Председатель 3

Глава 24

Заявление было принято, и теперь оставалось только ждать. На скорость развития событий я никак повлиять уже не мог, так что вернулся к колхозным делам.

К сожалению, детский сад в этом году ещё не достроят. Этим летом только вырыли котлован и залили фундамент. Теперь, по всем правилам и нормам безопасности нужно было оставить его «перезимовать». Грунты у нас такие что фундамент должен осесть, чтобы потом во время строительства не вылезли такие сюрпризы что из-за них придётся всё переделывать. По крайней мере как-то так мне всё объяснили строители.

Так что ускорить строительство было никак нельзя. Всё же речь о безопасности детей.

Но строительные работы в нашем колхозе всё равно не утихали, и сейчас, в августе, у нас уже почти ко всем домам были проведены как канализационные трубы, так и холодная вода из водонапорной башни.

По сравнению с тем что было, когда я только приехал, условия жизни людей изменились кардинально.

Хотя некоторые жители не хотели принимать все изменения. Я так до конца и не понял почему несколько пожилых колхозников наотрез отказались проводить к себе трубы. Точнее, аргумент-то они свой привели, мол предки наши так жили, да и мы привыкли. Но всё же такое упорный отказ от удобств несколько обескураживал. Тем более, что многим из них уже явно тяжеловато было таскать вёдра с колодца, который я хотел засыпать за ненадобностью, но теперь уже не получится. Не силой же людей заставлять. Так что теперь я собирался хотя бы колонку установить, чтобы самым дальним домам было проще добираться. Да и в принципе набирать оттуда воду гораздо проще.

В остальном же, Новый Путь, как и Свет Коммунизма уже активно готовились к сбору урожая. Все комбайны были в строю, а люди, как я надеялся, заряжены. Учитывая, мой новый эксперимент с шестидневкой и восьмичасовым рабочим днём, боевой настрой нам точно понадобится, чтобы всё успеть.

А вот про что я совсем забыл, так это про свои депутатские обязанности. Свадьба, отпуск, клевета в газете и подготовка к уборочной долгое время занимали все мои мысли. Так что Мясову пришлось мне напомнить об обращениях, которые какое-то время никто не разбирал.

Походить на моего непутёвого предшественника мне совсем не хотелось, так что я решил не откладывать дело в долгий ящик и сразу же приступил к разбору.

Как всегда большинство обращений не требовали срочного внимания или решались буквально парой звонков, но одно из них меня сразу напрягло. Оно пришло всё из того бедового Козельского района. Только теперь вопрос касался детского дома. Помня в каком состоянии там находилась больница, которой я помог. Я принял решение поехать туда на следующее же утро лично.

Так совпало, что у Маши в этот день был выходной, так что она захотела поехать со мной. И уже часам к десяти, мы приехали.

Оказалось, не зря.

Возле детского дома, огороженного покосившимся старым и облупленным забором, нас встретила пожилая женщина в простой строгой одежде и с седыми волосами собранными в пучок. Она представилась Петровой Викторией Марковной, директором этого детского сада, и мы отправились в своего рода экскурсию, где я ловил отчётливые флэшбеки с такой же прогулки по больнице.

Этот дом просто кричал о том, что ему необходим ремонт. Облупившаяся краска на стенах была меньшим из зол. Кое-где на первом этаже подгнили доски пола, а крыша в одном месте протекала во время каждого дождя, поэтому той комнатой, где это случалось, даже не пользовались. Я уже молчу о новых игрушках и книгах, судя по всему, новые не покупались уже целую вечность.

— А как так получилось? — спросил я у директрисы, — неужели ваши нужды просто игнорировались? — даже после больницы, поверить в такой бардак было трудно.

— Ну, не то что бы… — попыталась объяснить она, — нам сказали, что наш ремонт внесли в план для калужского строительного треста. Но срок, к которому они должны закончить, довольно далеко. Это вопрос даже не года… а помощь нам нужна уже сейчас. Я звонила несколько раз и спрашивала, когда они приедут, но мне всегда отвечали расплывчато и уверяли, что успеют вовремя. Но мы уже не можем ждать, — она вздохнула, — у нас и без того нехватка рабочих рук, и фондов выделяют мало, — так что крутимся как можем, стараясь продержаться до ремонта, чтобы тут совсем всё не развалилось.

