Прививка от любви (СИ)

Глава 4

— Так-так-так, — протянул Матеуш, барабаня пальцами по столу. — Ну-ка, поделись секретом со стариком — как надо приманивать дорогих клиентов?

— В смысле?

— В смысле — тебя ведь можно поздравить, не так ли? Уж не знаю, когда ты успела подсуетиться, но времени даром ты явно не теряла.

— Да говори ты толком! — раздражённо сказала я.

— Я и говорю. Не успел старый бедный Матеуш Стасяк воспользоваться выпадающим раз в сто лет шансом, как тут же выскакивает некая Лилиан Пирс и утаскивает добычу прямо у него из-под носа. И не стыдно тебе так поступать с твоим благодетелем?

— Да тьфу на тебя! Какую добычу, из-под какого носа? Я что, записалась в устроительницы боёв? А на моих клиентах ты первый наживаешься!

— Не в этот раз, дорогая Лилиан, не в этот раз. Потому-то моё сердце и обливается кровью, что ЭТОТ клиент не хочет брать меня в посредники. А ведь я был готов отнести его к тебе на руках! — и Стасяк патетически воздел упомянутые руки.

— Может, наконец, перестанешь валять дурака и скажешь, кого ты имеешь в виду?

— Да Фредерика Свеннисена же.

Сказать, что я удивилась, значило ничего не сказать. И потому просто молча вытаращилась на Матеуша.

— Он приехал ко мне сегодня утром. Сам! Лично! Представляешь? Сказал, что хочет видеть тебя. В смысле Лилиан, которая бывает в моём клубе. Я, конечно, ответил, что я не знаю такую, но… Словом, мне было велено передать тебе послание, и я его передаю. Не взяв за это ни гроша, оцени мою жертву! Господин Свеннисен хочет встретиться с тобой в любом удобном тебе месте и поговорить. Сказал, что у него для тебя деловое предложение. Специально подчеркнул, что чисто деловое. К чему бы это?

Не отвечая, я откинулась на спинку кресла и нахмурилась. Что Свеннисену могло от меня понадобиться? Ну не отомстить же он мне хочет за недостаточно почтительное прощание? Тогда было бы куда умнее послать своих людей прямо в клуб, раз уж он знает, что я тут бываю. Да нет, ерунда какая-то. Может, у него действительно найдётся для меня работа? Моё воображение немедленно включилось на полную катушку. Если человек из верхов даст мне хороший заказ, и я хорошо с ним справлюсь, то… То это знакомство может оказаться для меня пропуском в элитный клуб. Ведь что греха таить, именно на это я всегда втайне надеялась. Сделать себе имя, добиться, чтобы на меня обратили внимание — и получать заказы не от мелких бандитов, сутенёров и прочего сброда, а от действительно серьёзных людей. Которые не будут скупиться на оплату, и на которых интересно и престижно работать. В конце концов, возможно, даже получится обрести постоянного покровителя-нанимателя в лице одного из власть имущих или какой-нибудь организации. Ведь я — Стрелок! И в Ордене была далеко не из худших. И вот как милости жду найма от таких субъектов, на которых в былые времена и не взглянула б. Да, ради шанса на лучшее можно встретиться со Свеннисеном ещё раз. Чёрт, да за воплощение своей мечты я даже ещё раз переспать с ним готова!

— Ответ ему передашь ты?

— Ну да, — Стасяк подхватил золочёную ручку и принялся вертеть её в пальцах. — Он дал мне номер.

— Тогда скажи ему, что я встречусь с ним в… кондитерской «Конфетти» на улице Эйнара Брагасона. Это пятый округ.

— Угу. Так всё-таки, Лилиан, поделись, как ты сумела подцепить такую рыбку?

— Секрет фирмы, — проворчала я, поднимаясь.

Но свои фантазии лучше всё же укротить. Неизвестно, чего от меня захочет этот скучающий избалованный богатей. Неизвестно, найдётся ли у него для меня что-нибудь в дальнейшем, даже если в этот раз он предложит что-то стоящее. Да и могу ли я себе позволить выделиться, приобрести известность, пусть даже и анонимную? В Ордене обо мне отнюдь не забыли, ничего и надеяться. Привлечь к себе внимание может оказаться смерти подобно. Прозябать в трущобах Окраины не очень-то приятно, но сравнительно безопасно. Что ни говори, а своя шкура всего дороже.

Однако я ничего не потеряю, если выслушаю то, что Свеннисен хочет мне сказать.

