Пыль чужих дорог

Глава 17. Дельрос

Я стоял на точке возрождения, матерясь на весь белый свет, что есть сил. И вот как я здесь оказался.

Из портала я выскочил прямо на пристани, где тут же был схвачен не в меру ретивым служителем таможни. К сожалению или радости не старым моим знакомцем. Этот был моложе. Лысеющая макушка была смазана ароматными маслами, от чего неистово поблескивала на солнце, истончая аромат, что смешиваясь с запахом застарелого пота, заставлял желудок сжиматься в предрвотных судорогах. Пестрый халат стягивал жгуче желтый шнур, а толстые пальцы, перетянутые золотыми кольцами с массивными каменьями, напоминали отборные колбаски. Эти колбаски беспокойно сплетались и расплетались. Круглые маленькие глаза так и бегали по комнате. Они смотрели куда угодно, только не на меня. Ступни же покоились в мягких курносых туфлях с пушистыми розовыми помпонами. Бровей нет. У такого горячего мужчины, они наверняка выгорели.

— Нравлюсь? — прорезал тишину слащавый приторный голос. Напомаженные губы растянулись в усмешке, явив ряд белых мелких зубов.

— Что простите? — я был обескуражен видом этого расфуфыренного пентюха и его вопросом и не сразу нашелся с ответом.

— Ну вы так откровенно на меня пялились, что я подумал, что нравлюсь вам!

— А, нет, простите.

— То есть я вам не нравлюсь?

— Я же ничего такого не говорил.

— Вот именно не говорили, а могли бы! — не скрывая разочарования, выпалил он.

Я лишь молча развел руки в стороны и пожал плечами. Дельрос с ходу настраивал на дичайший лад. Мало того, что уже с одиночек, вывалившихся из портала мзду берут, так еще такого типа встретить. Скажи я ему, что он мне не нравится и он тут же выставит меня гонителем всего их союза. И я не о таможенном. Да и плату заломит немыслимую. А скажи наоборот, что он мне мил и приятен… тут я даже гадать не берусь, чем мне все это обернуться может. Потому я счел за лучшее просто помолчать.

Мы еще некоторое время просто побуравили другу друга глазами, после чего он нехотя протянул ко мне свою потную пухлую ладошку и с трудом выдавил:

— Золотой.

— Бирку, — не дал я ему возможности надурить меня. Плавали. Знаем.

После очередной дуэли взглядов он тяжко выдохнул и вынул из необъятных складок халата медную блямбу на черном шнурке. Что-то я таких не припомню в свой прошлой визит. Ну да ладно.

Мы одновременно протянули руки друг другу, я крепко удерживал монету, а он бирку. Стремительный бросок свободных рук и вот уже между нами совершен обмен.

— Не прощаюсь, — промолвил он напоследок. Не то угрозу, не то обещание чего-то приятного.

— Всего хорошего, — я счел возможным проявить элементарную вежливость.

Повернуться к нему спиной я не решился и какое-то время пятился спиной вперед. В этом городе предосторожность надлежит ставить во главе угла.

Золотой жалко. Труднее всего человеку дается то, что дается не ему. Не к месту посетила меня мысль. Не то что бы я был жадным. Вовсе нет. Но почему бы не вести медные монеты, серебряные? Ведь они свободно конвертировались в играх старого формата. Когда я спокойно играл, управляя своим персом с помощью клавиатуры и мыши, ну или джойстика, следя за ним на экране монитора или телевизора. К чему эта унификация и мерило всего в золотых. По мне так это убивало некий антураж, отнимало чувство сопричастности. Да, здесь мы не отыгрываем средневековье или иное время. Но все же, все же. Плата за гостиничные номера, проход в город не могут стоить золотого. Откуда допустим у крестьян такие деньги? Или им скидки? Или система не берет денег с НПС? Не помню, как-то не следил за этим вопросом.

Я отбросил мысли, в сторону, как сделал это с мусором, попавшим под ноги. К черту, не место и не время для заклепкометричества.

— Я скучал! — пробормотал я вслух.

— Да? А я по шлюхе тебя родившей, — пробубнил мимо идущий стражник, который к моему стыду, принял эту реплику на свой счет.

