Принцесса демонов (СИ)

Глава 10

Мы, слишком мало веря друг другу, всегда подчеркиваем то, что обвиняет человека, и плохо замечаем то, что оправдывает его.

Максим Горький

В тот миг, когда Джер покинул библиотеку, наверняка наслаждаясь своей в очередной раз купленной свободой, я не хотела видеть и понимать ничего. Его новое предательство раздавило меня; наверное, так же человек давит каблуком крошечного муравья на своем пути, не замечая и не задумываясь. Но Джер... как он мог вновь так поступить со мной?

- Ну, что, убедилась, сестричка? - насмешливый голос Аннабель вывел меня из оцепенения. - Я ведь говорила, он отвернётся от тебя в то же мгновение, как что-то примется угрожать его собственным интересам.

- И чем ты угрожала ему сегодня? - как-то безразлично поинтересовалась я.

- О, я посулила ему занимательный досуг в наших подземельях, а на закуску - бесплатное членство в клубе. Конечно, при том условии, что ему удалось бы пережить ритуал.

Значит, пытки и превращение в одного из них. Я поджала губы, сдерживая подступившие к горлу слёзы. Несмотря на разочарование, и боль, и обиду, и вновь обманутые надежды, я понимала, что не имею права винить Джера ни в чём. Как я могла ждать, что он пожертвует собственной жизнью ради меня?.. Кем я была, чтобы требовать от него подобной жертвы?..

Пора бы уже понять, что настоящая жизнь всегда намного прозаичнее любимых сказок. Благородные рыцари на поверку оказываются всего лишь людьми, со своими интересами, со своими страхами. Никто не станет жертвовать собой ради других направо и налево, этот козырь припасён у каждого лишь для тесного круга самых близких людей. Да и то, наверное, не всегда - куда чаще такая карта хранится под замком в ящике, от которого выброшен ключ.

- Очнись уже, Мэнни. Пора уходить отсюда.

Я равнодушно огляделась вокруг. Шестеро орденцев - мне никак их не одолеть. Да и стоит ли?.. Где найти силы бороться, когда все отворачиваются от тебя?.. Как выстоять против Ордена в одиночку, зная, что не можешь доверять никому?..

Впрочем, сопротивляться сейчас мне не доставало не только сил, но и смысла. Ведь если рукопись теперь у Аннабель, то мне лучше и впрямь отправиться в Орден добровольно - так, по крайней мере, я смогу потребовать для себя право прочесть оставшиеся страницы вместе со своей сестрой.

- Прости, Энни, - тихо сказала я. - Ты была права во всём. Мне стоило послушать тебя с самого начала.

Аннабель усмехнулась.

- Рада, что ты хоть сейчас это понимаешь. Ну что, пойдём?

- Пойдём, - эхом ответила я и первой шагнула к выходу из библиотеки.

Несмотря на совершенную покорность с моей стороны, обращались со мной всё-таки как с особенно ценной пленницей. Всю дорогу до Ордена мы с Аннабель провели в окружении безмолвной, но бдительной стражи, а по прибытии меня проводили в просторную, хорошо обставленную комнату, оснащённую почти всеми удобствами, кроме одного - окон. Дверь не была заперта, но за нею дежурили двое, как выразилась Аннабель, личных телохранителей.

Стремления идти куда-либо, впрочем, у меня не нашлось: навалилась многодневная усталость вкупе с остаточным действием снотворного, которым меня опоила Аннабель. О том, что именно с этой целью сестра вдруг соизволила поухаживать за мною во время ужина, я догадалась, ещё когда спешила в библиотеку по настоянию встревоженного Акко. Преодолеть сонливость сейчас казалось делом невыполнимым, и противиться ей я не стала. В конце концов, сон избавит меня от необходимости думать: и о случившемся, и о грядущем...

