Посол Конкордии

7. Adversa fortuna

– Солдаты устали, младший хранитель, – телохранитель сообщил это с таким равнодушием, с которым гномы говорят о погоде – как будто говоря, что факт занимательный, но учитывать его не обязательно, – Маршировать быстро не смогут без нормального отдыха, а замок достаточно укреплен. Мы его не сильно повредили.

– Именно так, – подтвердил Купар, но тут же добавил, – Если прикажете, будут идти хоть полумертвые, но отдых крайне желателен, лорд Нирмо.

Старший маг согласно кивнул, решив не упоминать, что более всего его беспокоит состояние големов, и спустился по башенной лестнице вместе с Милефом во внутренний двор. К нему тут же подскочил взмыленный Фирдорн – его ранее белая мантия обгорела и запылилась, вымазалась в крови и серьезно где-то порвалась. Голову маг перевязал обрывком мантии, как и раненую ногу. Посох теперь помогал Фирдорну меньше хромать при ходьбе, хотя он вряд ли был рад такому расширению функционала его магического инструмента.

– Демоны, у меня не получается! – взорвался раненый чародей, попытавшись потрясти над головой посохом и чуть не упав из-за этого.

– Что такое? – уточнил Нирмо, критически оглядывая доминуса, командовавшего штурмом из самого пекла.

– Не хватает сил, чтобы обрушить донжон. Он слишком сильно зачарован, а я слишком сильно устал, – Фирдорн говорил рваными короткими фразами с длинными паузами.

– Иди отдыхай. Ты отлично поработал, – приказал Нирмо доминусу, благодарно хлопнув того по плечу, и повернулся к стоящему у строя наемников сотника роты Фирдорна, – Быстро срубите пару деревьев на тараны и тащите сюда.

Сотник попытался взять два десятка солдат из отряда, но Нирмо приказал ему набрать их из обыскивающих захваченную часть замка воинов и послал один из пяти десятков открыть ворота замка для того, чтобы легче было пронести бревна.

Наемники отправились выполнять приказы, а Нирмо безразлично стоял, прикрытый щитами Милефа и наемников. По щитам изредка стучали арбалетные болты, выпускаемые наемниками с фланкирующих башен, – меткость как арбалетов, так и уставших арбалетчиков находилась ниже всяких ругательств. Чтобы тяжелые болты не повредили своим, Нирмо послал одного из наемников с приказом прекратить стрельбу, но продолжать держать под прицелом все выходы из донжона.

Когда стрельба прекратилась, старший маг запретил опускать щиты и сел прямо на землю, вглядываясь в аметист. Инвокацию элементаля было все труднее удерживать, так как Нирмо специализировался на прямых боевых чарах и дальних площадных проклятиях, а не на призвании и контроле призванных сущностей.

Полчаса спустя через открывшиеся ворота пронесли грубо обтесанные бревна, и вместе с несущими их наемниками в окружении телохранителей вошли Дорам, Мижардин и единственный выживший ритуалист из четверых помощников Дорама. За ними в ворота втянулись все остальные находившиеся вне замка наемники и тут же разбрелись по стенам – как не участвовавшие в боях, они будут составлять большую часть часовых. За наемниками в замок въехали посольская карета и обозные телеги.

Маги собрались около Нирмо, как Элидин Килден Дриз с двумя коллегами, так и прибывшие со сделанными на скорую руку таранами. Они накладывали слабые укрепляющие чары на проносимые мимо них бревна, морщась от боли отката и усталости – уже не было сил создавать заклинания, которые не наносят урона при высвобождении, так как магические символы расплывались перед глазами.

Только Нирмо и поздно вступивший в бой Мижардин выглядели относительно готовыми к магическому сражению, но мастер обороняющихся был к нему однозначно не готов – магическая битва с целым кругом из шести магов, один из которых – боевой маг Конкордии в ранге доминуса, а еще один – адепт высокого круга посвящения, однозначно вывела его из числа серьезных боевых единиц.

Импровизированный таран сражался с дверью целых двадцать минут. Когда от той отломалось достаточное количество кусков дерева, чтобы за преградой стал виден отряд из нескольких десятков обороняющихся и сквозь проломы засвистели меткие стрелы, находя свои цели среди наемников, Нирмо под прикрытием уже утыканной стрелами павизы Милефа подошел к двери донжона, просунул туда навершие трости-булавы и высвободил подготовленное заклинание.

Воздух заревел на тысячу разных голосов – вернее, всего на три, но очень громких и очень разных – и обломки двери вылетели наружу, а баррикада из мебели разлетелась по всей комнате, как перья, раня воинов. Сами воины, представляющие последний рубеж обороны замка Вайолетхам, тоже ненадолго научились летать. Когда пять десятков наемников ворвались в донжон и в ответ на мольбы о пощаде, не ожидая приказов, прикончили всех внутри, Нирмо приказал тщательно обыскать строение.

На верхнем этаже была найдена запертая комната, перед которой висел сине-зеленый портальный щит вроде того, каким щеголял ныне мертвый магистр Церелис Вездесущий. Из последних сил Мижардин снял магическую защиту комнаты, и вошедшие увидели полнейший бардак, среди которого валялись два тела – труп главного стража с множеством проникающих копейных ран по всему телу лежал около двери на балкон, а израненный Нилуэ с посеченными и вогнутыми доспехами, без щита и с обломанным почти по самый наконечник копьем сидел слева от двери, ведущей из комнаты внутрь донжона. Портальный маг оперся спиной на стену и отказывался снимать доспехи и щит.

– Сами… восстановятся… Сэр… Нирмо… Оставьте… – стонал он, не имея силы даже повернуть голову. Сквозь щели доспехов виднелась неестественно бледная кожа. Один из выживших адептов Ордена Тайн оказался целителем, и Нирмо перелил в него оставшуюся магическую силу одной из гаргулий, предварительно левитировав ту на балкон донжона. Гаргулья навечно застыла каменной статуей, а ее энергию адепт потратил на начертание Круга внутренних токов – мощного целительского заклинания, которое не позволяло крови зачарованного покидать организм и улучшало скорость излечения от ран.

– Не жилец, – шепотом сообщил адепт, когда они с Нирмо покинули комнату, в которую наемники принесли кровать и, поставив ее в центре Круга, положили туда облаченное в доспехи тело, – Еще и энергетика странная. Наверняка прикончил кого-то, чтобы выжить. Слишком темные силовые линии.

Нирмо пропустил эту новость мимо ушей. Он полагал тогда, что это было не важно.

***

Утром – во всяком случае, насколько полдень можно считать утром, – старший маг, сопровождаемый сотником Милефом, целенаправленно шел к северной башне замка, где планировалось совещание перед обратной дорогой. Наемники строились во внутреннем дворе и проводили перекличку. По примерным подсчетам, от более чем трех сотен человек (считая наемников, телохранителей и магов) уцелело не больше полутора сотен.

Ни одной роты полностью не было уничтожено, но все три понесли чудовищные потери. Рота Купара лишилась обоих полусотников и той полусотни, которая использовалась для патрулирования. На обратном пути в Глелису и в Конкордию патрульными предстояло стать непроверенным воинам. Рота Фирдорна понесла самые страшные потери и потеряла три четверти состава. От нее остались неполные три десятка. Рота же Мижардина, вступившая в бой позже всех, потерь почти не понесла – всего меньше десятка человек убитыми и тяжелоранеными, что было весьма хорошим результатом.

Если бы целью атаки был захват замка, эта победа была бы пирровой⁵⁶. Но так как задачей миссии Конкордии было продемонстрировать жестокость, мстительность и вездесущность белых магов Ордена Тайн, то это была самая настоящая победа.

С точки зрения чародеев ситуацию немного портило то, что доминус Фирдорн довольно неожиданно умер от ран, и выдохшийся целитель не смог его спасти. Из шестнадцати магов Ордена Тайн, покинувших Конкордию, – дюжины нитрумов, трех доминусов и младшего хранителя – в живых осталось лишь семеро. Зато Нилуэ встал и ходил, пусть и довольно медленно. Доспехи он все так же отказывался снимать, а его кожа бледностью напоминала простыню. Грязную серую простыню.

Портальный маг был одним из первых, кого увидел Нирмо, подходя к северной башне. Чувствуя некое смущение – в конце концов, именно он отправил телепортера на бой, из которого тот едва вышел, – младший мастер прикоснулся к иссеченному наплечнику Нилуэ.

