Реликт. Пояс Скорби

Глава 20

Все было давным-давно просчитано. Точка приложения сил, мощность, вектор и продолжительность толчка. Корректирующие усилия на случай, если плохо сбалансированный обломок некогда величественного линкора начнет вращаться. Рутина. Не будь прошитых в самой основе искинов Содружества установок, роботы могли бы сделать это и без моего участия. И снова не так просто! Древние, условно первого технологического уровня, кибернетические системы чисто технически были не в состоянии самостоятельно провернуть такую операцию. А новые, не имели на то права, без участия человека.

Тут, кстати, вскрылся удивительный аспект. Я бы даже назвал это казусом, но всерьез опасался обидеть вооруженного Хлыстом Боли Колобка. Дело в том, что новая, доставшаяся в качестве трофеев вместе с баржей робототехника, полностью игнорировала Величайшего Ученого Современности. То есть, не воспринимала это шарообразное недоразумение, как человека! Искины слали доктору сигналы опознавания, принимая его за своего кибернетического собрата, а устройства попроще, в ответ на попытку перехватить управление, заваливали управляющие компьютеры сообщениями о вторжении.

Причем, что удивительно! Те дроиды и дроны, что прибыли с Кайданусом в Пояс, охотно ему подчинялись. Видимо какие-то признаки, по которым роботы теперь должны были отличать людей от их подобий, были заданы разработчиками уже после восстания машин.

К чести Кайдануса Виллара, это недоразумение он воспринял не как какое-то подобие дискриминации по внешнему виду, а скорее, как вызов. Главный искин «Стервы» сдался первым, стоило «проапгрейтить» его довеском — трофейным компьютером с хакдарского крейсера. Вирус, или что-то в этом роде. Я, к стыду своему, особенно не вникал. Своих забот хватало. Порадовался только, что можно салить часть... существенную часть бытовой суеты по обслуживанию баржи на электронные мозги, проверил уровень доступа, да и отложил обдумывание этого события на далекое потом. А вот Шарика, что называется – заело. Он рвал и метал. Разобрал до винтика несколько вполне приличных устройств, парочке из которых напрочь выжег мозги. Но примитивные подобия мозгов самых простейших устройств его потуги продолжали игнорировать.

Все бы оно ничего, пусть бы себе экспериментировал. Лишь бы в мои дела не лез и от работы не отвлекал. Но ведь он хорошие вещи портил. И алчно посматривал на практически незаменимые, вроде современного и очень качественного пищевого синтезатора из кают-компании баржи. Ему-то, киборгу проклятому, все равно, какой формы и с какими вкусовыми качествами пища, которую мы с Варгом едим. А вот мне – нет. Мне розовая кашка, которую только и способен был выдавать синтезатор обитаемого модуля, при одном ее виде поперек горла вставала. Военные пищевые пайки и то лучше. Те, что предназначены для высших офицеров, так и вообще – деликатес. Но и они не шли ни в какое сравнение с настоящими, чуть ли не ресторанными, блюдами от электронного шеф-повара из моей кают-компании.

Сами понимаете, в ожидании второго тура требований по выдаче вожделенного устройства на «обследование и настройку» в лабораторию электронного вивисектора, я настраивался бороться до предела. До удара Болью. Потому что боль пришла и ушла, а вкусно кушать хочется по нескольку раз в день.

Еще одной темой грядущего разговора мог стать ход ремонтно-восстановительных работ на «Стерве». В частности – процесс создания специальной спасательной капсулы, единственно в которой паранойя Колобка дозволяла ему путешествовать между звезд.

В принципе, все было готово для постройки. Нойман уже неделю как закончил сбор необходимых запчастей, чертежи были закончены и даже уже загружены в память управляющего искина кластера ремонтных дроидов. И если прямо сейчас, в сей момент, прекратить все другие работы в корабле, то не пройдет и декады, как бронированный гробик для последнего пристанища Светоча наших дней и Величайшего Ученого Современности будет готов принять постояльца.

Только оно мне надо? Чтоб он, подключившись к командной сети главного искина, стал совать нос во все углы? Отдавал приказы моим роботам? Шарил шаловливыми пальцами в моих закромах? Имел возможность в любой и каждый миг убить все живое на корабле, в конце концов?! Сен день, он еще не настолько съехал с катушек, чтоб решиться на такое. Кто-то же должен будет вывезти его сферическое тельце в обитаемые миры. Но ведь вероятность существовала, не так ли?!

