Председатель 5

Глава 13

Вокруг меня и Суслова как-то сразу стало тихо. Многие с интересом следили за нашим разговором и теперь вместе со мной ожидали его ответа на моё приглашение.

Но я уже видел по его лицу, что вряд ли мне понравится то, что он сейчас скажет. Так и вышло. Он ещё раз смерил меня презрительным взглядом и отмахнулся как от назойливой мошки:

— Не думаю, что в вашем колхозе что-то сможет меня впечатлить. А тратить время на пустые разъезды я не намерен.

Вы ошибаетесь, — снова попытался я не дать ему соскочить, — и я намерен вам это доказать. У нас как в документах, так и в работе, всё абсолютно чётко и прозрачно. И вы сами можете убедиться в этом и увидеть, как мы выполняем все поставленные перед нами государством задачи и как помогаем развиваться сельскому хозяйству страны. Приезжайте в любое время, хоть в самый разгар посевной, и вы не найдёте к чему придраться.

— Не слишком ли вы много на себя берёте? Изъяны и слабые места есть у всех.

Я кивнул.

— С этим трудно поспорить. Но если люди заинтересованы хорошо выполнять свою работу, то способны справиться с любыми трудностями. И у нас дела обстоят именно так.

— Ладно, — махнул он рукой, — это всё софистика.

Он снова отвернулся от меня, давая понять, что разговор окончен.

Вот же упёртый. Этот Суслов — крепкий орешек. Его не то что переубедить трудно, но даже уговорить приехать и просто взглянуть на всё самому.

С другой стороны, я уверен, что правильно поступил сейчас, прямо высказав всё это при людях. Все и так знают, что он меня недолюбливает. Но теперь, возможно, кто-то если и не начнёт меня поддерживать, что маловероятно, то хотя бы займёт нейтральную позицию, а это уже немало, учитывая, что на этом банкете собрались далеко не последние по влиянию люди в стране.

Однако, кажется, я раньше времени решил, что разговор окончен.

Один из мужчин, сидящих за столом рядом с Сусловым решил вмешаться в беседу.

— А по-моему это всё очень интересно, — начал он, — я бы и сам с удовольствием познакомился поближе с хозяйством, опыт которого перенимают заграницей. С Кубы уже больше двух десятков запросов касательно наших теплиц. И это при том, что у них и так благоприятный для растениеводства климат.

Присмотревшись получше, я узнал в этом седом мужчине с открытым взглядом Мстислава Всеволодовича Келдыша. Президента Академии Наук СССР.

Что интересно, лично мы с ним никогда не общались. Так что было очень приятно, что он высказался сейчас таким образом.

Но даже ему Суслов ответил едко:

— Неужели у вас так много свободного времени?

— Что вы. Это ведь напрямую касается нашей с вами работы. Не всё можно узнать лишь из газет и отчётов. К тому же, товарищ Филатов, насколько я знаю, не собирается останавливаться. Они довольно активно сотрудничают с Виктором Михайловичем Глушковым.

Услышав это имя, Суслов закатил глаза. Уверен, то, что я с ним работаю мне очков в глазах нашего главного идеолога совсем не добавляет. Во всяком случае он весьма посодействовал тому, что проект Глушкова — ОГАС так и не был воплощён в жизнь.

Не знаю намеренно или случайно в устах Келдыша прозвучала его фамилия, но сейчас это всё-таки было мне на руку.

— Не все нововведения стоит принимать без оглядки. Часто модернизация не столько помогает сколько вредит обществу, делая людей более ленивыми и избалованными. Для социалистического государства такое неприемлемо. Нам всем стоит больше трудиться.

— Но и закрывать глаза на прогресс — тоже неправильно, — тут же возразил ему Келдыш, — да и товарищ Филатов прав, иногда стоит увидеть всё собственными глазами.

Я мысленно пожал Мстиславу Всеволодовичу руку.

— Что ж, — нехотя протянул ему в ответ Суслов, — возможно, я и найду время приехать к нему в колхоз этой весной.

— Ждём вас в любое время, — тут же ухватился я за его слова, — обязательно приезжайте. И вы, Мстислав Всеволодович, тоже приезжайте, — не забыл я своего неожиданного союзника.

Банкет закончился, и кроме этой небольшой пикировки с Михаилом Андреевичем, ничего интересного на нём не произошло.

Из приятного, за одним из столов я заметил Васнецова, и мы с ним немного поговорили. Я рассказал ему о произошедшем и о внезапной поддержке Келдыша, на что он мне ответил, что его это как раз не удивляет.