– Ты в порядке? – Нирмо действительно привязался к этому сильному магу, волей судеб и магистра Хирека служащему его телохранителем.

– Сойдет, – прохрипел чародей. Похоже, чудовищной силы удары повредили ему горло. Нилуэ с трудом повернул голову, закованную в шлем, – похоже доспех потихоньку выправлял сам себя, так как вмятины были не соль глубоки, как казалось Нирмо вчера, – и глаза мастеров магии встретились. Портальный маг тут же отвел взор, – Боль не уходит… Но я выполню приказ его магичества лорда Хирека… и ваш…

Нирмо похлопал своего телохранителя по наплечнику и прошел мимо. На башне собрались все чародеи и двое из трех сотников, и собравшиеся, наблюдающие за округой, немедленно развернулись в сторону командира. Старший маг оглядел их, подолгу задерживая взгляд на каждом. Элидин Килден Дриз, только что любовавшийся солнцем, был абсолютно безмятежен, – как будто он не пережил кровавый штурм замка Царства, а просто поднялся на башню посмотреть на небесное светило.

Мижардин, наоборот, выглядел потерянным. Они с Фирдорном были друзьями с момента начала обучения, вспомнил Нирмо, да и, как они говорили во время путешествия, их обучали как боевую группу магов. В течение десятков лет они ели, пили, отдыхали вместе, вместе выполняли приказы руководителей Ордена и вместе изучали новые заклинания. Смерть друга тяжело ударила по и без того часто погруженному в свои размышления магу.

Гар был чем-то вроде молодого Нирмо – кажется, его больше беспокоили пятна на мантии и успешность миссии, чем потери. Хотя, если задуматься, управляющий гаргульями чародей и не вступал в этот бой, не видел смертей товарищей и врагов иначе как через астральное зрение големов. Но Нирмо все равно ценил его спокойствие перед лицом опасности.

Целитель и двое других адептов в ранге нитрума выглядели серьезными и даже слегка подавленными, однако, не настолько, как Мижардин. Кроме того, их подавленность здорово разбавлялась торжеством из-за того, что они выжили там, где погибли многие другие. Определенное чувство избранности и эгоизма, присущее чародейской братии, препятствовало панике из-за больших потерь среди магов. Но касалось это только магов.

– Лорд Нирмо, – оба присутствующих здесь сотника одновременно поприветствовали старшего мага, ударив кулаками в броню напротив сердца. Это были Купар и сотник роты Фирдорна. Сотник Мижардина, как командир наиболее многочисленной сотни, командовал построением во внутреннем дворе.

– Рад вас видеть, господа! – громко начал Нирмо, – Мы с вами совершили героический акт штурма замка Царства с марша, и это великое достижение, которое нельзя переоценить! Мы напомнили этим неодаренным смертным животным, насколько они ниже нас, и это возвышает каждого из тех, кто участвовал в сегодняшнем штурме!

Маги вежливо похлопали впавшему в пафос командиру, сотники еще раз ударили кулаками по броне. Нирмо отметил, что стук кулаков по кольчугам не впечатляет так, как впечатляет воинское приветствие закованных в латы рыцарей или алебардистов.

Старший маг, имея опыт выступлений на магических исследовательских симпозиумах, прекрасно почувствовал, что аудитория далека от идеальной для воспитания идеалов ксенофобии и магоцентризма, а потому прекратил произносить речи и принялся отдавать приказы. Первым делом он приказал доминусам заковать тело погибшего доминуса Фирдорна в толстый слой камня и сделать статую высотой в несколько человеческих ростов, поместив ее над воротами замка.

Сотники получили приказ развесить вместо нынешних флагов и знамен белые полотна с символами Конкордии, а также сложить головы всех царских воинов, которых казнили в донжоне, перед воротами замка. Однако воины не спешили выполнять приказ.

– Ну? – раздраженно спросил Нирмо.

– Сэр, воины ропщут. Потери слишком велики, – сотник погибшего Фирдорна стоял по стойке «смирно» и с легким сомнением и гораздо более четкой убежденностью сообщал старшему магу о брожениях в отряде, – Они сражаются за золото, а мертвым оно без надобности.

Купар сделал шаг вперед и посмотрел Нирмо в глаза:

– Лорд Нирмо, мои воины готовы драться. Они знают, что чем меньше их останется, тем больше будет доля награды, которая достанется каждому из них.

– Я вас услышал. И запомнил ваши слова, – холодно произнес Нирмо, – Исполняйте приказ.

Младший мастер провожал удаляющихся сотников и доминусов мрачным взглядом. Потом он обернулся к оставшимся адептам и, усмехнувшись, спросил:

– Как добыча?

– В обозе на тридцать телег больше, мастер, – адепт-целитель ухмыльнулся, – Остатки роты Фирдорна близки к бунту, но солдаты других рот, получив свою долю, подняли свой боевой дух на недосягаемую высоту.

– Рекомендую избавиться от паникеров, младший хранитель, – холодно сказал Элидин Килден Дриз, – При первой же возможности. Они продемонстрировали нелояльность Ордену, от которого получают в год больше, чем заработали бы за десять лет службы. По возвращении я доложу в Реестр, что рота лорда Фирдорна не оправдала надежд Конкордии, а ваши наемники – наоборот.

– Вначале нужно вернуться, Килден, – Нирмо первый раз назвал своего подчиненного по второму имени, имени его отца, магистра Ордена Тайн, – И когда я вернусь, я попрошу магистра Хирека о возвышении тебя до доминуса. Это означает, что тебя можно поздравить.

– Благодарю вас, младший хранитель, – маг Астрала коротко поклонился и снова замер. В его глазах плясали огоньки торжества.

– Ты заслужил, – хмыкнул младший мастер и разрешил магам расходиться.

Спустя три часа колонна солдат покинула замок, а пять мешков с головами царских воинов были опустошены прямо перед его запертыми воротами. Нирмо выглянул из окна кареты и посмотрел на замок. Над ним развевались белые полотна с черно-белым кругом, а из крепостной стены над воротам вырастала пятиметровая статуя. Судя по сиянию магических линий, доминусы перевыполнили приказ, – статуя не просто существовала, но и была способна высвободить пару заклинаний магии Земли средней силы вроде легкого длительного землетрясения, вызывающего некоторое количество каменных пастей, способных раздавить пару десятков смертных.

Младшему мастеру пришла в голову идея поиграть в прятки с царскими войсками, скрывая свой отряд от любых форм дальнего наблюдения и заставляя царя Витфара думать, что Конкордия захватила замок в постоянное пользование. Двигаясь по предыдущей дороге, отряду понадобилось одиннадцать дней, чтобы кружным путем добраться от Глелисы до замка Вайолетхам, притом один из этих дней был потрачен впустую. Новая дорога, проложенная Нирмо по карте, захваченной в замке, могла быть преодолена за две недели, но зато рядом с этими тропами и грунтовыми дорогами уж точно не мог быть заложен даже небольшой город. Несмотря на то, что отряд уменьшился вдвое, обоз все так же замедлял путешествие. Но бросить боярскую казну не желали ни наемники, ни маги, ни Нирмо.

В колонне осталось всего лишь около ста тридцати солдат – сто двадцать с небольшим наемников и десяток выживших телохранителей. Неполные три десятка солдат, а также все выжившие телохранители погибших магов под руководством сотника роты Фирдорна были отправлены из замка на разграбление деревни в направлении, противоположном направлении движения основного отряда, а потом заморожены заклинанием Больших чар локальной остановки времени Шаврит. Нирмо и Мижардин совершили настоящий подвиг, остановив время для остатков роты Фирдорна на целые сутки. Когда чары остановки времени рассеются, солдаты, несмотря на возможное изменение погоды, будут думать, что не прошло и секунды, а потому разграбят и сожгут деревню, после чего вернутся к замку, около которого уже не будет основного отряда. Магические же след, висящий на жертвах чар остановки времени, будет виден за сотню километров, а разозленные чарами статуи солдаты вряд ли будут разбираться в хитросплетениях этого следа.

– Либо наемники, либо слуги Конкордии, Купар. И вы, и мы. Третьего не дано. Если кто-то работает за деньги, он лишь расходная монета, пешка в руках сильных мира сего. Просто потому, что все время платить за службу весьма накладно. Но станьте истинными служителями Конкордии, и ваша преданность будет вознаграждена много выше, чем обычная ставка наемников, – наставительно сообщил Нирмо сотнику, прежде чем закрыть окно кареты.

