Постапокалипсис

Глава 12. Приговорённые на смерть

Часы пробили двенадцать, когда в кабинет к капитану ворвался взъерошенный генерал Эйсмонт. Бородин молча наблюдал за действиями своего командира, не решаясь первым начать диалог. Тот с силой захлопнул дверь и прошёл к столу, облокотившись как зверь, намеревавшийся наброситься на свою жертву.

— Где Игорь? — скрипя зубами, прошипел он. — Куда ты дел моего помощника, грязный оборванец?!

Капитан слегка оторопел. Он, конечно, предполагал нечто подобное, но не спустя столько дней. К прибытию генерала тот не был готов, полагая, что всё обойдётся.

— Спокойно, генерал, спокойно. Если вы присядете, то мы сможем поговорить как офицер с офицером, но пока вы не в себе, я отказываюсь вас элементарно понимать, — прикинувшись чудаком, скоропостижно заговорил Бородин. — Так что вы там спрашивали?

Эйсмонт вновь закипел. Он с размаха смёл со стола кипы бумаг и ударил по столу.

— Не прикидывайся идиотом, капитан. Я знаю, что Игорь заходил в твою резиденцию пять дней тому назад, а из неё уже не вышел. Вот я тебя и спрашиваю, безмозглый идиот, где, чёрт возьми, мой помощник?! Не смей отпираться, иначе я раздавлю тебя как насекомое, чёртова тварь!

Капитан возмущённо встал.

— Соблюдайте субординацию, генерал, — в тон Эйсмонту ответил он. — Если вы не заметили, это не Омск, а западная часть Сибири. К слову, если бы ваш помощник и впрямь решился навестить меня в моей резиденции, ему пришлось бы проделать не малый путь сквозь таёжные дебри, а это почти двести километров. Не забывайте, между нашими городами по-прежнему орудуют банды беглых изгоев, и я не удивлюсь, если этот ваш Игорь попал в засаду.

— Единственная реальная засада, подстерегавшая его, находилась в этом кабинете, — не унимался генерал.

— Позволю заметить, что ровно пять дней тому назад я с рабочей миссией отправился в Лиссабон, поэтому никак не мог видеть этого человека. Хотите проверить моё расписание, валяйте, но предупреждаю, это пустая трата времени.

Злобно скрипя зубами, генерал всё же сел. За ним опустился капитан.

— Такие люди просто не исчезают, — изображая задумчивость, произнёс Бородин. — Я подниму на его поиски несколько патрульных групп. Кстати, с ним была охрана?

— Нет. Он предпочитал обходиться самостоятельно, — недоверчиво сказал генерал.

— Странно. О его приезде я слышу впервые. И чего его только понесло сюда?

Генерал достал трясущимися руками платок и стал нервно вытирать лицо. Бородин молча наблюдал.

— Значит так, капитан, я проделал этот путь не для того, чтобы поиграть с тобой в кошки-мышки. Мне нужен мой человек, живой, естественно. Срок тебе сутки. Не найдёшь, отправишься на зону лес валить. Время пошло. Главное, помни, моя сила не в идеи, а в умении ей распорядиться.

После ухода генерала Эйсмонта на душе остался неприятный осадок. Стало понятно, как важен для него этот человек, служивший мозговым центром в системе глобальной перестройки. Без него всё может пойти не так, как планировалось ранее. Но мёртвые не воскресают. Что ж, машина запущена. Нет времени хуже, чем время перемен, несущее тягучую неизвестность.

Капитан взглянул на часы. Скоро прибудет рейс с заключёнными из Лиссабона, а вместе с ним его спасение.

-

Дождь лил как из ведра, когда на землю приземлился пассажирский Аэробус в сопровождении двух истребителей. В аэропорту встречала вооружённая охрана. Закованные в кандалы пленники тихим ропотом спускались по трапу, а на земле их быстро распределяли по бронированным автобусам и увозили в разных направлениях. Только Макса и ещё нескольких миротворцев посадили в отдельный кортеж. Как особо опасным террористам, так они значились в документах, им суждено было предстать перед публичным судом, откуда их повезут прямиком на главную площадь для показательного принесения приговора. Зрелище не для робкого зрителя, но Максу там быть не доведётся, это он знал точно.

Внутри катафалка было душно. Пятеро заключённых сидели на жёстких сиденьях, закованные в металлические оковы. Охрана была снаружи за пуленепробиваемым стеклом. Хоть водитель и гнал во всю, но время тянулось мучительно долго, предлагая смертникам пищу для размышлений, всё ещё надеящихся на благоразумный исход судебного заседания. Только один из них знал наверняка как всё пойдёт дальше, повторяя про себя выученный на зубок сценарий дальнейших событий. Маркус пытался с ним поговорить, но занятый своими мыслями Макс, лишь огрызнулся ему в ответ. Отчуждённый, он так и не придумал, как выбраться живым из рекрутов капитана. Всё упиралось в младшего брата и Марию, втянутых в череду последних событий. Сбежать представлялось вполне возможным, только что будет с ними, когда он решит покинуть игру? Не настигнет ли их месть капитана?

