Повелитель теней. Том 3

Глава 17

Утро выдалось туманным и сырым. Медленно расползавшиеся в стороны обрывки сероватой дымки, наконец, открыли вид на долину вокруг луара, а вместе с ним и на укрепления алкорцев, и их лагерь с множеством шатров и туго натянутых тентов, укрывавших от дождя коней. Кое-где дымились печи передвижных кузниц и котлы, на которых готовили пищу. Стоявшие хорошо обустроенным лагерем под стенами своего города подданные альдора не скрывали своего числа и деловитой активности, с которой готовились к отражению нападения. Они, казалось, не обращали внимания на мокнущих под дождём кавалеристов Сен-Марко, спустившихся в долину и вставших на расстоянии полумили от передовых укреплений. Впрочем, быть может, они и поглядывали на них из своего лагеря, посмеиваясь над тем, что их противники вынуждены спать под брюхами своих замёрзших коней на мокрой земле.

Надеясь с марша вступить в бой, король Ричард не позаботился о том, чтоб у его кавалеристов были под рукой хотя бы лёгкие палатки и тенты. Дождя не было давно, и ухудшение погоды оказалось неприятной неожиданностью. Кое-кто поговаривал, что это — дело рук боевых магов альдора, но было ли это правдой или нет, сказать не мог никто. Дальний родич короля молодой маг Филбертус всё ещё страдал от головных болей и слабости, и не мог заняться колдовством, а его подручные лишь качали головами и спорили о том, причастны ли алкорские маги к этой непогоде, и можно ли считать это нарушением перемирия.

Король, естественно, мокнуть не собирался. Он устроил свою ставку в ближайшей к городу опустевшей деревне, заняв лучший дом, видимо, принадлежавший местному старосте. Остальные бароны рассредоточились со своими отрядами по другим деревням, но всё же укрыть всё войско под крышами не удалось, даже, несмотря на то, что часть рыцарей обосновались в хозяйственных постройках, и многим пришлось спать вповалку на сеновалах, в хлевах и овинах.

Барон Делвин-Элидир позаботился о том, чтоб его люди оказались в тепле, и успел ввести свой отряд в небольшую деревушку. Капитан Гвилим распределил воинов по домам и постройкам и приказал топить печи и готовить еду. И хотя его солдаты этой ночью спали не в постелях, то хотя бы не на пропитанной дождевой влагой земле.

Рано утром молодой барон велел оседлать коня и в сопровождении небольшой охраны поехал навестить своего тестя, и вскоре они уже вдвоём отправились на край равнины, чтоб посмотреть на луар и военный лагерь противника.

Чуть позже они стояли на склоне холма, глядя на проступающие за рассеивающейся дымкой длинные полосы свежевырытых канав и окопов, опоясанных рвами, и на палаточный город под стенами луара. Кутаясь в тёплые войлочные плащи, накинув на головы капюшоны, они задумчиво изучали открывшуюся им картину. Чуть выше на склоне под тентом, который удерживали на шестах продрогшие слуги, разместились со своими инструментами королевские картографы, спешащие составить карту алкорских укреплений и доставить её в штаб. Айолин слышал, как они переругивались между собой, споря о высоте брустверов и вероятном назначении крепко сколоченных наклонных щитов между ними.

— Я думаю, что вы можете вернуться в штаб, отец, — произнёс Айолин, мрачно осматривая долину. — Ваше предложение, в конце концов, было поддержано всеми и принято королём. Он уже остыл, и, я уверен, разрешит вам снова принять на себя командование.

— Нет, мой мальчик, — покачал головой де Сансер в то время, как его взгляд скользил по рядам окопов и неизвестно откуда взявшихся холмов и зелёных кип ветвей, которые, скорее всего, скрывали засады и ловушки. — Я рад, что он прогнал меня. Теперь, по крайней мере, он не сможет переложить на меня ответственность за поражение в этой битве. Он не прислушивается к чужому мнению, всё решает сам, а потом нас же и обвинит в своих несчастьях. Я слишком стар для всего этого. Только его прямо выраженный приказ заставит меня вернуться, но он не отдаст его, поскольку это значило бы признать свою ошибку. Он слишком горд, чтоб сделать такое признание. И я прошу тебя не говорить ему обо мне. Я выйду на поле брани во главе своего отряда и буду биться, как другие командиры, выполняя приказы командующего. При этом я буду отвечать только за свои действия и своих людей, в которых уверен.

— Я понимаю вас, отец, — вздохнул Айолин. — Как вы оцениваете перспективы этого сражения с учётом того, что видите?

— Я не устаю восхищаться талантом Беренгара, — задумчиво проговорил барон де Сансер. — Эта система укреплений — его новая вершина. Он грамотно использовал данное ему время, резервы луара и особенности рельефа. Пока его оборонительный пояс вокруг города кажется мне безупречным.

— Так не бывает, — возразил Айолин. — Где-то должна быть уязвимость.

— Согласен, но пока я её не вижу. Боюсь, что он навяжет нам бой по собственным правилам, а у нас слишком мало информации. Посмотри, он оставил нам для манёвра только полмили. За спиной у нас будут вырубленные склоны холмов, впереди — система канав и валов, которые перемежаются с укрытиями для пехоты и лучников. И эти полмили рассекают ложбины, которые в случае продолжения дождливой погоды очень скоро заполнятся водой. Честно говоря, на данный момент наш противник лучше подготовлен к бою, чем мы. Весь смысл нашего скорого выступления был в эффекте неожиданности, но они встретили нас в полной готовности, и теперь наше положение крайне невыгодно.

— Это всё я понимаю, — нетерпеливо проговорил Айолин, поглаживая под плащом висящую на перевязи сломанную руку, которая ныла с самого утра. — Но наступать нам придётся. Глядя на всё это, я тоже думаю, что здесь идти в наступление довольно опасно. Коннице сложно будет преодолеть эту череду канав и окопов, я уж не говорю о том, что там наверняка полно волчьих ям, которые хорошо замаскированы. Но, может, если обойти город с тыла, мы сможем действовать более эффективно?

— Не думаю. Там тоже есть всё это. И даже если там пояс укреплений уже, то и подойти мы сможем только к крепостным стенам, которые выше, чем здесь, и отлично защищены. Это единственные ворота города. Лучше было бы всё-таки собрать все силы в единый кулак и прорваться к воротам. При этом можно попытаться отвлечь часть армии на другой участок битвы ложным манёвром, сделав вид, что мы решили зайти с тыла и взять стены на приступ.

— Я с ужасом думаю, что придумает король, — признался Айолин. — Он рвётся в бой, и только отсутствие пехоты некоторым образом остужает его пыл. Но он понимает, что большая часть войска при отставших обозах сейчас находится в условиях, которые снижают боеспособность. Не знаю, что лучше, начать сейчас или всё-таки ждать, пока подойдут пехотинцы и лучники. При этом Ричард стремится к началу военных действий, а де Бове и Вайолет колеблются.

— Де Бове неплохой стратег, но что касается тактики... — де Сансер поморщился. — Он проиграл несколько сражений в прошлой кампании, и если б не расторопность короля Армана, вовремя бросившего в бой резервы, мы могли бы проиграть войну. Вайолет и вовсе не полководец. Я уверен, его сейчас больше заботит, как минимизировать последствия отсутствия обозов и скудность запасов провианта. Хорошо хоть травы для коней на лугах пока достаточно.

— Именно потому я и прошу вас вернуться.

— Нет, Айолин. Может, я и вассал короля, но у меня тоже есть гордость и здравый смысл. Я буду думать, и когда у меня появится приемлемый план сражения, я скажу об этом, но только тебе. И прошу подать его королю, как свой собственный. Не возражай, — он резко отмахнулся, пресекая попытку Делвин-Элидира что-то сказать. — Ричард не желает слышать от своего слуги мнение, отличное от своего, а к тебе он вынужден прислушиваться. К тому же за тобой стоят военные бароны, чьё мнение он не может так просто проигнорировать. Я уж не говорю, что он сделал на тебя ставку, приблизив к себе, а значит, твоё мнение имеет для него большую цену, чем мнение старика, которого он может прогнать прочь, как одряхлевшего пса.

— Как вам будет угодно, отец, — сдался Айолин. — Но если этот план будет принят королём и приведёт к победе, я скажу, от кого я получил его.

