Повелитель Ифритов

Глава 32. Встреча с Семьей

Ифрит Сильного Желания Чужой Неудачи, чинно пульсировал внутри воздушки. Он переливался медленно, словно бы был преисполнен собственного достоинства. Эта была очень опасная тварь. Если пулька коснется меня, или вещи, связанной со мной, или моего ифрита, мне обеспечены неудачи в любом начинании. А это значит, что Пожиратель победит. Откуда он мог взяться? Скорее всего это игрушка Пружина. Выглядит воздушка довольно древней.

— Ладно, — я сжал зубы, — сейчас придумаем, как с тобой, заразой быть…

И это все объясняет. Вот почему чистильщики не могли с ним справится. Они просто терпели неудачу каждый раз, когда пытались. И что самое печальное, теперь неудачливость будет преследовать каждого из них до конца их жизни.

Внезапно, я услышал странный шум где-то в глубине дома. Где-то там, где, по всей видимости, был задний вход, разбилось стекло.

Одержимость, при этом насторожилась. Я видел отражение воздушки в стекле фасадного окна. Оно расположилось прямо сверху напротив моего укрытия. В мутном, пыльноватом стекле, было видно, как расплывчатое, нечеткое изображение воздушики нервно вздрогнуло. Она заводила стволом туда-сюда, и мгновенно куда-то юркнула.

Затопотали многочисленные лапы. Одержимость унеслась примерно туда, откуда донесся звук. Я медленно встал. Стиснул в руках складной меч в ифритной форме.

Широкий холл дома расходился тремя путями: большая лестница вверх, и два коридора, справа и слева от холла.

Оба они вели, через жилые комнаты в широкую гостиную-столовую первого этажа к кухне, что находилась сзади. Там же была котельная и выход на задний двор. Оттуда и шел звук.

По всей видимости, тут постарался Пружин, он же связался с "плохими людьми". А самое ироничное, обратился он к ребятам из Семьи. Наверняка обещал им денег с продажи поместья. Вопрос только в том, кто именно придет? И будут ли это люди кого-то из непокорной троицы?

Ирония ситуации была еще и в том, что никто из семьи, кроме Саши, не знает, что Роман Селихов и Ифритор, это один и тот же человек. Мне даже стало интересно, посмотреть в их удивленные лица, когда все выяснится. И еще один забавный момент. Если они полезли в дом, значит пройдоха Пружин не сказал им ничего про одержимость. Что ж. Мне их даже немного жаль.

Я медленно прошел по холлу в правый коридор, направился назад, чтобы посмотреть, что же происходит на кухне и в котельной. Притаившись у входа на широкую и довольно просторную кухню, я аккуратно заглянул внутрь, ухмыльнулся.

Там было двое парней. Высокие и крепкие, одетые в маски-балаклавы и неприметную черную одежду, они крались по кухне. Видимо, думали незаметно проникнуть в дом. Найти "этого Селихова", и хорошенько припугнуть его. А может это похищение? И ребята из Семьи думают пытать Селихова, чтобы заставить продать дом Пружину? Ведь для них Роман Селихов так и остался слабаком. Эти мысли заставили меня иронично улыбнуться.

Оба бандита были вооружены. Первый пробирался по кухне с коротким дробовиком в руках. Второй крался следом с черным длинноствольным пистолетом. Они пришли ко мне в дом без спроса, да еще и с оружием. Им конец. Но неужели их всего двое? Ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать. Боковым зрением я увидел в окне, мелькающие снаружи тени. Их было три. Но могло оказаться и больше.

Внезапно, тихое шуршание привлекло мое внимание. Я медленно поднял голову. На потолке, прямо надо мной, сидела одержимость. Она целилась в мужиков. Беззвучно вела дулом вслед за первым.

Мне стало так интересно, что я решил не вмешиваться. Щелкнул спусковой крючок. Хлопнул пневматический выстрел.

Первый, тот, что с дробовиком ойкнул, вздрогнул, напрягся. Оба повернулись в сторону твари, вскинули оружие. Парень с дробовиком оказался быстрее. Он нажал спуск. Хлопнуло. Я видел, как дробовик просто взорвался в его руках. Левую руку оторвало по локоть. На правой — только кисть. Его дружка ранило осколками. Оба грохнулись на пол. Заорали.

