Повелитель теней. Том 1

Глава 29

Путь из луара Синего Грифона в Сен-Марко оказался не близким, даже верхом он занимал несколько дней. К тому же тёмное время суток Хок решил пережидать в селениях, чтоб не заплутать в темноте и не забрести в болота или, ещё хуже, в чужие угодья. Об этом их предупредил хозяин небольшой гостиницы на краю маленького уютного городка, который жил за счёт сельскохозяйственных ярмарок и нескольких кузниц.

— Можете быть уверены, сэр рыцарь, что даже ваше благородное происхождение не станет вам защитой, если вы окажетесь на землях какого-нибудь барона, — заявил лысый, розовощёкий крепыш, принёсший им с Кириллом горячий ужин и кувшин пива. — Скорее всего, они ограбят вас и убьют, а останки ваши будут покоиться безвестными где-нибудь в лесной чаще. Ибо каждый из баронов считает себя безраздельным властелином на своей земле, и редко кто из них рад гостям.

Для Хока это не было новостью, поэтому он поблагодарил хозяина за предостережение и, к его радости, попросил предоставить им ночлег до ближайшего светлого утра.

Следующую длинную ночь они провели на постоялом дворе, стоявшем у дороги. Место было недоброе и, по всему видно, разбойничье. Тёмные субъекты в рваной одежде и обвешенные оружием, как бродячий пёс репьями, явившиеся вскоре, какое-то время присматривались к двум заезжим путешественникам, но Хок откинул плащ, демонстрируя массивный меч на перевязи, а Кирилл опытным взглядом вычислил главного в шайке, невозмутимо глядя ему в глаза, достал нож и с силой воткнул его в столешницу рядом со своей миской. И в довершение всего крышка плетёной корзины, стоявшей на лавке рядом с Хоком, приоткрылась сама собой, и в тёмной щели вспыхнули два ярких красных огонька. А после оттуда высунулась небольшая пушистая лапа с длинными когтями, и Хок привычно подсунул ей кусок мяса, который отрезал кинжалом от бараньей лопатки. Лапа вернулась в корзину, и оттуда послышались хруст и ворчание. После этого разбойники перестали проявлять к ним интерес, а через пару часов и вовсе убрались, не посягнув даже на спокойно отдыхавших в стойле лошадей.

Использовав светлое время суток для того, чтоб преодолеть как можно большее расстояние, и лишь на несколько часов делая привал, чтоб подремать и дать отдых лошадям, Хок и Кирилл приближались к Сен-Марко. По мере этого они замечали, что селения становятся всё беднее, а люди в них всё пугливей. Несколько деревень и вовсе были выжжены дотла, а на их окраинах темнели холмики земли, венчающие последний приют погибших в феодальных междоусобицах жителей.

Последний ночной привал им пришлось устроить в маленькой лесной деревушке, которую они уже в сумерках нашли по лаю собак. Люди там были худые и бедные, и, увидев вооружённых незнакомцев, толпой бросились в лес. Лишь окрик Хока, просившего их не бояться, а предоставить путникам ночлег, за который они готовы заплатить, заставили их вернуться. Несколько золотых монеток произвели на несчастных селян глубокое впечатление, и они готовы были уступить гостям место в своих землянках, но Кирилл сразу заявил, что будет спать на сеновале, и Хок с готовностью присоединился к нему. В первую же тёмную ночь кто-то пытался напасть на них с топором, но стоило Хоку прикрикнуть на него, как бедняга бросил свой инструмент и сбежал. В остальном же, время, проведённое у этих людей, было спокойным.

Проходя мимо убогих жилищ, Кирилл услышал в одной из землянок приглушённые стоны и, заглянув туда, увидел молодого и сравнительно крепкого мужчину, который лежал в лихорадке и стонал. Над ним плакали жена и трое чумазых детей. Выяснилось, что на парня напал дикий вепрь, но он не мог защищаться, чтоб не ранить животное на землях какого-то барона. Он только отпугнул его и кое-как добрался до своей деревни. Кирилл тут же со знанием дела принялся за обработку его ран, они хоть и начали гноиться, но были поверхностными. Несколько поддерживющих инъекций и доза антибиотика сделали своё дело. Лихорадка прекратилась, парень очнулся к радости своего семейства, а к тому времени, как небо между густыми ветвями деревьев начало светлеть, и вовсе чувствовал себя хорошо.

