Реликт. Пояс Скорби

Глава 10

***

Сутки дал сам себе на отдых. Это много! Долго спорил сам с собой, пытался рассчитывать и прикидывать. Наметил даже скелет альтернативного варианта – основные принципы действий, на тот случай, если план не выгорит.

Потом плюнул на все, и решил просто себя побаловать. Спал, ел, нежился в богатой адмиральской ванной и под бодрящими тугими струями в душе. Вывалил гору найденных корпоративных бонов, слегка на них повалялся, а потом попробовал рассортировать по эмитентам. Вышло чуть ли не двадцать кучек – от серьезной пачки в три пальца толщиной, до одинокого листочка с языковыварачивающим названием корпорации. Посмеялся сам над собой, собрал всю кучу и засунул в малый контейнер.

Достал хищный пистоль, покрутил на пальце и попытался отгадать, как в этом шедевре неведомых оружейников сменить магазин. И где он там вообще. Собрался уже было пальнуть для пробы куда-нибудь в угол, но вовремя передумал. Не дай Бог пушка лупанула бы плазменным зарядом в килотонну тротилового эквивалента, чем бы я потом дырки в стене заклеивал? В общем, бездельничал. И хотя это быстро надоело, все-таки заставил себя выдержать ровно сутки.

В сообщениях, пришедших от Виллара на нейросеть, содержалась информация по пяти наиболее близко расположенных к нам объектах с некой попыткой определения типа судна по анализу его видимого размера и формы. Хакдарский тяжелый крейсер, естественно, в этом списке отсутствовал. Зато было, предположительно пара хакдарских ракетных крейсера на удалении в тысячу и тысячу сто километров. Это если лететь против часовой стрелки по поясу Скорби. По часовой, в двух тысячах болтался объект предварительно определенный, как сцепка из акбаррского линкора типа «Воскресение» и чего-то умматарского. Чуть дальше этой парочки, на трех триста, горбился характерным силуэтом имперский крейсер поддержки типа «Святое Причастие». В какой именно компоновке одному Аллаху было ведомо, ибо в информации из базы знаний упоминалось до двенадцати всевозможных модификаций этого корабля. От судна РЭБ, до мобильной мастерской или даже госпитального.

Колобок советовал обратить особое внимание именно на «Причастие», как наиболее вероятный источник недостающих баз знаний. Да я и сам планировал полететь туда в первую очередь, но с совершенно иной целью. Чуть дальше, куда дроны уже не смогли долететь, и визуальными методами ничего не разберешь, каким-то причудливым образом образовалась здоровенная область сбившихся в кучу останков. Расстояния там между осколками великих флотов измерялись десятками километров, а не тысячами. И именно на это скопление я возлагал главные надежды по поиску подходящего остова для строительства своего звездолета. Причем требование у меня было одно, но весьма жесткое: это судно должно иметь возможность посадки на поверхность планеты. Ну и взлета, естественно.

До скопления путь не близкий. Примерно двадцать пять – двадцать семь тысяч, но именно туда я и намерен был добраться в эту вылазку. Конечно же, посетив по пути и линкор с крейсером.

От выбора корабля много чего зависело. В первую очередь – список баз, которые нужно было найти и изучить для успешного им, судном, управления. И если полные наборы для судов Государства Хакдари и Империи у меня, стараниями запасливого безопасника из адмиральского штаба, уже были, то по умматарским неказистым с виду корытам не было пока ничего.

Собирался я в этот раз несколько иначе. И главным отличием был дополнительный реактор и медкапсула, на пару занявшие добрую половину бывшего салона челнока. Запасы топливных стержней, медкартриджей, кислорода и воды – это само собой. Скафандр и еще один – запасной. Дюжину стандартных комбинезонов. Волшебной стиральной машины у меня в челноке не было, но и ходить чухонцем не хотелось. Заскучал было о шестилапых, которых пришлось отдать «на опыты» в живодерню Колобка, но утешил себя надеждой, что таких роботов должно быть полно на любом судне, и что-нибудь подходящее я себе обязательно отыщу.

