Река времени

Глава 5 Ночные похождения

Диана услышала конский топот, но в темноте не рассмотрела даже силуэта. Конь остановился, всадник спрыгнул быстро.

- Готова? - услышала она знакомый голос.

Она слышала шорох, дыхание лошади, не видела его.

- Как ты меня видишь в этой тьме?

- Услышал, как стучит твое сердце.

- Наверняка тише, чем копыта твоей лошади, - ответила она.

- Надо благодарить небо, что сегодня облачность. Луна нам не кстати.

Он потянул ее за собой. Диану в целях безопасности не предупредили, что она должна будет делать. Единственной просьбой было надеть удобный мужской костюм черного цвета. Дмитрий спешил, она спотыкалась, а он шел словно по ровной дороге, она уже не задавала вопросов, воспринимая некоторые его особенности, как данность.

Свет фонаря качнулся недалеко.

- Нам сюда, - шепнул он.

Они приблизились к троим мужчинам, Дмитрий что-то сказал на другом языке. Они переговаривались с минуту. Потом прошли мимо деревьев на поляну и у Дианы едва не подкосились ноги. Там, огромным облаком мрачным и подсвеченным горелкой стоял воздушный шар.

Дмитрий тянул ее к корзине.

- Мы куда-то летим? - спросила она, понимая, что вопрос звучит глупо.

- Да, - сказал он.

- О боже. Ты рехнулся.

- А ты думала, что я шучу? Дамы вперед.

Он подхватил ее на руки и легко перекинул через стенку корзины. И сам одним прыжком оказался рядом.

- Поднимаемся, - сказал он ассистентам.

Где-то звякнул топор, корзину дернуло. Диана присела, вцепившись в борт, как испуганный ребенок. Они, определенно, поднимались.

- Слева от тебя терминал, дай мне его, - попросил он тихо. - Говори только очень тихо или молчи, не вздумай визжать. В воздухе звук резкий.

Он вызвал на терминал какие-то таблицы, что-то листал и тыкал пальцами в цифры.

- Ну, с богом. Ветер в норме, какой надо, пасмурно, через полчаса или минут сорок должны быть на месте. - Он склонился к ней и поцеловал в лоб. - Не сердись, любовь моя, это наша прогулка, которую ты мне проиграла, так что смирись и оставь расспросы на утро. Мне необходима твоя помощь.

- Почему ты не объяснил?

- Я клянусь, что расскажу тебе, когда все получиться.

- А если не получиться?

- Алика и Эл тогда ждут грандиозные проблемы.

Диана смиренно вздохнула.

- Объясняй, что мне делать.

- Я тебя обожаю.

- Быстро мы, - отмахиваясь от паутины, сказал Алик. - Преимущество планировки этого здания.

Эл запускала мышку, подсвечивая работу тусклыми огоньками терминала. Шуршание крыльев, и зверек метнулся под крышу.

- Зацепила, сейчас осмотримся. Хлама тут достаточно. Кровля сконструирована на металлических фермах. Дорогое удовольствие и, черт побери, сигнал пропадает. Так мы час провозимся. Включай свое чутье, давай так обшарим, - предложила она.

Они разошлись. Алик взял на себя южную часть здания, а Эл отправилась искать в северной. Беглый осмотр ничего не дал.

Мимо него просвистела мышка.

- Эл, не шути так.

- Испугался?

- Сшибить мог.

- А ты зря руками не маши.

- Эл, каковы шансы, что Лейдетдорф изъял отсюда свитки?

- Небольшие, у него нет доступа в здание, было когда-то, он надеялся, что будет иметь сюда доступ всегда, как уважаемый шпион. То, что мы видели точно только часть свитков. Это чуть ли не единственное место, куда мы не осмелились залезть.

- Самое труднодоступное, ты хотела сказать.

- Давай поменяемся. Я исследую твою территорию, а ты мою.

- Идет.

Они снова разошлись.

Он привык к тишине, очки позволяли двигаться свободно и не натыкаться на предметы, он издали видел бледный силуэт Эл.

- Сюда, - различил он слабый шепот.

Он поспешил на голос. Эл стояла над потертым, разбитым сундуком, одним из нескольких в этой части чердака.

- Начнем отсюда. Он не заперт.

Крышка открылась с чудовищным скрипом. В сундуке валялась тряпица, под ней бумаги, пара истлевших папок.

Алик открыл другой.

Возня с сундуками, ящиками, кучами хлама не давала результата.

- Мы до утра тут проторчим, - заключил Алик. - Дадим Димке отбой?

- Нет. Выйти обратно, под утро - риск. У нас час не меньше, не все так плохо. - Послышался шум открывающегося люка. - Вот теперь плохо.

Эл находилась недалеко от слухового окна. Она с ловкостью и скоростью ящерицы исчезла в проеме без стекол. Алик застыл, наблюдая как слева от него, шагах в пяти, открылся другой люк и вооруженный ружьем солдат показался в проеме подсвеченного снизу фонарем отверстия. С ружьем на изготовку он шагнул в темноту.

Алик отступил, но за спиной оказалась каминная труба. Он прижался и понял, что солдату будет достаточно взять фонарь в руки, чтобы его заметить. Он замер и затаил дыхание, больше он ничего не мог сделать. Солдат повертелся на месте.

- Темно, - послышался голос.

За первым солдатом влез второй, за спиной Алик слышал шуршание. Там был другой люк. И тоже шорох шагов. Ему осталось ждать, пока солдат с фонарем в руке повернется и посветит на него. Хотелось бы стать невидимкой.

"Не смотри", - мысленно приказал он.

И солдат пошел в другую сторону.

Чем дольше он так стоял, тем медленнее колотилось сердце. Ощущения обострились, солдат пятеро. Двое - впереди, трое - сзади. У окна - Эл, он различил там что-то ей соответствующее.

Поверхность дымохода, которую он чувствовал спиной, стала казаться мягкой, словно из ваты, тело не чувствовало напряжения. Алик вспомнил, как в мирах прятался от Эл, обладая способностью мгновенно переместиться в другую точку. Ему удавалось ее обманывать, при всех ее возможностях зарождающейся великой. Сейчас бы такую способность.

За ощущением людей возникло ощущение пространства. Как с уроком Тиамита, когда каждая травинка под ногами может стать защитой или помехой. Он закрыл глаза. Углы, перегибы металлических ферм, старая рухлядь, камень за спиной мягкий, как пух. Все существует. А его словно нет в этом пространстве. Ему стало видно словно днем, зрение утратило актуальность. Дыхание Эл, приникшей к крыше. Звяканье сабли офицера, одного из пятерых. Он даже смог уловить, что у одного из солдат оторвалась пуговица.