И отвесил мне кучу тумаков. Да так, что я тут же повалился на грязный пол, правой рукой держась за живот, а левой — за правую. Стражник двинулся дальше, нимало не смутившись. Когда он отдалился, я поднялся, отряхнулся. Вообразил, как натягиваю и отпускаю тетиву, как прослеживаю взглядом полет стрелы, как она прошивает его насквозь. И меня немного отпустило.

Ну и с кем следующим припас мне встречу Дельрос?

Следующим оказался конь. Поседелая морда и поредевший хвост лучше всяких слов говорили о том, что конь стар. Шерсть его давно утратила блеск, а одна нога распухла возле копыта… А зубы, ну а что зубы, они слегка выглядывали, будто стесняясь из-под десен.

Конь волочил повозку в которой на кипе ярчайших подушек восседала бабушка. Если не прабабушка. Наверняка ведьма. Почему я так решил? Да потому что при ее виде кожу начинали колоть крохотные иголочки, а в ушах нарождался звон. Она пробуждала во мне желание… нет, не плотского свойства. Ловаг упаси меня от геронтофилии. Я желал подтвердить перед ней свое мужество. Завоевать ее уважение. Желал, чтобы ее зеленые глаза сияли, когда она смотрит на меня. Желал, чтобы эта дама выделила меня в толпе как единственного мужчину, достойного вести с нею беседу. Столь же внезапно, сколь и глубоко, я возжаждал ее доверия, ее дружбы…

А потом она проехала мимо и все пропало, я лишь успел заметить, как на иссохших пальцах можно было разглядеть каждую жилку: возраст неумолимо обгладывал плоть ведьмы. Кто она и куда она направлялась? Боюсь, я этого никогда не узнаю. Я с минуту раздумывал ни догнать ли ее, дело пахло жирным квестом, но передумал. Некогда еще одну ношу на плечи взваливать.

Ноги тем временем вынесли меня на центральную площадь. Будь я в реале, то назвал бы это место фудкортом. Именно тут вставали бродячие продавцы быстрой еды, представители профессии, единственной в своем роде, которых я в Алиноре встречал только в этом городе. Повозки их ездили по улицам, громыхая по брусчатке, а хозяева прямо под дверями магазинов продавали горячие супы, лепешки с грибами, ветчиной или плодами моря, запеченные сосиски, леденцы, разведенное вино и другие вкусности, которыми человек мог набить брюхо во время короткого перерыва в работе. Или порадовать своего ребенка. В Дельросе так жила большая часть города, засыпая в тесноте, как преступники в тюрьме, непрестанно в трудах и питаясь абы чем из движущихся лотков, на ходу.

— Мне кажется, я не встречала раньше такого мужчину, — от размышлений меня отвлекла знойная брюнетка с подведенными глазами, ярко алыми манящими губами. Небольшая грудь торчком, выступающая сквозь тунику, так и манила.

— Позвольте рассеять ваши сомнения. Вам не кажется, — галантно ответил я.

— Десять золотых за полчаса.

— Нет уж спасибо.

— Ну и катись к демонам. А я ведь, дура, еще подумала, что в тебе, новенький, нет черствости. Хотела скидку сделать!

Мда, в кои то веки решил, что какой-то НПС понравился просто так, а нет и тут угораздило на проститутку нарваться. Так-то она ничего, и скидка опять же, ну да не к месту и времени.

Я прикупил у разносчика пива и острую колбаску и продолжил свои прогулки по городу, жуя и прихлебывая. Пока в один момент не понял, что почти вышел к трущобам. Стены домов поблескивали островками отпадающей побелки, лоснились влажными лишаями разнообразнейших цветов. Самые низкие окна находились в добрых трех метров над уровнем улицы, уже тем самым став серьезным препятствием для грабителей, но решетки на окнах давали понять, что хозяева предпочитали подстраховаться. Умно.

Иду я дальше, никого не трогаю и вижу компанию бандитов, о думаю я какая славная компания бандитов, из этого может что-то выйти. Скрашу прогулку доброй дракой.

— Добренького вечерочка, милсдарь.

Ко мне приближались пятеро. Двое небрежно поигрывали ножами, а еще двое сжимали увесистые дубинки. Главарь, бритоголовый верзила как раз и задал мне этот вопрос.

У него была буйная шевелюра и борода, рыжего цвета, лицо его было узким и угловатым. Кожа обветрена, как у человека, много бывающего на воздухе. Глаза были скорее черными, чем карими, длинные пальцы выглядели сильными и ловкими. От него пахло собаками, кровью и потом.