Я кивнул и задумался. До меня сразу дошло что к чему. Строительный трест, конечно, тоже руководствовался своей выгодой, продвигая в том числе проекты нашего колхоза ближе в очереди. Какой им толк от ремонта детского сада? А вот дружба с богатым колхозом, которым мы постепенно становимся, уже другое дело. И жаловаться на наше плотное сотрудничество я уж никак не мог. Тем более, мне не хотелось навязывать Кольцову своё видение того, как быстро он должен приступить к этой задаче. Да и если уж по чесноку, я совсем не горел желанием откладывать наши проекты.

Но тогда выходит, что в плачевном состоянии детдома, виновен в том числе я сам. Да уж. Дела.

Нет, совесть всё оставить как есть мне не позволит. И решение пришло сразу же. Справимся своими силами. Наш колхоз возьмёт шефство над детским домом, и мы тут быстро порядок наведём. Едва ли понадобится больше пары недель. Может быть капитальный ремонт сделать и не получится, тут им придётся подождать трест, но залатать дыры, облагородить обстановку, да угостить детей свежими овощами, нам уж точно по силам. Решено.

А раз решено, то чего время терять?

Пока мы с директрисой всё осматривали, Маша решила пообщаться с детьми, рассказать им что-то про животных. Так что я не стал её торопить, а оставил пока здесь, сам же вернулся в колхоз, и быстро созвал людей на срочное собрание, где объяснил им ситуацию и объявил, что каждый, кто согласится обменять свой выходной на день работы в детдоме, получит небольшое денежное вознаграждение и большое моральное удовлетворение от сделанного доброго дела.

Я боялся, что желающих окажется мало, но ошибался. Очень многие были согласны поработать, и несколько человек готовы были поехать прямо сейчас.

Так что на этот раз мы поехали в козельский район уже на нескольких машинах, одной из которых был грузовик с термобудкой. Наше недавнее приобретение, в ней мы теперь возили на рынок продукты с подсобных хозяйств колхозников. И в детский сад мы поехали тоже не с пустыми руками, а загрузили туда бидоны со свежим молоком, телятину и овощи.

В другие машины мы уложили разные инструменты и стройматериалы из запасов, которые хранились у нас на складах. Банки с краской, мешки с известью и всякие другие мелочи. Конечно, их было не так много, и придётся многое докупать. Но для начала и этого хватит.

На всё это у нас ушло всего-лишь несколько часов, так что приехали в детдом мы к пяти часам вечера. Поздновато, конечно, но какое-то время до ночи у нас было.

Да и главное сегодня — это продукты. У Виктории Марковны, как и у нянечек с воспитателями, что тоже выбежали на улицу, глаза стали по пять копеек, при виде того, как мы всё разгружаем.

— Я даже не знаю, что и сказать. Спасибо вам, — поблагодарила меня ошарашенная директриса.

— Благодарить будете потом, а сейчас за работу!

Так прошли полторы недели. Каждый день я привозил в детский сад новую бригаду рабочих и довозил необходимые материалы. За это время мы поменяли покрытие в нескольких комнатах, разобрались с протечкой на крыше, побелили потолок и покрасили стены, установили новый забор вместо отжившего своё старого. И даже помогли с покупкой новой мебели.

К концу работ, детсад было не узнать. У нас среди рабочих нашёлся даже умелец, который сумел красиво разрисовать пару стен.

А ещё я несколько раз привозил из колхоза не просто рабочих, а ещё и наших специалистов, которые рассказывали детям об их профессии. Младшим детям особенно полюбилась Маша, которая всегда очень здорово рассказывала им про животных. Она приезжала сюда даже несколько раз, и сегодня тоже.

И, я был уверен, что жена захочет приехать сюда и снова через какое-то время.