Наверно для этих бедных людей это был первый случай, когда кто-то позаботился об одном из них совершенно бескорыстно, потому они провожали своих гостей едва не всем селением, и лишь у самой дороги отстали, и вскоре снова скрылись в глухой чаще, служившей для них убежищем.

Бесконечная лесистая равнина всё не кончалась, и серая пыльная дорога стелилась под копытами коней.

— Сколько ещё нам ехать? — спросил Хок, на скаку повернувшись к Кириллу.

Тот достал из-за пазухи карту, по краю которой были расположены значки, изображающие плавающие ориентиры и посмотрел на неё.

— Если не собьёмся с пути, то, может, доедем к следующей ночи. Хотя, трудно сказать. Помните, сколько мы ехали от постоялого двора до мельницы? А по карте там лишь две мили пути.

— Что у нас следующее?

— Развилка дороги и большой дуб с дуплом.

— И куда ехать? Налево? Направо?

— По той дороге, где стоит менгир с камнем на вершине. Они меняются местами. К тому же тут пояснение, что менгир может стоять и посреди поля, но ехать нужно именно мимо него.

— Что за чёрт… — проворчал Хок. — Кто придумал этот запутанный мир? Как менгир может бродить по полям и дорогам, а дороги меняться местами?

— Чего не знаю, того не знаю, командор, — пожал плечами Кирилл, засовывая карту обратно. — Но, как говорит Дарья Ивановна, мы имеем то, что имеем. Так что придётся исходить из наличествующих обстоятельств.

— Лучше не скажешь… — вздохнул Хок.

До дуба они вскоре добрались, но тут их ожидал неприятный сюрприз, поскольку дорога, по которой они ехали, упиралась в этот самый дуб, а за ним зеленел поросший васильками и ромашками некошеный луг.

— Здорово, — кивнул Хок, глядя на это приволье, которое его на сей раз совсем не радовало.

— Давайте передохнём, командор, — рассудительно предложил Кирилл. — А потом я поеду и поищу менгир. Наверняка он где-то здесь неподалёку. А там, глядишь, и дорога отыщется.

Они спешились и пустили коней пастись на лугу. Пока Хок кормил Кису припасённой для этого случая розовой ветчиной, Кирилл достал из вещевого мешка маленькую деревянную шкатулку и снова принялся вертеть её в руках. Он уже не раз пытался разгадать её секрет, нажимая на все грани. Шкатулка была обычной, сделанной из цельных дубовых дощечек, плотно притёртых друг к другу. Судя по стуку, никаких пустот внутри неё не было, как не было и никаких выступов и деталей, при нажатии на которые можно было бы воздействовать на скрытый механизм. Если в ней и был тайник, то сделан он был безукоризненно, и, провозившись не меньше получаса, Кирилл снова сунул её в мешок.

— Не нашёл? — спросил Хок, присаживаясь рядом, в то время как Киса, пройдясь по травке, с удовольствием улёгся рядом на спину, предоставляя своё мягкое пушистое брюшко для дружеского почёсывания.

— Нет, — покачал головой Кирилл. — Может её разобрать?

— А как соберём обратно? Ни клея, ни инструментов у нас собой нет. А если король Ричард обнаружит, что тайник вскрывали, нам не поздоровится.

— Верно, — согласился Оршанин. — К тому же список ориентиров без карты ничего не значит. Нам всё равно нужно и то, и другое. И только в Сен-Марко оба элемента карты будут соединены. Только добраться до них будет сложнее.

— На месте разберёмся, — пожал плечами Хок и откинулся на ствол дерева.

Кирилл ещё какое-то время размышлял, потом посмотрел на Хока, на Кису и встал.

— Вы пока тут отдыхайте, а я поищу менгир, — сообщил он и пошёл ловить своего коня.