— Ты забегаешь вперёд, сын мой, — усмехнулся де Сансер. — До победы ещё очень далеко, если она вообще возможна. Поедем на другую сторону равнины и посмотрим, что накопал Беренгар под стенами города с той стороны. Потом я отправлюсь к себе и буду думать, а ты приложи все силы, чтоб удержать короля от скоропалительных решений. Убеди его, что нападать сейчас без поддержки пехоты и лучников слишком опасно и безрассудно. Впрочем, последнее слово лучше не произносить. Нам нужны наши обозы, нужно время на подготовку, возможно, придётся тоже взяться за топоры и лопаты, чтоб создать собственные укрепления для поддержки с тыла. Беренгар сделал всё, чтоб луар невозможно было взять с наскока, и в этом он преуспел. Значит, нужно искать другие варианты, а для этого нужно время.

Запахнув полы своего плаща, он развернулся и начал подниматься по склону туда, где их ждали оруженосцы, державшие под уздцы коней, покрытых стёгаными попонами.

Маги альдора к дождю были непричастны. Седобородый Боррадо между делом сделал некий намёк на свою заслугу в том, что земляне сейчас мокнут на холмах, но после того, как насмешник Дуэйт почтительным тоном попросил его усилить дождь, чтоб кони и всадники начали чихать от простуды, а кольчуги и мечи врагов проржавели насквозь, старец предпочёл сменить тему разговора и больше не возвращался к ней. Их короткая перепалка оказалась незамеченной, потому что сплотившиеся вокруг альдора рыцари и бароны были заняты организацией обороны города.

Рано утром в одном из залов дворца за длинным дубовым столом был собран расширенный военный совет, куда помимо командиров были вызваны старосты ремесленных цехов и коменданты оборонных колец. Контаррен известил правителя луара о том, что его войско выведено за стены на позиции и готово отразить нападение землян. Так же он добавил, что снабжение войска налажено, и до сих пор имеется возможность подвоза припасов и продовольствия из других областей, поскольку земляне пока не перекрыли дороги, да и вряд ли сумеют сделать это в ближайшем будущем, поскольку не располагают для этого достаточными силами. Если же они всё-таки выставят на дорогах посты, то их несложно будет обойти или при необходимости уничтожить.

— Значит, пока мы не блокированы и армия готова к войне, — удовлетворённо кивнул альдор, выслушав его доклад. — Следующим утром закончится перемирие. Что вы нам предлагаете, контаррен? Следует ли нам первыми напасть на врага, воспользовавшись тем, что он пока не готов к сражению?

— Я полагаю, великий, что мы всё же должны подождать его нападения, в противном случае все наши приготовления окажутся напрасными. Насколько я знаю короля Ричарда, он не сможет долго выжидать и бросится в атаку, то есть сделает именно то, чего мы от него ожидаем. На своей территории нам будет легче разгромить его войско.

— А если им удастся пробиться к стенам и, ещё хуже, к воротам?

— Такой вариант возможен, но в этом случае мы отсечём авангард войска, ворвавшийся в город, закрыв внутренние ворота, и разгромим его в первом оборонном кольце. Остальная часть армии Сен-Марко будет стеснена в манёвре, попав в полосу наших укреплений, и, в конце концов, окажется зажатой с флангов резервными полками и расчленена.

— Первое кольцо готово к тому, чтоб эвакуировать женщин и детей и мобилизовать мужчин для действий в такой ситуации? — альдор перевёл взгляд на пожилого мужчину в простой кирасе — коменданта первого кольца, который когда-то был комендантом внешних стен.

— Мы готовы, великий, — кивнул тот.

— Я думаю, до этого не дойдёт, — сообщил Беренгар. — Наша разведка донесла, что войско Сен-Марко подошло к стенам в неполном составе. У них только конница, нет ни пехоты, ни лучников, ни обозов. Они могут сейчас нанести только один удар в лоб, направленный на ворота, но мы выдержим его, потому что хорошо подготовлены. У нас численное преимущество почти в три раза.

— Так почему бы нам не напасть первыми? — спросил принц Лорант, который в отсутствие старшего брата стремился быть опорой отцу.

— Это заставит нас отойти от подготовленных укреплений и вести бой на холмах и в лесу, мой принц, — почтительно ответил контаррен. — Наша конница будет лишена манёвра, и обеспечить поддержку пехоты и лучников будет сложнее. Если нападут они, то потеряют часть войска в череде ловушек и волчьих ям, а затем попадут под обстрел лучников и подвергнуться внезапным атакам ополчения, разместившегося в укрытиях. Им придётся пройти через оставленный нами коридор, под постоянным обстрелом с флангов. Если они попытаются отклониться в сторону, то попадут в систему канав и рвов, которые задержат движение конницы вперёд, а, может, и сделают его невозможным. Таким образом, нашим основным силам придётся иметь дело с теми, кто сумеет прорваться к стенам. К тому времени накал атаки выдохнется, а мы успеем подтянуть резервы с других участков обороны. В результате не исключено, что нам удастся взять вражеское войско в окружение и диктовать ему свои условия боя, а затем и мира. Однако в одном вы правы, мой лорд, мы должны начать битву до того, как к королю Ричарду подойдёт пешая часть войска, и он сумеет выгодно расположиться и укрепиться на подступах к городу, перекрыть дороги надёжными заставами и отрезать нас от подкреплений из торговых городов и поставок продовольствия.

— Значит, мы должны заставить Ричарда напасть первым до того, как тот будет к этому готов, — задумчиво произнёс барон Дюбарри. — Полагаю, сразу после окончания перемирия?

— Я связываю этот момент не с окончанием перемирия, — возразил Беренгар. — Мы могли бы начать в любой момент, но есть один и только один повод выжидать. Войско на битву должен вести венценосный полководец, это обязательно, но великий альдор не должен рисковать собой, участвуя в сражении.

— Вы очень тактичны, контаррен, — улыбнулся альдор. — Я действительно стар для того, чтоб вести войско в бой. Это должен сделать мой наследник — энфер. Я согласен с вами. Ликар заслуженно пользуется уважением армии и народа, одно его присутствие воодушевит рыцарей и простых солдат. К тому же он не зря так долго и тщательно изучал военное дело, к тому же одарён талантом тактика и стратега, а потому до его возвращения мы не можем начать сражение. Что известно? Когда возвращается мой сын?

— Он уже извещён о происходящем и спешит в луар, — поклонился со своего места Деллан. — Однако на это нужно время, да и пробираться ему придётся тайно, окольными путями, а значит, раньше ночи нам не стоит ждать его.

— Может, навстречу выслать отряд, пока дороги не перекрыты? — спросил один из алкорских баронов.

— Да, отправьте сотню всадников, но скрытно. Не нужно привлекать внимание землян, — согласился альдор. — А мы пока подумаем, как нам потянуть время, не дав Ричарду напасть раньше, чем вернётся Ликар, а затем заставить его ринуться в бой до того, как он сам будет готов к этому.

— Ричард крайне нетерпелив и всегда рвётся в бой, — задумчиво проговорил Беренгар. — Он отважен и силён, и уверен, что воинов, равных ему, нет на свете, потому победа ему обеспечена. Однако у него есть мудрые советники, тот же де Сансер, который, как я знаю, стоит во главе армии в этом походе. Он тоже склонен к решительным и стремительным действиям, но при этом умеет выжидать, чтоб нанести сокрушительный удар внезапно и в нужном месте. Нам следует сначала удержать короля от скоропалительных действий, а после вынудить его ринуться в бой, очертя голову.

— Удержать его может только необходимость подтянуть пехоту и обозы, — заметил барон Дюбарри, — а дождавшись их, он уже не будет торопиться.

— Он уже не ринулся в бой, предпочтя занять позиции на холмах, — напомнил Беренгар. — Наши разведчики сообщают, что его люди заполнили ближайшие деревни, а лазутчики шныряют вокруг наших укреплений. Они собирают информацию, которая необходима для разработки плана сражения, а значит, никакого «очертя голову» нам ждать уже не приходится. Король Ричард уже отказался от поспешных и неосторожных действий, следовательно, мы можем не опасаться, что он нападёт в ближайшее время. Потому нужно, прежде всего, решить, как нам заставить его действовать до подхода пехоты и лучников. Нужно предпринять что-то такое, чтоб вынудить его нарушить собственные планы и броситься в атаку, когда нам это выгодно.

— А если совершить вылазку сразу после окончания перемирия и попытаться заманить их на наши позиции? — предложил один из алкорских баронов.

— Это будет нарушением всех правил ведения войны, — ворчливо заметил комендант первого оборонного кольца. — Такое пристало землянам, а не нам.

— Среди нас есть земляне, — сухо напомнил альдор.

