Принцесса и страж

Глава 6. Горланова Высь и Брелон

I

Башенный сторож протрубил в рог с крыши донжона, извещая о прибытии гостей. Внизу замелькали факелы, засверкали доспехи. Под цоканье подков конный отряд въехал на холм.

Эскорт смотрителя пронзал ночь, точно клинок. Сидя на лошади, лорд Грэм ещё больше походил на птицу: чёрный плащ развевался, словно крылья, волосы торчали перьями, и даже серый дуплет под плащом смахивал на грудь ястреба.

Перед опускавшимся мостом он перевёл коня на рысь.

Скрежет цепей и механизмов разнёсся рыком неведомого зверя. Внизу темнел ров, щетинился палисадом земляной вал. Факелы на стене демонстрировали пляску огня.

Ворота из трёх слоёв досок со скрипом отворились, и кавалькада устремилась к замку, словно карлики — в тёмный рот великана.

Само собой, лорд Грэм ехал впереди.

Этот замок построили давно — при Мальвадаре Втором, прапрадеде нынешнего монарха. Тогда замок звался просто Высью — вершина горы, где он стоял, сама «подсказала» название. А сменилось оно из-за птиц, называемых горланами; чем-то похожие на стрижей, те голосили с утра до ночи. Горланы облюбовали гору, а иногда свивали гнёзда в бойницах. Дозорные на башнях вечно ныли, что от птиц нету спасу.

Лорду Грэму они напоминали людей: пролезут где угодно и горланят, когда не просят.

Со временем здесь вырос обособленный город: вдоль крепостных стен ютились дома ремесленников (надо же кому-то обслуживать замок) и охранявших периметр гвардейцев. А внизу раскинулся Акробон — столица королевства.

Лорд Грэм въехал в ворота. За внешней стеной ждала вторая, шлемы стражи блестели между зубцами бруствера. Угрожающе темнели бойницы для арбалетов и луков.

Отряд миновал колодец, кузницы и помещения для челяди. Донжон со штандартом короля (синим полотнищем с белым ястребом) стоял дальше, но в мирное время король жил не там, а в окружённом башнями чертоге. Дорогу туда нашёл бы любой — даже тот, кто здесь ещё не бывал: чем ближе монаршая обитель, тем румяней кухарки и дороднее стражники.

За погребами и кухней смотритель остановился.

Спешившись, он привязал коня к стойке и вошёл во дворец. В сопровождении слуги быстро поднялся по каменной лестнице. У опочивальни дождался, пока о нём известят, потом вошёл.

Сквозь портьеру светил осколок луны, в канделябрах мерцали свечи. В приоткрытое окно влетал ветерок.

Лорд Грэм стремительно прошагал по ковру:

— Ваше величество…

Король взмахнул рукой, заставив его опустить приветствие.

Мальвадар Третий опирался на подушки, полулёжа на широкой кровати. Занавеси балдахина были раздвинуты. У руки короля блестел кубок, куда он сплёвывал мокроту.

Беседовать с гостем он не спешил — в отличие от того, кто стоял рядом:

— К нам пожаловал главный клюв королевства, — произнесли нараспев. — Такая честь заставляет меня трепетать.

Лорд Грэм пропустил это мимо ушей — к издёвкам принца он привык.

Кронпринц Дарион забавлялся с яблоком — подбрасывал и ловил на кинжал. Его облик так и просился на портрет: тёмные кудри, утончённый профиль. Придворных дам он сводил с ума — даже бледность принца (а тот был чересчур бледен) им казалась пикантной.

До болезни король тоже был красив, но всего за год красота его сгинула. Худой лысеющий старик — вот кем он стал. Теперь его всюду сопровождал лекарь; тот и сейчас стоял в углу, разливая что-то по склянкам.

— Каких червей удалось выклевать, — продолжал острить Дарион, — надеюсь, больших и жирных?

Лорд Грэм учтиво поклонился:

— Ваше высочество, я не увлекаюсь ловлей червей. Но если они нужны вам, могу накопать.

Дарион издал смешок, однако его взгляд блеснул злобой.

Король наконец заговорил:

— Я ждал тебя, — он отмахнулся от протянутой лекарем склянки. — Надеюсь, ты принёс хорошие вести.