Кондитерскую «Конфетти» я выбрала по двум причинам. Во-первых, за ней очень удобно наблюдать, и очень сложно подойти или подъехать незамеченным. А во-вторых, там продают очень вкусные пирожки с повидлом и сладкое печенье. Однако, когда я, убедившись, что Свеннисен приехал один, плюхнулась за столик напротив него, то первое, что я увидела, была корзинка с шоколадными конфетами. Я сглотнула слюну и с некоторым трудом отвела от неё взгляд. А ведь здесь конфеты не продаются. Значит, с собой привёз. Пошлый жест, но…

Но, в конце концов, конфета — это всего лишь конфета. Даже тех, кто свято блюдёт правила этикета, она ни к чему не обязывает.

— Ну, — сказала я, разворачивая блестящую обёртку, — мне передали вашу просьбу о встрече, как видите.

— Мне казалось, что мы на ты, — серьёзно сказал Свеннисен.

— Вы, безусловно, можете называть меня как хотите.

А шоколад-то, кажется, натуральный. А внутри… а внутри шоколадное же суфле, м-м, обожаю!

— Что ж, как вам будет угодно, — Свеннисен вздохнул. — В первую очередь я хочу принести вам свои извинения. Если бы я понял, что вы истолкуете моё приглашение подобным образом, я ни в коем случае не стал бы настаивать. Поверьте, у меня нет привычки брать с женщин плату натурой.

— А вы и не настаивали, — я откинулась на спинку стула. Взять ещё одну конфету сразу же — или всё-таки немного выждать для приличия? — Но если для вас это важно, я вас охотно прощаю.

— Спасибо. И, прежде чем я изложу вам своё дело… Скажите, вы можете работать не как киллер, а как телохранитель?

— Кое-какой опыт есть, — честно сказала я. — Но вообще-то не мой профиль.

— Что ж, я надеюсь, его хватит. Это дело не должно быть для вас особо трудным, хотя решать вам. Вы позволите заказать вам чашку чая, прежде чем я расскажу суть проблемы?

Я позволила, он поднялся с места и подошёл к стойке. Надо же, если у меня когда-нибудь будут внуки, я смогу рассказать им, как однажды меня обслуживал сын пищевого короля. Чай появился две минуты спустя, и я с чистой совестью развернула ещё одну конфету.

— У меня есть сестра, Альма, — начал Свеннисен. — Она биолог, заведует собственной лабораторией. Не буду утомлять вас подробностями её исследований, скажу лишь, что её научные программы требуют регулярных выходов «в поле». То есть за пределы купола. Альма предпочитает не перекладывать эту обязанность на помощников и совершает вылазки сама.

— Храбрая женщина, — почти без иронии сказала я. На самом деле выжить за пределами города далеко не так сложно, как думает большинство обывателей. Но всё же трудностей и опасностей там хватает.

— Вы правы. Так вот, на днях она планирует очередную вылазку. Она с лаборантом, охрана, проводники. Но так получилось, что в этой экспедиции она будет единственной женщиной. И… не то, чтобы я подозревал, что кто-то захочет причинить ей вред… Но всё же мне будет спокойней, если при ней будете вы. В качестве… ну, даже не телохранителя, а компаньонки, что ли.

— А почему я? Разве в вашей службе безопасности или, на худой конец, в каком-нибудь охранном агентстве нет женщин?

— Есть, конечно, но… Вам приходилось бывать за пределами городов?

— Ну, вообще-то да, — в Ордене нас учили и выживанию в дикой природе. Как-то я даже прожила пару месяцев в одном неофициальном поселении на заброшенном прииске. А позже, воспользовавшись полученными уроками, сумела сделать самостоятельный пеший переход из Ньюпорта в Урбис.

— Вот видите. А никто из тех, к кому я мог бы обратиться, подобным опытом не обладает.

Интересно, а что бы он сказал, если бы оказалось, что и я не могу похвастаться подобным опытом?

— Какие сроки у экспедиции?

— Ориентировочно — две недели. Выход послезавтра, вернётесь, соответственно, где-то числа двадцатого.

— Маршрут?

Он вынул пластинку компа, развернул экран и вывел на него карту с неровной красной линией. Так, часть по старой дороге, потом… хм…

— Вам известно, что Карствилль обитаем?

— Известно. Для Альмы это будет уже не первый визит туда.

— Вот как… А отсюда — пешком?

— Совершенно верно.

Что ж, насколько я могла судить, маршрут был не самым сложным. Карта подробная, значит, эти места изучены достаточно хорошо. В прежние, более благополучные времена не вся жизнь была сосредоточена в городах, были и более мелкие поселения, были и научные станции, военные базы, рудники — часть последних, кстати, работает до сих пор. Поэтому сохранились дороги, сохранились мосты, хотя, конечно, никто не поручится за их состояние. Да и экипирована экспедиция должна быть по высшему разряду — с такими-то деньгами… И местность не особо пересечённая, хоть это и предгорья, но горы тут старые, даже дальше к востоку они не очень высоки. В любом случае, скалолазанием заниматься не придётся. Что там остаётся из опасностей? Хищные звери разве что. Но хищников, способных причинить вред человеку, на этой планете мало. Хотя парочка как раз в наших местах и водится.

