Продавец игрушек

Глава 11

Марк оставался в стороне, как и было велено, скрывался под защитой могучих деревьев, но не слишком далеко от поля боя, так, чтобы все видеть, чтобы знать… Его бездействие замечали, на него косились с осуждением, но упрекать его никто не попытался, не до того было. Самому же Марку было все равно, что о нем думают другие. Он знал: либо они справятся без него, либо ему придется придумывать что-то новое, потому что участие его как простого оператора мало на что повлияет.

Он искренне надеялся на первый вариант. Их много, с ними два Воплощения, они справятся, должны… Ведь продавец игрушек явно не готовился к тому, как все завертелось!

Но оказалось, что готовился. Может, он и не планировал нападать именно сегодня. Однако он не отступил, когда возникла потребность атаковать, потому что он месяцами изучал своих врагов – все то время, пока они игнорировали его, а потом пытались найти как стандартную мелкую угрозу. Доигрались, значит… Но кого в этом винить? Мир, даже разрушенный Перезагрузками, казался изученным и понятным. Они почему-то решили, что он, порождая монстров, уже не сумеет удивить.

А он сумел. И теперь не так важно, как появился продавец игрушек, откуда он пришел. Важно, что он обладает способностью сносить любые преграды, вскрывать любые коды, и, раз он эту способность показал, отступать он явно не намерен.

Марк все еще мог уйти. Он видел, что продавец игрушек победил по сути, но не добил всех. Некоторые операторы мешают ему, стараясь вернуть контроль над своими роботами. Воплощения еще сопротивляются, еще не повержены. Если Марк воспользуется всем этим как отвлекающим фактором, если заберет скоростной транспорт и уедет прямо сейчас, он спасется! Продавца игрушек эта битва тоже потрепала, он вряд ли сумеет организовать преследование. Марк доберется до другого Объекта, более защищенного, и его даже не накажут, когда поймут, насколько он ценен. Возможно, Геката сейчас велела бы ему именно это – если бы еще могла говорить, если бы не захлебывалась кровью, выдерживая чудовищное давление неведомой силы.

Умом Марк признавал, что это самое правильное решение, от которого он попросту отвернулся. Когда-то он решился умереть… Это было не так уж давно, но кажется, что прошла целая жизнь. Тогда он спасся лишь чудом, но он ведь принял смерть! Значит, с тех пор каждый прожитый им день был бонусом, и умирать уже не горько – но и не обязательно.

Он вышел вперед. Бросаться на продавца игрушек с отважными воплями он не собирался, шел неспешно – так, чтобы оказаться в центре поляны, залитой рыжим светом бушующего со всех сторон пламени. Геката была ближе, чем раньше, он видел, насколько сильно она пострадала, и хотелось подойти к ней, помочь прямо сейчас, но он не мог. Он был центром внимания продавца игрушек – старик смотрел на него, не моргая. Неведомая тварь поняла тут всех, кроме Марка, это чувствовалось. И Марк должен был оставаться непредсказуемым, чтобы по-настоящему что-то изменить.

Продавец игрушек пытался прочитать его – на уровне команд контроля прочитать, а не человеческих догадок. Он окружал Марка паутиной незнакомых кодов, тех самых, которыми он перехватил управление роботами других операторов. Только это он напрасно… С тех пор, как Марк узнал о своих повышенных способностях к восприятию кода, он научился глушить нейромодуль – полностью, так, как другие студенты не умели, потому что им это было попросту не нужно. Сегодня это его спасало. Он был такой же дырой в неоновом мире кодов, как и продавец игрушек.

– Ты – что-то новое, – объявил старик. – Мне это нужно. Я хочу тебя исследовать.

– А я хочу тебя убить, у нас у всех свои желания, и что теперь? – пожал плечами Марк.

– Я не просто рассказываю – я предлагаю сделку. Ты пойдешь со мной. Я оставлю всех, кто сейчас здесь, живыми.

– Означает ли это, что ты допускаешь поражение?