— Там стрельба! Стрельба внутри! — Крикнули снаружи, — это что? Федя орет! Мать его! В дом быстро!

— Аа-а-а! Мля-я-я-я-я! — посекло! — орал раненный. Мужик, что остался без рук, лежал, не подавая признаков жизни.

Переломка перезарядилась. Ловко прыгнула с потолка на соседнюю стену, с нее на стол. Она шмякнулась о скользкую железную столешницу поварского стола, встала, заскользила по ней многочисленными лапками. Смешно заплясала, стараясь держать равновесие.

— Сука! — забежал третий бандит, — да тут одержимость! — заорал он. С ним было двое, все в масках. Но я узнал голос третьего. Это был Павел Лавров. Тот самый молодой парень с залысинами из Семьи.

Спустя мгновение, одержимость хлопнула в него свинцовой елочкой. Она шлепнула по одежде.

— Ах ты тварь! — крикнул он, — вскинул пистолет… и тут же провалился на месте под деревянный пол. Застрял там по пояс. Одновременно выстрелил. Пуля щелкнула о металлический тяжелый стол, отрикошетила от полукруглой поверхности массивного стального вока, что висел на стене. Я видел, как Лавров дернулся. Пуля прилетела ему в висок. Коротко хлюпнула и осталась в голове. Тот вздрогнул еще раз и завалился вперед.

— Мля! Уходим! — крикнул один из его людей и бросился к заднему входу. Второй кинулся следом. Воздушка-одержимость проводила их тремя точными выстрелами. Она быстро хлопала и перезаряжалась. С улицы доносились маты и громкая ругань ее целей.

Ифрит был примитивен. Единственное, чего он хотел, это сделать неудачливыми как можно больше людей, но не чувствовала никого, кроме вошедших в дом. Поместье расположилось на отшибе. Но реагировал она на количество человек в одном месте. Где больше, туда и бежит. Что ж, это было мне на руку.

Пока ифрит отвлекся на этих гопников, я просто сделал шаг к нему. Мгновенно шаг обернулся рывком. Одновременно складной меч щелкнул в моих руках. Я взмахнул.

Лезвие легко прошло через ифритный материал. Руки, с зажатыми в них пачками пулек, посыпались на пол. Они дрожали и жамкали пальцами воздух. Спустя мгновение затихли.

Ловким, обратным ударом, я подрубил те руки, на которых стоял ифрит. Он тут же упал на столешницу. Иступлено забарабанил оставшимися конечностями.

Ифритный плащ, по моему приказу, выпустил щупальца. Полы скрутились в тугие веревки, прижали руки твари к столу.

Ифрит неудачи иступлено открывал и закрывал казённую часть. Щелкал спусковым механизмом.

— Попалась, — засмеялся я, прижал воздушку еще и руками, — ты посмотри, какая злобная падла!

Я вскинул руку с зажатым в ней складным мечом. Одновременно, прямо в движении, перехватил его клинком вниз. Опустил. Острие врезалось в дерево цевья. Вошло в него, как в пластилин, пронзило металл пневматического клапана внутри.

Я провёл мечом на себя и располовинить одержимость вдоль всего корпуса. Она затихла, перестала шевелиться. Застыла мертвым предметом.

Ифритным зрением я видел, как дух вытекает из воздушки. Как повисает в воздухе над своим разрушенным вместилищем. Я отпустил затихшую воздушку, взял с соседнего стола первое, что подвернулось мне под руку. Это была стеклянная полулитровая банка. Поместив новый Ифрит туда, я отправил его в часы. Только тогда я обратил внимание на бандитов.

Первый, тот, кому оторвало руки, лежал без движения. Большая лужа крови разлилась перед ним. Из разорванных вен кровь мирно лилась, не вырывалась толчками, как при сердцебиении. Он был мертв.

Второй жил. Израненный, стонущий, он полз к дверям. Широкая дорожка крови тянулась вслед за ним.

Когда я пошел к нему, он обернулся, взглянул на меня.