Но сейчас мы доделывали последние штрихи и с чувством выполненного долга, собирались домой.

Наконец, колхозники уже расселись по своим местам и готовились к отъезду, а мы, с директором детского дома и несколькими воспитательницами, не спеша вышли из здания и направились к машинам.

— Что бы мы без вас делали, — обратилась ко мне Виктория Марковна, — признаться честно, мы даже и не надеялись, что вы так быстро ответите на нашу просьбу.

— А чего тянуть? Мы вон, чуть больше, чем за неделю управились.

— Верно про вас говорят, Александр Александрович, да и люди у вас хорошие в подчинении, ответственные и не тунеядцы. Всех благ вашему колхозу!

В этот момент раздался скрип резко открывающегося окна, и я посмотрел в сторону звука. Странный шум доносился со второго этажа детдома, через мгновение прямо из окна вылетела книга, приземлившись неподалёку от нас, ещё немного и непременно угодила бы в лужу.

— Что происходит? — нахмурив брови спросил я.

— Опять дети шалят, не обращайте внимания, — поспешила ответить воспитательница, поймав на себе недобрый взгляд директрисы.

Я продолжил всматриваться в окно, ожидая увидеть виновника, но хулиган и не думал выглядывать. Глаза ненароком упали на старую, пожелтевшую от времени книгу.

— Прикладная… механика? — взяв её в руки, я с изумлением прочитал название, затем вновь посмотрел в окно.

Откуда такой литературе взяться в детдоме? Да тут книг по пальцам сосчитать, лично все помещения осматривал. Никакой библиотеки, хотя она тут должна быть тут не было и в помине. Нет, тот кто кинул её, явно был взрослым, а может и вообще целился в нас. Странно это всё.

Воспитательницы заметно занервничали, будто чувствуя неладное.

Я передал работницам книгу, а сам хотел было развернуться к машинам, как вдруг через открытое окно второго этажа увидел пробежавший силуэт ребёнка, его преследовали два других, затем раздался громкий грохот, словно что-то упало.

— Что там происходит?

— Да говорю же, дети, что с них взять, — махнула рукой воспитательница, — опять носятся туда-сюда. Я пойму посмотрю, Виктория Марковна.

В эту секунду из окна высунулось испуганное лицо мальчугана. Сначала он принялся что-то рассматривать внизу, а только потом заметил нас и испугался. Директриса угрожающе покачала пальцем, как бы намекая — с глаз долой. Затем появились две пары рук, которые схватили парня за плечи и оттащили от окна.

— Иди-иди, — кивнула Виктория Марковна воспитательнице.

— Я пойду с вами, — мне очень хотелось разобраться в происходящем, судя по лицам работниц, они явно что-то недоговаривали.

— Что ж, пойдёмте все вместе тогда уж, — пожала плечами директриса.

Мы быстро поднялись на второй этаж и по длинному коридору направились в сторону комнаты, откуда прилетела книга.

— Спорим, ты её больше никогда не увидишь? — отрывками послышался злобный голос.

Чем ближе мы подходили к двери, тем отчётливее я слышал происходящее внутри.

— Он слабак! — раздался другой голос, следом за которым последовал смех.

— Быстро отдал, а то в окно полетит!

Я ускорился, оставив неторопливых работниц позади и распахнул дверь, через которую доносился шум.

Перед мной представила весьма ожидаемая картина, о которой я и подозревал. Два подростка, возрастом около пятнадцати лет, зажали у стенки парня помладше. Один настойчиво пытался выхватить из его рук книгу, которую темноволосый мальчуган крепко прижал к себе, а второй с удовольствием наблюдал за процессом.

— Вы что здесь устроили! — выкрикнул я, да так, что обидчики тут же отскочили от своей жертвы.

Я сделал шаг вперёд, а парочка хулиганов с испуганными глазами два назад.

Первой зашла директриса, а следом за ней в комнату залетели и воспитательницы.

