Повелитель Ифритов

Глава 16. Отзвук Пожирателя

— Э! Ты че сюда прешься? — Невысокий и жилистый парень, одетый в джинсы и одну только майку под куртку армейского покроя, выступил вперед.

Еще четверо встали за его его спиной. Они напряглись. Держа руки в карманах, топтались на месте. Высокий и крепкий мужик в серой толстовке скрестил руки на груди.

— Тебе че тут надо? — снова бросил Жилистый.

— Че? Ты че сюда прешься? Ненормальный?Они явно не ожидали, что я подойду сам, и теперь перешли в какую-то дурацкую оборону.

Понятно, что говорить с ними бесполезно. Пятеро на одного. Придется их отделать. Но я буду аккуратен. А информация, которую я узнаю из этого ифрита, возможно, поможет спасти этот мир.

— Мурый какой, — лысый в трениках сплюнул себе под ноги, — ану съе..ал отсюда! Пока п…зды не отхватил!

— Дернешься — сломаю пальцы, — бросил я, смотря ему прямо в глаза.

— Че? — он развел плечи, сгорлибся, вышел вперед.

Я не остановился. Парень явно знал закон улиц и понимал, что бить нужно первым, внезапно. И он попытался.

Вот, он держал руку в кармане, а в следующее мгновение, выбросил ее мне в лицо. Широкий неумелый удар был слишком медленным для моей реакции. Я вскинул руку, закрыл локтем правую часть лица. Не удар, скорее толчок, пришелся именно туда.

Теперь моя очередь. Быстро, так, что он даже не успел опомниться, я перехватил его запястье, зафиксировал руку под мышкой. дернул на себя.

Гораздо более легкого парнишку рвануло мне навстречу. Я подался вперед и дал ему головой в лицо. Парень ёкнул, тут же обмяк и грохнулся на колени.

— Я сказал, — я окинул взглядом всех, кто остался у машины, — что сломаю пальцы.

Тут же опустился, оттянул правую руку парня, и хрустнул двумя его пальцами так, что все скривились. Он же, от боли пришел в себя и заорал.

— А-а-а-а! Пальцы! Сука! Псих херов!

— Пошел прочь, погань, — я выпрямился, брезгливо пнул его ногой.

Следующим бросился ко мне самый высокий. Ну конечно. Вожак защищает свою стаю. Я не стал дожидаться, пока он замахнется. Пробил прямой в челюсть. Такой быстрый, что, я уверен, никто из пацанчиков и не заметил удара.

Здоровяк просто сложился, как раскладушка. Грохнул на асфальт.

— Еб твою! — крикнул один из парней, и троица тут же пустилась наутек. Их обувь громко хлопала по асфальту. Спины удалялись. Парни свернули куда-то за магазин.

Тот, кому я сломал пальцы, неуклюже встал, припустил через дорогу. Здоровяк смешно сидел на заднице. Непонимающе тряс головой.

— Тебе тачка нужна? — нервно сглотнул оставшийся. Полноватый паренек со светлыми, коротко стриженными волосами, — это не моя. Это отца. Он меня убьет!

— Дернешься, — я бросил на него холодный взгляд, — будешь лежать рядом со своим дружком. Понял?

— Вот сука… — протянул он, — отец меня убьет… Парень побледнел, отступил на шаг. Да мы ж только прикурить попросить хотели...

Краем глаза, я видел, как его глаза расширились, когда я просто сел на корточки у переднего крыла машины, положил руки на кузов и стал всматриваться в металл.

— Ты, падла, — простанал бугай, — я тебя щас прикончу, — я услышал щелчок. Бугай явно раскрыл складной нож.

— Заткнись, вахлак, — проговорил я, не отвлекаясь от ифрита, — а зубочистку свою можешь засунуть себе в жопу.

— Вахлак? — сглотнул паренек-водитель, — ты… вы… дворянин?! Ой1 Прошу прощения! Только... Только не убивайте!— Сдриснул отсюда, — как бы между делом бросил я, — а-то прикончу.

Дурачина догадался, что я дворянин. Я знал, что колоны или тем более сервы, никогда не станут называть друг друга подобный образом. В среде простолюдинов, особенно на улице, оскорблять людей своего класса подобным образом, было просто не принято. Местный “дурной тон”. Если можно так выразиться.

— Бляха, — только и обронил бугай, неуклюже вскочил и тоже дал стрекача через дорогу.