Сложил в свой любимый малый контейнер и взял с собой все имевшиеся на тот момент базы знаний. Добавил всю упаковку блистеров с разгонными бустерами, и невзрачные коробочки из медсекции хакдарского крейсера. Скоро должен был закончится процесс превращения меня в медтехника самого младшего ранга, и хотелось попробовать изучить «тяжелые» базы, вроде «Науки» или «Механики» под пятикратным разгоном. Конечно же, в соответствующим образом настроенной медкапсуле.

Ничего слишком объемного из трофеев в этот раз решил не брать. Будут большие трюмы, будет куда складывать, всегда можно будет прошерстить развалины на предмет догрузки. Улетать из системы с полупустыми объемами, мой хомяк категорически отказывался. Тем более что полная, а еще лучше – чрезмерная масса будущего судна, входила в мой основной план.

Был у меня, конечно же, и план «В». На случай, если первые два по какой-то причине придется отменить. Ну, или, что-то очень серьезное помешает даже начать их осуществление. Можно было попросту сесть в «Бусю» и рвануть куда-нибудь на противоположный край пояса Скорби. Уж организовать себе уютное местечко я бы смог, даже с теми знаниями, которыми уже обладал. Этот вариант мне совершенно не нравился, но перетаскивая в челнок все самое ценное имущество, включая куски обшивки первого своего корабля, первого в мире межзвездного корабля, хотел быть готовым и к такому исходу.

Да, это был вариант труса. Да, таким образом, я должен был отказаться от мыслей о мести садисту ученому, что автоматически означало, отказ от данного самому себе слова. Да, это лишило бы меня чести, как бы громко это не звучало! И да – это был бы самый простой выход. Убежать, скрыться, засунуть голову в песок, плюнуть на все, включая себя самого.

Но это был еще и донельзя глупый план. Потому что, зная подленькую суть доктора Кайдануса Виллара, в покое он меня не оставил бы. Куда проще снарядить одного единственного дрона – искателя, который, при обнаружении беглеца, устроит что-нибудь этакое, гарантированно вызвавшее пристальное внимание имперцев. Простого включения мощных сканеров будет вполне достаточно. А если еще и начать обстреливать мое новое убежище какими-нибудь лазерами, та и подавно.

Дальше все просто. Фрегат акбаррцев уничтожает дрона – камикадзе, вытаскивает меня из теплой норки, и здравствуй рабский ошейник. Или что они сейчас там стали применять? Какое-то вещество, кажется...

Другой вопрос, если бы я смог заминировать обитаемый модуль перед отлетом. Так шандарахнуть, чтоб не то, чтоб от Колобка, от филейной части «Мегатрона» только пыль осталась! Причем, чтоб я в это благостное время был уже где-нибудь сотнях этак в трехстах километров от места фейерверка. Жаль только, как именно это осуществить, я не имел ни малейшего понятия. И даже какие именно базы нужно изучить, чтоб нечто подобное провернуть, не предполагал.

А еще, я хотел своими собственными глазами видеть, как сдохнет величайший ум человеческой Ойкумены. Сам. Своими глазами! А не крохотную вспышку на расстоянии как от Земли до Луны. И ради этого стоило потрудиться.

Мысли раздумьями, а руки делали положенное. Внутренняя створка была герметично заперта, внешняя распахнута. «Буся» стоял неудобно – дюзами наружу. Пришлось выползать на маневровых, но теперь меня это нисколечко не пугало. Да хоть боком! Пока искал, как поудобнее прилепиться к тому хакданцу, пришлось всяко попробовать.

Полный оборот вокруг местного светила, по многолетним наблюдениям Виллара, осколки великих флотов совершают приблизительно за пять с половиной лет, но мне от этого, честно говоря, ни холодно, ни жарко. Средняя скорость движения объектов пояса Скорби составляет порядка двадцати метров в секунду. И это гораздо важнее. Это значит, что, если я отправлюсь в путь против вращения, то могу здорово сэкономить топливо.

