Прокол

Глава 12

Бункер Димку не поразил. Вернее сказать, Бункер оправдал все надежды. Ну, подумайте сами, как может выглядеть военизированный до абсурда город будущего? Вот так Бункер и выглядел. Если Янтарь был одной большой научной лабораторией, то Бункер больше напоминал завод. Военный.

Почему-то больше всего Цоя поразили живые регулировщики движения. По широким улицам в два ряда постоянно шли потоки электротранспорта. Светофоры и указатели, само собой, присутствовали, однако, здоровенные сержанты-регулировщики в экзоброне лишними не казались.

Впрочем, долго любоваться однообразными индустриально-милитаризованными пейзажами Димке не пришлось. Встречающая их группа быстро усадила Цоя и особиста в приземистый бронированный автомобиль, почти сразу свернувший в спецкоридор. Массивные двери закрылись, и автомобиль резво покатился по пустой длинной кишке неизвестно куда. Димка насчитал три грузовых пандуса, на которых они опускались вниз. Коридоры, развилки, пересечения, рекреационные зоны с деревьями и травой, жилые и производственные сектора… Если бы не карта, которую инком любезно высвечивал периодически, Цой давно бы уже заблудился. Собственно, заблудиться — это неправильное понятие. Наносканеры на каждом углу, живые патрули вкупе с кибер-охранниками, проверки, проверки, проверки, персонализации, идентификации… Заблудиться было сложно. А вот нарваться на неприятности — это запросто. Человек, не знающий, куда идти, моментально вызвал бы здесь подозрение.

— Сектор «Омега», уровень — минус тысяча семьсот пятьдесят три метра. Особая зона контроля — информировал приятный женский голос из динамиков. — Пожалуйста, приготовьтесь к сканированию. Сохраняйте неподвижность. Спасибо за помощь и понимание.

Особист первым подошёл к сканеру, пару секунд постоял, затем набрал что-то на сенсотуре, и махнул рукой Димке.

— Ну, удачи тебе… Цой. Дальше пойдёшь сам. Нам туда ходу нет.

Шумов помолчал, затем протянул руку.

— Вряд ли увидимся ещё. Честно говоря, обнадёживать или успокаивать тебя не буду. Ты, главное, не бойся. Ну, будь!

— Спасибо — сказал Димка.

Створки дверей за спиной бесшумно сошлись, не оставив даже щели. Сплошной серый монолит. На стене вспыхнула голографическая стрелка, помигала и растаяла.

«Понятно» — про себя подумал Цой. Двинулся в направлении, указанном бесплотным гидом.

Ещё несколько раз стрелка появлялась на пару секунд, указывая маршрут. За всё время, пока Димка шёл по коридорам сектора контрразведки, ему навстречу не попалось ни одной живой души. Наконец, в очередной раз свернув в очередной коридор, Цой попал в большое круглое помещение, из которого наподобие лучей в разные стороны расходились коридоры. Перед двустворчатыми дверями из какого-то экзотического дерева стояли двое охранников в белоснежных бронированных «СКАТ-У», похожих на скафандры имперских штурмовиков из древней киносаги «Star Wars».

— Заходи, Дима — прозвучало приглашение и двери распахнулись.

Димка оказался в круглом кабинете, с деревянной! мебелью и огромным столом-армагеддоном посреди помещения. Помещение без углов дезориентировало. Оно казалось одновременно и большим, и маленьким. Однако инком среагировал оперативно, построив имитацию избражения, почти неотличимого от реального, однако лишённого гипноиндукционных наводок. Из кресла с высокой спинкой встал невысокий человек лет эдак сорока. Впрочем, ему с равной степенью вероятности могло быть и пятьдесят, и двести пятьдесят лет, судя по глазам. Чёрный обтягивающий комбез, никаких знаков отличия, кроме маленького золотого значка на левой стороне груди. Крест, трезубец и перекрещенные мечи. Особый отдел военной контрразведки Вооружённых Сил Украины.

— Здравствуй, Дима — негромко проговорил незнакомый военный. — Проходи, присаживайся. Разговор у нас с тобой будет долгим.

— Вы — полковник Приймак? — спросил Цой, усаживаясь в гостевое кресло, такое же, как и у хозяина помещения.

Контрразведчик что-то набрал на клавиатуре стола, и помещение приобрело вид комнаты прямоугольной формы, с окнами, из которых открывался ошеломительный вид на мегаполис с полупрозрачными футуристическими небоскрёбами.

— Моя любимая заставка — прокомментировал контрразведчик. — Называется «Город будущего». Гипноиндукция на данный момент неактуальна, собственно, это одна из составляющих современных методов допроса, когда на объект воздействовать приходится разными способами. Но ты не на допросе, так что расслабься. Собственно, я бы мог дать команду инкому, и ты получил бы инъекцию…, ну, не тритиопентал натрия, конечно, но что-нибудь эдакое… — контрразведчик покрутил рукой в воздухе.

Димка похолодел. О том, что костюм мог использоваться и в таком варианте, он как-то не подумал. Хотя, если подумать, а что тут удивительного?

— Я надеюсь, ты оценил степень доверия — продолжил контрразведчик — поэтому, давай максимально облегчим жизнь друг другу. Параллельно нашей беседе идёт обмен данными с инкомом. Полученная информация сличается, нестыковки и лишнее отфильтровывается, анализ и оценка достоверности таким образом упрощается. То, что совпало со степенью достоверности 92–95 процентов и является правдой. Очень надеюсь, что совпадений будет достаточно много.

— Я тоже — судорожно сглотнул Цой.