Мысли вновь спутались. Макс встряхнулся.

Сделав крутой вираж, машина резко остановилась. Сквозь стены послышался лай собак, разрывавшихся от приезда вооружённого кортежа. Кровь стыла в жилах от звука неумолкающих псов. Затем скрип металла, и в кузов ворвалась пелена дневного света, сопровождаемая звуками снаружи. Дождь так и не перестал. Появившийся охранник открыл прозрачную пуленепробиваемую дверь, при этом что-то прокричав, после чего все начали подвигаться к выходу. Макс вышел последним, жмурясь от падающих на лицо капель. Немецкие овчарки во всю бросались на него, и если бы не солдаты, с трудом сдерживающие их за поводки, то разорвали бы на части его и всех тех, с кем он сюда прибыл.

— Пошли! — прямо в ухо крикнул конвоир, с силой толкая тормозившего пленника.

Макс чуть не упал. Сердце его мгновенно наполнилось дикой ненавистью к этим не человеческим существам, возомнивших о себе не весть что, не ставящих их в сравнение с собой, привилегированным обществом нового российского государства, установившего не писанные законы военного времени. Он бы не думая мог дать им отпор, если бы только захотел, но обстоятельства вынуждали сдерживаться, превозмогая неистовую боль к тиранам в военной форме. Верните мне брата! Верните Марию! — кричал в душе Макс, а ноги шли вперёд за колонной пленных миротворцев, молча переживавших такие же мучения как он. И все терпели. И он терпел.

Пройдя по лужам к серому двухэтажному зданию, они очутились в тесном коридоре, приведшему их в комнату для допросов. Комната была не такая как в Лиссабоне. На стене не было прозрачного зеркала, не было камер наблюдения, ни столов, ни стульев. По среди пустой невзрачной комнаты стоял молодой человек в чёрном костюме. Их построили у стены, держа на мушке каждого заключённого. Человек изучающе смотрел на них.

— Трубач, — обратился он к Максу, — вы единственный из них кто знает русский. Будете переводить всё, что я скажу. Ясно?

— Да, — тихо ответил Макс.

— Хорошо. Итак, через несколько минут начнётся судебное заседание по делу о террористической деятельности на территории падшего Лиссабона.

Макс удивлённо вскинул брови.

— Но ведь мы только прилетели, — возразил он. — К чему такая спешка?

Человек сурово посмотрел на него.

— Вам никто не давал права задавать вопросы. Переводите.

Парень перевёл сказанное человеком.

— В ваших интересах будет признать, что вы принимали непосредственное участие в организации запусков баллистических ракет с ядерным зарядом, приведших к ответным бомбардировкам со стороны России.

— Но ведь это полная чушь! Какие ракеты? Что вы несёте?

Один из конвоиров ударил Макса головой об стену.

— Тебе сказано переводить, урод! — зло рявкнул он.

Человек остался непроницаем.

— Последуйте его совету, Трубач. В конце концов, ваше признание может привести к снисхождению суда. Лучше пожизненная каторга, чем казнь. Вы согласны?

Не ответив, Макс перевёл сказанное, что привело к бурной волне возмущений. Маркус хотел что-то возразить, но был сбит с ног ударом приклада автомата. Все притихли. Один из пленных помог Маркусу подняться.

— Торг здесь не уместен. Итак, Дик Флетчер. Вы помогали перевозить ядерные боеголовки из Пакистана морским и сухопутным путями. Маршрут придумаете сами. Ваша миссия- сопровождение.

Макс перевёл.

— Кингсли Форман, вы участвовали в ликвидации участников запуска ракеты, что упала у берегов США. Это был военный крейсер, замаскированный под рыболовное судно. Ваша миссия- устранитель.

— …

— Маркус Браун, вы самый невиновный из всех присутствующих здесь. Ваша цель состояла в том, чтобы следить за состоянием здоровья участников военных действий. Ну, вы понимаете, уран и всё такое. Ваша миссия- доктор.

— …

— Алан Пресли, вы следили за беспрепятственным передвижением ядерных боеголовок по территории Европы. Вы прикрывали ядерный груз, понятно?

— …

— У вас миссия- наблюдатель.

— Обязательно говорить миссию? — спросил Макс.

