Предатель

Глава 14

Подножка.

Мария Эглитис спотыкается и падает на пол.

— Мне кажется или чем-то смердит? — София с подругами проходит мимо. — Надо бы сказать персоналу, чтобы лучше убирались, а то на полу столько грязи валяется…

Столкновение.

Сок из бокала выплёскивается на жакет Марии Эглитис.

— Куда прёшь, деревенщина?! — рявкает София.

Эфир дрожит от почти неуловимого заклинания, и сумка Марии Эглитис лопается. Тетради высыпаются на дорожку в парке.

— Аккуратнее надо быть, — усмехается София и проходит мимо, не забывая наступить на пару тетрадей.

…И такая вот хрень изо дня в день.

— Кажется, я что-то не понимаю, — сказала Хильда, которая тоже стала свидетельницей одного из таких эпизодов. — Они же, ну типа аристократки. Богатые, раз попали в Академию. Достаточно способные, раз прошли отбор. И вот так себя вести? Это же так… дёшево.

— Они люди и ничто человеческое им не чуждо, — заметила Вилли.

-Малая, они на чародея быкуют. И не на самого слабого чародея, между прочим, хотя и специализирующегося на целительстве. Они что, не думают, что Эглитис однажды выйдет из себя и даст им по шее? Я бы вот дала.

— Не все такие как ты, сестрица.

— Точно такое же происходит и между немагами, — я пожал плечами. — И даже довольно слабый человек вообще-то может взять молоток или шило, и дать сдачи обидчикам. Но сколько так делают? Единицы. Потому что сначала нужно довести человека до предела. А мелкими издевательствами такого не добиться — просто жизнь будет несладкой. И чем дольше это длится, тем тяжелее психологическое давление и жертва травли… привыкает быть жертвой. Так что напротив — София и компания действует достаточно логично. Хотя, скорее всего, даже не смогут объяснить, чем руководствуются.

— Но мне вот тоже непонятен момент, — Вилли подёргала прядь волос. — Они — свита принцессы. Они должны служить ей, защищать её… Но не подставлять под удар. А что Ольга тут ни при чём — это очевидно.

— Поговорить бы с ней… — протянула Хильда. — Так ведь в логово «мантикор» так просто не заявишься. А уроки она сейчас посещает редко…

— Ну, ей не стоило так перенапрягаться на фехтовании, — я снова пожал плечами. — Вот раны и открылись.

— Значит, скорее всего, это самоуправство ей свиты… — задумчиво произнесла Вилли.

— Но в чём смысл-то? — спросила Хильда. — Допустим, они хотят сохранить помолвку…

— Помолвке и так ничего не угрожает. Это договорной брак. И это все знают. Ну, будет у будущего великого герцога Мазовии официальная фаворитка, ну, будут они с женой жить в разных дворцах, видясь раз в неделю или реже… Как будто что-то новое. Не они первые, не они последние. Вышеслав и Ольга наверняка уже давно прояснили этот момент. Он получает исполнение договора и знатную жену, она — сваливает от своей семейки и живёт себе относительно свободно.

— Тогда… Они наоборот хотят расстроить помолвку?

— Вряд ли, — Мина покачала головой. — Смысл? Её приняли в семью ради договорного брака, чтобы не отдавать родную кровь. Расстроят помолвку — придётся отдать младшую дочь. Или разбираться с последствиями разрыва договора.

— Может, они просто злобные сучки? — хмыкнула Хильда. — Это, знаете ли, много бы объяснило.

— Ага, — хмыкнул я. — Например, ВСЁ. А, может быть, всё это — способ расколоть Западный факультет или развязать внутри него конфликт.

— И каким образом? Я даже не буду спрашивать, нахрена это делать…

— Ищи кому выгодно, — философски заметила Вилли. — А в школе, где учатся столько всяких-разных древних родов, всегда найдётся повод для кого-нибудь свести старые счёты.

— На первый взгляд это выглядит, как развитие конфликта между Вышеславом и Ольгой… Но кому он вообще нужен? Явно не Ольге.

— Вышеславу, — уверенно заявила Хильда. — Он — мудила.