— Гилмор мёртв, — сообщил лорд Грэм. — Новым верховным толкователем станет его помощник, Гарвус Анж. Проблем с ним не будет — он знает, когда не стоит возражать.

Дарион вмиг усомнился:

— А этот Анж обладает нужными знаниями?

— Я не пошёл бы на такой шаг, если бы он ими не обладал, — сухо сказал смотритель. — У Анжа есть все формулы, и при нехватке нэрцеров он сможет создать новых. А что до Гилмора, то его устранили вовремя — этот упрямец продолжал бы тянуть. Если бы мы надавили как следует, он сжёг бы лаборатории и покончил с собой, как полоумный Дженг.

Король неспешно кивнул; он знал, кто такой Дженг. Про Фарнайл король знал всё… во всяком случае, он так думал.

После паузы он сказал:

— Прелестно, Кадмус… — так звали лорда Грэма. — Ну а всадники — они готовы?

— Могут лететь хоть сейчас, — заверил смотритель. — Поверьте, ваше величество, накладок не будет.

— Прелестно… — король это слово обожал.

Дарион опять проткнул яблоко:

— А если что-то пойдёт не так? Вдруг заговорщики поймут, что за всем стояли мы?

— Исключено, — изрёк лорд Грэм. — Слухи о чёрных зверокрылах дают плоды — кругом все гадают, как спастись от айринов. Во всём будут винить их, а не нас.

Принц скептически хмыкнул. Король впал в задумчивость, потом проронил:

— Ты пока не ошибался, Кадмус, но одна ошибка может стереть все заслуги. Скажи, ты к этому готов?

Лорд Грэм поглядел в его глаза — маслянистые, ничего не выражавшие. Два мертвенных стёклышка на бледном лице.

— Я готов ко всему, ваше величество.

— Прелестно…

Прокашлявшись, король сплюнул мокроту в кубок.

Самочувствие монарха менялось, как погода в предзимье: то солнце, то хмарь. В «солнечном» состоянии он даже скакал верхом, но «хмарь» означала утомляемость, снижение аппетита и кашель. Сегодня была «хмарь».

Лекарь вновь подал склянку. Король больше не отмахивался и выпил лекарство залпом.

— Эта дрянь убьёт меня раньше, чем болезнь! — утерев рот, он посмотрел на лорда Грэма: — Твой план совершенно безумен. Знаешь, почему я на него согласился?

Смотритель изобразил удивление:

— Никак нет, ваше величество.

— Я согласился потому, что в случае неудачи всё можно будет свалить на тебя. Либо мы затянем петли на шеях наших врагов, либо… — тут король замолчал, не сводя со смотрителя глаз.

— Либо петля затянется на моей шее, — закончил тот. — Ваше величество, я знаю, что делаю. А враги скоро станут искать вашей дружбы.

— Тогда Гарх тебе в помощь, — король перешёл вдруг на обыденный тон: — Будь добр, закрой окно — здесь жуткий сквозняк.

— Конечно, ваше величество.

У окна смотритель услышал стук мечей (не железных, а деревянных). Вообще-то мечи стучали давно — с той минуты, как он сюда вошёл; но тогда лорд Грэм не придал этому значения.

Из любопытства он глянул вниз.

На заднем дворе шла тренировка: принца Отли, младшего сына короля, учили фехтованию. Принц отступал; в свои десять он казался букашкой рядом с бородатым громилой — сэром Вилфордом. Мальчишка выбился из сил, но отдых ему давать и не думали.

Смотритель обернулся:

— Не поздновато ли для учёбы?

— Он проиграл внуку Бригса, — пояснил король. — Весь бой только и делал, что отступал. Пусть тебя это не заботит — он мой сын, а не твой.

Дарион хмыкнул; все знали, что он ненавидит брата, а ещё винит его в смерти матери. Королева умерла, рожая Отли — Дариону тогда было восемь. Кронпринц старался унизить Отли при каждом удобном случае, а однажды столкнул его с лестницы, сказав, что это случайность. Но ему не поверили даже слуги.

Они ещё поговорили — не о плане смотрителя, а о всяких мелочах. Потом лорд Грэм вышел.

За дверью опочивальни он сжал кулак.

В полутьме коридора ему представилась Асселина — ныне покойная королева. Под гранатовым деревом, в простой фермерской одежде… Такая, какой он увидел её тогда.