Виктория Марковна суровым взглядом посмотрела на зачинщиков, скучковавшихся у стены напротив меня, на несколько секунд останавливая взгляд на каждом из них. Одна из работниц подбежала к ней поближе и принялась нашёптывать имена, возраст и другую информацию о ребятах.

— Вы двое, — обратилась она к ним, — за мной, быстро!

Боясь пройти мимо меня, парни чуть ли не по стенке проползли к выходу.

— Александр Александрович, вы уж извините за непорядок, я во всём разберусь и доходчиво поговорю с ребятами, — Виктория Марковна поспешила увести хулиганов прочь.

В комнате всё было разбросано так, словно ураган пролетел. Одна из воспитательниц подняла с пола упавший стул, собрала разбросанные вещи и поспешила всё сложить на свои места, а другая подошла к запуганному мальчику, показала знакомую мне книгу и спросила кому она принадлежит.

— Она моя, — недолго думая ответил он, за что получил подзатыльник, после которого его показания резко изменились, — её дядя Ваня принёс вчера для меня.

— Иван Анатольевич принёс? — недовольно покачала головой женщина, — А зачем ты чужую книгу в окно выбросил?

— Я её и не выкидывал! Разве я могу так с книгой поступить, ещё и такой интересной! Это всё Ванька и…

— Хватит! — остановила его воспитательница, — книгу я забираю, сам будешь перед Иван Анатольевичем объясняться!

— Но я ему обещал! — он с надеждой взглянул в глаза женщины, но та и не думала менять своё решение.

— Да отдайте вы ему книгу, ясное дело, что в окно её эти два хулигана выбросили, зачем вы так с мальчиком? — я не стал терпеть несправедливости.

— Правды уже и не узнать, — ответила она, — но с другой стороны, Александр Александрович, случилось бы это, если бы мальчик не взял чужую книгу? Может он отказывался делиться, а им тоже было интересно почитать, — предположила женщина, — вот из чувства зависти так и поступили.

— Прикладную механику? Действительно! — возмутился я, — очень сомневаюсь, что причина конфликта в книге.

— По своему опыту скажу, очень важно, чтобы у детей всё было общее, одинаковое. Особенно отношение со стороны работников, а Витя, видимо, не только с Иваном Анатольевичем подружился, так ещё и «свои» книжки завёл. Немудрено, что другие ребята обзавидовались.

Продолжать с ней разговор я не видел смысла, как и разговаривать с мальчиком в её присутствии. Даже если он расскажет, как всё было, воспитательница непременно влепит ему очередной подзатыльник, даже слушать не станет. Здесь таких детей, как он, полно, а воспитательниц всего несколько. Им проще всех наказать, чем разбираться в конфликте.

— Отдайте мне книгу, я сам поговорю с ребёнком, — требовательно протянул руку.

Она хотела что-то сказать, возможно даже попробовать возразить, да вот только вмешалась вторая, у которой голова на месте и которая явно понимала, что спорить с депутатом, тем более после всего, что мы сделали для детдома, весьма неразумное решение.

— Александра Александровича люди на улице ждут, не трать его время. Давай, отдавай быстрее и пошли вниз, у нас ещё много дел, — после её слов книга всё же оказалась у меня в руках. Воспитательницы же поспешили выйти из комнаты, оставив меня с мальчиком наедине.

— Можешь называть меня Александром Александровичем, тебя Витя зовут, верно? — он кивнул, — А лет сколько?

— Двенадцать, — уверенно ответил парень, аккуратно посматривая на сокровище в моих руках.

— Интересное же ты чтиво выбрал, необычное, — я открыл книгу и бегло пролистнул половину, — сложно должно быть?

— Это ещё не сложная, третий раз её перечитываю, — ответил мальчик, — вот в другой книге были всякие рисунки непонятные и эти… ну как их там… формулы! Я спросил дядю Ваню о них, но он сказал, что сам не понимает их значение, — грустно выдохнул Витя, — думал это язык другой, а оказалось математика. Мы такое ещё не проходили.

В его словах часто фигурировал некий дядя Ваня, когда я поинтересовался кем он является, мальчик назвал его другом, но официальную должность назвать не смог.

