Повесть Вендийских Гор

15

Черные скалы были совсем рядом. Луна зацепилась краем за вершину одной из них. Тучи покрывали ее бледное лицо стремительно клубящейся вуалью.

— Я всегда удивлялся странностям человеческого восприятия, — сказал Серзак. — Люди воспринимают мир не таким, каков он в действительности. Они думают, что существуют вещи, которые можно потрогать руками и что их руки по-настоящему прикасаются к вещам. Глупцы! Мир — это иллюзия. Человек слишком привязан к своему телу, чтобы понимать, что подлинная вечность таится в смерти. Мы — только буквы в божественной книге и своими жизнями мы пишем эту книгу.

— Все это так, — сказал Конан. — Но люди не виноваты в этом. Они повинуются грамматике божественной книги и ничего с этим поделать не могут.

— Повинуются грамматике? — возмутился Серзак. — Да, конечно, в божественной книге есть правила, но при чем здесь ошибки, которые люди совершают? Они как раз не повинуются грамматике, всеми силами стараются наделать ошибок и еще гордятся этим!

— Люди слабы. Они не в силах вынести небесные законы. Кроме того, у каждого человека есть тяжелейший груз, который он несет на себе с самого рождения — и этот груз увеличивается с каждым днем. Во всяком случае, у большинства людей. За каждым человеком следуют его ночные тени, все страхи, что ему не удалось преодолеть…

Серзак, который смотрел вбок, на Конана, вдруг дернул глазами и резко обернулся.

— Если я не ошибаюсь, — заметил Серзак, — то эти ночные тени следуют и за нами. Причем именно сейчас! И мне кажется, я догадываюсь, кто они…

Конан с недоумением взглянул назад. Сказитель не шутил. Преследующие тени выглядели как скачущие всадники.

— Не узнаешь ли ты эти бородатые фигуры? — осведомился Серзак. — Мы ведь уже встречались с ними, причем, при гораздо более благоприятных обстоятельствах…

— Они здесь! — закричала фигура, принявшая очертания всадника на вздыбленном коне. — Вперед, отомстим за князя!

Остальные дико завопили, и вся ватага понеслась вперед, сверкая в лунном свете лезвиями топоров и обнаженными торсами.

— Да, пожалуй, старик, ты прав. Мы уже встречались, — сказал Конан, вынимая меч.

Серзак предпочел бегство. Его ничуть не смутило, что он сделал позорную для подлинного мужчины вещь — повернулся к врагу спиной. Но старикам это простительно.

Воинственные крики становились все явственнее. Конан со вниманием оглядывал претендентов на смерть от его руки, определяя воинское достоинство и умение каждого. Парни были крепкие, ярости им было не занимать, но ни один из них толком не умел держаться в седле.

Позади всадников возникло какое-то движение. Пять или шесть смутных теней. В первый момент Конан подумал, что это другие всадники, то ли спешившие подкрепить силы первых, то ли их враги. Но через мгновение понял, что это — не всадники.

Ледяной ужас объял его. Он развернулся и как ураган кинулся вслед за Серзаком, маленькая фигурка которого маячила уже у подножия скал.

Сзади раздался смех.

Конан не оборачивался.

Издевательский смех звучал недолго. Он захлебнулся в хрусте разрываемой плоти. Послышался жуткий вой, отчаянные человеческие крики, хрип и ржание лошадей.

Конан увидел, что Серзак начал восхождение. Забравшись на высоту в два человеческих роста, он отважился обернуться.

Киммериец надеялся, что чудовищным птицам достанет добычи и помимо него. Рыжебородые варвары и их кони такие упитанные! Они просто лоснятся от жира.

— Конан! Тебя не преследуют! — воскликнул Серзак.

Конан обернулся и остановился. В призрачном лунном свете он увидел позади себя страшную картину.

Чудовищные птицы, которых оказалось восемь, напали на всадников. Вытянутые зубастые пасти рвали человеческую и конскую плоть, вгрызаясь во внутренности и откусывая конечности.

Поднявшиеся на дыбы кони били копытами, но твари были живучи.

Одному из людей удалось совершить то, что прежде совершил Конан. Человек два раза попал топором в одно и то же место на шее одной из кошмарных птиц. Она закричала как раненый павлин, протянула к человеку свою лебединую шею и перекусила ему руку, в которой было оружие. Человек закричал. Раненая тварь мотнула головой, шея ее переломилась и птица сдохла. Только что лишенный руки человек оставшейся рукой выхватил из мертвых пальцев свой боевой топор и бросился на помощь другу. Но перерубленная шея убитой им птицы дернулась в сторону, как раз ему под ноги, он споткнулся и упал. Другое чудовище подскочило к нему, и через мгновение вытянутая пасть поднялась к небу с зажатой в зубах человеческой головой.

Кони хрипели, дергали ногами. Оставшиеся в живых люди еще пытались защищаться, но один за другим теряли жизни. Жуткие ночные твари разрывали людей на куски. Лапы с когтями драли конскую плоть, вытаскивая внутренности.

— Конан! — закричал Серзак.

Киммериец опомнился и устремился к скалам. Следовало приберечь любопытство для чего-нибудь более безопасного.