Первый намеченный осмотру объект – странная сцепка имперского линкора типа «Воскресение» с каким-то неопознанным умматарцем – в двух тысячах верст. Сто секунд, если просто стоять на месте. Немногим больше полутора минут. Только это миф, что будто бы выпрыгнув с летящего космического корабля, останешься стоять, а его унесет в неведомые дали. Чтоб избавиться от гравитационных взаимодействий, нужно приложить силу. В моем случае – двигатели. И тут возникает новое забавное обстоятельство: дашь тягу больше чем нужно, и через несколько минут, твоя цель бодро прошелестит мимо. Меньше – осколок «Мегатрона» так и будет держать тебя «за хвост», здорово увеличив время в пути. Не простая, скажу я вам задачка, на таких, по космическим меркам, малюсеньких расстояниях.

Благо в рубке «Буси» имеется бортовой навигационный вычислитель, связанный с автопилотом. Это потом, возле цели, можно будет джойстиками вертеть, выбирая место стыковки. А пока, задал параметры, и жди. И надейся, что скучающий на вахте имперец не разглядит крошечную вспышку из дюз твоей пустотной платформы типа «челнок внутрисистемный».

Захожу со стороны... гм... брюха линейного корабля. Вообще, большинство Акбаррских судов по внешнему виду – это что-то вроде когтя. Фрегаты и всевозможные эсминцы – так и просто запятые. Крейсера и уж тем более линкоры имеют еще и продолжение – вроде пальца.

Так вот. Вся условно верхняя, часть их кораблей – одна сплошная броня. Почти метр сложнейшей конструкции из керамополимерных сот, заполненных быстро твердеющей в вакууме пеной. И еще пара метров – по тупому. Монолитная сегментная броня, способная распределять кинетические удары по огромной площади. Размывать, сглаживать. Минимизировать повреждения. А ведь поверх еще и силовой щит должен быть...

Короче, эту махину так просто не расковырять. Диафрагмы летных палуб, антенны, башни орудий и сопла маневровых. Самое ценное и уязвимое у них на «брюхе», а чуть что – под удар подставляется толстенная бронированная «спина».

Умматарский эсминец типа «Трэшер», кстати, тоже каким-то волшебным образом «снизу» зашел. Но толи и не пытался тормозить – умышленно на таран пер, толи не сумел, только вошел этот «Трэшер» в «Воскресение» чуть ли не на треть. Сто двадцати метровый эсминец и километровый линкор. Представили? Какими бы героическими личностями ни были умматарцы, акбаррец погиб вовсе не от отчаянного тарана! Кто-то, вернее – что-то гораздо более мощное превратило в веник из стальных прутов всю хвостовую часть гиганта. На «брюхе» не сохранилось ни единой хотя бы частично целой надстройки, антенной решетки, башни орудий или кокона маневровых двигателей. Что-то, вернее – кто-то очень злой продолжал обстрел даже уже когда из разломов полыхнули факела сгорающего кислорода и погасли огни иллюминаторов. И не унялся, пока не уничтожил в этом куске высококачественных сплавов, полимеров и керамики все живое.

А вот «Трэшер» выглядел гораздо менее поврежденным. Думаю, если бы после битвы, когда умолкли пушки и начали говорить люди, «гарпун» смогли вытянуть из мертвой туши «кита», вполне вероятно, эсминец до сих пор нес бы службу где-нибудь на границе.

А вот «Трэшер» в профиль похож на открывалку для бутылок. Ну, или на секиру, если это для вас звучит более благозвучно. Факт не в этом, а в том, что спасательная капсула для экипажа там располагается как раз на «лезвии». Которое полностью ушло в брюхо поверженного врага, надежно спрятав, за одно, и причальный шлюз кораблика. Летной палубы у этого малыша не было вообще, так что мне пришлось здорово поломать голову, куда именно прилепить свою малютку. Надежд, что на искромсанном, выжженном линкоре найдется хоть что-нибудь стоящее, не было никаких. Эсминец в этом отношении выглядел гораздо перспективней.