Кирилл ехал по лугу в поисках того самого менгира с камнем на вершине. Он уже больше часа искал его, пересекая перелески и вспаханные поля, но ничего похожего так и не увидел. И как назло, ему не встретилось ни одного человека, у которого можно было бы спросить о местонахождении этого ориентира. Может, поэтому он сначала даже обрадовался, увидев скачущих к нему всадников, но чуть позже разглядел, что это хорошо вооружённые лохматые воины, которые с яростными криками неслись к нему. И их свирепые гримасы не обещали ничего хорошего. Кирилл развернул коня и поскакал прочь, однако, вскоре услышал их злобные крики слишком близко, а затем мимо просвистела стрела. Резко свернув в сторону, он направил коня к ближайшему лесу и, добравшись до него, соскочил на землю и углубился в чащу.

Расчёт его был правильным, сквозь густой кустарник он мог пробраться без труда, но всадникам этот путь был закрыт. Однако вскоре он убедился, что против него играет то, что его преследователи хорошо знают местность, и их крики слышались то впереди, то где-то сбоку, но никак не желали оставаться позади. Несколько раз он менял направление, стараясь держаться густых зарослей, где его труднее было заметить. Через некоторое время последние кусты оказались позади. Загонщики со знанием дела выгнали его из спасительного кустарника, и он вынужден был бежать по лесу, где между деревьями было достаточно места, что б всадники могли продолжить погоню.

Несколько раз он слышал совсем рядом свист и характерный звук, с которым стрелы вонзались в стволы деревьев. Впереди появился просвет, а значит открытое пространство, где ему уже негде будет укрыться от разъярённых всадников, но он и без того уже был почти окружён. Крики и топот копыт слышались чуть позади, слева и справа, и он выскочил из леса, внезапно оказавшись на дороге. К нему уже неслись преследователи, и он замер, лихорадочно соображая, что делать.

Только тут он понял, что подъехавшие по дороге всадники не те, от которых он убегал. Впереди на высоком чёрном коне с тонкими ногами и украшенной серебряными бубенцами шёлковой гривой сидел рыцарь в дорогих, отделанных золотом доспехах. С его плеч изысканными складками стекал бархатный плащ. Он придержал коня, и вслед за ним остановились его спутники — воины в не таких богатых, но тоже искусно изготовленных латах и туниках, окрашенных в геральдические цвета: красный и жёлтый.

Едва он успел разглядеть всё это, как из леса вырвались первые всадники, преследовавшие его. Они слегка замедлились, увидев вооружённый отряд. Заметив это, Кирилл бросился к рыцарю и поднял руки, показывая, что в них нет оружия и призывая его на помощь. Надежды было немного, но нужно было предпринять хоть что-то.

Подъехавший к рыцарю молодой воин что-то шепнул ему, но тот отмахнулся:

— Я вижу, — и, посмотрев на высыпавших из леса незнакомцев, обратился к ним: — Я барон Делвин-Элидир, и требую объяснить, за что вы преследуете этого человека.

— Я Седрик, егерь барона Холланда, — выехал вперёд верзила с рыжей нечесаной гривой. — Этот бродяга вторгся на земли моего хозяина. Наверняка он замыслил недоброе. Мы вправе взять его, допросить и вздёрнуть на дереве в назидание другим.

— Этот человек совершил на землях вашего хозяина какое-то преступление? Он охотился на дичь, рубил дерево или что-то украл? Вы можете доказать, что он причинил ущерб вашему хозяину?

— Он наверняка замыслил что-то такое! И поскольку мы застали его на землях барона Холланда, мы можем забрать его.

— Сейчас вы не на его земле! — возразил барон Делвин-Элидир. — Этот человек находится под моей защитой.

— Мы возьмём его, — угрожающе воскликнул Седрик, но барон просто поднял руку в изящной перчатке из чёрной замши.

Тут же несколько его воинов вытащили из прикреплённых к сёдлам сумок заряженные арбалеты, трое стремительно натянули тетивы больших луков, наложив на них тяжёлые стрелы, пробивающие доспехи, а остальные с лязгом вытащили из ножен мечи.

— Вы уверены, что хотите ссориться с нами и ссорить со мной своего господина? — холодно уточнил барон.

— Он ваш, ваша светлость, — нехотя, проворчал Седрик и развернул коня.

— Передайте мои наилучшие пожелания вашему господину, — крикнул ему вслед барон, в то время как всадники скрывались в лесу.