И голос монарха всплыл в памяти — тупым лезвием ткнул в сердце: «…он мой сын, а не твой».

Знал бы король, как сильно он ошибался.

Когда лорд Грэм вернулся к лестнице, его правое предплечье обожгло — и это был сигнал. Запоздалый сигнал, ожидаемый им с утра.

Смотритель свернул в библиотеку.

Тут было просторно. В стороне от книг стояли столики из морёного дуба и стулья со спинками. В слабом свете луны темнели стеллажи.

Заперев дверь, лорд Грэм сел на стул.

Предплечье жгло всё сильнее. Там был символ, всегда скрытый одеждой — он-то и обжигал кожу. Могущественный символ, нанесённый старым и почти вышедшим из ума колдуном.

Уроборос. Змей, пожирающий собственный хвост.

Этот символ связывал смотрителя с Гайной — они слышали друг друга на любом расстоянии.

Откинувшись на спинку стула, лорд Грэм расслабился. Затем мысленно спросил:

— Почему ты задерживаешься?

Ответ прозвучал в его голове:

— Мальчишка сбежал. Рон и Бартли мертвы.

Брови смотрителя взметнулись.

— Это шутка?

— Не он убил их — лошади понесли… Мне пришлось потратить эликсир.

Лорд Грэм напрягся.

— Ты недоговариваешь.

— Я ещё слаба — мне трудно общаться таким способом. Но я обещаю всё уладить.

— Нельзя упустить его, — напомнил лорд Грэм. — Во-первых, мы превратили его в убийцу, а убийц следует ловить и наказывать, во-вторых, парень мог знать, чем занимался его отец. Мы не можем позволить ему разгуливать на свободе и раскрывать рот!

— Я всё сделаю.

Лорд Грэм поморщился:

— Разберись с этим прежде, чем мы выпустим нэрцеров. Ты знаешь, что поставлено на карту!

— Я поняла.

Лорд Грэм вышел из библиотеки в дурном настроении.

Гайна что-то скрывает…

Но она ему нужна: без колдуньи он не решал бы проблемы так быстро, как решал их сейчас. А проблем у него много… в том числе и король с Дарионом. Хотя скоро их ждёт сюрприз — зря они думают, что затея с нэрцерами укрепит их власть; у смотрителя были иные планы.

С этой мыслью Лорд Грэм покидал замок, — но знай он, чем сейчас занят Дарион, его уверенность бы улетучилась.

…Когда внешние ворота остались за спиной лорда Грэма, принц лежал на кровати в своих покоях. Его грудь обжигало; под рубашкой темнел Уроборос, и Дарион раздражённо чесал его.

— Почему каждый раз, когда я говорю с тобой, мне кажется, что у меня чесотка?

— Мне жаль, ваше высочество, но тут я бессильна, — ответила Гайна.

Принц скривился:

— Так и быть, потерплю. Что сказал Грэм?

— Ничего такого, что заставило бы ваше высочество волноваться… да и могут ли быть важными слова мертвеца?

— Обожаю твой юмор, — хмыкнул принц.

Он покосился на стоящий рядом стол. Там был рассыпан порошок — тёмно-серый, почти чёрный. При свечном пламени блестевший, как антрацит.

Порошок ждал Дариона, манил своим блеском. Ничто не имело для принца значения, кроме этого порошка… Разве что мечта поскорее надеть корону.

— Насчёт твоего подарка… — Дарион всё глядел на стол. — Ты ведь не забудешь прислать ещё?

— Ваше высочество, неужели вы так плохо обо мне думаете? — промурлыкала Гайна. — Я никогда не посмею подвести вас!

После «беседы» принц ещё долго чесал татуировку. Забавно, но думал он о том же, о чём и смотритель, — но с точностью до наоборот: «Беднягу Грэма ждёт большой сюрприз».

А далеко от Горлановой Выси, на берегу Серпа, где ветер играл с травой, Гайна шумно вздохнула. Встав на ноги, она отряхнулась. Жаль, но преследовать мальчишку с айрином предстоит не ей — хотя тот, кто займёт её место, справится не хуже. Её же ждёт Акробон: события там развиваются слишком быстро, и пора в них поучаствовать…

А что до сюрпризов, то у неё они есть для всех.