— Оплата?

— Десять тысяч за две недели — неважно, полных или нет. И по тысяче крон за каждый дополнительный день.

В чём подвох? Я напряжённо уставилась на невозмутимого господина Свеннисена, пытаясь вычислить, что прячется за столь щедрым предложением. Убедительными его объяснения не выглядели. В конце концов, раньше-то его Альма как-то без телохранительниц справлялась. И не вчера же она объявила о своём решении идти «в поле». Что мешало взять одного из сотрудников семейной службы безопасности и поднатаскать его на курсах туристов-любителей? Следовало бы задать все эти вопросы, но… Часть моей профессии — отсутствие лишнего любопытства. Клиент сообщает тебе о своих мотивах ровно столько, сколько считает нужным. Потому что они — совершенно не твоего ума дело.

Во всяком случае, никакого ощущения угрозы от сидящего напротив человека не исходило — уже хорошо. И всё же в другое время я бы отказалась от столь сомнительного предложения, но… Но как раз сейчас я была пусть ещё и не на мели, но уже близка к этому. Аванс-то после неудачи пришлось вернуть, и когда ещё будут новые заказы… Иногда их приходится дожидаться неделями. А нужно пить, есть и платить за квартиру, нужны боеприпасы, нужно пополнить аптечку, изрядно мной опустошённую. И запасы косметики подходят к концу, а для меня она — тоже рабочий инструмент. Нужно, в конце концов, зачинить зуб, он ещё не болит, но скоро начнёт, если я не приму мер, а поскольку медицинской страховки у меня не имеется, стоматологу придётся выплатить полную стоимость до последнего сента. Как хорошо было в Ордене с его регулярными медицинскими осмотрами и прочим бесплатным обслуживанием! Там я была избавлена от множества бытовых проблем, а теперь обо всём приходится заботиться самой.

И теперь мне предлагают такие деньги за, почитай, увеселительную прогулку. К тому же дающую возможность смыться из города на некоторый срок, что как раз очень кстати, когда меня ищет полиция. Не то чтобы я её сильно боялась, но бережёного бог бережёт. Так может, и нет в предложении Свеннисена никакого двойного дна? Ну, хочется ему нанять для сестры вот такую охрану. Другие покупают гоночные тачки, которые не умеют толком водить, и всякую навороченную технику, с которой им просто нечего делать. А этот захотел профессиональную убийцу в телохранители. Потому что круто. А деньги — что ж деньги. Он на ужин в «Эдеме» и номер в «Райском саде» потратил не намного меньше.

В конце концов, у богатых свои причуды.

— А ваша сестра знает, кого вы ей хотите нанять?

— В общих чертах.

— То есть?

— Я не стал ей рассказывать о ваших подвигах на День Города. Но что вы профессионал, она осведомлена.

— Что ж, тогда я согласна. Но деньги вперёд, — нагло заявила я. — И у меня есть одно условие.

— Какое?

— Я — телохранитель, а не прислуга. Я готова защищать вашу сестру от всего, от чего понадобится защищать, но я не обязана бегать для неё с поручениями, носить ей тапочки и подавать кофе в постель.

— Не беспокойтесь, — улыбнулся Свеннисен. — Моя сестра умеет о себе позаботиться… по крайней мере, в бытовом отношении. Чек на предъявителя вас устроит?

— Вполне, — кивнула я и потянулась за очередной конфетой. Может, не бороться с искушением, боясь показаться невоспитанной жадиной, а просто взять и высыпать остаток себе в карман?

Колонизация нашей планеты началась чуть больше двух с половиной веков назад. Тогда человечество как раз проводило весьма интенсивную экспансию в космос, и нахождение землеподобной планеты у звезды того же класса, что и Солнце, считалось настоящим подарком судьбы. Пусть даже она показала себя не особо дружелюбной к пришельцам — нет ничего такого, чего человеческое упорство и изобретательность не смогли бы преодолеть. Главное — сила тяжести вполне земная и пригодная для дыхания атмосфера в наличии, а со всем остальным можно справиться.

Радиация слегка повышена? Медицина не стоит на месте, специальные добавки в пищу — и вот нам не страшны даже ещё более высокие дозы облучения. Постоянная вулканическая активность, регулярные землетрясения? А вот этот материк как раз на вполне устойчивой плите, вулканы на нём жмутся к северу и югу, а центр почти не трясёт. Пепла в воздухе многовато? Так это даже хорошо, планета несколько ближе к своему солнцу, чем Земля, а пепел избыток излучения экранирует. Ну, поставим в домах дополнительные системы очистки в вентиляцию, делов-то.

