Проклятие главы рода

Глава 22

Увидев маму, оба подобрались. Правда, наручи старший сын снимать не спешил. Наоборот, натянул посильнее, чтобы уж точно не свалились.

— Упс, — глубокомысленно изрек Платон. — А мы тут…

Пока он искал ответ, чем они занимаются, более легкий и наивный Златон уже выдал их с потрохами:

— Смотри, мам, какой крутой доспех! Я его домой унесу!

— На себе унесешь? — с бесстрастным выражением лица полюбопытствовала Агата, хотя ей хотелось смеяться.

Сил злиться на мальчишек не было. Конечно, она их отругает (ещё и всыплет за то, что сбежали от родителей), но вполне понимает, что им скучно, игрушек нет, а тут целые комнаты древних вещей. Кто бы отказался примерить на себя доспех?

Но хихикать нельзя — иначе сыновья не вынесут никакого урока, кроме того, что можно крушить старинные дворцы и забирать их с собой по кирпичику. А что, мама же разрешила.

— Ага… надену только… — засомневался Злат, у которого всё хорошо складывалось ровно до тех пор, пока Агата не уперла руки в бока. — Или нет…

Следующие десять минут она отчитывала парней, пыталась собрать доспех обратно и натереть до прежнего блеска. Получалось плохо. Если раньше он величественно возвышался, то теперь стоял полусгорбленный, весь какой-то жизнью побитый, как будто его хозяин пережил сотню сражений (и ни разу не вышел победителем).

Но всё лучше, чем ничего.

— Так, теперь можем идти, — сказала Агата, приоткрыв дверь, чтобы убедиться, что их никто из гостей не заметит и не назовет её опять курицей-наседкой.

И тут она увидела, как в пустой коридор заворачивает Паук. Один. Без своей свиты, без Нику, что ошивался возле него весь вечер.

Второй такой возможности могло не случиться.

Сердце забилось оглушительно

Это её шанс!

— Мальчики, подождите меня тут пять минут, ладно? — спросила она сыновей дрожащим от волнения голосом. — Доспехи только не трогайте.

Они закивали, но с очень уж подозрительной радостью.

Вероятно, сломают что-нибудь ещё. Например, вон ту коллекцию средневекового оружия. Благо оно всё ржавое и опасности не представляет.

Агата со вздохом вышла из залы и практически уткнулась в Паука.

— Ой. Здравствуйте, Осип Никандрович, не заметила вас, — улыбнулась она, сделав вид, что встреча спонтанная.

Вяземский окинул её долгим взглядом и скрежетнул зубами. Весь его вид выражал если не недовольство, то точно нежелание общаться.

— Здравствуйте, Агата… отчества, увы, не помню.

— Эдуардовна, — машинально ответила она. — Но можно и без него. У вас не будет нескольких свободных минут? Я хотела бы кое-что обсудить. В прошлый раз, к сожалению, не получилось довести до конца наше общее дело.

Она взглядом указала на одну из дверей, намекая, что можно зайти туда и поговорить наедине, но мужчина даже не дернулся.

— Конечно, не получилось. Вы же благополучно забеременели от мужа, — хмыкнул Паук, показывая, что прекрасно осведомлен о жизни четы Адронов. — Я так думаю, у вас всё хорошо, именно поэтому вы не удосужились хотя бы из чувства такта оповестить меня, что ритуал больше не требуется. Не знаю, как принято в ваших кругах, но если я с кем-то сотрудничаю, то стараюсь не исчезать без объяснения причин, как только в партнере отпадет необходимость. Как бы так корректно сказать, Агата … ваш поступок выдает с головой ваше воспитание.

Агата закусила губу. Разумеется, он прав. Она действительно поступила «по-бабски». Захотела — сама пришла, никто ведь её не звал. Захотела — взяла и ушла. Ни о чем не сообщила, не извинилась. А он искал для неё этот ритуал, потратил драгоценное время. Да и прошлая их встреча выдалась напряженной. Вяземский ведь не тронул её, хотя мог бы если не прикончить, то сдать Серпу. А он просто отпустил.