К вящему моему сожалению, состояние дел скрыть было невозможно. Для бесперебойной работы электронных помощников приходилось все поступающие на склады запчасти ставить на учет. Естественно, их наличие тут же отмечалось на главном ремонтном плане корабля. И само собой, Виллар имел к этому плану доступ.

Другое дело — пока не важных работ на судне не было. Реакторы? Энерговоды? Двигатели? Системы жизнеобеспечения? Оружие? Что из этого ученый был бы готов обменять на уютное гнездышко для себя любимого? Чем готов был бы пожертвовать?

А когда веские причины затягивать переезд Колобка в капсулу закончатся? Что я был намерен делать тогда? Лететь! Когда все будет готово, медлить, ждать прибытия в систему каравана Сестер Геи я не собирался. И в этом наши с Вилларом планы отличались кардинально. Время, когда благотворительная экспедиция явится на орбиту почти мертвой планеты, я должен был встретить уже там, внизу. Желательно, как можно ближе к обитаемой зоне Скрытой Надежды.

Эффективность прогноза составила примерно пятьдесят процентов. Мы действительно обсудили ход ремонтных работ, и готовность капсулы в частности. И док снова покушался на пищевой синтезатор из кают-компании баржи. Но, и та и эта темы прошли как-то вскользь. Будто бы просто к слову пришлись. Светочь и не спорил совсем, хотя, признаться, доводы даже мне самому не казались такими уж неоспоримыми. Больше того, в пути Колобок даже нашел в себе силы отвлечься от потрошения ни в чем не повинных электронных болванов, и наклепал мне еще десяток послушных и незаменимых шестиногих пятируков с продвинутыми мозгами. И даже инструкций по использованию дополнительной рабочей силы я так и не получил. Закрались, правда, подозрения, что новые роботы в первую очередь призваны шпионить за мной и Варгом. Да только — что с того? Мало что ли без них у меня на корабле внимательных окуляров и чутких микрофонов? Десятком больше, десятком меньше – все равно, если — абсолютно в этом был уверен – даже главный корабельный искин слал отчеты в обитаемый модуль на «Мегатроне».

Кайданус Виллар приготовил мне сюрприз. Чуть не сказал – подарок, хотя пакет информации, переброшенный доктором мне на нейросеть, и порадовал. Вот «сюрприз» — подходящее слово. Потому как, кроме радости, он вызвал еще и неподдельное удивление. Впервые на моей памяти Величайший Мозг современности озаботился кем-то еще, кроме самого себя! Красный день календаря, едрешкин корень!

В довольно объемном инфопакете содержалось два файла. Первый — основной, содержал тщательнейше проработанную легенду. Кто я, откуда, как попал в запертую на сто замков систему, и откуда у меня судно, прежде принадлежавшее совсем другим людям. Набор ответов на девяносто девять из ста вопросов, которые мне могли задать чиновники Содружества. Второй блок представлял собой уже заполненную на основе легенды анкету и заявление о регистрации в качестве свободного пилота — наемника, которые я должен был отправить региональному комиссару СОБеСа в тот же миг, как баржа выйдет из гипера в пределах человеческой Ойкумены. По словам Колобка, прежде, четверть века назад, этого было достаточно, чтоб в любом из четырех государств галактического объединения, я мог чувствовать себя достаточно свободно. И док сомневался, что кому-то нужно было что-то менять.

В выдающихся способностях Колобка к анализу и раньше не сомневался. Легенда же лишь подтвердила — очередной раз — мое мнение. Прежде он никогда особо не интересовался тем, кто я такой, вообще? Откуда, как попал в эту систему, и особенно -- каким образом спаскапсула-саркофаг с моим замороженным телом оказался в медсекции погибшего более века назад линкора?

Понятия не имею, как изменилось бы его, Величайшего Ума Вселенной и все такое, отношение ко мне, если бы он узнал о моем происхождении с той самой, мифологической Земли. И о том, что именно мы трое, первые, астронавты – испытатели первого в истории Человечества прототипа корабля с двигателем, способным прокалывать пространство. И что, по сути, это мы открыли землянам путь к звездам. Как бы ни пафосно это звучало, но ведь это истинная правда! Правда с большой буквы. Повод и причина для гордости. А еще – моя великая Тайна – еще одно слово с заглавной! Мой стержень и основа. То, что позволило мне держать спину прямо и рычать даже с тьмой в глазах от боли, валяясь на полу в собственных слюнях и рыготине. Так что, понятия не имею – каким было бы его отношение, да и знать не желаю! А вот кем он меня считал, предельно ясно стало из этой его легенды.