– Нет, – все так же невозмутимо ответил продавец игрушек. – Но я допускаю твое сопротивление, за которым последует травма или смерть. Мне бы не хотелось. Мой приоритет – исследовать тебя, пока ты жив и здоров.

– Разве не полагается тебе пообещать жизнь и мне – чтобы уж точно соблазнить?

– Нет. Ты достаточно умен, чтобы распознать ложь, и, заметив ее единожды, можешь не поверить другим моим словами. Мне это невыгодно, поэтому я честен с тобой. Сейчас я не знаю, какая судьба тебя постигнет. У меня нет цели обязательно тебя убить, но, вероятнее всего, в процессе исследования ты погибнешь. При этом я могу гарантировать, что здесь и сейчас все останутся в живых.

– Они не позволят тебе уйти.

– Они пытались не позволить мне победить. Меня не интересует их мнение сейчас, как не интересовало ранее. Я просто заставлю их принять это – я смогу удерживать их в нынешнем положении достаточно долго, чтобы мы смогли отступить.

– Ты оставишь в живых даже Воплощения, хотя они опасны для тебя?

– У Черного Города много Воплощений! – отмахнулся старик. – Смерть этих двух сейчас не обязательна. А ты тянешь время, не нужно. Я показал уважение честностью, и я жду от тебя того же.

– Справедливо, – вздохнул Марк. – Тогда вот тебе честный ответ: нет.

Можно было сейчас ляпнуть что-нибудь пафосное и героическое, да не хотелось. Ему было не до шуток, поэтому сама попытка пошутить смотрелась бы жалко. Марк понятия не имел, справится ли он, но либо так – либо никак, он понимал: если он согласится уйти с продавцом игрушек, это не станет отсрочкой приговора, старик найдет способ сохранить свой трофей. Да и потом, вся новая жизнь Марка началась со стремления не поддаваться и не прогибаться. Этому принципу он хотел оставаться верным до конца.

Он запустил масштабную перезагрузку роботов – совсем как тогда, на экзамене. Всех охватить не смог, но задел многих, а главное, подцепил двух гигантов, которые сейчас сдерживали Гекату и Императрицу. Как и подозревал Марк, они были сделаны на основе новых роботов, отнятых у Мастеров, процессор у них знакомый, работать можно. Продавец игрушек попытался остановить это, но не смог – Марк владел перезагрузкой намного лучше, чем другие студенты.

Старика это не смутило, сама по себе перезагрузка значила не так уж много. У других операторов тоже получалось перезапустить систему – но к чему это привело? Они загружали в роботов новые коды, стандартные или свои личные, а продавец игрушек вскрывал их так легко, будто ему тут детские задачки предлагали. Схема повторялась, он готовился вновь победить – и не сумел.

Он не ожидал такого. Да он знал, что это невозможно, убедился уже! Начало ведь было таким, как обычно: Марк перезагрузил систему, закачал внутрь новый код, старик попытался его вскрыть, но уперся в глухую неоновую стену. Новый код не поддавался, и это было настолько невероятно, что даже продавец игрушек не удержал то самое надменное выражение лица, с которым появлялся всегда и перед всеми. Он не понимал, не мог понять, и это давило на него.

– Как? – выдохнул он.

Марк наконец позволил себе небольшое послабление, он все-таки усмехнулся:

– Сюрприз, отродье.

Продавец игрушек не сдавался, он пытался взломать код снова и снова, ведь получалось же! Всегда, со всеми – не только со студентами, здесь были преподаватели, опытные Мастера Контроля. Они использовали личные коды, неизвестные остальным, а старик их взламывал и изменял. И только код Марка, новичка, которого до недавних пор никто не воспринимал всерьез, он взломать не мог. Он явно до последнего надеялся, что это ошибка, однако роботы, захваченные Марком, двинулись – и без сомнений напали на тех, которых он подчинить все-таки не смог.

Старик так и не понял, что произошло, а Марк не собирался объяснять ему, что этот код попросту невозможно взломать. В большинстве своем коды управления пишутся на основании определенной логики: последовательности цифр, чуть измененные уравнения, одни и те же принципы. Ну а Марку удалось создать код, у которого логики не было и быть не могло.

