Повелитель Ифритов

Глава 8. Заманчивое предложение

— Вот млять! Добронравов совсем распоясался! Вторая баба за месяц!

— Ха! А будь ты боярином, так не развлекался бы?

— Ну… точно не так часто!

Когда дверь открылась, и на маленькую пристань вышли трое мужчин, я медленно подобрался поближе, чтобы слышать их разговоры.

— Не, ну его можно понять, — проговорил один из мужчин. В тени моста их нельзя было разглядеть, — власть, вседозволенность, бабло. Наркоты сколько влезет. Простые утехи с бабами быстро приедаются.

Я нахмурился. Увидел, как на пристать вышли еще двое. Они тащили большой продолговатый сверток.

— Не упади только, тут ступенька.

— Угу.

Надо же? От трупа, что ли избавляются? Здесь? Прямо напротив следственного комитета города? Вот это сюр…

— Ох уж эти бояре, — хрипловато начал другой, — все у них есть. А мы, простолюдины что? Только и делай, что горбаться на господ, да прибирай, когда они наиграются.

— Вот ненадо морализаторства, — проговорил третий немного высоковатым голосом, — вспомни, на прошлой неделе ты сам чуть ту шлюшку не придушил. Бардель-маман ее еле откачала. Вон какой был скандал!

— Ага, — кивнул хриплый, — а будь я боярином, скандал бы устроил я! А чего они мне такую слабенькую девку суют?

— А, так ты говоришь о классовой несправедливости? По-твоему, все имеют право на выносливых и крепких шлюх. Я правильно понимаю?

— Ну да! — весело сказал хриплый, — как говаривал какой-то философ, каждый человек должен быть свободен, и у каждого должна быть выносливая шлюха.

— Предлагаю потом за это выпить, давай, грузи ее. Тяжелая, блин, хоть и худая как щепка.

Троица взошла на борт катера, уложила сверток на палубу. Мужчины расположились в лодке, запустили негромкий двигатель и, на пониженных оборотах, пошли по речке.

Было ясно, что троица скрывает следы преступления. Видимо, их барин неплохо погулял этой ночью. Какой-то Добронравов. Вот так фамилия. Звучит, как жестокая ирония.

Больше всего меня удивило то, что преступники были настолько наглые, что даже не парились о том, чтобы отчалить где-нибудь подальше от центра города. Они, просто вытащили тело там, где им было удобнее всего.

Кажется, их хозяин достаточно влиятелен, чтобы позволить себе такой фортель. А может быть, местные органы достаточно коррумпированы, чтобы закрыть глаза. Впрочем, одно другому не мешает. В любом случае меня интересует лишь ифрит.

Когда катерок проплывал прямо подо мной, я легко перемахнул через ограду, спрыгнул вниз.

Ифритная обувь приглушила силу удара. Я громко приземлился на борт, да так, что все вздрогнул. Я медленно выпрямился.

— Еб твою! — засипел хриплый

— Че?! — растерянно взвизгнул второй

— А! Мля! Че за нах! — крикнул мужик, с высоковатым голосом.

Я немедленно метнулся к Высокоголосому, выбросил руку. Ударил прямо в горло. Хрустнуло. Он захрипел, выронил пистолет. Ствол гулко стукнулся о деревянную палубу.

Мужик схватился за горло, опрокинулся, перевалился через борт и плюхнулся в воду.

Хриплый вскинул пистолет. Хлопнуло дважды. Пули прошили мне плечо и бок. Обе прошли на вылет. Я даже не вздрогнул. Аврора бросилась латать раны. Я же напал на хриплого.

— Да кто ты такой?! — сипло заорал он.

В руках щелкнул складной клинок. Я подскочил, срезал ствол его пистолета. Ловко врезал по колену. Мужик застонал, гулко припал на одну ногу. Я быстро вонзил клинок ему в шею, схватил за рукав и выбросил из лодки. Он громко бултыхнулся в воду.