Основной проблемой казалось отсутствие питьевой воды. Нет, вода на планете была, но огромные запасы серы и сульфатов на дне океанов сделали своё чёрное дело, и концентрация серной кислоты в местной воде оказалась слишком велика. Конечно, обывательские страшилки о дождях такой кислотности, что растворяли машины как куски сахара прямо во время движения, и о кислотных туманах, которых достаточно один раз вдохнуть, чтобы упасть с дырой в лёгких, были и остаются всего лишь страшилками. Но пить здешнюю воду невозможно, да и под местные дожди, как и в местные туманы, лучше все же не попадать, если ты без защиты. Про водоёмы и говорить нечего. Так что о пляжном отдыхе переселенцам пришлось забыть, зато они были вынуждены строить фильтрационные сооружения и синтезирующие воду заводы, а также думать, как защититься от вездесущей коррозии.

И всё равно население росло, пусть и не такими темпами, как на более мягких и гостеприимных планетах. Довольно быстро наши предки додумались до куполов, закрывающих поселения, под которыми создавался полностью искусственный микроклимат — дёшево и сердито. Сперва так накрывались отдельные посёлки и кварталы, но по мере развития технологии размеры куполов начали увеличиваться. И всё равно едва ли ими оказались бы закрыты все города целиком — если бы сюрпризы планеты исчерпывались перечисленным выше. Но нет, свой самый поганый сюрприз планета приберегла напоследок и извлекла его, как туз из рукава, когда обратной дороги её пасынкам уже не стало.

Впрочем, зачем винить одну планету? Люди тоже хороши. Тот период, случившийся через полтора столетия после заселения, не зря получил название Великой Разрухи. Войны, экономические кризисы и сопровождающие их приятности прошлись по всем мирам. Досталось и нашей планете — несколько бомбардировок, а потом — массовые военные призывы и повышение налогов и всяческих выплат заставили планетарное правительство воспользоваться слабостью центральной власти Земной Федерации и отложиться совсем. Возвращать планету силой никто не стал. О ней просто забыли. Вот тут-то и выяснилось, как просчитались энтузиасты независимости, прикидывая, сколько планета отдаёт Федерации, но забыв посчитать, сколько она от неё получает. Когда к нам перестали прилетать, выяснилось, что сил и средств построить свой флот у нас нет. И когда последние корабли вышли из строя, сообщение с другими планетами прервалось окончательно.

Вот так и получилось, что со всеми трудностями мы оказались один на один. Теоретически население планеты могло жить на полном самообеспечении, на практике же… Нет, в конечном счёте, мы выжили. Но голод, бедность, несколько бунтов, введение драконовских мер для преодоления трудностей никак не способствовали мягкости нравов. Гуманизм был подвинут, во главу угла встала голая рациональность. Сейчас-то нравы смягчились вместе с повышением уровня жизни и благосостояния, а тогда, бывало, творилось такое, что даже у нас, будущих Стрелков, на уроках истории волосы вставали дыбом.

Со всеми этими трудностями люди и думать забыли наблюдать за состоянием нашей планеты — во всяком случае там, где это не касалось нас напрямую. Ещё несколько масштабных извержений? Да наплевать, у нас тут всё равно кроме нескольких подземных толчков в пару-тройку баллов ничего не чувствовалось. Это потом учёные поняли, что новые извержения выбросили хорошую порцию радиоактивных материалов, разлетевшихся с дымом и пеплом по всей планете. А тогда… Регулярных измерений радиационного фона давно никто не вёл. Всплеск онкологических заболеваний, конечно, зафиксировали, но подлинный масштаб осознали далеко не сразу — медицина была в таком состоянии, что их просто не лечили. Неладное заметили только тогда, когда женщины начали рожать уродов — одного за другим.

Появление на свет мутантов разной степени отклонения от нормы приняло характер эпидемии. Иные появляются на свет до сих пор — и тогда несчастные родители и все их родственники подвергаются генетической проверке, и те, у кого найдутся дефектные гены, лишаются права заводить потомство, а сам мутант поражается в правах, невзирая на степень интеллектуального и физического развития. И, разумеется, тоже стерилизуется. И это ещё милость по сравнению с тем, что было, раньше их вообще уничтожали без разговоров. Или, в лучшем случае, если выявленный мутант был уже достаточно взрослым, выгоняли из города. Кое-где и сейчас есть целые поселения, где живут потомки таких изгнанных. С ними даже ведут кой-какую торговлю, но в город, под купол, их никто не пустит.