II

За неимением расчёски Найви пыталась расчесаться пальцами. «Наверное, мы похожи на бродяг, — думала она. — Хотя что значит „похожи“ — мы теперь бродяги и есть…»

Было это на рассвете; ночью Найви вновь замёрзла, и теперь шмыгала носом. Ещё чесалась шея (какие-то мошки её искусали) и зудела царапина на голени — видимо, ободранной о куст… В общем, все сто удовольствий.

Айвэн был уже не так замкнут, как вчера, но говорил мало, зато сама Найви болтала за двоих; ночь в лесу и надоедливый насморк для её говорливости не помеха.

— Человек, к которому я иду, знает больше, чем все монахини аббатства! — хвалилась Найви, когда путь их продолжился. — Он много где побывал: за Ветряным кряжем, в Нардоре, даже в Эль-Акзаре! А ещё магистр Фрэйн встречал айрина — когда совсем молодой был…

Айвэн переступил через корягу и уточнил:

— Магистр? В какой области?

Найви чуть не обругала себя: она зареклась напоминать ему об отце, а потому избегала слова «алхимик». Так зачем же она сказала «магистр»?!

— В алхимии? — догадался Айвэн.

Найви виновато кивнула.

— Ясно, — бросил он на ходу. — Тогда пусть этот магистр перекрасит твои волосы… если он и правда захочет помочь.

Возражать Найви не стала — от цвета волос теперь зависела её жизнь.

Вскоре они вышли к фермам. Лес стал редеть, с пригорка показались дома. Найви хотела обойти их, но Айвэн вдруг сказал:

— Жди здесь.

Прозвучало это как приказ. Само собой, Найви возмутилась:

— Что значит «жди здесь»? Я тебе не собака.

— Надо волосы твои спрятать, — пояснил Айвэн. — Найду что-нибудь вместо платка.

— Тогда и я пойду.

— Не пойдёшь, — он говорил так, словно мог решать за неё. — Если увидят меня, то ничего не случится, а если увидят тебя, то все местные начнут болтать про айрина.

Прячась за кустами, Айвэн двинулся к ферме. Найви знала, что он прав, но из чувства протеста пошла следом.

Айвэн подбежал к верёвке, где сушилось бельё, и сорвал ночную сорочку; однако прежде, чем он успел развернуться, где-то залаял пёс. Метнувшись назад, Айвэн споткнулся и упал.

Скрипнула дверь, с крыльца фермерской лачуги сошёл старик. Не раздумывая, Найви схватила камень и бросила его в сарай; фермер, конечно, развернулся. Когда он побрёл к сараю, Айвэн вскочил и удрал в кусты.

Они отбежали подальше. Найви при виде сорочки поморщилась — уж взял бы что поприличнее…

— Она ближе всего висела, — сообщил Айвэн.

— Да я вроде не жалуюсь… — вздохнула Найви.

— У тебя всё на лице написано.

— Тогда не смотри на него.

— А я и не смотрю.

— Тогда откуда ты знаешь, что там написано?

Айвэн фыркнул и ускорил шаг. Найви восторжествовала: нашёл, с кем тягаться — даже магистр Фрэйн не мог её переспорить!

Порвав сорочку, она смастерила платок. Теперь с ним расставаться нельзя.

Другие фермы они обошли. Айвэн нёс котелок с водой, Найви — корзинку для еды. Впрочем, еды осталось мало: немного хлеба и брокколи.

Ныли ноги, но Найви не жаловалась — раз Айвэн выдерживает такой темп, то и она сможет. В Брелон лучше прийти до заката, чтобы успеть в гильдию алхимиков: там должны знать, где остановился магистр. А найти его в городе без помощи гильдии Найви и не надеялась.

При мысли об этом её внезапно осенило:

— Он же может тебе дать рекомендательное письмо!

— Кто? — не понял Айвэн. — Твой алхимик?

— Ну да! Ты владеешь грамотой, и вещам разным учился. С письмом магистра получишь работу — например, у торговца… назовёшься любым именем, и никто тебя не найдёт.

Айвэн остановился и посмотрел на неё:

— А сама-то ты что будешь делать?

— Не знаю… — призналась Найви. — Я в алхимии немного разбираюсь — магистр Фрэйн научил. Может, в гильдии помогать стану, или учёному какому-нибудь…

— Так просто не возьмут.