Последний стал собирать в руках огненный шар. Но медленно, его потенциал был низким.

— Не подходи! Я огневик! — заорал он, зажарю… — не успел договорить он.

Я подскочил, вонзил клинок снизу, в челюсть. Он без малейшего усилия вышел в темени. Я поднырнул под обмякшего, подтолкнул плечом и тоже выбросил за борт. Оглянулся, на всплывающие трупы.

— Отлично, — проговорил под нос я, — может менты найдут этих утырков, и хоть почешутся.

Под их носом ублюдки вывозят трупы, судя по ифриту не первый год, а они сидят на месте. Нужно бы дать им еще зацепку к этому Добронравову.

Я сел за штурвал катера, дал газу. В ушах засвистел ветер, я помчал по каналу, к широкой полноводной реке. Там, причалил к каменистому, дальнему от города, берегу. Забрался катером на мель.

Я решил пробить бензобак катера и поджечь лодку. Потом задумался, опустился к трупу девушки. Завернутый в плотную ткань, перемотанный скотчем он выглядел, как серая мумия.

Я щелкнул складным мечом. Разрезал сверток в области лица, снял кусок ткани.

— Вот сукин сын, — злобно проговорил я, нахмурился, — чертов ублюдок!

Метнул взгляд на рукоять складного клинка. Я рассматривал надпись, что там была, и раньше. Но не придавал ей значение. Теперь же, все встало на места.

Три золотые буквы в полированной деревянной части ручки меча: ДПА. Первая значит — Добронравов. Остальные — имя и отчество.

— Прирежу, суку, — прошипел я, сквозь зубы.

На меня смотрели мертвые глаза той самой девочки, что боярин, одетый в кожаную куртку, толкнул на мосту. У него я отобрал этот меч. Он и есть Добронравов. Сученыш не смирился с позором. Зассал отомстить мне и отыгрался на девушке-простолюдинке. Причем ублюдку за это ничего даже не будет. Штраф заплатит, и отделается одним неприятным вечером. Именно поэтому мужики вели себя так смело. Я твердо решил найти и убить ублюдка.

Домой я вернулся ближе к четырем утра. Я забаррикадировал вынесенную пианино дверь, и попасть в дом думал через приоткрытое окно второго этажа. Тем не менее, пришлось нападать по шее, и выгнать, какого-то мужичка, что копошился у дома, разбирая баррикаду. Думал проникнуть внутрь и чем то поживиться. Не тут то было.

Катер же, я сжег, как и планировал. Тело девушки, вытащил, уложил неподалеку, на камни пляжа.

Ифрит Жажды Сокрыть Преступление оказался большой и сильный, но очень спокойный. Я легко усмирил его и засунул в авторучку. Так будет проще уничтожить его вместилище, когда начну делать из ифрита артефакты.

В пяти минутах от пляжа была трасса. Я вызвал, по геолокации моего знакомого водителя такси. За пятьдесят рублей он согласился довезти меня до города. За триста — забыть о моем существовании.

Я добавил еще сто пятьдесят, чтобы он позвонил в полицию и сообщил о подозрительном пожаре на берегу реки. К утру тело несчастной девушки найдут. Моих следов во всей истории не прослеживалось. Жаль только, что денег у меня почти не осталось.

Утомленный, я принял душ, поужинал (или позавтракал) какими-то Катиными сухими хлопьями с молоком и лег спать.

Я проснулся от немыслимо жуткой музыки. Вскочил, как ошпаренный. Некоторое время, спросонья, не мог понять в чем дело. Потом додумался, что звонит смартфон. Это была Нина. Я ответил.

— Ром, — голос девушки звучал обеспокоенно, — как ты, все хорошо? Во сколько ты явился домой? Я переживала.

— Все хорошо, — сонно проговорил я, — Нина, что-то стряслось?

— Мы бы хотели, чтобы ты приехал. Дело в Кате, — тон девушки был такой, будто случилось что-то серьезное. Словно Катя была в опасности.

