Работа для привидения (бывшее «Долгое эхо»)

Глава 23

Маркиз Эйомин явился в здание Совета засветло, но жизнь в расписанных пасторальными сценками стенах уже кипела и орала вовсю. Дворянин пропустил катящийся по лестнице клубок тел, благоухающий дорогим парфюмом и оставляющий на кованых завитках перил обрывки кружева, и продолжил восхождение на второй этаж, в гостиные, предназначенные не столько для важных встреч, сколько для неторопливых бесед со старыми союзниками и новых знакомств.

Предки всемилостивые, как же хорошо, что у него нет нормального взрослого конкурента на наследство!

Из бокового коридора, подтверждая мысль о наследниках, раздался звон клинков и ругань озверевших чиновников: за время сверки родословных дуэли между любезными родичами на территории Совета стали привычным делом, но местные хранители закона и ревнители традиций все еще пытались им противостоять. Даже отряд гвардейцев у короля выпросили, вон, бегут, сердешные. Только, судя по воплям и хрипам, вопрос с наследством уже без них решили.

Эйомин попытался на слух определить, кому там повезло, но голоса были сплошь незнакомыми, и дворянин плюнул, сосредоточился на своих делах. Врагов в столице у него не было, безоговорочная и крайне взаимовыгодная поддержка лорда Вежиена открывала все столичные двери, поэтому дела были по большей части приятные. Сегодня следовало узнать, не всплыл ли баронский бастард (вряд ли, но вдруг?), обсудить снижение пошлин на льняные ткани для маркизата на основании закона «О пограничных территориях и торговле на них», договориться с графом Лоиррэ о поставках вина, пока он обратно в свою дыру не укатил… То, что народ шебуршит немного сильнее, чем обычно, и при этом искоса поглядывает на самого маркиза, Эйомин заметил, но значения не придал. Наверное, запущенные про Карди слухи набирать обороты начали.

Приятную сосредоточенность разорвал сердитый окрик, низкий и гулкий, как звон колокола на главной сигнальной башне:

— Эйомин, задержитесь-ка на минуту!

Хамство непростительное, но маркиз развернулся с самой доброжелательной улыбкой, какую смог изобразить, хотя губы норовили расползтись в сердитом оскале. Негоже хамить такому полезному покровителю, как Вежиен. Да и столичные соседи рядом с лордом толкутся, надо держать себя в руках и быть любезным. Ему ими еще не один год пользоваться.

— Доброе утро, лорд Вежиен, господа. — Заглянул в темные близко посаженные глаза лорда, сегодня покрытые красной сеточкой сосудов, и на всякий случай уточнил, — хорошо ли вам этой ночью спалось?

Вопрос был ошибкой. Честная компания налилась злым румянцем, а голос лорда опустился еще на тон ниже и в нем прорезались раздраженные шипящие нотки.

— Вашими стараниями — не очень.

— Простите, я не понимаю…

— Охотно верю, — Перебил маркиза лорд, легко перекрыв не только его голос, но и зарождающийся за спиной ропот. Ошарашенный напором Эйомин праздно удивился: откуда столько звука в таком тщедушном теле? Больше всего вельможа напоминал вяленую тараньку в жемчуге и кружевах, а голос при этом имел, как у полевого командира. — Если бы понимали, то вели бы себя скромнее. В конце концов, король еще не принял окончательного решения по вопросу Карди, так что столь бурное выражение радости кажется мне преждевременным.

Откровенная угроза из уст главного представителя интересов Эйомина в Совете прозвучала более чем серьезно, но маркиз все еще не понимал ее причины.

Растерянность проступила на лице дворянина настолько явно, что лорд снизошел до пояснений.

— А какую реакцию вы ожидали от соседей после того, как толпа пьяных в дымину привидений всю ночь носилась по кварталам, расположенным вокруг вашего дома, била стекла, ломала все, что под руку подвернется, и орала «Да здравствует маркиз!»?