Он открыл глаза оттого, что свет стал ярким, как днем. Темнота его друг, свет ему не нужен. Но свет был. Напротив стоял солдат с фонарем и светил ему прямо в лицо пополам скрытое черным платком, пополам очками. Алик глядел на него в упор.

Тут мимо пронеслась мышка, солдат шарахнулся и отбежал в сторону.

- Ну что там, капрал?

- Никого нет, мышь летучая, напугала бестия, господин лейтенант.

- Никого, - повторил лейтенант. - Так и доложим, лазутчики отсутствуют. Всем вниз.

Для Алика наступила гробовая тишина, потом звон в ушах, пространство свернулось и стало тем же трехмерным.

Эл вернулась не сразу. Он так и стоял на своем месте. Она его нашла без труда.

- Э-эй, - она потрясла его за подбородок. - Человек-невидимка.

Он тряхнул головой.

- Однако, - только и сказала Эл многозначительно. - Знаешь, где мы не смотрели? В трубах. Раз ты такой невидимый, ищи здесь, а я наружу, загляну в трубы и Димку посмотрю за одно. Удачи.

Она снова шмыгнула в полуовал окна, а за ней через мгновение метнулась мышка.

Алик обошел чердак снова. После визита охраны можно было не беспокоиться на счет второй проверки. Все же он ступал только по балкам. Ощущение внутри было таким, словно он слепец идущий без цели. Появление солдат спровоцировало всплеск ощущений, которых он еще не переживал. Если бы еще раз. Он остался поразительно спокойным тогда, теперь. Он встал посередине пространства и попробовал сосредоточиться. В напряженные моменты время течет по-другому, так было пять минут назад. Мгновения стали минутами. Загадочный временной механизм внутри человека способен растягивать время, как резину и так же сжимать.

Он стоял и не знал, что ему делать, искать свитки традиционным способом показалось малоперспективным занятием. И пусть не то время он выбрал, однако Алик решил снова испытать свои ощущения.

Он слышал, как наверху, на кровле, шуршит Эл. Это был самый резкий шум среди ночных звуков. Он мысленно пошел за шорохом шагов, он сконцентрировался на звуке. Не важно на чем сосредоточиться, важно в этот момент оттянуть внимание сознания от телесных ощущений, перестать быть.

Эл обшаривала колодцы труб один за другим. Не сразу, но он стал предугадывать событие. Шорох. Тишина. Едва различимое шевеление в дымоходе - это мышка. Он ощутил механического зверька, стремительный спуск и подъем. Мышь управляемая перчаткой на руке Эл, вытворяла невообразимые кульбиты. Сложно сказать, способны ли на такие трюки ее настоящие собратья. Эл срослась со своим помощником. Мышь ни разу не задела стенку.

"Нет. Эл, в этой трубе ничего нет", - подумал он.

Понимание того, что пространство снова поменялось, пришло далеко не сразу. Он "блуждал" за Эл по крыше, за мышью по дымоходам, не задумываясь о цели. Эл прекратила свою деятельность, потому что заметила шар. Времени совсем не осталось.

Сколько времени занимал осмотр он не смог бы сказать, не засекал.

Резкий звук. Его тряхнуло, словно к телу подвели электрический разряд. Ноги были ватными, он чуть не рухнул на колени.

Он с трудом вылез на крышу, не потому что его кто-то звал, понял, что он нужен.

Она увидела, как Эл и Дмитрий, выскочивший из корзины шара, старательно пытаются его удержать. В корзине должна быть Диана, но ее он не видел. Он подошел и повис на борту корзины, она стукнулась о кровлю.

Кто-то пискнул. Алик и Дмитрий с двух сторон заскочили в корзину. Горелка не работала. Эл тянула трос. Корзину снова качнуло, и она встала боком на скат крыши.

- Не мягко присели, - заворчал Дмитрий. - Едва не промахнулся. Тьфу, зараза, он вообще не управляется, прадед летающей тарелки. Слушай мою команду, у вас пятнадцать минут. Ветер меняется, где мы сядем, я не знаю, но еще надо отсюда взлететь. Я погасил горелку, так что скоро этот аппарат не заведется.

Эл, наконец, зацепила якорь, и теперь можно было не бояться, что они соскользнут с крыши,

- Я дальше искать. Алик не возвращайся на чердак. Бессмысленно.

- Вовсе нет, я знаю, где тайник. - Он указал рукой на ряд труб. - Вторая от края, в дымоходе уступ. Трубочист давно бы обнаружил что-то постороннее. Так что версия с тайником в трубе отпадает.

Они без слов обменялись кивками и вернулись под крышу.

Дмитрий присел на дно корзины, где, свернувшись калачиком, сидела Диана.

- Ты же не боишься высоты. Уверяла. - Он обнял ее за плечо и тихонько толкнул. - Ну, не трусь.

- Я не понимаю, как вы его остановили.

- Я бы мог похвастаться и сказать, что я отличный пилот, - сказал он и кашлянул. - Но по ходу это оказалось бы враньем. Ей богу, пару минут назад я думал, что эта затея худшая из всего, что приходило мне в голову. Я был уверен, что мы не сядем.

Корзина стояла немного под наклоном, Диана склонилась в его сторону и положила голову на плечо. Ее тряс озноб.

- Ты - безумец, ты даже не шалопай, не болтун, ты - олух и безответственный тип. Я думала, что мы разобьемся не об эту крышу, так о следующую. Какой идиот летает в темноте на воздушном шаре?

- Я. Ты хотела разбиться? Я тебе предлагал соборную колокольню, ты отказалась, что теперь нечего ругаться на ровном месте, - весело заявил он.

- Побить тебя мало.

Он засмеялся.

- А ты меня как-нибудь накажи. Не целуй, например.

- Вот и не буду, так и знай.

- Угу. Одно приятно, из-за этой проволочки рассвет мы увидим первыми в этом городе. Я даже уже не против ясного неба. Где там они? Не хочу встречать рассвет на крыше этого чудесного здания, а потом коротать часы в кандалах в местной тюрьме.

Чтобы открыть тайник, довольно было разобрать часть дымохода. Алик оказался точен, кто-то соорудил в стенке трубы нишу, разобрав кладку, обустроив там пространство глубиной по локоть. Алик без усилий извлек оттуда завернутый в ткань увесистый ящик. Сбросив ветхую дерюгу, они обнаружили кованый сундучок с замком. Замок без церемонниц сбили тут же.

Эл, держа в обеих руках по свитку, кинулась на шею Алику и поцеловала в щеку, через платок, потом стянув его на подбородок зубами в губы.

- Все. Бежим отсюда, - выдохнула она с облегчением.

