Повелитель теней. Том 3

Глава 9

Светлым утром, предшествующим наступлению тёмного дня, Эрику повезло, он поймал в горном ручье лосося. Это была большая толстая рыбина, которая плыла вверх по течению, словно стремилась на нерест. Необычным было то, что это был первый и единственный лосось, замеченный им в ручье. И конечно он тут же поймал его и с помощью тонкого длинного ножа для суши разделал на тонкие полоски. Часть из них он засолил в небольшой стеклянной банке и отнёс в самый дальний конец своей пещеры, где было очень холодно, и он использовал её, как холодильник, а остальное нарезал аккуратными кусочками и уложил в пластиковый контейнер. Тем временем на улице начало темнеть, и он с удовлетворением подумал, что скоро можно будет отправиться в путь, чтоб побаловать Василия свежей лососиной.

Теперь у него была миска, красивая керамическая с кошачьими мордочками и бантиками из богатых запасов Кисы. Её, как и другую миску с забавным котом, сидевшим на белой собаке, и надписью «Прынц на белом коне», а также нож для суши доставил с «Пилигрима» доктор МакЛарен. Узнав о Васе, он тут же одобрил намерение Эрика завязать с мудрым котом более близкие отношения и привёз со звездолёта всё необходимое, включая плюшевую лежанку и когтеточку с разноцветным мячиком на пружинке. Эрик не был уверен, что Кот учёный заинтересуется подобными штучками для котят, но всё же отнёс всё это Василию, и тот, к его удивлению, с удовлетворённым урчанием тут же свернулся на лежанке, поставленной между корнями дуба, а потом ещё полдня играл с когтеточкой, устроив настоящую охоту на мячик. К следующему визиту нового друга Василий успел перетащить лежанку в своё дупло, а мячик истрепать до состояния мочалки.

И вот теперь, тщательно вымыв и вытерев одноразовым полотенцем миску, уложив её в рюкзак вместе с запасом лосося, Эрик отправился в путь по тёмному лесу. Он прекрасно видел всё вокруг, и темнота наполняла его душу спокойствием и уверенностью. Он ощущал биение жизни в каждом дереве, в каждом цветке и травинке, видел в зарослях маленьких зверьков, а в густых ветвях — уснувших до утра птиц. Иногда ему, как и раньше, хотелось превратиться в волка, чтоб пробежаться по лесной тропе, или в летучую мышь, чтоб в странном танце взмыть над густыми кронами деревьев, ощутив кожистыми крыльями прохладу ночного ветра, но он привычно отмечал это хотение и, сказав себе: «Перехочется», продолжал шагать на своих двоих.

То ли он уже свыкся со своим новым состоянием, то ли медитативные практики, которым он посвящал много времени, возымели своё действие, но он уже не так волновался из-за того, что с ним происходило. Он верил, что доктор делает всё, чтоб помочь ему, но пока его усилия были тщетны, и Эрик где-то в глубине души уже смирился с тем, что ничего сделать нельзя, и скоро он превратится в жуткое кровожадное чудовище. И чтоб никого не кусать, ему придётся навсегда остаться здесь, в этой пещере над лесной долиной, вечным отшельником и сказочным монстром, прячущимся не только от людей, но и от дневного света.

А свет раздражал его всё больше, и всё чаще досаждали сны, где он перегрызал кому-то горло и воровал маленьких детей из колыбелей, чтоб потом съесть. Довольно жуткие сны, тем более отвратительные, что во сне это всё казалось ему естественным и даже приятным. А, проснувшись, он снова становился собой, терзаясь от происходящих с ним перемен и мечтая о выздоровлении. Через какое-то время он успокаивался, медитация снова умиротворяла его, наполняя душу светом надежды и просветления, и какое-то время он мог заниматься своими делами, не мучая себя страхом перед самим собой.