— Мам моя! — заныл толстячок, — дворяне меня еще не грабил!

Я не обращал внимания на его причитания. Смотрел в ифрит и чувствовал, как по спине бежала дрожь. Я сжал зубы, нахмурился. Ифрит пульсировал и тянулся к небу. Иногда духи ведут себя несколько аномально. Особенно перед тем, как стать обезумевшими.

Но этот именно тянулся. Тянулся к Пожирателю. Это был его зов. Проклятье… Как рано. Ведь я в этом Мире Параллели всего несколько дней. Обычно эти эффекты проявляются через несколько лет. А то и десяток.

Видимо, я прыгнул в ту параллель, что не так далеко от положения Пожирателя в пространстве. К счастью, зов был несильным. Даже, я бы сказал, это были отзвуки зова. Только самые сильные, напитанные эмоциями ифриты могли его слышать. Вот этот Ифрит Невероятного Раздолбайства (кажется, папаня у парня тот еще безответственный хрен), коснулся лишь края ауры Пожирателя.

Пожиратель всегда меня чувствует, всегда идет вслед за отпечатком моей собственной души. Он знает, где я нахожусь и бросается за мной, как только я прыгаю в новую реальность. Именно поэтому, когда я долго изучал эту тварь, потом делал робкие шаги к противостоянию, а потом и сцепился с ним в борьбе, я всегда использовал как приманку себя.

Он следует за мной. Его аура, чувствительная к ифритам всех Миров Параллели, плотная у его “тела” становится все более и более разряженной по мере отдаления от него. А простирается эта аура на целые Параллели вокруг. Так, он пытается контролировать ифритов.

Ифриту раздолбайства Пожиратель бессознательно приказывает уничтожить меня. Но этот дух коснулся только отголосков ауры, и просто тянется к ней, покоряясь силе твари. Что ж. Время у меня еще есть. Но не так много, как раньше.

Я встал, посмотрел на толстяка.

— Вот, — он зачем-то протянул мне ключи.

— Мне не нужна твоя машина, — я посмотрел на него безэмоционально, — твоему отцу нужно что-то менять в своей жизни. Он так никчемен, что в одно прекрасное утро заметит у себя в гараже одержимость, — я показал на машину.

— Откуда вы знаете моего отца? — выкатил удивленные глаза паренек.

Я не ответил, просто отправился к дому.

— Да, Ифритор, — в трубку проговорила Александра, — есть у них в клубе такая забава — стравливать детей боярских между собой, да еще и насмерть.

— Я этому не удивлен, — пожал я плечами, — все именно так, как и предполагалось.

Был поздний вечер. К этому времени южная осень все же похолодела, поднялся ветер. За окном гудели его буйные порывы.

Я сидел в гостиной Нининого дома, на большом, шикарном, но старом диване. Катя, возилась с бумажками у моих ног. Я показал ей, как складывать простой самолетик, и девочка была в восторге оттого, что у нее получилось это с первого раза.

— Ромочка, — из кухни донесся голос Нининой мамы, — тебе сделать кофе?

После неудачного похищения Кати, и нашего с Эллой Александровной разговора, женщина стала просто шелковой. Она услужливо пыталась ухаживать за мной. Предлагала кофе, или какие-нибудь сладости. Обычно я вежливо отказывался. Не слишком люблю сладкое.

— Угу, — прозвучал Сашин голос в трубке, — время от времени, совсем уж низкородные отступники пытаются попасть в их клуб. Там связи, деньги, возможность проявить себя.

— Сомневаюсь, — я крутил в руках маленький кривоватый самолетик, который Катя сделала специально для меня, — что таким отступникам связи что-то дадут, кроме возможности поработать на бояр.

— Угу. Так и есть, Сладкий…

— Саша, — нахмурился я.

— Ох… Ну почему ты такой упертый? Я теперь свободна и вроде хороша собой! Ты знаешь, что ты понижаешь мою самооценку своим поведением?

— Сконцентрируйся на боярах, — улыбнулся я.

— Ла-а-а-а-адно, — я прям видел в своей голове, как девчонка закатила глаза, — но для многих отступников это отличная возможность получить работу у бояр. Делаешь грязные делишки, но серьезно поднимаешь свой статус. Если, конечно, на турнире тебя не прикончат. А это бывает часто.

Я услышал, как хлопнула входная дверь. Нина вернулась со смены в кафе.

