Придворный Медик

Глава 8

Не знаю, кто подкинул мне эту записку, но просьба неизвестного оказалась любопытной.

Я ещё раз пробежался глазами по письму.

«Приветствую, Павел Андреевич. Заранее прошу прощения за то, что приходится сообщать об этом слишком поздно. Но иного выхода у меня нет. Завтра к вам на приём придёт очень важный человек. Мне хочется, чтобы вы оказали ему помощь. К другим лекарям он обратиться не может. Взамен могу пообещать, что в будущем вы можете рассчитывать и на мою помощь тоже».

После короткого сообщения шла подпись: «Друг».

Смелое заявление. Врагов я за последние несколько дней себе уже нажить успел. А вот друзья у меня точно в дефиците. Не могу сказать, что в данный момент можно доверять хоть кому-то из окружения.

Единственный человек, который кажется мне по-настоящему надёжным, это — нейролекарь Сергеев. Он сразу создаёт впечатление человека, который проработал всю жизнь исключительно ради людей, но не для собственной выгоды. С остальными коллегами на всякий случай всё же стоит быть начеку.

Но кто же мог представиться моим другом? Не обязательно, что это кто-то из коллег. Этим человеком может оказаться и слуга, и дворянин. Может быть, это вообще письмо от баронессы Шолоховой?

Я уже помог ей однажды, а затем оказал помощь людям, которым она меня порекомендовала. Возможно, ей снова понадобилась помощь. Либо же слухи о качестве моей работы быстро распространились по двору.

Сложно сказать наверняка. Главное не забывать, что ситуация может оказаться прямо противоположной тому, что сказано в письме. Друг запросто может оказаться врагом. А пациент, нуждающийся в помощи, может прийти только для того, чтобы меня подставить.

Этой ночью командир Коршунов впервые за долгое время получил возможность отдохнуть. Почти целую неделю ему приходилось выступать на ночное дежурство. А единственный запланированный выходной отнял Павел Булгаков, появление которого принесло императорскому двору одни лишь неприятности.

Возможностью для отдыха он так толком и не воспользовался. В пять утра Коршунова разбудил его главный помощник Пётр, чтобы сообщить неприятное известие.

— Мне только что сообщили, что турнир перенесли на эти выходные, командир, — произнёс он.

Коршунов с трудом продрал глаза и потратил пару минут, чтобы осознать, чем чреват этот перенос.

— Погоди-ка, Петь… Проклятье! — окончательно проснулся Коршунов и принялся судорожно надевать свою форму. — Ты в этом уверен?

— Официальный приказ от самого императора, — ответил помощник. — Во дворе говорят, что какие-то важные гости не смогут приехать позже, поэтому из-за них состязание должно состояться уже на этой неделе.

Это плохо. Очень, очень плохо. Коршунов не был к этому готов. Император устраивал этот турнир раз в несколько лет, поэтому командир не мог упустить возможность получить выгоду из этого мероприятия.

Обычно оно состоит из двух частей. Сначала проходит открытое соревнование между солдатами, за которым могут наблюдать все жители императорского двора. А уже после должен состояться закрытый турнир с ограниченным числом заранее приглашённых зрителей. Там между собой будут бороться дворяне.

Но дворяне Коршунова мало интересовали. Его беспокоила первая часть. Ведь он, как и другие командиры охраны, имел полное право представить на турнире одного своего стражника. И если он дойдёт до финала, то получит почётное право стать гвардейцем Его Императорского Величества. Элитным солдатом!

Сам Коршунов уже слишком стар для такого. Много лет назад он тоже претендовал на это звание, но не смог пройти дальше четвертьфинала.

Однако на этот раз он собирался «подарить» императору хорошего бойца. Коршунов готовил его к турниру несколько месяцев, и предполагалось, что состязание состоится осенью.

Но из-за почётных гостей его перенесли. И теперь придётся выполнить месячный план всего за несколько дней. Командир охраны не хотел, чтобы выбранный им стражник проиграл.

За воспитание молодого гвардейца положено повышенное жалование. Если его избранник победит в турнире, Коршунов получит не только деньги, но и уважение среди других командиров охраны. Такую возможность упускать нельзя!