Человек опустил на него невозмутимый холодный взгляд, от которого почему-то сразу стало не по себе.

— Говорите, не томите, — продолжал дерзить парень. — Ну, что вы там приготовили для меня? Устрашитель? А, может, случайно примкнувший доброволец?

— Переводчик.

— О, это что-то новенькое, — сквозь зубы усмехнулся Макс.

— Легенду придумаете сами. И вообще, скажите своим друзьям, чтобы врали как можно убедительнее. Даю вам час на разработку своих историй. От того, что вы там сможете рассказать, зависит исход заседания: будете вы жить или нет. Советую поостеречься. У каждого своя дорога, свой путь. Никто вас не опровергнет, не поправит. Впредь, каждый сам за себя.

Человек вышел. За ним охрана. Все в момент набросились на Макса, расспрашивая о последних словах человека. Он перевёл, а сам забился в угол, понимая, что это всё равно ничего не исправит. Думай, не думай, итог один.

Наблюдая за ними, парень про себя отметил, что они действовали весьма организованно: договаривались между собой о том, что будут говорить, как будут себя вести, придумывали истории о себе, якобы под страхом смерти родных их заставляли работать на террористов. Такая версия могла бы и прокатить в какой-нибудь другой ситуации, но здесь Россия, и законы не позволят оправдать этих бедных людей, поскольку в любой трагедии должен найтись свой козёл отпущения. Их могли бы спокойно поработить вместе с тысячами сограждан и беженцев города Лиссабон, но кто-то придумал для них другую роль, более жестокую, чем участь остальных военнопленных, и играть теперь придётся до конца, хоть это ничего и не изменит.

Сам же Макс не принимал участия в общей дискуссии, прокручивая в мыслях свою роль в игре капитана Бородина, ради которой и оказался здесь среди миротворцев. Свои действия он знал наизусть, однако упорно повторял их вновь и вновь, поскольку кто знает, как может запутаться человек в стрессовой ситуации. Тут нужно железное хладнокровие, ведь без него всё может пойти под откос, а этого никому не нужно. Ему помогут бежать, но всё же следует тщательно всё повторить, дабы не запутаться в глубинных коридорах здания совета города, где будет проходить слушание по их делу. Уйдёт он через кухню, но до неё ещё нужно будет добраться.

Час пролетел незаметно быстро. Дверь в комнату открылась, и все увидели знакомый силуэт молодого человека в чёрном костюме, мирно стоявшего на пороге.

— Собирайтесь, — это прозвучало как приговор, по крайней мере, так показалось Максу.

Само слушание проходило всё в том же здании, только на пару этажей выше. Вместо привычного зала суда оно было в огромном конференц-зале, где уже успела собраться почти полная аудитория зрителей. Впрочем, простых зевак сюда не пустили. Большая часть людей, присутствующих здесь, имели на груди бейджики, указывающие на их принадлежность к журналистскому сословию. Это было весьма поразительно, ведь на дворе ещё не изученные последствия ядерной катастрофы, а тут жизнь текла привычным руслом: журналисты, милиция, социальные работники. Можно было отдать должное тому человеку, который сумел сохранить привычный уклад жизнедеятельности края, но если подумать какой ценой ему удалось это сделать, то создавалось двоякое впечатление. Кто он? Для кого-то тиран, а для кого-то спаситель. В любом случае этот человек заслуживает смерти, ведь ради спасения нескольких сибирских городов он приговаривает тысячи других людей к порабощению, а кого-то, и вовсе, к гибели.

Как только их впустили в зал суда, в глаза врезались яркие вспышки фотоаппаратов. Парни немного задержались, но их быстро подтолкнули вперёд, где усадили за длинный металлический стол, приковав к нему наручниками. Справа на подиуме сидели трое судей в чёрных мантиях. Рядом, по всей видимости, прокурор, в зелёном мундире. Повсюду вооружённые солдаты. Не было ни присяжных, ни адвокатов. Они одни должны бороться за свою честь, но, судя по выражениям их лиц, от прежнего оптимизма не осталось и следа.

Аудитории журналистов сильно шумели, и главному судье пришлось несколько раз ударить деревянным молотком, дабы успокоить разговорившихся папарацци. Стало заметно тише. Далее последовали стандартные формальности заседания, в которых говорилось о массированных бомбардировках баллистических ракет по всему миру, об итогах этих атак, а так же о виновниках глобальной катастрофы, часть которых должна понести ответственность за содеянное. Виновниками, конечно, выступали миротворцы.

Всё было как в тумане. Макс чувствовал себя нехорошо. Давили фотографы, духота в зале, а так же презренные взгляды со всех сторон, пилящие его не скрываемой ненавистью. Не смотря на это, он старался не вникать на происходящее в зале, сосредоточиваясь на плане побега из злополучного места. Он в очередной раз повторил про себя полученные в Лиссабоне инструкции. Только бы не запутаться, — думал Макс.