— А у меня от ваших, с позволения сказать, прислужников, все витражи в центральном корпусе осыпались! Между прочим, сам легендарный мастер Орайден сто лет назад делал! — Влез поперек лорда самый возмущенный пострадавший, то и дела срываясь на фальцет. — Как вы собираетесь возмещать? Сейчас нет ни витражистов его уровня, ни стекла подходящего качества!

— Да-да, а у меня лошади до сих пор в себя прийти не могут, пришлось на наемном экипаже в Совет ехать. Что если они не поправятся теперь? Вы знаете, сколько стоят породистые вороные найарцы?

Маркиз, к сожалению, знал.

А гомон между тем нарастал, претензии хлынули валом, погребая упустившего инициативу дворянина.

— Стойте, стойте господа. С чего вы вообще взяли, что это мои? Я что, единственный маркиз в Лордовом Городище?

Возражение прозвучало откровенно жалко, но оппоненты по крайней мере заткнулись, переваривая столь вопиющую наглость.

— В нашей части Городища — один. И кружили они вокруг вашего дома. — Без всякой теплоты за всех отозвался лорд. — У вас есть, что еще возразить?

Дворяне окружили предполагаемого возмутителя спокойствия полукольцом, перегородив лестницу, а за их спинами начали собираться любопытные. Сзади маркиза подпирали те, кто хотел спуститься, но передумал. Запахи десятка видов туалетной воды, одеколонов и масел смешались в душное едкое облако, вынуждая Эйомина дышать мелко и поверхностно: не хватало еще перед всеми расчихаться. Или задохнуться. Тьма бы побрала эту столичную моду на запахи! Ладно еще бабы, а эти-то куда?

— Только мое честное слово. — Маркиз бестрепетно встретил взгляд лорда и гордо поднял подбородок. — Клянусь магией рода на фамильном перстне, что эти призраки не мои. Господа, прежде, чем бросаться бездоказательными обвинениями, давайте вместе разберемся в произошедшем. Уверяю вас, когда виновный будет найден, я первым и с огромным наслаждением его… призову к порядку.

Перстень мягко осветился, подтверждая правдивость клятвы. Пострадавшие хмуро уставились на затухающее желтое сияние, прикидывая способы, которыми при нужде можно обходить магические ограничения. Способов было не так уж много и вроде бы ни один применен не был, Эйомина они знали давно и хорошо, поэтому не то, чтобы безоговорочно поверили, но в своей уверенности поколебались.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лорд Вежиен, выплеснувший накопившееся раздражение, махнул рукой, приглашая маркиза присоединиться к свите, и проворчал почти мирно:

— Ваше наслаждение — ваше личное дело. Но ради вашего же блага рекомендую с произошедшим разобраться: мало ли, что эти привидения дальше удумают?

С этим Эйомин был согласен, и на самотек пускать не собирался. Но откуда?..

Внезапное подозрение заставило встрепенуться:

— А точно призраки? Не фэйри?

Странный вопрос заставил сухопарого вельможу сбиться с шага и развернуться к почтительно следующему на шаг сзади протеже.

— Точно призраки. Шенни Хромоножка и в лучшие годы на фею не потянула бы, а уж сейчас и подавно. Да и остальные там были явно не Дивнорожденные. А что?

— Да так, разобраться пытаюсь.

Невнятное мычание лорда не удовлетворило. Осуждающе качнув головой, он двинулся дальше, бросив через плечо:

— Смотрите, как бы вас с такими разбирательствами мальчишка не обставил. Только вчера в Юорис приехал, и уже Эгайда окрутил.

Маркиз молча обложил род Карди до одиннадцатого колена и понял, что день окончательно и бесповоротно не удался.

Зато от мысли о том, как приятно будет отловить незаконнорожденного сопляка прямо на выезде из столицы, сразу же полегчало.

Это все ерунда. Позиции Эйомина слишком крепки для того, чтобы их можно было поколебать досадным недоразумением. И сейчас он пойдет и еще немножко их укрепит. Надежный торговый партнер для любого вельможи предпочтительнее, чем непредсказуемый худородный малолетка, верно?

