Председатель 3

Глава 19

Из издательства я вышел злой и готовый убивать. Я вспомнил разговор с Мацкевичем. Не похоже, чтобы этим делом кто-то активно занимался на самом деле. И неизвестно как долго чиновники будут раскачиваться, что даже странно в таком случае.

Но я уж точно сидеть сложа руки не намерен.

Я знал, что Мясов уже готовит официальный письменный ответ, который комсомольской правде придётся опубликовать, но пока что это так, лишь затычка. Мне нужны железные доказательства, чтобы раз и навсегда заткнуть нечистых на руку журналистов, а может быть даже затаскать всю редакцию по судам, чтобы больше ни у кого и мысли не возникало писать лживые статейки про меня и мой колхоз.

Что ж, придётся мне снова побеспокоить товарищей в министерстве.

Не теряя времени, я тормознул первое же свободное проезжающее мимо такси и отправился на Садово-спасскую, здесь в довольно большом и красивом здании и находился сначала наркомзем (народный комиссариат земледелия) впоследствии ставший министерством сельского хозяйства СССР, а в моём будущем времени, соответственно, РФ.

Я даже остановился перед тем как войти и с удовольствием полюбовался на красный дом необычной формы со множеством окон и большими полукруглыми балконами. Вот побольше бы строили такого, и по улицам наших городов ходить бы стало гораздо веселее.

С другой стороны, когда строили все эти бесконечные хрущёвки, которые многие так не любят, тогда не до жира было, главное, людей жильём обеспечить. Но нужно мне не забывать об этом опыте и стараться как-то балансировать. Когда будем строить школы и прочие социальные здания, надо обязательно обсудить с Кольцовым их внешний вид, уверен, у нас достаточно талантливых архитекторов, который могут сделать не только надёжный, но и красивый проект.

Но сейчас важнее другое, и я, наконец, вошёл внутрь, мысленно готовясь не к самому приятному, но необходимому разговору.

Мне повезло, что Мацкевич оказался на месте и ждать, пока он меня примет тоже пришлось недолго, каких-то полчаса.

— А, товарищ Филатов, здравствуйте, — узнал он меня, прищурившись, когда я входил в его кабинет, — дайте угадаю, вы снова насчёт газеты?

Я поздоровался в ответ, подошёл ближе и пожал ему руку, после чего сел на один из стульев за большим столом напротив министра.

Стоит сказать, его кабинет мало чем отличался от других кабинетов начальников в те годы. Знакомые портреты лидеров партии на стенах не дадут соврать.

— Нельзя это так оставлять, Владимир Владимирович, — он недовольно поморщился, видимо, решив, что я его поучаю, и я добавил, — я понимаю, что вы делаете, что можете, но я знаю способ раз и навсегда очистить своё имя. Мне нечего скрывать, поэтому я хочу, чтобы вы поспособствовали организации проверки ОБХСС. Пусть приезжают, всё проверяют, пусть хоть каждый колосок пшеницы пересчитают. У меня всё чисто.

Министр серьёзно слушал и не перебивал, внимательно глядя на меня. Да и когда я замолчал, сам заговорил чуть ли не через минуту.

— Что ж, раз так хотите, то будет вам проверка. Надеюсь, не пожалеете о своей просьбе.

— Мне нечего бояться. У меня в колхозе все дела в порядке, — ещё раз уверил его я.

Он мотнул головой.

— Да я не об этом. Пора сейчас горячая. А ОБХСС сами знаете как работают. Придётся и вам работать ещё больше, чтобы всё успевать.

— Ничего, — улыбнулся я, — я привык.

Однако перед тем как вернуться домой, мне предстояло разобраться с ещё одним делом. Даже с учётом всего происходящего, я не видел смысла отказываться от своих планов сделать предложение Маше. Да, как-то незаметно я в своих мыслях перешёл на эту более личную и ласковую версию имени. Маша, Машенька. Хорошо звучит!

Я улыбнулся, представив перед собой её улыбающееся лицо.

Вот только я и понятия не имел, где можно найти хорошие и уникальные кольца в Москве, но был уверен, что этой информацией обладает мой верный товарищ Доронин. Он сам женился совсем недавно, считай, так что уж точно может что-то подсказать.

