Рандом (СИ)

Глава 10. Сусанин

Сусанин

Я летел в ад. И внутри меня тоже бушевал ад.

Жалкая сучка врала!! Не могла эта хрень быть правдой. Да, фигурка у Дашки изменилась — где-то добавилось, где-то убралось. И что? У всего есть объяснение: малоподвижный образ жизни, питание странное. Но я давал ей витамины, чтобы сбалансировать недостаток!

Полная чушь. Белобрысая сука пошлила зря... Меня передернуло, я крутанул руль, едва не влетев в заснеженный бок автобуса. Я никогда! Слышишь ты, тварь! Никогда не спал с Дашкой после начала мутотени!

Блин. Там же девять месяцев должно пройти, да? И если открутить все назад, то как раз и будет май. Самое начало. Мы не предохранялись уже полгода. Решили, что если у нас получится, то вполне можем себе позволить ребенка. Дела у меня на работе шли в гору...

Бред. Я бы заметил. Обязательно заметил. Или... нет? Когда я последний раз видел Дашку голой? Черт. Не помню. Я не помню!!

Ревел двигатель. Луч фонаря бешеной собакой метался по подворотням. Из моей разгоряченной головы высыпались все мысли. Я уже не понимал, где они кончаются и начинается реальность.

А вдруг? Если предположить невозможное — вдруг она и правда беременная? Я адресовал вопрос Медному Всаднику, на пару секунд вспыхнувшему в темноте. Он промолчал, тыча рукой куда-то вдаль. Дескать, мужик, ты уж разберись самостоятельно, ок?

- Бред! Бред!! Все вранье!

Я орал снежным холмам, коню, вставшему на дыбы — до всадника было не докричаться. Снегоход заносило на поворотах, я с трудом выравнивал его, заставляя двигаться в правильном направлении.

Ночь, снег. Хаос в моей голове. Все переплеталось, смешивалось.

- Сучка! Сучка! - кричал я, уже не зная кому — Тае или судьбе.

На повороте на Садовую снегоход взревел и стал заваливаться. Я вцепился в руль, выравнивая машину. Сквозь рокот до меня долетели слова:

- Макс, я прошу тебя! Успокойся, пожалуйста! Мы перевернемся!

Тонкие белые руки, выпавшие из рукавов, обхватили меня. Я не помнил, как она оказалась за моей спиной. Сама ли напросилась, или я настоял. Я, наверное. Да потому что боялся ни хрена не понять! Хотя... Что она может понять — девчонка. Или... девчонка девчонку всегда поймет, и возраст тут не при чем? Я не собирался полагаться на случай. Есть же всякие тесты на беременность. Что там нужно для того, чтобы он сработал? Моча? Достанем мы эту чертову мочу! Дашка ночью в туалет ходит, вот и подставлю ей банку...

Сука, сука! Чтоб слова застряли у нее в глотке!! Я не трогал Дашку с мая месяца! Май, июнь, июль, август... Черт, черт!! Почти девять месяцев. Это ж должно быть заметно! Какой там живот по размеру на таком сроке? Да не мог я не заметить!! Или мог?.. Я сто лет не видел ее голой. Чего там рассматривать? Ходила себе в моей старой футболке и ходила бы еще сто лет. Я давно перестал к ней относиться, как к жене. Близкое существо, за которое я несу ответственность... Черт, что я говорю? А может, у нее непорочное зачатие? Так сказать, новый Завет нового Мира? Или еще хуже, кто-то воспользовался моим отсутствием и...

Я схожу с ума. Луч фонаря прыгал с сугроба на сугроб, я ввел машину в колею, которую оставил вчера и забыл о дороге. Только на подсознании отмечал очередной световой отрезок - конечную точку, до которой мне предстояло добраться. По возможности, живым.

Машину бросило на повороте. Закричала Влада. Я тормознул, но поздно - мы стали заваливаться набок. Еще секунда и мы рухнем. На такой скорости нас развернет и закрутит и если не сшибем кучу закрытого снегом дерьма у обочины, вернее, если там не кроется ничего опаснее трупов, то может, отделаемся переломами... Сработало бешенство, сидевшее у меня внутри. Неимоверным усилием, выбивая из плеча сустав, я заставил машину грохнуться наземь. Лязгнули механизмы и мотор затих. Фонарь светил по-прежнему, будто нарочно вычленяя из темноты дверь с надписью «Аптека. Часы работы».