Впрочем, это была лишь дань любви старшего мага к пафосу. Купар стал явно иначе относиться к магам, когда увидел, какой процент из них погиб при выполнении задания Конкордии. Это было заметно любому, умеющему видеть. Наемники всегда ценили чужую стойкость, потому что для них стойкость – это репутация, а репутация, в свою очередь, – это все.

«А все равно кого-то пришлось бы оставить.» – самокритично подумал Нирмо, трясясь в карете, – «И хорошо, что это оказались бунтовщики.»

***

Стены Глелисы показались сразу же, как колонна покинула каньон, оставшийся после разработки какого-то месторождения к северу от столицы баронства. Дорога обратно прошла на удивление спокойно для воинов и на удивление беспокойно для магов. Несмотря на то, что Нирмо выбрал путь, отличный от того, которым они двигались к замку Вайолетхам, они не смогли полностью избежать относительного приближения к небольшим пограничным городкам Царства.

Вокруг тех витал странный аромат мощной поисковой магии, напомнивший магам Конкордии о родных пенатах, где мастера магии Астрала и ритуалистики прочесывали окрестности, не выходя из транса в заклинательных покоях. Это вынудило чародеев усилить маскирующие заклинания и работать в три смены. Смены возглавляли Нирмо, Мижардин и Элидин – Гар, при всех своих достоинствах, был не в ладах с маскирующей магией. Похоже, думал Нирмо, Царство отозвало некоторое количество членов Совета Тайн, купившись на провокацию младшего хранителя. И, если отряд не встретил фею фатального невезения, то это было довольно большое количество магистров – достаточно большое, чтобы перекрыть все пограничные городки Мормонта.

Вскоре стало ясно, что так оно и есть. На безымянном поле в трех днях пути от границы по направлению к Глелисе разыгралось крупное сражение между силами Царства и имперской армией, в котором с разгромным счетом победило Царство, тем не менее, отступив после получения информации об атаке на тыловой замок Вайолетхам.

Имперцы, даже в идеальных условиях уступавшие армии царя Витфара, показали себя с наихудшей стороны. Чуть более двадцати тысяч человек в армии Царства столкнулись с какими-то жалкими пятью тысячами солдат Империи. Благодаря малому количеству собственных солдат, маги Империи разошлись на полную, используя ритуалы чудовищной силы и выжигая гектары солдат армии противника. Тем не менее, имперская армия потерпела поражение, потеряв три тысячи убитыми, тяжелоранеными, пленными и дезертировавшими. Среди убитых был новый барон Глелисы. Царство потеряло целых семь тысяч воинов, но большинство из них – гарнизонные вояки и ополченцы, настолько жалкие, что их даже не слишком добросовестно защищали члены Совета Тайн.

Сейчас дуайен Мероннер, встретивший младшего мастера прямо у ворот, рассказывал последние новости прямо на ходу. Наемников Конкордии, имевших весьма боевой вид, в город на этот раз пустили, не заставив устраивать палаточный лагерь на километровой дистанции от ворот. Имперскому баронству нужна была любая помощь, которую они могли получить.

– Новым бароном стал Юрели фон Глелиса, и он передал свои войска под руководство Дэвлиана фон Кедари, – Мероннер выглядел уставшим, но весьма бодро сообщал Нирмо краткую политическую водку. Прямо сейчас наемники Конкордии отправились в городские казармы, а магам и сотникам передали приглашение явиться во дворец. Эта четкая встреча настолько отличалась от первого визита в Глелису, что Нирмо, слегка утомленный чарами маскировки и ощущающие себя вне собственного тела, решил было, что он забрел в параллельный мир. Наверное, это было не так. Нирмо не был уверен, – Дэвлиан собирает две группы войск – сюда, в Глелису, стекаются ближайшие гарнизоны и баронеты со свитами. Сейчас мы располагаем не двумя тысячами воинов и тысячей гарнизона, а суммарно шестью тысячами солдат, половина из которых – элитные имперские воители. Вторая армия собирается восточнее, так как прибыть крупным кулаком сюда может не успеть. В нее входят подкрепления из баронств Эдоалле и Элерихана, а также гарнизоны восточных областей Глелисы. Через месяц в крепости Кристалкасл должно собраться более десяти тысяч воинов, а если император Кевельт пришлет своих солдат, – а он это сделает, так как намечается полномасштабное вторжение Царства, – то там будет в два раза больший кулак имперской боевой машины. Глелиса должна продержаться, младший хранитель, вы слышите меня?

Дуайен схватил Нирмо за плечи и, приблизив свое лицо к его уху, повторил последнюю фразу несколько раз.

– Я получил приказ непосредственно от одного из Хранителей Баланса! Вы узнаете подробности чуть позже. Только вы! Мы не можем доверять больше никому, в том числе вашим и моим помощникам! Тем более этим имперским недочеловекам! Среди них есть предатель!

– Поменьше пафоса, старший адепт! – в тихом бешенстве Нирмо сбросил руки толстяка со своих плеч и толкнул его на противоположное сиденье кареты, – Не забывайте о субординации, вы не имперский клерк, а маг Конкордии! Я подчинюсь воле Хранителей, но лишь тогда, когда узнаю о ней из достоверных источников!

Толстяк, тяжело дыша, откинулся на сиденье и достал из воздуха дымящуюся трубку. Младший мастер первый раз видел, как дипломат курил. Судя по запаху, курил он вовсе не табак. Сделав пару затяжек, Мероннер тихо и почти спокойно спросил:

– Напомните мне, лорд Нирмо, – титул своего собеседника он выделил голосом, подчеркивая, что имеет право на такой же, – В чем суть седьмого параграфа Кодекса Конкордии?

– «Жизнь старшего мага ценнее совокупности жизней и судеб всех его слуг», – процитировал Нирмо, которому передалось волнение Мероннера.

– Помните это, когда узнаете подробности, лорд Нирмо, помните. И не забывайте, что жизнь заступничество магистра Хирека вам сохранит, но, если что, ваша судьба перестанет быть связанной с Конкордией. Как и моя, как и всех остальных магов и наемников в этой дыре на окраине магического мира.

Высший элементалист Земли откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза, явно покинув этот мир на неопределенное время. Зелье, которое он курил, было весьма мощным.

Младший мастер был весьма и весьма удивлен. Он прекрасно помнил смутное предостережение своего учителя о том, что царь Витфар может лишить Конкордию одного из Высших магов.

«Шла ли речь о Хранителе Баланса? И если да, то о ком именно? Маги такого ранга могут быть уничтожены тайными орденами, идущими к их уничтожению столетия, в магической дуэли, в битве с целой армией… Ну, на худой конец, отрубанием их головы удачливым убийцей. Но ведь в Конкордии это провернуть невозможно! Ведь Хранители очень близки к титулу Архимага, а место силы увеличивает мощь их дара многократно. Или что?» – мысли Нирмо беспорядочно метались, не позволяя сфокусироваться на проблеме. В итоге он решил, что лучше попытаться отдохнуть и подождать, пока доля доступной ему информации не увеличится. Младший хранитель глубоко вздохнул и приступил к дыхательным медитативным упражнениям, выпрямив спину.

До баронского дворца они добирались где-то час, но Нирмо не смог оценить, как изменилось состояние улиц, патрулей и настроение горожан с предыдущей поездки. Медитация, проводимая вне медитативного или заклинательного покоя, требовала всего его внимания, а использование зрения довольно сильно отвлекало.

Баронские дворец существенно изменился с того момента, как Нирмо приезжал сюда три с половиной недели назад. Предыдущие дворцовые стражи, алебардисты в латах, сами по себе годились исключительно для сражений в строю, а их ценность как охраны была весьма малой. Теперь группы солдат вокруг дворца включали в себя мага в фиолетовой, белой или красной мантии, трех-четырех арбалетчиков в отличных кольчугах и такого же количества мечников в доспехах из вареной кожи, одетыми на двухслойные кольчуги, и вооруженных двуручными мечами. Стражники двигались короткими колоннами вокруг дворца, а кокатрисы, прежде беспорядочно гуляющие по двору здания, выстроились в двойную цепь по периметру ограждения и почти не двигались, буравя взглядами прохожих.