Конечно, он не меценат и не благодетель, у него имелись свои планы на Агату, и оплату он бы стряс с неё безо всякого смущения до копеечки — но она изначально знала, к кому обращается за помощью.

Паук был истинным аристократом (пусть и криминальным), у которого есть четкий свод правил, и поведение Агаты вдвойне уязвляло его самолюбие.

Надо было хотя бы позвонить по номеру бара…

А то сейчас ей даже оправдаться нечем. Не говорить же, что сначала у них с мужем начался второй «медовый месяц», потом вот беременность, роды, долгое восстановление.

Почему его должны волновать такие мелочи?

— Пожалуйста, простите меня…

Договорить она не успела. Паук отмахнулся.

— Оставьте свои извинения при себе. Рассказывайте в двух словах, что вам нужно?

— Я бы хотела вновь попросить вас о том ритуале.

Она смутилась, понимая, как это звучит.

— Что, опять поссорились с супругом? — «понимающе» уточнил Вяземский. — А завтра, я так понимаю, помиритесь и пропадете из видимости ещё на год?

— Нет. Теперь точно нет. — Пальцы сжались в кулаки. — Я собираюсь довести дело до конца. Мне казалось, что наши отношения с Серпом наладились, но я обманывала саму себя. Может, всё-таки отойдем куда-нибудь и поговорим?

Ей не нравилось стоять посреди коридора и обсуждать свою жизнь. Мало ли кто подслушает. Но Паук лишь ухмыльнулся.

— Нет, вынужден отказать. Поймите меня правильно, Агата. Я не совершаю дважды одних и тех же ошибок. Мы попробовали сотрудничать — у нас не получилось. Как там говорится? «Обманешь меня раз — позор тебе. Обманешь дважды — позор мне».

— Я не собираюсь вас обманывать!

— Не сомневаюсь. Сегодня вы преисполнены решимости. Но завтра муж купит вам новое украшение или осыплет словами любви — и вы позабудете о своих обещаниях. Конечно, я могу заключить с вами соглашение, по которому, даже если вы передумаете, то оплатите мою работу в тройном размере… — Он словно призадумался. — Но не стану. Пусть это будет вам уроком на будущее. Мир не крутится вокруг вас, Агата.

Паук попытался обойти её, чтобы пойти дальше, и женщина лихорадочно думала, что ему сказать. Как его остановить? Как заставить забраться к себе в голову и доказать, что она настроена решительно?

Сейчас Агата готова была на любое, даже самое грабительское соглашение. Терять-то нечего.

— Скажите, а как тот мальчик? Сын бесовки… — спросила, пока Паук не ушел, добавляя себе еще драгоценных секунд, чтобы найти, что его заинтересует.

Но не успела договорить, как ее перебил веселый голос:

— Так-так-так, а кто это у нас тут шушукается в коридорчике? Что за влюбленные голубки? — В десяти шагах от них стоял Нику Альбеску.

Только не он!

Агата машинально прикрыла спиной дверь, где сейчас сидели мальчишки.

Вяземский неприязненно взглянул на вампира, но все же, подобравшись, отвесил церемониальный поклон.

«Вот что значит граф…» — промелькнула рассеянная мысль. Нику же этот жест так понравился, что он захлопал в ладоши и показал два больших пальца вверх.

— Вот это старая школа. Может быть, вы еще и срамной капсюль носите, как раньше модно было? — Он заиграл бровями, а затем захохотал над собственной шуткой.

— Прошу простить, жена меня уже ищет, — сдержанно ответил Паук и перед тем, как уйти, на мгновение повернулся к орчанке. — Не беспокойтесь, Агата, с мальчиком всё хорошо. Всего доброго.

Паук зашагал в сторону дальней двери. А вот сама Агата уходить не спешила. Нику, склонив голову набок, не мигая, смотрел на нее, и, казалось, если она отправится к мальчикам, то вампир последует за ней.

— Вам что-то нужно… — Она не знала, как правильно обращаться к древнему. Отчества-то у него наверняка нет, а потому нашлась не сразу. — …Господин Альбеску?