— С рекомендацией магистра возьмут. Кстати, — Найви вдруг вспомнила, — а твой дед… ты говорил, он мэр Мизандра. Может, тебе стоило пойти к нему?

Айвэн хмуро уточнил:

— Был мэром — сейчас ему за восемьдесят. Когда я навещал его год назад, он лежал в постели и называл меня Джоном.

Найви кисло кивнула.

— Сначала я думал, что отомщу, — сказал Айвэн, когда они пошли дальше. — И Грэму, и Норбу, и этой Гайне… даже воображал, как держу меч у горла Грэма. Глупо, конечно…

— Почему они использовали тебя? — тихо спросила Найви.

Айвэн дёрнул плечом:

— Спешили, наверное: из замка отец не выезжал, и убить его могли только в Фарнайле. Подставлять толкователей не с руки: каждый алхимик на вес золота — зачем кого-то из них казнить за убийство?

— Ты оказался самым удобным вариантом…

— Вообще-то не самым, — Айвэн сорвал с куста пару ягод. — Есть ведь ещё прислуга, наставники… Но Грэм с сообщниками, наверное, думали, что я в курсе отцовских дел и что если отца уберут, то я стану болтать лишнее… вот и убили двух зайцев сразу.

По коже Найви пробежал мороз — ей помыслить было страшно, сколько боли скрыл его будничный тон.

Развернувшись, Айвэн протянул ей ягоды:

— Будешь?

Это было так неожиданно, что она застыла. Айвэн смущённо уточнил:

— Они съедобные…

— Спасибо, — Найви взяла ягоды. Те оказались сущей кислятиной, но говорить об этом она не стала.

После второго привала начался спуск с холма. Кустарники сменились мхами, всё чаще попадались пихты. Началось криволесье: деревья изогнулись, будто стремясь увидеть, что творится внизу, у далёкого подножья. Это из-за лавин, поняла Найви; магистр Фрэйн ей про такое рассказывал.

За косогором потянулся поросший донником луг; медвяный запах щекотал ноздри, стелясь над жёлтыми цветками.

Ноги Найви уже отваливались, когда они вышли на тракт. Тут были предместья, причём часть из них скрылась за городской стеной, уже маячившей впереди. Недалеко от ворот к тракту примыкала дорога; по ней полз торговый обоз, взметая пыль и оглашая местность голосами возниц.

— Слава Гарху!.. — выдохнула Найви. — Теперь бы ещё гильдию алхимиков найти…

— Она в центре города, — бросил Айвэн. — В самых богатых кварталах.

— Ты бывал в Брелоне? — удивилась Найви.

— Не был — просто догадался. Те, кто побогаче, следят за своей внешностью, а для этого всякие товары нужны: белила, губная краска, омолаживающие эликсиры…

— И всё это можно купить у алхимиков, — смекнула Найви.

Смышлёность Айвэна её слегка уязвила — про центр города могла бы сообразить и сама. Интересно, это он такой умный или она такая глупая?

Им навстречу лилось разноголосье — будто улей гудел. Два пастуха гнали в город овец, у ворот скопились повозки, проверяемые стражниками; считая тюки, те что-то записывали в большую книгу. Запах трав перебила вонь смолокурни.

На подходе к воротам Айвэн застегнул жилет, чтобы скрыть пятно крови на рубашке, и бросил, с опаской косясь на стражников:

— Если что, мы брат и сестра.

Найви вздохнула: врун из него никудышный.

— По-твоему, мы похожи?

— Тогда что ты предлагаешь?

Над тем, что предложить, она уже подумала.

— Положись на меня! — весело сказала Найви.

И как ни в чём не бывало ускорила шаг.

Пришлось выстоять очередь. В город вошли пастухи с овцами (овец дважды сосчитали), проехала пара телег (возницы внесли пошлину за товар — как и пастухи за овец) и одна большая карета. Следом шли Найви с Айвэном.

Верзила-стражник, едва их увидев, вынес вердикт:

— Эээ, нет — вас я не пущу. Нам и так от попрошаек нет продыху!

— Мы не попрошайки! — возмутилась Найви. — Чтоб вы знали, мы бродячие артисты! К вам позавчера циркачи приезжали?

Она прекрасно знала, что в Долгий день в городах полно циркачей — не приехать в Брелон те никак не могли.

