Повелитель Рун. Том 5 (СИ)

Глава 17

Любое предсказание по мнению Дорена всегда было палкой о двух концах. Зачастую, слишком размытые для однозначного толкования, они всегда ставили перед магами извечный вопрос: нужно ли вмешиваться, если ты случайно узнал часть возможного будущего?

Чем сильнее мистик, тем рьянее он стремится к контролю. Пусть подсознательно, но даже самый нейтральный и доброжелательный маг никогда не станет терпеть чужое вмешательство в собственную жизнь.

Поэтому предвидение будущего по мнению многих было чистейшим хаосом. Оно заставляло уравновешенных и рациональных людей вести себя совершенно противоестественно и совершать поступки, о которых в иных условиях они даже не помыслили бы.

— Я знаю о чем ты думаешь, — мальчик внимательно посмотрел на Дорена. — Дядя Касиан тоже постоянно спрашивает у меня не изменится ли его линия, если он узнает о ней больше, чем нужно. Но тебе не нужно переживать. Линии не настолько слабы, чтобы меняться от простого знания. Чтобы повлиять на них, нужно гораздо больше.

— Меня не слишком волнуют твои линии, — Дорен покачал головой. — Просто я не люблю магию с такой высокой ценой.

— Разве есть разница в том, кто использует инструмент? — голос Остина неуловимо изменился. — Цена все равно будет заплачена. Не сейчас, так после. Не для тебя, так для другого.

— Считай это лицемерием, но я не хочу быть к этому причастным, — парень негромко хмыкнул. — Ты ведь уже не Остин?

— Верно, — мальчик с улыбкой кивнул. — Не переживай, с ним все в порядке. Я его старший брат. Я обещал присматривать за ним, поэтому я здесь.

— Звучит довольно ответственно, для десятилетки, — Дорен подозрительно прищурился. Он не чувствовал опасности, но все равно, старался не расслабляться.

— После смерти мне открылось многое, — «Остин» пожал плечами. — Знаешь сколько оракулов семьи Норат сейчас со мной?

— Избавь меня от подробностей, — парень мрачно скривился. — Ваши родственнички те еще твари. Так что, у вас единая душа?

С самой первой секунды этой встречи Дорен заметил, что с мальчиком что-то не так. Но сейчас, картина стала потихоньку вырисовываться.

— Чем сильнее дух, тем дальше провидец способен заглянуть. Но разум человека вещь хрупкая. Взрослый ум не в состоянии ясно воспринимать те образы, которые можно увидеть на той стороне. Только незамутненное сознание ребенка способно выдержать вес Линий, — мальчик сложил руки за спиной. — Каждое новое поколение семьи Норат становится невольным заложником предыдущего. Слишком уж многое отдали их предки ради достижения великой цели.

— Да ну? И какая же великая цель была у твоих предков? — Дорен вздохнул.

— Совершенный оракул, способный наблюдать линии без последствий. Наша единая душа, как ты её назвал, передается от одного предсказателя к другому.

— Передается? Скорее насильно прививается. Подобная магия непростительна, — парень покачал головой. — Твоя семья перешла черту.

— Уж поверь, я первый в списке недовольных, — старший брат Остина грустно улыбнулся. — Но разве прошлое можно изменить? Или ты считаешь, что мою семью нужно уничтожить?

— А ты считаешь, что нет? — Дорен ответил вопросом на вопрос.

— Считай это блажью глупого ребенка, но я любил и люблю свою маму. И Остин тоже любит. А она любила и по-прежнему любит нас.

— С чего ты это взял? — парень не был убежден.

— Дети любопытны, — Остин пожал плечами. — И часто поступают по-своему, втайне от всех. Как думаешь, ребенок, которого разлучили в раннем детстве с матерью, не захотел бы узнать о ней хоть что-нибудь? А уж Линии могут ответить на многое.

— Разлучили? — юноша зацепился за брошенное слово.

— У моего отца десять жен. И столько же наложниц. Их чистота крови и родословная не имеют большого значения, ведь дар прорицания всегда передавался по мужской линии. Поэтому детей, несмотря на низкую плодовитость магов, у семьи Норат много, — мальчик был спокоен. — Мой отец никогда не посещал ни одного из нас.

— Чтобы не привязываться, — Дорен кивнул сам себе.

— Верно, — «Остин» продолжил. — но матери гораздо сложнее отказаться от ребенка, которого она выносила под сердцем. Обычно, женщины семьи Норат знают на что идут, у них и выбора как такового нет, но наша с Остином мать переживала расставание слишком мучительно. После нас она наотрез отказалась заводить третьего ребенка.