Не так давно они встречались и разговаривали в том числе и обо мне. Григорий Николаевич тогда откровенно высказался, что считает всё это напряжение вокруг меня абсолютно неоправданным и несправедливым.

И Мстислав Всеволодович с ним согласился. Так что, возможно, этот разговор даже как-то повлиял на сегодняшний вечер.

В общем, покинул я банкет даже в немного приподнятом настроении. Учитывая обстоятельства, приятно ещё раз убедиться, что меня окружают не только недруги.

Надеюсь, что это знакомство с Келдышем в итоге приведёт к какому-то более плотному сотрудничеству между нами. Идей-то для научных проектов у меня много, но порой важнее, чтобы было кому их предложить, да с положительным результатом.

Ну, во всяком случае, он вроде бы пообещал приехать к нам в колхоз в следующем году. Надо хорошо подумать, о чём с ним говорить, если это всё-таки произойдёт.

Ну а пока я вернулся в гостиницу к семье. Время уже было позднее, так что они встретили меня уже полусонные, да и я сам привык ложиться рано. В колхозе-то жизнь начинается с раннего утра, так что иначе просто не выживешь.

Крепко проспав до завтрашнего дня, мы пошли на совместную прогулку, как и договаривались.

В эти предновогодние и праздничные дни я хотел хотя бы несколько дней посвятить исключительно семье, полностью выбросив все рабочие дела из головы.

И сегодня стало именно таким. Мы недолго выбирали куда поехать. Конечно, центр. Пусть, каждый из нас уже видел и Кремль, и близлежащие улицы, а всё равно было приятно снова здесь оказаться, особенно сейчас, когда в воздухе витало новогоднее настроение.

Особенно это заметно было на Соборной площади площади. Мы попали туда в день, когда проводилась Кремлёвская ёлка. И Витя изрядно удивился, когда увидел, как сотни детей строем ходили по большому кругу, ожидая, когда кто-то из стоящих вокруг взрослых выдернет их из толпы.

Я объяснил ему, что это сделано потому что на саму ёлку взрослых не пускают, и они вынуждены ждать своих детей снаружи. Так что такой способ вернуть их всех обратно после массового мероприятия хоть и выглядел немного странно, но был вполне удобным.

Витя кивнул и какое-то время внимательно рассматривал детей. Все они выглядели очень счастливыми и держали в руках подарки. Так что он не мог не спросить:

— А как попасть на Кремлёвскую ёлку? Билет, наверное, дорогой…

— А вот и нет, — ответил ему я, — приглашения сюда бесплатно получают дети за выдающиеся успехи в учёбе. Например, победители школьных олимпиад или даже просто круглые отличники.

— Вот как… а ведь я должен был на районную олимпиаду по физике в этом году поехать, но вместо этого с простудой дома сидел, — расстроенно проронил он, — а ведь мог и победить.

— Никогда не зацикливайся на упущенных возможностях. Лучше стремись к тому, что достижимо прямо сейчас. Кто тебе мешает поехать на олимпиаду в новом году? Главное, учись хорошо, — подбодрил я его.

И мы продолжили прогулку. Центр столицы всегда казался мне очень красивым местом в любое время года, дня или даже века. Я одинаково любил его, как в своей прошлой жизни, так и в этой.

И семья моё мнение разделяла, так что мы ещё долго здесь бродили, рассматривая здания и улицы. Не забыли и про Могилу Неизвестного Солдата. Хотя это и не назовёшь праздничным местом, но всё же. Если бы не подвиг людей, отдавших жизни за победу на войне, то никакого праздника могло бы и не быть.

А Витя и здесь меня удивил, сказав:

— Хорошо, что у нас тоже есть Сквер Памяти в колхозе. Такие места заставляют о многом задуматься.

Я не мог с ним не согласиться.

Ну а на следующий день, Витя не был бы Витей, если бы не потащил нас в Ленинскую библиотеку, где собирался зарыться в книги с утра и до самого вечера.

Мы с Машей никак не могли ему в этом отказать, да и я сам нашёл несколько потенциально полезных для себя книг.

Ну, а оставшимся утром до отбытия поезда, мы пошли в кинотеатр. И так сложилось, что попали на недавно вышедший «А зори здесь тихие…». Тоже военной тематики. Вышли с сеанса мы задумчивые и грустные, но оставшиеся под большим впечатлением. Даже я, хотя, разумеется, видел этот фильм раньше.