Позиции Эйомина были слишком крепки для того, чтобы их можно было поколебать с одного захода, поэтому совещание Оввер собрал на рассвете, когда еще даже не все слуги из кроватей вылезли.

Отменно выспавшийся Ивиэр высунулся из кружавчиков и оборочек, покрывающих одеяло, без возражений. Ему хотелось скорее одеться и немедленно всем показать. Что именно — неважно, но чтобы вот прям ууу-у-ухх! Чтоб знали, с кем связываются. И с Шэндом в академическом парке на лошадях покататься, он обещал.

Остальные собирались в спальне младшего командира медленно, но без возражений. И с интересом поглядывали на старшего.

Раскалывающаяся и гулко отзывающаяся на любой громкий звук голова не могла испортить удовольствие от грамотно проведенной диверсии, поэтому барон то и дело расплывался в самодовольной улыбке, перемежающейся со зверскими гримасами.

Нормального вина Деш вчера так и не нашел, зато дурно пахнущей бормотухи, купленной у привратника какого-то лорда, хватило на всех и с избытком. Даже с учетом того, что прослышавшие о дармовой выпивке призраки слетелись не только с Лордова Городища, но и со значительной части Мостовиц. И даже из реки, кажется, кто-то вылез. А девочки, лапушки такие, плащ заштопали, теперь ходить не стыдно! Жаль с чем-то серьезным не срослось: захмелевшему призраку упорно мерещилось огорченное лицо леди Дарионы, от чего легкомысленное настроение мгновенно сменялось рабочим. М-да. Ну да ничего, зато много сделать успел.

— В общем так. Пейерн, проснитесь! Проснитесь, кому говорю! Деш, толкни его, я не могу. — Призрак икнул, потер висок и сфокусировал взгляд на заинтригованной физиономии правнука. — Первый клин между Эйомином и столичными дворянами вбит. Разведка проведена. По ее итогам потсанов… Постановляю: обрабатывать будем верховного мага, лорда канцлера и Соя. Для начала.

Маленький отряд почтительно внимал утомленному трудами командиру, в меру собственного жизненного опыта рисуя в воображении картины «героической разведки», и только сэр Пейерн продемонстрировал что проснулся и внимательно слушает выдавленным между двух зевков замечанием:

— Из них в Совете только лорд Сой. Если прибавить к нему Эгайда (а далеко не факт, что он решит-таки голосовать за нас), то будет двое из шести лидеров. Ну ладно, с лордом Деоми, который всегда голосует против, — трое. А надо, повторюсь, минимум шесть. Не лучше ли сосредоточиться на тех, кто нам нужен? Времени и так в обрез.

Оввер еще раз порадовался, что не послушал госпожу Деррит и взял с собой именно капитанского племянника. Опыта ему пока что не хватало, но думать и анализировать сэр Пейерн умел. И замечания озвучивать не стеснялся. Надо будет его потом из виду не терять, такой помощник Ивиэру точно пригодится. Ну и учить его потихоньку, разумеется. Только желательно не сегодня бы, но куда деваться? Пришлось объяснять:

— Зато у канцлера и верховного мага большое влияние на короля, а канцлер вдобавок и на Совет заметное влияние имеет, хоть формально в него и не входит. Да ту же сверку родословных возьмите: проходит она в здании Совета, чтобы быстрее возникающие вопросы решать, но проводит ее именно канцлер, и чиновники с папками, списками и книгами учета там все его. И при этом все они — внучатые племянники, младшие сыновья и бедные родственники членов Совета, так что если приберем к рукам канцлера, то воздействие на совет будет самым разносторонним.

Барон немного помолчал, а потом честно признался:

— А еще я пока только на них готовые рабочие планы имею. И в первую очередь мы обязаны обработать верховного мага.