Но мало толку бороться с последствиями, когда не устранена причина. Когда до людей дошло, в чём дело, постройка куполов, закрывающих всю территорию городов, стала очевидной необходимостью. Количество городов сократилось — наиболее обезлюдевшие из-за голода, заболеваний и мутаций вообще прекратили своё существование, уцелевшие жители разошлись по соседям, согласившимся их принять. Так что теперь на нашем материке существует группа городов Восточного побережья, группа городов Западного побережья и группа Центральной части материка. Внутри групп сообщение идёт по подземным туннелям, а между ними — только по воздуху.

А потому Альма Свеннисен и в самом деле кто угодно, но не трусиха. Как ни тверди, что недолгое пребывание под открытым небом опасности не представляет, большинство горожан предпочтут сдохнуть под куполом, но наружу не выйдут.

Фильтрационная маска, сквозь которую можно дышать в тумане, у меня сохранилась ещё с прошлого раза. Неплохая маска оказалась, в отличие от водного фильтра, который тогда сломался уже в первые дни перехода. Пришлось довольствоваться тем, что я несла с собой, и до места я добралась изрядно обезвоженной. Но зато живой. Что ещё может понадобиться путешественнику снаружи? Тёплая одежда. Под куполом сезонные колебания температуры почти не чувствовались, а между тем снаружи весна. Уже поздняя, но всё-таки могут быть заморозки и прочие капризы погоды. Вообще-то большей частью необходимого оборудования меня обещал снабдить Свеннисен, и я оставила ему свои мерки. Но личные вещи надо брать свои, ни на кого не рассчитывая.

Вторым вопросом стало оружие. Нет, сунуть за пояс пистолет, а в рюкзак минимум запаса патронов — дело нехитрое. А вот винтовку брать или не брать? С одной стороны, едва ли мне придётся что-то или кого-то отстреливать на больших расстояниях. С другой — всякое может случиться, возможно, когда я вернусь, мне придётся срочно сматываться, и зайти домой уже не получится, как это случилось однажды. Тогда винтовку для меня спасло то, что она в тот момент лежала в камере хранения городского вокзала. Можно отдать её на хранение Стасяку, как я собиралась сделать с теми ценными для меня вещами, которые не могла взять с собой. Но вдруг и к нему забежать будет слишком рискованно? И вообще, не лежит у меня душа надолго с ней расставаться. Значит, решено, беру с собой. В разобранном виде она много места не занимает, к тому же — слава седлачековским оружейникам, своё дело они знают! — лёгкая. Попутешествует со мной в сумке, не переломлюсь два дополнительных кило потаскать.

К вечеру со сборами было покончено. Рюкзак и сумка с винтовкой и ещё кой-каким добром стояли у стула. На кровати громоздился тюк того, что я собиралась оставить Матеушу. Комната стала выглядеть какой-то сиротливой, и хоть я и не привязывалась к своим временным обиталищам, всё равно мне почему-то стало грустно. Время идёт, жизнь уходит, и к чему в конечном счёте придёт, предугадать невозможно. Конечно, двадцать шесть лет — не тот возраст, когда принято размышлять о тщете всего сущего, но иногда обстановка… способствует.

Ладно, чего философию разводить, надо сходить в «Кобылку», пока Матеуш ещё свободен перед началом поединков, и договориться о хранении.

— Двадцать крон за неделю, — немедленно назвал цену Стасяк.

— Охренел?

— Ну ладно, пятнадцать, — тут же сбавил он. Можно было бы сбить и до десяти — всё равно вещи будут лежать в какой-нибудь пыльной каморке, куда он и не заглянет — но я вдруг поняла, что мне не хочется торговаться. Получив разом десять тысяч, я почувствовала себя богачкой.

— По рукам, — я достала три десятки. — Вот, за две недели. Если не вернусь к этому сроку, погоди выбрасывать. Приеду — выплачу просрочку.

— Как за полную неделю, — тут же уточнил он.

— Ладно, чёрт с тобой.

— Куда собралась-то? — на «чёрта» Стасяк ничуть не обиделся. — Это из-за Свеннисена?

— Да, подвернулось выгодное дельце.

— А, ну, удачи.

Когда я доволокла тюк и оставила его там, где мне показала одна из официанток, бои уже были в самом разгаре. Так что когда я вышла в зал, рёв публики едва не оглушил меня. Я поморщилась и принялась пробираться к стойке бара — попрощаться с Альбертом.

