Повелитель Ифритов

Глава 26. Арена-ловушка

— Знакомьтесь, — улыбнулся Литвинин, — молодой господин Селихов. Мы с ним объединены общей целью…

При этих словах, я увидел на ухоженном овальном лице Ланского мимолетный шок. Боярина, как молнией поразило. На доли секунды. Но он очень быстро взял себя в руки.При виде Ланского, я почувствовал взрыв резкой злобы в душе. Чудовищная ненависть загорелась так сильно, что мне немедленно захотелось всадить в него меч. Я принялся брать себя в руки. Даже пришлось проговорить в уме литанию спокойствия ифриторов: эмоции — это река. Русло — это воля. Реку ведет русло. Моя воля ведет мои эмоции. Это помогло. Я унял гнев, да так, что окружающие ничего и не заметили.

— … разыскать хозяев сегодняшнего вечера, — продолжил представитель, — вас и господ Добронравовых.

— Ох, — Ланской добродушно засмеялся, дружелюбно посмотрел на меня, — а мы с молодым человеком знакомы, правда, господин Селихов?

— Правда, — спокойно сказал я, перевел взгляд на Литвинина, — у моего рода и рода господина Ланского, дальняя история знакомства.

— О да, — улыбнулся Ланской, — вы удивитесь, наши предки были хорошо знакомы.

— И очень долго общались. Десять лет, — я взглянул на Литвинина с улыбкой.

— Это очень здорово, что ваши рода так близки, — он добродушно посмотрел сначала на меня, а потом и на Ланского, — наверно вы обрадуетесь, узнав, что Пьер станет теперь тесно сотрудничать с РосАрмой. Его Линии Юга, будут основной логистической сетью РосАрмы на этом направлении. Я думаю, что господин Ланской справится с этим прекрасно.

Так вот, в чем дело. Ланской так осмелел, потому что решил, что войдет в боярскую элиту страны, когда наладит дела с компанией, владельцем которой, фактически является император.

Да, такие связи действительно многое дадут. Если Ланской будет работать хорошо, покажет свою личную преданность и принесет пользу, ему будут многое прощать. Он серьезно возвысится в империи. И по всей видимости, не только он. Кажется, эта троица решила использовать РосАрму, как трамплин. Мда. Хотелось бы знать, какая выгода в этом деле у Добронравова и Зосимова?

— Правда? — улыбнулся я, взглянул в глаза Ланскому, — я слышал, что выбить себе сотрудничество с Армой это серьезная работа и большая удача.

— Несомненно, — я видел, как Ланской прямо-таки кипит от ненависти. Об этом говорили мельчайшие мимические признаки: подрагивающий уголок губы, дрожащее веко, пальцы, которыми он украдкой переминал белый хлопковый платок с золотой каймой, — всю эту работу мой род и моя компания провели блистательно, — продолжал Ланской, — иначе у нас не было бы и шанса приблизится к Арме.

Литвинин не ответил, только взглянул на Ланского, натянуто улыбнулся.

— Наверняка, в таком деле высока конкуренция, — начал я, — и каждый так и норовит запрыгнуть в уходящий поезд, вперед другого.

— Это несомненно так, — кивнул Литвинин, — но компания господина Ланского, пока что в приоритете. Хотя подрядный контракт еще и не подписан.

— Ну это уже формальность, — Ланской взглянул на представителя Армы с милой улыбкой.

— Зря вы так говорите, — Литвинин посмотрел на боярина суше, — контракт это не просто бумажка, это гарант нерушимости партнёрских отношений. Относиться к нему, как к простой формальности не стоит. Уже не раз случалось, –Литвинин перевел взгляд на меня, — что РосАрма отказывалась от сотрудничества лишь потому, что представитель рода-собственника корпорации, имел неосторожности неаккуратно высказаться о традициях, корпоративном духе или этики Армы. Благо, мы можем позволить себе избирательность.

— Ой, — занервничал Ланской, поправил пышный шейный платок, — ничего подобного я не имел в виду, господин представитель, — сглотнул он.

— Конечно же, нет. Знаю, что не имели.

— Прошу прощения, что вмешиваюсь, — улыбнулся я, — я не вижу у вас на столах апельсинового сока, — я посмотрел на Ланского, — а спиртное, сами понимаете, сегодня мне лучше не трогать.

— Извините, но я об этом ничего не знаю, — несколько раздражительно проговорил Ланской, — поищите лучше. Уверен, сок там есть.

— Есть, — пожал я плечами, — но почему-то разбавленный. Терпеть такой не могу.