— Значит, — задумчиво проговорил я, — насмерть там дерутся только отступники из Детей Боярских?

— Да не. Там, вроде кто угодно может драться насмерть. Но отступники делают это часто, чтобы показать свою удаль. Самых суровых могут взять на службу.

— Хорошо, спасибо тебе, Саша, — проговорил я, — позвоню тебе потом.

— Ты ведь не собираешься биться насмерть на этом турнире, верно? — несколько озабоченным тоном проговорила она.

— До связи, Саш.

— Эй! Мы только познакомились, а ты уже решил самоубиться, Рома?

Я положил трубку.

— С кем это ты болтаешь? — Нина вошла в комнату.

— Чудесно выглядишь, — я улыбнулся, — заглянул ей в глаза.

Нина и правда была очень красивой. Сегодня она была в длинном трикотажном платье красивого пастельного оттенка. Цвет очень подходил к ее светлым волосам. Платье же выгодно подчеркивало формы. Крупная грудь девушки приятно наполняла верх. Тонкая талия красиво переходила в широкие стройные бёдра.

Я заметил, что девушка зашла в зал как-то на носочках. Явно хотела покрасоваться передо мной. Так, ее круглая попка выглядела еще красивее.

— Спасибо, — она улыбнулась, — ушла пораньше со смены, хотела увидеть тебя.

— Как дела в кафе?

Девушка прошла в гостиную, села рядом, на диван.

— Привет, Сладкая, — она улыбнулась Кате.

— Привет, Нин, — смотри, — девочка встала на коленки, таким макаром, и приблизилась к Нине, — Рома научил меня делать самолеты!

— Ух ты, — Нина улыбнулась, приняла из ее рук розовый, гораздо более аккуратный самолетик, — какая ты молодец!

— Спас-и-и-и-и-бо! — протянула девочка.

Приятно было смотреть, как она улыбается.

Катя оказалась довольно сильным ребенком. Я не раз видел и слышал, как она утирает слезы в одиночестве. Как плачет и зовет маму с папой, когда остается одна. Я сказал ей, что плакать по ним это нормально. И не стоит стесняться. Что ее мама с папой достойны того, чтобы по ним горевать.

— Ты не обязана быть сильной, — сказал я ей тогда, — выплачись, как следует. А я буду сильным за нас обоих. У меня хватит сил, — я погладил девочку по голове, — и на тебя, и на Нину, и даже на Эллу Александровну. И еще останется.

Девочка ничего не ответила, только крепко прижалась ко мне. Я чувствовал, как она вздрагивает от немого рыдания.

— В Кафе все неплохо, — пожала плечами девушка, — одержимость куда-то делась, и люди возвращаются. Но только… — Нина замялась.

— Что, только?

— Я не уверена.

— Говори.

— Ладно, — девушка вздохнула, — мне кажется, что у кафе околачивается подозрительная машина. Вот уже два дня Марк твердит о ней. А сегодня, когда я вышла в смену, она снова была там.

— Что за машина?

— Я не слишком разбираюсь в моделях. Машина, ну такая, с жопкой.

— Седан, — поправил я.

— Ага. И, кажется, довольно дорогая.

— Интересно, — я задумался, — внутри кто-то был? Выходил? Садился?

— Был. Точно был, — кивнула она, — но не выходил.

Это могут быть люди козла Филатова. А может и нет. В любом случае, завтра утром я собирался наведаться на пепелище второго кафе. Надо было решить, что с ним делать, и есть ли возможность его отремонтировать. А может быть, вообще, проще продать.

Я пробовал звонить в полицию за разъяснениями. За тем, как продвигается уголовное дело. Правда ответа так и не получил.

В общем, после обеда я решил забежать и в “Павлин”, чтобы посмотреть, будет ли там эта машина. Возможно эти ребята ждут именно меня, и среагируют, когда я появлюсь. Посмотрим. Вроде как намеренно иду в ловушку. Но если ты почти всю жизнь являешься приманкой для огромной межпространственной твари, жрущей целые миры, парочка бандосов в машине, кажется пустяком.

— Принцесса моя, — Элла Александровна зашла в комнату, — Катенька, нам пора спать. Пойдем, я почитаю тебе на ночь. Как работа? — Элла Александровна взглянула на Нину.

— Все нормально, Мам, — улыбнулась та.