Так, шагая под пологом густых ветвей и легко перескакивая через поваленные стволы старых деревьев, пробираясь сквозь заросли папоротника и переходя вброд небольшие ручьи, он думал о том, что вот сейчас его жизнь не так уж плоха, и даже очень хороша, потому что он осознаёт себя человеком и идёт по ночному лесу не для того, чтоб кого-нибудь убить и съесть, а чтобы накормить и приласкать котика, а значит, для него ещё не всё потеряно. Потому что любовь к котикам, это качество чисто человеческое и вряд ли оно было бы понятно вампиру. Хотя, кто его знает? Вася вполне способен уболтать самого Дракулу, и тот начнёт охотиться на мышей, чтоб сделать ему приятное.

Эта мысль окончательно улучшила его настроение, и он даже начал насвистывать, слыша, как откликаются в лесной чаще маленькие птички, сквозь сон заслышавшие эту нехитрую мелодию. Вскоре вокруг посветлело, словно розово-белые стволы берёзок излучали мягкий свет, и он вышел на поляну перед волшебным дубом. Здесь было светло от нежно-изумрудного сияния, льющегося от могучей кроны. В этом сиянии матово поблескивала тяжёлая золотая цепь, навевая воспоминания о праздничной иллюминации в новогоднюю ночь, когда золотые шары поблескивают в зелёной роскоши еловых веток. Эрик посмотрел туда, в надежде увидеть Василия, и едва не споткнулся об него, невозмутимо сидевшего посреди тропинки.

— Не думай, что я ждал тебя, — тут же заявил кот, подняв голову и сверкнув своими золотистыми глазами. — Я просто спустился размять лапы. Цепь, знаешь ли, не самое удобное место для кошачьих лап. Она твёрдая и скользкая. Диван куда лучше. Но я предпочитаю кресло перед пультом.

— Перед каким пультом? — прищурился Эрик, который всё ещё надеялся пробудить воспоминания Василия о его прошлой жизни.

— Не отвлекайся, — кот поднялся и, потянувшись, затанцевал на тропинке, словно невзначай вытираясь о его ноги то одним, то другим боком и даже привставая от нетерпения на цыпочки. — Что ты мне принёс?

— Рыбу, лосося, — ответил Эрик и направился к широкому ровному пню, где обычно проходила кошачья трапеза.

— Лосося в сметане? — оживился кот и тут же мечтательно добавил: — Такие голубые красивые баночки с рыбками на этикетке, серебристыми рыбками, которые плавали, когда возьмёшься за колечко на крышке.

— Нет, Вася, обычного лосося. Он ещё сегодня плавал в ручье. Но я его поймал, почистил и нарезал одинаковыми ровными кусочками, как ты любишь.

— Прелестно! — мурлыкнул кот и впереди него поскакал к пеньку, на котором стояла миска с прынцем, наполненная чистой водой.

Пока Эрик выставлял мисочку с мордочками и выкладывал туда лососинные кусочки, Вася крутился вокруг и тёрся о его руки, что-то бархатно рыча на неизвестном языке. Потом он принялся жадно есть, и лишь под конец трапезы присел и закрыл глаза, смакуя каждый кусок.

— Там ещё осталось? — уточнил он, вылизав миску.

— Ещё на один раз. Или хочешь съесть всё сразу?

— Сложный выбор, — задумался кот. — Но, пожалуй, пока я сыт, так что оставим удовольствие на потом.

Он уселся посреди пенька и принялся вылизываться, в то время как Эрик сидел рядом, почёсывая его за ушами.

— Кошки — счастливые существа, — пробормотал он, посмотрев на Василия. — Такое чувство, что вас вообще ничего не волнует...

Василий удивлённо посмотрел на него.

— Нечто подобное сказал в своё время Генри Бейтс, но он наверняка не пробовал полдня вылизывать меховую муфту. Хочешь попробовать?

— Нет, спасибо.

— Зря, потому что, попробовав, ты не стал бы так уверенно рассуждать о кошачьем счастье. У всех, знаешь ли, свои проблемы. И прежде чем судить о жизни кошки, нужно пройти тысячу ли её лапками. Кажется, так говорят у вас в Китае?

