Повесть Вендийских Гор

27

Серзак никак не желал приходить в себя. Он впал в невменяемое состояние, никого не узнавал, а главное — не хотел уходить. Он снова бормотал слова на незнакомом языке.

Конан сокрушенно покачал головой, но задерживаться из-за старика не собирался. Он взвалил его себе на плечо и оглянулся на Горкана.

— Как будем выбираться? — спросил он у кешанца, без особой надежды на определенный ответ. Оставалось уповать на случай, который до сих пор был к ним милостив и позволил почти сразу обнаружить свое оружие и одежду, а потом и выйти наверх, в сад, где оказался Серзак собственной персоной. Правда при этом, они постоянно вынуждены были прокладывать себе путь среди защитников крепости и, к тому же, в конце концов упустили самого главного, но нельзя же требовать от случая слишком много.

Горкан пожал плечами, подтверждая все невысказанные мысли Конана.

Серзак вдруг перестал бормотать.

— А там какая-то большая птица, — спокойно и ясно сказал он, удивляя быстрой сменой состояний. — Смотрите, прямо позади черного бассейна. — уточнил он, чем поверг Конана и Горкана в неописуемое изумление.

Они одновременно взглянули в указанном направлении. Ветви персикового дерева шевелились. Несколько листьев закружились в воздухе.

— Очень большая и странная птица, — продолжал Серзак. — Я только что видел, как она высунулась из листвы. У нее голова крупная, как у человека, нет клюва, нет перьев, и, похоже, нет даже крыльев. Такая совершенно голая птица. Хотя нет, во что-то она одета.

Горкан направился к дереву, обнажая меч с самым решительным видом. Послышался человеческий вскрик и жалобный голос взмолился:

— Не надо, я сам выйду. — Из ветвей показалось лицо вендийского воина. Самого маленького воина из всех, кого прежде довелось встретить в крепости Гириша. — Не убивайте меня…

— Мы тебя не убьем, — почти ласково обратился к нему Конан. Вот, кто им нужен! Вот, кто выведет их из крепости без лишних хлопот! Слава Крому, он догадался спрятаться и они его не пришибли в пылу боя, этого безобидного человека, годного разве что охранять листья от гусениц. — Иди сюда!

— Я выведу вас из крепости, — сказал маленький воин. Он оказался весьма догадлив, и получил за это добродушную улыбку Горкана, при виде которой покрылся красными пятнами.

— Не мешкай, — пожурил Горкан.

Человек устремился к выходу из сада. Серзак предпочел снова впасть в невменяемое состояние, на этот раз — молча.

Они переступили через два трупа, поверженных один на другой, лежащих на пороге с открытыми глазами. Белые хвосты яков были буры от запекшейся крови.

— Учти, — не преминул напомнить Горкан. — Если что…

Но человек и без того дрожал как осиновый лист и вряд ли осмелился бы на обратное предательство. Он видел, что произошло с его соратниками, видел, как эти двое демонов в человеческом обличье расправляются с людьми. Он думал только о том, чтобы поскорее выполнить обещанное, и вел демонов самыми глухими коридорами, заброшенными казармами, полуразрушенными лестницами и пустыми тюрьмами, останавливаясь иногда, чтобы переждать проходящие патрули. В таких случаях меч недоверчивого Горкана оказывался у его горла и давил, пока опасность не миновала.

Тревога, как ни странно, не поднималась. Похоже, все были уверены, что пленники висят в темнице, надежно прикованные к стене цепями, если вообще знали о существовании пленников.

Гириш словно провалился в преисподнюю. Иначе, как считал Конан, крепость уже превратилась бы в растревоженное осиное гнездо и им снова пришлось бы проливать чужую кровь, а может быть и пролить свою.

По лестнице, где пахло лошадиным навозом и было темно как в аду, добровольный проводник привел их в конюшню.

Лошади беспокойно заржали.