— Чёрт! — Коршунов пнул тумбочку сапогом.

Его помощник даже не вздрогнул. Командир охраны знал, что Пётр уже давно привык к его приступам ярости.

— В чём дело, командир? — поинтересовался помощник.

— Я совсем забыл… Перед турниром все участники должны пройти медицинское обследование! — воскликнул Коршунов. — Что там насчёт Нестерова? Ты проконтролировал? Он уже прошёл все анализы?

— Нет, командир, — помотал головой Пётр. — Вы же сами сказали, что Нестерова нужно отправить на обследование ближе к началу турнира. Я ведь не мог предвидеть, что произойдёт перенос.

— Тогда чего ты тут стоишь⁈ Освободи его от службы, найди замену. И гони Нестерова в клинику! — воскликнул Коршунов.

— Есть, командир, — кивнул Пётр и уже собрался покинуть покои Коршунова.

Но командир его задержал.

— Петька, стой! Обязательно удостоверься, чтобы Нестеров не попал к Булгакову.

— К Булгакову? Вы о том помощнике лекаря, на которого совершалось покушение? — уточнил Пётр.

— Именно, — кивнул Коршунов. — Я этому дилетанту, как специалисту, совершенно не доверяю.

Но на самом деле проблема была не в доверии. Просто командир на дух не переносил таких людей, как Булгаков. Он привык, что его требования выполняются без лишних вопросов. А Павел Андреевич оспорил все подозрения, которые были выдвинуты командиром.

Вышел победителем…

Но это только пока что. Командир вёл список людей, проживающих во дворе, которые кажутся ему наиболее сомнительными личностями. А фамилия «Булгаков» теперь стояла там на самом первом месте.

Рано или поздно он просчитается и покажет своё настоящее лицо.

И тогда Коршунов не будет медлить. Заставит лекаря ответить перед лицом закона!

Этим утром Гаврилов заранее предупредил меня, что ему придётся задержаться. Видимо, у моего наставника вышло не самое простое дежурство. Одним пациентом с энцефалитом дело не ограничилось. Значит, сегодня я приму ещё больше пациентов, чем планировал.

Но это к лучшему!

Чем быстрее я начну восприниматься как лекарь, а не как помощник, тем скорее получу новую должность. Всё-таки изначально я метил далеко не на это место.

Пациентов сегодня оказалось непривычно много. Удивительно, ведь при дворе проживает чуть больше пяти тысяч человек.

Странная получается тенденция. В этом мире все какие-то чересчур больные! Хотя, казалось бы, всё должно быть наоборот. Больше лекарей — меньше болезней. Возможно, существует какая-то обратная закономерность, о которой я пока не знаю?

Я увлёкся этими размышлениями, поскольку в моей прошлой жизни ситуация обстояла несколько иначе. Как правило, на одного терапевта приходилось примерно две тысячи прикреплённых человек. И коридоры при этом всегда были забиты очередями.

Здесь на одного лекаря общего профиля приходится от ста до пятисот человек. Но картина при этом совершенно не отличается от того, что я видел в другом мире. Людей в коридорах — хоть отбавляй.

А сегодня в клинике ещё и стражников, на удивление, очень много. Может, прошлой ночью что-то случилось? Очередное нападение, из-за которого пострадали сотрудники охраны? Хотя это маловероятно. Случись такое — об этом бы уже трубили все, кому не лень.

Возможно, в одной из казарм возник очаг вирусной инфекции. Или кишечное отравление.

На протяжение первого часа работы я с любопытством вглядывался в каждого пациента. Не мог понять, прошёл ли через меня тот самый больной, о котором сообщалось в записке. Правда, для меня это не особо важно. Всем своим пациентам я уделяю одинаковое количество внимания. В моём кабинете нет различий в социальный слоях. Слуга? Солдат? Дворянин?

Нет. Просто пациент. Перед болезнью всё равны.

— Добрый день, Павел Андреевич, — в кабинет вошёл мужчина в форме придворного стражника и встал по стойке смирно. — К вам можно?

— Даже нужно, — улыбнулся я. — Вы по записи?

— Я… по срочной нужде, — уклончиво ответил он, а затем прикрыл за собой дверь. — Искренне прошу прощения за то, что приходится вот так вламываться к вам. Моё имя — Роман Викторович Севастьянов. Я к вам по поводу обследования перед предстоящим турниром.