Но посольскую карету с сопровождением привратная стража пропустила без проблем, лишь сменив кучера и охрану на своих солдат, да приказав конной свите посла спешиться. Сотник Милеф продолжил путь вместе с Нирмо, Мероннером, Мижардином и Гаром, а остальные члены свиты отправились в казармы дворца.

Дворец был полон разного толка аристократов, магов, рыцарей, жрецов и высокопоставленных придворных. Казалось, комнаты дворца переполнены, а в коридорах, казалось, можно, никого не созывая, проводить совещание высших чинов Империи. Патрульные попросту отсутствовали – по коридорам проходили пятерки рыцарей в латах, но даже они не пытались осведомляться о личности временных обитателей дворца, – задав вопрос не тому человеку не в том настроении, можно было отправиться на границу патрулировать деревенские дороги. А настроение в военное время было не тем почти у всех высших чинов.

Сдать оружие перед входом в тронный зал свите Нирмо тоже не предлагали. Войдя в тронный зал, старший маг понял, почему. Вместо экзотических животных, столь любимым Плаисом, перед троном стояли три цепи телохранителей, а вместо придворных вдоль длинных стен зала выстроились элитные воины Империи. Первая цепь телохранителей состояла из рыцарей. Некоторые из них носили короны баронетов, а от их доспехов исходило настоящее сияние, символизирующее о могущественной родовой магии, защищающей их.

Вторая цепь состояла из арбалетчиков, нацеливших свое оружие чуть выше вошедшего в зал Нирмо и его свиты. Прицел было легко перевести, а арбалеты, даже очень высокого качества, вполне могли самопроизвольно выстрелить.

Третья цепь состояла из шести магов в красных мантиях и со знаками Красных волшебников на мантии. Это были Высшие маги Огня, которые жили в Глелисе. Рекрутирование нейтральных прежде сил явно шло полным ходом. Но, судя по всему, популярной как в Империи, так и в Царстве фракции Совета здесь теперь не доверяли. Эталана Стены Душ и членов Совета Тайн среди телохранителей нового барона не было.

– Лорд Нирмо! – дружелюбно поприветствовал мага молодой человек в короне барона, – Мы уже встречались, так что буду краток, – мы благодарны Конкордии за то, что по приказу ее Хранителей все маги Юстиции Тайн временно влились в число имперских войск.

Нирмо, не меняясь в лице, внутренне удивился. Это был беспрецедентный приказ, который мог отдать только его наставник.

– Хранитель Баланса Хирек в городе? – уточнил все же старший маг, произнеся «в городе» с таким трудновоспроизводимым чувством удивления, с которым некоторые произносят «на помойке».

– Нет, приказы глав Святой Инквизиции и Юстиции Тайн были переданы одним из Святых Бонума и магистром Фдруви Путеводная Нить, – из-за трона выступил человек в черной мантии со странным узором обсидианового цвета, лицо которого было скрыто капюшоном.

– Благодарю тебя, советник, – кивнул барон Юрели фон Глелиса, не поворачивая головы. Взгляд барона остановился на Нирмо, как будто ожидая чего-то.

Нирмо мысленно вздохнул и поведал барону, по каким делам он покидал Глелису. Спустя первые десять минут повествования – Нирмо тщательно менял акценты, представляя свои действия в наиболее выгодном свете, как будто он заранее знал о будущей битве и о действиях царя при получении тем сведений о захваченном замке в глубине его земель, – рыцари, имевшие короны баронетов, поочередно сняли шлемы и удивленно воззрились на мага. Спустя еще столько же времени по команде барона большая часть воинов покинула тронный зал. Осталась лишь примерно половина телохранителей и два десятка стрелков по бокам тронного зала, которые, впрочем, арбалеты поставили вертикально на пол, вытащили из них болты и оперлись на приклады руками. Видимо, новый барон желал произвести впечатление доверительной беседы с союзниками.

Упомянув о названии замка, Нирмо боковым зрением заметил изумленный взгляд Мероннера. Тот до этой секунды не знал, что отряд Конкордии захватил не Пайншор, а Вайолетхам. В это же время фигура советника склонилась к плечу барона, явно подтверждая слова младшего хранителя.

Когда старший маг закончил свою речь, в зале раздались редкие хлопки. Барон перестал хлопать и сказал:

– Ну что же, дорогой союзник, Конкордия в очередной раз подтвердила свое могущество и мудрость своих магов. Когда мы можем встретиться, чтобы обсудить… ваше влияние на наши военные планы? – барон явно пытался завуалировано намекнуть на бродящие слухи насчет того, что Конкордия послала одного из Хранителей в Империю. Нирмо пару секунд обдумывал мысль о том, чтобы сообщить барону правду, – впрочем, тот, как и многие другие, уже явно начал подозревать, что правда заключается в том, что верховные иерархи Конкордии могут лгать даже своим наиболее преданным магам, – но решил не спешить. Поведение Мероннера показалось ему странным.

Прежде чем ответить на вопрос барона, Нирмо поинтересовался, куда делись альмиражи, охранявшие Плаиса фон Глелиса. Поморщившись, новый барон ответил, что альмиражи и маги-менталисты, управлявшие ими, погибли, защищая первенца барона Плаиса на поле боя Империи с Царством. Его сиятельство нетерпеливо повторил заданный вопрос.

– Если вы не возражаете, я был бы рад встретиться через три дня. Мне требуется связаться с главами моего ордена, – официально маги обеих существующих по сей день фракций Ордена Тайн иногда называли их орденами. Как будто с маленькой буквы, стараясь избежать логического ударения на этом слове и произнося его как можно быстрее, словно в глубине души стыдясь своего сепаратизма.

– Конечно, лорд Нирмо. Через три дня в полдень четвертого назначаю вам повторную аудиенцию. До встречи.

Барон встал со своего трона, что обозначило конец аудиенции, а Нирмо коротко поклонился и, развернувшись, двинулся к двери через порядки своей свиты. Остальные поклонились барону гораздо глубже и пошли вслед за своим мастером.

Двери тронного зала захлопнулись, разодетый церемониймейстер провожал посла Конкордии к выделенным посольской миссии комнатам, а в голове Нирмо, как ни забавно, лейтмотивом звучал вопрос: «Как же зовут этого очередного барона Глелисы?». Этот вопрос не давал Нирмо покоя, но обращаться к Мероннеру ему не хотелось, а остальные вряд ли помнили одно из многих имен аристократов, которое они мельком слышали три с половиной недели назад.

После посещения своих комнат Нирмо вызвал к себе сопровождавших его карету солдат и отослал их в имперские казармы, приказав вернуться с магами и их телохранителями. Посольству назначили целый этаж одного из боковых крыльев П-образного дворца и разрешили взять небольшое количество собственной охраны. Нирмо всегда мечтал о собственном замке, башне или, на худой конец, особняке, охраняемом чародеями, и несчастным выжившим магам предстояло играть роль почетной стражи.

Впрочем, причиной его решения мог быть сложный ритуал связи с Хранителями Баланса через Астрал, который был одним из тайн Ордена и о котором не должны были узнать непосвященные чародеи. Ролью магической стражи было запутывание астральных следов ритуала и усложнение энергетических флуктуаций⁵⁷.

И, наверное, ритуал был истинной причиной беспорядочных приказов Нирмо. Но он столь убедительно играл роль самодура, что и его свита, и сваливающиеся с ног от усталости лакеи баронского дворца были уверены в том, что истинным мотивом действий старшего мага были подавленные желания. Чародей под разными предлогами выгнал из своих покоев всех, кроме хмурого Мероннера, и начал активно допрашивать дуайена, стараясь успеть к тому моменту, пока маги Конкордии

Помимо всего прочего, младшего мастера очень беспокоили странные колебания магического плана и его непрогнозированные ослабления, которые он стал чувствовать с момента возвращения в Глелису. Магию могли ослабить либо собственно магические средства вроде негаторов магии и заклинаний антимагии, либо силы других планов – божественного либо хтонического. И столь крупных негаторов, чтобы покрыть территорию от ворот Глелисы до баронского дворца, не могло существовать, как и заклинания антимагии такого масштаба. Да и эффект был слишком слаб – заметен, но слишком ничтожен для целенаправленного ослабления магии.