И хоть Мария девушка скромная и нетребовательная, но моим личным желанием было подобрать что-то необычное, под стать ей. Что уж говорить, обручальное кольцо покупается один раз и на всю жизнь.

Как я уже догадался, Костя совсем недавно успел стать отцом, но из-за всей суматохи забыл даже позвонить, впрочем, мне и самому это было знакомо, поэтому никаких негативных чувств на этот счёт я не питал.

Он сильно удивился моему внезапному решению, но поняв, что оно было разумным и взвешенным, поспешил поддержать меня.

— Раз она порядочная, как ты говоришь, ещё и чувства взаимные, то почему бы и нет? Но скрывать не буду, удивил! Мария значит… — сидя за рулём автомобиля сказал Костя, — есть у меня одно местечко, сам там кольца покупал, моей же хотелось что-то необычное и дорогое, чтоб не как у всех. Думаю, тебе понравится! И обслуживание там выше всяких похвал. Редко где таких приветливых продавцов встретишь. Правда не обещаю, что дёшево обойдутся…

— К этому я уже подготовился, — с улыбкой похлопал по карману, в котором находился бумажник.

Сам магазин оказался небольшим, но помимо классических простых украшений, можно было встретить действительно уникальные изделия.

— Обратите внимание на этот вариант, — окликнул меня пузатый мужчина в костюме, — Прекрасное кольцо прямиком со Свердловского завода! — я посмотрел на предложенное кольцо и поспешил отказаться.

— Слишком… вызывающе. Всё камнями украшено, как-то много внимания к себе привлекает, да и цвет… — я мысленно представил кольцо на Марии, — боюсь золото ей не подойдёт, есть что-нибудь другое?

Маша — очень привлекательная девушка, но красивая благородной и утончённой красотой, так что кричащие украшения — это не про неё. Да и сама она таким явно не обрадуется. Нужно что-то, что будет лучше отражать её характер.

— Ох, так бы сразу и сказали! Тогда может что-нибудь из серебра подберём? — подхватил мужчина.

Я задумался. Вроде бы и да, но…

— Всё в нём хорошо, вот только чернеет со временем, а ведь это обручальное кольцо. Не хотелось бы обречь жену на бесконечные попытки очистить его.

Мужчина медленно оглядел зал, а затем рванул к одной из витрин.

— Я кажется понял, что вам может подойти! Смотрите, есть у меня несколько импортных колец, уникальные в своём роде!

Кольца, которые он мне хотел показать, оказались похожими на серебряные, вот только цена заметно кусалась, даже по сравнению с золотом.

— Белое золото? — удивлённо спросил я.

— Оно самое! — взмахнул руками мужчина, — Здесь несколько вариантов, но отличаются только дамские кольца, у мужчин варианты сдержанные, как и полагает им быть.

Моё внимание сразу же привлекло кольцо с изумрудом. Его цвет напомнил мне зелёные глаза Марии.

— Покажите мне вот это, — не успел показать пальцем, как украшение магом оказалось в моей руке.

— Прекрасное белое золото с благородным изумрудом и четырьмя бриллиантами! Смотрится на руке девушки нежно и необычно. Поверьте, подобное кольцо вы нигде больше не встретите!

— Как тебе? — обратился за советом к Косте.

— Красивое. Вот только… цена, — тихо прошептал тот.

Кольцо и правда стоило в несколько раз дороже обычных золотых изделий, но только его я мог представить на белоснежной руке Марии. Всё как я и хотел, сдержанное и со вкусом. Ей точно понравится.

— Беру! — на радость продавца заявил я.

— Ну вот, — похлопал меня Костя по плечу, когда мы покинули магазин, — теперь и я на твоей свадьбе погуляю.

— Точно, — улыбнулся я, садясь в машину, — жди звонка и приезжайте. Я надеюсь уже летом всё устроить, так что, помимо свадьбы, ещё и на природе отдохнёте.

Он радостно закивал, а потом вдруг помрачнел.

— Лишь бы только Настя не заартачилась. Ох и сложно с ней сейчас, не представляешь… — он подумал ещё немного и добавил, — ну, зато мать она от бога. От ребёнка не отходит и всё делает по уму. Наша девочка даже не плачет почти никогда.