— Прошу! Помоги мне! Я ранен, мне нужна скорая помощь! Это же ты Роман Селихов? Верно?

Я не ответил, бросил взгляд на мертвого Лаврова. Потом опустился, поднял окровавленный пистолет раненного. Внутри в полнейшем гневе и исступлении бился Ифрит Сильной Тяги к Жестоким Убийствам.

— Твой пистолет? — бросил я.

— Прошу! — он перевернулся на живот, — не убивай меня! Мне нужна помощь! Скорая! Этот старый мудак не сказал нам, что тут водится одержимость!

— Отвечай, — я посмотрел на него исподлобья.

— Да! Мой! Я расскажу тебе всё! Только прошу, вызови скорую! У меня кровь хлещет!

Я не ответил. Возвратился, опустился к мертвому, снял с него маску. Хмыкнул, когда увидел знакомое лицо. Ублюдки. Они связались еще и с моим врагом. Под маской был тот самый толстый белобрысый парень, которого я отделал в Павлине тогда, когда люди Филатова пытались вынести мебель из кафе. Значит, эта троица, Джентемиров, Лавров и Макаров, связались с Анастасом Филатовым. Враг моего врага, мой друг, значит, да? Что ж, это меня не удивляет. Только добавляет немного больше хлопот. Но все же, остается вот какой вопрос: они связались с Филатовым до того, как я убил Лунара? Или после?

— Кто твой хозяин? — я посмотрел на раненого.

— Прошу! — простонал он, — скорую!

— Перед тобой, — я встал, — дворянин. За то, что ты пробрался в мой дом и обратился ко мне на «ты», я имею право тебя прикончить.

— Нет! — всхлипнул он, — простите меня! Спасите, молю! Я расскажу все! Только вызовите мне скорую!

— Расскажешь. Еще как, — я приблизился к нему, сел рядом, на корточки. Раскрыл и показал ему свой складной меч.

–Нет, прошу… Мы ничего такого не хотели! Босс только приказал зайти и напугать тебя! Припугнуть, чтобы ты согласился продать дом по дешевке какому-то дворяшке! Тот, вроде должен был боссу денег за какие-то услуги! А, обнищал! Ну так решили выйти из положения!

Я показательно стал снимать железную стружку с его пистолета обухом клинка. Парень округлил испуганные глаза.

Да уж. Мне кажется, что эта троица из Семьи, просто привыкла жить вот так, по-бандитски. Кажется, им доставляет удовольствие та власть, что они собрали в своих руках. Пусть она и невелика, но им лучше с ней, чем без. Хотя казалось бы. Денег им достаточно. Контрабанда приносит приличные суммы. Нет, им этого мало. Они хотят быть кем-то. Местными авторитетами. Уважаемыми людьми. Таким точно нет места в Ифрите. Тем более, теперь, когда они мои враги.

— Имя босса? Кто он?

— Я… — выдохнул раненный, — я не знаю! Я лично с ним никогда не виделся! Знаю только Санька! Они вместе с Дроном убежали от этой е..учей воздушки! Ты... вы… мне поможете?!

— Ты, — я внимательно посмотрел на раненного, — пришел в мой дом с оружием. Такое не прощают.

— НЕТ ПРОШУ!

Я вогнал клинок в голову раненному таким быстрым движением, что он ничего не смог понять. Пригвоздил череп к деревянному полу. Под головой расплылась лужа крови.

Я встал, бросил взгляд на задний ход. Идиотская остекленная дверь с механической щеколдой была открыта. Стекло в углу разбито. Замок открыт. Так они проникли сюда.

Я достал смартфон, набрал Сашу.

— Да? — несколько поникшим, обеспокоенным голосом проговорила девушка. Явно, все, что происходит, давит на нее. Саша боролась с собой.— Привет. Что-то случилось? — спросила Саша.

— Саша, мне нужен номер телефона Джентемирова. Срочно. Пришли, пожалуйста.

— Что-то и правда случилось? — обеспокоилась она.

— Эти трое связались с Филатовым. Проникли в мой новый дом. Лавров лежит у моих ног мертвый.

