Принцесса и страж

Глава 15. Это вам не отмыть

I

Найви обернулась первой.

Кто-то стоял у деревьев — высокий, в тёмном плаще. Кто-то незнакомый, но почему-то его облик приковал Найви к месту. Словно она увидела не человека, а демона.

Айвэн развернулся так резко, будто его хлестнули плетью.

Стало тихо — ни дуновения, ни шелеста. Удары сердца обездвижили время, зыбь тумана — и та замерла, будто сомлев под серым небом. Незнакомец стоял неподвижно, и Найви ощутила вдруг что-то незримое… Что-то, протянувшееся между ним и Айвэном.

— Ты… — процедил Айвэн сквозь зубы.

И пошёл на того, кто их окликнул.

— Я могу вам помочь! — прокричал незнакомец.

Айвэн ускорил шаг, на ходу извлекая из ножен меч. Понимая, что сейчас произойдёт, Найви бросилась следом:

— Айвэн, стой!

Но он даже не слышал — зато она услышала, как он прорычал:

— Грэм!..

Найви застыла.

Лорд Грэм, смотритель Канцелярии?.. Тот, кто виновен во всех их бедах? Кто сжёг дома в Тилмирите, убил магистра Фрэйна и, возможно, её родителей — пусть не сам, но руками Гайны?..

Здесь, прямо перед ними?!

— Я убью тебя, гад! — Айвэн шёл на смотрителя.

— Я могу помочь вам! — крикнул тот. — Вы ведь скрываетесь, а я… — он отступил, потому что Айвэн шёл прямо на него. — Я больше не связан с Канцелярией, я… — ещё три шага назад, а Айвэн уже занёс меч. — Я знаю, как попасть на летающие острова!

Каким-то чудом Айвэн осознал услышанное — и остановил удар.

— Я знаю, как попасть на летающие острова, — скороговоркой повторил смотритель.

Его и Айвэна разделяло два шага — и меч, глядевший смотрителю в грудь.

Найви подошла ближе. Ей сложно было взять в толк, что происходит, и она сомневалась, что не спит. Айвэн тоже глядел так, словно не верил глазам. Наверное, это его и сдерживало, а ещё — беззащитность врага; лорд Грэм стоял столбом, уже не пытаясь уйти от меча, почти касавшегося его тела.

Айвэн не мог его ударить. Сейчас — не мог.

Наверное, они простояли так минуту — смотритель с мечом у сердца и мальчик, которого он заставил повзрослеть. Лорд Грэм молчал, будто давал им с Найви прийти в себя… А быть может, и правда давал.

Потом он заговорил:

— Я тут не один, — он переводил взгляд с Айвэна на Найви, — со мной младший принц королевства. Ему грозит смерть, а я пытаюсь его спасти.

Снова пауза. Найви с Айвэном едва воспринимали услышанное. Происходило то, чего не могло быть — скорее, это какое-то наваждение.

— Со мной младший принц, — повторило «наваждение», — ему всего десять… Я пытаюсь увести его из Нургайла.

Найви дважды моргнула. Смотритель не исчезал.

Её взгляд уловил морщины на его лбу, седину на висках и мешки под глазами; сбитые на руке костяшки (как после драки), пару травинок на одежде. И всё это было настоящим, никак не похожим на мираж.

— Айвэн… — голос Найви прозвучал сипло. — Это правда он?.. Это главарь ловчих?..

— Да, — Айвэн прижал меч к груди смотрителя. — Это он. Это наш враг.

Найви захотелось сесть.

— Понимаю, каково встретить меня здесь, — произнёс лорд Грэм, — но клянусь, что не замышляю ничего плохого. Если бы не нэрцер, мы бы с вами и не встретились, — он чуть выждал, а когда вновь заговорил, стал глядеть лишь на Найви: — Я вышел к вам из-за тебя: ты ведь айрин, а я знаю место, откуда ты можешь вернуться… оказаться там, где жила! Теперь я скрываюсь, как и вы. Мальвадар мёртв, власть захватил кронпринц, а он настоящий психопат; его пребывание на троне — худшее, что могло случиться с королевством! Но его брат другой. Кронпринц хочет убить его, а я пытаюсь спасти. Острова айринов — идеальное место, чтобы спрятать мальчика… Речь идёт о судьбе Нургайла!

Он умолк. Мысли Найви смешались, и она мало что поняла, — да и Айвэн, видимо, тоже; во всяком случае, меч он не сдвинул ни на дюйм. Через несколько мгновений он процедил:

— Ты заставил меня убить отца…

Лорд Грэм молчал — любой ответ был бы не в его пользу.