— Он всё-таки прошёл отбор в Академию, — напомнил я. — Значит, он не совсем конченый. Тем более, какой смысл ему привлекать внимание? Ну завёл себе фаворитку, ну и ладно — кричать-то об этом зачем? Все ходят в сортир, но не все делают из этого публичное представление.

— И кому это может быть нужно? — задумалась Мина.

— У меня есть подозрения, но я пока не стану их озвучивать. Пока не получу какие-нибудь доказательства.

— Как же ты уже задолбал, — вздохнула Хильда. — Темнишь тут всё время, что-то замышляешь, интриги какие-то плетёшь…

— Вот-вот! — поддакнула Вилли. — А с нами не делишься!

— Ваша задача — учиться и набираться знаний, — хмыкнул я. — А моя — обеспечить возможность всё это делать и больше ни о чём не думать.

— Жопошник, — буркнула блондинка.

— Пусть не по форме, но по смыслу я согласна с сестрой! И вообще, наша главная задача — найти нам хорошую невестку, а тебе жену, и новую маму!

— А себе — мужей, не?

— Не, — категорически заявила Вилли. — Ты — наследник, поэтому твоя женитьба и сильные дети — залог выживания всей семьи. Значит, это в приоритете.

— Власть — достойному, — напомнил я. — Не старшему, а достойному. Следующим наследником может стать и кто-то из ваших детей. И что насчёт Райнхарда?

— Папе нужна женская рука. Причём, желательно такая, чтобы могла вломить — ему это иногда нужно.

— Княжна Волкова крутая, — мечтательно зажмурилась Хильда, но почти сразу же погрустнела. — Только строгая больно. Нет, такую маму я себе не хочу.

— А какую хочешь?

— Значит, так… — блондинка принялась загибать пальцы. — Крутую. Добрую. Чтобы хорошо готовила. Красивую. Молодую! Но не слишком — лет двадцать пять. Мамой я её звать, конечно же, не буду — буду звать старшей сестрой. Идеально. Здорово я всё придумала, правда же? Правда?

— Ага. Теперь осталось всего ничего — найти этот идеал во плоти и уговорить выйти замуж за нищего графа со скверным характером и тяжёлой службой. Я уверен, что эта леди только о таком и мечтает.

— А тебе лишь бы критиковать, зануда.

Навстречу нам попалась группа первокурсников-новгородцев из класса Б, среди которых была Нина — та самая северянка, что помогала нам на Лосином острове.

Она быстро подмигнула мне и перестроилась правее. Я слегка кивнул и двинулся левее.

Проходя мимо друг друга, столкнулись. Пачка тетрадей, которые она держала в руках, полетела на землю.

Остановился, наклонился и принялся собирать их вместе с новгородкой.

— Привет, Нина. Ты бы поаккуратнее была, что ли…

— Прошу простить, лорд Винтер. Задумалась.

В какой-то момент мы оказались близко друг к другу, и девушка шепнула мне на ухо:

— Корелин. Десять минут. Астрономическая башня.

Помог собрать ей вещи, разошлись в сторону.

— Идите на обед без меня, — сказал я сёстрам. — Я подойду чуть позже.

Отправил Хильду и Вилли вперёд, в столовую, а сам свернул и зашагал к Астрономической башне.

Принадлежала она, насколько понял, одному из многочисленных кружков по интересам в Академии, но днём чаще всего пустовала. И в отличие от клубных помещений, вход на верх был свободным.

Поднялся по винтовой лестнице, благо башня была не очень высокой, и оказался на открытом площадке, защищённой постоянным силовым куполом.

Корелин рассеянно крутил глобус Луны, а затем увидел меня, достал из кармашка жилета часы, щёлкнул крышкой и ухмыльнулся.

— Как всегда пунктуален, Винтер.

— Есть новости? — спросил я.

— Знаешь, а ты был прав. Со мной и правда вышли на связь.

Ага! Вот оно. Значит, всё это — не просто цепь случайностей и совпадений…

— Кто?

— Не так быстро, — рассмеялся новгородец. — Я же торговец. Я тебе информацию, а ты мне что?

— Очень смешно, — поморщился я.