— Ну, вот и отлично — улыбнулся контрразведчик. Сразу же постараюсь ответить на твой первый вопрос. Полковник Приймак — контрразведчик махнул рукой, и на стенах появилось изображение импозантного красивого мужчины в форме полковника СБУ — это виртуальная личность. Хотя, личность в полном смысле этого слова. Полковник никогда и нигде не присутствует лично, теперь ты понимаешь, почему. Если это необходимо, то есть первый и второй заместители. Лично я — тут контрразведчик тонко улыбнулся — третий зам. Но основой личностной матрицы являюсь я. Я также являюсь и фактическим руководителем сектора «Омега». Я курирую проект «Прокол» и «Хронос», руковожу силовыми операциями спецподразделения «Хронос», собственно, можно сказать, что я являюсь одним из трёх главных руководителей службы безопасности Украины. Но для удобства ты можешь называть меня полковник Приймак. Всё-таки, не чужие люди — полковник усмехнулся.

— У тебя наверняка масса вопросов накопилась. Но, обо всём по-порядку. Я уже вкратце знаю твою историю, однако, прошу тебя рассказать мне всё ещё раз. Кстати, ты пить не хочешь? — полковник привстал со стола, на который он так ненавязчиво и незаметно присел. — Я очень люблю «Пепси-колу». Будешь?

Димка взял протянутую полковником бутылку «Пепси», машинально приподнял бутылку, как бы салютуя, и выхлебал половину. Вкуса он не почувствовал. Полковник неодобрительно посмотрел на такое нерациональное использование напитка, отпил глоточек, и зажмурился от удовольствия.

— А говорите, не допрос — брякнул Цой. Полковник слегка выгнул бровь.

— Ну, вот Вы себя так ведёте, будто два старых друга встретились. На столе сидите, «Пепси» пьёте, улыбаетесь. Пытаетесь создать атмосферу дружеской беседы, чтобы я расслабился, контроль потерял. Типа, хороший коп, и всё такое. Это тоже психологическая обработка ведь, да?

Полковник помолчал, поставил бутылку на стол и посмотрел на Димку. Отчего-то Димке стало стыдно, как будто он ляпнул какую-то ересь.

— Ты неправильно понимаешь работу отдела военной контрразведки, Дима. Книги, фильмы, это понятно. Собственно, это вполне нормально… Короче, слушай, что я тебе скажу, птичка… — комично проговорил полковник фразу из древнего мультика.

— Дознанием у нас занимаются другие люди. Если бы тебя допрашивали, то ты бы сидел сейчас не в этом кабинете, не в этом кресле, не в этом костюме, и не в этом настроении. И очень, очень хотел бы нам всё рассказать. А на данный момент ты разговариваешь с одним из руководителей СБУ в его кабинете. Надеюсь, оценил разницу. А теперь, Дима, расскажи мне всё с самого начала. С того момента, когда ты решил попасть в Зону, и как.

В основном, говорил Димка. Полковник несколько раз задавал вопросы, однажды направление беседы вильнуло куда-то вбок, и некоторое время говорили только о музыке. Когда Цой добрался до истории с костюмом, то спохватился, и передал последние слова погибшего лейтенанта, постаравшись вспомнить их как можно точнее. Полковник нахмурился, потёр переносицу, что-то набрал на клавиатуре.

— Плохо. Очень всё плохо. Ладно. Сейчас мы прервёмся, тебе придётся пройти…, короче, тобой вплотную займутся наши «мяс…», э-э-э, медики. И спецы из техсектора. Каким образом прошёл импринтинг, если команды на инициацию не было? В-общем, и в частности, я не прощаюсь — полковник нажал пару клавиш, и в комнату вошёл «штурмовик».

— В центр к Ляпуху — скомандовал полковник.

Опять путешествие по коридорам. Проводник попался молчаливый. Короткие: «направо», «налево», «стоять», «сюда смотри». И совершенно выпадающее из общего сценария: «не ссы, пацан, всё будет нормально». Цой аж притормозил, оглядываясь. Но «штурмовик» легонько дружески подтолкнул Димку к открывшимся дверям и ободряюще вскинул руку.

Двери закрылись за спиной, и Димку тут же окружила плотная толпа людей в белых универсальных комбинезонах. Ляпухом оказался, по-видимому, старший в этой толпе, здоровенный дядька с весёлым краснощёким лицом.

— Лепехов Сергей Васильевич — представился Ляпух. — Мы сейчас тебя немножко потрошить будем. Исключительно в познавательных целях. Ты не бойся, больно не будет. Укольчик поставим, и ты будешь спать крепким сном. Потому что, это всё надолго. Сюда проходи.

Костюм раскрылся сам, видимо, у производителей существовали свои средства дистанционного контроля и управления «изделием». Димка вылез из костюма, пытаясь хоть как-то прикрыться руками, однако, его очень быстро подхватили под руки, обрядили в просторный балахон на манер колокола с короткими рукавами, и уложили в чудо врачебной («враждебной», мелькнуло в голове) техники — самоходное анатомическое кресло с кучей всякой непонятной хренотени. Кресло тихонько попискивало, подмигивало огоньками индикации, смешно гугукало, попутно катясь по переходному коридору в манипуляционную.

Ляпух нажал что-то на пульте управления, и руки, ноги, и голову Димки мягко схватили упругие манжеты. Фиксация оказалась на удивление прочной и жёсткой, пошевелиться было практически невозможно. Грудь также перепеленало.

— Хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается! — бодро отрапортовал Ляпух и подмигнул Цою.

— Э, тихо-тихо, мы так не договаривались — Димка попытался рвануться, но без особого успеха. — Вы что это, а?

— Шутка! — захохотал Ляпух. Не боись, герой, я же сказал, ничего не почувствуешь. А норадреналинчик был просто необходим, для ускорения, понимаешь, исследования. Ну всё, Димон, поехали.