Кирилл вздохнул с облегчением и повернулся к своему спасителю. Тот с любопытством разглядывал его. При этом Кирилл отметил, что барон молод и обладает выдающейся внешностью, резкими чертами лица и зелёными глазами при ухоженных чёрных кудрях.

— Я благодарен, ваша милость… — поклонился он, но молодой воин негромко поправил его:

— К господину барону обращаются: «ваша светлость».

— Прошу прощения, ваша светлость. Похоже, вы спасли мне жизнь.

— Можете не сомневаться в этом, — кивнул барон. — Эти головорезы устроили бы вам ад на земле и, в конце концов, повесили бы то, что от вас осталось, на дереве для устрашенияпрохожих. Кто вы, и как оказались на землях Холланда?

— Меня зовут Кирилл Оршанин. Я заблудился, ваша светлость. Мы с другом едем из луара Синего Грифона в Сен-Марко, но сбились с пути. Я оставил его возле большого дуба с дуплом, там, где дорога внезапно прервалась, и пошёл искать менгир с камнем, но оказался на лугу, где меня и увидели эти господа. Чтоб скрыться от них, мне пришлось бросить коня.

— Это не беда. Алед, пусть снимут поклажу с одной из вьючных лошадей и распределят её на других. Надеюсь, наш новый друг умеет ездить без седла. Мы едем в Сен-Марко и возьмём вас с собой.

— Вы очень великодушны, ваша светлость! — воскликнул Кирилл.

— Я вовсе не великодушен, сударь. Просто за вас поручились.

Оршанин с удивлением посмотрел на него, но, похоже, молодой барон не склонен был давать объяснения. Он подозвал трёх рыцарей и что-то им сказал. Они помчались назад. Тем временем к нему подвели лошадь, покрытую чепраком. Запрыгнув ей на спину, Кирилл натянул поводья.

— Поехали, — произнёс барон и пришпорил своего коня. — Мои люди разыщут вашего друга и вместе с ним нагонят нас.

Он снова вырвался вперёд своего отряда. За ним устремились остальные, и Кириллу не оставалось ничего другого, как следовать с ними. Вскоре сзади послышался топот копыт, и их догнали четыре всадника, среди которых был и Хок. Барон Делвин-Элидир внимательно посмотрел на него. Если Кирилл в своей серой куртке с капюшоном, с коротким мечом на поясе не производил особого впечатления, то широкоплечий Хок в кольчуге с наплечником и наручами выглядел внушительно.

— Покажите руку, — приказал барон без предисловий. — Левую, запястье.

Хок недоумённо взглянул на Кирилла, но подчинился. Увидев браслет, барон заметно расслабился. Он представился и повторил своё приглашение ехать с его отрядом в Сен-Марко.

— Моё имя Рауль де Мариньи, — поклонился Хок. — Я с радостью последую в Сен-Марко с вами.

— Я вижу, вы не простой рыцарь, — проницательно заметил барон. — Какое звание вы имеете в своём ордене? Если это, конечно, не секрет. Об ордене Пилигримов мне известно от вашей святой покровительницы.

— Дарья Ивановна, — пробормотал Оршанин, наконец, поняв, что происходит.

— Я командор ордена, — не смутившись, ответил Хок. — Мой спутник — капитан. Скажите…

— Ваша светлость, — подсказал Кирилл.

— Ваша светлость, — кивнул Хок. — Как давно вы видели леди Дарью?

— Не так чтоб очень давно. И не просто видел. Я обязан ей всем, что имею, потому что чуть не потерял всё это. И жизнь, и титул, и достояние. Я в вечном долгу перед этой леди, а она попросила лишь не причинять вреда её подданным, которых я могу узнать по браслетам. Я дал клятву отнестись к ним, как к друзьям, и рад, что у меня появилась возможность начать оплачивать этот долг чести.

— Его светлость защитил меня от местной банды, — пояснил Кирилл. — Иначе, возможно, вы б нашли только мой изуродованный труп, висящий на дереве.

— Я благодарен его светлости за это, — снова поклонился Хок, а потом недовольно взглянул на Оршанина. — Я полагал, что ты в состоянии не влезать в истории, оставшись без надзора.

— Виноват, командор, — покаянно опустил голову Кирилл. — Обещаю впредь быть умнее.