Королевский замок, Тонседи-сайас, вырастал перед Ивиэром постепенно. Сперва в просветах между домами начали мелькать украшенные пурпурными флагами шатры башен — то плоский с красной черепицей, то высокий и граненый, словно наконечник копья, то крытый непонятными пластинками серого цвета. Затем показалась светлая зубчатая стена, отливающая в зыбком утреннем свете золотым шелком. Последними перед наследником Карди появились ворота. Ступенчато уходящий вглубь стены зев щерился пиками на концах поднятой решетки и дышал холодом так, что путники на другом конце привратной площади ежились и плотнее кутались в плащи.

Или это только кажется от волнения?

Ивиэр постарался расслабить пальцы, стиснувшие поводья до багровых полос на ладонях, и огляделся. Прохожие спешили по своим делам без всякого душевного трепета и уделяли обиталищу короля не больше внимания, чем, скажем, двухъярусному фонтану, бьющему в западной части площади, или входу в миниатюрную священную рощу Вамааны, по размеру едва тянущую на городской сквер, в восточной.

Точно, еще мама говорила, что все беды от нервов.

Но лошадь вперед не послал.

— Поехали? — Деликатно приотставший сэр Пейерн остановил коня вровень с лошадкой наследника и прищурился на трепещущие флаги. — Раньше зайдем, раньше выйдем.

В роли единственного сопровождающего он чувствовал себя крайне неуютно, но что поделать, если Оввера от визита он отговорил сам (не хватало еще ему сгинуть в наверченных королевским магом слоях защиты), а Деш логично напомнил, что барон привязан к его скромной персоне, и значит мечнику во дворец тоже нельзя. Лучше он после бессонной ночи отоспится как следует и следующее ночное дежурство тоже на себя возьмет. Последним годным кандидатом на сопровождение был Шэнд, и он почти согласился, но тут пришел Эгайд-старший и рыкнул так, что высокие переговаривающиеся стороны вынесло из гостиной в разных направлениях раньше, чем они сообразили, что вообще-то можно было бы и поспорить. Ивиэр вообще только за воротами в себя пришел.

— Поехали. — Вэр снова вцепился в поводья, добавляя на кожу еще одну пару полос, и решительно направил Пенку через площадь. Подумаешь. И что такого? Совсем ничего страшного нет. Разве что совсем чуточку.

И все же, хорошо там прадедушке с господином Денишем, отдыхают, отсыпаются, вот бы сейчас с ними оказаться!

Когда привратник Эгайдов захлопнул ворота за ошарашенным Вэром и откровенно нервничающим Пейерном, Оввер выругался, помолился, поплевал на удачу и отправился к засевшему в комнате Дешу. В отличие от остальных членов отряда, призрак был в курсе того, что пока неупокоенные души кутили и портили репутацию маркизу, отработавший свое мечник дрых на лавочке в сквере возле дома Эйомина и вряд ли так уж сильно хотел сейчас отдыхать. Зачем тогда перед остальными цирк устроил?

Вернее, так: на что он собирался истратить появившееся свободное время?

Открывшаяся в небольшой уютной спальне, располагавшейся напротив покоев Ивиэра, картина подтвердила рассуждения. Спать Деш, как и предполагал барон, не собирался. Сидел в кресле и крутил в пальцах хрупкий стеклянный бокал, будто раздумывая: поставить аккуратно на место или хряпнуть о стену.

Почуяв внезапный сквозняк в застоявшемся воздухе, поднял голову, отыскивая взглядом призрака, и аккуратно поставил посуду на стол.

— Ушли?

— Да. Чем планируешь заняться?

— По делам сбегаю. — Мечник замялся, подбирая слова, и не очень уверенно спросил. — Ты ведь можешь от меня в Карди-сайас переноситься? Как тогда, когда мы Ивиэра догоняли? Может, проверишь, как там у них дела? Раньше обеда Вэр точно не вернется, так что…

Незаконченная мысль повисла в воздухе, а Оввер наконец-то вспомнил о пахнущем магией фэйри загадочном грузе и понимающе усмехнулся. О суеверии, призывающем держать в тайне подарки фей, он помнил еще с Лагитара, об интересе мечника к исцеляющей магии — тоже. Сложить два и два оказалось не трудно. Интересно, хоть потом расскажет, кого лечить собрался?