Сдвинуть с места шар оказалось не меньшей трудностью, чем посадить его. Он остыл и еще с полчаса они ждали пока, он сможет подняться. Было почти четыре утра, рассвет застигнет их в воздухе, как и предсказал Дмитрий.

- Диана, расправляй парус. По ветру его. А теперь вылезай, - сказал он.

- Вы собрались запрыгивать на ходу? - ужаснулась она.

- А другого выхода нет, - авторитетно сказал Алик. - Не бойтесь, Диана. Мы тут не останемся.

- Я последний, потому что самый тяжелый, - добавил Дмитрий.

Диана не представляла, что их ждет дальше. Но едва ее ноги коснулись крыши, Эл отцепила крюк, корзину, наконец, дернуло, она оторвалась от кровли и пошла вверх.

- Отлично. Диана, залезете по моей команде, - твердым тоном сказала Эл.

Они втроем придерживали корзину, регулируя высоту, но садиться в нее никто не собирался. До края оставалось не больше пятнадцати шагов, тут Дмитрий дотянулся до вентиля и повернул его до конца, пламя рванулось наверх.

- Где Грэг взял этот клапан? Вот гений, - с восторгом произнес Дмитрий.

Шар совершил рывок.

- Диана, вперед. Давай, - скомандовала Эл.

Диану подсадили две пары рук. Уже показался край крыши, она видела, как взгляд проваливается в темное пространство улицы. Корзину трясло и качало. Было тесно, и она не могла сесть, не заняв больше места. Еще один резкий толчок. Эл оказалась в противоположном от нее углу. Диана увидела голову Алика, его руки вцепились в край, он подтянулся и одной ногой уже залез в корзину, под тяжестью она покосилась и просела так, что край крыши оказался на уровне ее груди. К тому же шар вдруг стал поворачиваться. Крыша уходить в сторону, а там еще оставался Дмитрий.

Столб огня опять вырвался из клапана.

Тут Диана с ужасом увидела, что Дмитрий отступает назад, шар уходит от края все дальше. Потом Дмитрий сорвался с места и прыгнул с края вниз.

Из ее груди вырвался крик, но застрял в горле. Она не могла кричать и не понимала, что Алик сильно зажал ей ладонью нос и рот. Опять тряска такая, словно на них напала стая обезьян и рвет корзину на части. Потом увидала глаза Дмитрия напротив полные нездорового огня и его виноватую улыбку.

- Клуб самоубийц объявляется закрытым. Командор, высоту набирай.

Дмитрий обнял ее, крепко прижал к себе. У Дианы подкосились ноги, он сжал ее сильнее.

- Ну, все, умница моя, почти все закончилось. Я здесь. Все хорошо. Люди, извиняюсь, что я вас в это втянул, - сдавлено говорил он. - Фуф, обошлось.

Не отпуская Диану, Дмитрий спросил:

- В этом ларчике то, что нам нужно?

- Оно, - гордо кивнул Алик. - И оно того стоило, люди.

Козина лежала на боку, шар превратился в воздушное месиво. Посадка была не мягкой. Диана сидела, опираясь спиной на опрокинутую корзину, потирая ушибленную руку.

Шар оказался странного пепельно-черного цвета при свете утра. Она догадалась, что его сшили на заказ. Она не разбиралась в конструкциях воздушных шаров, но и в таком виде он выглядел как модернизированная модель. Последние недели ассистент Грэга Макензи оп финансовым делам сетовал, что тот забросил биржу и занят только расчетами. Диана думала, что они все еще проверяют точки ухода. Грэг что-то обещал Франсин. Теперь стало очевидно, что он занимался шаром. И все ради одного ночного приключения с сомнительным результатом. Ее всякий раз пробирала дрожь, когда она вспоминала крышу, прыжок Дмитрия и эту посадку.

Ей было неловко жаловаться на ушиб, при посадке ее щадили как фарфоровую статуэтку. Эл протащило по земле, брюки на обеих коленках были разорваны в клочья. Впрочем, никто из тройки ее не жалел.

Алик один остался цел, потому что на ходу выпрыгнул из корзины, надеясь зацепить веревку с якорем за что-то подходящее, но куст, на который он рассчитывал, оказался далеко. Ветер был приличный, и ему пришлось отпустить веревку. Он не смог им помочь.

Теперь он заботливо протирал царапины Эл раствором.

- Совсем как в детстве, - сказал он и дунул на ранки.

Они переглянулись с Эл и улыбнулись друг другу счастливыми улыбками.

Близко лежал Дмитрий, закинув за голову руки, и смотрел в небо, на его лице блуждала улыбка, вид у него был виноватый. Кисть была перетянута платком, который он позаимствовал у Алика.

- Теперь мне более понятна традиция - целовать землю после полета, - пошутила Эл.

- А палубу ты не целовала? - спросил Дмитрий. - Не припомню.

- В голову не приходило, - ответила она.

- Да, Дмитрий, теперь ты должен как верная собака отслужить Диане эту авантюру. Диана, он - ваш должник. Не упустите случай, - заметил Алик.

- Я не столь коварна. Уверена, что в следующий раз вы не станете повторять этот трюк.

- Напрасно вы так уверены, Диана, - сказала Эл.

- Нет. Ну, аэроплан еще, куда не шло. Но эта штука управляется только силой воли и ветром, - взбудоражено заговорил Дмитрий. - Я еще раз извиняюсь, адская машина - этот шарик. Я похож на Вини Пуха?

- Копия. Кто тогда из нас Пятачок? - хихикнула Эл.

- Предлагаю сменить ему имя. Из Рагнара Гаруди он станет мистером Пухом, - предложил Алик. - В следующий раз, когда ты вздумаешь сделать приятное любимой женщине, выбери менее опасный способ объяснения в любви.

- Да-да. Давай, кляни меня. Чья бы корова мычала. Сам-то ради своей любви на другой конец Галактики в чужом теле помчался, - заворчал Дмитрий.

Диана вопросительно посмотрела на Алика.

- Было дело, - ответит он на ее немой вопрос.

- И так же как вам, Диана, мне тоже хотелось придушить этого человека, - добавила Эл.

Алик выпрямился и осмотрелся.

- Каковы шансы, что нас найдут? Навигатор цел? - спросил он.

- Я голову разобью, а навигатор - никогда, - сказал Дмитрий и сел. - На шаре - датчик. На Диане - датчик. Найдут. Терминал где-то в корзине, посмотри.

- Я найду.

Алик полез в корзину. Стенка дрогнула, Диана отклонилась. Она встрепенулась и задала вопрос, который крутился в ее уме с первой минуты, когда Дмитрий усадил ее в корзину шара:

- А кто-нибудь из вас летал когда-нибудь раньше?

- Нет! - одновременно ответили Эл и Димка, и тут же захохотали.

- С тебя бутылка шампанского, Александр Константинович! Спросила! - ликовал Дмитрий.