Лёгкий укус в предплечье, ещё один в шею. Комната и окружающие предметы моментально расплылись, все звуки доносились, как через толстый слой ваты. А потом кто-то опять выключил свет.

Очнулся Димка от какого-то некомфортного ощущения. Странно было то, что объективных причин для этого не было. Удобная кровать, приятная обстановка в комнате, ничего не болит, ничего не беспокоит. Однако состояние было нехорошим. Списав ощущения дискомфорта на постэффекты после обследования, Цой встал с кровати, натянул на себя такой же ункос[24], как и у научников, и попытался выйти. Но дверь открываться не пожелала. Димка поискал какое-нибудь средство общения, не нашёл, и прибег к древнейшему способу коммуникации. То есть, лупанул ногой в дверь. Реакция последовала незамедлительно.

— А ну-ка, немедленно в кровать! — решительный женский голос раздался, кажется, отовсюду.

Димка источника звука обнаружить не смог, поэтому он просто повернулся в центр комнаты, задрал голову и заговорил. Его спич, без сомнения, являлся вершиной ненормативно-эпистолярного жанра, и должно быть, произвёл неизгладимое впечатление на слушающих, во всяком случае, Цой на это надеялся. Львиную долю содержания этого великого текста составляли выражения, почёрпнутые у Дёмы Честера в Тёмной Долине месяца три назад, однако, были и собственные наработки. Ясно было только одно — Цоя здесь не знали. Иначе, таким тоном бы не разговаривали.

Потрясённое молчание длилось около минуты, затем Димка довольно миролюбиво поинтересовался:

— Мне что, продолжить?

— Нет-нет, пожалуйста, не нужно! — явный прогресс в зарождающихся отношениях между пациентом и обслуживающим персоналом был налицо. — Сейчас придёт дежурный…

— Ваш дежурный сейчас пойдёт на …, а мне нужен полковник Приймак! — категорично ответил Цой. — Мы с ним ещё не закончили беседу.

— Вот как? А если дежурный это я? — спросил Ляпух, входя через открывшуюся дверь.

Цой смутился, и, чтобы этого не показывать, довольно агрессивно ответил:

— За адрес извините, конечно, но мне тут разлёживаться не особо климатит, поэтому я хотел бы…

— Хотеть, Дима, ты будешь, тогда, когда я это разрешу — мягко, но как-то основательно и убедительно сказал Ляпух, присаживаясь на кровать, и Димке моментально стало ясно, что так всё и будет.

— Полковник Приймак, само собой, мой непосредственный начальник, однако начмед тут — я, и все вопросы, касающиеся состояния исследуемого материала, решаю только я.

— «Материала» — поморщился Цой. — Грубовато, однако!

— Зато точно! — парировал тут же Ляпух. — Видишь ли, молодой человек, с тобой не так всё просто оказалось.

— Недопонял — вскинулся Цой.

— Полковник Приймак приказал доставить тебя к нему, как только ты придёшь в себя, так что, пойдёмте-с, молодой человек.

— К полковнику?

— Ко мне. Я ещё разок прогоню тебя по тестам. Не волнуйся, это недолго, небольно и необходимо. Это приказ, боец!

— Ясно — буркнул Димка.

«Недолго» было только в понимании самого Ляпуха. Димка мариновался в кабине кибер-диагноста часа полтора, и ещё минут пятнадцать сканировали головной мозг (пяти минут бы хватило, судя по количеству, как заметил начмед). Правда, Ляпух развлекал Димку анекдотами, которых знал великое множество, а так же историями из своей медицинской практики. И если бы не постепенно ухудшающееся самочувствие, Цою бы даже понравилось. Ломило всё тело, появилась тянущая боль в мышцах, виски и затылок наливались свинцовой тяжестью. Ляпух хмурил брови, изучая всякие-разные диаграммы, затем приготовил инъектор, что-то вколол, и отправил к Приймаку вместе с уже ставшим почти родным «штурмовиком».

— У меня для тебя две новости — с порога обнадёжил Цоя полковник. — С какой начинать?

— Давайте плохую — выбрал Димка, усаживаясь в кресло.

— Плохая. Импринтинг действительно был инициирован, но нештатно. Скорее всего, в момент начала Выброса произошёл сбой уже повреждённой операционной системы инкома, это когда тебя шаман убивал. Вот ещё незадача, кстати! За трофеи тебе отдельное спасибо, правда, тебя ещё никто не благодарил, за всё, что ты сделал, но это немного позже. Итак — полковник уселся напротив Цоя на край стола, и продолжил — импринтинг незавершён. И завершённым быть не может по причине летального исхода для интеллект-личностной матрицы инкома. Попытка лейтенантом Николаенко активировать матрицу не получилась. Накопленные ошибки протоколов интеграции личностных характеристик матрицей сыграли свою отрицательную роль при повторной попытке интеграции уже твоих данных. Тоже неудачно. Необратимо повреждён главный мемонейроиндуктор, проще говоря, процессор инкома. Таким образом, режим «искусственный разум» восстановить не удалось. Впрочем, режим «искусственный интеллект» вполне работоспособен, и это радует. На сто процентов «изделие» использовать не получится, но это уже и не требуется. Главное — «изделие» работоспособно, и в состоянии полноценно выполнять основные функции. А именно: активная и пассивная защита, нападение, сбор информации.

Полковник прокашлялся. Димка понял, что это всё — цветочки. К плохим новостям полковник ещё не перешёл.