Постепенно, с превеликой неохотой мозг Найви постигал происходящее: король мёртв, на троне кронпринц, и его брат где-то рядом… А смотритель Канцелярии набивается к ним в союзники.

И всё это не сон.

— Я вывел принца из столицы, — вновь продолжил смотритель, — и мы шли на юго-восток, в Нардор. Но я не уверен, что проведу мальчика через горы, не столкнувшись с тайру. Потому я и вышел к вам. Цель у меня только одна — защитить ребёнка.

Найви засмеялась дурным смехом. Последняя фраза — «защитить ребёнка» — переполнила чашу безумия.

— Ребёнка защитить?.. — она не верила ушам. — А как насчёт детей, которые в Тилмирите… которых… из-за вас… — Найви не могла найти слов. — Это ведь вы нэрцеров послали!.. И магистр Фрэйн… его тоже…

Договорить она не смогла — из глаз брызнули слёзы.

Взор смотрителя явил замешательство:

— Откуда ты знаешь, кто послал нэрцеров? Нет, неважно… — он качнул головой. — Я сделал это ради королевства…

— Заткнись… — прошептал Айвэн.

Найви задышала быстро и часто. Она не знала, что сделала бы, окажись меч у неё.

Грэм опять стал говорить: что-то про хорш, на который «подсел» сын короля, про герцогов, пытавшихся устроить смуту… Он даже не глядел на меч, который Айвэн и не думал опускать.

— Пораскиньте мозгами, — убеждал их смотритель, — что бы я тут делал, если бы не был в бегах? Да, я виноват во многом…

— Во многом? — прорычал Айвэн. — В том, что я всадил кинжал в живот отца и смотрел, как он умирал?

— Ладно… — смотритель сглотнул и поднял руки. — Просто осознайте: я вышел к вам добровольно. И в ваших руках жизнь принца, который может спасти Нургайл!

Айвэн вдруг развернулся. Найви содрогнулась — его лицо было белым. Он прошёл мимо, разрубил куст и замер. В глазах его стояли слёзы.

Но было ясно, что Грэма он уже не убьёт — по крайней мере, не сейчас; чем дольше говоришь с врагом, тем труднее лишить его жизни.

Смотритель тоже это понял — и мысленно выдохнул; он добился своего.

Потрясение, хоть и медленно, но схлынуло.

Найви с Айвэном уже не казалось, что это сон. Само собой, меч Айвэн не убрал, но в смотрителя им больше не тыкал. Они с Найви просто слушали.

Лорд Грэм повторил всё, что сказал раньше, давая им это осознать, — а сделать это в полной мере они смогли лишь теперь.

— Мне известны ваши законы, — смотритель снова обращался к Найви. — Там, куда я могу привести вас, любой айрин вправе просить других айринов о помощи… любой, понимаешь? Ты сможешь попросить доставить тебя на летающие острова, и за тобой прилетят. А я сделаю так, что заберут нас всех — уж поверь, я умею убеждать!

Он выжидательно глядел на Найви. Взгляд его был жёстким, но каким-то потухшим. Будто он не жил, а долг выполнял.

И в этом взгляде Найви видела горящий город.

Ей пришлось унять злость (и желание плюнуть ему в лицо) прежде, чем проронить:

— Мы уже встречали айринов. Они не хотят моего возвращения.

— В этот раз захотят. Вот тут, — смотритель ткнул пальцем в висок, — есть масса ценных сведений, которые я могу им предложить. А взамен я потребую взять на острова четверых: принца, меня и вас.

От его слов в Найви зажглась надежда, — а с нею и стыд; ведь эту надежду давал враг.

Айвэн пугающе тихо спросил:

— Думаешь, мы пойдём с тобой вместо того, чтобы прикончить тебя прямо здесь и сейчас?

— Если у вас есть мозги, то да. Взгляни на неё, — смотритель кивнул на Найви, — у неё на лице написано, чего она хочет. Неужели не видишь, что она мечтает попасть к айринам? Так что же важнее — месть или будущее?

Айвэн покосился на Найви, заставив её потупиться и смять платье.

— Решай сама, — буркнул он. — Только вот что… — взгляд его упёрся в смотрителя. — Если мы и правда пойдём с тобой… и пусть даже Найви попадёт на острова…

— Мы все попадём туда, — перебил тот.

— Пускай даже так. Но запомни: сдержишь ты слово или нет, в конце пути я убью тебя.

По спине Найви прополз мороз — она поняла, что Айвэн бросил это не сгоряча. Он действительно желал Грэму смерти.

— Ты вызовешь меня на дуэль? — уточнил тот. — Если так, то это глупо.