— Не обещай. Дуракам чаще везёт.

Барон рассмеялся.

— Едем, господа, — проговорил он. — Нам стоит поторопиться, если мы хотим до темноты добраться в Сен-Марко.

Отряд тронулся дальше по лесной дороге, и когда она снова оборвалась, уверенно продолжил путь по раскинувшемуся впереди лугу. К удивлению Хока, барон Делвин-Элидир словно чувствовал нужное направление и вскоре въехал в небольшой перелесок, миновав который, снова вывел своих спутников на дорогу. Спустя пару часов скачки он свернул с дороги на зелёный луг, окружённый лесом. В центре располагалось небольшое озерцо.

— Остался один переход, — пояснил барон, взглянув на Хока и, перекинув ногу через шею лошади, спрыгнул на землю. — Нужно дать отдых коням и немного размяться. Дальше поедем лёгкой рысью, и успеем вовремя.

Он подошёл к озерцу и, встав на колени, снял перчатки. Зачерпнув воды, он умылся, а потом выпил пару пригоршней воды. Его люди тоже спешились и отстёгивали от сёдел сумки с припасами. Оруженосец Алед раскинул на ровной площадке плотную белую скатерть и начал выкладывать из своей сумы холстяные свёртки с хлебом, сыром и копчёным мясом.

— Прошу к моему столу, — произнёс барон, взглянув на Хока, и махнул рукой Кириллу.

Алед вытащил из сумы кубки и флягу. Он остался возле хозяина и, судя по всему, чувствовал себя в его обществе свободно. Он был лишь немного моложе своего господина, но всё же в бароне было что-то, что говорило, что он повидал куда больше, чем его слуга.

Устроившись на траве, барон с любопытством наблюдал, как Хок вытащил из корзины на крупе коня Кису и опустил его на траву. Кот осмотрелся и решительно направился к месту пикника. Барон тем временем оторвал от куска мяса широкую полоску и положил её на край скатерти со стороны Кисы. Тот благосклонно принял угощение. Алед, ничуть не смутившись появлением кота, уже нарезал кинжалом хлебный каравай. Первый кусок он передал хозяину, второй — Хоку, третий — Кириллу, и лишь четвёртый взял себе.

Утолив голод, барон откинулся на траву и, опершись на локоть, с интересом посмотрел на Хока, который, должно быть, казался ему более близким по статусу.

— Что ведёт вас в Сен-Марко? — поинтересовался он.

— У меня там дела, — ответил тот. — Мне нужно увидеть друзей, которые служат королю, и повидать его самого.

— Вот как? — барон прищурился. — Вы знакомы с королём Ричардом? Я спрашиваю не из праздного любопытства. Я знаю нравы при дворе. Там с подозрением относятся к незнакомцам, особенно прибывающим из луара. Между городами ещё длится перемирие, но фактически они по-прежнему пребывают в состоянии войны. Там не любят шпионов.

— Их нигде не любят, — спокойно кивнул Хок. — Но мы не шпионы. Мы лишь недавно прибыли на эту планету, посетили луар, но сочли, что нам там не рады. В Сен-Марко живут такие же земляне, как и мы.

— Возможно, по крови… Я не советовал бы вам слишком полагаться на эти узы. Среди недругов короля Ричарда не только алкорцы, но и люди нашей крови. Он подозрителен и жестоко расправляется с врагами. Думаю, что, уже въезжая в город, вы попали бы под подозрение, если выяснилось бы, что вы прибыли из луара.

— Но не попадём? — Кирилл посмотрел на барона.

— Нет, потому что вы проследуете мимо стражи в составе моей свиты. Однако если командор де Мариньи явится во дворец с сообщением, что прибыл из луара к королю, и не будет иметь при этом охранной грамоты альдора, то вместо короля он, скорее всего, увидит его палачей.

— Вы можете мне помочь в этом деле, ваша светлость? — прямо спросил его Хок.

Барон задумчиво посмотрел на него.

— Заступничество вашей госпожи значит много в моих глазах, однако вас я не знаю, и если вы направляетесь в Сен-Марко с дурными намерениями и имеете целью причинить вред королю Ричарду, ни защищать вас, ни помогать вам я не буду.