— Простите, великий, и вы, лорд контаррен, — склонил седую голову комендант. — Я никоим образом не хотел огульно обидеть всех землян, тем более что благородный король Арман, прозванный Миротворцем, свято чтил обычаи и рыцарский кодекс. Но король Ричард... — он покачал головой. — Я просто хочу напомнить, что нам следует следовать установленным правилам.

— А ведь ты прав, сэр Нолвер, — улыбнулся альдор. — Мы будем следовать правилам и принудим к этому короля Ричарда, который итак уже не раз поставил под удар свою репутацию, и так кичиться своей рыцарской честью, что вряд ли сможет избежать этой ловушки.

— О чём вы, великий? — Беренгар обернулся к нему.

— Я о поединке перед боем, лорд контаррен. Этот старый обычай не применяется давно, но его никто не отменял. Мы можем потребовать проведения такого поединка, и сразу после его окончания королю Сен-Марко придётся вступить в битву. У него будет видимость того, что ему предоставлено время для подготовки, но оно будет ограничено моментом проведения поединка.

— Для этого нужно сделать так, чтоб время поединка назначали мы, — заметил контаррен. — Если мы направим ему такое предложение, то у него будет право назначить время.

— Он этого не сделает, — на лице альдора появилась довольная усмешка. — Он не знает, когда подойдёт его пешее войско и будет тянуть время. А мы подыграем ему, не назвав сразу имя нашего поединщика. Мы только выдвинем такое предложение и попросим его назвать своего воина, который будет биться за всех. Мы попросим его назвать это имя до конца светлого дня, что б мы могли найти воина, достойного его ставленника. Ему придётся согласиться на поединок и назвать имя, иначе будет считаться, что он отверг наше предложение.

— Это сработает, — уверенно кивнул барон Моример. — Ричард уверен, что собрал непобедимую армию и его рыцари — лучшие. Он понимает, что отказ будет считаться уклонением от боя и может быть расценен, как трусость, а трусость равна проигрышу! После поражения в восточных скалах он не сможет позволить себе такое.

— Пожалуй, мы предложим ему назначить время поединка, — добавил Беренгар. — Он решит, что мы тоже заинтересованы в том, чтоб потянуть время, особенно если создадим видимость некой непонятной для него активности, которая может быть расценена им как подготовка к сражению. Тогда он откажется от назначения времени.

— А если он просто скажет, что назовёт его позже? — забеспокоился принц Лорант.

— Оттягивать поединок — признак нерешительности, потому он, скорее, передаст это право нам, чем воспользуется им сам, — снисходительно улыбнулся ему альдор. — К тому же он не может назначить время, пока не названы имена поединщиков. Думаю, он будет ожидать, что мы назовём имя позже, и любая наша задержка будет ему на руку. Он будет уверен, что мы снова предложим ему выбрать время поединка, но мы сообщим его вместе с именем нашего бойца.

— И что? — принц непонимающе смотрел на отца. — Допустим, Ликар вернулся, мы называем имя и время поединка. А что если поединок закончиться не в нашу пользу?

— Мой мальчик, я огорчён твоим невежеством, — сухо проговорил альдор. — Неужели ты не изучал старые хартии войны и не знаешь, что результат поединка имеет значение только в том случае, если обе стороны признают его достаточным для определения победителя? Если побеждённая сторона пожелает отстаивать свои права в сражении, оно состоится.

— Простите, отец, — смущённо понурился принц. — Теперь я припоминаю, что читал эту хартию, но мне сказали, что она давно не применяется.

— Мы применим её сейчас, — заявил альдор. — Если энфер вернётся этой ночью, то мы назначим поединок на ближайшее светлое утро. Это самое удачное время для начала битвы. У нас будет в распоряжении весь светлый день до темноты.

— Да, ведь битва должна начаться сразу после окончания поединка, — припомнил Лорант, стремясь загладить свою неловкость.

Альдор кивнул ему и перевёл взгляд на Саймона де Толли, так же приглашённого на совет.

— Что мы можем затеять такое на глазах у противника, чтоб они решили, что это важно для нас, но для этого потребуется время?

— Как я понимаю, мы должны их заинтриговать, создав при этом видимость, что это очень важно для нас и опасно для них? — спросил Саймон и, получив утвердительный ответ, задумался. — Я полагаю, что мы должны продемонстрировать противнику, что готовы приложить максимум усилий для создания некоего объекта, причём при соблюдении секретности, но на виду. Значит, в этом должно участвовать много народа, объект должен быть достаточно объёмным, чтоб мы не могли построить его в городе и доставить наружу, и при этом нужно скрыть, что это такое. Я предлагаю просто вывести за стены позади линии фортификационных укреплений большое количество работников, привезти туда ящики с инструментами и доски, сколотить для начала щитовой короб, а потом делать вид, что основные работы проводятся внутри него. Высоту короба можно будет постепенно наращивать, чтоб казалось, что сооружение внутри растёт. Но в какой-то момент мы сделаем вид, что у нас что-то не получилось, например, конструкция рухнула, и примемся за её восстановление с удвоенной активностью. Наша суета вокруг этого короба будет хорошо видна с холмов, но совершенно непонятна врагу, и потому он будет нервничать. После грохота внутри короба он будет уверен, что теперь у него есть время, которое мы ему предоставляем.

Альдор одобрительно кивнул.

— Отлично, сэр де Толли, займитесь этим. Хоть мы и не собираемся сразу называть имя нашего поединщика, но можем уже сейчас подумать над тем, кого выставим? Барон Малар, вы активный участник турниров как в луаре, так и в Сен-Марко, видели много рыцарей в деле. Ваше мнение, кого мы можем выставить против королевского бойца?

— Вы правы, великий, — кивнул Эрон Малар, — не так давно я по приказу благородного энфера ездил в Сен-Марко и участвовал в турнире, который устраивал король. Должен признать, что мы потерпели поражение от рыцарей Ричарда. У него, действительно, есть сильные воины, которые отлично сражаются и пешими, и конными. Более всего я был поражён тем, что в поединках всегда побеждал недавно появившийся рыцарь, который служит в войске Ричарда обычным гвардейцем.

— И что, он так хорош, что здесь нет никого, кто мог бы поспорить с ним за первенство? — хмуро уточнил альдор.

— Я могу назвать несколько наших рыцарей из числа алкорцев, а так же рыцарей, прибывших с лордом контарреном из Сен-Марко. Однако все они, на мой взгляд, уступают одному, который пока так и не познал поражения ни на турнире, ни в дружеских состязаниях, ни в тренировочных поединках. Я говорю о рыцаре, который теперь состоит при лорде контаррене. Его имя Светозар.

— Да, я с вами согласен, барон, — оживился Беренгар. — Светозар, действительно, сильный и ловкий воин, и при этом обладает мгновенной реакцией и уникальными навыками боя, как на мечах, так и в бою на копьях. Я всегда с удовольствием наблюдаю за ним, когда он берётся за оружие.

— Осмелюсь сказать, великий, — взволнованно заговорил принц Лорант, — что и я был поражён умением Светозара вести бой любым видом оружия. Помните, как он отбивал мечом летящие в него стрелы? Я просил его дать мне несколько уроков фехтования и, несмотря на то, что считаю себя неплохим бойцом, рядом с ним чувствую себя лишь учеником. Не представляю, что кто-то мог бы защитить луар от врагов в одиночном поединке лучше, чем он.

— Я счёл бы столь восторженные рекомендации чрезмерным восхвалением удачливого рыцаря, если б не видел его во время недавнего турнира, — заметил альдор. — Сэр Светозар, действительно, превосходит многих рыцарей в своём мастерстве, а по части хитрых и внезапных приёмов, ведущих к победе, ему нет равных. Я согласен. Лорд контаррен, известите Светозара о том, что выбор в этом опасном, но благородном деле пал на него. Пусть готовится к поединку.

Беренгар с готовностью заверил, что сразу после совета известит его об этом, после чего альдор решил перейти к обсуждению других важных дел, связанных с отражением агрессии Сен-Марко.

Дождь всё-таки закончился, но в воздухе по-прежнему чувствовалась промозглая сырость. На выкошенных лугах, где стояли лагерем не попавшие под крыши рыцари Сен-Марко, наконец, удалось разжечь костры, вокруг которых собирались замёрзшие воины. Они протягивали руки к огню, недобрым словом поминая короля, который не позаботился о них. Их кони свободно бродили неподалёку в густой, ещё не скошенной траве и, в отличие от своих хозяев, чувствовали себя неплохо.