Первого на допрос вызвали Маркуса. Его вывели на трибуну и приковали к металлической ручке. Аудитории снова зашумели. Судья постучал молотком, утихомиривая журналистов. Как только стало тихо, судья бросил на него холодный взгляд и внятно спросил:

— Маркус Браун, правдивым ли является тот факт, что вы принимали участие в запуске ракет по Соединённым Штатам Америки?

Женщина переводчик перевела сказанное судьёй на английский. Маркус сделал невинное выражение лица. Он наклонился к встроенному в стол микрофону, и, слегка хрипя, произнёс:

— Простите, ваша честь, но к тому, что вы сказали, я отношения не имею, разве что косвенно.

— Поясните.

— Ну, видите ли, я всего лишь доктор. Однажды меня вызвал мой командир покойный генерал Фитцджеральд, и приказал следовать в Пакистан вместе с отрядом морских котиков для какой-то секретной операции. Миссия носила строго секретный характер, поэтому цель нашей поездки я не знаю до сих пор.

После того, как переводчица объявила сказанное Маркусом, аудитории взорвались от негодования.

— Значит, вы отрицаете вашу причастность к событиям, послужившим началу массовых бомбардировок?

— Да, ваша честь. Я лишь следил за состоянием здоровья военного состава операции, и если вы спросите меня, перевозили ли мы тогда ядерные ракеты, то я скажу, что не знаю, потому, что это действительно так.

— Прошу слово, ваша честь, — поднял руку прокурор, рослый мужчина сорока с лишним лет.

Судья кивнул в знак согласия.

Поднявшись с места, прокурор прошёлся вдоль зала, листая в руке пачку чёрно-белых фотографий. Остановившись у трибуны Маркуса, он кинул одну из них ему на стол.

— Взгляните на фотографию, и скажите, что вы там видите, — сказал он растерянному доктору.

Маркус прищурился, вглядываясь в расплывчатую картинку. Подняв глаза на прокурора, он тихо произнёс:

— Там я и какой-то господин. Мы склонились над циферблатом, с которого торчат куча проводов.

— Это таймер на бомбе РК-2000, разработанной в Пакистане на основе российского аналога. Прокомментируйте, пожалуйста, что вы с ним делали. Суду будет любопытно узнать, как доктор, не имеющий отношения к ядерному оружию, мог возиться с таймером самой страшной ракеты в истории человечества. Снимок получен со спутника, так что не удивляйтесь, откуда он у нас.

Маркус заметно волновался. Ему ничего не сказали про липовые компроматы, поэтому он не смог подготовить правильный ответ. Что говорить теперь? Чёрт, я и так уже сознался в том, чего не совершал, — молниеносно думал доктор. — Они ведь сказали, чтобы мы сами придумали себе истории. Как быть? Дрожащим от волнения голосом, он произнёс:

— Снимок не совсем чёткий. Простите, я не помню этого момента.

Аудитории снова взорвались в неистовом негодовании. Судье пришлось приложить не мало усилий, чтобы успокоить нервную публику.

— Так вы не отрицаете, Маркус Браун, что именно вы запечатлены на этой фотографии? — как можно внятней произнёс судья.

Маркуса всего затрясло.

— Простите, я не знаю, — еле выдавил он.

На том всё и построено, — подумал Макс, глядя на бедного доктора, слабо отбивавшегося нападкам прокурора. Молодой человек в чёрном костюме специально дал им пищу для размышлений в виде жалких подачек, на которых они должны были построить свои версии участия в ядерном конфликте. Их показания будут путаться, будут не совпадать, а такие компроматы, как этот поддельный снимок, будут ставить их в тупик, из которого выбраться практически невозможно. Потом их приговорят к смерти, и отпираться уже не будет иметь смысла. Зато люди получат своих козлов отпущения, и с наслаждением отправятся на главную площадь города, чтобы лицезреть казнь виновников главной трагедии в истории человечества.

— Сколько человек принимало участие в операции?

— Я не знаю.

— Какие цели преследовали?

— Нет, не скажу.

— Кто командовал операцией?

— Я не в курсе.

— Вы же говорили о неком генерале Фитцджеральде.

— Да, возможно.

— Вы путаетесь. Может, всё сказанное вами ложь? Хватит отпираться, Браун. В ваших же интересах во всём признаться.