— Да-вай, да-вай, да-вай! — скандировала толпа, пока боец на Арене уже фактически добивал лежачего. С другой стороны бесновались и улюлюкали сторонники проигравшей стороны, осыпая не оправдавшего надежд гладиатора оскорблениями. Кто-то попытался меня облапать от полноты чувств, я вывернулась, словно невзначай заехав ему локтем в живот. Когда он нашёл в себе силы разогнуться, я уже была у стойки.

— А, вот и ты! — приветствовал меня Альберт, перекрикивая шум. — Что, собралась-таки сделать ставку?

— Нет, я уезжаю! — прокричала я в ответ.

— Насовсем?

— На две недели!

— А, ну бывай! Удачи тебе!

— Спасибо!

— Налить стаканчик на дорожку?

Я покачала головой. Толпа за спиной взорвалась совсем уж оглушительным рёвом: «Убей! Убей!» Значит, бой кончился, один из гладиаторов валяется на песке, сплёвывая кровь и, возможно, выбитые зубы. Я без особого интереса глянула в ту сторону. Зрители всегда кричат одно и то же, но погибают на Арене редко. Если боец не скончается от побоев — а гладиаторов учат бить хоть и эффектно, но не насмерть — то решение, добить ли проигравшего, принимают владельцы сражавшихся согласно предварительной договорённости. Просто так портить чужое имущество никому не позволено. Если в договоре было прописано, что судьбу проигравшего определяет хозяин победителя, то он вполне может захотеть внести в представление пряную нотку. Правда, тогда он должен учитывать, что в следующий раз фортуна может оказаться не на его стороне, и обиженный потерей ценного гладиатора соучредитель боя захочет отомстить. Однако бывает, что и сам хозяин по какой-то причине решает, что его гладиатор себя исчерпал. Но, как бы там ни было, победитель обязан исполнить приговор, кто бы его ни вынес. Именно обязан, потому что если он откажется — прикончат обоих, и его, и проигравшего. Так что каждый гладиатор выходит на арену с мыслью, что, быть может, сегодня ему придётся умереть или убить. И, бывает, гибнут именно потому, что оказываются не готовы подарить другому смерть.

Я, правда, обо всём это только слышала, самой видеть не доводилось. Но вот Крису, который и растолковал мне всю эту премудрость, уже несколько раз доводилось ломать своим противникам шеи.

«Мне ещё повезло, если можно так сказать, — рассказывал он. — Когда пришлось в первый раз, я понимал, что так будет милосерднее для него же. Для моего тогдашнего противника. Гладиатор-калека не жилец. Но всё равно было тяжко».

Я кивнула, хоть и без сочувствия, но понимающе. Сама я своё первое убийство совершила из винтовки с расстояния в полкилометра, и если что и почувствовала, так это гордость от своей меткости в первом настоящем деле. Но были и среди Стрелков такие, кому от первого раза плохело.

В этот раз неожиданностей не случилось, и проигравший ушёл с Арены, хоть и цепляясь за решётку, но своими ногами. На какое-то время стало тише, зрители смеялись или ругались, обмениваясь впечатлениями. Понижать голос, конечно, никто не стремился, но по сравнению с хоровым ором это была почти тишина.

— Так что, не выпьешь? — переспросил Альберт. — Или, всё-таки налить? Хочешь «Розу», хочешь — «Мальвину».

— Слушай, Альберт, почему у тебя все названия коктейлей — женские?

— Ну, отчего же женские, есть ещё «Пунцовый закат». Или, например, «Бодрый Джим» — не желаешь попробовать?

— Нет, спасибо.

— Ну, как хочешь.

Ударил гонг, объявляя о начале нового боя, и стало совсем тихо. Потом по залу прокатился голос невидимого объявлялы:

— Господа, прошу поприветствовать: наш давний любимец — Крис Сокрушающий! И-и… — голос переждал шквал приветственных воплей, — новичок на нашей арене, но звезда на своей — Гора Хильмар!

Я обернулась — и невольно застыла, прикипев взглядом к вышедшему на Арену гладиатору. Да, это таки действительно Гора! Гора мышц и костей, перевитая венами и обтянутая почти шоколадного цвета кожей. Венчала всё это великолепие круглая как шар безволосая голова с плоским, почти не выступающим носом и надбровными дугами, сделавшими бы честь неандертальцу. Да это же, наверное, мутант! Мутант, бог ведает какими путями протащенный под Купол. Как же Крис с ним справится? Уж на что он высок и шкафообразен, но рядом с этим детинушкой кажется почти подростком.

Должно быть, Криса посетили сходные сомнения, потому что после повторного гонга он не спешил идти в атаку. Гладиаторы закружили по клетке, пригнувшись и со звериной внимательностью наблюдая друг за другом. Я невольно отметила, что Гора Хильмар, несмотря на свои более чем внушительные габариты, движется легко, словно бы и не замечая своего веса. Кто-то из рослых зрителей вышел вперёд, загородив мне обзор, я оторвалась от стойки и протиснулась поближе.

