Пыль чужих дорог

Эпилог

Мананга был горд до невозможности. Сегодня его старший сын прошел обряд посвящения в новики. Он сам лично вручил первенцу его первый нож и нанес татуировки. Теперь символ их императорского рода, бойцовский петух красовался у юного Олафа на левом предплечье. На правом же, склонив голову, на окружающих посматривал медведь.

Мананга был горд за сына, тот не проронил ни слезинки и даже не пискнул, пока игла мастер наносил узор.

Прекрасная Лалка обняла мужа, поцеловала в небритую щеку и склонила голову на плечо. Рукой, взъерошив волосы их сынишки.

Сегодня Олаф получил первое задание, он должен был объехать границы империи и внутренние провинции, чтоб узнать, как поживает их народ. Выслушивать жалобы, вершить суд, хватит ему прятаться за отцовской спиной и за материнской юбкой.

Родители выехали проводить сына. Полуденное солнце нещадно палило и молодому воину захотелось пить. Он заправил непослушные черные волосы, сплетя их красной тесьмой подаренной матерью, отпил немного воды, прихваченной с собой, оглянулся в сторону океана слова, припасенные им в благодарность родителям, замерли на устах.

К Эрзану приближались корабли. Три длинных хищных морских зверя, которые под гигантскими парусами и подгоняемые веслами скользили в сторону берега.

Ударил в колокол дозорный на сигнальной башне и раскатистый звон покатился от башни к башне, сообщая всем, что на Эрзан пожаловали гости.

Отчетливо виднелся пока только первый корабль. Сине-серый парус, пятьдесят пар весел. Явственно слышалась барабанная дробь и слова песни, что распивал коренастый крепыш с налысо обритой головой и опирающийся на копье, словно на посох. Ветер неистово трепал стяг, на иссиня черном фоне стоял огромный медведь, под белоснежной шкурой бугрились мыщцы, массивная голова была склонена в задумчивости вбок, словно он приценивался, что делать с забавными людишками.

Олаф слышал об этом человеке и корабле, он вырос на легендах о событиях тех времен. Как любой мальчишка он бредил о том, что вырастет и станет столь же великим как ярл Ошкуй.

И вот легенда оживала и двигалась к нему навстречу. Что это сулит ему он не знал, но не смело помахал воину на драккаре, а тот помахал ему в ответ.

Над волнами неслись слова песни:

Конец второй книги