Логика – великая штука! А в сочетании с интеллектом – еще и весьма опасная. Колобку не хватило малого, фантазии. Полета мысли, веры в сказки, в конце концов. Ход его рассуждений нетрудно восстановить, как легко повторить любую, даже гениально написанную компьютерную программу. По той простой причине, что программа обязана подчиняться машинной – не человеческой – логике и заранее заданным параметрам, а значит, изначально ущербна.

Итак, обнаружен замороженный человек. Устройство, в котором неизвестный пребывал на момент находки, использует неизвестные технологии. Неизвестные, значит, уже отсталые. Потому как что-либо прогрессивное вне границ Содружества существовать не может. Косвенно теория подтверждается отсутствием у человека нейросети. Как вообще можно сосуществовать с заполонившими Ойкумену искусственными интеллектами без этого девайса в черепе?! И ответ, что называется – на поверхности: цивилизация, чьим представителем является найденыш, не обладает знаниями о компьютерной технике! Логика, мать ее за ногу! И ведь не поспоришь!

Тем не менее, генетический анализ показывает, что человек стопроцентный хомо сапиенс. Точно такой же, как граждане любого из государств Содружества. Вывод? Потерянная или скорее, учитывая тот факт, что неизвестный все-таки как-то преодолел межзвездную Бездну, тайная колония бывших граждан Содружества. Там, в опоясывающем четверку Великих, широченном поясе ничьих систем Фронтира, таких, никому не нужных мирков сотни! Если не тысячи.

Теория проста и понятна как собственно – самому Колобку, так и любому чиновнику Содружества, коли тому придет в голову проверять эту мою легенду. И уже на ней, на этой «теории происхождения человека», словно организм на позвоночнике, нарастала, по версии автора, и вся остальная история. Смелый, граничащий с безумием, слепой прыжок сквозь Бездну на произведенном в отсталой колонии примитивном звездолете. Выход из гиперпространства в ближайших окрестностях Пояса Скорби, и разрушение не выдержавшего перехода корабля. Скитания среди останков Великих флотов в поисках необходимых для выживания ресурсов, и, в итоге, обнаружение баржи с единственным выжившим членом экипажа – запертым в рабских загонах Варгом.

Тут непременно следует сделать небольшое отступление. Дело в том, что еще каких-то двадцать лет назад, судя по рассказам Виллара, Пояс не был таким тихим и совершенно безопасным местом. Еще теплилась «жизнь» в реакторах некогда грозных боевых звездолетов. Еще работали сканеры и системы распознавания «из последних сил» пытались обнаружить врага в зоне поражения корабельных орудий. И нет-нет, когда по прихоти Демонов Бездны два древних противника оказывались рядом, тьма Космоса трескалась вспышками бластерных залпов или вспухала шарами взрывов ракетных боеголовок. В те времена путешествие беспечного путешественника, не озаботившегося прежде заполучить коды распознавания всех четырех участвующих в битве флотов, наверняка закончилось бы быстро и трагично.

Патрульный же фрегат, опять же со слов Колобка, в дебри Пояса не углублялся вообще никогда. Потому мог и не знать о том, что реакторы окончательно сдохли, и нагруженные оружием по ноздри корабли опасности более не представляют. Ну, да. Импрец все еще остро реагирует на любое проявление электронной активности в Поясе. Но в дебри металлических обломков все же углубляться не стремится. Так что версия с гибелью почти всего экипажа баржи от «рук» электронных церберов древних могильников вполне жизнеспособна. И, что самое главное, полностью исключает обвинение некоего Макса Карташа в пиратстве. Нашел корабль без экипажа, освободил раба. А что тут такого? Довольно проблематично, знаете ли, пилотировать современные корабли в одиночку. Во всяком случае, вдвоем это делать не в пример проще.

Вполне стройная история, которую при необходимости не сложно наполнить бесконечным числом подробностей. Описать планету? Нет проблем! Судно – легко. Рассказать о скитаниях среди останков кораблей? Сколько угодно! Так расскажу, волосы дыбом встанут. В общем, причин для отказа в признании меня вольным гражданином Содружества вроде как нет!