— Братве лихой поклон большой!

— Хорошее приветствие, надо запомнить. Я кстати, тоже в молодости взял пару уроков по ведению боя копьём. Насколько помню, в теории было так: "Протыкай врага острием копья", — указал он на Гейр, который я извлек из наспинного чехла, — господин один или с кем-то? Кто вы такой? На местного не похожи.

— Я сам по себе, я навеселе, — ухмыльнулся ему в ответ и добавил, — раб божий, сшит из кожи.

— Это вы зря. Не спокойное тут место для прогулок. Шалят лихие люди, граждан увечат, обирают, — по-прежнему не предпринимая никаких агрессивных действий в мой адрес, высказался главарь.

— Признаю свою вину, меру, степень, глубину.

— Какая приятная встреча и беседа, право даже жаль прерывать ее, а точнее переводить в другую плоскость. Мир полон страдания. А потом ты умираешь. Парни кончайте его.

Немногословные спутники главаря обступили меня, мелькнули ножи и дубинки. Я крутился волчком, парировал удары, колол, резал в ответ. Но это длилась недолго дубинка одного из них опустилась мне на макушку и я рухнул как подкошенный.

— Спустишь все на бухло? — донеслось до моего бестелесного духа. Почему-то я не сразу оказался на точке возрождения. И успел заметить, как главарь приказал одному из своих подручных обшарить мои карманы.

— Ты меня путаешь с кем-то, я чище чем манда в монастыре, — ответили ему.

Я же не мог ничего ответить. Один из бандитов нагнулся и схватил мое тело за лодыжки. Когда он тащил его, темная щетка моей бороды оставляла на мостовой кровавый след. Головокружительная смесь ненависти и отчаяния с ядом клубилась в моей крови. Какого черта я еще не на точке возрождения?

Миг и мое желание осуществилось. Прыжок порталом, но на месте происшествия уже никого не было, лишь кокон, что скрывал мои вещички. Я нагнулся, подобрал, что уцелело и пошел по магазинам. К чертям собачьим месть. Смерть в игре дело житейское. Ничего так, бодрит и показывает, что мы не вечны, а потому не стоит быть самонадеянным и беспечным.

Здесь и сейчас, в этом безумном городе у меня нет друзей и нет приятелей. Нет врагов и нет предателей.

— Так и куда же теперь? — вслух сказал я, стоя на побережье и расплылся в дурацкой улыбке, услышав звук собственного голоса. Шуршание волн и душераздирающие крики морских птиц были своего рода тишиной, которую не пристало нарушать голосу какого-то там простого смертного.

Я словно окунулся в те деньки, когда мы только строили свой драккар под руководством Клофи. Я чувствовал запах тех прекрасных дней. Пакля, смола и свежая стружка с сухих доков, где корабельные плотники орудовали своими молотками и стругами. Крепкий запах свежей рыбы и ядовитая вонь улова, который слишком долго пролежал на солнце в жаркий день. Кипы шерсти добавляли свой налет к запаху дубовых бочек с хмельным бренди. И все эти запахи смешивались с ветром с залива, приправленным солью и йодом.

Еще немного постояв и понаслаждавшись моментом я, от нечего делать, пошел в туже таверну, в которой я сиживал когда-то. В ней разве что повар поменялся.

— Где другой повар? Как ты, но чуть седее и морщинистей? — поинтересовался я у молодого паренька, что-то помешивающего в огромном котле.

— Так его наш градоправитель казнил. Как и моего деда, их род казнил уже шесть поколений наших поваров.

— Какой же мерзкий.

— Это жизнь.

Мда, жизнь в Дельроса та еще. Хотел бы я посмотреть на игроков которые тут постоянно зависают, на квесты, что выдают местные. Может быть, когда-нибудь, оставил я себе мысленную зарубку. Величайшее безумие видеть жизнь такой какая она есть, а не такой как нам показывают или хочется видеть.

— А вообще я слышал, что его скоро прикончат славные воины секретной организации, — поваренок оказывается, никуда не делся и продолжал болтать со мной.

— Это какой? — включился я в беседу.

— Эхизтари. О них только слухи ходят.

— А об ушкуйниках ты слыхал?

— Неа.

— То тоже. Они настолько секретные, что о них даже слухи не ходят.