Так же было и с остальными. Со временем нападки прокурора участились. Появлялись всё новые и новые аргументы, липовые документы и снова, в подтверждение всем обвинениям, дополнялись снимки из космоса, якобы сделанные во время транспортировки ядерного арсенала. Макса вызвали последним. Он не стал ничего отрицать, соглашаясь со всеми обвинениями. Он лишь отдалённо участвовал в заседании суда. Все его мысли были направлены в сторону побега, который должен был начаться сразу после объявления приговора.

— Расскажите, каким образом пакистанцы передали вам боеголовки.

Такие вопросы выводили его из себя. Но что он должен был ответить? Опять, как и его предшественники, Макс выдумывал что-то невнятное, дабы поскорее закончить этот процесс. Участвовал? Да. Что вам ещё нужно?

— Какие цели преследовали?

— Идейные, — отвечал он.

— Как оказались в Лиссабоне?

— Меня направили вместе с отрядом отчаянных головорезов из военно-тренировочной базы, что в Пакистане. Там нас обучали воевать. Платили не плохие деньги. На нашем счету много терактов, в частности в Афганистане и Ираке. Мы были проверенными ребятами, поэтому нам доверяли.

Чёрт с ним. Всё равно никто не будет проверять правда это или нет. Вы хотели виновных? Получите. Мне не жалко.

В общей сложности процесс длился более трёх часов. По окончании судьи удалились для утверждения вердикта. Вернувшись, главный судья зачитал приговор, в котором уже никто не сомневался. Смертная казнь! Приговор подлежит немедленному исполнению. Публично!

Игра началась.

-

Аудитории ликовали, прокурор улыбался, и только осуждённые нервно сглатывали слюну, когда их выводили под свирепые крики из зала суда. Теперь всё стало на свои места. Заседание окончилось не в их пользу. И как же они могли так наивно полагать, что им дали шанс на спасение, ведь всё говорило об обратном? Они были как клоуны, сыгравшие свою часть в представлении, а теперь вынуждены были идти на своих дрожащих ногах прямиком на казнь, где их лишат жизни на глазах у разъярённой публики зевак, уверенных в том, что эти люди получат по заслугам.

Двери лифта с лязгом захлопнулись, оставив пятерых смертников наедине со своими конвоирами. Нужно было проехать три этажа вниз, но Макс знал, что между вторым и первым этажами лифт остановится, и свет внутри него погаснет. Так было по плану. Когда махина тронулась вниз, один из конвоиров незаметно ущипнул его в ногу. Это был знак, чтобы парень смог приготовиться совершить задуманное. Макс затаил дыхание.

Внезапно стало темно. Лифт остановился. Конвоир быстро передал свой пистолет парню.

— Только этого нам ещё не хватало! — зло выругался конвоир, якобы расстроенный внезапной потерей света. Сам же всучил парню маленький ключ от наручников. Пока он возился, тот продолжал:- Застряли со смертниками. Вот беда.

— Чего ты задёргался, подонок, — зло рявкнул другой Максу, почувствовав в темноте его движения. — Стой смирно. Сейчас поедем.

— Я ни черта не вижу, — сказал третий. — Денис, у тебя фонарик. Доставай, скорее, а то я начинаю нервничать.

— Разве? — удивился первый конвоир. — А, точно, сейчас, минутку.

Второй резко ударил Макса в бок так, что он в момент скрутился на полу.

— Я же сказал, не дёргайся! Вставай, разлёгся.

— Ты чего делаешь? — возмутился первый. — Хочешь, чтобы тут потасовка началась? Сейчас дам свет, только не нервничай.

— Скорее, — взмолился третий.

Последний наручник был расстёгнут. Макс передёрнул предохранитель.

— Что это было? — спросил второй.

Первый зажёг фонарик и отошёл в сторону. Все увидели лежавшего на полу парня с направленным на них оружием. Никто даже слова не успел произнести, как Макс нажал на курок, расстреливая своих конвоиров. Лифт наполнился звонким эхом. Пленные повалились на пол, закрывая уши руками. В них Макс не попал. Покончив с конвоирами, он выстрелил первому в ногу, так было по плану.

Внезапно загорелся свет, и лифт снова тронулся вниз. Моментально вскочив, Макс еле успел нажать кнопку отмены, и лифт снова остановился. Взъерошенные заключённые с ужасом смотрели на него и тела восьми мёртвых конвоиров, которых он только что расстрелял.

— Макс, что происходит? — не понимающе спросил Маркус.

— Всё хорошо, парни, — невозмутимо ответил он, нажимая следующую кнопку. — мы едем наверх.

На первом этаже творился настоящий балаган. В здание забежало около десяти вооружённых солдат. Начальник охраны здания встретил их злобным оскалом.

— Валите на верх, олухи! — что мог закричал он. — Это попытка побега! Огонь открывать без предупреждения!