По однажды установленному для себя порядку, начал осмотр кораблей с поисков экипажей. Ну, знаете – самое трудное в начале. Найти, взять пробы ДНК, отбуксировать трупы к месту последнего упокоения. А потом уже, не спотыкаясь о мертвецов на каждом шагу, вдумчиво заняться мародеркой. Даже еще более вдумчивой, ибо ни безотказных шестилапых, ни контейнеров на подвеске, ни большого желания терять там слишком много времени, у меня не наблюдалось.

Офицеры Акбаррского императорского флота славятся дисциплиной, а искать их пришлось по всему километровому... черепашьему панцирю. Заполучить что-то интересное в этом выгоревшем остове я не надеялся, но все-таки полез туда в поисках погибших. Ну и чего уж там – на интерьеры хотел взглянуть. Подумалось вдруг, что дизайн внутренней отделки звездолета скажет о характере народа куда больше, чем заведомо предвзятые рассказы Шарика.

Помпезно. Как в сталинских домах было у нас дома. Вроде ни позолоты или статуй на каждом углу, а общее впечатление только именно таким словом и определить – помпезно. С первого взгляда ясно – старая могучая, как дуб, империя, с тысячелетними традициями и пристрастиями. Шел по отрезку чудом сохранившегося осевого коридора, и ловил себя на мысли, что нахожусь в каком-нибудь Наркомате Тяжелой промышленности эпохи победившего военного коммунизма. И что вот-вот из дверей начнут выходить занятые люди в смешных мешковатых брюках и с папочками скоросшивателей в пуках.

В каждой каюте – на главной, красной, стене – портрет. Седой благообразный бодрящийся старик в пурпурной тоге и с красивым, витым и богато украшенным посохом в руке. Картинки были разными по размеру. Разнились позы императора – а кем еще мог быть этот дед с властными глазами? Едиными были только возраст и посох. Решил, что таково видимо требование какой-нибудь Имперской канцелярии пропаганды.

Одну, самую маленькую, захотелось оставить себе. Честное слово, будто пальцем кто ткнул: бери эту. Поддел пальцем магнитную рамку, и из-под нее тут же выплыл скромный бумажный сверток. Маленький и в дешевой, вроде оберточной, серой бумаге. Хмыкнул, и прилепил и портретик, и пакетик к «карманам» скафандра.

Начал с кормы. Во-первых, именно там были максимальные разрушения, то есть и минимум сохранившихся в пределах мертвого левиафана тел. Во-вторых, спасательная капсула корабля в первой трети расположена. В том месте, где у «пальца» «коготь» начинался. На сгибе, короче. И соваться туда без поддержки роботов не было ни единого смысла. Акбаррцы – вояки знатные, и сто процентов, при сигнале о гибели судна, капсулу герметизировали. Метр стали и высокопрочной керамики, между прочим! Вопрос только: почему не отстрелили? Не покинули терзаемый плазменным штормом корабль?

Три палубы. Раньше их связывала система лифтов и транспортеров, а теперь – сквозные дыры. Такие, что я, при удаче, мог на «Бусе» в них влететь. Что, кстати, я и сделал, придя к выводу, что на полный осмотр гиганта понадобится по меньшей мере несколько дней, и нечего светить работающим реактором в открытый всем патрулям космос.

На условно нижней, если считать бронированный горб – верхом, палубе не сохранилось даже переборок, не то, что отделки или тел. Огромные, пустые пространства с оплавившимися от адского жара деталями силового набора корпуса. Мой челнок смотрелся там, как золотая песчинка в потухшем очаге. Инородно и бесценно.