- Цела? - не слыша себя, спросил я.

- Не знаю. Наверное, - дрожащим голосом ответила Влада и добавила лишнее, что я услышал уже на ходу. - Успокойся, Макс! Давай во всем разберемся спокойно! Еще ничего неизвестно, а ты уже завелся! Может, Тая соврала!

Я рванул дверь на себя, но она не поддалась. Не раздумывая, я выхватил из кобуры пистолет, снял с предохранителя. Я стрелял в стекло, в тишину, в обстоятельства, заставляющие меня снова и снова нажимать на спусковой крючок. Я смотрел, как сыпались осколки, я слушал звуки выстрелов, которые эхо катило куда-то к Невскому. Мне было почти хорошо, все уравновесилось — хаос, царивший внутри, выплеснулся, чтобы затопить все снаружи.

- Макс, дверь открыта, - позвала меня Влада. - Ты просто открывал не в ту сторону.

Мне было все равно. Я вошел.

Полутьма плохой подсказчик. Карманный фонарь в моей руке прочертил светлую дорогу в стеллажах, заваленных банками-склянками. Я слабо представлял, как выглядит то, что я ищу. Я заметался по аптеке, сметая все на своем пути. Соображать под грохот падающих микстур было сложно. Угасшая было ярость, разгорелась с новой силой. И я нашел выход — стал крушить все подряд. Запах стоял убойный — видимо, разбилось что-то вонючее. На очередном витке разрушения в свете фонаря возникла Влада. Бледная, она стояла передо мной, протягивая мне с десяток каких-то коробок.

- Смотри. Я нашла, - сказала она.

- Этого хватит? - спросил я.

- Хватит.

Я сгреб коробки, сунул их за пазуху.

- Пошли, - бросил через плечо. И вышел так же, как и вошел — через окно. Застрявший в раме осколок, висящий сверху, мазнул меня по щеке.

- Ты порезался, - участливо выдохнула Влада, встретив меня у входа.

Я отмахнулся от ее слов, как от назойливой мухи. В снегу отыскались мои следы, оставленные накануне. Зная, что вряд ли буду способен на визит первого января, я лишний раз проверил котел, обновил запасы провизии — пластиковые баночки из под йогурта, в которые я давно подкладывал что посерьезней, щедро пересыпая витаминами.

Подморозило. В небе, затмевая свет звезд, рассыпались огнями фейерверки. Ребята старались. В темноте двора, под хруст снега я стал успокаиваться. Глупости, Тая соврала. Такого просто не могло случиться. Эта мысль тут же накрылась второй — даже если все подтвердится, я справлюсь.

На такой оптимистической ноте я открыл дверь и вошел в тепло и темноту прихожей. Я зацепился плечом за косяк в спальне, нащупал выключатель. Слабенькая, шестидесяти ваттная лампочка осветила большую кровать, на которой спала Дашка, укрытая до подбородка одеялом. Моя девочка, моя мерзлячка. Она вечно жаловалась на то, что мерзнут плечи, поэтому и спала в моей футболке.

Я откинул одеяло и застыл. Меня нестерпимо пугала возможная правда. Нет, я хотел ее знать, но только ту, удобную, которая позволила бы мне выдохнуть и послать нах... эту гребаную сучку.

Дашка лежала на боку, прижимая колени к животу. Они мирно похрюкивала во сне. В голове мелькнуло, почти обыденно - интересно, они смотрят один и тот же сон, или каждый раз разные?..

- Макс, тут даже без теста... - начала Влада и не договорила.

Ее слова молотом ударили в мою голову. Я нагнулся, подцепил руками футболку. Яростно рванул, бросая вызов тем, кто лишил меня выбора — даже не сейчас, а тогда, давно — и в этой постели мы могли бы лежать вдвоем. Счастливые. Мертвые.

Не то, чтобы он был огромным, просто несуразно большим на ее хрупком тельце. Он выглядел словно присосавшаяся в животу опухоль, что-то скрывающая внутри. Отлично просматривались странные уплотнения, выпуклости под тонкой кожей, покрытые тонкими нитями сосудов.

- Дашка, зачем? - жалко спросил я, заранее обвиняя в том, в чем не было ее вины.