В общем, поездка со всех сторон удалась. Но домой возвращаться всегда приятно не меньше.

Ну а дома, меня ждали довольно занимательные подробности дела Матиашвили. Попов словно поджидал моего возвращения, впрочем, оно и не удивительно, ему было что рассказать.

По словам участкового, за время моего пребывания в Москве, Матиашвили задержали. Это несомненно меня радовало, однако по лицу Максима Юрьевича я понимал, что это далеко не конец его доклада.

— Задержать задержали, но он в первую же ночь повесился. Унёс все тайны с собой. И знаешь, Сан Саныч, на ремне он повесился, вот только откуда он у него появился в тюрьме — загадка. Насколько я знаю, они были обязаны изъять все потенциально опасные предметы. Ума не приложу как же так получилось? — с наигранной иронией закончил Максим Юрьевич, явно намекая на помощь извне.

— Ты же знаешь, как оно бывает. Можно и ружьём себе в затылок семь раз выстрелить, — подыграл ему я, — как думаешь, кто помощь оказал нашему заключённому?

— Неприятно мне это говорить, но тут либо КГБ, либо милиция. Третьего не дано.

— Видать крыша у него солидная…

Мы оба понимали, что Матиашвили лишь жалкая пешка в чьих-то влиятельных руках, собственно поэтому от него и избавились. Причём сразу же в первый день, чтобы не сболтнул чего лишнего. Все его преступления в своей совокупности тянули на самую высшую меру наказания — расстрел, а есть ли смысл молчать смертнику? Вот и поспешили заткнуть ему рот.

Чем дальше я иду, тем опаснее становится. Врагов достаточно, а вот союзников… да, над этим работать и работать. С таким начальником в случае чего я просто не мог полагаться на милицию, да и КГБ на мой взгляд что-то темнят, впрочем, ничего нового. Между двумя крупными структурами была и третья, самая влиятельная в Советском Союзе — армия. Как раз к ней я и начал присматриваться, но тут всё не так легко, как хотелось бы. Чтобы выйти на нужных людей, необходимо быть в первую очередь «своим» в этой закрытой от посторонних глаз организации и один житейский случай подвёл меня к довольно интересной задумке.

— Товарищ председатель, подождите! — открывая дверь козлика услышал позади себя женский крик.

Это была Людмила Николаевна, одна из доярок. Слегка полноватая женщина подбежала ко мне и несколько раз извинилась, прежде чем озвучить свой вопрос.

— Александр Александрович, стыдно мне о таком речь заводить, но уже руки опускаются, вы уж извините. За сына своего, Юрку, очень сильно волнуюсь. Материнское сердце оно такое.

— А что с вашим сыном? — я захлопнул дверь козлика, готовясь к долгому разговору.

— В армию сыну пора, да вот только не возьмут его служить, — с горечью ответила она, — А как ему жить дальше то? Каждый мужчина должен отслужить, долг Родине отдать, как говорится, а если не отслужит, то на него все косо смотреть будут, да пальцем тыкать! Сразу сын мой станет «больным» и «не мужиком» для окружающих. Был у нас один такой, так одни психом считали, а другие врагом страны, но мой сын не такой, Александр Александрович, не такой! А ведь всем не докажешь. Народ быстро разнесёт по колхозу и всё, ни одна девушка порядочная не захочет с ним водиться, они ведь смотрят на это. Эх, в худшем случае придётся в город ему уезжать, чтоб хоть как-то жизнь свою построить.

Вопрос с армией дело серьёзное. В современности молодёжь стремиться откосить от службы, не жалея ни средств, ни здоровья. А некоторые, особо умные, даже язвы себе зарабатывают, боясь службы как огня. Неужели лучше из себя инвалида сделать? Пренебрегают армией, ой как пренебрегают, а ведь зря. Здесь же, у нас, наоборот, армия в почёте. Люди помнят войну и её последствия, поэтому мужчины искренне считают своим долгом отслужить и вернуться с целым багажом умений.

— А в чём причина? Не похоже, что сын ваш служить не хочет, — судя, по её словам, Юрий не имел психологических отклонений и не был уклонистом.

— Служить он как раз-таки хочет! Ещё как хочет. Всё переживает на это счёт. А причина… — она сжала губы и покачала головой, — тощий он, раза в три меньше меня! Кожа да кости. Вроде и ест, как мы с отцом, но мы упитанные, а он — худой! Не голодает, Александр Александрович, но выглядит так, словно на воде сидит. А так, на здоровье не жалуемся, парень работящий, не ленивый, в армию хочет. Только недовес помеха.