Ланской не ответил, сжал губы, на мгновение его взгляд стал неприязненным.

— Ни ничего, с улыбкой проговорил я, — я ждал подобного отношения и прихватил немного своего. Очень уж пить хочется.

— Между вашими родами, — искривил бровь представитель, — точно все в порядке?

— Между нашими родами кровная месть, — беззлобно проговорил я.

— Застывшая, — поторопился поправить меня Ланской.

— Уже нет, — я холодно посмотрел на него, перевел взгляд на Литвинина, — не хотите ли сока?

При этих словах, я показал представителю РосАрмы часы, и пробудил Ифрит Жажды. Циферблат раскрылся змеиным глазом. На некотором отдалении от него блеснул портал. Спортивная бутылка с соком выскользнула мне в руку, и портал захлопнулся.

Брови Ланского поползли вверх, губы разомкнулись. Явно сообразительный Литвинин смотрел с восхищением.

— Ну так что? — я взял бокал со стола, демонстративно вылил на пол содержимое. Увидел, как капли прыгают на обувь Ланского, — может, все-таки сока?

— Не откажусь, — улыбнулся представитель Армы.

Он взял стакан также, просто и без затей опорожнил его на пол. При этом, забрызгал и второй ботинок Ланского.

Я разлил сок по бокалам.

— Простите, великодушно, — покраснел Ланской. Я видел, как он едва сдерживает бешенство, — но мой друг, Федор Михайлович ждет меня на верхней галерее. У меня к нему важный разговор.

— Конечно конечно, — как бы между прочим проговорил Литвинин, — мы вас не задерживаем.

Я украдкой бросил на Ланского взгляд. Его фрак был новым, купленным как раз для слета клуба. Только в шейном платке, видимо, любимом аскоте боярина, пульсировал Ифрит Сильнейшего Самолюбования. Я запомнил его блестящие, золотые оттенки. Вычислю, Ланского по ним.

— Это магический предмет? — спросил представитель, когда ушел Ланской.

— Да.

— Одержимость? Выглядит очень похожим. Как вы ее контролируете?

— Я расскажу вам, если вас заинтересуют мои зачарованные предметы.

— Уже интересуют, — кивнул Литвинин, — этот хранит вещи? А сколько в него помещается?

— А сколько вам нужно? — с ухмылкой проговорил я.

— Мне нравится ваш подход, молодой господин Селихов. Очень нравится.

— Готов поспорить, вам понравятся и другие мои магические вещи.

— Прошу, покажите, — заинтересованно проговорил он.

Я извлек ифритную ручку, показал ему распахнутые на железном корпусе глаза.

— Можно потрогать?

— Этот не стоит. Он настроен лично на меня. Но я могу создавать и универсальные вещи. Который сможет использовать каждый.

— Создавать? — сжал губы представитель, — вы конструируете их сами?

— Это моя личная технология. Разработана мной. Кое-что я мог бы предложить и Арме, если условия договора меня устроят.

— Пожалуйста, — повременив начал Литвинин, — продемонстрируйте, что может эта ручка? Она самописец?

Я не ответил, просто ткнул ручкой в куриную отбивную, лежащую на тарелке. Кусок мяса мгновенно испарился.

— Ого, — распахнул орехового цвета глаза Литвинин, — куда она делась?

— По этой технологии можно изготовить ножи, боеприпасы, иные поражающие элементы. Представьте, как только такой предмет попадет в цель, она немедленно исчезнет. Просто испариться из реальности. И вы никогда ее не найдете. Идеально для тайных операций.

— Боже, — глаза представителя удивленно забегали, он нахмурил брови, — как вы дошли до таких магических технологий? В одиночку?

— Это место не слишком подходит для того, чтобы вести подобные разговоры.

— Согласен, — кивнул Литвинин, — встретимся после мероприятия.

— Обязательно.

Мы с представителем Армы обменялись контактами.

— Скажите, — проговорил он, пряча телефон в карман, — в каком статусе вы тут? Если вы отступник, не собираетесь ли вы участвовать в дуэлях?

— Собираюсь.

— Гладиатор?

— Да.

— Рекомендую вам, — серьезно сказал Литвинин, — немедленно отказаться. Мы не можем так рисковать. Если вы погибните…

— Не погибну, — спокойно сказал я, — за-то вы увидите в действии моё оружие.

— Оружие? — его глаза загорелись, — такое же? Одержимые вещи?

— Да.