— Что ты сказал ей, что она стала настоящим золотом? — Спросила меня Нина, когда ее мама увела Катю наверх, — мила, добра, нянчится с Катюшкой целыми днями. Никогда ее такой не видела.

— Ничего особенного, — пожал плечами я, — кажется, она просто научилась ценить окружающих ее людей. Поняла, как близких легко потерять.

— Потерять, — Нина задумчиво посмотрела на меня, — наверное, ты прав. После смерти отца, она всегда твердила, что он ее бросил. Это звучало эгоистично.

— Люди меняются, — улыбнулся я.

— Ром? — Нина посмотрела на меня, зарделась.

— Да?

— Я бы хотела… — смущенно проговорила она, — чтобы ты…

— Чтобы я что?

— Чтобы ты сегодня ночью…

— Чтобы я провел с тобой сегодняшнюю ночь? — я посмотрел на девушку с улыбкой.

— Тогда в душе, — она опустила глаза, — все было чудесно. Мне этого не хватает. Я не понимаю. Как ты умудрился стать… таким хорошим любовником?

— С радостью проведу, — я тронул ее подбородок, заставил посмотреть себе в глаза.

Кафе “Чайка”, или то, что от него осталось, располагалось на набережной большой и широкой реки под названием Кубань.

Небольшое кирпичное здание стояло у широкой пешеходной зоны набережной, выложенной разноцветной плиткой. Красные стены “Чайки” почернели. Ни окон, ни дверей не было. Крышу, по всей видимости, провалившуюся внутрь, разобрали и вынесли.

Передо мной, фактически стояла большая кирпичная коробка. Ценность теперь представляла разве что земля. И да, тот, кто решил спалить кафе, был не обделен интеллектом, потому что уничтожил довольно прибыльное, по всей видимости, местечко.

Тем не менее, мне срочно нужно было попасть внутрь. я приблизился, поправил ворот новой черной водолазки, поднял воротник пальто. С реки дул неприятный ветер.

Я заглянул в кафе. Поморщился от мерзкого запаха гари. Вокруг были лишь черные обугленные стены и пол. Я посмотрел туда, где образовался главный мой интерес во всем этом походе.

В дальнем углу того, что раньше было продолговатым банкетным залом, была распахнутая обугленная дверь. Она вела вниз, в подвальное помещение. Уцелело ли оно в пожаре, я не знал. Но сквозь стены и пол я видел внизу красное пятно светящегося ифрита. Он был сильный. Рангом не меньше ифрита жажды. А если повезет, даже сильной жажды.

Я прошел внутрь. Обгоревшее напольное покрытие захрустело под ногами. Я быстро пошел к входу на цокольный этаж. Когда заглянул на лестницу, ведущую вниз, то нахмурился.

Ее хорошенько полизал огонь. Обгорелые потолочные балки обвалились в этом месте и перекрыли дорогу. Я сообразил быстро. Надрезал горелую древесину в нескольких местах ифритным мечом, а потом стал копить телекинетическую силу в руках.

Аврора работала быстро и эффективно, и сила моего вытяжателя уже почти соответствовала второму рангу потенциала.

Я выбросил руки вперед, одновременно выдохнул. Сильная волна телекинетической силы сорвалась с пальцев. Грохнула в доски. Их как ветром сдуло. Они полетели вниз по лестнице, захрустели, загрохотали на цокольном этаже.

Когда я спустился, то понял что и это место пострадало от пожара. Более того, пожар мог начаться именно здесь. Завал черных и сырых, после тушения огня, потолочных досок заполонил все окружающее пространство.

По всей видимости, тут была кухня. Узкое здание не позволяло разместить все на верхнем этаже. Поэтому кухонные и служебные помещения засунули сюда.

У дальней части стены покоился ифрит. Он сиял яркой особенной красной силой. Правда, покоился он не просто так, а под большим завалом из обгоревших досок.

— Да уж, — вздохнул я, — придется поработать.

Попробую заклинание телекинеза. Должно получиться, если поднапрячь вытяжатель. Но сначала, я очень хотел рассмотреть свой будущий новый ифрит. Я напрягся, всмотрелся в него сквозь доски. Внезапно сверху раздался подозрительный звук. Я обернулся. быстро достал ифритный пистолет страха из своего нового хранилища в часах.

Он принял истинную форму, оскалил зубастую пасть, потом несколько лениво вывалил язык.

Внезапно на лестнице захрустело. Раздались чьи-то торопливые шаги.