Первый удар нанёс Гора — явно пробный. Здоровенная тёмная ручища с кулаком, обмотанным белоснежными бинтами, стремительно метнулась вперёд и снова замерла, полусогнутая. Ещё один круг, песок едва слышно шуршит под босыми ногами. Зрители молчат, жадно выжидая. Ещё один удар левой, и тут же правой, Крис уворачивается, пробует ударить сам, но едва не нарывается на встречный. Я прикусила губу. А ведь, пожалуй, этот Гора Хильмар не демонстрирует красивые удары, он бьёт всерьёз. И подвернись под такой кулачок…

Словно подслушав мои мысли, гигант начал атаку. Серия стремительных ударов — он явно пытался смять оборону противника, снести его весом и напором. Но Крис держался. Это вообще был его конёк — выводить противника, заставить войти в раж и раскрыться, а потом бить в возникшие в обороне бреши. Однако сейчас проверенная тактика могла и не сработать — слишком силён этот Гора. Один пропущенный удар…

Я словно сглазила. Молчавшие до тех пор зрители взорвались дружным воплем, когда Крис пошатнулся, и из его носа потекла струйка крови. Впрочем, кровь я заметила не сразу. Хильмар, не давая противнику времени опомниться, налетел на него ураганом, резко взвинтив темп и безостановочно молотя кулаками. Крис отступал и пятился, пропустил ещё один удар, на этот раз в корпус, почти прижался к решётке, но головы не потерял. Он-таки сумел дождаться, пока противник отвлечётся, и сложил силы в сокрушительный ответ, достигший цели. За которым сразу же последовал второй удар.

Будь на месте Горы обычный гладиатор, этим схватка, возможно, и закончилась бы. Но Гора обычным явно не был. Взревев так, что перекрыл все прочие звуки, мутант — а я уже не сомневалась, что это именно мутант — попёр вперёд бешеным быком, преследуя вывернувшегося из угла Криса. К счастью, он, похоже, от ярости позабыл обо всякой тактике боя и просто тупо хотел раздавить упрямого противника. К несчастью — боли и повреждений он явно не чувствовал. Крис отступал, уворачивался, бил только наверняка, а тот всё пёр и пёр вперёд, как машина, и остановить его, казалось, было невозможно.

Кажется, вокруг замолчали. А может, и продолжали кричать, просто я не слышала. Я видела, каких трудов Крису стоит не подпускать его к себе, держать дистанцию. Но в какой-то момент он всё же пошатнулся, и противник оказался к нему вплотную. А в следующий миг Гора просто обхватил его своими ручищами и сжал так, что мне показалось — я слышу треск костей. Обычного человека он бы раздавил мгновенно, но Крис, напрягая свои тоже не слабые мышцы, ещё барахтался. Он пытался разорвать хватку, пытался пнуть врага коленом и в конце концов ударил головой в лицо. Теперь из носа текло у обоих. Пошатнувшись, они рухнули на песок и продолжили бой, барахтаясь лежа. Песчинки липли на залитые потом и кровью тела, в драке не осталось уже совершенно ничего красивого и техничного, даже будь я ценительницей такого рода развлечений. Просто два озверевших до животного состояния человека пытаются убить друг друга.

Каким-то чудом Крису удалось высвободить руку достаточно, чтобы дотянуться до лица соперника. Нажатие на глаза — и вот Гора, пару раз дёрнув головой, всё же оторвал одну руку, пытаясь перехватить запястье противника. Крис явно ждал этого — оставив глаза в покое, он отбил локтем чужую лапу, рванулся, крутанулся всем телом и оказался сверху. Упёрся коленом в песок, приподнялся, не давая прижать себя снова, и ударил кулаком как молотом, метя в лицо Горы. Тот взвыл, дёрнулся и вцепился в плечо Криса зубами.

Ударил гонг — происшедшее было прямо запрещено правилами, Гора уже проиграл, но не похоже, чтобы его это заботило. Он вцепился в Криса уже не только руками и зубами, но и ногами, и разжимать хватку явно не собирался. Видимо, Крис понял всю бесполезность попыток вырваться. Вместо этого он обеими руками сжал Горе горло. Я видела, как вспухают жилы на лбу и висках у обоих, стальные мышцы надёжно защищали шею Горы, и Крису требовались все силы, чтобы перекрыть ему воздух. Видела, как вылезают из орбит глаза тёмнокожего мутанта. И всё равно он продолжал цепляться за Криса до последнего. И только когда глаза его закатились, Крис сумел вырваться, кажется, всё-таки оставив в его зубах клок своей кожи.