— Итак, недозавершённый импринтинг. Всё дело в том, что «АЗМБ» — это уникальная, не имеющая даже приблизительных аналогов конструкция. Квазиживая структура. Если попонятнее, то в момент завершения импринтинга твой организм полностью включается в биосистему «АЗМБ», и составляет единую замкнутую экосистему. Продукты распада, отходы метаболизма, углекислый газ, всё это используется «изделием» повторно. Рецикл до полного усваивания. Неиспользованные элементы участвуют в синтезе необходимых составляющих. В штатном режиме ты не дышишь, не ешь и не пьёшь неделю, при этом ты можешь без особого вреда для организма бегать, прыгать, воевать, в общем, выполнять боевую задачу. Даже в сортир не ходишь. Незачем. Очень мощный медблок следит за состоянием твоего организма, при необходимости используется разработка наших медиков — лайф-протектор. Даже при полной остановке сердца ровно через секунду оно снова будет биться. Сердце бьётся, почки и печень работают, поджелудочная, там, и всё такое. Но процессом руководит уже не твой мозг, а медблок. И даже это не совсем верное объяснение, но для простоты понимания пусть будет так.

— Ну?

— А вот тебе и «ну». Теперь без костюма жить ты не сможешь. Вот ты сейчас как себя чувствуешь?

— Херово.

— А через четыре часа, максимум через пять все твои органы начнут отказывать. Но сознание ты потеряешь ещё раньше. Пока ты держишься исключительно на инъекции стимулятора, который полковник Лепехов специально для тебя синтезировал. Без костюма ты можешь находиться часов двенадцать, далее нужно или надевать «изделие», или колоть стимулятор. Вроде б и несложный процесс, однако синтез этого лекарства обошёлся в половину бюджета государства, выделяемого на образование. Ну, пусть в треть… но всё равно, Дима, это очень много. И, как ты понимаешь, повторно синтезировать лекарство никто не станет.

— О…енно! — только и смог сказать Цой.

— Я бы сказал — «Оп…ть» — не остался в долгу полковник. — Такова плохая новость.

— А какая тогда хорошая?

— А хорошей не будет. Будет очень плохая.

Димка охнул. Самочувствие, и без того неважное, резко ухудшилось. Как сквозь вату и туман до него донесся встревоженный голос полковника, однако разобрать, что говорил Приймак, не получилось. Сознание то уплывало, то возвращалось. Кто-то суетился вокруг, куда-то положили, куда-то повезли. Что-то делали…

Пришёл в себя Димка в знакомом ангаре манипуляционной. Чувство всесилия переполняло всё тело, хотелось бегать, смеяться, прыгать…

— Состояние стабилизировано, реаникомплекс деактивирован, активность лайф-протекторов снижена. Состояние стабильное — раздался знакомый ровный голос инкома.

Цой приподнялся и огляделся. Вокруг него столпилась приличная куча народу, Ляпух выглядел довольно встревоженным и бледным. Не лучше были и все остальные.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил начмед.

— Да нормально, в-общем, а… — до Димки только сейчас дошло, что на нём снова надет костюм.

— Давай, теперь мы тебя передаём технарям, они там хотели поковыряться — Ляпух кивнул группе людей, одетых в тёмно-серую одежду с эмблемами техсектора — перекрещенные отвёртка и пассатижи на фоне молотка.

— За мной — резко бросил невысокий лысый мужчина, по-видимому, старший в этой компании. Техники расступились, давая проход, однако Цой демонстративно не обратил внимания на эти телодвижения. Спрыгнул с кресла, подошёл к Ляпуху, сдержанно поблагодарил, покивал головой другим медикам.

— Я сказал «За мной!» — старший техник нетерпеливо обернулся. — Что непонятно?

Димка неторопливо обернулся, несколько секунд пристально изучал фигуру техника, затем также неторопливо повернулся к медикам и спросил, особо ни к кому не обращаясь:

— Это шо за статуй?

Медики захихикали. Ляпух долгую секунду ошалело переваривал ситуацию, а затем заржал. Медики дружно грохнули, уже не сдерживаясь.

Старший техник терпеливо подождал, пока утихнет смех, затем ровно произнёс:

— За мной шагом марш. Больше повторять не буду. При необходимости применю силу.

Цой начал сатанеть. Широкий шаг вперёд, забрало шлема щёлкнуло, захлопываясь, костюм окутался маленькими малиновыми точками-огоньками пси-суггесторов. Техники шарахнулись в разные стороны, на месте остался только старший. Чуть заострившиеся скулы и небольшая бледность выдавали волнение, а в целом, техник был абсолютно спокоен внешне.

— Директива «Экстро» — отозвался инком — Угроза применения дистанционных средств контроля и аварийного пассивирования. Нештатная ситуация. Проще говоря, атаковать своих — плохая идея.

— А хамить — хорошая идея? — огрызнулся Димка, останавливаясь напротив старшего техника. Тот пожал плечами и продемонстрировал Цою зажатый в руке пульт, скорее всего, дистанционного контроля.

— Могу и заставить — проинформировал Димку техник.

— А я могу вылезти и выделить тебе полкило пилюлей — парировал Цой — и мне похер, что ты военный, и офицер впридачу. Я заметил, что и простые люди, и офицеры, и даже генералы п…ды выхватывают совершенно одинаково. Посему, милостивый государь, ежли Вы меня и далее будете рассматривать в качестве объекта исследования, то я таки пренебрегу своими пацифистскими мировоззрениями, а другими словами — набью тебе чавку, и всё равно, какой там у тебя чёрный пояс.

— А ну-ка, разошлись! — ожили вдруг скрытые динамики голосом Приймака — делать нечего? Медики, я вам сейчас работу найду.

Медики быстро испарились, Ляпух ободряюще потрепал Димку за плечо, погрозил кулаком невидимому Приймаку, и тоже исчез.

— Товарищ полковник, я настаиваю на форсированном методе обработки данных — старший техник начисто игнорировал Димкино присутствие. — Объект вполне валиден, в крайнем случае, достаточно применить «обездвижку»…

Дверь открылась, и Приймак вошёл в помещение, как-то разом заполнив его своим присутствием. Технари попятились к стенам, в центре остались кипящий Цой и невозмутимый старший техник.