— Дай хоть что-нибудь, — улыбка Родиона стала шире. — Это же как часы или нож — дарить нельзя, надо хотя бы малую копеечку дать в уплату.

— Ну, тогда держи откровенность — я намекнул о нашей сделке Анастасии. Той самой, да.

— А вот это уже не смешно, Винтер, — новгородец мигом растерял всё своё веселье.

— А я, что — смеюсь? Я абсолютно серьёзен. Хочешь знать больше? Тогда давай совершим наш взаимовыгодный обмен информацией.

— Надеюсь, ты сможешь всё объяснить… — раздражённо бросил Родион, доставая из-за пазухи небольшой блокнот в потёртой кожаной обложке. — Вот.

— И что там? — я ухмыльнулся. — «Дорогой дневник, мне не подобрать слов, чтобы описать боль и унижение, которые я испытал сегодня…».

Корелин закатил глаза.

— Напомни мне, Винтер, почему я тебя терплю?

— Потому что со мной лучше дружить, чем ссориться?

— Крайне сомнительное утверждение… Ладно. Я нашёл этот дневник два дня назад в своей сумке.

— И что тут удивительного?

— Удивительное здесь то, что я туда его не клал, потому что у меня его не было.

Подошёл поближе, взял протянутый мне дневник, покрутил его в руках. Открыл, пролистал. На первой же странице каллиграфическим почерком было выведено:

«Я слышал, у вас проблемы с Конрадом Винтером. Хотите, немного помогу?»

— Ты, разумеется, проверил эту штуку на магию и проклятия, — я пролистал дневник ещё раз и не нашёл никаких других надписей — ни обычных, ни скрытых магией.

По крайней мере, известными мне способами. А способов я знал немало — от банального молока и лимонного сока до самых продвинутых криптографических систем защиты, которые было нереально расколоть без специальной шифровальной машины.

— Я же не дурак, Винтер, — фыркнул Родион. — Просветил от и до. Чисто. Единственное, что там есть — это канал связи.

— Вижу.

И он подключён к опутывающим всю Академию магическим линиям…

— Я, конечно, рад, что мои актёрские таланты убедили всех, что ты перешёл мне дорогу, и я теперь хочу тебя как следует проучить… — Корелин слегка поморщился. — Но мне не очень нравится, что кто-то может вот так вот подобраться ко мне. Сейчас — сквозной дневник, а что завтра? Змея на подушке, яд в утреннем морсе?

— Что-нибудь уже ответил?

— Пока нет. Даже если бы я ненавидел тебя до глубины души, то не стал бы наобум писать во всякие заколдованные блокноты. Отдать его тебе?

— Подержи пока у себя, — я покачал головой. — Попробуем раскрутить цепочку.

— Я бы предпочёл, чтобы ты этот делал как-то без меня, — буркнул Родион.

— Да ладно. Весело же, — ухмыльнулся я. — Брось, Корелин. И мне, и тебе лучше, если максимум наших забот в Академии будет установление власти над факультетом и результаты экзаменов. Не знаю, как тебе, а мне вот не очень нравится всё время думать о том, что где-то под боком ходит сумасшедший мраккультист.

— Теперь твоя очередь, Винтер. Зачем ты всё рассказал Рюрикович?

— Не рассказал. Как приличные люди приличного происхождения, мы побеседовали и обменялись намёками.

— И?

— Скажем так, Анастасию Владимировна не слишком возмутила перспектива разграничения власти над факультетами.

— Учитывая, что они с префектом Севера — добрые подруги и регулярно попивают вместе чай с плюшками? — саркастически спросил Родион. — Свежо преданье, да верится с трудом.

— На следующий год власти у них уже не будет. Центр отойдёт кузине Анастасии, у вас на Севере опять начнётся грызня, и старые связи тут работать уже не будут — сам же понимаешь. Те позиции, что есть у «фениксов», отойдут тебе. С боем, с сохранением лица, но отойдут — это всё равно неизбежно. Мы поддерживаем тебя, а ты становишься…

— Вашим вассалом? — насмешливо поинтересовался новгородец.