— В чем дело? — строго сказал я.

— Прошу, приезжай! Ты должен услышать сам!

— Что ж, еду, — я положил телефон, быстро встал.

Краем глаза, в зеркале шкафа, я увидел свое отражение. Мускулатура, все еще не слишком выдающаяся, уже проявлялась. Плечи стали шире, появились грудные и пресс. Аврора работала, но рассматривать себя подборно не было времени.

Я постучался в дверь небольшого и старенького, но приятного на вид двухэтажного домика. Здесь жила Нина.

Дверь открыла немолодая женщина. Ее возраст, из-за внешней неухоженности, сложно было определить. Женщине могло быть, как пятьдесят пять, так и семьдесят лет.

Одетая в старое, немного вычурное и грязноватое платье по грузной фигуре, женщина смотрела на меня строго и внимательно. Я заглянул ей в глаза в ответ. Не привык прятать взгляда от людей. К моему удивлению, она выдержала.

Лицо женщины было покрыто немногочисленными, но глубокими морщинами. Мышиного цвета волосы неаккуратно скручены в дульку.

— Кто вы? — требовательно спросила женщина.

— Здравствуйте. Меня зовут Роман. Роман Селихов. Нина живет здесь? Она нужна мне, позовите, пожалуйста.

— Селихов? Не ври. Я знаю Селихова. Ты на него не похож. Я тебя не знаю, и не привыкла разговаривать с незнакомцами. — тон женщины был неприятный. Она слегка повысила голос.

— Позовите. Нина приглядывает за моей сестрой.

— Я не разговариваю с незнакомцами. Иди отсюда.

Она попыталась захлопнуть дверь, я быстро сунул в закрывающуюся щель ногу. Дверь стукнула об обувь и не закрылась. Женщина с усилием потянула, запыхтела. Наконец, она сильно хлопнула, явно надеясь, причинить мне боль.

Я не отреагировал, холодно посмотрел на нее.

— При всем уважении, сударыня, — начал я, — не майтесь дурью. Откройте. Мне нужно видеть Нину.

Женщина посмотрела неприязненно.

— Мам! — за дверью раздался Нинын голос, — что ты делаешь? Впусти его! Это Рома Селихов! Мой начальник.

— Селихов? — удивилась женщина, — ты что-то путаешь. Селихов сутулый дылда-дурачок. А это какой-то совершенно невоспитанный мужлан!

— Просто откройте дверь, — серьезно сказал я.

— Это Роман! Роман Селихов! — нервно проговорила Нина, — пусти, мама.

Дверь открылась. Нина отпихнула грузную мамашу. Там, бурча что-то себе под нос пошла в дом.

— Не ходите по дому в обуви! — раздраженно проговорила она, — господин Селихов! Нито я выгоню вас вон!

— Не обращай внимания, — замялась Нина, — мама у меня всегда была с характером, а когда умер пап, совсем не сахар стала.

Нина выглядела прекрасно. В домашнем, она была уютной и в то же время очень привлекательной. Девушка вышла ко мне джинсах, обтягивающем боди, поверх которого была наброшена рубашка. Объемная грудь девушки смотрелась в боди чудесно, а джинсы, приспущенные немного ниже, чем нужно, приоткрывали изящные изгибы Нининого тела.

— Где Катя? — спросил я.

— Рома! — девочка выскочила из ванной комнаты в коридор, весело помчалась ко мне.

— Сестренка! — я опустился на колени, обнял девчушку. Почувствовал, как по затылку приятно побежали мурашки. О, боги! Сколько же я упустил, отказавшись от семьи в прошлой жизни!

— Ты заговорила! — я отстранил девочку, стал добродушно осматривать ее веселое румяное лицо.

— Представляешь? — Нина улыбнулась, оперлась о косяк, — утром я проснулась от того, что она звала тебя сквозь сон. Я стала будить Катю, а она мне заявила, что хочет поспать еще пять минут, представляешь?