— Её не смогли заставить? — парень приподнял брови. Он вполне хорошо представлял, какие нравы могли царить в этой семье.

— Пока живы её дети, никто не станет причинять ей вред. Ведь это отразится на линиях, и Оракул обязательно узнает, что случилось с его мамой. А это чревато проблемами. Но как ты понимаешь, я уже мертв, а Остин… он тоже не протянет слишком долго. На королевство надвигается беда, и услугами прорицателя будут пользоваться много. Когда и он умрет… Нашу мать больше терпеть не станут.

«Мир магов во всей его красе.»

Дорен лишь угрюмо пробормотал про себя.

— Зачем ты мне все это рассказываешь? — парень посмотрел мальчику прямо в глаза.

— Потому, что у меня есть просьба.

— Ко мне? Серьезно? — юноша покачал головой. — Ты видишь меня первый раз в жизни. Я не настолько силен или влиятелен, чтобы вмешиваться в дела твоей семьи.

— Он сказал, что ты можешь помочь, — мальчик сжал губы.

— Он? Кто он? Касиан? — Дорен хмыкнул.

— Нет. Он. Ты говорил с ним совсем недавно. Он посоветовал тебе встретиться со мной.

— Не понимаю, о чем ты, — парень нахмурился, и тут же подумал, что если в этой истории действительно был замешан Истинный, то отмахнуться так легко у него вряд ли получится.

— Ты понимаешь. Он сказал, что тебя не нужно убеждать. Ты сам примешь верное решение, — как не пытался старший брат Остина выглядеть спокойно, сжатые кулачки и положение тела выдавали его волнение.

— И в чем твоя просьба? — Дорен вздохнул, решив для начала хотя бы выслушать, чего от него хотела неприкаянная душа.

— Я прошу тебя сохранить жизнь моему брату. Когда Остин стал оракулом, моя мать, от горя, стала чахнуть прямо на глазах. Сейчас она лишь бледная тень себя прежней. Я почти уверен, что после смерти брата моему отцу даже не придется вмешиваться, она и сама умрет, не выдержав потери. Помоги им, — в голосе мальчике прорезалась мольба.

— Как я им помогу? — ответ юноши был очень тихим. — Ты просишь невозможного.

— Это не так. — мальчик яростно затряс головой. — Перед смертью, я видел твою Линию.

— Это значит… — глаза Дорена тут же расширились.

— В этом нет твоей вины. Просто я оказался слишком любопытен, и слишком слаб, чтобы выдержать вес твоего пути, — бывший оракул грустно улыбнулся. — Я увидел, как линия Касиана искривляется поз воздействием другой, гораздо более прочной и мощной судьбы. Такого я раньше никогда не наблюдал. Эта линия прогибала сотни и тысячи других, и я не смог сдержаться. Я посмотрел на неё. Но я был не готов.

— Мне жаль, — парень произнес бесполезные слова и опустил взгляд.

— Не стоит, — мальчик покачал головой. — Это было неизбежно. Так вот, насчет того, что мне открылось…

— М? — Дорен ждал без энтузиазма. Даже если дар семьи Норат и был мощным по меркам королевства, способен ли он был проследить все кармические связи юноши, которыми он оброс за последнее время? Вряд ли хоть один смертный мог предсказать влияние богов на его жизнь.

— Ты ведь серьезно подумываешь о том, чтобы покинуть Восточное Королевство?

— Глупости, я вовсе не… — юноша осекся на середине фразы.

«А ведь действительно. Подобная мысль все чаще мелькает в моей голове. Разве не проще забрать с собой всех тех, кто мне не безразличен, и найти себе новое, укромное место под солнцем без войны, интриг и назойливых богов?»

— Это не принесет тебе счастья, — мальчик говорил спокойно. — Я видел, что то, от чего ты бежишь все равно настигнет тебя.

— Вряд ли, ты действительно это видел, — Дорен покачал головой.

— Иные толкования возможны, — оракул не стал хитрить и изворачиваться, — но что совершенно точно, так это то, что на этом пути ты совершенно один.

— Что ты имеешь ввиду? — парень нахмурился.

— Все линии, что ты собирал вокруг себя, оборваны.

— Кто бы сомневался, — Дорен закатил глаза.

«Вот и думай теперь, правда ли это, или меня куда-то усиленно подталкивают.»

Юноша не заметил, как его ладони сжались в кулаки.

«Спокойная жизнь в полном одиночестве? Разве это то, что я хочу?»