«Чернокнижники или жрецы! Во время шторма все … всплывает наверх…» – злобно подумал Нирмо и переключился на беседу с дуайеном. Тот, впрочем, говорил то же самое, только мог конкретизировать, что ни одна из политических сил в баронстве Глелиса не пользовалась таким приемом. По его совету барон Юрели фон Глелиса воспользовался родовым даром и обратился к Инкертусу. Если богу лжи можно верить, то ни один жрец ни одного бога от Бонума до Морбуса⁵⁸ не связан с колебаниями магического плана в Глелисе. А веками угнетаемые чернокнижники не могли и мечтать о столь сильном акте сопротивления и террора. Ответы Мероннера лишь добавили вопросов.

Уточнять, что он имел ввиду, говоря о воле Хранителей, толстяк-дипломат отказался, сославшись на то, что через него передали приказ для Нирмо связаться с магистром Хиреком. Ответа на вопрос о том, почему толстяк был таким напуганным и нервным при первой встрече у ворот Глелисы, младший мастер не дождался. Старший адепт не нарушал субординации Ордена, отказываясь отвечать, – он просто отвечал, что ничего не знает.

– Если Хранители сообщат мне, что ты солгал, ты умрешь. Свободен! – приказал Нирмо, в глубине души понимая, что даже его довольно хорошие отношения с главой Юстиции Тайн не позволят ему задать такой вопрос Хиреку и получить ответ. Если Мероннер не рассказал Нирмо, что его испугало, значит, он не получил приказа рассказывать. А лишние вопросы, не касающиеся магии, в Ордене Тайн не поощрялись.

***

На следующий день за полчаса до полуночи Нирмо с довольной улыбкой на лице вошел в дверь третьего этажа левого крыла дворца – того самого, которое временно передали посольству.

За дверьми его встретил патруль, состоящий из Мероннера, Нилуэ и двух наемников Конкордии. Все еще бледный от полученных ран и потерянной крови Нилуэ попросил, чтобы его поставили подальше от магических потоков, могущих помешать чародейскому же исцелению. Старший адепт, поставленный на пост, на котором он должен был вежливо заворачивать заплутавших аристократов, со многими из которых он будет работать после отбытия Нирмо и которые не забудут – его статус в Конкордии настолько низок, что прибывший оттуда посол приказал толстяку сторожить дверь.

Нирмо прошел дальше. Все наемники и телохранители, кроме Милефа, не были допущены в покои, подготовленные к ритуалу. Все комнаты на этаже посольства были приготовлены под разные ритуалы Астрала, и все они будут активированы в миг активации ритуала астральной связи с магистром Хиреком. Таким образом, вместе с одним ритуалом будут высвобождены двенадцать различных обманок, за воплощением которых будут следить расставленные в коридоре среди наемников пять магов. Доминус Мижардин должен будет поддерживать основной ритуал в то время, как астральная проекция Нирмо будет отчитываться магистру и получать указания.

Старший маг отворил дверь ритуального покоя и плотно ее закрыл, активируя магический рисунок защиты. Точно такой же, какие были нанесены на остальные двенадцать дверей. В центре комнаты была начертана огромная фигура, по сложности превосходящая все, что Нирмо делал за последний год. Младший мастер еще раз подумал о том, что выполнение чьих-то приказов оставляет ему слишком мало времени на самосовершенствование, и встал в центре комнаты. Он поставил нижний конец трости-булавы в точку, в которой сходились все линии огромного, четко вычерченного многоугольника, и сфокусировал всю свою магическую силу в ней. Подарок его наставника мог выдержать гораздо более могучий поток магии, так что инструмент не сломался. Жезл весь засветился синим светом, как будто от рук Нирмо по нему проходила волна магии, медленно растекаясь по многоугольнику и заставляя символы, изображенные в ней, светиться все ярче.

Старший маг постепенно начал ощущать то чувство, которое большинство магов почти никогда не ощущают, – как магия истекает из вен, покидая душу и вливаясь в волшебство, намного превосходящее уровень обычного смертного. Разум младшего мастера постепенно покидал его, растворяясь в потоке все усиливающегося света, меняющего свой свет на невыносимо белый. Это был уровень Высшей магии, настоящего шедевра волшебства, – и как многое Нирмо отдал бы за то, что авторство этого заклинания целиком принадлежало ему, а не было одной из множества незыблемых тайн Ордена. И это был последний проблеск мысли перед тем, как тело чародея окуталось коконом магических энергий, грозящих испепелить любого, кто подойдет близко к бушующему шторму Высшей магии.

Мижардин поднял свой магический жезл – бронзовую палочку с фигуркой вставшего на дыбы коня, всегда напоминавшую Нирмо какой-то памятник в миниатюре, – и, взяв его двумя руками, поставил вертикально перед своими глазами. Магические энергии стали яриться несколько менее беспорядочно, как бы повернувшись к смуглому доминусу. Его белая мантия начала развеваться, как от сильнейшего ветра, а глаза коня неожиданно зажглись белыми огоньками. Бронзовая фигурка взмахнула передними копытами, прикоснулась или к поверхности жезла и, оттолкнувшись, скакнула по направлению к центру магического шторма, в котором застыла фигура, напоминавшая больше сгусток магии, чем человека.

Не долетев нескольких метров, конь увеличился, став размером с пони, и застыл в воздухе, не касаясь пола. Белые глаза недобро светились, уставившись прямо на Нирмо. На заднем плане Мижардин как будто с трудом удерживал маленькую бронзовую палочку, изливая из себя магическую энергию, поддерживающую чары. На поддержание этого ритуала уровня Высших магов шло гораздо меньше магической силы, чем на его создание.

Нирмо открыл глаза.

Вокруг него простирался Зал Магии – неожиданно пустой. В нем не было не то что магов, но и даже гаргулий-стражей. Младший мастер стоял на возвышении, а за ним, судя по всему, находились троны Хранителей Баланса.

Младший хранитель медленно развернулся, чувствуя себя неожиданно безоружным, – трость осталась вместе с телом, ее магического потенциала не хватило на отправление собственной астральной тени. Или же заклинание связи, которое было невероятно сложным для мага уровня Нирмо, не желало давать воспользовавшимся им даже тень возможности навредить адресатам, запрещая брать с собой в астральный план магические инструменты.

Сидевших на тронах Хранителей Баланса это ограничение не касалось. Высшие маги были облачены в зачарованные мантии, на их головах красовались вычурные магические шлемы, драгоценные камни на которых сияли разными цветами, отводя взгляды от лиц их владельцев, а рядом с тронами владык Конкордии стояли их магические посохи. Надо сказать, что порядок расположения тронов не менялся годами, а драгоценные камни были уникальны для каждого Хранителя, так что угадать, на кого именно смотришь, было нетрудно.

Например, драгоценным камнем в шлеме Верховного Хранителя был серый раухтопах, в шлеме магистра Хирека был аметист, магистра Гендани – сапфир, магистра Молата – рубин, и так далее, соответствуя предпочитаемой Высшим магом школе магии. Цвет сияния был бы уникален, даже если бы два мага выбрали один и тот же камень.

Нирмо нашел взглядом камень, издающий, казалось слабое голубое сияние, – хотя на самом деле это сияние было ничем не слабее сияния большинства других камней, просто синий цвет смешан со значительной долей белого из-за непрозрачности предпочитаемых магистром Хиреком аметистов, – и поклонился его источнику.

– Хранители. Младший мастер Нирмо Шепот Судьбы приветствует вас, – он перенес свое преклоненное туловище по направлению к среднем трону и разогнулся, встав по стойке смирно. Пересилить свои армейские инстинкты перед таким количеством Высших магов он не мог.

После долгого молчания один из крайних Высших магов – судя по насыщенному синему сиянию, магистр Гендани, который позволил Нирмо занять место мастера, должное принадлежать Башне Приливов, – насмешливо произнес:

– Так вот ты какой, карьерист, – другие Высшие маги издали парочку смешков. Как ни удивительно, Нирмо не чувствовал обиды. Произнося что-либо, шлемы поворачивались не к нему, а в направлении магистра Хирека. Эта шутка была адресована главе Юстиции Тайн.

– Учитывая, что мы беседуем с моим учеником при помощи астрального канала, протянутого через несколько сотен километров, он вполне заслуживает присвоенного ему ранга, – ветер донес ответный шепот чародея.

– Никто не спорит, лорд Хирек, – провозгласил Верховный Хранитель. Нирмо давно заметил, что лидер Конкордии каждую фразу произносил как девиз, заклинание или, на худой конец, тост.