— Ну приезжали… — прогнусавил стражник.

Найви изобразила восторг:

— У них ещё фургон с колокольчиками?!

Стражник подтвердил и это. Мысль о том, что искать циркачей, разъезжающих в фургоне без колокольчиков — всё равно, что высматривать алмаз в миске мёда, ему на ум не пришла.

— Отлично! — Найви чуть ли не прыгала от счастья. — В том фургоне — мой отец и его тётя, — она кивнула на Айвэна. — Понимаете, они хотят пожениться. Они весной познакомились: был тёплый ясный день…

Стражник поморщился:

— Некогда мне байки выслушивать — проваливайте, пока уши не надрал!

— Да погодите же!.. — взмолилась Найви. — Я же вам говорю — его тётка с моим отцом сейчас в городе. Тут вот какая история: мы с Клаусом, — опять кивок на Айвэна, — во время привала ушли в лес: хотели на речного кита посмотреть. А фургоны уехали без нас.

— Как же, — хохотнул стражник, — прямо вот взяли и уехали… А вас, бедную мелюзгу, бросили на съеденье волкам.

Но другой стражник — ниже ростом, зато шире в плечах — неожиданно за них заступился:

— Гвен, кончай вредничать — пусть расскажет. Вдруг девчонка не врёт?

— Ну конечно, не вру! — подтвердила Найви. — Нас с Клаусом оставили в лесу… и я даже знаю, кого за это благодарить.

Первому стражнику тоже стало любопытно:

— И кого же?

В притворной злобе Найви сузила глаза:

— Есть у нас заклинательница змей по имени Зара — мерзкая, не описать!.. Она по моему отцу давно сохла, а теперь злится, что он выбрал другую. Только Зара и видела, как мы с Клаусом ушли; готова спорить, это она всех поторопила, чтобы хоть как-то отцу насолить!

Стражники переглянулись. Второй явно поверил, да и первый подобрел. Но подозрительность взяла в нём верх:

— А чем докажете, что вы циркачи?

Найви подумала и брякнула:

— Клаус жонглирует ножами, а ещё факелы глотает. Хотите, мы вам покажем?

Побледневший Айвэн метнул в неё убийственный взгляд, но Найви уже несло:

— Кто-нибудь, зажгите факел!

На их счастье, никто просьбу не выполнил — зато в очереди (а к ней примкнул новый обоз) не на шутку разозлились:

— А нам что, вечно тут торчать? Пропустите вы их уже!..

— Ладно, проходите, — первый стражник посторонился, а его напарник-крепыш даже дал им совет:

— Зайдите в трактир старого Джо, что на Рыночной улице — там все заезжие артисты гуляли. Джо точно знает, где ваших искать!

— Спасибо! — поблагодарила Найви.

За воротами она шумно выдохнула. Айвэн обогнал её и зашипел:

— А если бы кто-нибудь дал факел?!..

— Но никто же не дал, — отмахнулась Найви.

— Ты не думаешь о том, что делаешь!

Айвэн негодующе смотрел на неё. Найви преспокойно его обошла:

— Мог бы и поблагодарить — мы ведь по эту сторону ворот.

Айвэн нагнал её и с нажимом сказал:

— Так нельзя! Раз мы идём вдвоём, значит, и решать всё надо вместе.

— А твоё «жди здесь», когда ты отправился за этим, — Найви ткнула пальцем в платок, — тоже называется «решать вместе»?

— Это другое.

— Ах, вот как?

— Да, вот так — потому что ты девчонка!

У Найви от такой чуши перехватило дыхание.

— Ты слишком долго жил в своём Фарнайле!

— А ты вообще в аббатстве жила!

Найви так разозлилась, что и с ответом не нашлась — огреть бы его чем-то тяжёлым!.. Но к злости примешалось что-то ещё… Поняв, что вновь на него смотрит, она отвернулась.

Вот дура — нашла, куда смотреть… Да он просто чурбан!

И они пошли в молчании — демонстративном, хмуром и вполне соответствующем пейзажу.

А пейзаж был таким, что хоть глаза закрывай.

Дома стояли близко друг к другу, и крыши их почти сошлись, оградив кварталы от солнца. Вторые этажи нависали над первыми — их специально так строили, чтобы вместить всех жильцов. Куда ни глянь, везде царил сумрак.