- Пятнадцать километров до Бадена. Что скажешь командир? Бегом или ассистентов дождемся? - кивая им укоризненно, спросил Алик.

- Это по прямой или оптимальный маршрут? - спросила Эл.

- Конечно, оптимальный.

- Это два часа ходу. А сейчас?

- Пять двадцать одна, - сообщил Алик.

- Два часа это бегом? - уточнила Диана. - Эл разбила колени.

- Глупости. Мне бы переодеться, - отмахнулась Эл.

- Я отдам свою одежду, если нужно, - предложила Диана.

- Я бы подождал Франсин, - сказал Дмитрий. - После бала никто рано подниматься не станет. Успеете. Не на пожар же. Или находка так окрылила, что махнуть полтора десятка километров - раз плюнуть?

Эл продолжала лежать на земле.

- Будем ждать, - потянувшись, сказала она.

Дом, наконец, опустел, перестали шаркать по коридорам ноги лакеев, не шелестели платья служанок. Наконец-то, наступила тишина, в которой можно было выдохнуть усталость. Бал завершился.

Ольга, освобожденная от бальных одежд и тугого корсета ловкими руками Шарлоты, облаченная в шелк рубашки, повалилась на постель без сил.

- Спокойной ночи, фройляйн Хельга.

- Спасибо, иди сама отдыхать, спокойной ночи.

- Вам принести воды? Нужно ли еще что-нибудь? - спросила Шарлота и заботливо накрыла ее покрывалом.

- Нет, спокойной ночи.

Ольга желала провалиться в сон, у нее болели ноги от туфель и спина от неудобного платья. Эл после вечерней экзекуции в платье, после часов на ногах и танцев, еще предстоит добраться до Вены и влезть в охраняемое здание. Ей бы такая нагрузка была бы не под силу. Оля шумно выдохнула. В голове стало мутнеть, мысли превратились в густую кашу, глаза резало, а потом стало душно. Она не попросила Шарлоту открыть окно в спальне.

Лениво свесив ноги с постели, Ольга отважилась встать. Ходить после бессонной ночи, утренней выходки Тео и этого дня можно только босиком. Она подошла к окну. Время перевалило далеко за полночь, она спала днем, тело устало, но ум спать не собирался. Перед глазами то плыл потолок простреленного экипажа, то пруд и скамейка, то свитки, то череда улыбающихся лиц, усов, бакенбард, мундиров, фраков, шелков, перьев, брошей. Зачем столько ненужного? Ольга тряхнула головой.

В темноте она обшарила переплет окна. Оно открывалось. Она видела. Ну почему у нее не хватило раньше сообразительности спросить, как его открыть?

Она вернулась в постель. Там она вертелась еще какое-то время. Подушки были жаркими, перина слишком мягкой. Она решила перебраться на кушетку. Ноги путались в шелковой ночной рубашке до пят. Одни неудобства. Ей нужно подышать воздухом, а для этого нужно найти хотя бы одно открытое окно или выйти из дому. Она на ощупь нашла халат, этот довесок к ночному гардеробу. Будь другая обстановка, она не подумала бы надеть еще что-то. Ох, уж эти условности.

Дверь едва-едва скрипнула, а ей показалось, что раздался жуткий треск. Она присела в дверях, потом выскользнула наружу, как мышь из норки. Она переметнулась на другую часть коридора, где шел ряд окон, завешанных плотными занавесями. Там просто спрятаться. Она прокралась вдоль окон до лестницы, спустилась в большую галерею второго этажа. Все окна по дороге, как назло, были закрыты, но вот по босым ногам прошел сквозняк. Она с блаженством в сердце засеменила к дверям, ведущим на балкон. Прохлада, воздух. Наконец-то.

Ей даже показалось, что не так уж темно, сумеречно, глаза привыкли к темноте, рваные облака позволяли приглушенному свету луны рассеивать немного темноту ночи.

Оля прошла еще шагов пять и замерла. На перилах, свесив ноги вниз, сидел человек. Его белая блуза читалась блеклым пятном над белым мрамором перил. Уж не прыгнуть ли он решил? Она опасалась его окликнуть, но могла бы подкрасться и если что, ухватить за рубашку.

- Напрасно крадешься, тебя слышно.

- Игорь, то есть Грэг.

- Не спиться. Бал тебя взбудоражил или что-то еще?

- Я испугалась, что ты свалишься.

Он легко повернулся, перебросив обе ноги через перила.

- Ты решила, что кто-то хочет прыгнуть? У тебя богатое воображение, мрачные фантазии. - Его голос звучал весело и холодно. - Вышла подышать? Воздух тут необыкновенный. Первозданный. Если дышать глубоко и долго начинает кружиться голова, как от тренировок. У нас другой воздух, в двадцатом веке тоже. Я только на острове хотел запомнить, как дышится, теперь здесь. Привык, последние дни остались.

- А мне стало душно. У меня в комнате заперты окна. Слезь оттуда, пожалуйста, а то у меня действительно голова закружиться.

Он мягко спрыгнул с перил.

- Если ты желаешь побыть одна, я уйду, - сказал он.

Ольга смутилась, пожала плечами.

- Я тебя не гоню, это не мой балкон. Как тебе бал?

- Забавно.

- Я ужасно устала. Матильда без конца что-то затевала, какие-то развлечения. Как это? Фанты. Написала мне, как это…

- В бальную книжку.

- Да. Там был целый список. Я пряталась, но они сами меня находили. Меня просто спас сын какого-то посла, он оказался хорошим партнером, я споткнулась и наступила ему на ногу. К счастью я проспала то время, пока баронесса выявляла ваши таланты, а то не избежать мне позора. Какими глупостями тут занимаются люди по вечерам. До сих пор удивляюсь. А как ты?

- Я видел маэстро Иоганна Штрауса. Живого, - с улыбкой сказал он.

- Кого?

- Композитора, чью музыку мы часто здесь слышим. Я играл на рояле, когда он подошел.

- Ты осмелился играть?

- Это фрау Матильда. Эта женщина просто вездесуща. Я моргнуть глазом не успел, как она растрезвонила, что я пишу музыку. Хорошо, что Диана меня спасла.

- Она была здесь?

- Нет. Она купила мне ноты. Шопена. Это тоже композитор. И еще кого-то. Не помню. Я смог сыграть пару пьес в стиле этого времени. Ноктюрн. Я не помню, какой именно, они по номерам.

- Да, я слышала, что кто-то играл. Это ты?