Хок кивнул.

— Спасибо за прямой ответ, ваша светлость. Я далёк от мысли просить вас о большем, чем вы сделали. Как я сказал, при дворе короля у нас есть друзья.

— Это особы, приближённые к королю?

— Насколько мне известно, они служат в его личной гвардии.

— Не думаю, что они помогут вам встретиться с королём. К тому же при неосторожном поведении они навлекут подозрение и на себя. Статус гвардейцев не так высок, как вы надеетесь. У короля есть личная охрана, телохранители. С гвардейцами он напрямую не общается. Если шпионы прознают об их связи с луаром, это будет приговором.

— Я всего лишь должен отдать один предмет, но непосредственно в руки королю.

— Лицо, которое обязало вас сделать это, дало вам какой-то знак или пароль, который служил бы пропуском к королю Ричарду?

— Мне сказано лишь, что я должен передать ему скромный дар в знак сердечной дружбы.

— Это похоже на пароль, — задумчиво произнёс барон. — По приезду в Сен-Марко мне придётся встретиться с королём. В конце аудиенции, если он даст мне такую возможность, я скажу ему о вас. Возможно, он согласится вас принять.

— Моя благодарность не имеет границ, ваша светлость.

— Пока не за что, — барон оценивающе взглянул на Хока. — Я чувствую в вас человека опытного и много повидавшего, сэр де Мариньи. Однако я ничего не слышал об ордене Пилигримов. Не могли бы вы просветить меня на этот счёт?

— Это не вполне орден, ваша светлость. Скорее всего, леди Дарья использовала это слово, чтоб пояснить саму сущность сложившихся между нами отношений. Речь идёт об экипажах двух звездолётов Земли, вынужденно задержавшихся на этой планете. Мы связаны не только уставом нашего флота, но и давней дружбой. Мы много пережили вместе, имеем схожие убеждения и руководствуемся одними и теми же принципами. Мы все офицеры космического флота, и для нас так же, как для членов рыцарского ордена, понятие чести, служение нашим идеалам и полная дружеская поддержка являются обязательными.

— Я понял вас, — кивнул барон. — А ваша покровительница?

— Она командир одного из звездолётов, очень опытный, заслуженный и всеми любимый командир. Её авторитет среди нас непререкаем, а учитывая, что командир второго звездолёта погиб, она вправе считать себя магистром нашего самопровозглашённого ордена.

Барон какое-то время обдумывал его слова.

— Поверьте, командор, я расспрашиваю вас не из пустого любопытства. Я хочу, чтоб вы поняли, что Сен-Марко короля Ричарда — место весьма опасное. При короле Армане королевский двор был полон жизни и веселья, но сейчас там царят алчность и подозрительность. Я с радостью оставался все эти годы в своём поместье, поскольку не являюсь вассалом Сен-Марко. У нас чисто деловые отношения. Но теперь, когда снова грядёт война, всем нам приходится выбирать сторону. Поэтому я возвращаюсь ко двору. У меня там тоже есть друзья, но мне всё равно придётся заново проверять их преданность. К тому же за прошедшие годы при дворе наверняка успели сложиться новые группировки, о которых мне ничего неизвестно. И опять же, так или иначе, я буду вынужден примкнуть к одной из них или создать свою. Как я понял, ваш орден, будем его и дальше так называть, не имеет пока политических интересов в Сен-Марко?

— Не могу отвечать за всех, ваша светлость. Наши товарищи прилетели сюда год назад, и я не знаю, какую роль они играют в игре, о которой вы говорите. Но я с известной долей уверенности могу предположить, что они всеми силами придерживаются нейтралитета. Нам запрещено участвовать в политических событиях других миров, и тем более в каких-либо действиях, направленных на чьё-либо уничтожение либо свержение существующего режима.

— То есть они не будут предавать кого-то на смерть и выполнять заказ на убийство?

— Совершенно верно.

— И предательство не в вашем стиле?

— За это я могу поручиться.

— Это очень уязвимая позиция, хоть она и внушает уважение. С другой стороны, стремление к нейтралитету выводит вас за рамки дворцовых интриг, что, скорее всего, устраивает все стороны. Я хочу предложить вам союз на взаимовыгодных условиях. Я буду оказывать вам помощь, если это не навлечёт опасность на меня и моих людей и союзников, и буду ждать от вас того же.