— Почти, — согласился Эрик. — Извини, я просто немного завидую твоему философскому взгляду на происходящее. Если б я мог так спокойно относиться к проблемам.

— А что у тебя за проблемы? — уточнил Василий и снова вернулся к умыванию. — Хочешь об этом поговорить? Я к твоим услугам. Коты — отличные психотерапевты, всегда выслушают, не будут читать нотации, и даже, может быть, посочувствуют. Итак?

— Я вампир, — неожиданно признался Эрик и настороженно посмотрел на кота, опасаясь, что тот, как начитанное существо, знает, что это такое, и испугается.

Но кот неожиданно хихикнул. Это было удивительно, потому что раньше Эрику не приходилось видеть хихикающих котов.

— В детстве ты наверно писал на стенах: «Ван Хелсинг — козёл»! — выдал Василий и тут же смутился, что выразилось в активном вылизывании лапы. — Извини. Неуместная шутка. Иногда я бываю бестактен. Это плохо и я над этим работаю. На самом деле я знаю, что ты вампир.

— Правда? — опешил Эрик.

— Ну, конечно! Это же сразу видно! Ты приходишь только в тёмное время суток. У тебя красные горящие зрачки, и при этом ты явно не сиамской породы. От тебя не пахнет обычной едой. Мы всегда нюхаем рот у своих людей, чтоб убедиться, что они полноценно питаются. А от тебя едой не пахнет. И иногда у тебя торчат клыки. Совсем как у меня, когда я весело улыбаюсь!

И он продемонстрировал свою улыбку, которая выглядела, как жизнерадостный оскал, навевавший воспоминания скорее о саблезубом тигре, чем о Чеширском коте.

— Уверяю тебя, это дело житейское! — продолжал кот, подойдя ближе и положив лапу ему на колено. — Мы, коты, тоже немного вампиры по части ночной жизни, горящих зрачков и обаятельных улыбок. Правда, мы не сосём кровь, хотя моя мама часто жаловалась, что я немало у неё кровушки попил, когда был котёнком. Но это между нами. Я уверен, что быть человеческим вампиром не слишком удобно, но это не труднее, чем, будучи внешне обычным котом, обладать глубоким интеллектом и энциклопедическими знаниями. Ты не представляешь, как это раздражает, когда тебя называют кисиком и пытаются схватить и погладить совершенно посторонние люди. Никакого уважения! А потом приходится часами отмываться от чужого запаха на шерсти! Но я привык!

— Я тоже привык, — согласился Эрик. — Быть человеческим вампиром. Но теперь я становлюсь совсем другим, злым и кровожадным. Ну, как тебе объяснить... Ты читал «Дракулу»?

— Да, — с суровым видом кивнул Василий. — В детстве. И потом долго мечтал отрастить крылья, чтоб отловить всех летучих мышей в округе.

— Тогда ты понимаешь, о чём я. Я стану таким же противным и жестоким, как тот граф.

— Нет, ты добрый, ты любишь кошек. Это доказывает, что ты очень хороший.

— Я трансформируюсь, и, очень может быть, что скоро тебе придётся прятаться от меня, а я попытаюсь тебя поймать и съесть...

Василий нахмурился. Странно было видеть, как напряглась его мордочка и на лбу собрались меховые складочки.

— Этому должна быть причина, — заявил он, немного подумав, — а если есть причина, то её можно устранить. Ты знаешь, почему это с тобой происходит?

— Да, меня заставили выпить кровь Короля драконов. Это такая белая субстанция, похожая на пену или на туман. Мы пытались выяснить, что это и какое от этого есть противоядие, но не смогли. Если б нам удалось раскрыть эту тайну и узнать о природе этого вещества и его действия...

Эрик в отчаянии покачал головой и смолк.