— Это вам что-то нужно, госпожа Адрон. — Нику медленно и неспешно пружинящим шагом подошел к ней. — Что за ритуал вы спрашивали у… — Он вдруг запнулся, нахмурился, а потом показал в ту сторону, куда ушел Паук, и спросил совсем другим тоном: — Как того баюна звали?

— Осип Никандрович… Вяземский, — растерявшись, ответила Агата.

— Точно, Йося Петрович, — преувеличенно серьезно закивал вампир, — Так что ты там от него хотела?

— Ничего, мы просто… — попыталась было изобразить непонимание Агата, но Нику перебил ее картинным вздохом.

— Значит, ритуал для налаживания отношений в семье совсем-совсем не интересует, да? Жаль… — Он развернулся на каблуках высоких сапог, затем вдруг подпрыгнул, сделал сальто, приземлился на руки и пошел от нее уже на руках.

«Откуда он знает? Подслушивал? Можно ли ему доверять?» — Сомнения роились и жалили, мешая принять решение, она сама же себя за них корила: «Ну же, Агата, не ты ли думала рядом с Вяземским, что готова на все ради помощи? Но… он-то не Вяземский… ещё и эти его безумства».

Когда Нику уже почти дошел на руках до двери, она все-таки не выдержала:

— Почему вы предложили мне помощь? — торопливо произнесла Агата, будто бы боялась, что не успеет договорить и передумает его окликать.

Нику как был, на руках, повернулся к ней. Потом поднял одну ладонь и, смешно морщась, почесал нос.

— Как же тут пыльно… Был бы это мой дворец, я за такую уборку персонал бы съел. — Он плотоядно улыбнулся, и Агата невольно поежилась, понимая, что слова — совсем не метафора. — А насчет помощи… — продолжил вампир. Его белые волосы хоть и не были очень длинными, но теперь смешно растрепались, свесившись вниз. — Видите ли, госпожа Адрон. Я не такой, как мои любимые дорогие братики. Я стараюсь соответствовать духу времени. Нынче в моде взаимопомощь и благотворительность. Нелюдь нелюдю друг, брат, сват, и всё такое. А мои братья совсем не гибкие в этом плане. Это их подводит.

Нику легко перекувырнулся несколько раз с рук на ноги и обратно и уже через пару секунд снова оказался рядом. Вскинул руки вверх, словно был циркачом на арене.

— Ну как, я достаточно гуттаперчевый? Чтобы соответствовать духу времени? — хихикнул он.

Можно ли просить помощи у Нику Альбеску, если сама Агата еще недавно упрекала мужа за то, что сотрудничает с убийцей?

Ведь Альбеску гораздо хуже, чем Медея. И убийств на его счету несомненно больше. Он неконтролируемый, безумный…

Перед внутренним взором встало лицо мальчишки, ребенка лет пяти. Тощего, растрёпанного. Он забился в угол комнаты и мотал головой.

«Не надо… пожалуйста… не надо…» — В его огромных глазах ужас.

Агата содрогнулась всем телом и выпалила:

— Что за ритуал вы хотите мне предложить?

— Называется «Сопереживание». Разработан специально для супружеских пар, что не могут найти общий язык, так сказать. Помогает достигнуть взаимопонимания и улучшает климат в семье. Раньше же психологов не было. Одни священники, да и те невкусные, — он вдруг понизил голос и, придвинувшись, доверительно сообщил: — И если я говорю, что невкусные, то так и есть. Пару веков назад я жил в католическом храме… — Он поморщился и помахал ладонью, мол, так себе диета.

— Сколько он мне будет стоить? У меня нет больших денег.

— Женщина, ты меня вообще слушаешь? — рассердился вдруг вампир. — Я перед тобой только что о чем распинался? Бла-го-тво-ри-тель-ность! — по слогам отчеканил он. — Благо творю. По-твоему, я выгляжу как тварь, которой нужны деньги?

— Эм… — Агата обвела глазами коридор дворца и поняла, что действительно сморозила глупость. Если у него хватило сил и финансов обеспечить такую вечеринку, как сегодня, то явно всё, что она может предложить, покажется Альбеску мелочью на булавки. — Тогда, возможно, вы хотите что-то другое?