— Это все, что тебе открылось? — принимая правила игры, Дорен не мог не спросить.

— Я видел еще много всего. Настолько много, что разглядеть что-то конкретное во всем этом мельтешении было почти невозможно. Но я увидел конец Восточного Королевства. Я увидел черноту, что пожирала все на своем пути. В этой линии была точка, в которой обрывались пути настолько большого количества людей, что дальше вообще ничего не осталось.

— Как вдохновляюще, — парень буркнул себе под нос.

— В Затерянном Городе есть что-то очень важное, — внезапно, мальчик продолжил. — ты не должен позволить Древним семьям добраться до центра города первыми.

— Ты просто открыл мне глаза, — Дорен не мог не съязвить. — Уж прости, но я и сам могу хоть сейчас придумать целый ворох таких туманных предсказаний.

— А еще там находится один из его грехов, — не обращая внимания на слова юноши, мальчик продолжил.

— Кого его? — парень непроизвольно сглотнул.

— Я не знаю. Но Он сказал, что ты знаешь. Пожалуйста, спаси моего брата. Я не смогу вечно приглядывать за ним, — неожиданно, мальчик несколько раз моргнул, и рассеяно огляделся. — А? Ты что-то сказал?

— Остин? — Дорен осторожно назвал его по имени.

— Что? Дорен, ты странно выглядишь, — мальчик озадаченно нахмурился, а потом внезапно, широко улыбнулся. — Подожди, ты что, говорил с моим братом?

— А ты ничего не помнишь?

— Нет, — улыбка, возникшая секунду назад, тут же поблекла. — Я не могу с ним просто так разговаривать. А когда он приходит ко мне во сне, я мало что запоминаю.

— Твой брат приходит к тебе во сне?

— Конечно. Он по-другому не может. Он ведь заснул навсегда, я же говорил, — Остин со странным выражением лица посмотрел на юношу. — Жалко только, что это бывает редко. Обычно, мне совсем не с кем играть. Но учитель не любит, когда я долго сплю. Он говорит, что сон — напрасная трата времени.

— Мгм, — Дорен промычал что-то нечленораздельное в ответ. Общение с детьми никогда не было его сильной стороной.

— Кажется, тебе пора, — внезапно Остин посмотрел в сторону дворца. — там что-то происходит.

— Эм, ладно, — обескураженный парень проследил за направлением его взгляда, но ничего не заметил.

— А мы еще встретимся? — когда Дорен встал и направился к выходу из беседки, мальчик с любопытством спросил вдогонку.

— Разве ты не оракул? Ты не знаешь? — парень остановился, подняв глаза к небу.

— Неа, — надув щеки, спустя несколько секунд, Остин с неохотой ответил. — обычно знаю. Но, кажется, брат не разрешает мне даже смотреть в твою сторону. Так ты еще придешь?

— Я постараюсь, — Дорен тяжело вздохнул.

— Тогда до встречи! — повеселев, Остин помахал юноше рукой.

Элиса ждала его на том же самом месте. Когда юноша подошел ближе, она взволнованно заглянула ему в глаза.

— Как ты?

— В порядке. Разве не видно? — Дорен пожал плечами.

— Ты не злишься на меня, что я не рассказала тебе?

— Не рассказала о чем? О том что оракул — это малолетний щегол? Или о его ублюдочной семье, которая использует собственных детей как сосуд для мерзопакостной магии, лишающей малышей не только жизни, но и посмертия? Или о том, что всем вокруг насрать, и они спокойно пользуются услугами этих психов? — лицо Дорена не выражало никаких эмоций. — Ерунда, честное слово.

— Значит, злишься, — Элиса непроизвольно сжалась. — Ты прав, конечно… Но с этим ничего нельзя поделать. Семья Норат всегда оставалась верной короне, и сделала очень много для Восточного Королевства. Без помощи оракула…

— Можешь не распыляться, — юноша лениво махнул рукой. — Я такую историю слышал тысячу раз. Необходимое зло, все дела, благие намерения…

— Что ты будешь с этим делать? — шатенка печально улыбнулась, оглянувшись через плечо.

— Ничего, — ответ Дорена был моментальным. — Я не настолько импульсивен, чтобы сначала делать, а потом думать. Но мне действительно любопытно, зачем Касиан вообще позволил мне эту встречу?

— Может, хотел проверить твою реакцию? — Элиса крепко задумалась. — Ему приходится возлагать на тебя очень большие надежды. И я не думаю, что он так уж этому рад. Вдруг ему захотелось убедиться, что ты не сорвешься в самый неожиданный момент?