После, когда, в соответствии с планами Виллара, мы покинем пределы Империи, и войдем в пространство Окситэ, мне предлагалось принять гражданство Федерации.

– Наши предки несколько десятилетий воевали с соседями, доказывая свое право отличаться от всех. За право на самовыражение в абсолютно любой форме. За право единолично распоряжаться собственной жизнью и здоровьем, – неожиданно пафосно изрек Колобок, с чего-то решив меня убеждать, а не как прежде – попросту поставить перед фактом. – В мирах Окси твои странности не станут так уж сильно бросаться в глаза.

Мои странности?! Свое, так сказать – шарообразное, состояние Виллар похоже за странность не принимал. А я, значит, в другом месте, кроме Федерации, стану выделяться!? Мать моя – женщина! Сказать, будто бы я был ошарашен, это ничего не сказать. Я был растерян, не знал, что и думать об этих сумасшедших жителях Содружества, если самый обычный, средний, землянин будет выделяться там, как гей на параде.

Потом была мысль: в обществе, способном спокойно воспринимать сферического, хорошенечко двинутого на голову, Виллара, я уж как-нибудь сумею устроиться. В конце концов, вопрос в цене, не так ли? Сколько на Земле было богатеев, известных своей экстравагантностью? И ничего. Нормально. Их выходки еще и в СМИ широко освещали. Никто не затягивал им за спиной рукава смирительной рубашки, и в клетку на веки вечные не засаживали. Хотя, как по мне, так кое-кого стоило...

Хмыкнул, и окончательно успокоился. Космос Велик! И безграничен. Уж где-нибудь, когда-нибудь найдется место и для такого необычного меня. А несколько тонн древних денег, аккуратно упакованных в контейнерах в трюме «Стервы», здорово сократят путь. Я так решил, значит – так оно и будет!

***

Почти не волновался. Так, беспокоился совсем немного. И то – в основном о маневровых двигателях. Все-таки подходящие «Стерве» по мощности и размеру снятые с инженерного крейсера устройства имели слишком короткие шланги подачи топлива-геля. Но на окситанском «Гефесте», это не было чем-то критичным. Там этих «яиц» было множество. А вот мне на баржу удалось втиснуть совсем немного. Скажем так: куда меньше, чем хотелось. Оставалось надеяться на изменяемый вектор тяги и на молитвы Богам Пустоты.

Ну и на измененную конфигурацию систем обороны и нападения, конечно. Как говорится: на Бога надейся, а сам не плошай. Хотелось думать, что проведенный апгрейд бывшей шахтерской баржи сумеет преподнести сюрприз единственному в системе действительно боевому звездолету.

Кажется, Варг что-то болтал. Ничего странного, он вообще много болтает, и я давно научился пропускать его словоизлияния мимо ушей.

Возможно, Колобок передавал на главный монитор «Стервы» какие-нибудь дополнительные данные. Даже, скорее всего, предавал, ибо «нет предела совершенству» – главный лозунг жизни для выдающегося ученого, Светоча современной науки и Величайшего мозга современности. О народе, утверждавшем, что лучшее – враг хорошего, Виллар был не высокого мнения. Да, честно говоря, подозреваю – они с тем народом понятия не имели о взаимном существовании.

Они волновались. А я, и поймав себя на этой мысли – к стыду, совершенно нет. Быть может, зря я позволил скафандру медикаментозный контроль моего эмоционально состояния?

Курс рассчитан, щиты на максимуме, турели и пусковые установки в полной боевой. Сканеры чешут пустоту частой гребенкой, при этом заставляя сиять сигнатуру «Стервы» на мониторах рубки патрульного фрегата, как маленькое солнышко. План, не тот, что озвучен Шарику, а настоящий – мой личный, отточен до мелочей. И бой на встречных курсах с боевым кораблем имперского пикета, лишь одна из частей, даже не самая важная, замысла. Я, словно трамвай, мог двигаться от остановки к остановке, от одного пункта к другому, по рельсам, не в силах свернуть в сторону. Так к чему волнения? Если бы я вдруг заорал не человеческим голосом «банзай», выпучил бы глаза и впился побелевшими пальцами в отсутствующий в рубке «Стервы» штурвал, кому-то стало бы легче?