— Возможно. — Странный древний подросток успокоился так же резко, как и вспыхнул. — Но я пока не придумал, что это будет. Давай так, госпожа Адрон. Я помогу тебе с ритуалом. А ты… — Он выдержал драматическую паузу, изобразив звуки барабанного туша. — А ты взамен пообещаешь мне какую-нибудь услугу в будущем.

— Нет. — Агата сама поразилась своей категоричности.

— Что значит «нет»?!

— Назовите цену сразу. Даже в сказках, которые я читаю детям, говорят, что нельзя одалживаться непонятно чем.

— Какие продвинутые нынче пошли сказочки, — пораженным голосом прошептал Нику. Затем задумчиво добавил словно самому себе: — Надо почитать. А ведь скоро будет и кому читать, — вампир захихикал, а потом снова обратился к Агате: — А если мы обговорим, что услуга будет маленькая?

— Я должна знать, чего вы хотите.

— Я тут от самого грязного черного сердца спешу помочь, а ты еще и торговаться смеешь! — возмущенно воскликнул Нику, но тут же заулыбался, погрозив ей пальцем. — А ты мне нравишься. Я не попрошу у тебя ничего, что бы не было в твоих силах. Это не будет никому вредить ни прямо, ни косвенно. Ну как?

И он протянул бледную узкую ладонь.

Вскоре Агата забрала мальчишек (оружие они не разгромили, хоть и пытались) и вернулась в танцевальную залу, ища взглядом мужа. Сердце трепетало, в голове звучали слова Нику Альбеску. Сомнения раздирали на части.

— Агата? — услышала она мужской сильный голос, но это был не Серп…

Макаров.

Мужчина отсалютовал бокалом с вином и приветливо улыбнулся, поздоровался за ладонь с детьми, а те ответили на рукопожатие, даже не интересуясь, кто он такой. Спутницы рядом с ним не оказалось. А может, они вообще пришли не вместе.

— Хорошо выглядишь, — заметил Илья.

— Спасибо. Ты тоже, — потупившись, ответила женщина, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

Её вновь пробрали сложные неоднозначные чувства. Этот мужчина умел будоражить что-то внутри, что-то недопустимое и совершенно иррациональное. А ещё смотрел на неё так пристально, что захотелось скрыться. В его взгляде легко исчезнуть, потеряв саму себя.

Он как в издевку появлялся всякий раз, когда у Агаты и Серпа что-то не ладилось. Будто проверка их чувствам. Будто попытка сломать выдержку Агаты.

Но не сейчас, когда она в третий раз стала матерью, когда почти смирилась с работой Серпа и приструнила свой характер. Больше нет места для сомнений.

— Прости, нам надо уходить, — сказала Агата извиняющимся тоном, а Макаров не успел ответить, потому что из-за спины раздался сухой голос Серпа.

— Илья Валерьевич, какая встреча. Что же вы здесь забыли?

— В целом «здесь» или конкретно «рядом с твоей супругой»? — Макаров обвел руками залу.

— И то, и другое.

Серп встал рядом с Агатой, не позволяя ей быстренько улизнуть, не вмешиваясь в их перепалку. Его ладонь легла на талию жены, заявляя права.

— Знаешь ли, древние вампиры не злопамятные и рассылают приглашения даже тем, кто однажды подвел их доверие, — хмыкнул Илья. — Что касается Агаты… мы давние знакомые, я увидел её в толпе и посчитал своим долгом поздороваться.

— Поздоровался? Тогда убирайся.

В тоне мужа читалась явная ревность. С одной стороны, это радовало, а с другой — пугало. Вдруг он опять начнет упрекать её в неверности? Хотя она, между прочим, даже разговор не стала заводить!

— Серп, да не переживай ты, вашему крепкому браку ничто не угрожает. — Макаров переступил с носку на пятку. — Я не собираюсь выкрадывать Агату. Просто поздоровался. Тебе бы таблеточек каких-нибудь успокоительных попить, дружище.

— Спасибо за твою заботу,дружище, — последнее слово он выплюнул с омерзением, — но я сам разберусь. Дорогая, пойдем.