...Темно. Хотя нет, скорее, даже густо-чёрно; где-то в отдалении горят свечи - маленькие, очень отчётливые, но не освещающие ничего, кроме всё той же гладкой, переливающейся чёрными бликами тьмы. Сквозь этот сумрак ко мне приближается чей-то силуэт. Мужчина. Знакомый, отчего-то вызывающий внутри ощущение опасности. Он подступает ближе, и я наконец узнаю его. Джер. Самоуверенный, улыбающийся. Теперь я могу разглядеть его ясно среди бесконечной пустоты. Он делает ещё шаг, оказывается совсем близко. Я не шевелюсь. Кажется, я боюсь даже дышать. Его руки ложатся на мою талию, его губы ласково и уверенно накрывают мои. И я отвечаю ему так, будто ждала именно этого, я прижимаюсь к нему всем телом, ощущаю тепло его рук на своей спине; я чувствую, как голова начинает кружиться, и всё вокруг теряет значение. Он целует меня, я хочу этого. Хочу ощущать его, хочу верить ему, несмотря ни на что. Тепло его прикосновения становится жарким, почти нестерпимо горячим. Болезненным. Острым. Я отстраняюсь. Джер смотрит на меня тёмными, почти чёрными глазами безумца, и я, охваченная внезапным ужасом, вырываюсь из его объятий. Джер ухмыляется. В его руке - нож, и с кончика лезвия медленно стекает прозрачная капля яда. И, будто со стороны, я вижу на своей спине отметины: такие же, как у Аннабель, опасные, смертоносные, но только не чёрные, а ярко-алые, оставленные на коже тонким лезвием отравленного ножа...

Я проснулась, резко сев в постели и с трудом переводя сбивавшееся дыхание. Ещё не соображая, где реальность, а где сон, коснулась пальцами спины - разумеется, ничего там не обнаружив. Жуткая картина, но всё-таки - только ночной кошмар. Ничего больше.

Я глубоко вздохнула, стараясь прийти в себя. Подоплёка страшного сновидения сомнений не оставляла: Джер предал меня, снова, после того, как я имела глупость во второй раз поверить ему... Губы дрогнули, но я не позволила себе даже минутной слабости. Довольно!.. Сколько ещё мне необходимо совершать одну и ту же ошибку, чтобы наконец навсегда понять, кто он на самом деле?.. Мерзавец, беспринципный, эгоистичный трус...

"Вы имеете значение, Аманда".

Неясная дрожь охватила меня, когда в памяти всплыли эти его странные слова, произнесённые с таким трепетом. В тот миг, когда он коснулся меня, я не нашла в его тёмных глазах ни капли раскаяния - только какое-то непонятное стремление, будто этими словами Джер пытался сказать мне куда больше. Вот только что, он думал, было способно оправдать его теперь?..

Я вспомнила, как обещала себе не винить его ни в чём, но, видят боги, это было так трудно. Как и в тот, первый раз, я не могла найти в себе силы взглянуть на всё с его стороны, не могла считать его поступок чем-то иным, кроме безжалостного предательства. Однако если тогда, на озере, он мог ещё не до конца понимать, что делает, то теперь сознавал всё превосходно. И теперь... теперь он успел стать для меня кем-то большим, чем тогда.

Совершенно верно: Джер ни в чём не подходил мне, он был человеком иного круга, иного воспитания и склада ума. И не знаю, была ли виной тому излишняя впечатлительность моей романтической натуры, с попущения которой в душе цвели мечты о недопустимых ласках, или же причиной послужили проблески благородства, что я порой наблюдала в нем, но, так или иначе, Джер выкроил себе место в моем наивном сердце.

Тем больнее мне было вновь сознавать его предательство.

И отныне, что бы я ни чувствовала, это уже было неважно. Больше я никогда не попадусь на ту же удочку. Никогда - никогда! - не позволю себе ещё раз поверить ему.

В следующий раз я проснулась уже с ощущением, что проспала очень долго. Сколько, впрочем, понять не смогла: комната по-прежнему тускло освещалась единственной лампой, оставленной на столе моей сестрой, часов здесь не было, и без окон я не могла определить, наступило ли уже утро. Что ж, придётся выяснять это у моей личной стражи.