– Как твои успехи, герольд Судьбы? – вступила фигура, чье лицо занимало сияние, напоминающее о ревущем пламени. Магистр Молат даже вспомнил, какой ранг имеет собеседник в культе Судьбы.

– Замок Вайолетхам захвачен, весь его гарнизон казнен. Погибший при штурме доминус возродился в виде магической статуи, создающей впечатление нашего присутствия в том районе.

– Потери? – осведомился Верховный Хранитель, – Если как обычно, то кивни.

В личной беседе с протеже одного из них правители города магов вели себя достаточно свободно. Нирмо кивнул и дополнил:

– Полторы сотни смертных, девять магов, – в Зале Магии младшего мастера снова стало пронизывать временно забытое было чувство причастности к чему-то великому, по сравнению с чем неодаренные не значат ничего. Выразилось это в том, что вместо относительно корректных формулировок он опять стал называть лишенных магического дара «смертными», – Десять, если считать погибшего при штурме руин Кгона. Все погибшие маги – адепты, девять нитрумов и один доминус, Фирдорн.

Красный камень дернулся, как будто его владелец раздраженно дернул головой. Это было единственной реакцией магистра Молата на гибель одного из чародеев, принадлежащих его Башне.

– Позвольте изложить просьбу, Верховный Хранитель, – младший мастер вспомнил об одном обещании и решил его сдержать.

– Конечно, – это мягко произнес магистр Хирек. Высшие маги так долго управляли Конкордией, что часто коллективно отвечали на вопросы, заданные кому-то одному из них.

– Нитрум Элидин Килден Дриз в ранге адепта продемонстрировал стойкость и преданность нашей фракции и Ордену Тайн, которые достойны наивысшей оценки. Присущая ему магия используется в бою в максимально возможной мере и с максимально возможной пользой для хранимых нами тайн, – патетично начал Нирмо, – За защиту интересов Ордена Тайн при штурме замка Вайолетхам и во имя всех хранимых нами тайн я прошу вас возвысить его до ранга доминуса, Верховный Хранитель.

– Магистр Килден будет доволен, – несмотря на то, что лицо Нелилла Баланса скрывало сияние раухтопаза, младший мастер не сомневался, что тот улыбался, – Твое прошение будет рассмотрено, младший мастер.

– Кто вам противостоял? Смертных не считай! – внезапно решившись, Молат перебил кого-то из Хранителей, начавших было говорить. Нирмо подумал, что из уст Высшего мага слово «смертные» по отношению к неодаренным звучит гораздо более справедливо, чем из его собственных уст или, тем более, из уст учеников или адептов.

– Мастер Ордена Тайн, мастер земной элементалистики, полтора десятка учеников и адептов Ордена Тайн. В руинах Кгона…

– Неплохо, – перебил младшего мастера Верховный Хранитель, задумчиво поведя своим магическим посохом, – У меня есть пара вопросов, которые могут показаться тебе странными…

Зеленый огонь, горящий на шлеме крайнего справа Высшего мага, раздраженно вспыхнул и раздался довольно молодой голос:

– Проще надо быть, Нелилл. Какие магические твари тебе встречались в Глелисе и Мормонте, Нирмо?

– Кокатрисы, альмиражи, големы, – младший мастер видел пару этих созданий, когда тренирующийся Гар их создавал, – элементали, гаргульи. Вроде все. Ах да, еще была парочка нераспознанных. Во время штурма замка я видел, как какая-то мелкая тварь тащит на себе коменданта замка. Судя по всему, это была не левитация. Потом коменданта мы убили, но тварь так и не нашли. Если честно, не особенно и искали. И еще …

– Достаточно, – прервал его молодой голос. Обладатели магических шлемов принялись переглядываться. Разноцветные огни двигались перед глазами посла, явно позволяя их хозяевам телепатически общаться друг с другом.

Довольно долгую тишину прервал голос магистра Молата.

– У меня есть повод. Один из моих доминусов погиб.

– А у меня целых два мастера! – в пику возразил ему магистр Гендани. Эти двое относились друг к другу как их любимые стихии, вода и огонь, – то есть шипели и плевались при встрече.

– Лорд Молат, за тобой не бегают все охотники за головами на континенте. У тебя нет незаконченных исследований? – казалось, Верховного Хранителя действительно интересует ответ.

– Есть, – неожиданно ответил магистр, – Понадобится дней пять, чтобы закончить.

Серое пламя, закрывающее почти половину сидящей на центральном троне фигуры, разрослось, притягивая к себе взгляд Нирмо. Младший мастер как бы падал в глубину разума Верховного Хранителя, и одновременно ему в разум впечатывались пылающие письмена, причиняющие невыносимую боль. Понимая, что его испытывают, Нирмо сдерживал крики боли и внимательно наблюдал за отпечатываемым в его мозгу приказом. Это была не беседа с наставником, а полноценное вторжение в разум подчиненного. Впрочем, вреда это заклинание школы ментальной магии принести не могло. Более того, недобросовестные ученики и студенты немагических школ использовали его для того, чтобы запомнить информацию до экзамена, позволив ей почти целиком исчезнуть из разума за неделю, если заклинание было выполнено без ошибок.

Существовала даже целая псионическая техника по управлению подобной кратковременной памятью, но в данный момент Верховный Хранитель использовал не ее.

Прочитав письмена – Нелилл, оказывается, писал магическими рунами, на ходу подбирая их звуковые аналоги имперскому языку, – Нирмо изумился и тут же подумал, что ожидал чего-то в этом роде. И сразу же Зал Магии вокруг него с чудовищной скоростью потерял в цвете, завертелся и померк. А потом младший хранитель упал на жесткий каменный пол своих покоев в Глелисе.

Мижардин прилаживал фигурку коня к навершия своего бронзового магического жезла. Маг выглядел истощенным, а его магический инструмент, казалось, блестел гораздо тусклее, чем раньше.

Нирмо сел, нащупывая правой рукой трость, а левой потирая голову. То, что он узнал, требовало осмысления. Ситуация стала еще сложнее, хотя, в принципе, все это можно было предсказать. И еще его очень занимала мысль о том, что это была за магическая тварь, способная тащить не самого хилого воина в довольно тяжелой броне.

«Скорее всего, хорошо зачарованный голем.» – подумал Нирмо о том же самом, о чем додумался после недолгих размышлений в замке. Действительно, для големов размер не особенно важен, так как обладающий серьезной магической мощью конструкт был способен управлять окружающим миром при помощи слегка урезанного телекинеза, и его реальная сила рассчитывалась независимо от основы. Некоторые големы были чем-то вроде «сердца» псионических элементалей, потому старший маг очень сильно удивился, когда Хранители впечатлились этой деталью его путешествия.

Младший мастер с трудом поднялся с пола и, выйдя в коридор, отдал приказ закончить связанные ритуалы и расходиться. Будущее было ближе, чем казалось.

***

Глелиса. Крепостная башня. Три недели спустя

Нирмо наконец закончил размечать телепортационный маяк. Это не слишком сложное заклинание многие маги не любили за его крайнюю чувствительность к малейшим перекосам рунических символов. Вершина одной из крепостных башен Глелисы, с которой открывался прекрасный вид на лагерь осаждающей армии, как раз штурмующей стену города в полукилометре на север.

Старший маг знал, что лично присутствующий на поле боя царь Витфар собрал из гарнизонов во время своего отступления еще около пяти тысяч солдат, и ныне порядка двухсот сотен штурмовали стены столицы имперского баронства с разных сторон. Подобное количество враждебно настроенных неодаренных вызывало резкое понижение настроения тех, против кого эта враждебность была направлена. Нирмо последнюю неделю, то есть с момента начала осады, усердно штудировал заклинание телепортации. Судя по всему, оно было энергозатратным, и от малейшего положения черточек, в которых портальные маги разбирались десятилетия, кардинально менялось место выхода портала.

Младший мастер пока что смог лишь таскать с собой содержащее бесценное заклинание книгу и надеяться, что в случае чего его выбросит относительно недалеко от земли – или, наоборот, достаточно далеко, чтобы он успел подготовить заклинание левитации.