Ах, вот оно что! Теперь понятно, откуда в клинике взялось это нашествие стражников. Видимо, на днях должно состояться важное событие при дворе.

Было бы здорово вырваться туда! Я бы не отказался понаблюдать за состязаниями. Всё-таки в моём мире такого никогда не происходило. А стать свидетелем такого события при дворе императора — это шанс прикоснуться к истории местной Российской Империи.

— Присаживайтесь, Роман Викторович, — предложил пациенту я. — Вам выдали список всех необходимых обследований?

— Мне сказали, что достаточно будет справки от лекаря, — ответил Севастьянов. — А количество анализов вы можете определить сами.

А-а! Всё понятно, речь идёт об обычном допуске. Но относиться к нему легкомысленно не стоит. По идее, я могу дать разрешение участвовать в турнире, даже не осматривая пациента. Но так делать ни в коем случае не стоит.

Много раз мне приходилось встречать среди своих прошлых коллег торопыг, которые раздавали пациентам разрешение на всё подряд. В итоге в бассейне оказывались люди с грибком ногтей, а спортсмены теряли сознание на соревнованиях из-за проблем с сердцем.

Лучше осмотреть этого стражника как можно тщательнее. Ставки здесь крайне высоки. Турнир, который устраивает император, это событие очень большого масштаба. Накосячить и допустить туда больного участника я не имею права.

— Вы пройдёте полное обследование. Все стандартные анализы крови, электрокардиографию, рентген лёгких. Кроме того, мне нужно вас осмотреть. И настоятельно не рекомендую скрывать жалобы, если таковые имеются, — предупредил я.

— Павел Андреевич! — воскликнул Севастьянов, когда я закончил описывать полный спектр обследований. — Вынужден вам признаться. Я не здоров. И скрывать это не буду. Но всё же рассчитываю на вашу помощь. На турнир мне нужно попасть обязательно. Любой ценой.

— Это в корне меняет дело, — нахмурился я. — Когда начнётся турнир?

— В эту субботу, — ответил он.

— В субботу⁈ То есть — через три дня? — удивился я. — Это сильно усложняет ситуацию. Не каждую болезнь можно вылечить за столь короткий срок.

— Вы ведь получили сообщение? — неожиданно спросил Роман.

Ага… Похоже, это и есть мой «особый» пациент. Только спешить с признанием я не стану. Если выяснится, что от меня хотят получить справку незаконным путём, я буду вынужден отказаться от предложенной мне «дружбы».

Поэтому лучше вытянуть из солдата как можно больше информации, прежде чем принимать решение.

— Сообщение? — приподнял одну бровь я. — Какое сообщение?

Роман Севастьянов побледнел. Кажется, моё недоумение его очень сильно напугало.

— К-как же? — растерянно спросил он. — Вам должны были передать письмо. Я ведь не ошибся кабинетом? Вы — Павел Андреевич Булгаков, верно?

— Всё верно. Это действительно я. А от кого я должен был получить письмо? — продолжил расспрашивать пациента я.

— От нашего… — начал он и тут же осёкся. — Ладно, простите. Давайте вернёмся к обследованию. Похоже, я что-то перепутал.

Всё, достаточно. Больше давить нельзя. Самое время сказать ему правду.

— Успокойтесь, Роман Викторович, — спокойным тоном произнёс я. — Это была проверка. Я получил сообщение. Но никаких подробностей мне не сообщили. Поэтому я жду, что вы расскажете мне чуть больше, чем тот, кто попросил вам помочь.

— Ох… — с облегчением выдохнул Севастьянов. — Вы меня напугали, Павел Андреевич. Видите ли, в чём дело, я сам стеснён данными обещаниями. Рассказать об авторе письма я не имею права. Я лишь хочу сказать, что не требую от вас ничего противозаконного. Просто помогите мне выздороветь и получить допуск к турниру. Тогда я смогу стать гвардейцем императора. Обязательно отплачу вам за помощь в будущем! И это при том, что человек, который прислал вам письмо, отблагодарит вас ещё быстрее.