Паренек оказался озадаченным и, сдвинув колпак на темечко, вернулся к своему котлу. Хотя насчет нас я утрировал, да конечно мы свои заслуги не афишировали, да из наемников нас наверно вычеркнули, за неуплату членских взносов, но все же. Но все же.

— Эй, — кликнул я официантку и добавил когда она подошла, — ваш повар сказал что их семья потчует самого градоправителя, пусть несет тоже что и ему, что там у вас сегодня в моде.

— Сто золотых.

— Не хило.

— Так и блюда не из последних.

— А ну и фиг с ним, гулять так гулять, или вы как думаете?

— Твёрдо убеждена, что моё мнение полностью совпадает с тем, которое вы от меня хотите услышать.

Не зря, ох не зря я вернулся в Дельрос. Груз проблем и переживаний отошел на задний план. Сегодня я не был конунгом, ярлом, Скальдом, не был владыкой Эрзана, а был простым игроком Ошкуем, что кутил, дрался, умирал и наслаждался игрой и теми моментами, что она дарила.

Я отсчитал девушке нужную сумму денег и приготовился ждать. Кто понял жизнь, тот не спешит.

Ожидание затягивалось. В зал вошла давешняя проститутка. Теперь она была одета еще изысканнее. Она была разодета, как сорочье гнездо. Я никогда прежде не видел экипировки, которая так громко кричала об очень низкой цене и очень небольшом вкусе. Она села в вихре цветов и жестов, которые напомнили мне атакующую птицу. Ее запах докатился до меня, как волна, и он тоже пах больше похотью, чем цветами. Она принесла с собой маленькую собачку — комок шелковистой шерсти с большими глазами навыкате. Шлюха ворковала над песиком, устраивая его у себя на коленях, и маленький зверек лег, положив подбородок на край стола. И все это время она не спускала глаз с меня, пытаясь понять, заметил ли я ее и произвела ли она на меня впечатление.

— Чего вылупился? — осекла она одного из засмотревшихся на нее посетителей.

Эти два слова рассказали мне о ней целые тома. Этот акцент и интонация были усвоены не в высшем обществе. От мыслей о ней меня отвлекли яства, что на небольшом столике вкатил поваренок.

Обед стал для меня пыткой. Я был голоден, но правила приличия, которым я решил следовать сегодня, не разрешали показывать этого. Я ел, как меня когда-то учили, поднимая ложку, когда надо, и откладывая ее, как только в этом не было необходимости. Мне хотелось большую тарелку горячего мяса с хлебом, но мне предлагали маленькие кусочки мяса со странными специями, экзотические фруктовые компоты, белые хлебцы и тушеные овощи, соответствующим образом приправленные. Это был типичный пример хорошей еды, загубленной во имя моды. Да и выпил я маловато. Маловато было времени или денег, — подумал я шутливо.

Этот обед превосходил все, к чему я был привычен, и мой желудок горестно бормотал еще много часов спустя.

После я прогулялся в Верхний город, не знаю, как здесь у них правильно называется квартал богачей и знати. Но это было зря. Первым делом я удосужился наступить на ногу какому-то расфуфыренному франту, что обложил меня отборнейшим матом.

— Господин, мне кажется, вы отстали от моды. Такой шикарный двубортный камзол уже никто не украшает дурными манерами. Вы намерены дать сатисфакцию за оскорбление? — решил я остудить его воинственный пыл.

— Само собой, — радостно заверил он меня. — У меня, правда, нет времени на долгие процедуры. Если не иссяк ваш собственный задор, извольте, я к вашим услугам. Только моментально.

Не успело эхо подхватить его слова, как он тут же зарядил мне в ухо. Силен чертяка. От следующего удара я уклонился, чтобы тут же, подсев пробить ему с левой в печень. Правой в висок и пнуть пару раз. Дело сделано.

— Постойте, — прохрипел он, суча ногами в пыли, вы же совсем не знаете, что заставило меня окрыситься на вас.

— Меня это не интересует, но можете рассказать. Впрочем, если воздержитесь, премного меня обяжете, — ответил я многозначительно и расплывчато и удалился, насвистывая под нос фривольную песенку.

Сделал гадость — сердцу радость! Ну ладно, пора возвращаться к делам насущным. Славно погуляли и хватит. Спасибо, Дельрос и до новых встреч. Я открыл портал и шагнул в него, было в игре еще пара дел, которые стоило уладить до вечера.