Принцесса где-то там 2

Глава 47

Если бы в мексиканском наркокартеле существовало официальное штатное расписание, то эти двое наверняка числились бы в нем какими-нибудь «старшими специалистами по созданию и разрешению кризисных ситуаций», и мне было известно, что это далеко не первое их вторжение на чужую частную территорию, и они обладают обширным опытом в такого рода делах, а потому давать им фору не было никакого смысла.

Ну и потом, вступать с ними в переговоры было бы просто глупо. У них была карта, которой не было у меня — заложник, которым они могли бы на меня давить.

И, кроме того, я не слишком хорошо говорю по-испански.

Моим главным козырем был фактор неожиданности, и я решила его использовать, и потому начала стрелять сразу же после того, как дверь открылась. А поскольку я не знала, кто первым окажется на линии огня, то использовала нелетальное оружие, и агент Смит, которого они грамотно выставили перед собой, схлопотал два дротика в живот.

А вот если бы он на самом деле носил бронежилет, этого можно было бы избежать…

Послушный инерции, он начал падать вперед, освобождая мне сектор стрельбы, и третий дротик я всадила в правое плечо Марко (или Лионеля). В общем, того парня, у которого был пистолет. Он булькнул что-то по-испански (подозреваю, что хорошим девочкам лучше не знать перевода) и выстрелил в меня.

Почти попал, пуля прошла так близко, что я почувствовала дуновение ветра правой стороной лица. Лионель (или Марко)… в общем, тип с топором выскочил из-за его спины и бросился на меня.

И вот тут все упирается в неправильную оценку ситуации.

Все произошло достаточно быстро, двое упали, двое остались стоять, но я не сомневалась, что старший специалист по созданию и разрешению кризисных ситуаций не мог не определить на слух, что все три моих выстрела были… слегка ненастоящими. Звук гораздо тише, чем должен быть, пули не отбрасывают тела назад, кровь и мозги не забрызгивают стены и все такое.

Я имею в виду, главная проблема нелетального оружия в том, что оно не имеет психологического останавливающего эффекта. То есть, нормального человека перспектива схлопотать дротик с транквилизатором или разряд тока, возможно, и остановит, но настоящего отморозка — черта с два. Уверена, мексиканец бы дважды подумал, если бы услышал настоящие выстрелы и капли горячей крови из раны брата брызнули ему на лицо, и вряд ли попер бы с топором против «Смита и Вессона».

Но он попер.

Гостиная была не то, чтобы прямо огромная, поэтому ему требовалось всего несколько шагов и совсем немного времени, чтобы добраться до меня, и было бы глупо ему это время давать. Он только заносил топор над головой, чтобы размозжить мне голову одним ударом, а я всадила ему пулю в грудь. Если целиться в самый центр мишени, то меньше всего риска промазать.

Разбег у парня был мощный, так что он сделал еще пару шагов и опустил топор. Но с меткостью и силой дела обстояли уже не так хорошо, поэтому он не расколол мою голову, как грецкий орех, а просто уронил свое оружие на пол.

— Гребаные федералы, — пробормотал Лионель.

Я отвлеклась на него, поэтому прозвучавшие выстрелы стали для меня полной неожиданностью.

Наверное, это была моя ошибка, а может быть, просто фатальное стечение обстоятельств.

Транквилизаторы действуют на людей по-разному, и хотя, как я подозреваю, доза была подобрана с большим запасом, стопроцентной гарантии тут не существует. Мику Трауту хватило одного дротика, агент Смит получил два, и оба они благополучно провалились в беспамятство, но Марко, видимо, был слишком здоровым быком, а может быть, успел принять что-то заранее, черт знает, и попавший в плечо снаряд со снотворным лишь уронил его на пол и затормозил движения, но не выключил целиком.

Пока я уделяла внимание его брату, я не успела заметить, что он так и не выпустил пистолет из рук. Краем глаза я видела, что они с Эллиотом почти синхронно рухнули на пол, и подсознательно отметила, что дело сделано, а это оказалось не так.

Он выстрелил дважды.

Я вздрогнула от звука, уже почти чувствуя, как пули входят в мое тело и портят мои внутренние органы, которые мне так дороги, и какие-то доли секунды мне потребовались для того, чтобы убедиться, что я все еще цела.