— А моего отца дуэли удостоили? — Айвэн холодно прищурился. — Так с чего ты взял, что сам её заслужил? Может, я убью тебя, пока ты будешь спать.

— Это не худшая смерть, мальчик…

— Я тебе не мальчик, — Айвэн плюнул на сапог лорда Грэма.

Найви обдумала наконец всё, что услышала — и, встав между ними, потребовала:

— Говорите, — она глядела на смотрителя. — Где то место, откуда можно позвать айринов, и что мне нужно для этого сделать?

— За Волчьим мостом, — бросил лорд Грэм. — Где именно, скажу позже… а то вы ещё прибьёте меня по дороге. А сделать тебе нужно вот что: там, куда мы придём, естьмагический жезл, вроде скипетра. Из нас троих увидишь его лишь ты, поскольку ты айрин. Сребряноволосые установили эти жезлы повсюду — в Нардоре, Аргаррэне, Эль-Акзаре… В Нургайле их двадцать, но тот, что за мостом — ближайший к нам.

Найви была поражена:

— И жезл связан с островами?

— Каждый из жезлов. Айрины оставили их на случай, если чей-то зверокрыл погибнет, а хозяин не сможет вернуться. Ваш закон гласит: если айрин коснётся жезла и позовёт на помощь, за ним прилетят.

Найви закрыла глаза: сколько раз она могла вернуться, скажи ей кто об этом раньше!..

— Так вы принимаете моё предложение? — спросил смотритель.

Найви взглянула на Айвэна. Его губы были сжаты, лицо оставалось бледным, а взгляд говорил лишь то, что прозвучало минутой раньше: «Решай сама».

И Найви решила, — но прежде, чем это озвучить, следовало кое-что прояснить.

— Восемь лет назад, — она в упор глядела на Грэма, — на Отлогих холмах убили айринов: двух мужчин, юношу и женщину. Один из них был фьёрлом острова Ун-Дай. Убийцами командовала Гайна… вам ведь знакомо это имя?

Смотритель ответил сразу:

— Да.

— За этим стояла Канцелярия?

— Да.

Найви кивнула: другого она и не ждала. Её голос дрогнул:

— Вы в этом участвовали?

Лорд Грэм сглотнул.

— Да.

В глазах его проступило понимание; теперь он знал, с кем говорит.

— Почему?.. — спросила Найви.

— Фарнайлу требовались зверокрылы, чтобы создать нэрцеров. Были айрины, помогавшие нам: они доставляли животных с островов. Фьёрл острова Ун-Дай начал расследование… Это могло нам помешать.

— Он был моим отцом, — тихо сказала Найви. — Женщина была моей матерью. Ещё там был мой двоюродный брат.

Смотритель безмолвствовал, — да и что он мог сказать? По щеке Найви сползла слеза.

— Мы пойдём с вами, — она едва себя слышала, — но на летающих островах я всем расскажу, что вы сделали… всем, кому только смогу.

— Это уже будут мои проблемы, — согласился лорд Грэм. — Только у меня одна просьба…

У Найви чуть не подкосились ноги: он ещё смеет о чём-то просить?!

— …вы не скажете принцу, кто стоял за нападением на Тилмирит, — закончил лорд Грэм.

— Ты нам условия будешь ставить?! — Айвэн замахнулся мечом.

На лице смотрителя обозначились скулы.

— Ладно… тогда я попрошу иначе.

И он встал на колени.

Найви с Айвэном оторопели.

— Я умоляю вас не говорить принцу ничего плохого обо мне, — сказал смотритель. — Плюйте на мои сапоги, в моё лицо, если хотите, избейте меня, — но ни слова его высочеству о том, что я сделал.

Найви чуть не ущипнула себя: смотритель на коленях — это было уже слишком. Как если бы дерево вспорхнуло с поляны и улетело к луне.

И она проронила (не из жалости — просто хотелось со всем этим покончить):

— Я ничего не скажу…

Айвэн отвернулся, но смотритель ждал ответа. В конце концов Айвэн сказал:

— Мне без разницы, узнает что-то принц или нет — я вообще не собираюсь говорить с ним. Но когда мы прилетим к айринам, я сдержу обещание.

Смотритель кивнул:

— В таком случае, мы всё уладили.

— Не всё, — Найви вновь вспомнила пожары в Тилмирите. — Не спешите вставать.

Она подошла к нэрцеру, наклонилась и сняла окровавленный лоскут с его когтя, — а после вернулась к лорду Грэму:

— Это вам не отмыть, — Найви провела окровавленной тряпкой по его небритой щеке. — Ни в одном ручье не отмыть.