Поднявшись и машинально оправив одежду, в которой так и уснула ночью, я подступила к двери и уверенно распахнула её. Двое охранников, примостившихся на неудобных стульях возле стены, вздрогнули и синхронно поднялись.

- Доброе утро, леди Аманда. Вам что-то угодно?

Я даже растерялась немного. Леди Аманда?.. Такого обращения я не ожидала. Видимо, Аннабель всё-таки постаралась, чтобы, несмотря на очевидное ограничение моей свободы, я не чувствовала себя пленницей.

- Сколько времени? - спросила я ровно.

- Около полудня, - услужливо отозвался один из охранников и извиняющимся тоном добавил: - Точнее не скажу, простите. Часов нет.

Полдень. За это время можно было прочесть уже добрую половину рукописи- если, конечно, в Ордене нашлось достаточно людей, понимающих илай.

- Я могу увидеть свою сестру?

- Разумеется. Но вначале не желаете ли позавтракать, леди Аманда?

- Нет. Хочу поговорить с Аннабель прямо сейчас.

- Что ж, как вам будет угодно. Мы проводим вас.

Ни колебаний, ни недовольства - обходительность тех, кого я привыкла считать нелюдями, бескультурными полуразумными существами, сейчас казалась выше всяких похвал. Почему они так вели себя? Было ли это хитростью Аннабель, стремившейся расположить меня к Ордену, или же они в самом деле верили, будто я могу стать спасением для них, и готовы были признать меня хоть принцессой, хоть божеством, лишь бы я позволила Ордену использовать себя как живой сосуд с чудодейственной кровью?.. Впрочем, в свете всего произошедшего Орден больше не нуждался в моем дозволении, а мое превращение в ценный инструмент становилось только вопросом времени.

Позволю ли я превратить себя в марионетку, сведу ли своё существование здесь к роли жертвы, лишённой права на собственную жизнь? Или единственным разумным выходом из моей ситуации будет всё-таки послушать Аннабель и, пока еще не слишком поздно, принять навязанные правила игры?..

Моя сестра обнаружилась в местном подобии читальни. Явно скучая, она сидела в одном из высоких обитых бархатом кресел, уперев локоть в резную ручку и устало опустив подбородок на ладонь. Три стола из девяти имевшихся были заняты, и на каждом из них в свете зажженных настольных ламп я смогла разглядеть по раскрытому журналу Джона Боуфорда. Рукописям уже успели вернуть первозданный вид, а замечательную обложку "Сказок народов мира", наверное, отправили в безвозвратное путешествие вниз по ущелью.

Одним из журналов занимался Кэллиш, другим - низенький старичок в толстых очках и с неприятного вида пятнистой лысиной на макушке. Над последним склонился мужчина, тоже немолодой, но явно уступавший в возрасте двум предыдущим, плотно сбитый, с невзрачными рыжеватыми волосами, которые он в странной манере зачесывал набок и немного назад. Его лицо показалось мне смутно знакомым, однако при каких обстоятельствах я видела его раньше, вспомнить не получилось. Так или иначе, все они совершенно точно были людьми - необращенными, поправила я себя - а значит, членами Совета. И все трое, похоже, знали илай достаточно хорошо, чтобы обходиться вовсе без словарей.

Кэллиш заметил мое появление первым и поднялся из-за стола с улыбкой любезного волка.

- Леди Аманда! Как приятно вновь видеть вас в стенах нашего скромного убежища, - с этим он приблизился и чересчур крепко сжал мою руку для учтивого поцелуя. Или к титулу леди здесь прилагались все сопутствующие статусу церемонии, или же Кэллиш просто нарочно играл со мной, как с особенно важной жертвой, каждым жестом выказывая собственную силу и превосходство хищника. - Как вам спалось на новом месте? Жених невесте не приснился, или как там обычно говорят?

- Я хорошо выспалась, благодарю. И сны меня не тревожили.

"Если не считать кошмаров о предателях", - добавила мысленно. Впрочем, сейчас мрачные сновидения и впрямь беспокоили меня меньше всего.