— О чём идёт речь?

— Пока не знаю. Всё будет зависеть от того, как будут развиваться события. Мне могут понадобиться надёжные люди, которые иногда будут выполнять мои поручения, если это, конечно, не войдёт в противоречие с вашими убеждениями. Вам и вашим товарищам не помешает негласное покровительство человека, имеющего влияние при дворе. В качестве проявления доброй воли я обещаю донести до короля сообщение о вашем прибытии. А вы всего лишь передадите вашим друзьям моё предложение.

Хок вопросительно взглянул на Кирилла.

— Я думаю, командор, что это предложение может быть им интересно, — заметил тот. — Учитывая, в каком положении мы все оказались, покровительство сильных мира сего будет для нас более чем полезно.

— Я постараюсь свести вас с их командиром, — наконец, решился Хок.

Барон удовлетворённо улыбнулся.

— Вот и отлично. А теперь давайте выпьем вина за нашу новую дружбу, только немного, чтоб не выпасть из седла.

Последующий путь в составе свиты барона Делвин-Элидира прошёл без каких-либо приключений, и вскоре, ещё до того, как начало смеркаться, они достигли Сен-Марко. Город стоял на небольшой возвышенности и был окружён двойной крепостной стеной, в которую были встроены мощные бастионы, выступающие своими угловатыми стенами на самый край глубокого рва, и высокие круглые смотровые башни, покрытые остроконечными синеватыми крышами. За зубчатыми стенами виднелись внутренние башни, шпили нескольких высоких зданий и несколько красноватых черепичных крыш, что говорило не о том, что в городе мало строений, а лишь о значительной высоте крепостных стен.

Проехав через ров по мосту, составленному из уложенных вплотную длинных брёвен, застеленных толстыми досками, отряд подъехал к воротам, зажатым с двух сторон двумя сторожевыми башнями, прорезанными тремя рядами узких бойниц. Шедшие в город крестьяне, возы купцов и даже одинокие рыцари поспешно уступали отряду дорогу, а молодой барон въехал в ворота, гордо выпрямившись в седле и уперев левую руку в бок. Его рыцари ещё на подъезде к городу подняли красно-жёлтые штандарты, и стоявшие у ворот стражники поклонились ему, оттесняя с дороги зазевавшихся путников.

Через узкую полосу между внешней и внутренней крепостными стенами был перекинут каменный мост, покоившийся на арочных опорах, и заканчивался, уходя под своды ворот высокого круглого бастиона, на крыше которого между зубцами стояли лучники в блестящих доспехах. Сама полоса была пустой и гладкой, видимо для того, чтоб обеспечить свободный обстрел из бойниц, прорвавшихся через первую стену врагов.

Проехав под низким сводом внутреннего бастиона, отряд выехал с другой стороны, которая была открыта. Это было понятной уловкой, поскольку бастион должен был служить для обороны города, а не для того, чтоб защищать ворвавшихся в него захватчиков.

За бастионом располагалась широкая прямая улица, тянувшаяся через весь город. С двух сторон её окружали добротные двухэтажные дома из песчаника под черепичными крышами, над подъездами которых висели вывески торговцев и ремесленников. Улицы поменьше отходили от центральной в разные стороны, отчего центр города напоминал рыбью кость.

Кортеж неспеша продвигался вперёд, всё так же пользуясь преимуществом в движении, поскольку с его пути спешили убраться и рыцари, и простые горожане. Однако когда дородная зеленщица замешкалась со своей тележкой, барон невозмутимо обогнул её, и его примеру последовали остальные всадники.

Вскоре справа возникла большая площадь, на которой были установлены деревянные прилавки ярмарки, где шумели торговцы и покупатели. По краям площади виднелись вывески трактиров, а также широкие распахнутые ворота, приоткрывающие взору прохожих недра кузниц, кожевенных мастерских и торговых складов, заполненных тюками с товаром.

Через какое-то время слева показалась ещё одна площадь, за ней возвышалось здание с вонзающимися в синеющее небо шпилями. По обеим сторонам подъезда, к которому вела широкая каменная лестница, стояли скульптуры, разглядеть которые в подступающих сумерках было невозможно. Но какие-то люди уже разжигали в больших чашах костры, чтобы осветить и лестницу, и её убранство.