— Мляяяяя, — протяжно выдохнула она, — что теперь будет?!

— Дай номер.

— Рома…

— Номер.

— Хорошо, — она громко сглотнула, — тебе… нужна еще какая-то помощь?

— Нет. Если нужно будет, я позвоню.

— Хорошо. Сейчас пришлю.

Когда пришло сообщение от Саши, я ушел в большую гостиную-столовую. В середине стоял широкий красного дерева обеденный стол. Он был старым облезлым и покрытым пылью.

На том конце комнаты расположились большой диван-уголок и несколько просторных кресел. Я занял диван. Сел, забросил ногу на ногу.

Когда набрал Джентемирова, он ответил почти сразу.

— Да, кто это? — грубо сказал он.

— Ифритор. Он же Роман Селихов.

— Что? Откуда у тебя мой номер?

— Это неважно, Денис. Твои люди и люди Филатова лежат на кухне моего нового дома мертвые. Среди них Лавров.В трубке повисло молчание. Слышалость только беспокойное дыхание.— Тебе нет смысла вилять жопой. Я все знаю.

— С-с-с-сука… Какая ж ты неожиданная падла, Ифритор-Селихов, — я слышал, как дрожит его голос. Он очень удивился произошедшему, но пытается не выдать эмоций. Перед кем-то другим, у него бы вышел такой фортель. Но не передо мной.

— Я так понял, — спокойным голосом проговорил я, — вы все уже решили? Но это не важно. В Ифрите вам не будет места.

Некоторое время он молчал в трубку. Потом, наконец заговорил:

— Мы так просто не расстанемся с тем, что у нас есть. Не отдадим тебе ничего. Ты вырвешь наши деньги, наше имущество, только из наших же мертвых пальцев.

— Это меня устроит, — холодно проговорил я, — предлагаю решить все сегодня. И быстро. У меня куча дел без вас.

В трубке снова повисло молчание.

— Сегодня. Сем вечера. Заброшенный фермерский поселок им. Великого Князя Александра Сергеевича Рюрика.

— Передайте Пружину спасибо, — проговорил я, — если бы не его жадность и глупость, я бы не раскусил вас так быстро.

— Пошел к черту, — зло бросил Джентемиров и положил трубку.

Когда я вонзил складной клинок в шею снайперу, он дернулся, затрясся. Я присел рядом. Принялся бесстрастно смотреть, как он умирает.

— Твой Ифрит Сильного Желания Попадать в Цель выдал тебя, — я кивнул на снайперскую винтовку, установленную перед ним, — впрочем, не одного тебя.

Я оглянулся. Тут и там, в разных местах, расположились еще несколько стрелков. Этот засел на предпоследнем этаже невысокого, четырехэтажного заброшенного общежития. Он лежал на сдвинутых ученических партах в глубине комнаты. Ждал меня. Все они ждут. И каждый сияет своими ифритами в осенних сумерках.

— Родовая гвардия, — задумчиво проговорил я, — осматривая униформу стрелка, — шевронов, родовых знаков, конечно же, нет. Филатовская гвардия? — я посмотрел на винтовку.

На продольно-скользящем затворе можно было рассмотреть клеймо производителя. Тошибару Корп.

— Или кого-то посерьезнее? — Сказал я, когда гвардеец умер, — ладно, — облаченный в свою черную ифритную броню, я встал, — всмотрелся в сереющее пространство за окном.

Там развернулась неширокая площадь фермерского поселка. Запущенная, она была, словно бы частью постапокалиптического пейзажа. Вдали, по узкой гравийке шли несколько машин. Их фары пронзали сумеречную серость.

— А вот и Джентемиров с компанией, — стальным голосом, сквозь шлем, проговорил я. Потом поправил свою ифритную винтовку, что примостил на плече. Я открыл ладонь. Взглянул на то, что лежало в ней. Маленькая Катина заколочка для волос с Хэллоу Китти покоилась на ифритной материи. В ней истерически бился Ифрит Сильной Тяги к Жестоким Убийствам, который я забрал из пистолета налетчика.

— Дальше будет только веселее, — проговорил я и поставил винтовку на приклад у своих ног.