— В тёплое время он редко приходит, а вот зимой каждый день его вижу! — поделился наблюдениями ребёнок, — Он дрова приносит и уголь, печкой занимается. Это его книга, пожалуйста, отдайте. Я обещал ему вернуть.

— Отдам, не переживай, — улыбнулся я, после чего продолжил листать страницу за страницей.

Мне не терпелось проверить знания мальчика, поэтому отталкиваясь от написанного в книге, я задал ему несколько вопросов. К моему удивлению, он ответил на все, порой даже цитировал целые предложения, словно заучил их задолго до моего прихода. Его знания не вызывали сомнений. Он тайно поделился, что читал бы и больше, да вот только подобные книги найти невозможно.

— Дядя Ваня как-то сказал, что есть такое место чудное — библиотека называется. Там очень много книг, — развёл руками мальчик, — и всё совершенно бесплатно! Можно хоть каждый день приходить и читать. Там таких как эта полно, — он махнул книгой в руке.

— В библиотеке книги на любой вкус есть, — подтвердил я, на что ребёнок изумлённо выпучил глаза.

— Вы там бывали? А правда, что их можно брать с собой?

Утвердительный ответ вызвал у Вити ещё больше вопросов. Оно и понятно, ведь в детдоме, да ещё и с таким скудным финансированием, дети мало что видят. Я уже и забыл об обидчиках, но на руке ребёнка красовался синяк и не один. Разболтать его на эту тему оказалось не так легко. На каждый синяк он отвечал одинаково. Этот — подрался, а вот этот — упал, третий снова подрался. Я-то прекрасно понимал, что характер у мальчика не задиристый, поэтому настоял на правдивом ответе.

— А вы точно никому не расскажите? Если буду ябедничать, они снова меня побьют, может даже от воспитательниц достанется, это при вас все такие добрые… — я погладил его по голове, — извините, вы же мне книгу отдали, думаю, вам можно доверять.

После этого он быстро, словно скороговоркой, рассказал про всю несправедливость детского дома. Помимо обидчиков, которые питали личную неприязнь к мальчику, были также и другие моменты. Например, воспитательницы, которые почти каждое занятие выгоняли Витю с уроков. И ладно бы за плохое поведение, но нет, выгоняли за знания. При объяснении нового материала, мальчик часто выкрикивал ответы, потому что ещё за несколько дней до изучения данной темы, он переписывал несколько параграфов из учебника, которые чуть ли не заучивал в одиночестве. На фоне других детей Витя заметно выделялся, за что и получил неприятное прозвище «зубрила». Тогда хулиганы его и приметили. Сначала заставляли мальчика помогать с уроками, а потом и вовсе склоняли к воровству у дяди Вани, на что тот категорически отказывался. Вот именно так синяки один за другим и появлялись на его теле.

— Не могу я так с дядь Ваней поступить, — закончил свой рассказ парень, — он меня хвалит всегда, книжки старается интересные принести, а ещё никогда не бьёт!

Ни для кого не секрет, что детский дом непосильное испытание для детей. Мало того, что растут малыши без надёжной опоры, так ещё и окружение умудряется зарывать тягу к знаниям и возможный талант ребёнка, следовательно, и их будущее. Витя напоминал мне меня самого. Я тоже в детстве предпочитал читать книжки отца, правда условия, в которых я рос, были абсолютно другими. Мою тягу к знаниям поддерживали родители и учителя, а здесь наоборот.

В голове появилась неожиданная идея.

Я вышел из детского дома и направился к машинам, ожидающих моего возвращения. Всех колхозников поспешно отправил домой, а сам обещал приехать чуть позже, после определённых дел. Сев с Марией в машину, я рассказал ей о мальчике и как оказалось, она тоже за все эти дни заметила его.

— Так вот, я спросить тебя бы хотел… — не спеша начал я, — может мы усыновим его? Обучим всему, поможем в жизни, он мальчик умный, такой потенциал пропадает.