Он использовал для этого детскую книгу. Ту самую, частично истлевшую, найденную им на дне воронки от взрыва. Бессмысленную книгу, которая была важна разве что детям и их родителям, собрание рисунков, лишенных художественной ценности… И вместе с тем – схема. Марк полностью отсканировал ее, сделал основой кода, соотнес графические изображения с наборами цифр. Рисунок – это послание, которое его память импульсами посылает нейромодулю. А нейромодуль преображает импульсы в цифры, используя номер страницы и возраст ребенка, который нарисовал выбранное изображение. Можно ли здесь найти закономерность и смысл? Нет, конечно. Это шифр, единственным ключом к которому способна стать та самая книга, но она существует только на бумаге – и в памяти Марка.

Да, с помощью такого кода можно создать лишь систему самых простых команд. Но в большинстве битв их будет достаточно, главное, что сохраняется контроль! Марк работал над кодом с тех пор, как к нему прицепился Иовин. С самого начала было понятно, что сложный язык управления новичок не создаст, а вот необычный – легко. Но пока что код был не завершен, и Марк хотел усовершенствовать его, а теперь у него просто не осталось времени. Бывают такие моменты, когда ты рискуешь, а в ответ получаешь все или ничего. Сейчас Марку выпал один из них.

Это не значит, что продавец игрушек сдался после первой же неудачи. Он несколько раз попробовал вскрыть код, не смог – и просто сменил тактику. Было такое ощущение, что прямо в мозг вогнали десятки, сотни раскаленных игл, и Марк даже не сразу понял, что это тоже сигнал, просто иная форма. Скорее всего, то, чем сдержали Воплощения!

Значит, именно это терпела Геката… Так долго терпела и не сдавалась, не отпускала контроль. Марк понимал, что ей плохо, но и представить не мог, что настолько. А может, и хуже? Ведь это оружие явно было разработано против Воплощений, для Марка его адаптировали в спешке. Это должно было сломить его, однако в итоге придало решимости. Боль была сильна, гнев – еще сильнее. Марк не искал причину этого гнева, сейчас не до того было. Он заставил себя принять боль, смириться с ней, позволить забрать свою жертву в виде уничтоженных сосудов и поврежденных мышц. И все-таки он не сдавался, он еще и двинулся вперед, туда, где ждал продавец игрушек.

Старик тоже заплатил за новый удар: чувствовалось, что уйти он не может, он пытался, дернулся, но тележка застряла в грязи, а сдвинуть ее он не сумел. Непонятно, почему не бросил… Было непонятно. Потом, когда Марк добрался до него, все стало на свои места.

Он не представлял, почему продавец игрушек так похож на человека, не знал, как эта тварь принимает решения, недоступные машине. Но человеком она точно не была… Тело старика под прилавком изгибалось, уходило внутрь тележки, полностью сливалось с ней, а ноги, видимые со стороны, были сторонним элементом, просто средством перемещения.

Они искали передатчик, распространяющий смертоносный сигнал на их территории? Они его нашли. Прямых доказательств у Марка не было, но он больше не сомневался: продавец игрушек – не истинное тело того, кто им противостоит, а всего лишь средство связи, чем-то отдаленно похожее на Воплощения Черного Города.

Старик знал, что не победит – так же, как совсем недавно окружающие операторы признавали свое поражение. Страха он не испытывал, он разглядывал Марка с холодным интересом ученого, внезапно обнаружившего аномалию.

– Мне нужно то, что в тебе, – сказал он.

– Это я уже понял. И все-таки нет.

– Ты сам придешь ко мне.

– Зачем же мне это делать?

На этот раз продавец игрушек ответил не сразу. Он наклонился, подался вперед человеческой половиной своего тела, и это могло быть ловушкой, но Марк все равно не отступил, он тоже сделал шаг к тележке, чтобы услышать каждое слово. Он оказался прав: старик не напал на него, он прошептал, глядя Марку в глаза:

– Слова правды написаны на улицах мертвого города.