Призрак оценил резкие складки вокруг решительно сжатых губ, и понял: не скажет.

— Хорошо. Но учти, ровно в полдень я к тебе присоединюсь, где бы ты ни был.

Повеселевший сквайр сверкнул быстрой, немного нервной улыбкой.

— Не беспокойся, я успею.

Зайти к королевскому секретарю и сообщить о прибытии в столицу по воле монарха оказалось делом пятнадцати минут. Причем десять из них Пейерн с наследником ждали своей очереди, с интересом прислушиваясь к негромким беседам других ожидающих. В основном разговоры крутились вокруг нового закона о налогах на фуражное зерно, бала, который на прошлой неделе дала супруга лорда канцлера и очередном щедром пожертвовании королевы в главное святилище Вамааны.

Пейерн подивился количеству и качеству подношения, а потом вспомнил слухи о том, что первые несколько беременностей королевы окончились неудачно и родить живых и здоровых наследников удалось только после вмешательства жриц Жизни. Что ж, супруга короля умеет помнить добро и быть благодарной.

Время за пустыми и благостными размышлениями пролетело незаметно, и вскоре короткая очередь к массивному столу с бронзовыми львиными лапами вместо ножек иссякла. Пожилой мужчина в гербовом камзоле с любопытством глянул на ребенка, о котором столько слышал, что-то черканул в лежащей перед ним книге, и выдав дежурную любезность переключился на следующего посетителя. Но Вэр, вместо того, чтобы успокоиться, занервничал еще больше: сейчас у них по плану стоял верховный маг, обитающий где-то в недрах Тонседи-сайаса. И с ним — их будущие деньги и репутация маркиза Эйомина. Тоже будущая. По крайней мере, наследник Карди очень рассчитывал на это.

Столичный особняк графа Неента поражал воображение гостей затейливой резьбой. Сложные многоярусные барельефы соседствовали с причудливыми скульптурами, прекрасные девы-кариатиды — с уродливыми шипастыми горгульями, и в целом у постороннего человека складывалось ощущение благородного безумия древних мастеров и их заказчиков. А обитатели и хозяева особняка давали каменной «живности» имена и рассказывали байки одна хлеще другой.

Деш помнил их все.

— Господин Виор, милорд наследник ожидает вас в кабинете.

Надтреснутый голос дворецкого, — хвала всем богам, нового, незнакомого Дешу, — оторвал мечника от созерцания Проныры. Горгулья улыбалась щербатой клыкастой пастью так же добродушно, как и раньше, до всего, что произошло.

Вряд ли живые отреагируют на появление сквайра по ее примеру.

Но все же во встрече бывший подопечный не отказал, а большего Дешу было и не надо.

За прошедшие годы (и в особенности за эту неделю) сквайр успел передумать всякое. Он никогда не отличался особым буйством фантазии, но тут было в пору поражаться доселе невиданным талантам: в голове крутилось не менее двух десятков вариантов долгожданного разговора.

И почему-то ни один из них не предусматривал того, что Дорен Неент радостно улыбнется на шум отворившейся двери и легко поспешит навстречу бывшему наставнику, огибая кресла и низкие столики, не хуже, чем зрячий.

Отросшие русые волосы, собранные в аккуратный хвост, высокая подтянутая фигура, неброская, но идеально пошитая одежда пастельных тонов — ничто в образе виконта не напоминало о том малолетнем шалопае, которого когда-то учил сквайр. Почти. Глаза молодого человека по-прежнему закрывала мутная белая пелена, которую Деш видел всего дважды — во время того злополучного нападения и на суде, — но запомнил на всю жизнь.