В деревне, где остановился король Ричард, было шумно. Дома там были заняты придворными, входившими в свиту и сопровождавшими короля в этом походе, а также свитой наследного принца и его друзьями. Гвардейцам дома не хватило, при этом они должны были находиться возле короля, который ни на шаг не отпускал их от себя, остро чувствуя свою уязвимость в отсутствие верного Джинхэя. Потому гвардейцы разместились в хлеву дома старосты, верхний этаж которого занял король, а так же в хозяйственных постройках рядом с домом. Впрочем, это было лучше, чем спать под открытым небом, тем более что хлев у старосты был чистый, просторный и тёплый.

Карнач пребывал в мрачном расположении духа. Отъезд Джинхэя был оправданным, но привёл к тому, что у гвардейцев больше не было ни малейшей возможности покинуть армию Сен-Марко. Война с её сражениями и опасностями была всё ближе. Это особенно чувствовалось здесь, когда даже лёжа на подстилке из сена, он мог видеть постоянно снующих по двору и по лестнице на второй этаж адъютантов, вестовых и герольдов. Разведчики приносили нерадостные вести о том, что луар укрепил свои древние стены, в ранее уязвимых местах возвёл мощные контрфорсы и неприступные бастионы. Все луга вокруг города изрыты траншеями и широкими канавами, через которые не перепрыгнуть лошади, высокие валы с воткнутыми в них острыми кольями делают невозможным проход пехоты к стенам. Естественные ложбины углублены и залиты водой, повсюду видны земляные, укреплённые брёвнами брустверы, а также толстые щиты с узкими щелями бойниц. Вся эта сложная и хорошо продуманная фортификационная система внешних укреплений связана тонкими линиями окопов, позволяющих в любой момент скрытно и безопасно направить подкрепление на любой участок.

В штабе только начали анализировать составленные картографами и уточнённые разведчиками карты, раздумывая над планом сражения, а наблюдатели уже принесли новые тревожные вести: из города на подводах, запряжённых парами тяжеловозов, подвозят большие ящики и штабеля брёвен и досок. Всё это выгружают под стенами у вала, опоясывающего широкий ров вокруг города. Туда же следуют артели мастеровых, вокруг этого места уже расставлена городская стража, не пропускающая никого на площадку, где расположены снятые с подвод грузы. И вот уже в армии Сен-Марко поползли тревожные слухи, что алкорцы придумали ещё какую-то хитрость, и это никак не улучшило настроение уставших и продрогших людей.

Ещё через некоторое время вдалеке раздался рёв сигнальных труб, а следом в деревню на высоких конях въехала группа всадников, облачённых в тоги, под штандартом альдора Синего Грифона, окружённая рыцарями Сен-Марко. Два герольда с трубами следовали по сторонам, а в центре на белом коне, облачённый в начищенные латы возвышался уже знакомый землянам барон Отадер.

Спешившись во дворе дома старосты, он сообщил, что доставил королю Ричарду послание от великого альдора Синего Грифона. Вышедший ему навстречу маркиз Вайолет принял опечатанный красным сургучом свиток белёного пергамента, после чего посланец вернулся в седло и беспрепятственно покинул королевскую ставку вместе со своим эскортом.

Вайолет поднялся на второй этаж, а вскоре оттуда спустился его адъютант, чтоб отправить вестовых в ближайшие деревни, где обосновались со своими отрядами члены малого королевского совета. Не прошло и получаса, как первые из них подъехали к дому старосты и, передав королевским конюхам своих коней, торопливо поднялись наверх.

Карнач слышал, как стучат по ступеням их подкованные сапоги и звенят шпоры. Он нехотя поднялся со своего ложа, устроенного на копне сена. Пора было менять Булатова и Стаховски, стоявших в карауле в верхнем зале, потому, кивнув встрепенувшемуся при его движении Игнату, он вышел из хлева и осмотрелся. По дороге ехали три всадника, в одном из которых он узнал Делвин-Элидира. С ним были ещё два военных барона, входивших в королевский совет.

— Похоже, битва всё ближе? — заметил Игнат, поправив ножны меча на перевязи.

— По Адальберу и Донцову соскучился? — с неожиданной злостью процедил в ответ Карнач.

Игнат смутился, а Александр поманил к себе стоявшего у распахнутых ворот Валуева и поднялся по ступеням наверх. Сменив караул, он снова спустился вниз и во дворе столкнулся с Делвин-Элидиром, выглядевшим озабоченным. Кивнув капитану гвардейцев, он на какое-то мгновение задержал взгляд на Булатове. Казалось, он хотел что-то сказать, но в последний момент передумал и, придерживая здоровой рукой длинный меч, путавшийся в складках плаща, направился к лестнице.

— Что там случилось? — спросил Карнач, посмотрев в небо, откуда снова посыпались мелкие капли дождя.

Он вошёл в хлев и обернулся к спешившим следом товарищам.

— Альдор направил послание, в котором предложил перед боем провести поединок, — пояснил Стаховски.

— Это как у Пересвета с Челубеем? — уточнил Карнач.

— Это распространённая практика, — пожал плечами Булатов. — По крайней мере, в тех странах, где в обычае рыцарские турниры.

— И что, после этого битвы не будет?

— Если бы... — вздохнул Булатов и прошёл к своей подстилке. — Это, так сказать, прелюдия для разогрева.

Карнач кивнул. Он специально ставил в караул в зале своих людей, чтоб быть в курсе происходящего. Его всегда удивляло, что здесь к караульным и слугам относятся как к мебели, часто обсуждая при них самые секретные дела, но не воспользоваться этой странностью, было бы глупо. К тому же король явно предпочитал иметь перед глазами молодых, статных и безупречно одетых рыцарей, потому никого не удивляло, что капитан ставит в покоях своих лучших гвардейцев.

Теперь оставалось только ждать, когда Москаленко и Валуев вернутся с поста и расскажут, что же происходило на совете.

В верхнем зале было тесно. Хоть это и был самый большой дом в деревне, он всё же был гораздо меньше дворцового зала для заседаний совета и даже королевского походного шатра. К тому же в него перенесли мебель из соседних домов, в том числе широкие лавки, на которых была устроена постель короля. Столы сдвинули, чтоб разместить на них карты и бумаги, необходимые для работы штаба.

По мере того, как подъезжали члены малого совета, стало ясно, что далеко не всем удастся найти место за этим столом, и в какой-то момент возникло замешательство, кому выпадет право сидеть за ним вместе с королём, а кто разместится у стены на длинной лавке, но маркиз Вайолет во избежание конфликтов взял это на себя и сразу же указывал входившим их место. Ричард мрачно наблюдал за происходящим, держа в руках тот самый пергаментный свиток с красной печатью альдора, изредка опуская взгляд, чтоб снова пробежать взглядом по убористым строчкам, написанным опытным писцом.

Наконец, члены совета заняли свои места, и граф де Бове велел открыть окна, потому что в зале стало душно. Большая печь была растоплена жарко, и мокрые плащи военачальников понемногу подсыхали, наполняя спёртый воздух излишком влаги.

— Мы можем начинать, ваше величество, — сообщил Вайолет, пересчитав членов совета по головам.

— Я не вижу здесь барона де Сансера, — заметил Леонард Дэвре, — можем ли мы начать без главнокомандующего?

— Он отстранён, — сухо проговорил король, и невольно бросил взгляд на Делвин-Элидира, ожидая его реакции, но тот даже не поднял головы от карты алкорских укреплений, которую рассматривал. — Полагаю, его нерешительность сыграет на руку алкорцам, а потому главнокомандующим назначен граф де Бове. Говорите, граф.

Настороженно взглянув на явно помрачневшего Дэвре, де Бове поднялся и начал свой доклад. Он кратко описал оборонительную систему луара, а так же упомянул о странных приготовлениях алкорцев, которые те затеяли утром под крепостными стенами.

— Мы не знаем, что они собираются там делать, — заметил он, — но явно затевают что-то масштабное. Там не меньше двух сотен рабочих, а грузы продолжают подвозить. На площадке замечены инженеры крепостных стен, которых можно опознать по красно-синим эмблемам на тогах и плащах. В любом случае это играет на руку нам, поскольку говорит о том, что то, что они собираются построить, крайне важно для обороны города, и они пытаются отодвинуть начало битвы. Пока они заняты строительством, наши пешие войска подойдут, и мы ударим до того, как они закончат свои приготовления.

— Если успеем, — проворчал кто-то с боковой скамьи.