Вторая, ранее отведенная под склады и технические помещения, пострадала меньше. Там тоже хватало мест, где бушевала стихия огня, а перепады давления размазывали немногочисленных найденных мной членов экипажа по стенам. Но попадались и сравнительно целые участки. В одном из таких закутков, укрытом между рядом здоровенных башен конденсаторов сверхбольшого класса и частью лопнувшей при взрыве реактора защитной капсулы, нашлись целых шесть дроидов, вроде моих шестилапых. И три трупа в комбинезонах техников.

Взял пробы. Оценил свои силы и решил покойников никуда не перемещать. Да и роботов мне столько было не нужно, достаточно было и трех. Решил, что пусть ребята так и плывут в веках сквозь Вселенную, в компании со своими верными помощниками.

Связал разряженных паучков, и так, на буксире, отволок в челнок. Еще с час выдумывал тройник, и как адаптировать акбаррский разъем под окситанскую розетку. А там и время обеда подкралось.

Переоделся в комбез, заодно поснимал со скафа нечаянные трофеи. Картинку сразу прилепил к пищевому синтезатору – император у них вроде живого воплощения бога, как фараон у египтян. Вот и пусть мне пищу благословляет...

Задал автомату меню и вспомнил о небрежно брошенном на столик свертке. Развернул, ожидая увидеть какую-нибудь безделицу, вроде пары обручальных колец или лотерейного билета. А там база! «Навигация»! Я с минуту глазам своим не хотел верить. Вот просто так, походя, ткнуть пальцем в небо и достучаться до небес! Шанс – один на миллиард!

А нейросетка – подлиза, уже поторопилась уточнить, что «Навигация», изученная до четвертого уровня, вкупе с третьим уровнем «Астрометрии», дают доступ к изучению пилотирования всех и любых пустотных платформ, оснащенных гиперприводом. От фрегата до циклопического размера летающих авианосцев этого века – карриеров. И если бы к этому всему добавить бы еще отсутствующую у меня базу «Инженерное оснащение пустотных платформ», так я бы мог сам изменять свой корабль. Улучшать, рассчитывать нагрузки на силовой набор, настраивать энергетический баланс и выравнивать потоки энергии конденсаторов. В общем – я, конечно, был рад, но снова остался хотеть большего. «Систем жизнеобеспечения» в частности. Вот уж на что не популярная в нашей деревне база!

Аккуратно прибрал серый кристаллик в бокс к самым ценным. Тут и синтезатор порцию чего-то аппетитно выглядевшего выдал. И большой бокал кофе. А научилась бы эта чертова железяка еще и обычный хлеб печь – цены бы ей не было!

Все одно к одному. Пока жевал что-то похожее по вкусу на куриную грудку, а по виду на кусок вареной свеклы, сетка отчиталась о победе над третьим уровнем «Нейрокибернетики». Следующей в очереди стояла база «Контроль нейротоксинов». Для моих целей достаточно было впитать всего два ее уровня, потому не удивился и прогнозу времени изучения – один час, двенадцать минут. И это резко изменило мои планы на сегодняшний день.

Виллар как-то обмолвился, что те волшебныенаножучки – паучки, двойную дозу которых он мне в кровь запустил, будто бы способны помочь развитию атрибутов организма. Вроде как, чем больше пользуешься, то наноботы и строят. Вот я однажды и решил проверить это его, Колобка, громкое рекламное заявление. Потренировать силу воли, так сказать. Она же – сопротивляемость внешним влияниям. Мудрая нейросетка нашептывала, что, дескать, пригодится эта штука! Мол, непременно пригодится при изучении, возможно, когда-нибудь, в будущем баз по целой ветке знаний – искусство управления коллективами людей.

Но, признаться, о невзрачных серых боксах, найденных в медсекции хадарского тяжелого крейсера, я попросту забыл. Какой-то краешек мысли, что нужно бы разобраться с их содержимым время от времени возникал в голове. Когда я очередной раз перебирал содержимое сокровенного малого контейнера, или когда закончил изучение «Биология человека». Но тогда, либо голову занимали совсем другие заботы, либо без «Нейрокибернетики» попытки опознания девайсов ни к чему не приводили.