Вот и все, что он успел сказать, а потом их разговор закончился – пусть и не по их воле. Как и предполагал Марк, продавец игрушек не был способен делать все и сразу. Направив разрушительный сигнал на Марка, он ослабил воздействие на Воплощения, иначе ничего не получилось бы. И теперь Геката, оправившаяся после травмы, снова оказалась рядом.

Она перехватила Марка за руку, вместе с ним рванулась в сторону, а тележку в тот же миг ударила ногой, откидывая как можно дальше. Это не было истеричным решением: она явно предвидела то, что произошло секундой позже.

Продавец игрушек взорвался. Никто на него не нападал, не успел просто. Похоже, когда его поражение стало неизбежным, тварь, управлявшая им, запустила какой-то протокол защиты. Если бы Марк остался рядом, взрыв задел бы его, может, и не убил бы, но точно оставил бы покалеченным, превратив в более легкую добычу.

Геката не позволила этому случиться, они оба оказались в грязи, однако ударная волна их не задела. Ну а потом дождь помог, приглушил пламя, и хотелось бы верить, что все кончилось, они справились!

Верно это было лишь отчасти. Они действительно справились… но при этом все только начинается.

Объект-21 пока не мог работать как школа, только не после всего, что произошло. Но и его обитателей решили не менять. Даже с учетом потерь, понесенных в битве с продавцом игрушек, здесь по-прежнему хватало военных для охраны. Преподаватели, с их знаниями и опытом, могли заняться исследованиями. Да и студенты по большей части не были новичками… а единственный новичок оказался ценнее их всех.

Геката тоже не собиралась покидать Объект. Дана уже запросила перевод, она вбила себе в голову, что это место приносит ей неудачу. Геката такое даже обсуждать не собиралась, ей помощь Императрицы не требовалась. Для себя она просто решила: либо уедет с Марком, либо убедится, что он в безопасности. Теперь, когда продавец игрушек сделал его своей целью, иначе нельзя.

Они по-прежнему называли его так – продавец игрушек. Просто другого условного обозначения не было, хотя все понимали, что и это теперь подходит ему не лучшим образом. Продавец игрушек был инструментом, а сам враг нечто другое… Куда более страшное, чем они предполагали.

Первые намеки на это появились уже когда он убил двух Мастеров Контроля, посланных Справедливостью. Тело одного, Ховакана Птицелова, им удалось сохранить и отправить в Черный Город. Что стало с Лирой Мораной – никто не знал, в поселке, где она погибла, ничего не обнаружили. Это напрягало, но изменить они пока ничего не могли.

Сразу после того убийства состоялось нападение на Объект-21, которое чуть не закончилось полным разгромом. Нет, конечно, враги Черного Города уже стирали Объекты с лица земли… Но чтоб приоритетный, да полный Мастеров, да охраняемый двумя Воплощениями? Раньше Геката сказала бы, что уничтожить его без должной подготовки невозможно. Теперь собственные взгляды пришлось пересмотреть.

Все это уже было плохо, а стало только хуже. Они нашли передатчики, которые использовал для распространения своего сигнала продавец игрушек. Первые из них скрывались в древнем танке, который он прислал к границе Объекта, – а они даже не заметили этого! Схожие устройства обнаружились и во всех роботах, которых продавец игрушек призвал на битву. Марта Грей подтвердила, что передатчики рабочие, это и есть его секрет. Геката была согласна с ней в том, что продавец использовал их – но сомневалась, что в его распоряжении были только они. Если он изобрел уникальный сигнал, почему бы не изобрести уникальное оборудование? Гекате хотелось найти его, поскорее разобраться, что им угрожает, но враг хранил свои секреты вполне надежно.

Впрочем, один секрет он все-таки уберег не до конца. Он пытался: в тело продавца игрушек было установлено грамотно подобранное взрывное устройство. Оно принесло бы гораздо больше разрушений, если бы не проливной дождь, который многое уберег.

То существо, которым был продавец игрушек, все равно не подлежало восстановлению. Однако они получили достаточно обломков, чтобы воссоздать подходящий для исследований объект. Теперь Геката смотрела на этот объект, выставленный под ярким светом лабораторных ламп, и ей совсем не нравилось то, что она видела.