— Что ж, Роман Евгеньевич, — повременил немного представитель РосАрмы, — мне кажется, вы самый интересный дворянин, с которым я познакомился за последнюю пару лет. От имени Армы заявляю, что то, что вы делаете, нас очень интересует.

Когда начались соревнования, дворяне переместились по широкой застекленной галерее, из поместья прямо в личную арену Добронравовых. Она круглым купольным зданием, разместилась за дворянской резиденцией и имела два этажа — надземный и подземный.

На верхнем, в окружении нескольких сотен аристократов, начались скучные соревнования фехтовальщиков. Дуэли до первой крови напоминали какой-то полутеатральный фарс.

Соперники перебрасывались высокопарными заявлениями, восхваляли свои рода. Благодарили хозяев турнира за предоставленную возможность войти в часть высшего общества города.

Когда я стал у входа, на самом верху сужающихся к арене трибун, я видел их. На пьедестале, у дальней части “Колизея” восседала троица бояр-хозяев.

Добронравов седой, но крепкий мужик, одетый в дорогой и вычурный красный костюм с разводами, сидел в центре. Его строгое римское лицо было обращено к Зосимову.

Зосимов грузный и широкоплечий, в кремовом костюме блестящем красном галстуке, расплылся на своем месте. Высокий лоб блестел в местном освещении. Пухлые щеки зарумянились. Длинные, но редкие светлые волосы, тянущиеся с висков и затылка, падали на плечи. Полные губы беззвучно шевелились. Они с Добронравовым о чем-то болтали.

Ланской, с кислой миной и совершенно отсутствующим взглядом даже не смотрел на очередной поединок. Всем своим видом дворянин показывал, как он расстроен. Видимо, тон нашего с ним и представителем Армы разговора, подкосил его. Он явно переживал.

Когда мы с представителем закончили беседовать, я попытался проследить за Ланским. Он поднялся на второй этаж. На широкой, открытой террасе, с видом на нижний ярус зала, Ланской встретился с жирным Зосимовым. Они стали беседовать

Тут ничего невозможно было сделать. Слишком людно. Да и дворяне стояли в компании женщин, окруженные охраной.

Когда гостей позвали в арену, к началу турнира, я влился в поток дворян, решил действовать по ситуации.

— Ты будешь повержен, Лыков!

— Это мы еще посмотрим!

Дуэлянты встали в стойки, через мгновение их складные мечи скрестились. Забавное, все-таки получилось оружие. Насколько я понял, в этом Мире Параллели, складной меч — это символ аристократа. Носили их далеко не все, но клинок остался таким символом еще с Большой Войны.

Тогда дворяне, в основном маги, носили эти складни, как оружие последнего шанса. Ведь большинство из знатных не пользовались стрелковым. Автомат считали грубым и плебейским оружием низших каст. Лишь табельные пистолеты иногда использовались дворянами-офицерами. Такие нравы сейчас несколько подтаяли, но все равно сохранялись.

Я лениво оперся о стену, у входа на верхних трибунах. Смотрел вниз, на дерущихся дворян. Они прыгали и вертелись, делали выпады. Клинки звенели друг о друга.

— Роман Евгеньевич?

— Да, — я повернулся на звук.

Это была девушка из прислуги. Ее черно-белая униформа с пышной юбкой подчеркивала стройные ножки.

— Меня послали отыскать вас. Рефери просил сообщить, что всех гладиаторов приглашают на нижнюю арену через сорок минут. Там вам разъяснят правила, и мероприятие начнется.

— Благодарю, — я отвернулся, и тут же увидел внизу, у самого ограждения ринга, Добронравова младшего. Тот, облаченный в белый костюм фехтовальщика торопливо шагал к выходу с арены. Скрылся под трибуной.

— Прошу, не опаздывайте, — проговорила девушка мне вслед, когда я принялся спускаться с трибун.

Я успел увидеть, как шедший по длинному коридору Добронравов, свернул влево. Я быстро зашагал следом. Поймал на себе несколько озабоченные взгляды прислуги. Когда свернул в технический коридор, увидел, что он уходит вниз, на цокольный этаж.

Там, у санузла для обслуживающего персонала, чуть в стороне я увидел широкую дверь. “Бойлерная” гласила светящаяся в полутьме надпись.

Я осмотрелся. Прислушался. Приглушенные голоса раздались за дверью бойлерной. Я направился к ней, замер у приоткрытой створки. Заглянул в проем.

— Держите ее крепче, сучку, — проговорил Павел Добронравов, — и только пусть дернется! Сразу под дых ей!

Полутемное помещение, освещаемое единственной кварцевой лампой, мерно гудело газовым оборудованием.