— Успеем, — ответил король, бросив взгляд в ту сторону. — Сегодня утром гонец из луара доставил нам письмо, в котором альдор предлагает до битвы провести поединок рыцарей. Нам предложено назвать условия и имя нашего бойца, а также выбрать время по своему усмотрению. Они не могут не понимать, что наша сдержанность вызвана тем, что мы ждём подкрепления, а значит, установим как можно более отдалённый момент проведения поединка. Они даже дают нам возможность ещё потянуть время, поскольку не называют имя своего поединщика.

— Мы примем это предложение? — спросил Вайолет, озабоченно посмотрев на короля. — Если они тянут время, то не будет ли разумно ударить сразу после окончания перемирия, пока они не построили то, что намерены использовать против нас?

— Может, они пока и не соорудили какое-то секретное оружие, но того, что уже построено, вполне достаточно, чтоб мы увязли на подступах к луару, — проворчал Леонард Дэвре. — Я ездил туда утром и попытался решить, как бы я стал пробиваться к стенам, и везде мой взгляд натыкался на препятствия: на острые колья, воткнутые в вал, на широкие канавы, через которые не перескочит моя лошадь, на подтопленные низины, тоже наверняка нашпигованые ловушками, скрытыми под водой. Или мы оказываемся под дождём стрел, выпущенных лучниками, спрятавшимися за деревянными щитами с бойницами, или будем вынуждены проходить между кучами срубленных веток, где наверно уже засели их пехотинцы с алебардами. Без поддержки пехоты и лучников мы потеряем половину кавалерии, даже не добравшись до основной линии их обороны.

— Звучит пессимистично, но разумно, — согласился король. — Вы согласны, барон Делвин-Элидир?

— Да, ваше величество, — на мгновение оторвав взгляд от карты, ответил молодой барон, и снова вернулся к её изучению.

— Мы в любом случае должны были бы принять это предложение, — произнёс граф де Бове. — Это старый обычай, он давно не применялся, но хартия, которой он был установлен, не отменена. Вызов изложен альдором, как вежливое предложение, но отклонить его мы не можем. Это часть рыцарского свода хартий о ведении войны. Стало быть, мы должны принять его приглашение, назвать условия, имя нашего бойца и день, когда будет проведён поединок.

— Сколько времени у нас на предоставление ответа? — уточнил Леонард.

— Достаточно для обсуждения и принятия решения. Ответ мы должны дать до темноты. В тёмное время суток большие сражения не начинаются. Таков закон. Стало быть, у нас время до следующего утра.

— Этого мало, — заявил Делвин-Элидир. — К следующему утру наша пехота только успеет подойти к границам луара и будет здесь не раньше, чем следующей ночью. При этом следует учесть, что солдаты идут пешим строем с небольшими привалами. Обозы отстают от них почти на сутки. Людям нужно будет хотя бы поесть и поспать после марша, иначе они не смогут сражаться.

— Тогда примем игру алкорцев, — со вздохом кивнул король. — Мы даже немного подыграем им. Пусть сами думают, как затянуть время до постройки своего секретного оружия. К ночи мы отправим гонца к альдору. В ответном послании мы примем его предложение, назовём условия поединка, имя нашего поединщика, но не станем называть день поединка, сославшись на то, что они сами не назвали своего рыцаря, который будет биться с нашим. Дадим им время для ответа до следующего светлого полудня. Если они не назовут время поединка, то снова адресуют это право нам, а мы, воспользовавшись скорым наступлением ночи, протянем до следующего светлого утра. Тогда наша пехота уже подойдёт, и люди успеют отдохнуть.

— Мы сможем ещё немного помедлить, — заметил седой рыцарь с длинными усами, которые выдавали в нём северного барона. — Если мы не будем назначать время, а укажем лишь день, испросив их мнение о часе поединка. На согласование уйдёт ещё несколько часов. По упомянутой хартии расписан порядок действий, который предполагает множество уловок для того, чтоб не соглашаться с противником сразу, а предлагать другие варианты. Пока идёт обмен письмами, время уходит.

— Найдите текст этой хартии, — приказал король своему секретарю и тот поспешно и немного испуганно кивнул, видимо, соображая, где её искать, и есть ли она среди бумаг канцелярии. — Пока же давайте решим, что мы сообщим альдору. Нам нужно определить условия поединка и назвать имя нашего рыцаря. Насчёт условий, я полагаю, сомнений нет: это будет конный поединок на боевых копьях. Копья должны быть длиной не более семи локтей с острым наконечником. В случае потери копья бой продолжается на мечах до смерти одного из участников.

— Кто будет участвовать в поединке? — спросил Леонард Дэвре.

Король, прищурившись, смотрел на него. Леонард, как конный рыцарь в тяжёлом вооружении представлял собой эталон бойца для копейной схватки, но насколько проворен он будет в своих тяжёлых латах, если дело дойдёт до боя на мечах?

— Кто у нас победил в недавнем турнире? Там, кстати, были и рыцари из луара и Магдебурга, — произнёс Ричард, сделав вид, что не помнит имя победителя, чтоб его назвал кто-нибудь другой. Он посмотрел на Делвин-Элидира, тоже участвовавшего в том турнире, но тот снова рассматривал карту и не торопился отвечать.

— Это был гвардеец, ваше величество, — произнёс принц Жоан, сидевший в конце стола, куда был «сослан», впав в немилость после оплошности при штурме цитадели Девы Лардес, — кавалер Булатов, которому вы поручили моё обучение.

— Победителем был я, поскольку выбил того гвардейца из седла, — процедил король, а потом добавил: — хотя признаю, что он был хорош. Что ж до твоего обучения, то он явно не преуспел, поскольку не научил тебя ни почтительности, ни отваге.

— Он должен был учить меня биться на мечах, — спокойно ответил принц. — И скоро на поле боя у меня будет возможность доказать вам, что этому он хорошо меня научил. Пока же я выдвигаю его для участия в этом поединке. Принять ли моё предложение, решать вам, мой король.

Ричард какое-то время задумчиво смотрел на сына, в то время как в зале повисла напряжённая тишина. В реплике принца многие усмотрели некоторую дерзость. Даже Делвин-Элидир, оторвавшись от карты, поднял голову и обернулся к принцу, а потом взглянул на короля. Заметив его взгляд, Ричард чуть заметно усмехнулся.

— По крайней мере, у тебя теперь хватает смелости говорить без дрожи в голосе, — произнёс он. — Не знаю, чья это заслуга, твоего учителя фехтования или ещё кого-то, но судя по всему, ты готов отвечать за свои слова, потому я принимаю твоё предложение, за которое ты теперь несёшь ответственность.

Делвин-Элидир снова уткнулся в карту, чтоб никто не заметил, как он невольно закусил губу от досады. Король сам принял решение, но снова переложил ответственность за него, на сей раз на своего сына. А принц так наивно попал в расставленную для него ловушку.

После совета молодой барон спустился по лестнице во двор и вошел в тёплый, пахнущий скотиной хлев, где на сене устроились гвардейцы. Остальные члены совета поспешно садились на коней и разъезжались по своим лагерям. Снова начался дождь, и они торопились вернуться под крышу, откуда теперь можно будет не выходить до того момента, как последуют новые приказы короля. Никому из них даже не пришло в голову войти в хлев, который многим казался слишком презренным местом для их высоких особ. Но Айолин был не настолько высокомерен и прекрасно понимал, что для солдата на войне нет деления на презренные и достойные помещения, особенно, если идёт дождь.

Он остановился в дверях, ожидая, когда глаза привыкнут к полумраку, и услышал голос Карнача:

— Входите, ваша светлость. К сожалению, не могу предложить вам кресло, но здесь достаточно сухо и тепло.

— Учитывая эту мелкую холодную морось на улице, это своевременное приглашение, — кивнул он и, пройдя вглубь помещения, опустился на подстилку рядом с Карначом.

На соседней копне сена, покрытой плащами, устроились ещё три знакомых ему гвардейца.

— Согрейтесь, ваша светлость, — проговорил Стаховски, протянув ему кувшин с узким горлышком. — Это настойка трав на виноградном спирте, разбавленная красным вином. Извините, кубка не нашлось.

— Неважно, — покачал головой Айолин и, взяв кувшин, сделал глоток из горлышка. В первый момент пряный напиток, казалось, обжёг его горло, но потом по всему телу от шеи до ног прокатилась приятная тёплая волна. — Благодарю, — кивнул он, возвращая кувшин. — Это то, что нужно в такой промозглый день.

