Прикосновение смерти

Глава 33

Наклонив голову, я прищуриваюсь и перекладываю телефон.

— Итак… это то, о чем я думаю?

— Ну, все относительно.

Джейми заглядывает мне через плечо, ее аромат жасмина наполняет мою комнату. Сегодня суббота, и она приехала из Лос — Анджелеса больше часа назад, настаивая хриплым, сдавленным голосом, что она ни с чем не собирается расставаться и что она здесь, чтобы безумно повеселиться на выходных со своей лучшей подругой. Очевидно, это включает в себя разглядывание странных картинок.

— Ты думаешь, это коровье вымя? — спрашивает она.

— Угу.

— Тогда да!

— И ты, гм, доишь это?

— Фу. Не напоминай мне.

Она шмыгает носом, покрасневшим от всего того, что она делала, и тянется, чтобы забрать свой мобильный телефон из моих рук. Она съеживается, в последний раз рассматривая изображение на экране.

— Клянусь, все, что я делаю для этого мужчины.

— О боже, — стону я. — Пожалуйста, не говори мне, что это какая-то извращенная штука, которой увлекается Дэниел.

— Что? — Ее челюсть драматично отвисает, и она толкает меня в плечо, когда я хихикаю. — Вовсе нет. Ну, вроде того. Однако самая странная вещь, которую мы когда-либо делали, включала в себя анальную пробку, лестницу и одного из этих пушистых…

— Нет. — Моя ладонь взлетает между нами. — Остановись прямо здесь. Я не могу поверить, что собираюсь это сказать, но не могли бы мы вернуться к коровьему вымени, пожалуйста?

— О, точно. Я проехала мимо нескольких ферм, чтобы добраться сюда, и, она пожимает плечами, подходит к камину и берет одну из моих фотографий в рамке, — ну, у Дэниела всегда была фантазия о девушках — ковбоях. Некоторое время назад я пытался сказать ему, что настоящие девушки-наездницы не такие, как в тех порнофильмах…

— Не нужно было знать, что…

— Но у него этого не было. В любом случае, это всего лишь исполнение моей фантазии. — Она поворачивается ко мне и подмигивает.

Я фыркаю и качаю головой, когда она снова тихонько чихает.

— Фу, — стонет она. — Сейчас вернусь. Она исчезает в ванной.

Поправив семейные фотографии, которые она невольно переставила, я отступаю назад и бросаю взгляд на свое кольцо настроения, крутя его вокруг пальца. Он так и не пришел ни в ту ночь, ни на следующую. Не тогда, когда я позаботилась о том, чтобы быть здесь в наше обычное время, на всякий случай, и не тогда, когда я попыталась позвать его по имени. Все, что было в ответ, — тишина и пустая комната.

Часть меня беспокоится. В конце концов, я не единственная, чье тело пытается акклиматизироваться. Что, если с ним что-то случилось? Что, если он где-то застрял? Или что, если что-то пошло не так, и он оказался в комнате какой-нибудь другой девушки где-нибудь на другом конце земного шара? Что, если он снова потерял контроль над ситуацией и больше не может приходить по своему желанию? Или что, если его сердце все-таки решило не биться для меня, и без бьющегося сердца он не сможет перейти обратно? Вариантов безграничное множество, и мой пульс учащается при одной мысли о них.

Однако другая часть меня, та, что спрятана глубоко внутри меня, знает, что это сделано намеренно. По какой-то причине он решил больше меня не видеть. Решив держаться подальше.

Я прижимаю пальцы к груди, снова ища этот ритм, как я делала каждое утро, когда просыпалась. Ритм все еще здесь, мягко стучит под моими прикосновениями, но сейчас он еще слабее, чем был несколько дней назад. Страх пробирается на передний план моего разума, и я пытаюсь блокировать его. Но он сильнее меня. Я напугана, и без него мне не с кем об этом поговорить. Не на кого опереться. Не к кому обратиться. Это одинокое место.

Дверь ванной со щелчком открывается, и выходит Джейми, плотно прижимая салфетку к носу пуговкой, и я пытаюсь улыбнуться. Я знаю, мне повезло, что, по крайней мере, со мной здесь есть друзья, даже если я не могу поговорить с ними об этих вещах.