Пули вошли в тело Эллиота, ведь пистолет изначально был направлен в его сторону, а федерал это федерал, и даже если он упал, его все равно надо добить, или черт его знает, какая еще у этих боевиков логика. Может быть, Марко тоже успел осознать, что мои первые выстрелы были не смертельны.

Он поднял слегка подрагивающую руку и попытался навести ствол на меня, но моя секундная оторопь уже миновала, и я всадила ему пулю ему в плечо, в нескольких сантиметрах от того места, из которого торчал дротик. Это, наконец-то, заставило Марко выронить пистолет, но боевого духа не убавило. Он сунул левую руку под пиджак и достал оттуда здоровенный боевой нож.

— Брось оружие, — на всякий случай сказала я.

— Сдохни! — ответствовал он, вложив остатки сил и координации в свой рывок, но поскольку и того и другого в нем осталось не так уж много, ему удалось только встать на ноги.

Нас с ним по-прежнему разделяло около двух метров.

Он шагнул ко мне, но эта угроза уже была не такой реальной, как в случае с его братом. Поэтому я опустила пистолет и прострелила ему колено. А потом, когда он рухнул на ковер, выронив нож, всадила в него ещё пару дротиков. В результате он таки вырубился, а я вышла из этой перестрелки без единой царапины, что не могло не радовать.

Первым делом я закрыла входную дверь, выбитую мексиканцами. Точнее, прикрыла. Поскольку они сломали косяк, запереться внутри у меня не оставалось уже никакой возможности.

Обезопасив себя от любопытных взглядов потенциальных прохожих, я склонилась над агентом Смитом и аккуратно перевернула его на спину. Дротики, которыми я его угостила, выпали по время падения, оставив две маленькие дырочки в его пиджаке. К сожалению, пули Марко оставил в том же пиджаке куда более серьезные отверстия.

И, как ты понимаешь, одной порчей предмета гардероба дело не обошлось.

Обе пули вошли ему в правый бок и, сокрушив ребра, наверняка наделали немало переполоха внутри. Изо рта у агента Смита вытекла небольшая струйка крови, он закашлялся…

Я не знала, какие именно у него внутренние повреждения, поэтому понятия не имела, что можно сделать, кроме как вызвать скорую, и уже потянулась за телефоном.

— Не надо, — сказал агент Смит.

— Не глупите, Эллиот, — сказала я.

— Просто… уйдите, Боб, — сказал он, прохрипел что-то невразумительное, пару раз дернулся и затих.

Я пощупала его сонную артерию, прикоснулась ухом к груди, пытаясь услышать сердцебиение, поднесла зеркало к его губам. Что ж, по всем параметрам выходило, что агент Смит мертв.

Опять.

Я убрала пистолеты в сумочку, наклонилась, взяла его под мышки и без особого почтения оттащила мертвое тело на диван. Проверила костюм. Ни пистолетов, ни бумажника, ни телефона. Наверное, все это вытащили мексиканцы. А может, он сам сделал это под их прицелом и оставил в машине.

Я уселась в кресло, заложив ногу на ногу и посмотрела на часы, засекая время.

Время смерти — шестнадцать ноль пять. Запомним это, как точку отсчета.

Здравый смысл подсказывал мне, что надо валить, потому что здесь станет очень шумно и будет это очень скоро.

Что даже если агент Смит и не успел вызвать спецназ, то бдительные соседи наверняка услышали звуки выстрелов и сообщили об этом в полицию, и она вот-вот уже нагрянет, и объясняться с местными помощниками шерифа мне будет куда сложнее, чем с тем же спецназом.

Но где была бы человеческая цивилизация, если бы мы всегда поступали руководствуясь исключительно здравым смыслом? Ты не знаешь? Я тоже не знаю. Но явно не там, где она сейчас.

Мне нужно было проверить одну теорию… даже не так. Мне нужно было увидеть это собственными глазами. И черт с ним, если после этого меня загребут в полицию для выяснения подробностей происшествия. Думаю, ТАКС найдет способ меня оттуда вытащить.