Со слов аббатисы Найви знала, что Брелон не раз достраивался: горожан становилось всё больше, и со временем здесь стало тесно. Так и возникли предместья — постройки, выросшие за воротами; уже позже их обнесли второй стеной… той самой, которую Найви с Айвэном оставили позади. Зажиточные же горожане жили в так называемом Старом Брелоне — за первой стеной, куда им ещё предстояло попасть.

В предместьях селилась беднота, строились кварталы ремесленников. Тут часто вспыхивали пожары (большинство домов ведь из дерева). В подворотнях, если верить магистру Фрэйну, жили полчища крыс. Подземной канализации не было, и даже сточных канав Найви не заметила — зато по вони поняла сразу: помои выливают из окон. А когда они вышли на улицу пошире, ей и вовсе захотелось заткнуть нос: тут проезжали повозки, и кони гадили, где хотели — то есть везде.

Вдобавок стоял жуткий гвалт: кудахтали куры (те носились повсюду, рискуя попасть под копыта лошадей), кричали резвящиеся мальчишки (жутко грязные — хоть скребком оттирай), бранились торговцы (да такими словами, каких Найви ещё не слышала). У мужчин лица были злыми, у женщин — измождёнными. Зато ругались те похлеще мужчин — на мужей, детей, скотину и весь мир.

Найви хлопала глазами и поражалась: как они ухитряются выжить на этих улочках в тесных, притиснутых друг к другу домах?! А она-то считала город чуть ли не раем… Тут, наверное, и воров полно…

Стоило ей так подумать, как из рук вырвали корзинку.

Найви опомниться не успела, как вор сиганул в проулок. Айвэн ринулся за ним. Найви тоже побежала, но споткнулась о кошку, с воплем метнувшуюся под ноги. Упав на колени, Найви ушиблась о камень.

Кто-то визгливо засмеялся, и она подняла взгляд.

Голый малыш лет трёх, весь в саже, смотрел на неё и хохотал, будто ничего смешнее не видел. Чуть дальше лежал пьяница и бубнил:

— Табита знает, где сажать… Табита всегда знает…

Найви чуть не расплакалась.

На неё вместе с досадой навалилась усталость. А ещё голод — как раз теперь, когда украли еду. Хлеб и брокколи… Найви ненавидела брокколи, но сейчас этот овощ казался деликатесом.

Разумеется, вора Айвэн не догнал (того уже и след простыл). Когда он вернулся, Найви так и сидела на коленях.

Айвэн вздохнул и протянул ей котелок:

— Держи.

Найви глупо на него посмотрела. Потом вспомнила, что в котелке осталась вода из ручья.

Не вставая, она сделала глоток.

— Корзинка… — виновато промямлила Найви. — Я сама не знаю, как…

— Да забудь ты о корзинке, — перебил её Айвэн. — Пошли в гильдию — надо же твоего алхимика найти.

Он помог ей подняться. Его рука была тёплой, как перина под солнцем. Найви отметила это, хоть и была расстроена.

И потом ещё минуту вспоминала это тепло — оно въелось в ладонь, накрыв разум лёгкой тенью дурмана.

Как ни странно, в Старый Брелон их впустили сразу — не пришлось даже ничего сочинять. От подобного везения Найви так осмелела, что спросила у стражников, где гильдия алхимиков.

— В квартале от ратуши, — бросил облачённый в доспехи офицер. — Идите прямо, не ошибётесь.

И они пошли по булыжной мостовой, пришедшей на смену грязи.

Дома и здесь были бедными, но, чем дальше от стены, тем отчётливее всё менялось: попадались трактиры и таверны, лавки с красивыми вывесками, да и строения стали побогаче. Башня ратуши, о которой сказал стражник, возвышалась над всеми крышами. Найви глазела на неё, пока внимание не привлёк один из прохожих: навстречу шёл зверочеловек!

Никогда прежде Найви их не встречала, и потому остолбенела.

Тайру был крупнее людей — мало кто из мужчин сравнялся бы с ним в росте. Под подпоясанной ремнём курткой бугрились мускулы. На руках вилась шерсть, вместо ногтей росли когти. Лицо было грубым — его точно высекли из камня.

Но больше всего Найви поразили глаза, угрюмо смотревшие из-под кустистых бровей: они были жёлтыми, с вертикальными зрачками!