Мария сначала удивилась, но затем положила тёплую ладонь на мою руку и ответила:

— У нас даже комната есть небольшая, как раз для ребёнка. Если ты этого хочешь, то я полностью поддерживаю тебя.

— Ты точно не против заниматься его воспитанием?

— Нет, — уверенно ответила Мария, — я очень люблю детей. Если так подумать, мальчик он уже взрослый, его в школу отправить нужно, да он и сам знания новые получить не против. Будет чем заняться, такого не страшно без присмотра оставить.

Вместе с Марией мы направились к директрисе. Разговор выдался информативный, удалось узнать некоторые подробности жизни мальчика.

Сначала у ребёнка погиб отец, его Витя даже не помнит, а когда ему исполнилось семь, то болезнь унесла жизнь матери. Никого кроме бабушки у мальчика не осталось, но и той было уже за семьдесят. Прожив четыре безмятежных года, Витя снова потерял дорого человека, оставшись без каких-либо родственников. В такой ситуации выбора особо небыло — детский дом и всё тут. Его история поразительно напоминала жизнь настоящего Филатова, такой, какой показала мне его память. Он тоже воспитывался бабушкой, а потом детдом.

Что касается характера, директриса отметила спокойный нрав ребёнка, тягу к знаниям и дружелюбность.

Долго думать с Марией не стали. Женщина быстро принесла все необходимые документы. Уж для депутата, да ещё и в сопровождении жены, взять ребёнка из детского дома не очень трудно. Конечно, пришлось подождать пару дней, пока местный исполком вынесет решение, но тут тоже проблем не возникло.

Когда мы закончили с формальностями, воспитательница привела к нам Виктора. Мальчик буквально светился от счастья, а когда увидел меня, то и вовсе замер на месте от удивления.

— Вы меня усыновить решили? Правда?

— А что тут такого? Моей жене ты тоже понравился, вот мы вместе подумали и решили. Или ты сам не хочешь?

— Конечно же хочу! Очень хочу! Просто все знают, что взрослых не берут, точнее берут, но реже, чем малышей. Вот я и не надеялся уже, — поделился своими наблюдениями мальчуган, — но я не могу уйти.

— Как не можешь? — нахмурившись вмешалась директриса.

— Нужно книгу дяде Ване отдать, но его сегодня здесь нет. Не могу же я её оставить, порвут.

— Отдай воспитательнице, она передаст, — махнула рукой женщина.

— Мы через это уже проходили, один раз не отдала и второй не отдаст! — смело заявил юнец, заставив директрису смущённо на меня посмотреть.

— А где сама книга? — обратился я к мальчику.

— Спрятал, — гордо заявил он.

— Принеси её сюда, можешь мне довериться.

Через пять минут книга оказалась в моих руках. Я положил её на стол директрисы и попросил женщину лично передать книгу Ивану Анатольевичу, да такой интонацией, что да побелела.

— Лично проверю, будьте уверены, — предупредил напоследок я.

С момента, как мы усыновили ребёнка, прошло уже больше недели, и ни я, ни Маша, ни разу не пожалели о принятом решении. Витя быстро освоился и с пониманием относился к тому, что его новые родители много работают и могут проводить с ним время только вечерами и на выходных. Но в свободные часы, мы действительно старались, чтобы мальчику было с нами хорошо.

К счастью, он и сам был из тех, кто за любой кипеш, кроме голодовки. Так что я и сам с ним снова почувствовал себя немного ребёнком. Мы то вместе клеили модели по журнальным схемам, то ходили в лес за грибами, то просто всей семьёй гуляли и играли с Рексом.

С собакой у них, кстати, возникло полное взаимопонимание с первого дня. Виктор ужасно обрадовался, когда понял, что это теперь и его пёс тоже. Да и Рекс принял его как родного.

Конечно же, я почти сразу показал парню нашу небольшую клубную секцию с журналами, где он теперь тоже постоянно зависал. К сожалению, в большую библиотеку в Калуге, я отвезти его пока не успел, но это было в планах.