Она отступила под поражённым взглядом Айвэна — и добавила бесцветным голосом:

— А теперь ведите нас… ваше лордство.

II

Ксенох ждал.

Прошло шесть дней с того утра, как он окропил берсерка чьей-то кровью. Все эти дни ему было, чем заняться: лес у Волчьего моста кишел дичью, а Ксенох любил охотиться. Он был из тех тайру, в ком повадки зверя брали верх над человеческими — Ксенох носился по лесу, как его далёкие предки, не знавшие ни одежды, ни железа. Он швырял валуны на холме, где разбил лагерь, рвал кусты, а однажды даже сломал молодую сосну — просто так, ради забавы.

Забав у него было много, но он не переставал ждать.

«Волчий мост, — сказала Гайна. — Через несколько дней туда явятся мальчишка-человек и девчонка-айрин. Мне нужно, чтобы ты прикончил обоих… а если с ними будет кто-то ещё, убей и его».

Ксенох не умел ни читать, ни писать, но на память не жаловался — и все приказы запоминал дословно.

Приказ колдуньи он исполнит легко — это лишь новая забава… И путь к свободе для двух его братьев, что томятся в Агране: Гайна выкупит их, и они вместе будут бегать по лесам. Они станут охотиться, как раньше — пока стрелы работорговцев не вонзились в их спины, а сонное зелье не попало в кровь.

Ксенох ждал.

Придя к мосту, он первым делом расчистил место для стоянки; у озера собрал камыш, в лесу нашёл нужную траву, сломал деревья и сделал шесты. Убив четырёх оленей, освежевал их и занялся выделкой шкур. Это заняло два дня, а когда всё было готово, он соорудил хьяхш — шалаш, который люди назвали бы вигвамом: в хьяхшах жили племена тайру до того, как их изгнали из родных мест.

Со своей стоянки Ксенох мог видеть мост — деревянный и очень ветхий; ремонтировать его боялись, поскольку в озере жили отнюдь не рыбы. А Волчьим он звался из-за скалы на том берегу: два её выступа походили на челюсти, а скала целиком — на профиль волка, сидевшего и смотревшего вдаль. Верь Ксенох во Властителя, решил бы, что сам Гарх обтесал скалу топором.

Сегодня утром скалу скрыл туман, и Ксенох счёл это знаком. Он чуял людей, идущих с запада — возможно, приближались его будущие жертвы.

А с жертвами Ксенох любил играть.

В ближайшей деревне он взял горючее масло, которым жалкие людишки заправляли свои светильники; в той деревне Ксенох обошёл все дома, чтобы собрать достаточно масла, и никто не посмел дать ему отпор. Всё масло он слил в глиняные кувшины, «позаимствованные» у тех же селян; кувшины сложил в телегу (фермеры отдали её столь же безропотно) и сам — без всякой лошади — привёз их к мосту.

Потом Ксенох разжёг костёр.

Работал он не спеша, наслаждаясь процессом. Штаны с плащом он снял, и, едва вспыхнул сушняк, огонь осветил его шерсть (та не росла лишь на лице); под ней бугрились мускулы, внушительные даже для тайру. Плеч касались спутанные космы, низкий лоб и широкие скулы будто утяжеляли череп, а при зевках показывались клыки. Зрачки в золотой радужке примечали любое движение, острые уши шевелились в ответ на звуки. Угроза с безразличием слились во взоре, какой никто не желал бы ощутить на себе… И проще было свихнуться под ним, чем разглядеть в нём жалость.

Сама свирепость — вот как выглядел Ксенох.

Костёр разгорелся, и он вернулся к мосту. Разгрузив телегу, разлил масло на потемневших досках. Потом пошёл к огню и взял факел.

Вновь спустившись на берег, Ксенох бросил факел на середину моста.

Разбежавшийся по доскам огонь весело заплясал в его глазах; Ксенох любил огонь не меньше игр… Огонь дарил ему восторг с предвкушением.

Ему хотелось битв — чтобы ярость звенела, как весенний ручей, шерсть встала дыбом, а когти чесались от азарта. Чтобы жар боя сжёг мысли, и лес пахнул страхом, как пожарище — дымом. Чтобы пот врагов окропил траву прежде, чем окропит кровь.

И чтобы он сам ощутил страх; Ксенох почти забыл, каково это — бояться.

Он пошёл к вигваму, а за спиной горел мост. Осталось разобрать телегу, из которой Ксенох решил сделать плот. Примяв камыш, на берегу лежали вилы; вилы и плот — часть игры, и Ксенох насладится ею… И страхом, и потом, и кровью.

Ксенох ждал.