А даже если и не найдет, то… Нет, лучше бы нашло. Потому что, как минимум, проникновение на чужую частную территорию, нападение на Траута (который тоже проник на чужую частную территорию, но вряд ли это станет смягчающим для меня обстоятельством), и нападение на теневого агента с помощью нелегального оружия… Все остальное может пройти, как самооборона, но многое будет зависеть от заявления мистера Райта, который вроде бы не должен быть заинтересован в шумихе… Нет, в этом уравнении было слишком много переменных, так что мне не удалось просчитать ближайшее будущее даже приблизительно.

Поэтому я перестала париться по этому поводу и просто сидела в кресле, иногда поглядывая на часы.

В шестнадцать восемнадцать появились первые признаки жизни, но, к сожалению, не с той стороны, что я ожидала.

Лионель принялся кашлять и грязно ругаться по-испански. Я встала, залезла в чемодан мистера Траута, к своему большому удовольствию обнаружила среди его оборудования несколько десятков пластиковых стяжек, которые используют вместо наручников, и нацепила несколько штук на Лионеля, скрепив его руки за спиной.

— Сука, — выдохнул он. — Что с моим братом?

— Он спит и истекает кровью, — сказала я. — А ты просто истекаешь кровью, и я думаю, что оба вы это вполне заслужили, амиго.

— Ты не федерал, — сказал он. — На кого ты работаешь?

Он был слишком разговорчив для человека с простреленной грудью, и все это явно не шло ему на пользу, так что я не стала отвечать.

— Я найму местных наркоманов, — сообщил Лионель. — Каких-нибудь ниггеров, удолбанных намертво, которые мать родную продадут за дозу, и я привезу им столько дури, чтобы они не отвлекались на ее поиски несколько недель. И все это время они будут резать тебя на части, а хирург, которого я пришлю им в помощь, будет делать так, чтобы ты оставалась жива. И в конце концов ты будешь молить о смерти, которая станет для тебя милосердием, и к этому времени я буду знать все, что ты сможешь мне рассказать.

— Отличный план, амиго, — сказала я и заглянула в ужасную розовую сумочку.

Лионель привалился к стене и попытался устроиться поудобнее. Какие живучие парни, надо же. На танке их давить, что ли?

— А если мой брат умрет, то недели превратятся в месяцы, — сообщил он. — Долгие месяцы, после которых от тебя останется только кровоточащий визжащий кусок мяса, но я постараюсь сделать так, чтобы рассудок тебя не покинул. И может быть, в итоге мы даже не будем тебя убивать, но весь остаток своей жизни ты проведешь в страхе от того, что мы с тобой сделали и что можем сделать еще.

— Чот не радует меня такая перспектива, — сказала я. — Давай ты лучше заткнешься и постараешься дожить до приезда полиции, а потом, быть может, тебя подлатают в американской тюрьме, в которой вы с твоим братом будете сидеть за нелегальный переход границы, торговлю наркотиками и массовые убийства.

— Я выйду из тюрьмы и тебе не будет покоя, — пообещал он. — Я тебя достану…

— Да ты уже меня достал, — сказала я. В пистолете оставалась еще пара дротиков и я подарила их ему. Не знаю, насколько опасно стрелять транквилизатором в человека, страдающего потерей крови, но его монологи меня раздражали. Не то, чтобы я никогда не слышала подобных угроз, и не то, чтобы они меня когда-нибудь особенно впечатляли. Просто я тут сижу и переживаю, а этот чувак нудит и нудит над ухом, отвлекая меня от дум.

Лионель заткнулся. Ну, по факту он потерял сознание, но это заставило его перестать говорить, и это было куда важнее прочего.

Я проверила пистолет — там остался последний дротик — и убрала его в сумочку. Шестнадцать двадцать пять. Тишина, спокойствие, и только одинокая муха жужжит под потолком.

Оказывать первую помощь мексиканским киллерам мне совершенно не хотелось, и я решила положиться на судьбу. Доживут до приезда полиции — значит, им повезло. Не доживут, что ж тут поделаешь. Профессиональный риск.

Я видела их послужной список и знала, за сколько смертей они ответственны, так что никакой жалости к ним не испытывала. А даже если и испытывала, то своим монологом Лионель растоптал последние крохи предназначенного им милосердия.

Эти люди заслужили то, что с ними произошло.

Шестнадцать тридцать.