— Как здорово, что вы все-таки нашли возможность пробраться ко мне, наставник! — Улыбка бывшего подопечного ничуть не изменилась — от уха до уха, абсолютно не аристократичная, и очень искренняя. — И хорошо, что вы не попытались сделать этого раньше: не представляете себе, как папа лютовал, я тогда больше всего боялся, что он вас и за пределами графства ловить начнет. Садитесь, сейчас нам чай принесут. Извините, что не предлагаю вина, но до вечера еще предстоит гора работы, которую следует делать на трезвую голову.

Деш оторопело пожал протянутую ладонь — крепкую и покрытую мозолями от ежедневных тренировок с оружием, и перевел взгляд туда, куда указал кивком головы Дорен. Рабочий стол, возле которого стояли не одно, а два кресла, оказался завален бумагами.

— А… — Начал было Деш, но заткнулся, не договорив.

Однако ученик понял его без слов и фыркнул.

— Помощник вслух читает. И записывает то, что я диктую. Зато знаете, какая у меня теперь память?

Не переставая говорить, виконт подвел гостя к креслу возле окна и уселся напротив, позволяя как следует себя рассмотреть. Деш с удивлением понял, что за напускной бравадой и искренней радостью бывшего подопечного скрывается некоторая неловкость: приятно встретить старого друга и убедиться, что у него все хорошо, но столько лет прошло! О чем с ним поговорить?

Когда-то давно, когда сквайр Дениш Виор еще был состоятельным и уважаемым человеком, господин граф призвал его присматривать за непоседливым сыном, доводившим нянек до слез, а гувернеров до исступления. Ну, и владению оружием заодно поучить: вряд ли столь знатному юноше когда-нибудь придется его применять, но, если уж в буйную голову не лезет экономика и юриспруденция, пускай хоть руки заняты будут.

Дорен нововведение одобрил, к первому не занудному наставнику привязался, и ходил за ним хвостиком, запоминая все, что следует и не следует. Именно тогда Деш отучился вставлять к месту и не к месту крепкие выражения. Если точнее — после того, как графиня услышала из уст любимого дитя фразу, запомненную им накануне. В общем, культуру речи она насадила решительно и с первой попытки.

А потом у графа начались разногласия с кузеном, который считал, что титул и венец достались не тому, кому следовало бы. Деш об этом, разумеется, знал, но в склоки хозяев не лез — ему хватало забот с энергичным подопечным. Ситуация между тем накалялась, граф ходил мрачнее тучи, удвоил количество охраны и — неслыханное дело в спокойном внутреннем графстве — велел поднимать на ночь замковый мост.

И слуг начал на охрану подряжать.

Почему никто тогда не верил ему, что все настолько серьезно?

Даже графиня. И Деш.

В тот день он должен был после окончания занятий дежурить в холле донжона, присматривать за лестницей, ведущей на жилые этажи. Но немного до него не дошел: в город прибыл караван из Выта, среди охранников которого нашелся старый знакомый. Пара шуточек, короткий обмен новостями, пара глотков из предложенной фляги с «обалденным домашним сидром, да ничего с твоим дежурством не будет, с него муха не захмелеет». Хорошо, что только пара. Неладное Деш почувствовал минут через двадцать, как раз, когда подходил к месту дежурства. Во-первых, эконом, которого сквайр должен был сменить, лежал на полу и не подавал признаков жизни, во-вторых, ноги ослабели, а перед глазами поплыли разноцветные круги и пятна, не давая толком рассмотреть, что происходит. И на опьянение это совсем не походило.

До меркнущего сознания несколько запоздало достучался призыв графа к бдительности, и сквайр на подгибающихся ногах поковылял наверх. Дальнейшее вспоминалось урывками: спина тьмой драного кузена Неента и сопровождающего его мага, волшебный щит, гудящий под ударами бесполезного оружия и Дорен, вынырнувший из тьмы, словно призрак, с фамильным мечом в руках. Тем самым, который способен разбить магию. И к которому под страхом неизлечимых увечий не должен прикасаться никто, кроме главы рода. Глаза у него были уже белые, но одному единственному удару, разбившему щит, это не помешало. Остальное доделал немного пришедший в себя Деш. Потом был шум, крики, разбирательства, сырой подвал, королевский судья, называющий сквайра героем, спасшим графа, и граф, орущий, что Дениш Виор — предатель, оставивший боевой пост, из-за которого погибло пять человек и ослеп единственный наследник. С графом Деш был согласен, но спор выиграл королевский судья, и казнь заменили пожизненным запретом появляться в графстве.