В центре стояли несколько человек. Добронравов, сбросивший верхнюю часть белого комбеза, скрестил руки на груди. Перед ним, в лапах двух громил из родовой гвардии дергалась девушка в красном вечернем платье. Она возмущенно мычала. Рот был забит какой-то тряпкой.

— Как думаете, — Добронравов тронул подбородок, — если вынуть, кляп громко орать будет?

— Да, господин. А еще начнет матом ругаться.

— Ладно, пожал плечами он, — тогда сдирайте с нее трусы, — он приспустил штаны.

Даже так, в полутьме, я узнал лицо девушки. Это была Валя. Та самая Валя из станции метро. Неожиданно. Что она тут делает? Забавно было видеть ее в красном платье, но без оружейной портупеи. Теперь, без связки гранат на поясе, ее образ казался неполным.

Я даже и не удивился, что своей эффектной внешностью, она привлекла внимание этого паданка. А вот то, как девушка здесь оказалась, и что хотела, было в высшей степени поразительно.

Когда я вошел внутрь, все аж вздрогнули.

— Мля! Кто ты?! Ан ну, выматывайся отсюда! — заорал Добронравов.

Когда я сделал шаг, складной меч уже был у меня в руке.

Один из мужиков бросил девушку, стал собирать в руках большой огненный шар. Высокий потенциал позволил ему сделать это очень быстро.

Увидев у меня оружие, Добронравов опешил, уставился на меч. Девушка же не теряла времени даром, она, схваченная за спиной, напряглась, оттолкнулась и лягнула дворянчика ногами. Добронравов отлетел. Валя, вместе со вторым гвардейцем повалилась на пол.

Огневик размахнулся, метнул шар. Я среагировал мгновенно. Приказал ифритному плащу защитить меня. Рукав расширился, превратился в круглый панцирный щит. Огненный шар грохнул в него. По плащу побежали красные волны магии.

Я почувствовал, как Ифрит Сильного Желания Сохранить в нем, стал меняться, перерождаться в Ифрит Жажды Сохранить. Он окреп, усилился, эволюционировал.

— А мля! — Выпучил маг глаза, — что это за херня?!

— Это, кажется, твое. Возвращаю.

Я вытянул руку, рукав тут же обвил ее, разросся в ифритную пушку. Зубастая пасть разверзлась. Я выстрелил. Направленный луч магической силы ударил в голову мужика, она лопнула, как арбуз. Маг завалился вперед, расплескал кровь.

Выстрел был более концентрированным и сильным, но я знал, что это неглавная способность, которую получил ифрит. Самое веселое припасу для арены. Я решительно зашагал к ним.

— Это ты! Как ты меня нашел?! — заорал Добронравов, принялся отползать к стене.

— Сидеть на месте, — холодно проговорил я, зыркнул на него. Тот аж побледнел.

Я посмотрел на девушку и гвардейца. Тот пересилил, оказался сверху, занес руку, хотел ударить ее по лицу.

Клинок просвистел в воздухе. Срезанная пятерня шлепнулась на пол. Мужик заорал, уставился на культю. Кровь толчками выбивалась из среза, лилась на серый деловой костюм гвардейца.

Я перехватил клинок обратным хватом, вонзил ему в голову. Лезвие вошло легко, выскользнуло у виска. Тело завалилось набок.

— Как ты? — я протянул девушке руку.

Та вытащила изо рта кляп, к моему удивлению, приняла мою ладонь, я помог ей подняться.

— Это ты... Парень из подземки.

— Я, — я улыбнулся, — постой тут, у меня важное дело к этому козлу.

— Убьешь его? — девушка посмотрела на меня.

— Угу.

— ЧТО? НЕТ! — Добронравов рванулся к выходу. Как обезумевший, помчался вон.

Я просто подставил ему подножку. Парень рухнул на кафельный пол, с хрустом ударился лицом.

— Эта мразь хотела меня изнасиловать, — Валя посмотрела на меня. Ее лицо искривилось в гримасе отвращения.

— У меня с этой падлой тоже счеты, — улыбнулся я, — но я вижу, что тебе нужней.

— Прошу! — Добронравов взглянул на меня. Показал окровавленные нос и зубы. Пополз к выходу, — не надо!

— Только быстрее, — я протянул ей складной меч в простой, не ифритной форме, — а то уползет.

Девушка положила руку на рукоять, приняла клинок. Она энергично приблизилась к Добронравову, схватила его за светлые волосы. Парень вскрикнул. Валя опустилась. Быстро, мастерски, перерезала ему горло.