— Какой этаж? — спросил один из солдат.

Начальник охраны взглянул на табло, которое находилось поверх дверей лифта. Цифры продолжали лезть вперёд: восьмой, девятый, десятый, остановились.

— Все на десятый этаж, олухи! — вновь во весь голос закричал он. — Все на лестницу! И выкурите их!

Строй солдат не мешкая понёсся к пожарной лестнице.

Когда двери снова открылись, пленники уже успели снять половину защёлкнутых на них цепей ключом, который им дал Макс. Сам он торопливо покинул их, побежав по пустынному коридору. Этаж был на ремонте, поэтому никого кроме него здесь не было. Он сделал один поворот и оказался в просторном вестибюле. Нервно вспоминая, куда теперь следует бежать, он вдруг увидел высокую дверь, на которой было написано «Кладовая». Туда! Забежав внутрь, он сразу увидел вентиляционную трубу, закрытую слабой решёткой, которая специально не была ничем прикреплена. Без труда откинув её, Макс влез внутрь трубы, и ползком направился по ней. Уткнувшись в пересечение, сполз вниз, оказавшись этажом ниже. Затем через несколько метров повторил движение вниз, и оказался уже на восьмом этаже. Далее опять так же.

Когда солдаты нашли вентиляционную лазейку, по которой он ушёл, Макс уже был на пятом этаже. Тут ему предстояло сменить тактику. Выйдя из такого же кладового помещения, он направился вперёд по коридору. Вокруг в суматохе бегали люди, а увидев его, бросались в паническое бегство. Он же вёл себя абсолютно невозмутимо. Спокойно пройдя до пожарной стены, он ударом локтя разбил встроенное в неё стекло, и нажал на рычаг. Здание наполнилось визгом пожарной сирены. Паника усилилась.

Рядом находился грузовой лифт, который должен был в момент открыться, если его вызвать. Макс так и поступил. Он подошёл к нему и нажал на кнопку вызова. Ничего. Он повторил попытку. На циферблате горела цифра 1. Чёрт! Это не по плану. И только когда он нажал на кнопку в третий раз, цифра медленно поползла вверх. Задержка времени была не кстати. Скоро солдаты будут здесь.

Не успел он об этом подумать, как сзади появился первый вооружённый солдат. Макс среагировал мгновенно, выпустив в него сразу пять пуль. Тот замертво упал. На лестнице послышались голоса его соотечественников. Парень взглянул вверх: второй этаж сменился третьим. Со стороны лестницы показался следующий боец с автоматом наготове. Прятаться было негде, и Макс выпустил две пули в его сторону, тем самым выигрывая драгоценные секунды.

— Он у грузового лифта! Скорее! — услышал он отчаянный крик солдата. — Отключите лифт!

А это уже совсем не по плану.

Солдат попытался ещё раз высунуться, но Макс выпустил в его сторону остаток обоймы. Наконец, двери лифта стали медленно открываться, впуская прижатого к ним парня. Он быстро проник внутрь, отбросив бесполезный пистолет. Когда двери закрылись, их пробили автоматные пули, выпущенные солдатами, но Макс прижался к стене, тем самым избежав смертельной опасности.

Когда махина оказалась на уровне третьего этажа, он нажал на кнопку «Стоп», и лифт остановился. Открыв на верху люк, парень подпрыгнул, уцепившись за него, и влез в лифтовую шахту. Сейчас предстояло сделать самое сложное: спуститься вниз на специальном металлическом тросу, обмазанном солидолом. Он снял с себя байку и обмотал ею руки. Переведя дыхание, Макс с силой взялся за трос, и повис на нём. Было трудно удерживать равновесие, но стоило ему ослабить хватку, как падение могло привести к смертельному исходу. Слегка разжимая пальцы, он медленно стал сползать вниз. Силы были не те, что раньше. Он был изрядно измучен пленом, поэтому чувствовал, что может не дотянуть до низа. Весь измазанный солидолом, парень стал спускаться всё быстрее и быстрее. Скорость прибавлялась с каждой секундой, и на мгновение ему показалось, что сейчас он разобьётся, однако твердь бетона почувствовалась раньше, чем он предполагал. Удержавшись на ногах, он с тяжестью отпустил трос и бросил на пол грязную и изорванную часть материи, что осталась после спуска от байки. Он в подвале.

Скоро и здесь будет не безопасно, — подумал Макс, ища на уровне колен маленький люк. Найдя его, он без труда отворил ржавую дверцу. Уж если он смог проделать весь этот немыслимый путь, значит, сможет его завершить. Теперь уже не много осталось.