— Слишком глупо. Лучше бы он с врагами разбирался, а не союзников испытывал, — Дорен недовольно хмыкнул. — Как же я это ненавижу…

— Что ненавидишь?

— Когда другие пытаются мной манипулировать.

Парень не стал уточнять, что имел ввиду вовсе не Касиана, а кое-кого гораздо более могущественного.

Разговор с оракулом прошел совсем не так, как он предполагал. Изначальные планы надавить на провидца и выяснить его реальные мотивы моментально улетели в трубу, стоило только юноше увидеть с кем ему предстоит говорить.

«Вот и что мне теперь делать? Как вообще я могу помочь этому мелкому? Кто меня станет слушать? Касиан точно не пойдет навстречу в этом вопросе. Использовать желание?»

Дорен нахмурился от странной мысли, промелькнувшей в его голове.

«А что если он этого и добивался? Показал, вот мол, смотри какая несправедливость, если хочешь ему помочь, только попроси… Ненавижу интриги.»

— Так или иначе, но несколько баллов сегодня вечером Касиан потерял. Ему повезло, что его противники отбитые на голову психопаты, и я вообще никак не могу встать на их сторону, — в голосе юноши все же прорезалось недовольство.

Элиса в ответ лишь покачала головой. Ей и самой сильно не нравилось происходящее, но, с другой стороны, она не могла вот так просто отвернуться от короля. Слишком многим она была ему обязана.

— Действительно, что-то происходит, — когда они подошли ко дворцу, Дорен тут же ощутил сильное напряжение маны впереди. — А здесь миленько.

Парень уже однажды бывал в королевском замке. Но его прошлый визит оказался довольно смазанным, и Дорен успел увидеть всего ничего, перед тем как отправиться в экспедицию в Тайные Земли. Как говорил сам Касиан, он не слишком заботился о внешнем виде дворца. Но торжественный зал, в который Дорен с Элисой вошли прямо из сада, все равно поражал своим великолепием. При этом, несмотря на обилие дорогого камня и драгоценных металлов, убранство не казалось кричаще-пошлым. Подобранные цвета, колонны, искусные барельефы и внушительные сверкающие люстры под высоченным потолком не вызывали сомнений в том, что ты находишься на приеме у короля, но все-таки не давили своим статусом и не мешали дышать свободно.

— Кажется, мы пропустили все самое веселое, — когда Дорен понял, что только что произошло на торжественном приеме, то, наконец, понял, зачем вообще Касиан его затеял.

— Тебе не сойдет это с рук, узурпатор! — посреди зала, в окружении десятков трупов, на коленях стоял темноволосый упитанный мужчина лет сорока. Несмотря на гневные слова, его голос дрожал. Аристократ, а судя по роскошному камзолу, мужчина принадлежал именно к этому сословию, затравленно озирался, но не находил выхода из сложившейся ситуации. Баюкая свою окровавленную руку, он попытался было встать, но волна невидимой и бесформенной энергии вновь прижала его к полу.

— Ты остался жив только потому, что мне нужен был свидетель, который расскажет всем, что произошло, — с мечом в руке, Касиан расслабленно стоял в десяти метрах от толстяка.

— Это война! Ты слышишь! Это война, тебе конец! — брызжа слюной, раненый аристократ уставился на короля. Стоило ему осознать, что он не умрет, как его плечи расправились, а голос окреп, и он снова попытался подняться.

— Свидетель не обязательно должен быть цел и здоров, — новый пресс энергии ударил по мужчине еще раз, и Дорен отчетливо услышал громкий хруст.

— Моя нога! Ублюдок! — аристократ мешком рухнул вниз.

Не меньше сотни гостей в полнейшей тишине стояли вдоль стен и мрачно наблюдали за происходящим.

— Вы все забыли, как я пришел к власти, — Касиан говорил спокойно, но его голос проникал каждому гостю прямо в уши. — Вы думаете, я боюсь войны? Боюсь крови? Думаете, я ослаб?

Мощь седьмой звезды захлестнула зал. Многие аристократы, ощутив уровень энергии, тут же поменялись в лице. Дорен задумчиво кивнул.

Представление, которое разыгрывал Касиан, скорее всего, было не для врагов. Древние семьи и так окончательно перешли черту, примирение с ними было невозможно, и игнорирование их нападок, лишь показало бы всем заинтересованным, что их правитель действительно боится. Но вот союзники короны и нейтральные аристократы должны были увидеть, какой будет цена возможного предательства. Король сделал свой ход. И он был готов к бою.