— Тоже мне, бином Ньютона, — промурчал Василий, и снова лизнул лапку, после чего посмотрел на неё, словно определяя, достаточно ли бел его тапочек, опустил её и, подняв глаза к небу, процитировал: — «Кровью Короля драконов называется тинктура, изготовленная в час семи чёрных лун. Для этого нужно взять три части крови тёмных сестёр, смешать её с одной частью крови рогатого дракона трёх веков возрастом и одной частью крови белого варана. После этого в данную смесь следует добавить две ложки языков саламандры и щепотку высушенных костей медузы. Поставить всё это на огонь, разожжённый из трёх поленьев унылого гранита, посыпанных киноварью, и мешать всё это палочкой из песка в течение двенадцати лет, не допуская выкипания. После этого перелить полученную субстанцию в миксер и взбить в течение трёх минут на средней скорости. Добавить дольку лимона и употребить до рассвета. Раствор может быть сохранён на более длительный срок путём добавления в него диоксида серы или каустической соды. Добавление для вкуса этилового спирта не меняет свойств напитка, что и позволяет называть его тинктурой». Всё.

— Что это значит? — озадачено спросил Эрик.

— Понятия не имею. Я цитирую. Возможно, в данном рецепте присутствует шифр, что было в обычае у алхимиков. Так, чёрным драконом назывался раздробленный свинец, красным львом — золото или сера, а белой лилией — соляная кислота. Поскольку саламандры — существа неуловимые и языки у них вырвать невозможно, как и получить кости медуз за неимением таковых, я полагаю, что тут имеется в виду совсем не то, что написано, но что именно, мне неизвестно. Единственное, что можно утверждать с некоторой долей уверенности, что палочка из песка — это стеклянная палочка, а миксер — это просто миксер. Я мог бы произвести терминологический анализ этого рецепта с учётом всех известных мне алхимических текстов, но это займёт некоторое время и вряд ли поможет в твоём случае. К тому же я полагаю, суть данного вопроса тебе не интересна, а потому перейдём к разделу «Лечение». Там одно предложение: «Единственным противоядием от крови Короля драконов является кровь ангела».

— И всё?

— Всё, что было в этом источнике. Другие мне неизвестны.

— Но для вампиров кровь ангела — яд!

— Всё — яд, всё — лекарство; то и другое определяет доза. Эти слова приписывают Парацельсу, хотя на самом деле он сказал: «Всё есть яд, и ничто не лишено ядовитости; одна лишь доза делает яд незаметным». Как изменился смысл, верно?

— Василий, не отвлекайся, — с волнением проговорил Эрик. — Значит, нужно определить дозу? А как?

— Странно, что ты не спрашиваешь, где взять кровь ангела.

— А ты знаешь?

— Естественно.

— Где?

— У ангела.

— Гениально, а где взять ангела?

— Тебе с углублением в историю вопроса или...

— Или! — выпалил Эрик.

— Спроси у дьявола. Он знает.

— Это загадка?

— Это ответ. У тебя есть всё, что нужно, — кот деловито забрался ему на колени и улёгся, вытянув лапы. — А теперь можешь меня погладить. Это очень помогает думать. Будут вопросы, разбуди.

Он закрыл свои жёлтые глаза, и из его пушистого тельца послышалось уютное громкое мурлыкание.

Вернувшись к себе в пещеру, Эрик постоянно думал о том, что сказал Василий. Он не мог найти себе места, ожидая, когда появится доктор МакЛарен, и вскоре уже совершенно убедил себя в том, что получил ответ на самый важный вопрос в жизни: как остаться собой. Его уже не смущало, что в качестве лекарства ему советовали принять яд. В конце концов, даже если он отравится, может, это и к лучшему. Какая разница: свето-шумовая граната или кровь ангела? Исход один, но, по крайней мере, он не будет представлять опасности для окружающих и хотя бы умрёт человеком.