Дважды проверив маяк, Нирмо активировал его и осмотрелся. Крепостная башня Глелисы была достаточно большой. По краям ее располагалось около полусотни наемников Конкордии, периодически разряжающих арбалеты в заметные им цели внизу. Маги не помогали им, зато над башней развевалось белое полотно со знаменем Конкордии, информирующее врага о том, что опустошившие замок Вайолетхам маги все еще сражаются против них. Единственный проход с крыши крепостной башни вниз не охранялся, зато почти девять десятков воинов расположились на разных этажах этой башни. Она была целиком отдана воинам Конкордии, и скоро сюда должен был явиться тот, кто может исправить ситуацию в постепенно проигрываемой осадой. Хотя Нирмо и не исключал того, что через портал будут маршировать сотни гаргулий и наемников, но все же портальный маяк был слишком роскошен и безупречен для простых солдат.

Сам магический конструкт окружали семеро магов – Нирмо, Гар, Мижардин, Элидин и трое адептов. За спиной Нирмо стояли Нилуэ, все такой же бледный, и сотник Милеф. Старший маг с сожалением и восхищением подумал о Нилуэ – надо же, несмотря на весьма тяжелые раны, он все же держится и помогает. Видно сразу – не отрабатывает деньги, а служит за идею. Нирмо развернулся и похлопал портального мага по плечу. Глаза того были закрыты. «Наверное, из-за приступа боли», – сочувствующе подумал Нирмо и посмотрел на портальный маяк. Тот мягко сиял, будучи виден любому, смотрящему через Астрал в направлении Глелисы.

Нирмо, убедившись, что его участие в процессе пока не нужно, аккуратно обошел магический рисунок и подошел к парапету. Милеф и Нилуэ немедленно прикрыли его щитами от шальной стрелы, и старший маг мог рассматривать поле боя только в довольно узкую щель. Пренебрегать азами безопасности он не собирался. Стрелки Царства достаточно хороши, чтобы поразить выглядывающего из-за зубца крепостной башни человека, но недостаточно хороши, чтобы Нирмо считал честью погибнуть от их рук и стрел.

С небес раздался странный шум, похожий на звук разгорающегося костра. Чародей поднял голову вверх – действительно, портал на элементальный план Огня. Он всегда появляется в виде костра, который, разгораясь, мечет во все стороны искры.

Так и этот портал – множество маленьких и почти безвредных искр сопровождало превращение костра в овальное окна в иное измерение, наведенное по портальному маяку. Окно просуществовало считанные секунды, а потом схлопнулось, оставив лишь падающие искры. Ругающийся Нирмо развернулся к магическому маяк, собираясь разобраться в том, почему он не сработал, как смотрящий ему за спину Гар открыл рот от изумления. Младший мастер резко развернулся.

Среди искр оказался один метеор размером с крепостную башню, падающий в направлении лагеря царской армии. Огромный, где-то двадцатиметровый кусок камня, окруженный огненным ореолом, с чудовищным ревом пролетел огромное расстояние и взорвался не менее чем в десятке километров от стен и от земли.

Непредставимой силы взрывная волна пошатнула башню, а десяток солдат Конкордии перевалился через ограждение и упал внутрь Глелисы. Множество солдат Империи свалилось с крепостных стен, внутри города раздались звуки разбивающихся стекол. Несколько деревьев рухнули, некоторые проломили крыши расположенных вблизи домов. Все существа почувствовали сильный жар, как будто на них загорелась одежда.

Практически никто из тех, кто стоял на стене, не удержался на ногах. Осадные лестницы сломались посередине, оказавшись придавленными силой взрыва к земле. Две осадные башни буквально сложились внутрь себя, тоже столкнувшись с крепостной стеной. Мостики, которые соединяли их с каменной конструкцией, полетели внутрь города, калеча воинов Империи. Солдаты, находившиеся на верхних площадках осадных башен, перелетели на крепостную стену и оказались среди своих врагов.

Но наибольшие вред понесли те, кто находился ближе к взрыву метеорита, то есть примерно половина царской армии. Их вдавливало в землю, ломало им конечности, оглушило взрывом. Они сталкивались друг и другом и калечились. Это было бы прекрасное зрелище для осажденных, если бы то же самое не касалось их. Ведь крепостные стены – это, по сути, довольно узкие и высокие каменные конструкции. Их тяжело повалить, но вот тем, кто упал с них, придется несладко. Восточная крепостная стена Глелисы почти опустела, а вот ее защитники валялись под ней, мучаясь от боли.

Нирмо сзади ударила еще одна волна теплого воздуха, и знакомый голос произнес:

– Какой интересный результат…

Младший мастер – теперь называть его старшим магом было бы неправильно – повернулся и выполнил воинское приветствие.

– Магистр Молат, рад вас видеть.

Как обычно, Хранитель Баланса был облачен в слегка сияющую от переполняющей ее магии мантию, а его голову охватывал сложный декоративный шлем, напоминающий переплетение виноградных лиан, в центре которого вместе цветка находился огромный рубин. С неба упала огненная искра, постепенно превращающаяся в хищный посох, в навершии которого находился настоящий драконий глаз, обожженный магией Высшего мага, но все еще живой. Еще одна волна горячего воздуха окатила присутствующих, и Нирмо понял, как магистр Молат добрался до места назначения. Телепортация на элементальный план Огня, долгое путешествие по нему с ориентацией вначале на собственные представления о местоположении Глелисы, а потом на магический маяк, и, наконец, выход из портала с одновременной инвокацией могущественнейшего экспериментального заклинания.

Стонущие солдаты поднимались, пытаясь отдать приветствие, но Молат равнодушно прошел мимо них. Маги, мимо которых он проходил, вытягивались во фрунт. Их зачарованные одежды и магические инструменты защитили чародеев от последствий падения метеорита, которые были очень похожи на последствия неудачного эксперимента. Воля магов помогла избежать им падения, но морально они были потрясены продемонстрированной им Высшей магией.

Это заклинание было настолько же выше уровня Красных волшебников, насколько заклинания уровня Красных волшебников выше заклинаний уровня ученика. Судя по всему, вся Глелиса и земли на десятки километров вокруг были подвержены удару магии, вызванному чародейством великого чародея.

– Если бы это был настоящий метеорит, эхо взрыва донеслось бы до Конкордии, – слегка разочарованно произнес Хранитель Баланса, – Но в нашей системе нет астероидного пояса достаточно близко, чтобы достать оттуда материал.

Магистр Молат не успел подойти к краю башни. Как только он достиг первого из отлетевших оттуда солдат, лежащих в пяти метрах от парапета, сзади Нирмо раздался стальной лязг.

В груди магистра Молата прямо напротив сердца возник фонтанчик крови, на секунду обнаживший копейное острие, тут же исчезнувшее в синей вспышке. В следующую секунду в разные части тела, в том числе голову магистра Молата, проводимое через минипорталы копье ударило более десяти раз. Белая мантия Высшего мага превратилась в огромную кровавую простыню, а сквозь некоторые отверстия в его теле можно было увидеть парапет крепостной башни и небо, все еще тусклое из-за взрыва. Декоративный шлем никак не защитил живую легенду от удара со спины, и рубин, вылетев из отверстия в шлеме, упал на каменный пол. Кисть, касающаяся посоха из кости дракона, была буквально изрезана копейными ударами, превратившими часть конечности в обрывки плоти и осколки кости.

Все могущие двигаться части тела Молата оказались повреждены, и его тело медленно опустилось на колени.

Тут раздался еще один лязг, и обернувшийся Нирмо заметил, как павиза Милефа нанесла мощный удар по телу Нилуэ. Портальный маг отскочил. Его глаза пылали красным огнем.

В голову Нирмо постучала мысль о тварях с красными глазами, но во время боя нет времени мыслям. Нитрумы еще изумленно смотрели на едва живущее тело Хранителя Баланса, доминусы – уже шептали и чертили заклинания, а немногие оставшиеся в сознании и не разрядившие арбалеты наемники нацеливали их на предателя сквозь боль, как Нирмо проорал длинную фразу на древнем языке магов, вытаскивая из кармана сгорающий свиток Стены Душ и тут же нанося мощный удар нижним концом трости-булавы по доспеху Нилуэ.

Удар имел грацию танца бегемота и был гораздо более слабым, чем упомянутое явление, ведь Нирмо изучал магию, а не боевые искусства. А вот свиток магистра Эталана, подчиняясь магии младшего мастера, высвободил заклинание Стены Душ, окружившее вершину крепостной башни незыблемым куполом из полупрозрачных человеческих фигур, мешающих телепортации наружу и высасывающих силу всех, проходящих сквозь них.