Теперь же у меня было время – час с хвостиком нужно было чем-то занять, а выходить в пустоту на столь малый срок не имело никакого смысла. И, что самое главное, у меня была медкапсула! А это значит, что что-нибудь из опознанного можно было тут же установить себе в черепушку.

Были, конечно, опасения превратиться в этакого биомеханоида, вроде не перед сном будет сказано – Колобка. В человека, битком набитого электроникой, которая, как известно, имеет свойство ломаться. Однако же, среди плавающих в утробах мертвых кораблей трупов, больше половины имели в или на головах какие-либо улучшения. И если уж триллионы людей, в этом новом моем мире, страха перед этаким апгрейдом собственного тела не испытывали, то и мне нечего бояться.

Однако же, прежде чем доставать трофейные упаковки с девайсами, следовало решить для себя один очень важный вопрос. Дело в том, что по сведениям, почерпнутым из «Нейрокибернетики», после установки в мозг любого – да хоть сразу все пять – имплантата, около семидесяти часов требовались на приживление и включение в работу. И самое печальное, все это время функционал нейросети, отвечающий за изучение баз знаний, будет недоступен. В то время как медкапсулу-то я тащил с собой ради испытания поглощения информации из серых кристаллов под бустерным разгоном!

С другой стороны, путешествие к намеченной цели мне и в голову не пришло как-то ограничивать по времени. Я и Виллару в этом роде отписал. Мол, осмотрю там все как надо и вернусь. И ни слова о сроках.

Челнок был укрыт достаточно надежно. Оба реактора выдавали энергию чисто и ровно. По спине бегали неприятные мурашки с холодными лапками, но я отважно распахнул свой «чемодан», выдернул из пазов кубики неопознанных причиндалов, и решительно вчитался в скупые строки кодов.

Из шести коробочек порадовала одна. «Нейроимплантант Слот-2-100»! Сто процентное увеличение способности к запоминанию! Да это просто праздник какой-то!

Остальные пять оказались личинками, или если вернее – инсталляционными комплектами простеньких, трехслотовых пилотских нейросетей. Тоже, наверняка, штука ценная и кому-то нужная, но мне абсолютно бесполезная. Отложил к прочим трофеям. Теперь уже не в свой любимый мародерский рундук, а просто в один из ящиков во внутреннем трюме челнока.

А после, клянусь: недрогнувшей рукой, зарядил все три имплантата в приемный лоток капсулы.

Пару секунд эта чудо-машина высчитывала свои потребности, а после выдала – достаточно будет и одного картриджа. Ха! Нашли дурака! Зарядил в машину полный комплект – двенадцать штук. Больше бункер не вмещал, а то я бы и еще парочку добавил. Мало ли! Мне хотелось быть уверенным, что в любом, абсолютно любом случае умная машина вытянет меня с того света. И не пускающим слюни идиотом, а хотя бы таким как прежде.

Медкапсула удивилась щедрости, преисполнилась подозрений, и потребовала с меня индивидуальную карту аккаунтера - ИКА. Удивилась ее отсутствию у взрослого дееспособного человека с нейросетью в голове, и предложила немедленно мне эту карту создать. Не почувствовав подвоха, конечно же согласился.

Я-то сдуру решил, что нужно лезть на теплое, приятное на ощупь ложе. По опыту прошлых его посещений, уже знал, что лучше отдавать себя в невидимые лапки невидимых нанороботов будучи одетым по минимуму. Так что сразу, не глядя на монитор капсулы, принялся раздеваться. А после и укладываться.

К тому это все рассказываю, что как раз тут со мной курьез и приключился. Лежу я такой, жду, когда прозрачная крышка саркофага закроется. Минуту лежу, другую. И ничего не происходит. Дай, думаю, на экран гляну - чего это умная машина тормозит? А с той-то как раз все в порядке. На панели кратенькая анкета светится, которую я до начала обследования тела должен был заполнить...