Он почти не спал эти дни, и всё же не чувствовал усталости. Раз за разом он обдумывал все варианты и всё больше склонялся к тому, что хочет испробовать этот способ лечения. Единственное, что его угнетало, это то, что не удастся раздобыть эту самую кровь ангела, или, может, она окажется такой же загадочной субстанцией, как и кровь Короля драконов.

И вот однажды заслышав снаружи хлопанье огромных крыльев, он бегом устремился наружу, и дневной свет больно ударил его по глазам. В этом сиянии он увидел крылатую фигуру, и в какой-то момент ему показалось, что это сам ангел явился на его зов. Но потом он немного привык к свету и успел увидеть, что сложившиеся и исчезнувшие за спиной крылья чёрного цвета, а их обладатель облачён в серебристые латы со странными письменами.

— Наконец-то, док! — воскликнул он, кинувшись к Джулиану. — Я знаю, что меня спасёт или погубит окончательно, но я в любом случае хочу попробовать! Мне нужна кровь ангела!

Тот слегка озабоченно посмотрел на него и прошёл мимо в пещеру, чтоб поставить на землю в прохладном полумраке контейнер с запасом сыворотки и концентрата.

— Добрый день, Эрик, — проговорил он. — Рад видеть тебя в добром здравии. Значит, ты решил, что тебе поможет кровь ангела? Может, объяснишь, откуда явилось сие откровение?

Эрик поспешно и оттого сбивчиво поведал ему о разговоре с Василием. Доктор слушал его внимательно и ещё внимательнее смотрел в глаза, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя. Хотя, возможно, он просто рассматривал ярко запечатлевшиеся в памяти Эрика воспоминания об этой беседе. И хоть Эрик не смог вспомнить дословно цитату, которую изрёк Василий, у МакЛарена не возникло вопросов относительно рецепта и источника, из которого он был почерпнут высокомудрым котом. Док просто понял, что Эрику даже в голову не пришло поинтересоваться этим.

— Что ж, — задумчиво произнёс он, наконец, — это не лишено смысла, хотя и небезопасно. Кровь ангела насыщена божьей благодатью, как кровь человека эритроцитами. А благодать — самое сильное средство против любого зла. Однако она может быть опасна не только для нечисти, но и для физиологического вампира.

— Мне всё равно, — заявил Эрик. — Я всё обдумал. Я лучше умру от отравления, чем превращусь в чудовище.

— Ну, ты вряд ли умрёшь от небольшой дозы. Я помню случай, когда некий вампир напал на ангела и успел высосать немного крови. Потом ему стало очень плохо, но он, к сожалению, не умер.

— Он излечился? — с надеждой спросил Эрик.

— Нет, — ответил МакЛарен. — Его, вернее её, потом убил Хок. Но, видишь ли, полагаю, что та странная дама, полуоборотень, полувампирша уже родилась такой, а вовсе не была жертвой отравления кровью Короля драконов. Ты, в сущности, обычный человек, с врождённым генетическим отклонением, потому кровь ангела не должна быть для тебя смертельно опасной. Теоретически.

— Теоретически? — тревожно переспросил Эрик. — То есть всё это только теория, а практически? То есть, я понимаю, что ещё нужно раздобыть кровь ангела, а это может быть не так просто. Вернее, я вообще не представляю, как это сделать. По правде говоря, я никогда не верил в ангелов. Ну, не больше, чем в дьявола... Извините, док. Я глупости говорю.

— Нет, не глупости. И ангелы существуют. Я, кстати, по утверждению некоторых не дьявол, а как раз ангел, только тёмный.

— Так может?..

— Нет, моя кровь не подойдёт. Никакой благодати в ней нет, скорее, даже наоборот.

— Значит, всё зря? Вы не можете раздобыть кровь ангела? Ведь для этого не обязательно его убивать! Хотя его ещё нужно найти, а вам наверно сложно подняться туда, где они живут...

Эрик бормотал всё это, тревожно глядя куда-то мимо Джулиана, и тому пришлось щёлкнуть пальцами у него под носом, чтоб прекратить словесный поток.