— Зачем вассалом? Даже союзником необязательно. Ты же торговец, поэтому будем придерживаться здоровых торговых отношений к всеобщей выгоде.

— Ты так легко распоряжаешься будущим, хотя сам без году неделю в Академии… Не слишком торопишься, Винтер?

— Как раз в самый раз.

— Думаешь, выставить новую правительницу из Рюриковичей для вида, а самому дёргать ниточки из тени? Я угадал?

— Нет, не угадал. В отличие от вас, у нас нет грызни внутри факультета, — я пожал плечами. — Поэтому лидер «фениксов» — не тот, кто правит, а тот, кто защищает границу. А это мы умеем делать очень хорошо.

— Быть сторожевыми псами? — ухмыльнулся Корелин.

— Маска не хуже и не лучше других. А ведь мы можем быть не просто псами, а бешеными цепными псами.

— Ладно, верю, — новгородец снова достал часы, щёлкнул крышкой. — Иди первым.

— Будет что интересно — сообщи. Пока Нина не примелькалась — связь держим через неё.

Я спустился вниз, вышел из Астрономической башни и направился к столовой. Прошёл десяток саженей…

— А второй клуб, что вам стоило бы открыть с Генрихом — как внезапно появляться из ниоткуда, — в пустоту произнёс я.

Югай вышла из-за дерева, усмехнулась.

— Не за что.

— Что, прости? — я слегка приподнял бровь.

— Говорю — не стоит благодарности.

— Даже и не собирался тебя благодарить.

— А стоило бы! Потому что если ты не ускоришь шаг, то пропустишь кое-что интересное в столовой.

— Что, как в прошлый раз? — поморщился я.

— О, намного, намного интереснее…

Хихикающая Югай снова шагнула за дерево и пропала, хотя магическим зрением я прекрасно видел, что она одним махом запрыгнула на дерево.

Лисица-оборотень, говорите? Вероятно, это потому, что корейцы поздно узнали о домашних кошках, а на леопарда или тигра такие проныры не тянули…

На всякий случай всё-таки ускорил шаг, вошёл в столовую…

И едва не столкнулся нос к носу с Вилли.

— Ух! — выдохнула сестра и схватила меня за руку. — Я уже за тобой как раз шла! Идём! Там такое! Такое!..

— Да объясни ты, что происходит!

В центре зала уже собралось приличное количество народа, выстроившись кружком.

Вилли уверенно протолкалась сквозь толпу, буксируя меня за собой и вышла аккурат к стоящей в первых рядах Хильде, которая скалилась и сжимала кулаки.

Посмотрел из-за чего весь сыр-бор.

В центре стояли две группы.

Справа — Ольга и четыре её компаньонки. Принцесса стояла с высоко поднятой головой, но закусив губу, и была откровенно бледна — похоже сказывались не до конца зажившие раны.

Слева — куда более внушительная компания. Вышеслав (ну да, какой же переполох без него) — раскрасневшийся, бешено вращающий глазами. Рядом — Эглитис в запачканной одежде. Судя по валяющемуся на полу подносу с едой — запачкали её именно этим. Ну, и с десяток прихлебателей Гедеминовича — четверо тех, что регулярно его сопровождали и ещё какие-то типы обоего пола…

— Вышеслав, давай мы все успокоимся и всё спокойно обсудим, — сказала Ольга. — Но сначала вернёмся на факультет.

— Ну, уж нет! — рявкнул Гедеминович. — Я больше не намерен это терпеть!..

— Что происходит? — негромко поинтересовался я.

— Эти курицы опять решили поиздеваться над Эглитис, — рыкнула Хильда. — Поблизости оказался Вышеслав, они опять зацепились языками и… я даже не знаю как, но всё почему-то пришло к тому, что во всём виновата Ольга.

— Что за бред? — неприятно удивился я.

— …До каких пор ты и твои прихвостни будут издеваться над Марией?! — разорялся Вышеслав, едва ли не брызгая слюной. — Не думай, что ты так просто отделаешь только потому что мы с тобой помолвлены! Я знаю, что ты раз за разом натравливала своих шавок, чтобы они не давали Марии нормально жить! Издевались над ней, избивали, пользуясь тем, что они боевые чародейки, а она всего лишь целительница!