— Я ему щас морду набью — процедил Димка — ты смотри, «объект»…

— Терентьев, я Вас прошу — вежливо обратился Приймак к старшему технику — в данном случае помягче отнеситесь к этому молодому человеку, тут ситуация такая…

— Не считаю нужным, товарищ полковник — отчеканил Терентьев, глядя прямо в глаза полковнику. — Настаиваю на форсировании обследования объекта…

— Человека — очень тихо, но жёстко перебил техника Приймак. — Ты меня недопонял, Терентьев. От этого пацана сейчас зависит всё, понял? Если он не справится, через три месяца, максимум, ни тебя, ни меня уже ничего волновать не будет. Но до этого момента я вполне смогу устроить тебе персональный ад и по служебной линии, и в личной жизни. И не посмотрю ни на твою гениальность, ни на заслуги перед отечеством, понял? Ты у меня с голой жопой в Антарктиде бегать будешь, Самоделкин ты херов… Марш в мастерскую!

— Вы не имеете пра… — начал было Терентьев.

— ВОН!!! — оказывается, Приймак мог орать. Нет, даже не орать, а ОРАТЬ. Димке как-то приходилось читать о боевом крике, от которого у врага подгибались колени, и оружие выпадало из рук. Полковник, похоже, было обучен подобному умению.

Терентьев развернулся и молча выскочил из манипуляционной, за ним тенью просочились и его подчинённые. В дверь заглянул Ляпух, постучал пальцем по лбу.

— Ой, Василич, хоть ты меня не доводи, а? — буркнул Приймак, успокаиваясь. — Куда ни плюнь, все, сука, великие. Один гений, другой незаменимый…

— Иди сюда, я тебе прозиума накапаю из «неучтёнки», чайку попьёшь, а я заодно Димку ещё разок посмотрю. Я теперь его через каждые два часа смотреть буду, уж больно биохимия у него занятная. Аж руки чешутся порезать, да посмотреть — Ляпух довольно осклабился. — Заметь, я тебя Димой называю, а не «объектом». Значит, я хороший. Хотя, тебе лично дело не в том, что по спине кнутом, а дело в том, что больно.

— Потом посмотришь — Приймак с силой потёр виски и бросил Цою:

— Давай в техсектор бегом. Терентьев, конечно, гений, для него не существует понятия «невозможно», но сухарь он редкостный. Даже по нашим меркам. Когда бог людям эмоции раздавал, его предок, видать, в кусты по нужде отлучился. Мы ему прозвище придумали — Киборг. Подходит. Всё, Дима, пошёл заре навстречу! Если будет наглеть, ты ему напомни об Антарктиде.

Спорить Цой не решился. Было очевидно, что ещё одного демарша Приймак не вытерпит, и вполне реален был вариант сюжета с «дистанционным контролем».

В мастерской, которую легко было сравнить с ангаром для какой-нибудь «Мрии» (да и то, проиграл бы), Димку ожидала бригада техников, которая тут же потащила его на всевозможные стенды. Посовещавшись с инкомом, Димка спросил разрешения у помощника Терентьева, закрыл забрало и задремал после инъекции чего-то успокаивающего. Сам же Терентьев подчёркнуто игнорировал Цоя, и Димка решил сдачу выдать той же монетой.

Инком разбудил Димку через пять часов ещё одним укольчиком и приятным воздушным массажем. У техников назрела необходимость пообщаться с Цоем, как с пользователем. Взяв в руки «ишака» и активировав стрелковый комплекс, Димка ещё час изображал из себя супермена, воюющего с толпой негодяев. Воспользовавшись моментом, Димка начал задавать вопросы, касаемо конструкции «изделия». Техники поначалу охотно отвечали, но после того, как Терентьев велел заниматься своим делом и не болтать попусту, замолчали. Помощник «грёбаного киборга», которого звали Вадимом, виновато прошептал, что, ну его нафиг, вот тебе интенсионал по костюму, сам разберёшься.

Димка с удовольствием вслух прошёлся по родословной Терентьева, по его сексуальным пристрастиям и отклонениям, и по высокой вероятности пересечения траекторий жизненного пути «киборга», и «КАМАЗа», гружёного кирпичём. Судя по сдавленному смеху техников, и закаменевшему лицу самого Терентьева, шутку оценили.

Решив, что самообразование в данной ситуации — самое полезное дело, Цой вплотную занялся «интенсионалом по костюму».

Инком здорово облегчил понимание в плане перевода технической информации в доступную для понимания форму. Конструкция «изделия» действительно поражала.

АЗМ-Б-1, или «автономный защитный модифицированный биологически» костюм был создан целиком из материалов, порождённых Зоной. Наружный покров, или «броня первого уровня», была создана то ли на основе, то ли из шкуры псевдогиганта. Довольно мягкая и эластичная, наружная броня мгновенно каменела на доли секунды при попадании в неё пули или осколка, или превращалась целиком в монолит при ударе. Кинетическая энергия снаряда поглощалась и преобразовывалась встроенными в броню артефактами. Костюм также мог видоизменять в определённых пределах свой внешний вид. Например, отрастить карман, или сымитировать банальный «Варяг», или «Ветеран». В целях затруднения идентификации, разумеется.

