Потерянный город

Глава 17

Оскалившийся зверь атаковал стремительно, что было сложно даже предположить, учитывая его огромные размеры. Видлок едва успел уйти от атаки в сторону, чтобы избежать огромных клыков, готовых впиться в его горло, но при этом он был вынужден сделать то, чего всеми силами пытался избежать — отпрыгнул от стены, защищающей его спину. В свою очередь тварь закрыла ему проход к Тэйлину, загородив того своим огромным телом. Единственное, что не могло Видлока не радовать, хотя в этой ситуации радости было не слишком много, это то, что рычащая тварь была настолько поглощена им, что не обратила на мальчишку никакого внимания.

Видлок не стал ждать следующей атаки, которая могла бы не закончится для него так удачно, а переместился в сторону, стараясь оказаться возле практически ничем не защищенного бока беснующегося животного, которое не ожидало подобного сопротивления, но, тем не менее, не давало ему приблизиться на расстояние удара, словно читая его мысли и тем самым предугадывая каждое последующее движение. Но и Видлок был достаточно опытным бойцом, чтобы глупо подставляться под стремительные движения зверя и его острые как кинжалы клыки. Они кружили в достаточно узком пространстве коридора, уворачиваясь, не давая приблизиться друг к другу, и никто из них не мог нанести решающий удар. Внезапно зверь сменил тактику. Вместо того чтобы продолжать пытаться дотянуться до человека клыками, он прыгнул и принялся размахивать передними лапами с большой амплитудой движений, от которых было не так-то просто уйти, применяя выбранную наемником тактику отклонения. И Видлок не сумел избежать удара, как бы ни пытался от них уворачиваться. Огромная лапа на излете задела его голову, и острый коготь зацепил и рванул кожу у кромки волос, лишь чудом не задев глаз, который при таком раскладе гарантированно остался бы на когте чудовища.

Скальпированные раны чудовищно кровоточат. Видлок знал об этом. Частенько ему приходилось видеть потеки крови на лице у воинов, получивших подобные ранения, но теперь ему пришлось убедиться в этом на себе, потому что кровь тут же залила ему лицо, все время пытаясь попасть в глаза. А зверюга от пьянящего солоноватого запаха, отдающего металлом и оставляющего металлический прикус на губах, просто свихнулась. Она принялась нападать на раненного человека, уже не заботясь даже о собственной безопасности, открываясь все больше и больше для атаки. Запах крови сводил ее с ума, добавляя ярости, но и провоцировал на ошибки, которые она прежде не совершала. Видлок понимал, что долго не протянет. Ему нужна была передышка. Нужно было остановиться самому, каким-то образом остановить кровь и помочь Тэйлину, которого он почему-то не слышал. Но, возможно, ему мешал шум крови в ушах и яростный вой его соперника.

В критической ситуации соображается быстро, или не думается вообще. Видлоку повезло. Он словно заново увидел тварь, через пелену накатывающей слабости, и все еще продолжавшей слепить крови, капающей со лба прямо в глаза, и внезапно понял, что надо делать. Он решил использовать размеры зверя против него самого. Видлок понимал, что сильно рискует, но с таким ранением как у него, он все равно долго не продержался бы, поэтому командир решил действовать. Бросившись на зверя, метя мечом прямо в оскаленную пасть, Видлок в самый последний момент упал на гладкий мраморный пол и еще пару шагов проехал по нему, используя силу инерции. Зверь явно не ожидал подобного номера и на вздох растерялся, замерев на месте, пытаясь сообразить, что же нужно предпринять в этом случае, когда добыча оказалась практически у него в зубах. А Видлок тем временем проскользнул под стоящее огромное животное и в следующий вздох меч вошел в мягкое незащищенное брюхо по самую рукоять. Видлок с силой рванул меч, расширяя рану, через которую на пол повалились горячие внутренности зверя, разбавленные потоками черной кровью. Он едва успел откатиться в сторону, чтобы не попасть под столь неаппетитный водопад. Зверь взвыл и принялся заваливаться на бок, молотя при этом лапами во все стороны. Один из сильных ударов достал Видлока и отшвырнул его от бьющегося в агонии зверя к стене. Сила удара была таковой, что командир ударился своей многострадальной головой о стену и потерял сознание.