Имя? Макс Карташ. Хотел полностью написать, но не стал. Этот их международный язык – интерлинг – под выговаривание окончаний русских фамилий не настроен. Я-то с детства привычный, а тот же Виллар как только не коверкал, пока мы не сошлись на укороченной версии. И имени и фамилии. Да и Бог с ними. Новый мир – новое имя.

Гражданство? Мамочки! Так выбрать можно было, и список четырьмя самыми крупными государственными образованиями не ограничивался. Черт его разберет, какая республика, какому королевству друг, и чем этаким от прочих людей отличаются жители страны по имени Нация САША. И если с королевством Кхабарр, или Сектором Амматар вроде все понятно, то адептом Ассоциации Просветления я точно не хотел становиться. Мне вообще как-то никак не хотелось себя пока ограничивать. Благо, обнаружился вариант – свободный пилот. Его и выбрал.

Возраст? Гм! Вам от даты моего рождения посчитать, или сойдемся на том, что период гибернации в жизни сделал просто паузу? Написал – тридцать три стандартных. И вот только после этого, так сказать – экспресс допроса, капсула милостиво разрешила возлечь на ее ложе.

Заметил, их медицина не имеет привычки мучить людей долгими ожиданиями. Крышка медкапсулы закрылась и открылась. Казалось бы – только моргнуть успел, а в реальности прошло почти десять минут. И еще минутой спустя, из неприметной прорези выдвинулась карточка, размером с визитку. Без единой надписи или еще каких-нибудь знаков. Просто упругая такая пластинка с отверстием под цепочку или шнурок.

Я медкапсулу умной называл? Забудьте! Эта... гм... штуковина тут же потребовала вставить ИКА для продолжения процедуры имплантирования. Отменил процедуру, сунул карточку в подсвеченную щель и выбрал в меню режим ознакомления с картой пациента. И пока ее электронные мозги приказы переваривали, я только что на месте не приплясывал от любопытства. Так-то Виллар мои атрибуты давным-давно озвучил, и я, осознав, что в современном мире без них никуда, их как Отче Наш выучил. Но одно дело весьма заинтересованный полубезумный биомеханоидный маньяк, и совершенно другое – независимый эксперт. Моя медицинская машина слегка устарела, конечно. Поколений этак на четыре, если, опять-таки верить Кайданусу. Однако же вряд ли за каких-то несчастных сто лет принципиально изменилась биология человека. А значит, что и атрибуты раритетная модель, музейная редкость, можно сказать, обязана была определить верно.

Итак, напомню: местные светила от науки выявили пять главных качеств, атрибутов человеческого индивидуума. И выдумали некие коэффициенты, или условные единицы, которыми размеры этих самых качеств измеряются. Уже от величины атрибутов зависел тот потолок, максимум, чего может добиться этот наш отдельно взятый за образец человечек. Потому, что чем больше условных единиц, тем быстрее и легче им будут усваиваться знания, закачиваемые прямиком в мозг.

Тема эта долгая и сложная. И, на настоящий момент, не актуальная. По той простой причине, что Виллар – лгун! Или скорее – мелкий обманщик. Потому что в версию, будто бы его хваленые наноботы за три недели нарастили десять единиц в эффективность мышления, верилось слабо.

С остальными атрибутами, вроде, было все в порядке. Скорость реакции так и осталась предметом моей гордости с тридцатью девятью единицами. Память традиционно подводила – жалкая двадцатка. Лидерские качества изменились, но всего на единицу, что я посчитал допустимым. В пределах возможной ошибки устаревшего оборудования. А вот интеллект – сто восемьдесят четыре и ни единицей меньше!

На этой счастливой ноте я программу имплантирования и запустил. И даже засыпал на ложе медкапсулы с улыбкой. Все у меня хорошо. А будет – еще лучше!