Ещё одной особенностью наружной брони было использование технологий, полученных после изучения кровососов и их стелс-режима. В результате, после доработки костюм мог становиться невидимым во всех доступных диапазонах, включая пси. Что и сыграло с ним дурную шутку. Как выяснилось (Димку передёрнуло при воспоминаниях), современные биодетекторы и наносканеры сам костюм по-прежнему не видели, однако нашлись умельцы, доработавшие приборы. И теперь модернизированные сканеры спокойно регистрировали «белое пятно» с нулевой активностью во всех диапазонах. Что собственно, и демаскировало «изделие». Теперь перед техсектором стояла задача исправить эту досадную оплошность, группа технарей увлечённо колдовала над приборами, возбуждённо размахивая руками, и разговаривая на явно инопланетянском языке.

Второй слой костюма представлял из себя эластичный экзоскелет. Усилители мышечной энергии также имели биологическую природу, и были созданы на основе тканей снорков. Уникальные возможности этих мутантов прыгать на расстояние до двадцати метров, и на высоту порядка шести, позволили обеспечить АЗМБ такими же возможностями. Преобразованное мускульное усилие носителя позволяло поднимать и перемещать без проблем до полутонны. Сила удара рукой или ногой также возросла соответственно. Вкупе со свойствами наружной брони кулаком спокойно можно было пробивать кирпичные стены.

Броня третьего уровня защищала носителя от пси-воздействия, а также нейтрализовала полностью проникающую радиацию, не остановленную первым слоем. Третий слой целиком состоял из материала кожи и тканей контролёров. Когда-то шли жаркие споры: «Может ли контролёр воздействовать на контролёра?». Оказалось — нет. Кожный покров пси-мутантов начисто блокировал суггестивное воздействие, и на три четвёртых — излучение установок Кайманова, переделанных техниками «Монолита». Остальное доделывал пси-шлем, ещё сахаровской разработки. Практически, носитель костюма не испытывал дискомфорта, находясь в зоне максимальной мощности излучения, аналогичного радаровскому. О как…

Четвёртый уровень защиты был самым интересным и секретным. Именно он осуществлял взаимосвязь всех слоёв защиты между собой и с организмом носителя. Кроме того, в нём находились и те самые «лайф-протекторы», не дающие умереть. Мезо-и-гипермодификаты на основе артефакта «Душа», типа «Кристальной Души Бенгала», артефакт «Манна Небесная», и «Лента Мёбиуса» образовывали именно то, что позволяло объединить в одно целое «изделие» и организм носителя. Получившуюся биосистему «янтарные яйцеголовые» окрестили «экосистемой», а «бункерные умники» тут же придумали, как её использовать в своих интересах. Так родилась основа АЗМБ.

Но эта аббревиатура имела и другое значение. «Автономный защитный» осталось, а вот дальше следовало «модернизированный боевой». То есть, рассчитанный на боевое применение в условиях Зоны. Причём, активных средств поражения костюм не имел. Для этого носитель вооружался таким же экспериментальным действующим прототипом огнестрельного оружия ИШК. Тем самым «ишаком»…, так-с, об этом потом почитаем.

В костюм оказалась встроена целая система суггесторных излучателей типа каймановского, но намного совершеннее. Инком (см. дальше) улавливал и расшифровывал биоритмы любых живых существ в радиусе двадцати пяти-тридцати метров, и мгновенно подбирал нужную частоту и степень воздействия, от «отвести глаза» или «испугать» до «церебрального паралича». Лазерный дальномер при необходимости мог стать боевым импульсным лазером средней мощности. Ультразвуковой сонар тоже мог наделать немало беды.

Естественно, для такого энергетически ёмкого оборудования требовалась прорва энергии. Изучение той самой экзопотенциальной сферы Лютера-Майделя позволило в конце концов создать самостоятельно возобновляемый источник энергии. Который тут же немцы окрестили «Kraftwerk»[25], а наши — естественно, «Чернобылем».

«Чернобыль» заряжался сам. Откуда — толком пока не могли понять, но факт оставался фактом. В течение часа в режиме «пассив» гипермодификат восстанавливал уровень заряда полностью. А если стать в «электру» и постоять с минуту, то уровень заряда поднимался до ста двадцати процентов. Учёные предполагали о преобразованиях энергии вакуума, и рвали себе и друг другу волосы, описывая километры уравнений, а практичные украинские вояки тут же засекретили изобретение, показали всему остальному миру дулю, и чихать хотели на то, откуда берётся энергия. Работает — и ладненько.

Процедура импринтинга обеспечивала взаимодействие носителя и «изделия». Механизм процедуры был сложен и непонятен, поэтому Цой попросил привести наиболее упрощённый вариант. И тут же пожалел о своём решении. Оказалось, что костюм как бы «прорастает» в его, Димкино тело тонюсенькими белесыми нитями-жгутами, сращивая два организма в одно целое. Первоначально требовалось от тридцати минут до часа для полного сращивания, все последующие процедуры проходили почти мгновенно. Ощущений при этом особо никаких не наблюдалось. Поскольку, в первую очередь сращивались нервные ткани. Необходимость дышать, а точнее, наполнять лёгкие воздухом возникала только тогда, когда нужно было разговаривать. Поначалу возникли проблемы с рефлексом диафрагмы, но этот момент Димка пропустил. Порешали — и хорошо. Лично он, Дмитрий Галько, никаких проблем с диафрагмой не испытывал.

Управлял всеми процессами, протекающими в «экосистеме», сверхмощный индивидуальный компьютер нового поколения, сокращённо — инком. Первоначально было решено использовать термин «Инк», придуманный известным писателем-фантастом Головаченко. Первые инки оказались нефункциональными, или, как выразилась комиссия — нежизнеспособными. Прорывом стало открытие явления сверхпроводимости и эффекта памяти в аномальных новообразованиях, названных «кристаллами» за их правильную геометрическую форму. Кристаллы, как и артефакты рождались аномалиями из более простых «минералов». Полезных свойств там нашли целую кучу, однако, сами кристаллы были явлением редким, поэтому производство инков ограничилось выпуском двух суперкомпьютеров. Первый прототип был уничтожен вместе с «изделием», информация о причинах имела пометку «совсекретно». Известно было только то, что пошли не тем путём. Второй, доработанный и оптимизированный, был установлен и адаптирован под существующее «изделие». Название немного откорректировали, и в результате получили «инком».