У Тэйлина дела обстояли с одной стороны лучше, чем у Видлока, а с другой стороны более странно. Когда его соперник бросился на него, Тэй поднял меч над головой, приняв незнакомую ему самому стойку. Он не пытался осознавать, что делает, предоставив памяти, или чему там еще, Лислава спасти его по пути к цели, заложенной в него свихнувшимся магом.

Время словно замедлилось. Движение несущейся на него твари были медленными, словно зверь прорывался к нему через плотный кисель. Такой плотный, что хоть ножом режь, такой только тетка Эгея могла варить, единственная в их деревни. От пришедшей в голову ассоциации Тэйлин едва не потерял концентрацию, обозлившись и на себя, и почему-то на злополучную тетку, которую так не вовремя вспомнил.

Отбросив посторонние мысли в сторону, он поймал взгляд ярко-красных, горящих словно раскаленные угли, глаз. Время совсем остановилось. Исчезли все звуки, а прыгнувший на Тэя зверь словно застыл, распластавшись в воздухе во время прыжка. Тэйлин, не отводя взгляда сделал к нему шаг. Это было трудно. Этот шаг он словно делал прямо через стену дома, с трудом проталкивая воздух к горящим легким. На то, чтобы как следует замахнуться мечом, ему не хватило бы сил, и Тэйлин прекрасно это понимал. Поэтому он просто и без затей всадил меч в распахнутую пасть, повернул его в ране, словно ключ в замке и выдернул окровавленное лезвие наружу.

И сразу же на него обрушилась какофония звуков: вой упавшей и агонирующей твари, визг той, что сейчас пыталась добраться до Видлока, возобновившийся скрип, который словно ввинчивался в виски, заставляя голову раскалываться на части. Тэйлин отмечал все эти звуки, но как-то отреагировать на них не мог, чувствуя, что не может пошевелить ни одним пальцем. Из ослабевших рук со звоном выпал меч, а сам Тэйлин, закатив глаза, осел на пол, потеряв сознание.

Очнулся он быстро. Еще не прекратились конвульсии огромного тела, рухнувшего в непосредственной близости он него и лишь чудом не задевшего своего убийцу. Еще металась по полу зверюга, смертельно раненная Видлоком, как Тэй открыл глаза. Каждая мышца его тела болела так, что невозможно было ни поднять руку, ни встать на ноги, ни даже покачать головой. Состояние напомнило то, которое возникло у него, после того как еще совсем маленький Тэй вошел в кузню и отец дал ему молоток, чтобы сын сделал свои первые удары по раскаленной заготовке. Тогда он впервые увидел искорки на своих ладонях и впервые загнал их в заготовку, думая все время про то, что вот-вот и отец начнет ругаться. Но отец лишь добродушно посмеивался, как оказалось, никаких искорок он не видел, и следил только за тем, чтобы Тэй не поранился.

Как бы не ныли мышцы, а бесчувственное тело Видлока, лежащее неподалеку у стены, заставляло шевелиться, слишком уж большая лужа крови растекалась на полу под командиром, чтобы продолжать ничего не делать.

— Вид, — Тэйлину удалось подняться на ноги и он добрел до капитана, преодолев эти четыре шага с таким усилием, словно пройти пришлось пару сотен шагов. Дойдя до бесчувственного тела, он упал перед ним на колени, нашел на своем браслете бусину, в которую загнал простенькое заклинание исцеления и направил его на Видлока. Заклинание было слабеньким, более сильные Тэй не знал, и пока не пытался извлечь из памяти Лислава, боясь напортачить, потому что еще не разобрался в основах магии, но даже его хватило, чтобы остановить кровь и закрыть рану болтающимся лоскутом сорванного скальпа. — Вид, очнись, — силы возвращались, и, несмотря на почти невыносимую боль в растянутых мышцах, Тэй осознавал, что идти к цели сможет. Медленно, но сможет, потому что не идти — это был самый плохой для него вариант. — Вид, нам нужно идти как можно быстрее. Здесь что-то не так, — и Тэй потряс командира за плечо.

Видлок резко выдохнул и открыл глаза. Он потерял много крови, голова кружилась, и командир давал себе отчет в том, что не сможет сейчас сражаться, если возникнет такая необходимость. Но поддержать Тэя, пусть даже просто морально, было вполне в его силах. Зажав голову руками он сел, стараясь не делать лишних движений. На его лице потеки крови быстро засыхали, превращаясь в жуткую маску.