— Вышеслав, я ещё раз прошу…

— Да заткни ты свою пасть! — заорал мазовец.

Ого. А вот это уже перебор.

Лицо Романович закаменело.

— Ты! Ты приказывала своим слугам, чтобы они…

— Успокойся, — голос принцессы заледенел. — Я не делала этого. Мы заключили соглашение, и я его…

— Врёшь! — вид у Вышеслава стал откровенно безумный. — Что, заревновала, да? Стоило только увидеть меня с другой, как…

— Мне плевать с кем ты, — холодно бросила Ольга. — Мне плевать с кем ты говоришь. С кем ты гуляешь. С кем ты спишь. Мне. Плевать. Так что изволь сам заткнуться и прекрати позорить и меня, и себя. Обсудим это, когда вернёмся на факультет.

— Нет, мы обсудим это прямо сейчас. Думаешь, что помолвка остановит меня? Я люблю Марию, и она будет со мной! Она будет моей! Поэтому я перед всеми объявляю — помолвка между нами разорвана! И если из-за этого я лишусь титула наследника Мазовии… То так тому и быть!

Лицо Эглитис вытянулось.

Мария принялась аккуратно дёргать Вышеслава за рукав, но тот этого не замечал, увлечённый перепалкой.

— Ты не посмеешь, — тихо сказала принцесса. — Мы заключили договор.

— В пекло и договор, и тебя! Оставайся гнить в своей Волыни, бастардка!

— Извинись, — в голосе Ольги зазвучал металл. — Немедленно.

— Пошла ты!..

Мне в лицо ударил лёгкий порыв воздуха.

Романович преодолела разделяющее их с Вышеславом расстояние одним броском и с размаху влепила ему звонкую пощёчину, от которой мазовца буквально отбросило назад.

— Лживый предатель, — процедила девушка сквозь зубы. — Я вызываю тебя на дуэль, Вышеслав Гедеминович. И мы будем сражаться, пока один из нас не…

Романович неожиданно согнулась в приступе кашля. Вытерла рот рукой, и на ладони остались следы крови. Похоже, снова открылись раны.

— Ах так, да? — хрипло рассмеялся мазовец, поднимаясь с земли. — Отлично! Я принимаю твой вызов. Но сам биться не буду — за меня будет биться Ольгерд.

Вперёд выступил один из прихвостней Вышеслава — не самый рослый, но крепкий, жилистый и двигающийся, будто хищный зверь.

— Выстави и за себя кого-нибудь… если хочешь, — насмешливо бросил Гедеминович.

Ольга обернулась на своих компаньонок…

Но те неожиданно отвели взгляд и вообще начали потихоньку пятиться.

— София, — сказала принцесса.

— Прошу простить, ваше высочество, но я вынуждена… — пробормотала брюнетка, что, собственно, и заварила всю эту кашу.

— Ясно. Остальные?

Тишина.

Права была Хильда — это просто злобные сучки…

— Вот так, да? — криво усмехнулась Ольга, обнажая перепачканные кровью зубы. — Расценки для предателей прежние — тридцать серебряников?

Романович обвела взглядом всех стоящих вокруг.

— Я буду биться сама, — сказала она. — Но мне интересно — есть ли тут хоть кто-то, кто ещё помнит, что такое честь?

Многие переглянулись между собой, но и только. «Мантикоры» не горели желанием ссориться с мазовским наследником, остальные студенты — тоже.

Мало того, что предстояло поссориться с Гедеминовичем, так ещё и ради бастардки с другого факультета… Неудивительно, что желающих не нашлось.

Ну, почти.

Хильда зарычала и рванула вперёд, но я поймал её за руку и остановил.

Блондинка бешено посмотрела на меня. Стоящая рядом Вилли бросила выжидающий взгляд.

Я вздохнул и улыбнулся.

Отпустил Хильду и сделал свою улыбку как можно более неприятной и злобной.

— Только посмотрите, сёстры, — громко сказал я, выходя вперёд. — Ну что за отвратительное зрелище, а?