— Кстати, если вам интересно: я перевожусь в другой город. Думаю, больше не буду мозолить глаза. Но, между тем, — насмешливо добавил Илья, — не могу сказать, будто не был рад напоследок увидеть Агату.

Серп скрежетнул зубами. Ощущалось, что он близок к срыву. Но устраивать разборки посреди вампирского пиршества хотелось меньше всего.

— Идем, у меня в горле пересохло, жутко хочу выпить чего-нибудь, — шепнула Агата мужу на ухо и, не прощаясь с Макаровым, подгоняя детей, поспешила скрыться в другом углу огромного помещения.

Почему-то при словах о переезде внутри нее что-то екнуло. Захотелось спросить: «Куда? Надолго? Неужели насовсем?» — но, разумеется, она смолчала.

Ты сделала свой выбор, Агата. Никакой дружбы с Макаровым.

Серп расслабил галстук и стянул его резким движением.

— Ничего не имею против балов, но не до четырех же утра, — фыркнул он, поглядывая на утомленную жену.

Агата смывала макияж. Они только-только вернулись домой и уложили спящих детей по кроватям. Мальчишки сдались ближе к полуночи, прикорнули на диванчике, и Агата остаток вечера просидела рядом с ними, периодически отыскивая глазами среди танцующих пар мужа, который общался то с одним, то с другим представителем нечисти.

Какое же счастье, что наконец-то можно выдохнуть. Снять неудобное платье, выбросить подальше каблуки.

Они и так уехали сильно раньше конца мероприятия, где-то в полночь — Серп сжалился над семьей и не остался до последнего. Да и верхушка гостей, самая элита, начала потихоньку расходиться. Кажется, Нику Альбеску намеренно затянул торжество, чтобы утомить всех без исключения. Кроме своего братца, разумеется. Тому-то плевать, хоть неделю веселитесь. Он всё равно бессмертный.

— Что-то никак пуговица не расстегивается, — вздохнула Агата, нервно дергая за ту. — Как специально. Да чтоб тебя! Сейчас разрежу, и дело с концом.

— Подожди, не порть платье, — усмехнулся муж, подходя к ней. — Я бы посмотрел на тебя в нем… в домашней обстановке. Дай помогу.

Он схватился за пуговицу, но Агата одновременно с этим уже махнула маленькими миниатюрными ножничками. Те впились мужчине прямо в ладонь. Глубоко. Потекла кровь, алыми слезами закапала на пол и на трельяж, за которым сидела Агата.

— Ой, прости, пожалуйста! Я задумалась и совсем тебя не услышала, — едва не плача, сказала она, хватаясь за салфетку и прикладывая к ране. — Сейчас, где-то был йод… надо обработать… мамочки, как сильно течет…

Муж лишь поморщился.

— Я понимаю, ты устала, но давай аккуратнее. Так и убить недолго.

— Да-да, конечно же… пойдем в ванную, нужно быстро всё обработать. Извини меня. Я не хотела. Я совершенно вымоталась… совсем не соображаю, что творю.

Вскоре перебинтованный муж вернулся в спальню, а Агата осталась в ванной комнате, уверив его, что сейчас приберется («А то кровь повсюду!») и придет. Платье она так и не сняла. Не до того было.

…Агата стояла перед зеркалом и смотрела на себя в отражении. Изучала. Запоминала.

В голове звучали слова Нику Альбеску, когда он раскрывал ей детали ритуала.

— Смешать кровь обоих супругов… объединить с травами, ну и выпить перед, так сказать, соитием, хи-хи, — весело трещал он. — Проще простого! Учти, повторять не буду! Держи, таких больше ни у кого травок нет. В единственном экземпляре. От сердца отрываю. Ты, госпожа Адрон, девочка умная, с первого раза запомнишь, как соединять. Да, ведь? Да?

Агата подушечкой пальца стерла кровь Серпа, что крупными каплями осталась на раковине и кафельном полу. И перенесла в небольшую мисочку.

А затем без раздумий резанула себя по пальцу всё теми же маникюрными ножницами.