— Отвратительная погода, — согласился Аль-Сафар. — И заметьте, пока мы шли к восточным скалам и находились там, погода стояла отличная, но стоило нам подойти к луару, как похолодало и начался дождь.

— Это всё алкорские маги, — подал голос сидевший неподалёку Маршан. — Они наслали на нас дождь и холод. Их солдаты не мокнут, у них достаточно шатров и часть войск может оставаться в городе. Они ничего не теряют от этой сырости. Напротив, когда поле боя зальёт дождём, нам придётся идти по этой грязи, а они, — попомните моё слово! — будут ждать нас на своих позициях, за рядами кольев и рогаток.

— Да, наверно так и будет, — пробормотал Карнач и задумчиво посмотрел на гостя. — Что известно о сражении, ваша светлость? Если это, конечно, не секрет.

— Нет, и скоро вы в любом узнали бы обо всём, — проговорил барон. — Время сражения ещё не названо, как и время поединка перед ним. Но уже определено имя того, кто должен будет биться за Сен-Марко, — он перевёл задумчивый взгляд на Булатова. — Хоть вы и проиграли королю недавний турнир, кавалер, а, может, благодаря именно этому, его выбор пал на вас. При этом вашу кандидатуру выдвинул принц, приняв на себя ответственность за это предложение.

Булатов изумлённо взглянул на него, а потом перевёл взгляд на Карнача. Тот хмуро смотрел на него.

— Это великолепно! — воскликнул Маршан и, поднявшись, хлопнул Булатова по плечу. — Это большая честь, а если ты победишь, то твоё имя останется в истории навечно!

Айолин тем временем внимательно наблюдал за Булатовым и не заметил на его лице никакой радости. Скорее, он был растерян и даже расстроен.

— Каковы условия поединка? — спросил он.

— Конный бой на копьях. Оружие боевое. Одного из соперников или обоих ждёт смерть.

— Смерть лишь увековечит твоё имя! — не унимался Маршан. — Разве не величайшая честь для рыцаря — умереть за короля и Сен-Марко? Ведь у тебя нет семьи, и никто не будет тебя оплакивать! К тому же ты можешь и победить! Разве есть на свете рыцарь более ловкий и сильный, чем ты?

Булатов одарил его мрачным взглядом и Маршан, пожав плечами, вернулся на своё место.

— Я понимаю, что устав запрещает вам убивать, — тихо проговорил Айолин, поднимаясь, — но считайте, что в этот раз вы сражаетесь за свою жизнь. Разве необходимость защитить себя не даёт вам право убить?

Кивнув Карначу, барон вышел на улицу, где ему сразу подвели коня. Александр хмуро смотрел ему вслед, а потом взглянул на Булатова.

— Видишь, Юра, — произнёс он по-русски, — не всегда хорошо быть лучшим.

— Я даже не думал, что этот турнир мне так откликнется, когда рвался в нём участвовать, — проговорил тот. — Что мне делать?

— Бежать. При первой же возможности. Я скажу, что отправил тебя в другую деревню.

— По какому делу?

— Пока не знаю, придумаю! Может, де Сегюр что подскажет...

— Его нет, — проговорил Белов, который молча прислушивался к разговору. — Он занял со своими людьми избушку на краю деревни, но его почти сразу отправили проверять дорогу на севере. Остались только Фонтейн и Герлан, но от них нам толку мало. Ничего, мы и сами что-нибудь придумаем.

— Я не могу уехать! — воскликнул Булатов. — Меня сочтут трусом.

— Юра, ты дурак? — прямо спросил Белов. — Если ты останешься, то или тебя убьют, или тебе придётся убить кого-то! Тебе это надо?

— Но если я сбегу, Сашу могут обвинить в этом, — Булатов покосился на Карнача.

— Выкручусь, не впервой! — заверил его тот.

— Может, вместе?

— Валуев и Москаленко наверху, я не могу их сейчас снять с поста. Это будет выглядеть подозрительно. Королю после отъезда Джинхэя везде мерещатся шпионы и изменники. К тому же, если мы поедем всей кодлой, нас схапают. А ты проберёшься мимо постов незаметно и поедешь к звездолётам.

— Чёрт, — пробормотал Булатов и посмотрел на распахнутые ворота хлева как раз в тот момент, когда в них, брезгливо озираясь, вошёл оруженосец принца Жоана.

— Кавалер, — проговорил он, поклонившись Булатову, — его высочество желает видеть вас немедленно.

— Иди, — кивнул ему Карнач. — Когда вернёшься, договорим.

Булатов поднялся с соломы и, отряхнув плащ, пошёл за оруженосцем. Они поднялись наверх, а спустя четверть часа спустились снова уже вместе с Жоаном. Увидев, что им подводят трёх коней, а Булатов с беспокойством смотрит в его сторону, Карнач поспешил выйти во двор.

— Капитан! — с широкой улыбкой проговорил принц, — я забираю нашего героя. Ему предстоит важная миссия, и потому он достоин того, чтоб дождаться её в лучших условиях. Он будет жить со мной и моими друзьями. А то, не ровён час, застудит кости в вашем хлеву и не сможет биться с врагом. Идёмте, кавалер!

— Но ведь у меня есть обязанности в гвардии! — воскликнул Булатов, отчаянно взглянув на Карнача.

— Капитан, у вас достаточно людей, чтоб обойтись без кавалера Булатова? — Жоан взглянул на Александра и тут же, не дожидаясь его ответа, кивнул: — И я так думаю! К тому же, — обернулся он к Булатову, — вы слышали, что король согласился с тем, что нам следует повысить ваш статус перед поединком. А если вы победите в нём, вам будет дарован титул барона и земли, и я обещаю, что возьму вас в свою свиту. Так что капитану имеет смысл уже сейчас начать обходиться без вас.

Юрию не оставалось ничего другого, как сесть в седло и отправиться вслед за принцем, тем более что сзади за ним теперь почтительно ехал оруженосец.

— Дьявол, — прорычал Карнач, — всё против нас!

— Может, ночью нам удастся забрать его? — спросил подошедший к нему Стаховски.

— Ты знаешь, как охраняют наследного принца? Нам придётся провести диверсионную операцию, и вряд ли обойдётся без шума.

— Это точно, — подтвердил Белов. — Если в ближайшее время война не начнётся, то сегодня у принца будет пирушка, они не уснут дотемна. Но, может, Юре удастся ускользнуть от них, когда они напьются и лягут спать?

— Ладно, будем ждать, — проговорил Карнач. — Надеюсь, нам удастся отправить его подальше отсюда до начала поединка.

— Господа, — услышали они позади чей-то голос.

Александр поспешно обернулся и только потом понял, что подошедший к ним барон де Грамон, только что спустившийся от короля, даже если и слышал их разговор, вряд ли что понял. Словно подтверждая это, барон подозрительно взглянул на капитана.

— Я вижу, вы не рады, что вашему человеку выпала такая честь? — спросил он.

— Мы служим королю и рады погибнуть за его величество, — тут же соврал Карнач. — Однако я беспокоюсь, не скажется ли пребывание кавалера Булатова у принца на его боеспособности.

— О чём вы? — нахмурился де Грамон.

— Он плохо переносит вино.

— Ах, это! — рассмеялся де Грамон. — Король предупредил принца: никаких попоек! Я намерен проследить за этим. К тому же мы скоро сообщим имя кавалера Булатова алкорцам. Не думаю, что они предпримут что-то против нашего поединщика, но его имя наверняка известно в луаре, поскольку некоторые побеждённые им рыцари были оттуда и сейчас, скорее всего, служат при дворе альдора. Потому его величество приказал мне обеспечить его защиту. С этого момента он будет находиться под постоянной охраной тайной полиции, чтоб избежать любых попыток похищения или покушения на его жизнь.

— Его величество очень заботлив, — заметил Карнач.

— Королю нужна победа в поединке, — пояснил де Грамон. — А значит, выставленный нами боец должен быть готов к бою с любым противником.

— Он будет готов, — кивнул капитан.

И барон, удовлетворённый его заверениями, махнул рукой конюху, который тут же отправился в сарай за его конём.

— В одном ты прав, — пробормотал Стаховски, когда де Грамон уехал, — всё против нас, — и с ненавистью взглянув в серое, сочащееся холодной моросью небо, ушёл под крышу.