Сколько Деш ни искал способ вылечить травмы, нанесенные магией рода, все было бесполезно и безнадежно. А потом появился Оввер и все поставил с ног на голову.

От неловкой паузы в разговоре спасла служанка с подносом. Грузная энергичная тетка скользнула безразличным взглядом по гостю молодого хозяина, едва заметно нахмурилась, будто пытаясь что-то вспомнить, но не узнала. Деш проводил взглядом затянутую в коричневое сукно спину и уставился вглубь предложенной чашки, размышляя, как перейти к основной цели визита. Опрокинуть на Неента-младшего кисет с волшебным лекарством и дать деру через окно больше не казалось правильной идеей. Но и сказать вслух про подарок фей тоже нельзя, иначе бесценное лекарство обернется бесполезной трухой. Эх, ладно. Чего тянуть? Не хватало еще Неента-старшего дождаться.

— Дорен, я…

— Дениш, что…

Сквайр почтительно сделал знак, что уступает старшему по положению. Который Дорен вполне естественно не увидел, и в свою очередь кивнул собеседнику:

— Давайте вы.

— Я хочу извиниться за то, что тогда произошло. Постойте, не перебивайте, это очень важно. Я должен вам кое-что отдать.

Терпко пахнущий бурый порошок легко, будто подхваченный порывом ветра, вылетел из мешочка и окутал Неента плотным непрозрачным облаком, а потом исчез.

Дорен растеряно охнул, схватился за лицо, отпрянул и уставился на руки. Глаза у него при этом были, как и в детстве, совершенно обычные, серые.

Когда перед Чезеном Ри, верховным магом Мианхора, возник скромный малыш в одежде с печально знакомыми гербами, чародей сразу же насторожился, а когда юный визитер, путаясь от смущения в словах, объяснил цель визита, то пришел в ужас.

— Ты притащил в жилище короля папины артефакты?!

Чем развлекался покойный Карди чародей приблизительно представлял, и сейчас покрывался холодным потом при мысли о самопроизвольно срабатывающих из-за повышенного дворцового магического фона самоделках провинциального чернокнижника. Кто знает, насколько убойные штуки он мог навертеть?

Захотелось вцепиться то ли себе в волосы, то ли мальчишке в ухо, но определиться с выбором Чезен не успел.

— Ну что вы, вдруг там что-то опасное? — С удивлением на лице и некоторым неодобрением в голосе отозвался представившийся Кайаром. — Я их в чересседельной сумке оставил, а сумка вместе с седлом и лошадью в конюшне возле ворот, и конюхам я сказал, что там магия и трогать ее не стоит, они прониклись. И к вам я их привез именно для того, чтобы перед продажей изучить — вдруг там что-то плохое есть, что продавать нельзя, только уничтожить. Вы-то точно разбираетесь в таком.

— Хорошо. — Маг почувствовал, как напряжение отпускает, и улыбнулся набычившемуся малолетнему Карди. — Разумно. Что ж, давай глянем на твое наследство. Может, и я для себя что-нибудь присмотрю.

Просмотр, недолго думая, устроили прямо на лавочке возле коновязи, согнав с нее разленившихся на жарком летнем солнышке мальчишек-конюших. Не тащить же непонятно что через весь замок до лаборатории?

На удивление, принесенный для экспертизы «товар» оказался качественным и безобидным. И весьма ценным — маг уже отложил себе несколько весьма любопытных вещиц и был готов к новым приятным сюрпризам.