— Что со вторым? Ты его убил? — голос звучал хрипло, и сильно хотелось пить, но Видлок проигнорировал это желание, сосредоточившись на сидящем рядом с ним парне.

— Да, но я не знаю, как это произошло. Все стало таким медленным, а теперь у меня все болит, я даже меч поднять не могу, чтобы не заорать от боли, — пожаловался Тэйлин, когда они поднимались, поддерживая друг друга.

— Похоже, это ты ускорился, — Видлок помог прицепить Тэю меч к поясу и они побрели по свободному от тварей коридору, используя друг друга в качестве подпорок. — Я слышал об этом. Но твои жилы и мышцы не были готовы к такому, вот и потянулись, и теперь болят. Ничего, вернемся, Элька тебя слегка подлечит, перед возвращением домой. — Тэй быстро взглянул на командира, но ничего не ответил. Он уже не верил, что когда-нибудь сможет вернуться.

В этот момент моргнул и погас еще один светильник, пол заметно качнулся, а с потолка посыпалась штукатурка.

— Если я хоть что-то понимаю, то, похоже, Цитадель рушится, — понимание пришло им в головы одновременно, но озвучил его Тэй. — Может то, что ректор развеялся, дало запуск еще какой-нибудь гадости, которую он оставил напоследок для ненавистных имперцев?

— Скорее всего ты пр… Богиня, что это? — они добреди до конца коридора и остановились перед распахнутой дверью. В проеме была видна комната, весь пол которой был завален костями. В большинстве своем это были кости различных животных, но кое-где встречались и человеческие. — Вот почему эти твари смогли выжить. Они просто сожрали все, что только можно было еще сожрать. Вот почему в городе мы не увидели трупов, хотя, по идее их должно было быть множество.

— Лислав немного прибрался, но ты прав, все он убрать не сумел бы, — Тэй внимательно осмотрел дверь, на которой заметил табличку.

— Что здесь написано? — спросил Видлок, увидев, куда направлен взгляд юноши.

— Здесь был виварий, и написано, что не имеющие специального допуска входить не должны — это слишком опасно. А что такое виварий?

— Это вроде лаборатории, где животные… — попытался объяснить Видлок, но понял, что начинает путаться в понятиях. — У Эльки спросишь. А если над тварюгами эксперименты ставили, то вполне может оказаться, что они уснули, когда жратва закончилась, а вот сейчас проснулись, когда башня начала разрушаться.

— Ну, я бы тоже, наверное, проснулся, если бы на меня потолок начал заваливаться, — невесело хмыкнул Тэй. — Нам сюда, — и он указал в узкий проход, который был практически не виден из-за распахнутой двери.

Видлок решил поберечь силы и не ответил, лишь кивнул. Но он толкнул дверь, чтобы закрыть вид давнего пиршества убитых ими тварей.

Коридор был узким на всем протяжении. Они шли бок о бок, и иногда умудрялись задевать стены, что существенно снижало их и так невеликую скорость. Башня как будто перестала трястись, во всяком случае, штукатурка на головы сыпаться перестала. В этом коридоре было еще темнее, и светильников не было вообще. Тусклый свет шел от самих стен, придавая шедшим людям красноватый оттенок и отбрасывая длинные изломанные тени на пол, стены и даже потолок, вызывая тем самым неосознанный ужас и ничем не подкрепленное ожидание того, что на них может кто-то или что-то в любой момент напасть.

Коридор закончился внезапно. Только что они шли в этой темно-красной жути, на фоне которой кровавые разводы на лице Видлока были практически не видны, и вот вышли в не слишком большую круглую залу, посредине которой было расположено нечто напоминающее постамент. На этом постаменте был установлен хрустальный шар, искрящийся и словно разбрасывающий брызги этих искр от себя в разные стороны.

— Что это такое? — шепотом спросил Видлок, не отводящий взгляда от шара.

— Понятия не имею, но… — глаза Тэя остекленели, в дело вступила вторая фаза заклятья, наложенная на него Лиславом, который подстраховался, и сделал вот такую многоступенчатую ловушку для разума жертвы, чтобы быть уверенным в том, что выбранный им кандидат не испугается и не свернет с навязанного ему пути.