Главным отличием инкомов от инков была способность моделировать личность человека. Или просто личность. То есть, тот самый пресловутый компьютер седьмого поколения «искусственный разум». Базовыми личностными характеристиками являлись черты индивидуальности самого носителя, поэтому, в идеале, после импринтинга получалось как бы два носителя — реальный и виртуальный. Что в конечном итоге позволило повысить эффективность такого тандема в несколько раз во всякого рода экстремальных условиях, коими Зона богата и поныне.

В конечном итоге, инком предполагалось имплантировать непосредственно носителю, что позволило бы избежать неприятного момента, связанного с «простоем оборудования». В самом деле, если тебя сначала попользовали всласть, а потом на полгода повесили на тремпель в шкафу, то это, как минимум, неприятно. На данный момент подобная возможность только разрабатывалась, и никаких готовых решений реинтеграции личности не существовало.

Само «изделие» было экспериментальным, работы было выше крыши, и только необходимость проведения операции «Прокол» вынудила разрешить его использование. Получались как бы промежуточные полевые испытания. Решение было принято путём голосования, и победа досталась перевесом в один голос. Всего-навсего. «Изделие» было сырым, и существовала опасность долговременного использования для носителя, да и для самого изделия, однако, его применение повышало шансы удачного завершения операции. Цой попробовал почитать о самой операции, однако снова получил очередное «совсекретно».

В очередной раз сменив очередной стенд, Димка открыл новый раздел, посвящённый индивидуальному штурмовому комплексу ИШК и его тактико-техническим характеристикам. Тэ-тэ-ха и-ша-ка. Гы-гы…

Сначала было слово. И слово это было: «Лента Мёбиуса». Артефакт. Каким образом работал артефакт, не уточнялось, поскольку гипотез было до хрена и ещё трошки, а правду опять-таки засекретили. Самое главное, что артефакт этот в сталкерской среде называли, помимо основного названия, ещё «Дозатором», и «Раздачкой». Достаточно было взять артефакт в руки, и прикоснуться к какому-нибудь небольшому предмету, и у тебя становилось два абсолютно одинаковых предмета. Затем легонько стукнуть арт, или просто сильно и резко сжать, и предмета становилось ещё на один больше. Причём, это копирование на молекулярном уровне происходило мгновенно. В среднем, артефакт мог сработать до полутора сотен раз, а затем превращался в очень красивую безделушку, дарящую хозяину последнюю радость, поскольку разряженные «Ленты Мёбиуса» очень охотно покупали ювелиры. Артефакт имел память на первое прикосновение, поэтому, прикоснувшись один раз к полному магазину для «калаша», пользователь получал удобную возможность не таскать с собой склад боеприпасов. Но колбасу, или воду таким образом было не получить. Разве, что иметь «колбасный», или «водяной» артефакт. «Лента Мёбиуса» срабатывала только в руках, брошенный на пол, или о твёрдую поверхность, артефакт не активировался.

Больше всего «Лент» находили на Болотах и на Затоне. То есть, где было много воды, и встречались аномалии «Зеркало». Попадались они и в Лиманске, но реже. Бизнес был хорошо налажен: «заряженные» и «пустые» артефакты можно было приобрести, в принципе, без особых проблем. При условии, что есть от десяти до пятидесяти тысяч денег в зависимости от ориентации.

Затем учёным на Янтаре удалось вырастить артефакт, и он сразу же попал под пристальное внимание военных. Магазины и обоймы, коробки, кассеты и ленты начали выпускать (Бункером, естественно), со встроенным фрагментом артефакта, и проблема недостатка патронов была, если не решена окончательно, то переведена в категорию «незначительное неудобство».

Так и остался бы этот замечательный артефакт простой копиркой, если бы не ошибка одного из молодых техников Бункера. В итоге, лейтенант Быков в двадцать три года получил подполковника, пенсию, и группу инвалидности. А мир получил модификат «Ленты Мёбиуса». Который был намного лучше исходника, плюс к этому, ещё и не имел наработки на отказ. И действовал по другому принципу. Нарушая, а точнее, обходя принципы причинности.

Внешне модификат напоминал два конуса, соединённых вершинами, и размером не более двух-трёх дюймов. В момент активации модификат генерировал темпоральное поле с обратными характеристиками, другими словами, отбрасывая локальную область пространства на доли секунды назад. То есть, возвращая в исходное состояние.

Именно этот эффект и позволил «Песочным Часикам», а модификат назвали именно так, (наверное, понятно, почему?) стать основным узлом «ишака».

Изначально был разработан ТШК — тяжёлый штурмовой комплекс. Пакет из шести стволов на одной оси, каждый из стволов был немного отклонён в сторону, что, во-первых, увеличивало сектор поражения, а во-вторых, позволило заменить термин «прицеливание» термином «наведение». Принцип был заимствован у пулемёта Гатлинга и у российского фантаста Лукьянова, а название — у российского же фантаста Панкова. Пакет стволов калибра 12,7 мм возможно было достаточно легко заменить на двадцатимиллиметровый, и пулемёт превращался в гранатомёт, но при этом темп стрельбы падал с трёх тысяч выстрелов в минуту до тысячи. Весила эта бандура тридцать четыре с половиной килограмма, и даже использование артефактов, обладающих обратным гравитационным эффектом, существенно не снизило вес оружия. Поэтому, наличие экзоскелета являлось необходимым дополнением к комплексу. Плюс аккумуляторы для электропривода, плюс инерционные датчики, затормаживающие стволы почти мгновенно… В общем, без экзоусилителей пользоваться «тэшкой» было невозможно.