Он начал рассказывать про их Дашеньку, и я понял, что хоть он и не был уверен насчёт брака и своей избранницы, но дочку полюбил сразу.

Что ж, хотя бы так.

Не успел я войти в дом, как мне навстречу сразу же с весёлым лаем выбежал Рекс.

— Я тоже скучал, друг, — я нагнулся его погладить, от чего он ещё сильнее завилял хвостом.

Всё же, как быстро растут собаки. Ещё пару месяцев назад он был совсем щенком, а сейчас вымахал уже почти как взрослый пёс.

Позади меня открылась калитка, и я услышал звонкий голос Маши:

— Товарищ председатель, вы уже вернулись?

— Маша, ну мы же договорились, — обернулся я к ней, — зовите меня по имени.

Я думал она смутится, но девушка очевидно была в отличном настроении, так что задорно ответила:

— Конечно, Саша. Рада вас видеть. Вы прямо к обеду, а я как раз пришла погулять с Рексом. Можете отдохнуть с дороги, а я верну его через полчасика.

Сам пёс, увидев её обрадовался едва ли не больше чем мне, тут же подбежал к девушке и начал к ней ластиться.

— Не похоже, что ты скучал, предатель, — шутливо обратился я к нему, — конечно, мне бы тоже больше нравилось проводить время с красивой девушкой.

— Ну что вы! — наконец, смутилась Лукина и попыталась перевести тему с моего неожиданного комплимента, — на самом деле он очень скучал, мне приходилось к нему несколько раз в день приходить, чтобы не грустил.

— Я тоже скучал, — сказал я глядя ей прямо в глаза, — ну что? может быть погуляем тогда все вместе, раз уж я так вовремя вернулся?

— С радостью, — согласилась она, и мы все втроём вышли с моего участка.

Особенных вариантов куда пойти у нас не было, так что мы просто гуляли между домов. С удовольствием я замечал, что с тех пор, как мы начали облагораживать территорию деревни, люди и сами начали стремиться к содержанию своих домов в красоте и чистоте. Многие здания, конечно, стоило бы снести и перестроить. Но часть избушек теперь смотрелись совсем по-новому. Тем более, что я старался как мог помогать людям в таких порывах, например, помогал закупиться краской тем, кто редко выезжал в город. А для некоторых пожилых или совсем бедных жителей и сам её закупал. Да и красить нашим старикам помогали комсомольцы. Я ещё с того памятного бардака в подвале у бывшей самогонщицы дал задание Алле следить за тем, чтобы молодёжь по возможности помогала старшему поколению, особенно одиноким людям. Приятно, что эта инициатива активно поддерживалась. Да не из под палки, а благодаря собственному желанию молодых.

Пока мы гуляли, Маша рассказала и показала мне, что Рекс почти выучил команду голос. И правда, процентах в семидесяти он её выполнял.

А я рассказал девушке всё интересное, что смог вспомнить про Киев и вообще свою поездку в Украину, не удержавшись, вспомнил и Ялту.

Она вздохнула:

— А я ни разу на море не была… красиво, наверное.

— Обязательно побываешь, — уверил я её, незаметно для самого себя перейдя на ты.

Она перевела взгляд на небо.

— Ой, а сколько уже времени?

— Почти два, — взглянул я на наручные часы.

— Загулялись мы с вами, Саша, — улыбнулась она, — я и не заметила, как больше часа прошло. Пора мне на работу бежать.

Я вздохнул. Жаль было расставаться, но она права. Мы попрощались, и она поспешила в сторону молочной фермы. Ну а Рекс, этот предатель, сразу же побежал за ней.

— Рекс, вернись, — окликнул я его, — нам в другую сторону.

Он, конечно же, и не подумал.

Мария остановилась и рассмеялась, потрепав собаку по холке.

— Ну же, иди к хозяину, — мягко подтолкнула она его ко мне.

Ноль внимания от пса-изменника.

— Кажется, придётся мне с вами вернуться, — подытожила Лукина, глядя на поведение упрямца.

— Видимо так. А лучше…

Я сделала драматическую паузу. Да, возможно, это и не самое идеальное время и место, но почему нет?

— А лучше нам вообще всегда возвращаться вместе, — я достал из-за пазухи коробочку, — Маша, ты станешь моей женой?