Макс вылез в подвальное помещение. Здесь было абсолютно темно, но он знал, что в нескольких метрах впереди будет ещё одна дверь, ведшая на первый этаж. Держа руки впереди себя, он на ощупь прошёл вперёд. Уткнувшись в металлическую лестницу, он медленно взобрался на неё, пока не наткнулся на ту самую дверь. Открыв её, в глаза врезался свет. Несколько человек, увидевших его появление, кинулись в бега. Время не ждёт. Пройдя по коридору, Макс свернул в открытый дверной проём, и оказался на той самой кухне, где должно было закончится его бегство. Не мешкая, он пошёл вперёд.

Увидев вошедшего парня в измазанной солидолом одежде, один из поваров схватил на столе кухонный нож. Парень притормозил.

— Тебе это надо? — угрюмо спросил он.

Повар сделал несколько шагов назад, пропуская Макса. Тот быстрым шагом прошёл мимо него. Все оторопело смотрели ему вслед, не решаясь остановить. Пройдя в следующее кухонное помещение, парень громко захлопнул за собой дверь. Далее все услышали как щёлкнул дверной замок.

— Вот это да, — произнёс кто-то. — Это же тот самый террорист, который сбежал несколько минут назад. Надо было его остановить.

— Он что, там отсидеться решил? — присвистнул повар с ножом в руке.

— Как бы не так, — сказал небритый мужчина, откидывая в кастрюлю цыплёнка. — Сейчас он в окно шмыганёт, только его и видели. Прозевали его наши солдатики.

— Ты бы всех солдат оклеветал, Борман. Не зря тебя из армии попёрли.

Тот насмешливо посмотрел на него.

— А ты бы стал разделывать человеческое мясо на своём столе, а потом жарить его на своей сковороде? Тут и оно. Лучше позови солдат, а то уйдёт парнишка.

— Хорош парнишка. Ещё беглых нам тут не хватало.

Через минуту на кухню ворвались солдаты. За ними шёл начальник охраны.

— Где он?

Борман показал на дверь, за которой скрылся парень.

— Ваш клиент там, — невозмутимо сказал он.

— Вышибите эту чёртову дверь! — во всё горло заорал начальник охраны.

Один из солдат направил на неё автомат и сделал несколько выстрелов в замок, после чего ударил ногой по двери и ворвался в помещение. За ним вошли остальные. Комната была абсолютно пустой: плиты, кастрюли, и окно, открытое на распашку.

— Вот дерьмо собачье! — в сердцах выругался начальник охраны. — Всем быстро на улицу! Он не мог далеко уйти.

Кто-то шмыганул прямо через окно, кто-то побежал в окружную. В комнату с опаской зашёл Борман. Начальник охраны сердито посмотрел на него.

— Не мог его остановить?

— Мне ещё жить охота, — осторожно сказал Борман.

— А тут другого выхода нет?

— Нет. Только через окно.

Недовольно хмыкнув, начальник охраны покинул кухонное помещение. Борман молча смотрел ему вслед. В комнату стали заходить любопытные повара.

— Вам что, заняться больше не чем? — сердито проворчал он. — Идите по своим местам.

Трудно было снова браться за работу после недавнего инцидента, но деваться было некуда. Обсуждая побег заключённых, повара и их помощники принялись за своё дело. Борман вернулся к своей курице, краем уха слушая обсуждения товарищей. Впрочем, ничего интересного. Нервно поглядывая на часы, он всё время кидал озабоченный взгляд в сторону того помещения, откуда сбежал Макс, будто ждал когда парень вновь появится в выбитом дверном проёме.

Покончив с последним окороком, Борман вымыл руки и направился в комнату. Через мгновение появился снова, таща перед собой большой металлический контейнер на колёсах.

— Ещё не рано для военной кухни? — одёрнул его кто-то.

— Отправлю сейчас, меньше забот потом, — кинул он в ответ.

Металлический контейнер представлял собой своеобразный термос для хранения горячей пищи. Один раз в сутки от их кухни отправляется один такой контейнер на военный блокпост, который расположен в западной части города. Однако на этот раз пищи там не было. Внутри находился Макс Трубач, и сейчас Борман спокойно выносил его за пределы здания, где уже ждал военный автомобиль.

Всё шло как по маслу. Выйдя через чёрный ход, Борман беспрепятственно пронёс его во внутренний дворик и погрузил в кузов грузового транспорта. Водитель впустил его внутрь, после чего захлопнул дверцу. Оказавшись внутри, Борман щёлкнул несколько замков и открыл крышку контейнера, из которой вынырнула голова Макса.

Сделав несколько глубоких вздохов, Макс закашлял.

— Да ты чуть не задохнулся, парень, — сказал Борман, помогая ему выбраться наружу.

Автомобиль тронулся с места.

