Посол Конкордии

3. Sic luceat lux

Только на следующее утро доминусы закончили проверять сложнейшие для адептов цепи рун, окружающие ядро чародейской призмы. Без труда вытащив из Астрала нитрумов, они вместе с Нирмо активировали Малую чародейскую призму Терезы, и воспользовались ее способностью отчетливо проецировать отдаленные пейзажы на воздух позади ядра ритуала.

Четыре фигурки в богатых плотных мантиях традиционного покроя с символами Академии магии Воздуха мелькали между каменными полуразрушенными строениями. Парочка домов без крыш и половины стен, десяток беспорядочно разбросанных колонн окружали полуразрушенную башню, неплохо сохранившуюся трехэтажную постройку и ворота, ведущие под землю. Не люк, а именно ворота в три человеческих роста.

У крайних колонн валялись человеческие трупы. Сожженные молниями, изломанные явно магическими силами, разбросанные по широкой полосе вокруг руин тела наличествовали в количестве трех десятков экземпляров. Два десятка бандитски выглядящих, оборванных тел и около десятка бойцов явно имперской армии – семь в броне и три в мантиях.

Руины располагались прямо у дороги, а лагерь имперцев виднелся южнее. Два десятка имперской пехоты поочередно несли стражу небольшого палаточного лагеря, окруженного рвом. В центре лагеря было два шатра – в первом явно квартировал рыцарь, не снимающий своих зачарованных латных доспехов, а во втором – артефакторы Огня. Из артефакторов в карауле стояло по трое, а остальные почти не выходили из своего шатра.

Все это маги узнали за сутки наблюдений, а сразу после активации Фирдорн с Мижардином немедленно отбыли в Конкордию, к своим ротам. Портальные врата, открытые для них Дорамом при помощи призмы, сработали безупречно, пропустив двух магов и немедленно схлопнувшись. Если бы маг, управляющий призмой, сам вошел бы в эти врата с рубином-ядром, то магической энергии порталу хватило бы до ворот города, а так доминусы оказались на самом краю видимости, у поворота дороги в получасе пути до южных ворот.

Весь день и половину следующего воины и маги тренировались, пытаясь достичь хоть какого-то уровня боевого взаимодействия. Получалось откровенно жалко, но, как сказал Гар: "Хотя бы узнали солдат и наших собратьев в лицо".

Приняв подошедший к полудню первого дня тренировок обоз, Нирмо понял, что отрядная казна просто ничтожна, и сравнима по стоимости с его собственным жезлом-булавой. Двадцать тысяч динариев – это, конечно, не маленькая сумма. Такая сумма, в принципе, позволяет нанять несколько десятков очень хороших наемников на полгода или жить спокойно и относительно хорошо пару лет одному человеку, но без особой роскоши. Какая роскошь, если оружие работы мастера стоит минимум эту сумму?

Для обеспечения трехста солдат и почти двух десятков магов этого явно мало. Одно питание для такого отряда выйдет примерно в двести монет ежедневно, и это только в придорожных трактирах. Трактиры (да даже рынок продуктов!) Глелисы гораздо дороже, да и жалование бойцам выдавать надо. Нирмо только сейчас понял, что если и будет штурмовать замок Царства, то только ради пополнения казны по закону. Закону силы и закону войны.

За полтора дня вспышки магии Воздуха больше не повторялись, и наблюдаемые отряды своих лагерей не покидали. Однако имеющихся сведений явно было достаточно для того, чтобы констатировать вражду воздушников и имперцев, а также сильные защитные артефакты магов Воздуха. Или сильного боевого мага, специализирующегося за магических защитах.

Дорам и сильнейший из нитрумов-ритуалистов остались в трактире и к вечеру последнего дня, отведенного на подготовку к походу. Остальные маги и наемники выдвинулись по южной дороге, сформировали полноценную колонну для тренировки, а через пятьсот метров развернули лагерь.