Как и ожидали при дворе альдора, гонец короля Сен-Марко приехал уже в сумерках. Проехав по раскисшему от дождя полю до передней линии укреплений, он был встречен выехавшим ему навстречу рыцарем под штандартом Синего Грифона. Он заявил, что уполномочен принять послание короля Ричарда и доставить его во дворец. Гонцу не оставалось ничего, кроме как передать ему письмо ивернуться в ставку короля с сообщением, что дальше его не пустили. Впрочем, это итак видели те, кто наблюдал за ним с холмов, и вскоре король был поставлен в известность, что его посланцу не позволили проехать к воротам и увидеть, что делается под стенами луара. Эта скрытность произвела гнетущее впечатление не только на Ричарда, но и на его ближайших сподвижников, которые надеялись получить от гонца дополнительные сведения о приготовлениях врага.

Письмо же было доставлено в город, провезено через все семь колец и вручено адъютанту контаррена, поспешившего с ним в зал совета, где располагался макет луара и прилежащих земель. На сей раз там не было военачальников и командиров ополчения. Альдор сидел в своём кресле, подложив под спину подушку, потому что утром у него так некстати прихватило поясницу. Принц Лорант вполголоса обсуждал что-то с маркизом Беренгаром, показывая на городские ворота. Рядом стоял Донцов, с интересом прислушиваясь к разговору. У окна откровенно скучал Кроу, вглядываясь в ночные огни, освещавшие двор и стены ближайших домов.

Несколько баронов из свиты контаррена и альдора расположились у растопленного камина и вполголоса обсуждали предложенный на недавно закончившемся совете план сражения.

Когда распахнулась дверь, и адъютант вошёл в зал, никто не обратил на него внимания. Его появление было ожидаемым, как и письмо короля Ричарда. Интрига заключалась лишь в том, удалось ли альдору заставить землян играть по правилам алкорцев, и кто будет участвовать в поединке перед сражением под знаменем Сен-Марко.

Поклонившись альдору, адъютант, повинуясь его небрежному жесту, подошёл кБеренгару и подал ему письмо. Тот взял его, поспешно сорвал печать и пробежал взглядом по тексту.

— Что там, лорд контаррен? — спросил альдор и, поморщившись от ноющей боли в пояснице, поправил подушку.

К нему тут же устремился пожилой лакей, чтоб помочь, а Беренгар, дочитав, удовлетворённо кивнул:

— Всё, как мы и надеялись, великий. Король Ричард принял наше предложение о поединке, он назначил своего бойца и определил условия, впрочем, обычные для такого случая, и отказался назначить время поединка, сославшись на то, что не до конца урегулирован вопрос об участниках. Он предлагает нам назвать своего рыцаря и оставляет время поединка на наше усмотрение.

— Как мило с его стороны, — улыбнулся альдор. — Ликар ещё не вернулся?

— Нет, отец, — ответил Лорант. — Как только он приедет, вам сообщат. Да, скорее всего, он сам тут же явится к вам.

— И всё же я беспокоюсь... — пробормотал альдор. Больная спина заставила его чувствовать себя старым и более уязвимым перед жизненными невзгодами. — Я беспокоюсь, не нападут ли на него в пути земляне. Вы отправили отряд ему навстречу?

— Конечно, — заверил его Беренгар, — наши разведчики проверяют дороги. Те, что на юге и юго-западе пока свободны. Благородный энфер наверняка не поедет в такой ситуации по прямой. К тому же прошло ещё не так много времени. Думаю, что завтра днём он вернётся.

— Хорошо, подготовьте письмо королю о том, что мы объявляем вторым участником поединка сэра Светозара и назначаем время его проведения — ближайшее светлое утро. Отправьте сразу после возвращения Ликара.

— Всё будет сделано, — заверил его Беренгар и кивнул адъютанту, подтверждая приказ.

— А кто будет сражаться за Сен-Марко? — полюбопытствовал Лорант.

— У него довольно странное имя, мой принц, — озабоченно произнёс Беренгар, снова посмотрев на пергамент. — Я не помню такого рыцаря. Должно быть, он появился в Сен-Марко после моего отъезда. Кавалер Булатов. Это имя вам о чём-нибудь говорит, барон Малар?

Он обернулся к камину. Малар поднялся и подошёл к нему.

— Это именно тот рыцарь, о котором я говорил, лорд контаррен. Он участвовал в недавнем турнире и проявил завидное мастерство. Он довольно молод, но, по всему видно, является опытным воином. За весь турнир он проиграл только один поединок.

— И всё же проиграл... — с надеждой произнёс Лорант, но Малар тонко улыбнулся.

— В конце турнира его вызвал король Ричард. Кавалер Булатов был измотан многими конными сшибками и поединками на мечах. К тому же поговаривали что-то о подрезанной подпруге.

— Вряд ли это правда, — неодобрительно проворчал альдор.

— Напротив, это вполне в духе короля, — мрачно заметил сидевший у камина Дюбарри. — Или его клевретов, действовавших по своему усмотрению, но в его интересах.

— Не будем говорить о том, что нам в точности неизвестно, — остановил его альдор. — Итак, пока всё складывается для нас наилучшим образом. Как там дела у сэра де Толли?

— Недавно сообщили, что он закончил возведение деревянного короба, — ответил адъютант контаррена. — Сейчас туда заносят остатки досок и раскладывают на лесах. Как только всё будет закончено, леса обрушат. Грохот будет слышан даже в ставке короля.

— Отлично, — альдор задумчиво посмотрел на Донцова, который застыл, устремив взгляд в одну точку на макете. — Сэр Светозар, вам, судя по всему, достался сложный противник, и, хотя результат поединка формально не скажется на исходе общего сражения, ваша победа воодушевит нашу армию. Я надеюсь, вы справитесь с ним.

— Я сделаю всё возможное, великий, — поклонился Донцов.

Ещё несколько минут назад он был совершенно спокоен. Ему было известно, что вскоре состоится поединок рыцарей перед основным сражением, и когда обсуждалось, кто будет биться под знаменем Синего Грифона, выбор альдора пал на него. Грядущая схватка с неким абстрактным противником его нисколько не тревожила, напротив, он был польщён тем, что его мастерство оценено по достоинству. Он был уверен в победе, поскольку умел биться с любым противником и любым оружием. Что мог противопоставить его многостороннему опыту и продвинутым методам подготовки этот дремучий мирок? Даже на Земле у него было не так много противников, с которыми ему сложно было бы справиться, а здесь он до сих пор не встретил никого, кто, действительно, заставил бы его сомневаться в своей удаче. До этого момента он относился к будущему поединку довольно легкомысленно, представляя себе что-то вроде обычного турнира, и только услышав знакомое имя, ощутил сильное беспокойство.

— Простите, лорд контаррен, — проговорил он, взглянув на Беренгара. — Я не сведущ в военных обычаях вашего мира. Прошу вас пояснить, что вы имели в виду, говоря об обычных условиях проведения поединка?

— Это будет первый официальный бой войны, сэр Светозар, — ответил тот. — И это значит, что он будет проходить по военным законам. Вы будете сражаться боевым оружием, допустимы все приёмы, ведущие к победе, ценой которой будет жизнь вашего противника.

— То есть это поединок на смерть? — спросил Кроу, обернувшись.

— Это же война, сэр Кроу! — воскликнул Лорант, который старался исправить недавнюю оплошность на военном совете и теперь всё свободное время посвящал изучению военных хартий. — В этом поединке можно калечить и ранить как соперника, так и его коня. Если соперник окажется на земле, можно, руководствуясь рыцарским кодексом, спешиться и дать ему возможность подняться и достать оружие, а можно тут же добить копьём, оставаясь в седле. Смерть противника будет символизировать поражение вражеского войска в решающем сражении. Это покажет, что боги на нашей стороне, и воодушевит воинов луара на подвиги.

— Хорошо сказано, — кивнул альдор и тяжело поднялся. — Я пойду к себе и займусь делами. Лорант, навести мать и сестёр. Они заняты обустройством лазаретов в амбарах зернового рынка.

— Да, великий, — кивнул принц. — Лорд контаррен позволит сэру Светозару сопроводить меня?

— У тебя есть своя свита, — проворчал альдор до того, как Беренгар ответил согласием. — Думаю, сэру Светозару нужно начать подготовку к поединку.

— Верно, — согласился контаррен. — Идите, Светозар. Вам нужно отдохнуть и настроиться на поединок. Я обойдусь без вас, однако, если решите покинуть дворец, сообщите дежурному офицеру, где вас можно будет найти. Сэр Кроу, можете сопровождать вашего друга.