С полного одобрения выглядывающего из-под локтя мага владельца, Чезен выудил из сумки очередной холщовый сверток и с удовольствием полюбовался на скрывавшиеся в нем Птичьи колокольчики, выточенные из одного куска хрусталя, после чего бережно отложил в сторону. Ценная штука, особенно для тех, кто с магией природы работает. Не стоит такое на сторону отдавать. Лучше самому раскошелиться.

Или вот… Что тут у нас… Кто ж так тесемки-то туго затягивает?.. Ого! Порошок из листьев стрелоцвета пятнистого! Грамм двести, не меньше. Откуда только взял, паразит?! Да у самого верховного мага больше чайной ложки за раз не бывало, а тут какой-то приграничный самоучка столько достал!

Мэтр Ри затянул тесемки кожаного мешочка туже, чем было, и отложил его к колокольчикам. Задумчиво покосился на мальчишку, рассудил, что о папиных поставщиках тот знает еще меньше, и мысленно переадресовал вопрос начальнику охранки, барону Тье Эстрери. Надо будет его сегодня навестить, придать направление для работы.

Размышления не мешали рукам перебирать волшебные предметы, отмечать назначение и практическую ценность, а глазам — отыскивать клеймо мастера. Примерно две трети изделий украшали гербовые ключи Карди. Остальные, как пояснил скучающий рядом с юным командиром молодой рыцарь, были взяты в качестве боевого трофея в разоренном обозе Эйомина. Надо отдать должное, маркиз в плане магического оснащения покойному соседу изрядно уступал.

Или нет?

Старые кожаные перчатки с крепко пришитой гербовой ящеркой-накопителем на тыльной стороне ладони, как раз там, где сплетались в узел невидимые простым людям линии силы, произвели на верховного мага сильное впечатление. Гораздо сильнее, чем мог надеяться неискушенный в политике Ивиэр.

Для чего служит этот предмет гардероба, Чезен понял сразу, как только увидел — доводилось сталкиваться. И с перчатками, и с последствиями их применения для жизни некоторых весьма уважаемых родов королевства тоже. С тех пор изготовление артефактов, позволяющих прикасаться к чужим реликвиям, каралось смертной казнью, использование — тоже.

Появление в столице этой дряни как раз во время сверки родословных было способно вызвать эффект, сравнимый со вспышкой холеры, нападением дракона и наводнением одновременно.

Особенную пикантность ситуации придавало то, что накопитель был пуст. И не просто разрядился от времени, а отдал силу своему артефакту, уж в этом опытный чародей не сомневался.

— Откуда это? — Голос мага, предчувствующего масштаб неприятностей, был страшен.

Мальчишка втянул голову в плечи и заморгал с недоумением и обидой.

— Так из обоза же. Наши артефакты все с ключиками.

— Из обоза… — Чезен колупнул накрепко пришитую ящерку, точно такую же, как та, что украшает герб Эйоминов, и прислушался к эху некогда наполнявшей ее силы. Он, конечно, на всякий случай еще сравнит отклик с оригиналом, но в том, что владельцем окажется именно маркиз, верховный маг уже не сомневался.

— Вот что, — маг торопливо сгреб все добро обратно в сумку, уже не слишком заботясь о его сохранности, и заводил руками, призывая из комнаты кошелек. — Я куплю у тебя все. Да вот прямо с сумкой. Скажем, за сто золотых неситов. Идет? Вот, держи. — Стоила покупка не больше восьмидесяти, но считаться и торговаться магу было некогда, проще отсыпать с запасом и скорее бежать к Тье, как раз по его ведомству проблема. — И вот что, давай оставим подробности нашей сделки в секрете?

Ребенок оторвал задумчивый взгляд от рыцаря, старательно пакующего гонорар на дно своей чересседельной сумки, и отсалютовал магу:

— Могила.

Из уст Карди обещание прозвучало двусмысленно и несколько зловеще, но Чезен, спешащий к замковым воротам, его уже не слышал.