— Подождите, Роман Викторович, — остановил его тираду я. — Во-первых, я работаю лекарем не ради того, чтобы собирать материальные «благодарности». Во-вторых, я вас ещё даже не осмотрел. Точно смогу сказать своё решение только после того, как вы расскажете о своём самочувствии.

Вообще «анализ» за время общения с Севастьяновым ни разу не активировался без моего ведома. Значит, заболевание у него не такое уж и серьёзное.

— С моим самочувствием всё было в порядке до тех пор, пока не начались боли в ноге. Я мог бегать по двадцать километров в день. Мог фехтовать сутками напролёт, практически не уставая. Но в последнее время моя правая нога полностью перестала меня слушаться. Тяжело сидеть, вставать, ходить, стоять, а уж про тренировки и вовсе говорить не стоит. На тренировочных дуэлях я теперь больше похожу на дряхлого старика!

— Могу я попросить вас подняться и пройтись по моему кабинету? Сможете потерпеть боль буквально полминуты? — спросил я. — Мне нужно посмотреть, как выглядит ваша походка.

— Да, разумеется, без проблем! — закивал он, поднялся со стула и начал расхаживать по моему кабинету.

Не заметить хромоту было сложно. Ботинок Севастьянова постоянно шаркал. Иногда стопа выгибалась и шлёпала по полу, как лапа тюленя.

Теперь мне всё ясно. Даже «анализ» не пригодится, чтобы выставить правильный диагноз. Хотя на всякий случай я всё же им воспользуюсь. Возможно, у больного есть и другие сопутствующие заболевания.

— Всё, Роман Викторович, можете присесть на кушетку, — сказал я. — Раздевайтесь. Я послушаю ваши лёгкие и сердце.

— А… А что насчёт ноги? — растерялся пациент.

— Тут всё предельно ясно. Ишиас, — ответил я. — У вас пережат седалищный нерв. Скорее всего, во время тренировок вы потянули грушевидную мышцу. Она находится в верхней части ягодицы. Нерв проходит через её ткани, поэтому воспаление одной очень маленькой мышцы в итоге приводит к болям во всей ноге.

— Вы сможете с этим справиться? — с надеждой спросил он. — Как это обычно лечится?

— Вариантов несколько. Первый — пройти курс уколов. Комплекс противовоспалительных препаратов, миорелаксантов, расслабляющих мышцы, и витаминов группы «В». Этот набор быстро сделают своё дело. На лечение уйдёт пять дней, — объяснил я.

— Но у меня нет пяти дней, — помотал головой Роман.

— Знаю. Поэтому есть другой вариант. Я могу проводить вас к нашему нейролекарю. Алексей Георгиевич быстро приведёт вашу ногу в порядок.

— Нет-нет-нет! — затараторил молодой человек. — Павел Андреевич, этот вариант даже не рассматривается.

— Почему же? Господин Сергеев — очень опытный лекарь.

— Я верю вашему мнению, но мы обратились за помощью именно к вам, поскольку остальным лекарям нельзя доверять по другой причине, — начал объяснять стражник. — Многие сотрудники клиники могут быть заинтересованы в победе других участников турнира. Поэтому мне могут не дать допуск. Или даже… навредить намеренно.

— А с чего вы со своим союзником решили, что я не поступлю точно так же? — поинтересовался я.

— Потому что вы здесь недавно. Вряд ли вы успели заключить договор с другими участниками или родами, заинтересованными в победе конкретного солдата. И… Ещё о вас ходят хорошие слухи. Поэтому мы решили довериться именно вам, — признался Севастьянов.

Вижу, он очень хочет стать гвардейцем. Идёт напролом, несмотря на то, что из-за травмы есть риск получить ранение на турнире. Интересно, почему он так рвётся получить этот чин?

Задать этот вопрос я не успел, поскольку нас прервал вломившийся в кабинет пожилой мужчина.

— Прошу подождать в коридоре, — попросил я. — У нас идёт приём.

— Да я… Э… — шатаясь из стороны в сторону, пробормотал он и громко икнул. — Кажется, я сейчас концы отдам…

Выдав это заявление, он споткнулся о порог и рухнул перед моими ногами, ударившись лицом о пол.

На этот раз «анализ» активировался незамедлительно.