Теперь стало видно, чего Крису стоил этот поединок. Он поднялся на четвереньки и постоял так, упираясь в песок подрагивающими руками, не находя в себе сил, чтобы встать. Кажется, я успела перевести дух, когда он всё-таки выпрямился и встал на колени… И тут мутант шевельнулся. Его глаза открылись и остановились на противнике. Нет, Гора не собирался признавать своё поражение. В мутных зенках читалось только одно желание: убить.

К счастью, Крис успел заметить шевеление, когда Хильмар пришёл в себя. Заметить, собрать последние силы… И встретить бросок Горы прямо из положения лёжа последним ударом, в который Крис вложил весь свой вес — в горло.

Они свалились оба. Крис на бок, Гора — на спину, царапая шею ногтями и дёргая ногами. Я знала, что бывает после такого удара — он ломает подъязычную кость, и человек просто задыхается. Видимо, тело мутанта, кроме габаритов, ничем не отличалось от человеческого. Его пятки прочертили глубокие борозды в песке, он хрипел, но через минуту уже всё закончилось. И наступила тишина. Даже ко всему привычные зрители Окраины встретили финал поединка ошеломлённым молчанием.

Впрочем, молчание продолжалось недолго. От того, что поднялось, когда они пришли в себя, действительно могла бы обвалиться крыша. Болельщики орали и топали ногами так самозабвенно, словно это был первый поединок, который они видели в своей жизни. Криса приветствовали даже те, кто ставил на его противника, и когда он всё-таки сумел утвердиться на ногах и поднять руки, приветствуя публику, вопли стали ещё громче, хотя, казалось бы, уже некуда. Меня снова кто-то обнял, и на этот раз я не попыталась увернуться, тем более что меня сразу же выпустили. Не припомню, чтобы когда-нибудь зрелище мордобоя так меня захватывало.

— Да-а, — протянул Альберт, когда служители помогли Крису уйти с Арены, публика слегка утихомирилась, а я вернулась к стойке. — Слышал я, что он бешеный, но не думал, что настолько.

— Кто?

— Да Гора этот… Хильмар.

Его отозвали желающие выпить за победителя, и я осталась в одиночестве среди возбуждённой толпы. Больше мне здесь делать было нечего, разве что проведать Криса — но сейчас у него, конечно, врач, потом он будет отлёживаться по меньшей мере до завтра, а завтра я уже уеду… Навещу его после возвращения. И я принялась протискиваться к выходу.

У самой двери я ещё раз столкнулась со Стасяком, выглядевшим очень довольным.

— Видела? — окликнул он меня. — Вот так-то! Будет Вечорику урок.

— Кому?

— Владельцу Горы. Он на нём неплохо наживался, выставляя против чужих, и никогда — против своих. Догадываешься, почему? Потому что гибли его противники постоянно. Если не сдавались сразу.

— Ты рисковал Крисом, — не удержалась я.

— Крис — умная бестия, — отмахнулся Матеуш. — Если кто и мог справиться с Горой, то это он. Да, риск был, но в пределах разумного. Иногда приходит время для крупных ставок.

Я покачала головой, но не буду же я указывать ему, что ему делать с его гладиаторами. И я оставила Стасяка торжествовать победу, а всех прочих — переживать впечатления от боя, о котором, не приходилось сомневаться, вспоминать будут ещё долго. Дополнительная реклама для «Игривой кобылки».

Шагая домой, я невольно вспомнила, как однажды, узнав от меня, что я уезжаю по делам в Нойбург — очередной заказ, чего я, впрочем, уточнять не стала — Крис тихо попросил меня сходить в этом городе по одному адресу и узнать, живёт ли там ещё молодая женщина с сыном. Я сходила. Многоквартирный дом, как выяснилось, находился в спальном районе, небогатом, но приличном. Женщина в указанной квартире явно жила одна, без мужчины, она была довольно красива, но выглядела усталой. Я сделала несколько снимков, когда она возвращалась с пакетами из магазина, и когда забирала из школы мальчишку лет шести, и показала Крису. Он очень благодарил. «Твоя подруга?» — не удержалась я, но оказалось — сестра с племянником. Такая доверчивость ко мне, женщине, о которой Крис вообще ничего не знал, только болтал с ней несколько раз о всяких пустяках, заставила меня пофыркать, но одновременно и тронула. Снимки эти я потом стёрла и никому о его родственнице не рассказывала.

У каждого, в конце концов, есть свои тайны. Это мне не о ком узнавать, все контакты оборваны, все мосты сожжены. Оно и к лучшему, если подумать — одной и проще, и безопаснее.