Думается мне, люди придумали графическое отображение траекторий звездолетов на экранах не только для удобства. А как еще, скажите, представить себе миллионы миллионов Ничто?! Пустоты, в которой все эти триллионотонные солнца и всяческие планетыс астероидами лишь искры в Бесконечности Тьмы. Загнать это в рамки монитора, сжать, исчертить векторами, измерить ускорения, счесть временем. Победить Бездну, прежде всего в собственном сознании.Вот это по-нашему, по-людски.

И все равно, она, эта вроде бы побежденная, связанная по рукам и ногам линиями траекторий безликая тварь, умудряется издеваться над бедными пилотами. Демоны Бездны! Да это просто невыносимое мучение какое-то – ждать бесконечно долгие часы и минуты пока нужная тебе мигающая точка вползет в подсвеченное на мониторе зеленым поле уверенного поражения орудийными системами! Да и после, скажу я вам, время и не думает ускорять свой бег.

Эх, где мой любимый истребитель?! Вот где пилот сливается с кораблем. Вот где каждой клеточкой организма ощущаешь биение жизни. Драйв, адреналин и ярость битвы! Вот это по мне. В поисках этого я шел учиться на пилота. Чего-то похожего отправился искать в Космос.

Сфера уверенного поражения орудийных систем фрегата тоже не особенно велика. Сила этого корабля, почти как у истребителя – в скорости и маневренности, а не в мощности бортового залпа. Всего и отличий-то только в большей автономности. Все-таки на малой пустотной платформе, где даже позу в ложементе поменять довольно проблематично, месяцами систему патрулировать невозможно. Фрегаты же с такой задачей справляются легко.

Расслабились имперцы. Привыкли за годы спокойной службы, что сюда, в этот звездный тупик, никто зубастый без санкции командиров флота проникнуть не может. Уверен, по инструкции, экипаж патруля должен был сначала атаковать нарушителя, и только потом разбираться. Эти же даже на сближение шли как-то вяло. Не выжимая из движков максимум. Щиты и те подняли только после того, как убедились, что никто на их запросы, а после – и угрозы, отвечать не намерен.

Могу представить их недоумение! Судно знакомое, с санкции высокого начальства проникшее в закрытую ото всех систему. Однако же траектория движения ясно указывает на желание экипажа посадить баржу на запретную планету, а все попытки связаться заканчиваются тишиной в эфире.

Что делать? Как быть? Посадку разрешать никак нельзя. Стоит сведениям о таком вопиющем нарушении инструкций просочиться куда не надо, и никакое покровительство флотского руководства от кары не спасет. Но и атаковать поисковиков, наверняка посланных в Пояс Скорби с какой-то архиважной миссией, тоже не вариант. Это армия, приятель! А в армии командование не обязано сообщать тебе, одному из тысяч капитанов фрегатов, все детали плана. Возможно, и отсутствие связи с нарушителем объясняется банальным повреждением передающих антенн. В Поясе до сих пор ведут вековую войну брошенные экипажами полумертвые звездолеты. Могло и кораблю мародеров достаться от излишне бдительного окситанца. Вот и центральный искин сообщает о значительных изменениях внешнего вида баржи...

Но мне-то нужно было, чтоб фрегат напал первым! Чтоб после, буде кто пожелает разобраться, хоть разбери компьютеры «Стервы» до молекул, на всех записях яснее ясного было видно, что мы только защищались. Не маловажная мелочь, кстати!

Можно было выйти-таки с фрегатом на связь, и сказать что-нибудь этакое. Ну, там, обозвать как-нибудь. Например, окситанцем. А, к слову сказать, акбаррцы считают жителей федерации извращенными уродами. Или рассказать патрульным героическую историю про то, как рабы на барже взбунтовались и перебили насмерть своих хозяев. В теории, что тот, что этот варианты должны были привести к одному и тому же нужному результату.

Однако же я прежде никаких особенных талантов в психологии не проявлял, а именно от нее родимой тут бы все и зависело. Насколько вспыльчив был капитан фрегата? На сколько горд? Кому он служит? Империи или своему непосредственному руководству? Что для него будет важнее при принятии решения об атаке – инструкции или прямой приказ командира? И что именно содержалось в тех инструкциях? Мог ли существовать вариант, при котором такое вот непонятное судно следовало брать на абордаж, а не уничтожать? Не было у меня ответов на эти вопросы, и не откуда было взять, некого спросить. А значит, этот вариант меня совершенно не устраивал.