— Раздобыть кровь ангела — самое лёгкое в этом деле. Я знаю одного, и он сейчас здесь, в этом мире. Он даст несколько капель, а больше и не понадобится. Я просто хочу, чтоб ты понимал, что эта процедура хоть и может дать некий положительный эффект, скорее всего, окажется очень болезненной.

— Это ерунда, — устало проговорил Эрик. — Я готов немного помучиться, если после этого всё закончится. Я потерплю. Давайте попробуем, док, Если не получится, будем искать другой способ.

— Ладно, — вздохнул МакЛарен. — Я скоро вернусь.

И, развернувшись, он вышел из пещеры и, взмахнув крыльями, исчез, а Эрик опустился на землю у стены и тоскливо посмотрел на низкий сырой свод у себя над головой. Он уже начал привыкать к этому жилищу и одиночеству, изредка скрашиваемому общением с Василием. Но как же ему хотелось вернуться на «Пилигрим», который стал его вторым домом, снова увидеть ребят и жить обычной человеческой жизнью! И, конечно, Васю он заберёт с собой. А если не получится, то нужно уговорить дока отнести кота на «Паладин», чтоб хотя бы он вернулся домой.

Доктор МакЛарен возвратился довольно скоро. В руках у него был небольшой металлический контейнер, а в нём — обычный одноразовый инъектор и крохотная стеклянная капсула с красной жидкостью, по виду ничем не отличающейся от обычной крови.

— Я думал, что кровь ангела выглядит как-то не так, — признался Эрик, закатывая рукав, пока доктор вставлял капсулу в инъектор.

— Голубая и светится в темноте? — уточнил доктор. — Такая кровь у слизняков с Тиконы. У ангелов кровь такая же, как у тех существ, в которых они воплощаются. Выйдем на воздух. Я понятия не имею, какая будет реакция, и лучше, если вокруг не будет жёстких стен и потолка.

Они вышли на заросшую мягкой травой площадку перед входом в пещеру, и Эрик послушно лёг на матрас, расстеленный на земле. МакЛарен склонился над ним и пояснил:

— Сначала я введу небольшую дозу, один миллилитр. Это капля, не больше. Посмотрим на реакцию, потом, если что, добавим.

Эрик кивнул и посмотрел в серое небо, а МакЛарен приложил инъектор к его руке и нажал на поршень. Эрик почувствовал лёгкое жжение на коже, но потом оно стало быстро распространяться по руке, разгораясь всё сильнее. Ему показалось, что он сунул руку в огонь, в глазах потемнело, а обжигающее изнутри пламя быстро распространилось до плеча, захватило грудь и разлилось по всему телу. Эрик застонал и выгнулся, сражаясь с болью, но доктор МакЛарен положил руку ему на лоб и повелительно произнёс:

— Расслабься. Дай лекарству сделать своё дело. Не мешай.

Эрик потерял сознание и бессильно опал на матрас.Следующие полные сутки он метался в горячке. На его губах то и дело выступала белая мерцающая пена, а одежда вскоре пропиталась белёсой субстанцией, выделяющейся из всех пор на коже. Чтоб смыть её, Джулиан отнёс его вниз к ручью, но не решился опустить его в воду, опасаясь, что выходившие из тела токсины отравят ручей. Он опустил его на траву рядом и поливал ледяной водой, и вскоре заметил, что трава вокруг начала чернеть и скручиваться, как от огня. После этого он предпочёл перенести его на камни выше по склону. Теперь отравленная вода уходила вглубь горы, не причиняя вреда ничему живому.

Затем горячка сменилась глубоким забытьём, тело Эрика остыло и стало холодным, как лёд, но Джулиан чувствовал, что в его глубине уверенно пульсирует жизнь. Он перенёс его в пещеру и, уложив на матрас, укрыл одеялами. Он боролся с искушением приступить к реанимации, понимая, что это не обычный случай комы, и в данном случае организму нужно дать возможность самостоятельно справиться с болезнью. В конце концов, его пациент был не просто человеком, и его способность долгое время находиться в состоянии анабиоза предусмотрена природой. И всё же он тревожился и старался не отходить от него надолго и часами сидел рядом, откинувшись на холодную стену пещеры и прислушиваясь к медленному и тихому биению сердца Эрика. И со временем, к его облегчению, это беспамятство перешло в глубокий спокойный сон.