Вскоре барон свернул направо и поехал по узкой улице. Здесь было темно и грязно, и его люди привычно положили руки на рукояти мечей. Вскоре перед ними открылась совсем маленькая площадь, на которой стоял красивый дом, напоминающий небольшой замок. Он был украшен изысканной резьбой, сдвоенные стрельчатые окна обрамляли витые столбики. Сбоку виднелся изящный балкончик, украшенный каменными розетками.

Широкие дубовые ворота, окованные медью, беззвучно распахнулись и отряд влился в широкий двор, едва ли уступающий по размеру площади снаружи. Въезжая, Кирилл успел заметить над воротами герб на широком каменном щите, но из-за недостатка света не успел его рассмотреть.

У подножия высокой каменной лестницы, ведущей в дом, уже выстроились слуги во главе с пожилым мажордомом, одетым в чёрный камзол из плотного сукна с белым широким воротником. Завидев барона, слуги поклонились, а потом конюхи бросились к приехавшим, чтоб принять их коней. Барон легко спрыгнул с седла и с улыбкой положил руки на плечи старика.

— Наконец, я вернулся сюда, мой милый Луций! — воскликнул он.

— Мы все рады вашему возвращению, — растроганно произнёс старик и посмотрел на слуг, которые радостно кивали. — Дом полностью готов к приёму нашего молодого господина. Постели проветрены и застелены новым бельём, кладовые полны, на кухне с утра суета, чтоб вы могли поесть с дороги.

— И столы накрыты для пира, не так ли? — рассмеялся барон. — Что ж, это не будет лишним. Услужи мне ещё, мой дорогой Луций, приготовь комнаты этим господам, — он обернулся и указал на Хока с Кисой на руках и стоявшего рядом Кирилла. — Наши гости будут жить здесь, покуда не решат отправиться в другое место. И, я надеюсь, им будет удобно.

— Дом всегда готов к приёму гостей вашей светлости, — поклонился Луций.

— Вот и отлично, — барон обернулся. — Господа, ступайте вслед за Луцием, он проводит вас в ваши комнаты, а после спускайтесь в нижний зал, чтоб присоединиться к небольшой пирушке по случаю нашего прибытия в Сен-Марко.

— Вы очень добры, — кивнул Кирилл.

— На сей раз, да, — не стал спорить барон, и, подойдя, с удовольствием почесал Кису за ухом. — Может, велеть слугам запереть собак на псарне? В залах бродят два волкодава, если они ещё живы.

— За шесть лет, что вас тут не было, один из них издох, ваша светлость, — вздохнул Луций, — второй одряхлел и не отличит кота от подушки. Что же касается молодого сына нашего почившего Грома, то он весьма дружелюбен к кошкам, поскольку вырос на кухне в обществе котов, защищающих погреба от мышей.

— У тебя будет компания для охоты, — усмехнулся Хок, наклонившись к Кисе. — Только обещай мне, что не будешь охотиться на волкодавов.

Барон рассмеялся и кивнул.

— Да уж, господин рыцарский кот, извольте сосредоточить ваше внимание на дичи не столь крупной, но куда более шустрой. Отдыхайте, господа. И не стесняйтесь просить об услугах мою дворню. Они могут наполнить вам бадью для купания и быстро приведут в порядок вашу одежду.

К ним подошёл оруженосец Алед и спросил, не нужно ли отправить гонца во дворец, чтоб сообщить королю о прибытии барона. Тот с сомнением посмотрел на него.

— Отправим утром, — наконец, решил он. — Давай проведём остаток этого дня и ночь спокойно. Мы, наконец, вернулись в наш старый дом и можем насладиться его покоем и уютом. А делами займёмся завтра.

— Может, оповестить кого-то из ваших друзей? — на всякий случай уточнил Алед.

Барон нахмурился и пробормотал:

— Кто знает, остались ли у меня здесь друзья… Никому не сообщай. Сегодня я никого не желаю видеть.

И он быстро взбежал по ступеням лестницы, словно не чувствовал на своих плечах тяжёлые доспехи.