Тэйлин отпустил руку Видлока, на которую опирался и направился прямо к шару. У него был вид сомнамбулы, который сейчас спит и не осознает того, что делает во сне.

— Стой, — Видлок попытался его удержать, но его рука наткнулась на невидимую преграду, через которую Тэй прошел, не прилагая никаких усилий. Кмандир закусил костяшки на сжатом кулаке. Ему оставалось только беспомощно наблюдать за тем, что же сделает Тэйлин, и во что это все выльется.

Подойдя к шару вплотную, Тэй мысленно отдал распоряжение коту разблокировать его магическое зрение. Кот потянулся, больно царапнув плечо, но Тэй не обратил на этот незначительный факт никакого внимания, просто не осознавая его.

Перед глазами замелькали разноцветные искры, сконцентрированные в самом центре светящегося шара. Даже более того, весь шар словно состоял из этих искр. Тэйлин уже не видел хрустальных границ, потому что все его сознание было поглощено этими непрерывными всполохами, от которых он не мог ожидать ничего хорошего. Такую сильную концентрацию магических проявлений он не вдел никогда в своей не слишком длинной жизни, и трогать руками подобную мощь не хотел, даже находясь под сильным заклятьем. Тэй боролся. Он боролся, прежде всего, сам с собой, с ужасом осознавая, что проигрывает в этой битве. Руки независимо от мечущегося разума протянулись и обхватили шар, и тот же миг Тэй словно очнулся. Это тоже было предусмотрено, потому что он должен осознавать, как громадный поток знаний устремиться в его голову, пытаясь уместиться в этом новом для себя месте хранения. Вот только человеческая память не была рассчитана на подобное.

Тэй даже кричать не мог от разрывающей его боли. Перед глазами уже не мелькали искры магии, а сменяли друг друга с огромнейшей скоростью какие-то формулы, куски текстов, и даже детальное строение тех монстров, тела которых лежали в соседнем от этой залы коридоре. Он даже теперь знал, что они назывались фаскеры, и примерно представлял себе, что такое виварий. Тэй сконцентрировался на этих моментах, потому что чувствовал, что еще совсем немного и просто сойдет с ума. Он даже молиться не мог, в надежде, что Богиня его услышит и даст избавление. Внезапно, когда его совсем уже охватило отчаянье, Тэйлин почувствовал, как острые когти впились ему в плечо, и тот непрерывный поток различной информации, который пытался уместиться в его многострадальной голове, сменил направление и поток ровной рекой в направлении его татуировки. Руку словно свело судорогой, а мышцы шеи так напряглись, что Тэю показалось еще немного и он не сможет дышать. Но голове стало значительно легче, она уже не разрывалась на части, и юноше даже на мгновение показалось, что все в итоге будет хорошо. Последняя вспышка перед глазами, особенно яркая, и Тэй упал на пол, потому что его руки выпустили шар, потухший и потемневший. Пребывая в полубессознательном состоянии, Тэй даже не увидел, как потемневший шар, лишенный магической поддержки, покатился со своего постамента и упал на мраморный пол, разбившись на разлетевшиеся по комнате хрустальные брызги.

Видлок только успел отвернуться, спасая от осколков лицо и глаза. Когда стеклянная крошка перестала сыпаться, он понял, что препятствие, не дававшее ему пройти к Тэю, исчезло, и командир поспешил к юноше.

Тэй тем временем приподнялся на локте, отмечая про себя, что его магическое зрение снова отключилось или же в комнате не осталось ни капли магии.

Мысли метались в голове, но самая главная была о том, что он все-таки остался жив. Тэй уже протянул было руку, подошедшему к нему Видлоку, чтобы тот помог ему подняться с пола, но тут почувствовал уже знакомое шевеление, которое всегда возникало, когда его рисунок начинал двигаться. Только на этот раз все было по-другому. Тэй вдруг подумал о том, что не ощущает кота как рисунок. Тот словно ожил, приобрел плоть и просто удобно устроился у него на руке. Решительно отбросив эти странные мысли в сторону, Тэйлин позволил Видлоку себя поднять, но как только он встал на ноги, то снова едва не упал, потому что в голове отчетливо прозвучал веселый голос.

— Ух ты, классно меня вштырило, надо будет как-нибудь повторить.