- Нет, не обязательно я. Многие дворяне здесь играли, это часть образования. Я сел к роялю, по настоянию баронессы, когда почти все танцевали, зрителей было пары три. Минимум позора. Я поднял глаза и увидел это лицо. Человек на свои изображения и портреты обычно не похож. Я его узнал. Он сказал, что я слишком свободно играю. От волнения я думал, что попадаю не по тем клавишам. Это глупости. Я видел Штрауса! Я люблю свою новую службу.

Игорь раскинул руки широко в стороны. Он выглядел счастливым и таким свободным. Ее сердце сначала замерло, а потом гулко забилось. Она вспомнила утро, и то равнодушие с каким он отнесся к ее побегу. Он видел во всем забавный случай. Ни капли ревности, ни одного хоть малость укоризненного взгляда, кроме театральной сцены специально для Матильды. И весь вечер во время бала он не смотрел в ее сторону. Никогда раньше она не созналась бы себе с полной откровенностью, что их совместное будущее теперь невозможно.

Сейчас он стоял в спокойной позе и ждал, что она скажет. Он может так молчать до утра.

- Раз уж нам обоим не спиться, свидетелей нет, то стоит нам поговорить, - предложила она не уверенно.

- О чем? Ты опять нашла какие-нибудь нестыковки? Или ошибки? По-моему все было натурально.

Она и не думала об ошибках. Он не понял смысл ее предложения.

- Ошибки? Нет. Я хотела…

Она споткнулась на полуслове. Грудь от волнения сдавило. Много проще подойти к нему, обнять и поцелуем объясниться. Но ноги налились свинцом и стали холодными, ночной сквозняк не заставил ее поежиться так, как его ровный тон. Ее предательски забила дрожь. Может быть, он уже понял и решил не поддерживать еще одно бесперспективное объяснение. Вместо какой-нибудь нежности или намека, она услышала свой твердый голос:

- Я знаю о твоих переживаниях. Давай разберемся. - Она замолчала, едва не стукнув себя по губам, но только прижала пальцы. - Вместе.

- Ты опять собираешься препарировать мои чувства? - спросил он с насмешкой.

Догадывается ли она, что он ощущает ее волнение, он даже может предугадать, что она хотела сказать и что сказала не то. Своим вопросом он выбил ее из колеи рационализма.

- Мы… То есть я… Скажи сам, что нас разделяет?

"Полтора метра", - пошутил он про себя. Нет, пусть она сама подойдет. С первым правильным порывом она жестоко справилась. Он был рад своему хладнокровию. Они поменялись местами. Это ей тяжело дышать и говорить, это ее мысли путаются. Теперь он знал, о чем говорил Дмитрий, о приговоре, который вынесла их отношениям Эл. Ольге выбирать. И выбор не труден - пара шагов и руку протянуть.

- Ничего. И достаточно много, - неопределенно ответил он. - Тебя тревожит, что мы не можем работать вместе. Мы привыкнем. Привычка - дело наживное.

- К чему? - удивилась она. - Привычка.

Он улыбнулся в темноте, она не видела.

- Мы друзья и нам…

- Не говори, что мы друзья, пожалуйста, - возразила она.

Она с ноткой отчаяния выдохнула несколько слов. Она больше не хочет быть ему другом. Он справился с желанием подойти и обнять ее, все-таки он не может ее терзать. Ну, еще немного.

- Я стараюсь быть тебе другом, у меня не получается, - сказал он.

- Это у меня не получается.

Он не стал поддерживать диалог. Что таиться за этим утверждением? Кто он для нее? Он знает. Что не друг, уж точно. И они оба знают это.

Его молчание оказалось верным приемом. Он слышал, как она сдерживает дыхание. Волнуется, давит волнение, но справиться с собой уже не может. Ощущение границы, за которой либо все, либо ничего, стало для Ольги физически ощутимым.

- Я не понимаю, почему между нами эта стена. Ты теперь избегаешь меня, мы общаемся по службе. Все обошлось, осталось последнее - возвратиться, - пыталась высказаться она.

"Не то", - подумал он.

Вот она преодолела заветное расстояние. Переминаясь с ноги на ногу, она взяла его за руку.

- Ты меня избегаешь, - повторила она.

- Но ты отлично знаешь причину. И не одну. Да и одной будет достаточно.

Интересно, какую она выберет? О чем спросит? "Оля, глупышка, не задавай вопросов, скажи то, что чувствуешь". - Он умолял ее про себя, ощущал, как дрожит ее рука, как она готова стиснуть его руку, но сдерживается. Тут он ощутил, как лопается струна, как она подалась назад. Держи, а то убежит.

Тут он вспомнил наставление Дианы, как подсказку из прошлого.

- Я знаю, что ты любишь Амадея. До сих пор. Я с ним не сравнился бы тогда, и до сих пор не сравнюсь. Я обидел тебя, ранил твои чувства в прошлом. Я много раз извинялся. Видимо исправить мы уже ничего не можем. Мне понятна твоя неприязнь ко мне. И несколькими годами этого не изменить. Оль, нам проще забыть об этом. Глупо цепляться за то, что упущено. Когда я это понял, мне стало легче.

- Что? - удивилась и испугалась она.

Она замолчала, он озвучил причину, которая не совпала с ее собственной. Зато она перестала отстраняться, напротив, чуть подалась вперед и сквозь сумрак, хотела заглянуть ему в лицо. Он чувствовал ее взволнованное дыхание и уже готов был бросить этот спектакль при луне, прильнуть к ее губам, чтобы заговорили чувства.

- Амадей? Ты не впервые вспомнил его, - нахмурилась она. - Но это было давно.

- С тех пор я не видел тебя такой счастливой. Никогда больше.

Смятение не давало ей придти в себя, однако ему стало трудно выдерживать такую близость. Он взял ее за плечи и начал тихонько отстранять от себя. Его движение оказалось действеннее слов, Ольга напряглась, сопротивляясь, не давая ему увеличить расстояние.

- Я даже толком не знала его. Я влюбилась в наставника, что свойственно ученицам. Это прошлое!

- На столько далекое, что мы никогда не говорили о нем? Просто однажды, мы не удосужились объясниться, и все еще думаем старыми категориями. Дмитрий прав. Нам нужно отпустить прошлое и идти дальше. Я, наверное, не слишком мужественный для тебя тип. По пути мы можем встретить еще кого-то. Стоит попробовать.

Он ожидал, что она вырвется из рук. Нет, она застыла, перестала дрожать, и после паузы произнесла скорбным тоном.

- Попробовать? - протянула она. - Кто-то другой? Ты к этому готов?

- Почти.

- Димке проще. Едва ли его советы могу подойти в моем случае.

Какое открытие она сделала в этот момент, он не знал, у него пропало желание говорить еще что-либо. Молчание тяготило. Надежда стала гаснуть.