— Есть какая-нибудь пленка? — бормочет она, явно раздраженная. Ее голос звучит еще более гнусаво, теперь, когда она полностью заложила нос. — Я должна как-то остановить эту дурацкую течь, если мы собираемся куда-нибудь пойти.

— Джейми… — Мои брови сходятся вместе. — Ты уверена, что хочешь выйти из дома, когда ты так себя чувствуешь?

— Пш. — Она отталкивает мою руку, затем притягивает меня в крепкие объятия свободной рукой, шмыгая носом по всему моему телу. — Ты шутишь? Как будто я позволю небольшой заминке помешать нашим планам. А — а–а — Я вырываюсь из ее объятий как раз вовремя. — ПЧИ!

Что ж, это должно быть интересно.

К тому времени как наступает вечер, Джейми укладывается ко мне в постель, как высокий тощий буррито. Ее от природы загорелое лицо покрыто розовыми пятнами, а вокруг нее разбросаны использованные салфетки. Клэр отодвигает кресло-качалку и коврик в сторону, освобождая место для надувного матраса, который она принесла для нашей ночевки.

— Серьезно, ребята, — бормочет Джейми в миллионный раз за этот час. — Вам не нужно оставаться дома только потому, что я— развалина. Идите, повеселись. Напейтесь за меня.

— Мы никуда не денемся, — повторяю я, тоже в миллионный раз. — Оставаться дома с тобой и Клэр лучше, чем выходить куда-нибудь и напиваться в любой день.

— Врунишка.

— Да. — Я ухмыляюсь, и она хихикает.

Громкий шум ударяет по нашим барабанным перепонкам, когда матрас начинает наполняться, и Клэр кричит, чтобы ее услышали.

— Я недостаточно взрослая, чтобы покупать алкоголь!

— Используй свое поддельное удостоверение личности! — Джейми кричит в ответ.

Клэр морщит нос.

— У меня нет поддельного удостоверения личности.

— Что? — Глаза Джейми расширяются, но она быстро заменяет шокированное выражение на возбужденное. — Лу может пойти и купить что-нибудь, а вы, ребята, можете повеселиться здесь! Тогда я смогу посмотреть, как вы двое ставите себя в неловкое положение, и я смогу подшутить над вами утром, когда вас стошнит на сиденье унитаза. Понимаете? Это беспроигрышный вариант для всех.

Клэр смеется.

— Очевидно.

— Сегодня никто не напьется, — кричу я. — Мы позаботимся о твоей больной заднице и посмотрим классику.

Оглушительный шум вокруг нас наконец стихает, когда Клэр отсоединяет воздушный насос. Затем она поворачивается к нам, изогнув бровь.

— Классика? Эм, я на самом деле не любитель старых фильмов…

Джейми хихикает, качая головой.

— Нет, милая. Наша классика. — Она щелкает пальцем между мной и собой. — Невежественный, Десять вещей, которые я ненавижу в тебе, и Дрянные Девчонки.

Знакомая мелодия проникает в мои уши, далекая и туманная. Что, черт возьми, это такое? Я стону и переворачиваюсь, моя рука ложится на руку Клэр, заставляя ее пошевелиться. Затем это начинается снова, тот пронзительный ритм, который я постепенно начинаю улавливать.

Мой телефон. Отлично.

Я поднимаюсь с надувного матраса, на этот раз осторожно, чтобы не потревожить Клэр, и беру предмет, загорающийся в нескольких футах от меня. Я даже не смотрю на номер, прежде чем ответить на звонок и проскальзываю в ванную. Я осторожно закрываю за собой дверь.

— Алло? — Сонно шепчу я.

— Да, это Лу? — Это голос какого-то парня, которого я не узнаю, и на заднем плане звучит громкая музыка.

— Эм, да?

— Послушайте, мне жаль беспокоить вас в такой час, но… — Он делает паузу, его нежелание очевидно. — Э — э, ну, твой парень вырубился на полу моего бара, а мы закрылись больше десяти минут назад.

Что? Я наконец останавливаюсь, чтобы взглянуть на свой экран. Это номер Бобби. Я возвращаю телефон к уху, а мужчина уже снова говорит.

— Я действительно не хочу, чтобы охрана выгоняла его. Мне нравится этот чувак. Но он не может оставаться здесь всю ночь.

Требуется минута, чтобы его слова действительно дошли до сознания. Бобби лежит на полу. Потерял сознание. В баре. Трезвый Бобби вырубился в баре. О, нет.