— Не пялься… — буркнул Айвэн.

Сообразив, что ведёт себя невежливо, Найви отвернулась. Айвэн бросил, не сбавляя шаг:

— Это раб — наверное, из Крепости работорговцев.

— Из Аграна?.. — прошептала Найви. Теперь она заметила, что на шее тайру блестит ошейник. — Я слышала про это место, — она поёжилась, — магистр Фрэйн рассказывал… Тайру там продают как товар…

Наконец показалось здание с гербом на фронтоне — тот сразу выделялся: гексаграмма, а в ней разные символы. Всеми уважаемый знак алхимиков.

— Кажется, пришли, — сказала Найви.

Дубовая дверь была не заперта, и они свободно вошли в большой, темневший мраморными плитами холл. В круглой люстре горели свечи. Впереди была лестница, из открытых дверей долетал химический запах.

За конторкой слева сидел усатый коротышка. При виде вошедших он строго сообщил:

— Многоуважаемые магистры разошлись по домам.

— Нам бы только узнать о магистре Фрэйне… — проронила Найви.

— Магистр Фрэйн? — усатый прищурился. — А вы ему кто?

— Мы его племянники из Прилесья, — быстро молвила Найви, решив, что беседу лучше вести ей; она уже поняла, что во вранье Айвэн не мастак.

— Племянники, значит… Эй, Рэнке! — коротышка остановил юношу с ведром и шваброй. — Спроси-ка у счетоводов, где магистр Фрэйн!

Юноша ушёл с недовольным видом. Найви стала глядеть в открытые двери: блестит перегонный куб, сверкают мензурки, из тигля торчит нечто металлическое с деревянной ручкой — видимо, для размешивания…

Она уже места себе не находила, когда из коридора наконец донеслось:

— Магистр Фрэйн в Тилмирит уехал — по делам гильдии!

Сердце Найви будто уменьшилось в размерах… или исчезло вовсе, оставив вместо себя безжизненный ком.

— Надолго?.. — пролепетала она.

— А мне почём знать!..

Найви не помнила, как вышла наружу и сошла по ступенькам. Сев на последнюю, она уставилась в пустоту.

Вот и добрались до магистра…

Мысль о том, как им теперь быть, почти казалась смешной: что они вообще могут — двое подростков, без денег, в чужом городе?

Айвэн сел рядом.

— Прости меня… — прошептала Найви.

— Ты же не виновата… — Айвэн смотрел на свои ботинки. Но потом вдруг поднялся и сказал: — Надо найти ночлег.

Найви поразилась его упорству — и оно же заставило её встать. Раньше она считала себя сильной, а теперь поняла: вот кто на самом деле силён.

Они стали блуждать в поисках сеновала или заброшенного дома, но в этой части города таковых не нашлось. Пришлось вернуться в предместья. От перспективы заночевать там бросало в дрожь, но выбирать не приходилось.

Улицы окутала синеватая мгла, в домах зажглись свечи; Брелон стал похож на зверя, притихшего в сытой дрёме. Мелькали факелы, редкий смех пронзал тишину. Только смех был нехороший — вместо радости в нём звучала угроза.

Ёжась от прохлады, Найви озиралась и вдруг увидела сгоревшее здание.

— Смотри!.. — она дёрнула Айвэна за рукав.

Они пошли к обгорелой стене. Тут было темно, и дверь нашлась не сразу. Под ногами что-то скрипело, послышался писк, — а быть может, и не послышался…

Найви дёрнула дверь, но Айвэн вдруг шепнул:

— Постой…

Она не поняла, что его насторожило, но тут из темноты донеслось:

— Микки, у нас гости!

— Чё, серьёзно? — спросили в ответ. — А выпивка у них есть, или пожрать?

— Щас узнаем!..

Найви забила дрожь, она почувствовала, как напрягся Айвэн. Нагнувшись, он поднял с земли доску.

— Нет!.. — она потащила его назад. — Бежим!

И они побежали, распугивая крыс. Погоня быстро прекратилась, но искать что-то уже не было сил: Найви привалилась к стене в каком-то проулке, Айвэн уселся на землю. Спустя час они уснули здесь же; Брелон принял их в свои объятья, оказавшиеся, увы, совсем не тёплыми.