По большей части это был робот. Отличный, не просто современный – инновационная разработка, похожая на то, что есть и у Черного Города, однако не копия. Значит, продавец игрушек действительно прошел через пустоши, но создан он был не там. Он мог сражаться, однако в основном для самозащиты. Его главной задачей был контроль, та самая тележка таила в себе передатчик поразительной мощности. Человеческая половина хранила программы, необходимые для быстрого взлома кодов и подчинения роботов.

Этого Геката как раз ожидала после той битвы. Но среди обломков обнаружили и кое-что еще: колбу из стекла, изначально бронированного и все равно разлетевшегося на осколки во время взрыва. Среди них нашлось нечто запекшееся, определенно органического происхождения. Геката надеялась, что это лишь паразит, пробравшийся внутрь робота – такое иногда случается, особенно в пустошах… Она и сама не понимала, зачем позволила себе эту искусственную наивность. По колбе ведь понятно, что это элемент машины… Но Геката врала себе до последнего.

А потом врать уже не получилось, пришел результат анализа запекшихся фрагментов.

– Это мозг, – тихо сказала Аделаида Синс, заведовавшая местной лабораторией. – Человеческий, и… Он опознан.

– Кто-то из наших? – невозмутимо уточнила Геката. Что бы она ни чувствовала, показывать это всем подряд она не собиралась.

– Да, Мастер Контроля Ирган Саррис, руководил разведывательной группой. Вместе со всей группой не вернулся из пустоши восемь месяцев назад.

Геката нашла базу данных Мастеров, вывела личное дело этого Иргана. Двадцать шесть лет, только начал, был на хорошем счету… Ни одного нарушения, ни одного указания на склонность к предательству! Более того, при оценке интеллекта показатели стабильно средние. Понятно, что средние для Мастера, и это все равно очень много, но все же не дотягивает до того уровня, который продемонстрировал продавец игрушек.

Однако если Геката и Аделаида были смущены, то Марк остался привычно спокоен. Аделаида вообще не хотела его сюда пускать, снова и снова напоминала о том, что он новичок. Но Геката настояла на его присутствии: новичок он только в боевом контроле, при этом он остается опытным врачом.

Ее расчет оказался верен: Марк поднял один из крупных обугленных осколков и поднес к восстановленной грудной клетке старика.

– Нам вообще не важно, Ирган Саррис это был или кто-то еще, – заметил Марк. – Капсула, судя по тому, что мы нашли, находилась вот здесь. В голове же размещались основные схемы. Не мозг управлял этим телом – но мозг применялся для усиления эффективности компьютера. Проще говоря, Мастера просто использовали, это и обеспечивало то самое несвойственное для машины творческое мышление, которое мы никак не могли истолковать.

– Но это же невозможно! – вспыхнула Аделаида. – Понимаю, других теорий у нас нет – но это не повод предлагать такое!

Геката повела в воздухе рукой, намекая, что кое-кому не мешало бы заткнуться, и Аделаида послушно замолчала, хотя и не перестала бросать на Марка гневные взгляды. Геката же понимала, что он, скорее всего, прав… Такое использование биологических тканей возможно, а неизвестный враг применил его не единожды: не только при конструировании своих примитивных «зомби» в поселке, но и при создании продавца игрушек, которого легко принимали за человека.

Эта технология не отработана, нестабильна. Она дает преимущества, позволяя машинам выходить за рамки доступных им обычно алгоритмов. Но может ли оказаться так, что она же – непредсказуемый недостаток? Может, именно из-за нее продавец игрушек пощадил Данику? Ведь другого объяснения этому так и не нашли!

Разобраться, как именно применили мозг, они в любом случае не могли, взрыв слишком сильно повредил систему. Чудо уже то, что сохранилось достаточно тканей для анализа! Теперь они знают, чего ожидать… и одновременно не знают. Тот, кто создал продавца игрушек, может быть способен и на новые сюрпризы.