- Как продвигается изучение рукописи? - поинтересовалась я, мельком оглядывая журналы на столах. Все они были пролистаны уже по меньшей мере на треть. Что ж, втроём да ещё со знанием языка они легко одолеют весь текст уже сегодня.

- О, мы только недавно приступили, - всё с той же улыбкой поведал Кэллиш. - Пока, к сожалению, не нашли ничего интересного.

"Очень скоро найдёте", - невесело подумалось мне. А ведь Джер даже сэкономил им время, отдав лишь нужный том с тремя журналами из шести...

- А ты, Мэнни? - раздался за спиной голос Аннабель. - Успела обнаружить что-нибудь во время своих ночных бдений?

- Ничего достойного внимания. Я смогла разобрать только, что прадед искал противоядие к яду кшахара, - ответила я, не сомневаясь, что об этом факте истории и без моей помощи уже стало известно. А изобразить сотрудничество с моей стороны сейчас показалось отнюдь нелишним. - Однако какова связь между его экспериментами и нами, я не понимаю до сих пор.

Кэллиш снисходительно хмыкнул.

- Ну, об этом мы могли бы рассказать вам и сами, дорогая леди Аманда, если бы только вы соизволили помочь нам в поисках, а не прятаться по углам, будто шаловливый ребенок. А сейчас выходит, вы впустую потратили время - и свое, и наше.

- Возможно, если бы вы потрудились объяснить точнее цель своей охоты за моей кровью, я оказалась бы более сговорчивой, - намеренно огрызнулась я и уже чуть спокойнее добавила: - Так что же вы могли бы рассказать мне, лорд Кэллиш? Теперь я готова слушать.

Он усмехнулся, криво и неприятно.

- Разумеется, слушайте, раз готовы. Все дело в том, что яд кшахара - одна из основных составляющих особой крови.

"Особой" - так они называли между собой эту смертоносную субстанцию, которой вслед за моим прадедом продолжали убивать людей. Десятки, сотни - сколько невинных погибло из-за того случайного открытия?..

- Именно благодаря ему наши послушники получают уникальные способности, - продолжал тем временем Кэллиш, - но ядовитая сущность состава порождает и известные вам недостатки. Ваша же кровь, полученная по наследству, этих недостатков лишена.

- Была лишена, - негромко процедил сквозь зубы тот самый рыжеватый, показавшийся мне знакомым. Он не поднял глаз от рукописи ни на секунду, но Кэллиш безошибочно определил, от кого исходила эта странная реплика.

- Лорд Ханнинг! - рявкнул мой собеседник с ненавистью, но тут же, взяв себя в руки, добавил сдержаннее и тише: - Занимайтесь своим делом, будьте так любезны. А нам, дорогая леди Аманда, стоит найти место поспокойнее для беседы.

С этим Кэллиш провел меня и увязавшуюся за нами Аннабель в очередную темную комнату, источником света в которой служили лишь несколько настенных светильников да прихваченная Кэллишем лампа. Окон в крепости Ордена вообще было немного, а те, что встречались, скорее походили на бойницы и вызывали в душе тоскливое ощущение безысходности.

Кэллиш еще с четверть часа умасливал меня посулами всеобщего поклонения, могущества и власти, так и не сказав ничего нового по существу. А я делала вид, что на этот раз воспринимаю его увещевания иначе, чем в предыдущий, и согласно кивала в ответ на каждое его "не так ли, леди Аманда?". Аннабель довольно ухмылялась, наблюдая за моей покладистостью, а я продолжала старательно изображать смесь настороженности и воодушевления на лице.

Сейчас, здесь, глядя в вызывавшие отвращение льдинки-глаза опасного противника, я приняла свое решение. Пусть рядом не осталось никого, кто в самом деле стоял бы на моей стороне. Пусть заблуждалась родная Энни, пусть прятался за маской бессилия отец, пусть вновь предал тот, кому я слишком доверяла в своем сердце.

Я не позволю ничему из этого сломать себя, не сдамся и не опущу руки. Я не стану марионеткой Ордена.

Пусть даже ради этого мне придется стать их принцессой.