Прошло ещё несколько дней, и однажды Эрик глубоко вздохнул и открыл глаза. Заглянув в них, Джулиан увидел на дне зрачков красноватый отблеск, но это было нормально.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, положив руку на холодный лоб, и Эрик на минуту закрыл глаза, а когда снова открыл их, сообщил:

— Гораздо лучше. И голоден, как зверь...

— Хочешь зайчика или кого-нибудь покрупнее?

— Хорошая шутка, док, — оценил Эрик. — Вы, кажется, принесли мне запас еды. Я бы принял сразу тройную дозу. И на первый раз, пожалуй, хватит.

Джулиан сходил за концентратом, и вскоре Эрик уже сидел рядом, зябко кутаясь в одеяла, и рассказывал о том, что перенёс, находясь в коме. Это были сбивчивые воспоминания о ночных полётах, огненных реках и ледяных скалах. Джулиан слушал его внимательно, пытаясь понять, были ли это путешествия оторванной от тела души в иные миры, или просто так причудливо реагировал мозг на трансформации тела, вызывая наиболее подходящие видения. Так и не придя к чему-то конкретному, он всё же решил, что его пациент пошёл на поправку и более не нуждается в сиделке.

Пообещав вскоре заглянуть, он решил вернуться к другим своим делам, тем более что теперь у него появилась проблема, занимавшая его куда больше, чем выздоровевший пациент. Эрик вышел проводить его на улицу. Был тёплый летний день, и с голубого неба струились потоки нежного жемчужного света. Тёплый ветер налетал со стороны лесной долины, а в небе кружили большие птицы. И Эрик поймал себя на том, что ему больше не хочется присоединиться к ним. И уже потом он заметил, что стоит с удовольствием подставив лицо мягкому свету, льющемуся сквозь слой облаков, не испытывая при этом никаких неприятных ощущений.

— Мне кажется, помогло, — поделился он своей догадкой, с улыбкой взглянув на доктора. — Я слегка оглох, потому что не слышу того многообразия звуков, какое было доступно мне недавно. Но зато дышу теперь полной грудью и в голове легко и светло. Спасибо, док.

— Пожалуйста, — кивнул Джулиан, внимательно глядя на него, и не замечая никаких отклонений от его обычного состояния. — И всё же давай немного понаблюдаем. Если не будет рецидивов в ближайшее время, я думаю, можно будет говорить о полном успехе лечения.

— Давайте понаблюдаем, — беспечно пожал плечами Эрик и снова окинул взглядом зелёную долину внизу. — Но мне кажется, я в полном порядке. И теперь я могу вернуться к людям, не опасаясь, что загрызу кого-нибудь в состоянии помрачения рассудка. Васю я возьму с собой.

— Отлично, — одобрил его намерение Джулиан. — В таком случае я принесу рюкзак-переноску и запас кошачьих консервов. Эти неженки не любят ходить своими мягкими лапками по грязным дорогам и лесным тропам, на которых встречаются лужи и колючки.

Спустя два дня, ранним светлым утром Эрик осторожно накинул на плечи лямки рюкзака, в котором у прозрачного окошечка удобно устроился на мягком коврике Василий. Они отправились в дальнюю дорогу к звездолётам. А позади них медленно меркло сияние изумрудной кроны волшебного дуба, который постепенно возвращался в своё состояние большого, старого и совершенно обычного дерева. Белочки с него разбегались на соседние деревья, цепь постепенно таяла в воздухе, как меркнущая голограмма, и только окрестные берёзовые рощи всё так же звенели птичьим хором под ясными голубыми небесами.