- Ма-акс, - забеспокоилась Влада. - Даже хорошо, что мы узнали. Видно, что срок поздний. Я в том смысле, что уже скоро. Ты не можешь вспомнить, когда вы были вместе в последний раз? Макс, ты можешь сказать мне все. Даже если...

- Может, она просто заболела? - я не хотел слушать Владу. - Бывают же всякие болезни. Водянка там... Надо покопаться в справочнике.

И в этот момент, отвергая мои усилия обратить правду в другую веру, на Дашкином животе что-то вздулось, поерзало и убралось назад. Я вздрогнул, отпрянув, едва не свалился, споткнувшись о прикроватную тумбочку.

- Я знаю, как называется эта болезнь, - Влада придержала меня за руку. - Она называется беременность. Если хочешь, Дашка больна. Твоим ребенком.

- Мне нужно выпить. - Я расстегнул куртку, на пол посыпались ненужные коробки.

На кухне, сжимая в руке стакан с забытым виски, я сидел, совершенно не представляя, что делать дальше. Ехать к Султану? У него там баб в возрасте до фига, может, и найдется кто-нибудь, кто примет роды. Литература там, справочники... И еще медикаменты...

- Так ты можешь ответить на вопрос? - Влада села на диван напротив. - Просто это поможет установить срок. Мне нет дела до всяких моральных вопросов...

- Тебя интересует, спал ли я с ней после того, как все случилось? Тая может засунуть свои грязные слова себе в задницу. После того, как все началось, даже в такую больную голову как моя, подобная мысль не приходила! Я люблю... любил ее. Она была моей девочкой. Я кормил ее, укладывал спать... Обнимал...

Меня накрыло. Слова пристыли к горлу. Я одним глотком осушил полстакана виски.

- Не переживай ты так, Макс! - напомнила о себе Влада. - Справимся!

- Справимся. Смешно. Ты даже не представляешь себе, о чем говоришь. Нашлась тут. Знаток.

- Что ты вообще обо мне знаешь? – вдруг прорвало ее. - Да я заботилась об Антошке с первых дней! Когда маму выписали, отец вообще к Антошке не подходил! Бабушка и дедушка в Выборге. Так что это я помогала маме! Купала его, кормила. И что такое маленький ребенок уж знаю побольше тебя!

- Ладно, ладно. Успокойся. Разоралась.

- Я спокойна. И еще. Мне кажется, у нас появилась надежда.

- Думаешь? - я понял ее с полуслова.

- Надеюсь. В любом случае, помни, ты не один.

Я не сдержался, усмехнулся.

- Ерунда все это, Лада. Обман. Мы все одиноки. Каждый из нас. Это кажущееся не-одиночество вынужденное. Ты что же думаешь, раньше та же Натаха спала бы с Султаном? Или в обычной жизни Алиска обратила бы внимание на Даньку?

- А ты на меня? - подсказала мне Влада.

Я посмотрел на нее. Она занавесилась волосами, но губы ее дрожали.

- Ладушка-оладушка...

- Скажи мне, что все не просто так. То, что происходит между нами.

Трогательная, милая, она пробила меня до глубины душа, напомнив прежнюю Дашку.

- Иди ко мне.

Она безропотно подчинилась, обошла стол и села ко мне на колени, заполнив пустоту между распахнутыми руками. Теплая, отзывчивая, она обвила мою голову, заставив уткнуться носом в тонкую шею. Туда, где билось сердце, стремительно отсчитывающее бесконечные тук-тук. Я прижался губами к ее шее, коснулся маленького уха, спрятанного в волосах. Она задохнулась, опустила голову, нашла губами мои губы. Горячая волна накрыла нас обоих, вошла внутрь, переиначила все по-своему. Одним росчерком пресекла тревожные мысли, часть отправила в прошлое, часть в будущее. В настоящем осталось хрупкое, податливое тело, так настойчиво отзывающееся на ласку.

Исполняя свой ритуал, пошла в туалет Дашка. В разорванной футболке, из которой торчал большой живот. Зачем-то постояла у входа на кухню, равнодушно окидывая взглядом наши обнаженные, блестящие от пота тела...

Я проснулся ближе к утру, на наспех разобранном диване в гостиной. С трудом разлепил глаза, отыскав в темноте разбудившую меня Владу.

- Макс, я не хочу тебя пугать, - сказала она. - Но у твоей Дашки, кажется, отошли воды.