— Ты об этом мне хотела сказать? — я взглянул на Нину, иронично поднял брови.

— Ну да. А что ты так смотришь?

— Тон был такой, будто Катю похитили и просят выкуп, — засмеялся я.

— В смысле?

— Обеспокоенный. Словно что-то стряслось, — я встал.

— Что за глупости? — Нина растерянно нахмурилась, напучила пухлые губки.

— Ты совершенно не умеешь сообщать приятные новости, Нин, — хохотнул я, — потренируйся как-нибудь.

— Что? — девушка недоуменно скривила бровь, — ничего не понимаю. О чем ты?

— Пойдемте, — я улыбнулся, — мне нужна ваша помощь. Сейчас будем делать бизнес.

— Браслеты из разноцветных ниток? Серьезно?

— Серьезно.

— Да кому они могут понадобиться? — Нина скептически осмотрела связку ниток, что я привез из дома.

Катя же сидела на полу и увлеченно, довольно мастерски, плела уже третий браслетик. Она ловко перебирала нитки. Кончик языка смешно торчал в уголку рта.

Катя заговорила, да. Но ее внешний вид ярко показывал то, как сильно она страдает от случившегося. Девочка почти не улыбалась. Ее лицо было безэмоциональным. Глаза часто блестели от слез. Тем не менее, браслетики явно отвлекали ее от дурных мыслей. нужно будет научить ее делать оригами.

— Не забывай вплетать монетку, Катюш, — я сидел на диване, переплетал нитку за ниткой, — вот, — протянул я маленький железный кружочек с дырочкой, — это важно. Без этого ничего не выйдет.

— Ты объяснишь, что тут происходит? — Нина все же попыталась переплести нитки, но почти сразу у нее получился нескладный комок. Она раздраженно бросила его на диван.

— Нет, — посмеялся я, протянул ей новые, — просто плети. И еще мне бы свободную комнату. Когда закончим, я останусь там на пару часов. Мне нужно поработать.

— Да над чем? — удивилась девушка.

— Узнаешь.

— Это… Так странно, — Нина снова принялась крутить нитки, — словно урок труда в школе.

Эх, Нина. Таких уроков труда ты еще не видела. Если все пойдет по плану, один браслетик окупит тебе новую машину.

Вместе мы наплели не меньше трех десятков браслетов. Могли бы больше, но кончились манетки.

— На цокольном этаже отцовская мастерская, Рома, — проговорила Нина, — там немного не убрано. Сам понимаешь, туда никто почти не спускается.

— А чем занимался твой отец? — заинтересовался я

— Вырезал по дереву. Делал мебель, — девушка пожала плечами, — вот такое вот у старого солдата было хобби, после службы в чистильщиках.

— Ты многое знала о его службе?

— Почти ничего, — Нина задумчиво тронула подбородок, — я мало с ним общалась. Училась на факультете госуправления. Он верил, что его карьера поможет пробить мне дорогу в лучшую жизнь. Но родам-отступникам слишком многое не позволено. Вот я и работаю менеджером в кафе.

Я с улыбкой посмотрел на Нину.

— Ой, не то чтобы мне не нравится работать у тебя в кафе, — смутилась она, — просто…

— Все хорошо, Нин, — я встал, собрал все браслетики, — нормально, что ты хочешь большего. Все хотят.

— Ром?

— Да.

— Что с тобой случилось? Ты стал другим. Не тем что раньше. Говоришь иначе. Слова, интонации, тон, манера, в конце концов. Даже голос, будто стал ниже. Что с тобой?

— Если я скажу. что не знаю, — солгал я, — это тебя успокоит?

— Таким… — девушка замялась, опустила глаза, — ты нравишься мне гораздо больше.

Я не ответил, собрался уходить.

— Не ходи один!

— Ммм? — я обернулся, посмотрел на Нину. Она сидела на диване, по-женски поджав ноги.