Она старалась рассмотреть его лицо. Еще какое-то время хладнокровие ему не изменит. Наступил момент, которого он не ждал. Он отложил объяснения до возвращения домой. Это время, эта модель отношений, здесь, в этом времени, лишь усугубили ее сомнения. Так ему казалось. Кажется, он неправильно оценил события. Олин ум и сердце решили по-своему. Она намерена объясниться. Пусть. Но чего она хочет в итоге?

Он бы ни за что не догадался каким витиеватым орнаментом идет ее мысль. Он просто понял, что сейчас прозвучит приговор их отношениям. Тут. На этом балконе. Посреди теплой осенней ночи.

- Я совсем измучила тебя, - заключила она.

Он готов отпустить прошлое. Неужели она опоздала! Она встрепенулась, подалась вперед, сократив расстояние между ними до опасного.

- Я никогда не думала о других мужчинах. Я люблю тебя, - она сделала уверенное ударение на последнее слово. - Я до сих пор считаю себя твоей женой. И я веду себя как истеричка и дура.

Довольно странное заявление. Она это сказала?! Он с трудом выдохнул.

- Повтори, - попросил он.

- Я знаю, что брак не был аннулирован. Я этого не сделала, - она призналась, и сердце ушло в пятки от страха.

- То, что раньше, - прошептал он тихо и таким тоном, словно сейчас задушит ее.

- Я дура.

- Это было потом.

От переизбытка чувства вины, она даже не могла подумать, что он рад, что его реплики - ирония.

- Я люблю тебя. Я могу остаться твоей женой?

- Я подумаю.

Он отпустил ее плечи, и ей стало так холодно и жутко. Она вцепилась в его руки.

- Не уходи. Не уходи, пожалуйста. Я не знаю, как тебя остановить.

- Точно. Дуреха.

Она не сразу сообразила, что он целует ее. Она боялась, что не получив ответа, он отстраниться. Она ответила на поцелуй с опозданием и прижалась к нему всем телом, обхватив шею и запустив пальцы в его волосы. Господи! Почему она не сделала этого сразу! К чему были все эти совестные излияния!

Такого она себе не позволяла в лучшие времена своего беспамятства. Он успел подумать, уж не сниться ли ему все, пока где-то стукнуло окно, то ли что-то упало в доме. Шум шел как раз от двери.

Оля, чуть взвизгнув, отстранилась и вскользнула из объятий.

- Боже мой! - использовала она местное восклицание. - Что мы делаем? Если нас заметят? Тут так не принято.

В ней не к месту проснулся разум! Опять все сначала! Игорь изобразил на лице страдание и посмотрел в небо.

Он мягко поймал девушку за руку и отвел в глубь балкона.

- Кругом темно, - прошипел он.

Он собирался и дальше целовать ее, но, увы, неловкое положение, заставило ее думать в другом направлении. Она уже метнулась к дверям и замерла там, высматривая вариант бегства.

- Куда ты? - взмолился он и всплеснул руками.

Со вздохом он поплелся за ней в галерею.

- Быстрее, здесь кто-то ходит, - слышал он издали.

Она семенила по лестнице впереди него. Где-то раздавалось еще чье-то шарканье, достаточно далеко, чтобы скрыться.

- Сюда, - торопила она.

Он догнал ее этажом выше, там, где были гостевые комнаты для дам. Оля потянула его в приоткрытую дверь. Он проскользнул за ней. Она не успела выразить опасения по поводу того, что дверь скрипит, он бесшумно прикрыл ее. Оля замерла у двери. Он стоял и с улыбкой смотрел, как она притаилась не дыша.

Как, однако, быстро она оказалась в паутине местных предрассудков! Она продолжала прислушиваться, не смотря на то, что через дверь шум не проходил. Он отошел от двери в глубину комнаты. Она затащила его в свою спальню, рискованно после объяснений в любви. Здесь было душно, она не смогла открыть окно, это погнало ее прочь. Хвала небесам, что он послушался своего предчувствия. Они виделись на балу во время представлений и первых двух танцев, и он рассчитывал, что она придет делиться впечатлениями только утром. Ее бессонница - подарок небес.

Он хорошо знал устройство спален, лично смазал петли дверей и окон в их комнатах, чтобы не скрипели. Конечно, он знал, что, как и за какое время открывается. Нащупав рычаг, он легко отодвинул засов, и створка окна подалась. Ему этот сквозняк тоже был необходим. Нужно остаться тут любым способом, пока этот ум у дверей не придумал новых препятствий их отношениям. В сложившемся положении он просто обязан взять инициативу на себя.

- Оля, кто будет шастать по дому ночью, да еще после утомительного бала? Кто-нибудь из лакеев вспомнит о незакрытой двери? Все спят без задних ног.

- Фрау Матильда, - с трепетом в голосе сообщила она.

- Привидение фрау Матильды. Она давно спит.

Он подошел, чтобы отвести Ольгу от двери.

- Она ходит ночью за водой в кухню.

- Зачем? Через эту половину дома? У пожилой дамы маразм?

- Она считает, что должна придерживаться либеральных взглядов. Поэтому она не просит служанку принести ей воду, а идет за ней сама. Она мне рассказывала.

- Причем тут либерализм? А графин с вечера набрать она не пробовала?

Игорь засмеялся.

- Оля, ты меня пугаешь своей убийственной логикой. Прекрати думать, я тебя очень прошу. Повернись сюда.

Он хотел повернуть ее к себе, но она сопротивлялась, вслушиваясь в шорохи за дверью.

- Подождем немного, я открою дверь и выпущу тебя. Она пройдет туда и обратно. Пять минут, - говорила она.

- Ты что засекала? - не выдержал он и чуть повысил голос.

Хоть плачь, хоть смейся.

- Тише, пожалуйста. Ты меня компрометируешь. Подожди немного.

Она вытянула руку в требовательном жесте. В ответ он взял ее за кисть и потянул. Потом за плечи силой повернул к себе лицом.

- Я не уйду, - заявил он угрожающе нежным шепотом.

Дмитрий дал ему неплохой совет, как поцеловать девушку так, чтобы у нее подогнулись колени. Сработало. Кажется, в этот момент Оля, хвала небу, перестала думать. Когда поцелуй прервался, она прошептала:

- Почему ты не сделал этого раньше?

- Какой же я болван, - иронизировал он. - Только попробуй меня прогнать.

- Нет, - выдохнула она.

Они заснули с рассветом. Игорь очнулся оттого, что кто-то тряс его за плечо.

- Ну, проснись же, - умолял Ольгин голос.

- Ночью я разговаривал с тобой? На каком языке? - спросил он.

- Не шути, пожалуйста. Уже утро. Тебе придется уйти.

- Как ты жестока, - он отвернулся от нее и улегся на другой бок.