Несколько поднявшихся солдат ринулись к Нилуэ с разнообразным оружием наголо, отбросив щиты, пара арбалетных болтов пробила ему доспехи и еще штук пять чуть не поразили стоящих вблизи членов миссии Конкордии. Находящийся ближе всех к Нилуэ Милеф навязал телепортеру ближний бой, быстрыми ударами чекана пробивая его броню и мешая ему сосредоточиться для телепортации. Вокруг них скакал астральный кот Элидина, вытягивая энергию из обоих, – Милефом можно было пожертвовать в этой ситуации, да и повредить его ауру было весьма тяжело в силу мощи чар на его броне.

***

Замок Вайолетхам. Пять недель назад

Фигура в темном балахоне, наблюдающая за с трудом перетаскивающей вооруженного коменданта замка магической тварью, развернулась и скрылась за дверью балкона. Темный плащ слился с интерьером неосвещенной комнаты, а маленькая тварь, казалось, в два раза быстрее заработала крыльями – или при помощи чего там она передвигалась.

Нилуэ с усмешкой посмотрел на панически оглядывающегося главного стража. Человек, прячущий свое лицо под маской гневающегося божества, явно не ожидал столь быстрого разгрома. «Хотя в тактическом плане он сопротивлялся достойно», – признал бывший центурион Орбиса и обратил свой взор на едва заметную фигуру, которая тащила офицера. Человека он сможет убить легко, а вот его друг в черном плаще и магическая тварь были под вопросом. Мастер портальной магии подготовился телепортироваться и поразить неизвестное ему существо – опыт подсказывал наемному магу, что, какой бы могущественной не была маленькая магическая тварь, хороший удар копьем разделяет ее на две части и уменьшает исходящую от нее опасность во много раз.

Когда дергающийся полет главного стража прервался, офицер спрыгнул на балкон, а магическая тварь с непредставимой скоростью влетела в донжон и растворилась в темноте комнаты. Телепортировавшийся Нилуэ ударом копья пронзил воздух, не задев магическую тварь, но, не растерявшись, тупым концом своего оружия ударил главного стража в голову. Тот споткнулся и рухнул, выхватывая щит и откатываясь вглубь комнаты.

Портальный маг вздохнул, крутанул свое копье, крепко ухватил щит и ринулся вперед, выбрасывая из копья маленький, но чрезвычайно яркий портал. Портал играл роль снаряда дальнего боя, транспортируя на десяток метров в случайную сторону часть объекта, которую поглощал при столкновении.

В теории.

На практике фигура в темном плаще, удерживающая изящную рапиру, отразила своим клинком портал, сощурившись и зашипев от яркого света. Вспышка света выхватила встающего главного стража, и Нилуэ, призвав большой портал позади себя для возможного отступления и ослепления оппонентов, приступил к бою.

Щит блокировал удары рапиры и булавы, а серия ударов копьем поражала оппонентов портального мага. Кольчуга стража, как положено, рвалась, ее кольца гнулись и пробивались, а вот темный балахон неизвестного, неплохо владеющего рапирой, был пробит в двух местах, и Нилуэ был почти готов поклясться, что он почувствовал, как его копье вонзается в живую плоть, – но мастер рапиры, казалось, даже не заметил попаданий.

Внезапно дверь сзади захлопнулась, а издаваемое порталом свечение исчезло. Нилуэ перенес свой корпус в сторону и не прогадал – двуручный меч пронесся там, где мастер портальной магии только что стоял, выбив искры из пола. Попытавшись телепортироваться, телепортер почувствовал нечто странное – абсолютную уверенность, что ни к чему хорошему это не приведет. Будучи опытным бойцом, Нилуэ поверил своей интуиции и решил придержать отступление на крайний случай, влив всю накопленную энергию в особую череду минипорталов.

Эти магические конструкты выстраивались в длинную линию по направлению удара копья, усиленного телекинезом, а их точки выхода распространяли вокруг тела цели. Входя в каждый минипортал, часть копья, как правило, острие, появлялось из точки выхода и поражало цель, а затем возвращалась. Однако, появившись на прежнем месте и слегка продвинувшись, копье достигало следующего минипортала и история повторялась, – на этот раз с другой точкой выхода. За секунды это коронное умение портальных магов Легионов Иных Миров позволяло сделать около десятка ударов, и Нилуэ направил их все в главного стража.

Остальные его оппоненты были темными лошадками с подозрительной устойчивостью к оружию, а вот страж был однозначно уязвим для этого заклинания.

Само собой, тело коменданта замка упало на землю с множественными копейными ранениями, а Нилуэ продолжил бой с двумя оставшимися оппонентами.

Рапира, как бы они не была зачарована, не слишком опасна для бойца, облаченного в пусть легкие, но все же латы. А вот двуручный меч, предназначенный для нанесения ударов по полноценным рыцарским латам, представлял собой чудовищную угрозу для чуткого магического снаряжения бывшего центуриона.

Противники некоторые время сражались, притом Нилуэ, накапливая энергию для следующей цепи минипорталов, лишь защищался, блокируя щитом удары двуручного меча и отводя рапиру копьем. Пара атакующих ударов копья скользнули по кожаной броне, надетой поверх темного плаща на существе с двуручным мечом. Сверкающие красные глаза обоих оппонентов наводили портального мага на неприятные размышления о сущности его оппонентов.

Наконец, нужное количество энергии было накоплено, и Нилуэ встал перед выбором – нанести магический удар или попытаться сбежать. Понимая, что оба противника относятся к одному биологическому виду и, если одному из них не повредили удары, они не повредят и второму, маг решился на второе. «В конце концов, приказ ученика Хирека выполнен», – подумал Нилуэ, активируя телепортацию на тридцать метров назад, должную перенести его прямо на крепостную стену.

Красная вспышка поглотила сознание чародея, и он безвольно упал на каменный пол. Из пор его кожи текла кровь, заполняя доспехи и растекаясь по полу комнаты.

– Слабак, – прошипела фигура с двуручным мечом, уперев свое оружие вертикально, – Господин?

Из теней в комнате соткалась безоружная фигура, черный плащ на который был украшен сложным обсидиановым узором. Фигура медленно приблизилась к лежащему магу, с которого упал шлем, и мановением руки остановила кровотечение. Потом присела на корточки рядом с Нилуэ и легко приподняла тело в доспехах, прижав шею беззащитного чародея к своему капюшону. Раздались мерзкие сосущие звуки, продолжающиеся довольно продолжительное время.

Оба вооруженных существа подошли к двери и приготовились к возможному сражению. Фигура в плаще с обсидиановым узором начала читать длинное вербальное заклинание, в такт которому загорались и потухали красные глаза всех присутствующих. Где-то на середине формулы глаза Нилуэ загорелись красным светом, и он открыл глаза.

Гипнотическим пассом погрузив человека, – или бывшего человека, ставшего, несомненно, иным существом, – в транс, фигура в плаще начала что-то нашептывать ему на ухо.

– Господин, внизу шум. Балансеры штурмуют эту халупу, используя магию Воздуха. У нас несколько минут, если не повезет, – вооруженное рапирой существо вложило оружие в ножны и сложило пальцы в сложную фигуру, – Портальный барьер их остановит.

– Некуиджи, этот диргью⁵⁹ просуществует не более полутора месяцев. Отправляйся в лагерь Витфара и передай, чтобы он форсировал наступление, – кровосос в мантии, закончив свои чары, опустил тело Нилуэ на пол и приказал воину с рапирой и перенес взгляд на одоспешенного мечника, – А ты сопроводишь меня.

Дверь балкона донжона с чудовищной силой раскрылась, мощный поток воздуха разбросал мебель по комнате, а когда он утих, три маленьких крылатых существа спешно вылетели из башни и полетели на восток в двух разных направлениях.

***

Нирмо отступил на несколько шагов, взмахами магической трости вычерчивая в воздухе символы заклинания. Магия остальных чародеев уже начала действовать, как все уже начерченные символы и наполовину призванные чары мигнули и погасли. Даже Стена Душ замерцала, но тут же восстановилась. Тело магистра Молата упало на землю, и от него прокатилась волна антимагических чар, символизирующих гибель Высшего мага.

Это мертвое изуродованное тело больше не являлось вместилищем духа одного из величайших магов современности, минуту назад буквально уничтожившего боевой дух обеих сражающихся армий и ополовинившего их.