Донцов и Кроу поклонились ему и покинули зал совета. Донцов был рад, что ему не пришлось идти с принцем и выслушивать его щебетание. Мальчик, начитавшись военных хартий, был явно воодушевлён романтикой былых войн и пока понятия не имел, что война это не только подвиги и победы.

— Я правильно понял, что они предлагают тебе убить Юру Булатова? — спросил Дэн, пока они шли по залам дворца, направляясь в казармы гарнизона.

Донцов невольно поморщился, но этой фразой Дэну удалось довольно точно сформулировать то, что только что случилось. Впрочем, здесь можно было бы добавить одно уточнение, и он его добавил:

— Это не предложение, Дэн. Это приказ.

— И что ты собираешься с этим делать? — растерянно спросил Кроу.

— Пока не знаю, — покачал головой Донцов. — Я хочу поговорить с Адрианом и Энцо. Они ведь пока здесь?

— Кто-то должен охранять дворец. Наверно они сейчас где-то в карауле или отсыпаются после дежурства.

Небо над луаром уже налилось сочной густой синевой. Улицы и площади постепенно погружались в темноту, с которой отважно боролись армии фонарей, факелов и костров, разожжённых в кованых чашах, установленных на треножники прямо посреди мостовой. Суета в городе не замерла с наступлением тёмного времени суток. Горожане продолжали подготовку к обороне, но теперь уже меньше телег и подвод передвигалось по улицам, зато больше стало людей с оружием, проходивших в одиночку, группами и стройными колоннами. Причём оружие было не только у военных. Купцы, ремесленники и наёмные работники готовились встать в ряды ополчения. И даже женщины теперь появлялись на улице, надев поверх лифов и корсажей кольчужные накидки или некое подобие доспехов, закрывавших плечи и правую руку, а на поясах у них помимо круглых сумочек, расшитых шёлком и речным жемчугом, висели ножны с длинными кинжалами.

Посреди этого моря огней и деловитой суеты горожан неприступной твердыней стоял тонущий в подступивших сумерках замок альдора, лишь местами подсвеченный огнями, и его тёмная громада казалась оплотом стабильности в этом тревожном и неспокойном мире.

Сменившись с поста у ворот, Адальбер и Коррадо поднялись на крепостную стену, где их ждали Донцов и Кроу. Новости быстро разносились по дворцу, особенно среди рыцарей, и им уже было известно о том, что со стороны землян в поединке перед сражением будет участвовать Булатов.

— Он ведь вроде неплохой боец? — задумчиво спросил Адриан, опершись на каменную выемку между зубцами крепостной стены.

— Очень неплохой, — кивнул Донцов, встав рядом и тоже задумчиво глядя на вереницы огней, осветивших внутреннюю стену предпоследнего оборонного кольца. — Я бы даже сказал, очень хороший.

— Он призёр первенства Европы по историческому фехтованию прошлого года и абсолютный чемпион России, — проговорил Кроу.

— Это ведь любительские соревнования? — уточнил Энцо.

— Конечно, но это не значит, что там сплошная бутафория, — заметил Донцов. — Среди участников состязаний есть очень сильные бойцы. У них хорошие национальные школы. Многие участники соревнований служат в космофлоте и космическом десанте, так что для того, чтоб побеждать их, нужна отличная подготовка.

— И у Булатова она есть? — поинтересовался Адальбер.

— Если ты хочешь знать, может ли он меня победить, — вздохнул Донцов, — то я скажу тебе, что всё возможно, но до сих пор такого не случалось. Во всех спаррингах мне удавалось взять верх, хоть это и было очень нелегко.

— То есть ты всегда его побеждаешь?

— Да, потому что он — спортсмен, а я — солдат. Он зажат кучей условностей, которых для меня не существует, и я знаю все его ограничения, как свои пять пальцев, и всегда играю на этом.

— А если он отбросит эти условности и захочет тебя убить? — Адальбер повернулся и посмотрел ему в глаза. — Если он будет настроен на смертельный бой, а не на дружеский спарринг?

— Тогда не знаю. Впрочем, я всё равно умею больше, чем он. У меня в арсенале есть такие приёмы, которым не учат тренеры и наставники. Но я не собираюсь его убивать. Я даже не рассматриваю такую возможность.

— Так,- кивнул Адальбер, — давай по порядку. Поединок уже назначен и отменять его никто не станет. Альдор приказал тебе участвовать в нём. Отказаться ты не можешь. Или можешь?

— Не могу, — покачал головой Донцов.

— Значит, светлым утром ты наденешь латы, сядешь на коня, тебе подадут боевое копьё с острым наконечником, и ты выйдешь на поединок. По установленным местными правителями правилам ты будешь должен убить противника или умереть. И что ты будешь делать?

— Я знаю одно: я не стану убивать Булатова.

— А если он убьёт тебя?

— С чего бы это? — нахмурился Донцов. — Он никогда никого не убивал.

— Почему ты так в этом уверен? — уточнил Энцо. — Потому что он из интеллигентной семьи? Я тоже, и что? Мне пришлось этому научиться. Мне страшно, больно, меня мучают кошмары по ночам, но благодаря этому я ещё жив. Здесь у всех едет крыша. А Булатов сейчас в рядах армии, которая уже совершила один военный поход. Возможно, он участвовал в боях. Почему ты уверен, что он остался прежним?

— У меня нет оснований думать иначе, — резко заявил Донцов. — Булатов никогда не был изнеженным маменькиным сынком, у него есть внутренний стержень, принципы, которыми он руководствуется в жизни. Я готов поручиться, что он тоже не намерен убивать меня.

— Знаешь, ещё неделю назад я готов был поручиться за Карнача и его ребят в том же, — заметил Адальбер. — А теперь, пожалуй, нет. Мерседес сказала, что кто-то из них выстрелил в спину инспектору зазубренной стрелой. Я не представляю, кто из них и зачем мог это сделать, но факт остаётся фактом. Кстати, Булатов тоже там. Ты уверен, что стрелял не он?

— Ни в чём я не уверен, — проговорил Донцов. — Но я знаю одно, что я не могу идти против своих принципов из-за того, что делает кто-то другой. Я не могу убить своего. И точка.

— Даже если он попытается убить тебя? — снова спросил Адриан. — Это будет самообороной.

— Подождите, о чём вы? — воскликнул Кроу, слушавший их разговор с мрачным недовольством. — Как можно вообще предполагать, что кто-то из них убьёт другого?

— Это цель поединка, — напомнил Энцо. — Кстати, Булатов, судя по всему, тоже знает о ней, однако тоже не счёл возможным отказаться, значит, согласился.

— Может, он собирается схитрить?

— Каким образом?

— Ну, они же могут разыграть поединок, кто-то кого-то ранит, а тот прикинется мёртвым или сделает вид, что потерял сознание.

— Не прокатит, — покачал головой Адриан. — Во-первых, чтоб что-то разыграть между собой, им нужно об этом договориться, а никаких контактов с Булатовым у нас нет. Во-вторых, бой до смерти предполагает, что раненный противник должен быть добит. И, в-третьих, поправьте меня, если я ошибаюсь, но намерено нанести ранящий, но не смертельный удар боевым копьём длиной три с половиной метра на полном скаку вряд ли возможно.

— Ты не ошибаешься, — проговорил Донцов. — Я не буду даже рисковать его жизнью, пытаясь нанести такой удар. Если он хочет, пусть попытается убить меня.

— Даже если нет, — пожал плечами Энцо, — вы что просто будете ездить по кругу, глядя друг другу в глаза? Представляю реакцию альдора.

— Да, и короля Ричарда, — кивнул Адальбер. — Согласись, это тоже не выход. Так что будем делать? Может, сделать так, чтоб ты не мог участвовать в поединке. Ну, сам понимаешь, перелом руки не так страшен, как потеря головы.

— Тогда против Булатова выставят кого-то, кто точно будет настроен убить его, — тут же возразил Донцов. — А если я прав, и он убивать не собирается? Тогда он погибнет. И это тоже будет на моей совести. Нет, я буду участвовать в поединке. А вот как я буду выкручиваться из этой ситуации, мне придётся придумать. Надеюсь, я найду выход.

— Я тоже очень на это надеюсь, — кивнул Адальбер и похлопал его по плечу. — В противном случае...

Он замер, тревожно обернувшись в сторону городских ворот, откуда раздался раскатистый грохот, напоминавший сход лавины в горах.

— Не обращай внимания, — невесело усмехнулся Кроу. — Это Саймон де Толли имитирует крушение наших надежд.

— В каком мире мы живём... — пробормотал Энцо Коррадо, устало покачав головой.