- Я тебя умоляю, не шути, - ее голосок стал тоненьким. - Нас найдут в одной постели. Баронесса будет в ужасе. Мы еще не женаты.

- Ты уверена? - уточнил он. - Не волнуйся, дорогая, я дам взятку горничной.

- Немедленно поднимайся и проваливай в свою комнату, - попыталась сказать она строго, но закончила умоляющими нотами. - Игорь.

Он улыбнулся и обернулся к ней. Он представил, как бы его друг-повеса прошелся взглядом по полуобнаженной женской натуре. Оля смутилась так, что натянула покрывало до ушей. Он дернул покрывало на себя, поймал ее за плечи, поцеловал, в плечо, потом в шею.

- Любовь моя, - игривым голосом заговорил он. - Этой ночью я постиг не только высоту твоей любви, но коварство и красоту замысла этой пары или тройки шалопаев - наших друзей. И наша уважаемая командор, я подозреваю, продемонстрировала свой талант манипулировать событиями и нами во всем своем блеске. Она меня убеждала, с вечера, что если они не вернуться, мы в тройке с Эриком должны убраться отсюда в короткий срок. Поэтому Яне спал. Это была чистой воды провокация. Только умоляю, не злись на них. Все было чудесно! Бал. Сцена на балконе. Признание и страсть. Ты. Просто, художественная литература.

Он сел и позволил ей отстраниться и отодвинуться на безопасное расстояние. Он поискал глазами одежду, обернулся и взглянул на нее. Она смотрела без всякой укоризны, без смущения, значит, не жалеет о содеянном. Прекрасно.

- Я знаю лично от Матильды фон Лейдендорф, что ты меня любишь, она уже уверовала, что мы потенциальные муж и жена. Ты едва не пристрелила Теодора вчера. И наш поступок этой ночью она примет, как дань современному падению нравов у молодых девушек, легкомысленного поведения, какой ты для нее являешься. Я вообще не думаю, что она рассердиться застав нас тут вдвоем.

Она ему верила, чего прежде сложно было ожидать. А еще, как он заметил, ей нравились его изучать. В ее взгляде было и любопытство, и любование. Она впервые так смотрит на него.

- Что ты во мне такое увидела?

Она приблизилась и провела пальцами по его плечу, виновато посмотрев в глаза.

- Ты другой.

- Хм. И кого ты любишь?

- Тебя.

- Скажи снова.

- Я тебя люблю.

- Я могу уйти, если тебе так спокойнее, - произнес он заискивающе нежным тоном, - но я не вижу своей одежды. Куда ты в порыве страсти швырнула мою рубашку?

Лицо Ольги стало пунцовым.

Ему пришлось самому приводить себя в порядок. Ассистенты, кроме Шарлоты, участвовали в ночной вылазке. Игорь, убаюканный воспоминаниями о собственном ночном приключении, пребывал в беззаботном расположении духа. Он был счастлив и потому не мог подумать о чем-нибудь дурном. Он был уверен, что ночь не только у него выдалась замечательная.

Он бы с удовольствием позавтракал один в своей комнате, а лучше в компании любимой, но был вынужден спуститься к утреннему чаю, который подавали в девять. Он спустился в малую столовую, там он увидел баронессу и сразу подметил ее волнение.

- Милейший господин Макензи, доброе утро. Объясните мне, куда подевались все мои гости? Я заметила, что они ранние пташки. Мне неловко посылать слуг узнавать о них. Неужели бал так утомил их, что они решили спать до полудня? В комнатах тихо, как на кладбище. Прислуги нет. Куда все подевались?

Объяснение было заготовлено заранее, однако девять утра довольно поздно. Версия, которую они придумали, хороша для более раннего часа.

- Доброе утро, госпожа баронесса. А я не знал, что уже так поздно. Проснулся и не смотрел на часы, - стал говорить он, придумывая на ходу. - Что вас так растревожило? Воздух тут, знаете, способствует тому, чтобы всласть поспать. А ну, да. Рагнар еще с вечера уехал. У него дела в Вене. Слуги должны были отправиться в Вену паковать багаж. Эрик, наш кучер, наверняка на конюшне. Кстати, а вы лошадей проверяли? Они могли уехать кататься. Элизабет обожает утренние прогулки.

- Верхом и в мужском костюме, - покивала баронесса несколько смущенным тоном. - Я вчера видела, как она вернулась.

- А вы смотрели вашего липпиццанера? Она перед отъездом не упустит возможности прокатиться на такой роскошной лошади. Пошлите кого-нибудь на конюшню.

- Сейчас пошлю проверить, - успокоилась и согласилась баронесса.

Она ушла. Игорь получил возможность улизнуть из столовой. Он нашел Шарлоту.

- У вас есть связь? - спросил он.

- Экстренная. С базой.

- Нет. С базой не надо.

- Никто не вернулся. Их ждали рано, - прошептала Шарлота, озираясь.

- Хельга спит? - спросил он, чтобы отвлечь Шарлоту от размышлений на волнительную тему. - Разбудите. Пусть спуститься к чаю.

- Слушаюсь.

Шарлота чуть присела, как полагалось.

Он вернулся в столовую, сел к столу и осмотрел приборы. Он занервничал. Где же они?

Вернулась баронесса.

- А вы правы. Нет лошадки в стойле. И седла дамского нет, которое так понравилось графине. И гнедой жеребец отсутствует, - доложила баронесса.

- Ну, а вы волновались, - как можно белее равнодушным тоном сказал он.

- Кучер ваш сказал, что сам запрягал им лошадей.

Хельга, по-домашнему просто одетая, вошла в столовую десять минут спустя.

- Всем доброго утра, - сказала она.

От внимания баронессы не ускользнуло то, какими взглядами они обменялись. Она забыла о графе и графине, наблюдая, как они стараются держать дистанцию. Когда же они успели так проникнуться друг другом? Она уходила спать, между ними было расстояние большее, чем дозволяли самые строгие светские приличия, проснулась, а расстояние сократилась, и явно ближе рамок приличий. Счастье трудно скрыть.

Грэг встал из-за стола и отодвинул занавеску.

- Вот же они. Английская пунктуальность тут им стала совершенно чужда, - сказал он.

Стоял он спиной к дамам, мог себе позволить вздох облегчения.

Алик и Эл верхом, тихим шагом приближались к усадьбе. Они ехали близко, переговаривались. Он мог поверить, что возможна любая игра, сам факт возвращения говорил о том, что волноваться не стоило.

Дмитрий оглядывал большую прихожую, освещенную окном и проемом двери. По местной моде на дверях занавеси. Они были красивого лазурного цвета с орнаментом, бросались в глаза.

Диана стояла рядом молча, позволяя осмотреться.

- Мы где? - спросил он.

- У меня дома. Это моя квартира.