— Давай я с тобой пойду? Давай возьмем Марка? Но не ходи к Лунару один. Он настоящий бандос.

— Нин! — из кухни донесся голос Кати, — Нин, я не могу достать печенье с верхней полки!

— Помоги Кате, — проговорил я, — а я справлюсь.

— У нас дресс-код! Все мужчин — только в пиджаках!

Я холодно посмотрел на здорового лысого охранника. Закатил рукав пальто, показал ему перечеркнутую корону на запястье.

— Ой! Вы из детей боярских, — лысый изменился в лице, его крупный нос покраснел, маленькие глазки забегали, — прошу прощения, господин. К нам обычно не ходят дворяне. Подождите секунду.

Он шепнул что-то своему коллеге, еще более здоровому и еще более лысому охраннику и исчез в дверях клуба.

Заведение “Лунная дорожка” располагалось в северном микрорайоне города. Жили здесь лишь простолюдины, и увидеть аристократа в таком месте — редкость. От того никому даже и в голову не могло прийти, что я из дворян. Зараза… Как Роман забрался в такую дыру?

Холодало. Ночная осенняя прохлада опускалась на плечи и крепчала. Неоновая вывеска “Дорожки” пошло мерцала на всю улицу.

Сзади, в очереди раздались недовольные голоса.

— А ну поорите мне еще, — обернулся я. Очередь почти сразу стихла.

Лысый амбал вернулся через пять минут. Теперь он был не один. Моя старая знакомая рыжая девушка, что без спроса явилась в мой дом, поиграть с Катей в ладушки, грациозно показалась из-за спины секьюрити.

Сегодня она носила облегающее короткое черное платье. Платье сидело на ней прекрасно. Подчеркивало ее объемные стройные бедра. Открытые аккуратные плечи придавали образу большей пикантности.

— Ты что, не узнал Романа Селихова? — строго сказала она Лысому, — это же единственный дворянин, что у нас бывает, — девушка улыбнулась, — не обижайся на этого дурачка, — она обратилась ко мне, — Сёма у нас новенький. Проходи, Ромочка.

— Лучше бы тебе больше не называть меня Ромочкой, — шепнул я ей на ухо, когда вошел внутрь.

— Отшлепаешь меня? — она повела бровью.

— Тебе может не понравится, что я с тобой сделаю.

— Мне уже нравится, — ее маленькие губки искривились улыбкой, — пойдем. Лунар хочет видеть тебя немедленно. Ты принес деньги?

Я не ответил, даже не посмотрел на нее. Девушка нахмурилась.

Мы прошли по темному коридору с черными стенами и красным потолком. Вошли в большой, шумный от музыки, зал клуба. Люди, волнующейся стеной, ритмично двигались в такт басу.

Протиснувшись сквозь танцпол, к лестнице. Оттуда, по широким вычурным ступеням поднялись на второй этаж. Прошли по коридору. Оказались у широкой двустворчатой двери.

Высокий охранник в безвкусном костюме с отливом, строго посмотрел на нас. Кивнул девушке и исчез за дверью.

— Вот уж правда, — недовольно выдохнула она, — смерть близких меняет людей. Ходил, забитый, как цуцик, а теперь, глянь на него: расправил плечи, смотрит волком. Не знала я, что ты такой секси, Селихов.

— Ты действуешь мне на нервы, — я холодно посмотрел на нее.

— Почему ты так плохо относишься ко мне? — внезапно, издевательские нотки исчезли из ее голоса. Это было так несвойственно образу девушки, что я даже удивился.

— Я плохо отношусь ко всем, кто без спроса приходит в мой дом.

— Разреши мне реабилитировать себя в твоих глазах, — девушка посмотрела на меня иначе, как-то серьезно, — Лунар многое знает о тебе. У него везде глаза и уши.

Я нахмурился, сжал губы.

— Сегодня, Роман, он сделает тебе заманчивое предложение.