Вопрос в том, готовы ли они. Геката слишком хорошо помнила свой бессильный гнев в тот момент, когда эта тварь сделала ее почти беспомощной. Да, она будет работать, она сделает все, чтобы это никогда не повторилось, но… Что произойдет, если она все-таки не справится?

Ей хотелось уйти от проблем – и она ушла. На этот раз не укрылась среди зелени, а забралась на самый верх – устроилась на крыше замершего навеки колеса обозрения. Сюда тоже растения добрались, но лишь самые выносливые – крепкие сухие вьюнки, которые, впрочем, умудрялись порождать удивительно красивые темно-фиолетовые цветы. Место было на редкость неуютное, обдуваемое всеми ветрами, политое кислотными дождями, да еще и не единожды, так, что плохо защищенный металл стал хрупким и пористым.

Зато вид отсюда открывался умопомрачительный – на зеленые волны лесов, серебристо-серые поля, гибкие ленты дорог и упрямые старые города, не желавшие поддаваться времени. Этот вид успокаивал Гекату, напоминал ей: все, что она видит сейчас, по-прежнему принадлежит им. Враг силен, но Черный Город сильнее, их можно ранить подлостью, а победить так же легко не получится! Не все в порядке, но все под контролем.

Холодная безмятежность приносила умиротворение в ее душу, всегда так было. Да и одиночество обычно исцеляло, поэтому она и ушла в такое место, где ее не достанут. Но кое-кто справился, да еще и не особо напрягаясь: Марк просто использовал для подъема ту самую платформу, на которой обычно летала она. Он наверняка знал, насколько тут холодно, но кутаться в какую-нибудь шубу не стал, ограничился плащом, который она подарила – значит, понял, как там меняются настройки.

Он не спрашивал у нее разрешения, а она ничего не говорила. Он легко шагнул над бездной, устраиваясь на крыше обзорной кабинки рядом с Гекатой. Старый аттракцион опасно заскрипел, однако дополнительную нагрузку выдержал. Платформа зависла в воздухе, терпеливо ожидая их спуска.

– Тебе нельзя этим пользоваться, – Геката кивнула на платформу.

– Я знаю.

– Но тебе позволили?

– А я ни у кого не спрашивал разрешения. Я просто взял ее, и окружающие предположили, что ты не против.

– Ловко. Не боишься, что я в качестве наказания швырну тебя вниз?

– А смысл? – удивился Марк. – Если бы ты хотела, чтобы я умер, могла и не спасать тогда, когда старик самоликвидировался.

– Еще большой вопрос, кто кого спас…

Не было там на самом деле вопроса, все всё знали. Просто Марк в словах не нуждался, он и так понимал, что она благодарна.

Она ждала, когда он объяснит, ради чего он здесь. Может, поделится волнением из-за того, что неведомое порождение пустоши выбрало его своей жертвой. Или попросит дополнительное оружие. Или будет объясняться насчет того, как именно он вскрыл коды продавца игрушек – это Геката в суете так и не выяснила, и ей следовало бы, так что она приготовилась слушать, даже если не особо хотелось, не здесь и не сейчас.

Но Марк не сказал вообще ничего. Он сидел на высоте, которую, кажется, даже птицы боятся, и смотрел вдаль точно так же, как Геката пару минут назад. Он понимал то же, что и она… Геката вдруг обнаружила, что этого достаточно.

Она, еще недавно не нуждавшаяся в словах, в итоге нарушила молчание первой:

– Ты ведь знаешь, что он придет за тобой?

Марк, укрывшийся от ветра капюшоном, бросил на нее быстрый взгляд. Кому-то показалось бы, что равнодушный, но Геката слишком хорошо его знала. Ей даже нравилось, что он не бывает очевидным, и не всякий бы заметил, что он не просто спокоен – он готов. Так что и ответу Геката по-настоящему поверила, ей хватило короткого:

– Ему же хуже.

Ветер постепенно ослабевал. Где-то за подчиненным ими горизонтом притаились пустоши. Но главное, за спиной оставался Черный Город, готовый принять вызов вместе с ними.