— Эм, да. Да, конечно. Я сейчас буду. Ты можешь отправить мне адрес смс?

— Ага, отправляю сейчас.

— Спасибо.

Я вешаю трубку, и тихо выхожу из ванной. Клэр все еще спит на надувном матрасе, а Джейми выглядит так, будто она в полной коме под моим одеялом. Я подумываю разбудить Клэр на минутку, так как я действительно не хочу подбирать своего бывшего одна в каком-то баре в два часа ночи, но я бы предпочла не впутывать ее в это. Это не первый раз, когда я получаю подобные телефонные звонки относительно Бобби, и я поняла, что никогда не знаешь, что найдешь, когда заберешь его.

Вместо этого я беру длинное, тяжелое зимнее пальто из шкафа и набрасываю его поверх пижамы, затем достаю ключи от машины Джейми из ее сумочки, засовываю ноги в теплые ботинки и на цыпочках выхожу оттуда.

Дорога до заведения занимает немного времени, потому что оно находится не в городе, но как только я вижу вывеску «Curly's Bar», я ставлю машину на стоянку и выскакиваю. На тротуаре толпятся люди, кого-то рвет, а другие целуются. Я игнорирую их, пробираясь внутрь. Как и положено, Бобби лежит в отключке посреди комнаты. Я наклоняюсь рядом с ним и наклоняюсь ближе.

— Бобби.

Он хмыкает.

Могло быть хуже. По крайней мере, на этот раз он почти не реагирует.

— Бобби, нам нужно идти.

Его веки начинают открываться, медленно и тяжело, и он просто смотрит на меня с минуту, прищурившись.

— Лу? Это ты?

Я мягко улыбаюсь, неожиданная волна вины захлестывает меня, когда я вижу его таким. У него все было так хорошо. Или, по крайней мере, я думала, что так оно и было. Я должна была уделять больше внимания. Я должна была быть лучшим другом.

— Да, это я, Бобби. Послушай. Мне понадобится твоя помощь, хорошо?

Пауза. Моргни.

— Хорошо.

— Я собираюсь просунуть руку тебе под шею, но мне понадобится твоя помощь, чтобы оттолкнуться от земли, хорошо? Я не могу удержать нас в одиночку.

Еще одна пауза. Взгляд вокруг.

— Хорошо.

Я делаю, как и обещала, наклоняюсь и обвиваю одной рукой его шею и плечи, другой — торс.

— Сейчас, Бобби. Теперь поднажми.

Он ерзает подо мной, стонет, затем обхватывает меня одной рукой и хватается, используя мое тело как частичный рычаг, чтобы подтянуться. Это нелегко, но я делала это бесчисленное количество раз раньше, так что я знаю, как правильно держать стойку, как поддержать его, когда он встанет на ноги, и как ходить, когда он опирается на меня половиной своего веса.

— Лу, — шепчет он, как только перестает раскачиваться. Он наклоняет голову в мою сторону, и вина написана на его усталом лице. — Мне так жаль. Мне так жаль. — Все это невнятно, каждое слово перетекает в следующее.

— Ш — ш–ш — ш. Ты в порядке, Бобби. Ты в порядке. — Я киваю в сторону входа. — Видишь те двери? Мы собираемся начать двигаться к ним прямо сейчас. Ты можешь сделать первый шаг?

Он знает, о чем я на самом деле спрашиваю, когда произношу последнюю часть, потому что это те же самые слова, которые он слышал сотни раз раньше. Он смотрит на меня долго и пристально, вероятно, вспоминая то же самое. Вспоминая нашу печальную, бесполезную традицию. И точно так же, как в те разы раньше, он невнятно произносит:

— И следующий. И следующий.

В уголке моего глаза появляется слеза. Как мы снова сюда попали, Бобби?

— Это верно.

Через мгновение он двигается, его правая нога медленно делает шаг вперед, и я начинаю двигаться вместе с ним. Бармен наблюдает за нами, пока ставит стулья на столы, и я бросаю на него многозначительный взгляд. Я одними губами говорю «Спасибо», и он грустно улыбается мне. Сколько раз он видел это раньше? Делал подобные звонки? Иногда я думаю, что работа барменом — самый надежный способ воздержаться от алкоголя.