— Спасибо, — обернулась она, — хоть, в последний раз мы расстались на не очень приятной ноте, я могу сказать, что все же благодарна тебе.

— На не очень приятной? — я приблизился, принял меч обратно, — мне было вполне приятно.

Мимолетная тень улыбки проскочила на лиде Вали, но она почти сразу посерьезнела.

— Люди этого козла застали меня врасплох. Скрутили и притащили сюда. Падла! — она зло пнула ногу трупа Добронравова.

— А перед этим, — догадался я, ухмыльнулся, — он целый вечер клеился к тебе?

— Угу, — серьезно кивнула она, — не успевала отшивать.

— Такие как он привыкли получать все, что им вздумается, — я вернул меч в часы, — правда, иногда, — взглянул на труп. Кровь медленно расплывалась под шеей, — за такие привычки приходится платить.

— А что ты тут делаешь? — проговорила девушка.

— Участвую в гладиаторских боях на арене, — я извлек ручку, опустился над телом, — а ты?

— Я тоже.

— Правда? — удивился я, посмотрел на Валю, — зачем это тебе? Впрочем, ладно, я кольнул труп Добронравова ручкой. Тот тут же исчез, — об этом потом. Заметем следы и на арену.

— Как? Как ты это делаешь? — глаза девушки удивленно расширились, взгляд проводил меня к соседнему трупу, — как заставляешь их исчезать?

— Потом, — я опустился у тела, — все потом. У нас мало времени.

— Итак, — Добронравов объявлял правило лично, — приветствую вас, гладиаторы.

Мы стояли на полутемной арене. Она была гораздо меньше верхней, а немногочисленные трибуны сильно возвышались над рингом. Я повел взглядом. Несколько десятков дворян, большинство из которых в карнавальных масках, рассредоточились по трибуне. Хозяева вечера, как всегда, устроились на сверхзащищенном пьедестале. Вокруг них, там и тут, стояла охрана.

Рыжий, бандитского вида мужик, в нарядном костюме, должно быть Филатов. Он стоял по правую руку от Ланского и нервно водил взглядом от меня, к своему покровителю.

Некоторое время я искал взглядом представителя Армы. Понял, что его нет среди присутствующих. Странно. Куда же он делся?

— Сегодня, — продолжал Добронравов. Бледный и потный, он явно нервничал. Видимо, уже знал, что его сын пропал, — мы распределим среди вас места в нашем клубе. Это даст вам путевку в новую, лучшую жизнь. А эти дамы и господа, — он окинул руками окружающих, — с радостью оценят ваши способности. И очень может быть, вы им приглянетесь.

Нас было семеро. Я, Валя и пятеро мужчин. Выглядели мужики совершенно по-разному. Но каждый создавал впечатление бывалого тертого калача. Кто-то походил на бандита, кто-то на солдата. Все внимательно зыркали друг на друга. Напряженно водили зрачками.

— Вот только мест у нас, всего четыре, — продолжал Добронравов, — а вас же — семеро. Поэтому трое так или иначе проиграют, — он протер вспотевший лоб платком, — гладиаторское испытание будет проходить в несколько этапов.

— Ты слышал это? — Валя посмотрела на меня, — места целых четыре. Это значит, что мы можем выжить оба.

Конечно же, никакое место в клубе мне было не нужно. Я лишь хочу подгадать момент, чтобы расправиться с этими утырками. Ну и наладить контакт с представителем Армы, раз уж подвернулся такой шанс. Это, если подумать, еще более важно. Пока сложно сказать, как все это произойдет. Но я неплохо умею импровизировать.

— Все будет в порядке, — проговорил я, — ты и я выживем.

— Итак, — Добронравов повысил голос, — закрытый турнир пройдет в три этапа. Каждый из них раскроется постепенно. Первым же будет вот какой.

Все уставились на Добронравова, стали внимательно и напряженно его слушать.

— Видите этого милого молодого человека, — он указал на меня пальцем, я усмехнулся. Другого ожидать было просто невозможно, — это Роман Евгеньевич Селихов. Он пришел сюда, чтобы участвовать в турнире и получить место в клубе.

Ага… Вот еще. Я напрягся, дал ифриту в плаще сигнал использовать новую способность. Почувствовал, как материя ткани пришла в движение. Валя удивленно уставилась на меня, я ответил ей самодовольным взглядом.

— Плачу за его голову, — внезапно крикнул Ланской, — по миллиону рублей каждому выжившему. Прикончите Селихова, дама и господа.