Странно, что полиции до сих пор нет. Ладно, скорее всего, Эллиот не успел вызвать спецназ, но где же местные? Либо сотрудники офиса шерифа в Альбукерке крайне неторопливы, либо выстрелы в этом районе являются чем-то обыденным, и соседи привыкли не обращать на них внимания. Что, кстати, странно, потому что на первый взгляд район казался довольно приличным. Не может же быть, чтобы все соседи поголовно ушли на работу, и дома вообще не осталось ни единого человека, который позвонил бы в девять-один-один?

В шестнадцать тридцать две я услышала шум мотора на подъездной дорожке. Но ни сирен, ни отблеска проблесков маячков в окне.

Двигатель заглушили, а дверь хлопнула только один раз. Не похоже на полицию, скорее всего, это мистер Райт наконец-то вернулся домой.

Я поднялась ему навстречу.

Он толкнул прикрытую дверь, недоуменно уставившись на учиненный внутри бардак, а потом удивление на его лице сменилось испугом, и он попытался сделать шаг назад, но я демонстративно помахала ему своим пистолетом. Какой бы он ни был химик, но вступать в реакцию со свинцом, проникающим в твой организм через отверстия в животе, ему не хотелось.

Он замер.

— Входи, — пригласила я.

Он шагнул через порог, еще раз испуганно огляделся и закрыл за собой дверь.

— Кто вы, леди? — спросил он. — И кто все эти люди?

— Посмотри на все это внимательнее, — сказала я. — Посмотри, отложи в голове, попытайся ощутить эту атмосферу и запомнить ее накрепко. Потому что если ты продолжишь идти по той же дороге, что идешь сейчас, то это — твое будущее. Разруха, кровь и смерть.

— О чем вы говорите? — спросил он дрожащим голосом. — По какой ещё дороге?

— Я знаю, что ты умираешь, — сказала я. — Но ты уверен, что именно такое наследие ты хочешь оставить после своей смерти?

— А что еще я могу оставить? — огрызнулся он. — Ипотеку на двадцать лет? Дважды перезаложенный дом с протекающим бойлером? Неискренние благодарности от родителей этих идиотов, которые простейшей формулы запомнить не могут?

Я покачала головой.

— Ты варишь отраву, — сказала я. — И хотя прикрываешься высокими словами о необходимости обеспечить семью, мы оба знаем, что тебе это просто нравится. А если так, то тебе надо привыкать вот к этому.

Я ткнула пистолетом в сторону истекающих кровью мексиканцев.

— Это люди картеля и они пришли тебя убить.

— С этим мы разберемся, — сказал он. — Но кто вы, леди?

— Возможно, твой случайный ангел-хранитель, — сказала я.

— Вы работаете на Фринга? Или на Мика?

— Это неважно, — сказала я и для убедительности покачала пистолетом. — Пройди в комнату и сядь.

Поскольку путь к креслам ему преграждала я, а делить диван с трупом агента Смита он не захотел, ему пришлось довольствоваться стулом. Он сел, неестественно выгнув спину, и скрестил руки на груди. Нахмурился, очевидно, прикидывая невеселое положение, в котором оказался, и не более веселые перспективы.

— Значит, вы не будете меня убивать? — спросил он. — Потому что если бы вы собирались, то…

— Уже выстрелила бы, — сказала я.

Говоря по правде, я понятия не имела, что мне теперь с ним делать. Я пришла сюда, чтобы нарушить его сюжет, и хотя все пошло наперекосяк, сюжет явно был нарушен. Только непонятно, в какую сторону и с какими последствиями.

Пусть с этим ТАКС разбирается, у них там целый аналитический отдел есть.

Услышав, что я не собираюсь его убивать, мистер Райт почему-то не расслабился. Напротив, он еще больше напрягся и сделался еще мрачнее.

— Может быть, вы в меня хотя бы выстрелите? — спросил он. — Нет, ничего опасного для жизни, просто одна пуля в мягкие ткани…

Это был настолько безумный день, что я даже не особо удивилась его просьбе. Но все равно спросила:

— Зачем?

— Чтобы меня отвезли в больницу, — сказал он. — Понимаете, это поможет мне выиграть время.

— Выиграть время для чего?

— Для того, чтобы придумать, как объяснить все это, — он обвел взглядом свою испорченную гостиную. — Моей жене.