Уже и не помню, кто именно – какой-то литературный персонаж или киногерой – сказал: хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам. Тем более что, в моем случае, в том чтоб имитировать атаку на «Стерву» не было ничего сложного. Простой наполненный взрывчаткой корпус с детонатором, сброшенный в нужное время, и много воплей о злодействе имперцев для записи. И что самое приятное – четко в тот момент, когда мне это было наиболее выгодно.

– Он нас атаковал?! – как по заказу вскричал Варг, которого, как и Шарика, в нюансы плана я не посвящал. – Подлые людишки!

– Подонки, однозначно! – поддержал я возмущение приятеля и активировал наш ассиметричный ответ супостатам.

Базы знаний, с присущей им категоричностью, утверждали, будто бы единственно возможной моделью управления огнем корабля в бою является связка из человека – оператора и искина – баллистического вычислителя. Причем предполагалось, что специально обученный член экипажа будет лишь расставлять приоритеты. То есть указывать умной машине, какую именно цель следует уничтожить первой. Естественно с подсказки капитана или, опять-таки – специального, тактического компьютера. А все остальные мелочи, как то выбор боеприпаса, уязвимых мест на корпусе противника, интенсивность и дистанция открытия огня – это прерогатива искина.

Наверняка, вполне разумная, где-то даже оптимальная схема. И как большинство подобных вещей в армии, скорее всего рожденная в бою, взращенная на поте и крови. Но мне, к сожалению, совершенно не подходящая. И дело даже не в отсутствии нужных железок. Уж этого-то добра в Поясе более чем достаточно. Подобрать тактический и баллистический искины проблем бы не составило. И даже возможно Варг без особенных затруднений сумел бы тыкнуть пальцем на единственную нашу цель в интерактивном мониторе. Если бы потрудился изучить пару баз, хотя бы до второго уровня, конечно.

Дело было в другом. И причины было, как водится, две. Во-первых, по составленному Вилларом, и озвученному коротышке, плану никакого боя в принципе не должно было быть. И как бы я обосновал им обоим необходимость пары лишних умных железяк? Как задел на будущее? Не смешите мои тапочки! Из шахтерской баржи не сделать боевой крейсер! Я это понял со всей определенностью еще на этапе подготовки к апгрейту. Прикрутить пару лишних пушек – легко. Обвешаться с ног до ушей ракетными установками – и это не проблема. Но низко маневренное корыто останется корытом, всего лишь слегка зубастым. Удивить зарвавшегося пирата – одиночку еще получится. Скинуть с орбиты не ожидавшего атаки такой интенсивности патрульную посудину – скорее всего. Но выдержать затяжной бой со звеном боевых фрегатов – нет и еще раз нет! Корова никогда не станет балериной, как бы ни вставала на цыпочки, и не надевала пачку с пуантами.

Во-вторых, я и сам не хотел делать баржу полноценным боевым кораблем. В моих дальнейших планах было приобретение чего-нибудь более злодейского. Вроде эсминца, или даже легкого крейсера – на что хватит доходов с продажи трофеев. И второй, неплохо бронированный и довольно шустрый кораблик с обширными трюмами, идеально подошел бы для мародерки на судах геройски погибших противников. В крайнем случае, «Стерву» всегда можно было продать в качестве шахтерской баржи. Проделанные мною изменения практически не затронули основные узлы и механизмы честного труженика астероидных полей.

В общем, пришлось по старинке. Самому разработать тактику, написать простенькую программку и надеяться, что сравнительно толстая броня моей лоханки выдержит залп патрульного, если что-то пойдет не так, как задумывалось.

Всего полдюжины маленьких, размером всего с черенок от лопаты, ракет с ЭМИ боеголовками – все посвященные корабельному вооружению инфопакеты единогласно утверждали, что такой тип боеприпаса единственное безотказное средство против силовых щитов – напрочь выжгли излучающие эмиттеры фрегата.

Десятисекундная пауза в качестве форы противнику: стратегия маневра предполагала, что имперец должен стрелять в ответ, и даже несколько раз попасть. Но, мать моя – женщина, как же долго тянулись эти несчастные десять ударов сердца!

И новый залп, на этот раз в четырнадцать стволов разом и все исключительно термическими зарядами. Акбаррцы конструировали свои корабли в первую очередь для эффективной борьбы с шустрыми звездолетами умматар. А это означало слабый силовой щит, все равно почти не защищающий от обожаемых в племенной республике кинетических пушек, и толстенная броня. Которую, тем не менее, отлично прожигали гибридные орудия федералов.