Она опешила и вмиг стала серьёзной, продержав меня в тишине не меньше полминуты, а потом дрожащим голосом ответила:

— Александр… Саша… я согласна.

Мы с Машей едва успели обсудить дату свадьбы, решив назначить её на третье июля. Ну а дальше снова началось веселье. Буквально через пару дней в деревню приехали инспектора ОБХСС, одним из них, кстати, оказался уже знакомый мне Курочкин Александр Александрович, который прошлым летом раскрутил дело Елина. Я был рад его видеть, но сам его приезд означал, что проверка затянется надолго. Мой тёзка подходил к своей работе в высшей степени ответственно. И даже то, что он проверял всё год назад, вряд ли как-то повлияет на его подход.

Так и случилось. Вот я и Лариса Ивановна буквально похоронили себя на несколько дней под завалами бумаг, которые приходилось разбирать вместе с инспекцией, не считая проверок на складах.

Но зато через неделю у меня на руках были все документы о том, как велась проверка, где чёрным по белому подбиты все ресурсы колхоза. Начиная со стройматериалов, заканчивая сеном и кормами. Про деньги я уже молчу.

Конечно, при желании наверняка даже у нас можно было бы найти какие-то мелкие нарушения, как говорится, был бы человек, а статья найдётся. Но наш колхоз выгодно отличался от очень многих тем, что у нас здесь действительно не воровали. Ни грамма государственного и колхозного имущества не использовалось незаконно. Всё делалось чисто и по закону. По крайней мере с тех пор, как разобрались с воровством на молочной ферме.

В общем, результатами проверки я был доволен, также как и инспекция. Мы со всем уважением попрощались, крепко пожав руки. А мне предстояло ещё раз съездить в Москву. Но на этот раз я предвкушал, как размажу этого наглого журналюгу железными доказательствами.

В дороге я представлял лицо напыщенного Велюгина после того, как документы окажутся у него прямо перед носом. Интересно как оправдываться будет.

— Вот я к вам и вернулся, — открывая дверь, я сразу же обратился к той самой женщине с «химией» на голове, — не могли бы передать Михаилу Васильевичу, что к его превеликому сожалению, я достал необходимые бумаги и теперь жду опровержения статьи.

— Я могу их передать, — моментально кивнула она, потянув руку.

— Нет, — поспешил отказаться, — подобные документы передаются лично из рук в руки.

— Хорошо, тогда я позову его.

Она вновь поднялась на второй этаж, оставив меня одного внизу. Я ещё раз посмотрел на итоги проверки и улыбнулся. Проверяли абсолютно всё, в том числе и имущество колхоза, дабы исключить возможность незаконного обогащения, как писали в статье. Приятно было видеть, что вопреки клевете всё сходится, вплоть до рубля. Я чист, мы всего добились честным трудом и бояться мне нечего.

— Извините, — окликнула меня женщина, едва спустившись вниз, — вы бы не могли подняться вместе со мной? С вами хочет поговорить главный редактор.

Признаться честно, этой встречи я и ждал.

Когда мы поднялись на второй этаж и прошли дальше по коридору, женщина внезапно остановилась и указала на необходимую дверь. Сама же войти не решалась, предоставив эту возможность мне. Я решительно толкнул дверь и оказался в кабинете главного редактора, где помимо него самого также находился и Велюгин.

— Здравствуйте! — с неприкрытой улыбкой поприветствовал двоих, но судя по хмурым лицам, тем было не до веселья.

— Здравствуйте, товарищ Филатов! — отозвался черноволосый мужчина лет сорока.

Он осуждающе посмотрел в сторону журналиста, после чего поднялся с места и подошёл ко мне, затем протянул руку и сказал:

— Меня зовут Панкин Борис Дмитриевич, главный редактор, как вы уже могли догадаться.

— Приятно познакомиться, — протянул руку в ответ.

Панкин… что-то знакомое. Кажется он потом каким-то дипломатом станет или даже министром. Если не однофамилец, конечно.

— Присаживайтесь, может мне попросить налить для вас чаю? — собеседник всячески пытался выглядеть доброжелательно.

— Нет, спасибо. У меня много дел в Москве, забежал ненадолго. Думаю, вы уже знаете в чём дело.