Вообще, было бы здорово, со временем прямо у нас в колхозе тоже построить настоящую библиотеку. Судя по тому, как востребованы были у нас журналы, на книги тоже будет очередь. Но оставлю эту мысль на время после объединения колхозов. Сначала стоит в Свете Коммунизма отстроить самые необходимые здания.

К тому же, в один из вечеров, когда мы с Витей мастерили модель самолёта, мне в голову пришла идея.

Мы как раз недавно разговаривали с Масловым, что надо повышать урожайность в следующем году, тем более, что у нас теперь будет полей в два раза больше. И новые поля нужно брать на полный контроль, чтобы не повторилась ситуация с нашествием колорадского жука. Конечно, теперь от него есть хорошее подходящее средство, но оно не решало всех проблем, да и обработка такого количества полей вручную — дело хлопотное.

И вот смотрю я на этот наш самодельный самолётик и понимаю, что решение-то прямо перед глазами. И правда, как я сразу не вспомнил. Малая авиация! То, что в будущем сохранить не удалось, но здесь и сейчас всё иначе. Да, у нас в колхозе пока нет посадочной полосы для кукурузников, как и в соседних колхозах, но это значит только то, что пора её построить.

Если всё получится, то это в разы ускорит обработку полей от паразитов, да и многие другие возможности откроются.

Да и вообще я всегда считал, что малую авиацию нужно было продолжать развивать и преумножать. В нашей большой стране такое подспорье — это просто подарок.

В голове начали всплывать картинки и истории из прошлой жизни. Знакомый лётчик дядя Серёжа, друг отца. Пару раз он даже брал меня на борт и мы летали к отдаленным сибирским посёлкам, где и дорог-то толком не было.

Помню, как местные жители ждали его с посылками и новостями, как лучшего друга.

А потом то ли просто стало не выгодно поддерживать такие полёты, то ли перестройка их добила, то ли всё сразу… в общем, постепенно, всё это сошло на нет.

И раз уж я об этом знаю, то надо, помимо того, чтобы просто поставить малую авиацию себе на службу, ещё и обязательно глубже изучить вопрос. Кто знает, может быть я смогу как-то поспособствовать тому, чтобы всё сложилось иначе.

Но не буду торопить события.

А вот что можно сделать уже здесь и сейчас, так это открыть у нас в клубе кружок для детей и подростков по моделированию и конструированию. Может быть и тот злосчастный плот Богдана бы не развалился, если бы парень лучше понимал, как всё работает, а ведь стремление что-то мастерить у него есть, но вот условий нет. Может поэтому он вечно и встревает в какие-то дурацкие истории.

А, когда появится посадочная полоса или даже небольшой аэропорт, то можно больше молодёжи привлечь к нам в колхоз. Может даже не только рабочие полёты будут, но и прыжки с парашютом.

Осталось воплотить всё это в жизнь, но, уверен, у меня получится. С такими мыслями я ещё сильнее погрузился в работу, тем более что в обоих колхозах уже вовсю шла уборочная, и это очень важно. Ведь для любого глобального начинания нужна твёрдая почва. А это — наши животноводческие фермы, поля и урожай.

Время летело быстро, вот мы уже и выполнили планы по урожаю, а кое в чём даже перевыполнили. Заготовительная контора, хоть и проработала не всё лето, но тоже показала себя неплохо, мы и мёда собрали почти триста килограмм, и грибы с ягодами колхозники охотно несли на продажу.

Гвоздики из теплицы тоже получилось весьма выгодно реализовать.

В общем, сезон удался на славу. А ближе к ноябрю, наконец, раздался долгожданный звонок. Через месяц, двадцать четвёртого ноября, начинается сессия верховного совета, после которой окончательно решится судьба объединения наших колхозов.

Но вместе с этим звонок лично Мацкевича меня озадачил, он не стал говорить по телефону о цели своего звонка и просто многозначительно пригласил меня в Москву на празднование очередной годовщины Великой Октябрьской Социалистической Революции.

Уважаемые читатели, третий том председателя подошёл к концу. Надеемся, что вам понравилось.