— Что врачи говорят?

— Дистрофия, — развела руками она.

— День добрый, товарищи! — бодрым кивком поприветствовал нас мимо проходящий мужчина.

Ответили ему тем же, однако, как я заметил, пока он не ушёл на достаточно приличное расстояние, Людмила не решалась продолжить разговор. Видимо боялась, что слышит.

— Александр Александрович, прошу, помогите нам. Армия важна для мужчины, не могу я смотреть, как жизнь сына под откос пойдёт! — взмолилась она.

— Помочь? — переспросил я, слегка приподняв левую бровь.

— Вы же у нас депутат, может сможете договориться с кем-нибудь. Я уже потеряла всякую надежду, ночами не сплю, всё думаю и думаю, как же сыну помочь…

— Увы, но некоторые вещи вне моей компетенции.

Было видно, как моей ответ буквально сломил женщину. Даже тот самый огонёк в глазах, с каким она молила меня о помощи, казалось бы, погас.

— Людмила Николаевна, — поспешил дополнить я, — рано вы руки опускаете. Только январь на дворе. Сына вашего смело можно успеть откормить килограмм так на десять! И это в худшем случае.

— Пытались мы, уже чуть ли не насильно еду в него запихиваем, вот только результата нет.

Разговор намечался долгий. Я бы расписал всё прямо здесь, на улице, но мороз явно препятствовал разговору. Людмила постоянно тёрла руки, пытаясь их согреть, да и в целом, старалась больше двигаться, чтобы не замёрзнуть. Я и сам ощущал, как мороз кусает за щёки, поэтому было решено проехаться вместе в правление. Уж там всяко комфортнее вести разговор.

Наш разговор длился около часа. За это время я поведал женщине о калориях, к слову, о которых она слышала впервые, а также про белки, жиры и углеводы. Последние делились на два типа — простые и сложные. Отчасти мне помогли наработки Елизаветы, но большую часть я знал и без неё. В современности на каждом продукте указаны КБЖУ и калории.

Людмила Николаевна призналась, что никогда не думала, почему от белого хлеба с вареньем она испытывала голод уже через час, а от крупы только через три, а то и четыре. Я написал для неё некое подобие «памятки» с примерным калоражем самых популярных продуктов, порекомендовав кормить сына чуточку иначе. И раз ему накладно съедать много еды за раз, то можно питаться не два-три раза в день, а, например, пять. Взвешивать еду, естественно, у неё не было возможности, поэтому я наглядно демонстрировал необходимый объём пищи на своей руке. Горсть того, пригоршня другого и с кулак третьего. Самые калорийные продукты, которые легко можно было достать в условиях колхоза — это молоко, особенно сливки и творог. Если говорить про молочные продукты, то нужно делать выбор в пользу максимально жирных. У нас в колхозе таких много. Далее идут яйца, картофель и различные крупы. К слову о мясе, то я посоветовал делать выбор в пользу баранины и свинины, они куда жирнее, чем курица. И лучше уж жарить или запекать, чем просто варить. И, конечно же, побольше пирожков и пирогов! Куда без этого. В идеале, чтобы её сын набирал мышечную массу, а не жир, ему следовало бы добавить физические нагрузки, но с его худобой даже жир пойдёт на пользу. Главное в армию попасть, а там займётся своей формой.

Несмотря на то, что Людмила задавала уточняющие вопросы и постоянно записывала мои советы, на тот же самый лист бумаги, который я ей вручил, меня удивляло, насколько далека эта тема от людей. Оно-то и понятно, у простых колхозников времени нет на всё это, но что же с людьми выше? Насколько мне было известно, проблема с недобором массы была как никогда актуальна для армии. Почему с этим ничего не делают? И тут меня осенило…

А ведь я могу провести научно-исследовательскую работу, касательно питания призывников, уделив особое внимание тем, кто страдает от недостатка массы. Знаний хватает, нужно лишь всё грамотно оформить и доказать, что моя методика работает не только на словах, но и на деле. А сын Людмилы, Юрий, может стать одним из подопытных. Проблема довольно актуальная и, если у меня получится защитить кандидатскую диссертацию, а это лишь дело времени, в этом я уверен на все сто, то это поможет зарекомендовать меня среди военных и откроет перед мной новые двери.