— Я уж думал, мне не хватит воздуха, — простонал Макс, усаживаясь на сиденье.

— Ничего. Скоро будем на месте. Там сможешь отдохнуть, а ночью в бой.

— Так скоро?

— Время не ждёт, парень. Скоро весь город поставят на уши. Пройти будет негде. Капитан дал мне указание связать тебя с семьёй. На, держи.

Он протянул ему мобильный телефон.

— Вот так чудо, — изумился Макс, выхватывая трубу. — А если сигнал перехватят?

— На этот счёт можешь быть спокоен. Ваш разговор будет заблокирован. Только у высших чинов имеется такой телефон, который не поддаётся прослушке. Можешь говорить до тех пор, пока не приедем на место. Ну, чего ты ждёшь?

Макс взволнованно нажал на кнопку справочника. В меню выскочил только один номер. Он нажал его. На третьем гудке связь включилась.

— Алло, Макс? — раздался знакомый женский голос, вызвав холодную волну дрожи, пронёсшеюся по его телу. — Макс, это ты? Не молчи, пожалуйста.

— Мария, — дрогнувшим голосом произнёс Макс. — Боже мой, как ты?

— Макс, любимый, мы с твоим братом в порядке. Нас держат на каком-то аэродроме. Они говорят, что скоро мы встретимся и нас переправят на Мадагаскар. Господи, Макс, что происходит? Я днями не сплю, думаю, как ты там, что с тобой. Возвращайся, скорее. Мы тебя ждём.

— Всё хорошо, дорогая, всё в порядке. Я тебе обещаю, мы встретимся раньше, чем ты думаешь. Доверься тем людям. Они друзья.

— Но они нас не выпускают, — нервно возразила Мария, и в её голосе послышались нотки плача.

— Так надо. Потерпи. Осталось совсем ничего. Помнишь, как мы мечтали поскорее оказаться на острове мечты? Так вот, скоро мы там будем. Думай об этом, и время пролетит незаметно. Обещаю, всё будет хорошо.

— А если всё пойдёт не так, что тогда?

— Я позабочусь о том, чтобы мы победили.

Борман, слушая дрожащий голос парня, лишь усмехался. Тот крепко прижимал к уху телефон, будто боялся его уронить. Картинка немного пронизывающая, немного потешная. Главное, чтобы у него появился стимул для решающего поединка, ведь половину пути он уже преодолел.

— Мария, дорогая, передай трубку Кириллу.

Через мгновение динамик телефона передал хрипящий голос брата:

— Да, Макс, это я.

— Голос совсем неважный.

— Ерунда. Ну, помяли немного, а так всё в порядке. Говорят, скоро выпустят, но я им не верю.

— Придётся довериться, брат. Тут на весах наши жизни, и если не следовать их инструкциям, можем запросто оказаться в луже.

— Мы уже давно в ней. Разве ты не понял?

— Приглядывай за Марией, брат. Кстати, а как же Антон и Соня?

Кирилл сделал паузу.

— Антона прибили ещё в Лиссабоне. Мы не успели далеко уйти. Нас настигли их бронемашины. Они вообще половину беженцев перебили. Нам повезло.

— А Соня?

— Малышка потерялась среди пленных. Скорее всего, ей повезло меньше нашего.

— Думаешь, она мертва?

— Вроде того. Там была такая давка, ты не представляешь. Людей заживо затаптывали, а что говорить о маленькой девочке. С тех пор, как нас погрузили на самолёты, я её не видел.

— Чёрт!

Борман осторожно тронул его за плечё.

— Заканчивай. Мы почти приехали.

Макс с надеждой посмотрел на него.

— Ладно, Кирилл, приглядывай за Марией. Скажи ей, что я её люблю. Мне пора.

Кирилл ещё что-то пытался сказать, но Борман уже отобрал телефон.

Машина заехала во двор старого многоэтажного здания, в котором располагалась секретная штаб-квартира капитана Бородина.

Самого капитана здесь не было, зато были его доверенные лица, которые и разработали план побега из здания совета города. Тут его хорошенько покормили, дали принять ванную комнату и определили в спальню, чтобы он смог отдохнуть перед жаркой ночью. Спал он не долго, мучили кошмары. Вскоре его подняли для проработки нового плана по ликвидации генерала Эйсмонта. Макс был на удивление спокоен. Не смотря на то, что его принуждали на убийство, он тщательнейшим образом проникал в суть предстоящей работы. А всё потому, что он хотел это сделать. Хотел, чтобы виновные за гибель тысяч людей в Лиссабоне и гибель Антона и Сони понесли справедливое наказание. И он был готов, не смотря на страшную усталость. Ради них, ради друзей.