А раз так, то все дополнительные устройства, типа аккумуляторов, ящика для снарядов, и инерционных эффекторов, разместили на самом экзоскелете, за спиной, и на поясе. Взвод пулемётчиков обозвали «взводом Т», комплексы испытали в боевых условиях, и ничтоже сумняшеся, начали выпуск серийно.

Модификат «Песочные Часики» монтировался в коробе для патронов, и после того, как боезапас исчерпывался, за секунду пополнялся до первоначального значения. Таким образом, боезапас мог пополняться до пяти раз подряд, дальше стрелять было опасно, поскольку стволы нагревались до критического предела. Предложение оснастить комплекс ещё и системой принудительного охлаждения энтузиазма не встретило, ибо в таком случае и без того существенные габариты кинематической пары «ТШК-экзоскелет» становились просто абсурдными. Тем не менее, несмотря на недостатки, ТШК нашёл применение в качестве сверхмалых мобильных огневых точек МОТ.

А дальше было два года застоя, до тех пор, пока в Бункере не появился молодой гений Мартызенко, изобретатель, дизайнер, компьютерщик, и оружейник. И первым делом буквально за ночь набросал основные тезисы будущего индивидуального штурмового комплекса. И предоставил его на рассмотрение комиссии. Первые же экспериментальные прототипы продемонстрировали великолепные результаты, и в конце концов появился ИШК. Тот самый, который Димка вытащил из «холодца». ИШК был оснащён двумя «Песочными Часиками»: для 12,7 мм пулемёта и для 20 мм гранатомёта. Магазин на пять выстрелов типа ВОГ существовал для гранатомёта, а для пулемёта использовался совершенно иной принцип. Возобновляемым являлся не контент магазина, а вся казённая часть вместе со стволом. Пулемёт был заряжен всего один раз одним-единственным патроном. В момент выстрела происходила активация «Часиков» и через ничтожную долю секунды в патроннике снова оказывался патрон, а ствол был снова холодным и неизношенным. Теперь оружие могло стрелять практически беспрерывно, единственное, что ограничивало время применения — это физическое состояние стрелка. Поначалу темп выстрелов составлял девять тысяч! выстрелов в минуту, однако, вибрация с частотой 150 Гц негативно сказывалась на здоровье пользователя, поэтому остановились на трёх тысячах в минуту. Благо, этого хватало за глаза даже при применении натовских патронов калибра 5,54 мм. от штатовского «Минигана» М-134.

ИШК был оснащён собственным компьютерным стрельбовым комплексом, обеспечивающим прицеливание и доведение. Ствол «ишака» был подвижным и мог отклоняться в любую сторону на угол до пяти градусов. Другими словами, стрелку было достаточно примерно навести комплекс на цель, остальное доделывал компьютер. При необходимости, компьютер отключался, и комплекс становился просто пулемётом. Окошечко стрельбового комплекса превращалось в визир оптического прицела коллиматорного типа. Как раз на тот случай, если электромагнитный импульс выведет из строя всю электронику. Фрагмент «Чернобыля» размером с пуговицу обеспечивал ИШК неиссякаемой энергией.

«Интенсионал», а другими словами — пакет конкретных данных, был довольно объёмным, и касался не только «изделия» и оружия, а многих изобретений, изготовленных на основе зоновских материалов. Основным лейтмотивом всех этих телодвижений являлась мысль о том, что Зона — это место, где находиться крайне неприятно, поэтому, для того, чтобы там выжить как можно дольше, нужно иметь спецсредства. Которые в повседневной жизни считались бы чуть ли не волшебными. В самом деле, зачем строить «Мурену», или изготавливать то же «изделие», если в реальной жизни дешевле обойдутся три вертолёта, или сотня костюмов СКАТ-М? Ответ — чтобы в Зоне элементарно выжить. Хотя бы, просто выжить для начала. Сталкеры, или шаманы — не в счёт. Они заняли свою экологическую нишу в Зоне, и просто приспособились к этому существованию, получив, своего рода, вид на жительство, и тратя все силы на выживание. А вот для изучения необычных явлений, для применения их в быту за пределами Периметра, просто выживать было недостаточно.

Димка вознамерился было просмотреть всю историю создания защитных спецсредств, начиная аж с 2008 года, однако, его довольно бесцеремонно прервали. Оказалось, что техники уже закончили свои пляски, инком коротко доложил о завершении очередного этапа оптимизации, и что полковник Приймак ожидает Цоя для дальнейшей беседы. Терентьев, подошедший к Димке, протянул тому цилиндрик флешки, и пробубнил:

— Полковнику Приймаку.

— Передам — Цой спрыгнул с ложа стенда, потянулся и, не прощаясь, потопал к двери.

— После беседы — сюда — приказал в спину техник.

Димка, не оборачиваясь, ткнул ему фак, и выскочил в коридор. Инком тут же высветил маршрут движения, и уже через пять минут Цой оказался перед дверьми с белыми «старварзовскими» штурмовиками. Димка совершенно по-другому взглянул не «тэшки» в их могучих лапах, кивнул бойцам и замер в ожидании на расстоянии. Бойцы имели недвусмысленный приказ расстреливать всё, что без допуска приближалось на критическое расстояние. Само собой, повредить Димке они не могли, однако, порядок есть порядок. Кроме того, над головами бойцов, под потолком висели турели то ли гаусс-пушек, то ли ещё каких-нибудь «рельс-ганов». А вот насчёт этого оружия Цой испытывал некоторые сомнения в своей безопасности. Костюм костюмом, однако, возможности рельсотронов Димка знал.