Для выведения из строя корабельных устройств, так сказать – избирательно, требовалось установить на баржу специальный девайс. Сканер распознавания сигнатуры цели, если точнее. Полезная штука, и энергии для работы требует не так много, чтоб от нее отказываться. Минус лишь один. Поток передаваемых данных был способен оценить и использовать только тот самый баллистический искин, которого у меня как раз и не было. Потому нужная, и всякому звездному пирату и настроенному по-марадерить на останках поверженного врага наемнику, хреновина дожидалась своего часа в трюме. А по патрульному фрегату я лупил, так сказать, не прицельно.

Словно ножом по пенопласту, с отвратительным визгом по «Стерве» резануло лазером. Щит ощутимо просел, но заряда в накопителях было еще более чем достаточно, чтоб я мог быть спокойным за жизнь и целостность корабля. Но ощущение не понравилось. Да и кто бы захотел стать никчемной банкой для упражнений в стрельбе подвыпивших мужичков, называющих себя охотниками.

– Нас подбили! – закричал я, буквально напрягаясь, чтоб пропихнуть панические вопли через сведенные равнодушием губы. – Отказ основных двигателей. Отказ шестидесяти процентов маневровых. Опасность разгерметизации. Опасность разрушения структуры...

– Чего? – тупо протянул Варг, глядя, как я отключаю с пульта озвученные устройства. А еще на то, как имперский фрегат, теряя отваливающиеся детали обшивки и, фонтаном, дыхательную смесь из отсеков, заваливается в сторону бурой, с серыми лохмотьями циклонов, планете.

– Мы погибаем! – входя в раж, и каждую, блин, проклятую, бесконечную секунду, ожидая прощального удара Хлыстом Боли, надрывался я. – Начинаю процедуру спасения самого ценного! Запускаю устройство номер один.

– Я, – по выделенному каналу в шлеме зазвучал вдруг голос Шарика. – Я... Мне... Гм... Не думал, что когда-нибудь скажу это, Макс. Но мне жаль. Очень жаль...

– Мне тоже, – выдохнул я. – Жаль, что так получилось.

Зачем я это сказал? И был ли я искренним? Не знаю. Слова будто бы сами выползли на язык. Жаль, что так получилось, но иначе ведь и быть не могло. Будь Шарик другим, никогда бы не оказался в этом и Богами и Демонами забытом звездном тупике. А значит, не вернул бы меня к жизни. Я должен был бы быть благодарным этому, без сомнения – неординарному человеку и гениальному ученому. Тем не менее, никаких угрызений совести я не испытывал. Свое Светоч получил в отместку за страх. За животный ужас, каждую минуту, секунду, миг получить удар Боли.

Потом спасательная капсула с единственным пассажиром на борту – Кайданусом Вилларом – была отстрелена от баржи. Еще через несколько секунд, когда должны были запуститься, но так и не сработали двигатели для мягкой посадки на планету, расстояние было уже слишком велико для Хлыста. Надеюсь, в те несколько десятков минут, пока объятый плазмой болид перечеркивал небо То`Чуун, Колобок все-таки осознал, что это не несчастный случай, а казнь. Возмездие одного маленького, но гордого человека.

– Ну и к чему это представление? – хмыкнул маленький нойман, когда я уже возвращал к жизни, уснувшие было, системы и узлы двухсотметровой махины баржи. Гравитационный колодец планеты все сильнее оказывал влияние на траекторию нашего движения. – Или я чего-то не знаю?

– О, друг мой, – засмеялся я. – Ты не знаешь о бесчисленном множестве вещей. Но прежде это не мешало тебе жить. Не так ли?

– С этим трудно не согласиться, – блеснул глазами Варг. – Что-что, а свое невежество я с удовольствием переживу.

– Вот и славно, – кивнул я удовлетворенно. Хорошо, когда тебя понимают.

– И что дальше, Макс? Какие теперь у нас планы?

Что дальше? Что дальше...

Дальше нас ждала планета, на поверхности которой мы должны были дождаться появления в системе экспедиции Сестер Геи. Планета по имени Надежда. Скрытая от глаз космических путешественников кордоном акбаррских военных, Смертью миллионов людей и стыдом убийц за чрезмерную жестокость. Скрытая Надежда – То`Чуун.

Дальше нам предстояло раскрыть ее тайны.