— Знаю, — кивнул мужчина, затем потянулся к документам в моих руках, — позволите?

Я с удовольствием передал ему результаты проверки моего колхоза, а мужчина неторопливо вернулся на своё место и приступил к чтению.

Бросив взгляд на наглого журналиста, я заметил, как у того трясутся руки. Он не открывая взгляда смотрел на главного редактора, словно пытаясь считать с его лица хоть какие-то намёки. Когда Панкин закончил читать, он протянул мне документы и сказал:

— Александр Александрович, от лица редакции газеты «Комсомольская правда» я приношу вам извинения за статью, которая является полностью неправдоподобной.

После этих слов он посмотрел на Велюгина настолько суровым взглядом, что тот словно по волшебству подпрыгнул со стула и неуверенно подошёл ко мне.

— Я искренне прошу прощения за написанную мною статью. Не буду отрицать, я халатно подошёл к изучению информации и обещаю, что впредь подобное не повторится. А ещё… — он со страхом взглянул мне в глаза, — мне стоило прислушаться к вашим словам.

— Знаете, от ваших извинений мне легче не станет, — ответил ему, — во время нашего последнего разговора, вы меня совсем ни во что не ставили, а ведь я предупреждал.

— Пожалуйста, не давайте ход делу, — чуть ли не бросился в ноги журналист, — у меня дочь, совсем маленькая ещё, как она без меня будет? Прошу вас, войдите в моё положение, я лично напишу статью-опровержение со своими извинениями.

Оно и понятно, за клевету подобного масштаба ему светит срок.

— Михаил Васильевич, — обратился к тому главный редактор, — не могли бы оставить нас наедине? Если что-то понадобится, мы непременно вас позовём.

— Хорошо, — грустно выдохнул журналист и покинул кабинет.

Я сразу смекнул к чему подобная просьба. Пахнет серьёзным разговором, ведь помимо самого журналиста, под удар попадёт и вся контора, включая главного редактора, ведь он явно знал какой материал готовится к публикации.

Борис Дмитриевич встал и медленно прошёлся по комнате.

— Я понимаю, что произошедшее не вписывается ни в какие рамки и пусть статья с опровержением очистит ваше доброе имя, но вряд ли это то, что вас удовлетворит, — начал он.

— Вы правы, особенно после того, как ваш работник надменно со мной разговаривал. Раз он так уверен в себе, то я считаю своим долгом доказать ему обратное. К тому же, не кажется ли вам, что писать подобные статьи основываясь на «анонимках» весьма глупо и непрофессионально? Тем более для газеты такого калибра, как Комсомольская правда.

— Помимо «анонимки» был личный визит в колхоз. Однако, в связи с непрофессионализмом в данной области, наш журналист допустил целый ряд грубейших ошибок. Так или иначе, одно другого не меняет — статья является клеветой, — он сложил руки в замок и призадумался, — Александр Александрович, я обещаю вам опровержение, а Михаила Васильевича вы больше не увидите в рядах наших сотрудников, как вам такой вариант? Я даю своё слово, что подобное не повторится, а в будущем, мы обязательно с вами сочтёмся, обещаю.

Я мог понять главного редактора, ведь одна провокационная статья могла стоить свободы целому издательскому дому. Желания всех засадить у меня нет, только дерзость журналюги не давала покоя, но если он действительно понесёт наказание, как и обещает Панкин, то я готов согласиться с предложенными условиями.

— Насчёт опровержения, я бы хотел, чтоб вы напечатали его на той же странице, где и была опубликована первоначальная статья. Вы уж извините, но до последних страниц люди могут и не дойти, а для меня очень важно, чтобы актуальную информацию увидело, как можно больше человек, — уточнил напоследок я, если уж и соглашаться, то сразу же обсудить все нюансы.

— Хорошо, ваше требование будет выполнено, — молниеносно согласился главный редактор, — более того, мы разместим информацию на лицевой стороне, чтобы привлечь внимание читателей.

Наши договорённости мы закрепили крепким рукопожатием.

— Благодарю вас за понимание, — ещё раз подчеркнул важность моего решения Панкин, — если однажды вам что-нибудь понадобится, не стесняйтесь обратиться ко мне.