На нас налетает порыв ветра, холодный ветерок как пощечина мне в лицо, и дверь захлопывается за нами.

— Эй, смотрите, кто это! Маленькая мисс Спасительница.

Я закрываю глаза, желая, чтобы я не узнала голос, зовущий меня. Конечно, он здесь. Кто еще стал бы из кожи вон лезть, чтобы унизить такого хорошего человека, как Бобби, когда он наконец-то начинает все менять?

Я не смотрю на него, пока тащу едва приходящего в сознание Бобби к машине Джейми перед нами. Я неуклюже сажаю его на пассажирское сиденье и пристегиваю, наблюдая, как он закрывает глаза. Затем я закрываю дверь, делаю глубокий вдох и поворачиваюсь лицом к Говнюку Райану.

К его бедру прижата девушка, а вокруг него столпилась небольшая группа людей, наполняя тротуар звуками причмокивания губами и преувеличенного смеха. Я игнорирую их, сосредоточив свое внимание на Райане.

— Какого черта ты здесь делаешь? — Спрашиваю я, выдавливая слова из себя.

— Что, парень не может приехать в Бумфак, Нигде не увидев своего приятеля? — Он отталкивается от стены, на которую опирается, и девушка визжит, спотыкаясь о него. Он на дюйм приближается. Он невысокий парень, скорее низенький и коренастый, но ему нравится притворяться большим и плохим. — Почему у тебя бывают посетители, а у Бобби нет? Мне не нужно спрашивать, откуда он знает, что Джейми в городе, потому что я уверена, что Бобби сказал ему. — Я вижу, все та же старая контролирующая Лу. Пытаюсь приструнить Бобби, помешать ему хорошо провести время.

— О, так вот что было сегодня вечером? — Я указываю на машину позади меня, где Бобби свернулся калачиком, в двух секундах от того, чтобы потерять сознание. — Хорошо провели время?

Райан закатывает глаза.

— Если бы ты была здесь немного раньше, ты бы увидела, что да, это было чертовски хорошее время. Парень, наконец, дал волю чувствам, вспомнил, каково это — просто отпустить. Но ты, кажется, никогда не хочешь оставаться рядом ради веселья, не так ли?

— Что-то вроде того, что ты, кажется, никогда не хочешь сталкиваться с последствиями? — Только после этого я мельком замечаю блондинку, коротко подстриженную справа от меня. Я перевожу взгляд, прищурившись. — Дилан?

Он отрывает свое лицо от миниатюрной девушки, заключенной в его объятия, и я наблюдаю, как в его налитых кровью глазах появляется узнавание. Его глаза расширяются, в них сразу же загорается тревога, но она быстро исчезает, когда он, кажется, понимает, что это бесполезно. Я уже увидел больше, чем мне нужно.

— Хорошо, если это не Лу Адэр.

Я раздраженно выдыхаю, качая головой.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной.

Что-то темнеет в глазах Дилана, его лицо становится угрожающим тихим, едва уловимым образом, отчего у меня по спине пробегают мурашки.

— Держи рот на замке.

— Черта с два я это сделаю.

Знаешь что, к черту это. У меня в машине пьяный друг, уже почти три часа ночи, и я сыта по горло. Я отворачиваюсь от сцены и начинаю пробираться к водительскому месту.

— Приятной жизни, Райан, — бросаю я через плечо. — Просто держи Бобби подальше от этого.

— О, такой же приятной, как ты? — Его голос повышается на ступеньку, когда я открываю дверь. — Я вижу, как ты ведешь его за собой, заставляя его думать, что если он изменится, то вернет тебя. Ты думаешь, что ты лучший друг, чем я, давая ему ложную надежду?

Я ничего не говорю, ненавидя то, как его слова проскальзывают мимо моих барабанных перепонок и змеятся по моему горлу, пока оно не сжимается. Я пристегиваюсь, украдкой бросая взгляд на стонущего мужчину рядом со мной. Это то, что я делаю? Словно отвечая на мой невысказанный вопрос, Бобби открывает один глаз, смотрит на меня. Медленная, небрежная улыбка появляется на его лице.

Я пытаюсь сглотнуть, но комок в моем горле слишком большой. Отказываясь встречаться взглядами с нашей аудиторией на тротуаре, я завожу двигатель и трогаюсь с места.

В том, как они смотрят на меня, слишком много правды.