- Я думал, что ты живешь на базе.

- Нет. На базе живут только гости. Я иногда там ночую, когда есть экстренная необходимость. Мне как свободному наблюдателю полагается жить в естественной предметной среде. Я живу здесь.

Она улыбнулась с опаской. Он мог испугаться и уйти.

- Давай мне сундучок. Я поставлю его в кабинете. Ты можешь работать с ними там. Согласись, что тут удобнее, чем в вашей холодной квартире, где даже выспаться невозможно. Вы окончательно выехали из дома. Вы собираетесь гостить у Лейдендорфов?

- Да. Сейчас надо лечь на дно. Там их никто не тронет. Не уверен, что тут я могу прятаться. - Он заглянул во все двери. - Шикарно.

- Тебе не надо прятаться. От кого? Преимущество этого дома - водопровод. Хочешь умыться? Горничной сегодня не будет, я отослала ее, хозяйничать буду сама, подожди, я согрею воды.

- Я не неженка, умоюсь холодной.

- Ванная комната там, она указала на коридор и белую дверь в конце. Я переоденусь.

Сначала он исследовал квартиру, потом пошел умываться. Он осматривал старинный интерьер и думал, что его квартирка в Москве выглядит более чем скромно по сравнению с этими хоромами. В ванной приятно пахло. На полках стояли всевозможные флакончики и баночки. Он представил, что все это перекочует в его тесную ванную, и зажмурился с улыбкой. Не то чтобы его все это смутило, просто подумалось, что он готов впустить в пространство бабушкиной квартиры другую хозяйку, смириться с неизбежными неудобствами, которые пока трудно вообразить. Он вполне с этим согласен.

Диана постучала, прежде чем войти.

- Можно?

- Да.

- Я не услышала шум воды и подумала, что ты заснул или запутался, - с улыбкой сказала она. - Тебе сварить кофе или заварить чай? Что ты будешь на завтрак?

- Я ем все, что дают. Мне все равно.

Она деловито достала полотенце из шкафчика. С собой она принесла свежую рубашку и брюки его размера, как он быстро установил. Подготовилась к визиту. Она успела переодеться. С распущенными волосами, в шелковом стеганом халате она выглядела такой женственной, что захотелось прикоснуться, дать волю накопившейся за несколько дней разлуки нежности. Он удержался, потому что чувствовал себя чумазым поросенком после крыши и жесткой посадки. Кисть ныла.

Диана подошла и стала развязывать повязку на его руке.

- Можно поухаживать за тобой?

- Конечно.

Его бросило в жар, пришлось стиснуть зубы и напомнить собственное обещание не прикасаться к ней. Но, черт побери, это было трудно.

- Болит? - спросила она.

- Немного.

- У меня есть хороший бальзам.

Она помогла ему снять куртку.

- Дальше я сам. Рана не смертельная и вообще не рана. Банальное растяжение.

- По вашей общей реакции я сделала вывод, что для вас так рухнуть на землю - пустяк.

- Не пустяк, - возразил он. - Одно дело по пирсу в катере кувыркаться напролом. Там - капсула, выбросит, если что. А здесь по живому. - Он постучал себя по груди. - Мало времени было на испытания.

- Вы скупили весь черный шелк в Вене?

- А когда не хватило, добавили серый, - засмеялся он. - Наш стажер добыл все что нужно. Просто кудесник. Прости. Я действительно чуть всех не угробил.

- Не криви душой. Тебе понравилось. Да и Алику с Эл, кажется, опыт показался полезным.

- Если рассуждать глобально, то мы просто избежали фатальной встречи с охраной, благодаря нашей выдумке с шаром. На этажах горел свет, и была заметна некоторая суета. При посадке на крышу шума было немного, а то бы нас навестили. Не могу сказать, какая собака натравила на нас солдат, только из здания мы ребят изъяли экзотическим, не самым простым, но эффективным способом. В итоге, все на свободе, свитки при нас, и время просто залечь на дно до ухода.

- До двенадцатого еще уйма времени.

- Мы уходим пятого.

- Как? А расчеты?

- Они не совсем те.

- То есть как?

- Не пугайся. Они правильные. Обещай, не болтать, тогда скажу.

Диана отстранилась.

- Умывайся и приходи завтракать.

Обиделась.

Они пили чай. Расспросов и протеста не последовало. Она погрустнела. Стук чашек о блюдца и хруст поджаренного хлеба. Остальное - тишина.

- Дуешься, - сказал он.

- Я начинаю разделять ваше болезненное пристрастие к секретам. Я даже понимаю вашу подозрительность. Но не пойму, почему ты не сказал мне?

- Потому что было некогда. Ночь была решающим временем. Теперь ясна расстановка сил и время. Сначала командор со стажерами. Потом мы. У Эрика своя политика, этот парень сам себе начальство.

- Вчера я сказала Карлу и о нас, и о том, что ухожу.

Дмитрий замер. Он смотрел вопросительно, но не торопил. Диана густо покраснела. Она пережила эмоциональную бурю.

- Было трудное объяснение? - спросил он.

- Карл знал. Он знал, просто…

Она запнулась. Он посмотрел жалостно. Заметно, беседа далась не просто. Ясно, почему она так себя ведет. Он готов вынести любой нагоняй от Алика и Эл, но перспектива беседы с Ванхоффером вызывала трепет с неприятным оттенком.

- Жаль, что меня не позвала. Я бы нашел время. Я обязан был присутствовать.

- Нет! Это моя забота. Не смей к нему ходить. Пожалуйста, Дмитрий, - нахмурившись, запротестовала она.

- Расскажешь?

- Нет, - она замотала головой. - Я не хочу опять это переживать. Пожалуйста, не заставляй меня. Я не могу придти в себя после всего, что произошло. Я…

Он встал и обогнул угол стола. Она вскочила. Он успел поймать ее и прижал к себе.

- Ну что такое?! Не хочешь не говори.

Она сильно нервничала. Он не мог усмотреть в этой буре истинную причину. Не мудрено. Разговор с Ванхоффером, потом полет. Она привела его сюда совсем не случайно. Когда женщина себя так ведет - диагноз ясен. Для нее унизительно в который раз просить его.

- Не уходи, пожалуйста, - прошептала она. - Я хочу, чтобы ты остался со мной. Я взяла выходной. Этот день - наш!

Она вцепилась в него, крепко обняв за талию.

- Да собственно мне некуда идти. Хочешь я поживу тут?

- Да. Очень хочу. Это мой дом, мое время. Я хотела видеть тебя тут.

- Как у нас синхронно, - он засмеялся. - Наши чудики наверняка объяснялись после бала. Что там у них? Телеграмму бы прислали.

Руки Дианы обвили его шею, и он решил послать подальше свои обещания.