В лагерь телепортировался Дорам, перепоручив на время управление призмой подчиненному адепту, и все руководство собралось на совещание в центральной палатке. На Нирмо опять была белая мантия, судя по цепочке рун у манжетов, зачарованная на чистоту. Зачарованная притом весьма странным образом – ткань оставалась белой, но легко повреждалась и пачкала все, к чему прикасалась. "Похоже, зачарование просто меняет цвет грязи," – отметил наблюдательный четвертьэльф, давно заметивший, что старший маг может без видимого загрязнения провести рукавом белоснежной мантии по пыльной гаргулье. Доминус Гар тоже надел белую мантию, но, судя по очертаниям, под мантией была кольчуга.

Закованный в магические доспехи Нилуэ смотрелся старшим братом всех трех присутствующих здесь наемников. Те носили бригантины²⁰ или хауберки²¹, сохраняя больше подвижности для боя. Эльф вооружился изящным коротким копьем с листовидным наконечником и кулачным щитом, сотник и первый полусотник предпочли короткие мечи и тарчи.

Остальные маги облачились в мантии всех цветов радуги, надев поверх них белые плащи с гербом шестого Круга магов – черными песочными часами, белый песок внутри которых закручивался в вихре торнадо. Знамя с таким же символом было найдено Гаром в обозе, и теперь гаргульи, охранявшие вход в центральную палатку, держали лапами знамена, надетые на кавалерийские лансы. Левая держала надетый на турнирную лансу флаг Круга, а правая получила тяжелую боевую лансу с личным знаменем Нирмо – белым кругом в окружении сложного черного узора. На обоих знаменах в верхней части находился маленький круг, плавной линией разделенный на две равные половины – черную и белую. Геральдические элемент, символизирующий, что знамена эти – знамена Конкордии.

Офицеры и маги собрались вокруг карты, расстеленной на столе в центре палатки, и вовсю спорили насчет завтрашнего маршрута и личностей посыльных. Лучший вариант – телепортирующийся Нилуэ в качестве посыльного, – был отвергнут по политическим причинам. Легионер Орбиса мог представлять посла Легионов Иных Миров, но никак не Конкордии. Посланец должен быть либо магом Конкордии, либо высокопоставленным смертным в табарде Круга магов. Чародей уровня Нилуэ спрятать свой дар и личность, а также массивные доспехи, за цветной накидкой не мог.

Наемники были вариантом допустимым, но нежелательным. Из-за своего воспитания маги и аристократы в разумность плебеев не верили, и потому отнеслись бы к словам простого солдата с явным недоверием. В качестве посланцев-немагов от магических государств обычно выступали офицеры войск или высокопоставленные неодаренные аристократы. От Конкордии, как правило, отправлялись сотники или тысячники наемников.

Квартерон Шардо был отличным вариантом – маг природы, полусотник наемной роты с примесью звездной крови был достаточно авторитетен и, вместе с тем, мог избежать смерти в случае агрессии врага. Но кого отправить вторым? Без офицеров-наемников Нирмо оставаться не хотел, ведь именно офицеры скрепляли и подчиняли себе наемные роты, выводя их эффективность с уровня разномастно вооруженной и свободолюбивой толпы до уровня полноценного отряда. Дорам нужен был у призмы для страховки отряда, Гар... Гар "не входил в допустимые потери на столь раннем этапе похода", как изящно выразился Нирмо, напомнив остальным о жезле гаргулий. Магов, даже в ранге нитрума, было и так мало, чтобы отправлять их в неизвестность.

Идея послать Малую Башенную Стаю к магам понимания не вызвала.

– На месте тех воздушников я бы при виде десятка гаргулий вспомнил, что лазаю в руинах недалеко от целого города хозяев таких гаргулий, представлен им не был, а ведь руины могут быть и не имперские, – выразил свою мысль Нилуэ и добавил, – Да и големы – тяжелая гвардия Конкордии, предназначенная для боя и показательных расправ, а не для передачи посланий. Они и свиток-то не удержат. Для этого есть големы попроще.

– А големы попроще – игрушки элементалистов, – апатично закончил Гар, – Чушь какая-то, отымей меня имп. Отправили бы солдат, а если бы тех грохнули, мы бы грохнули агрессоров.

– Граница не наша. Мы пока дипломатическая миссия, а не армейская. Могут быть наблюдатели или уйдет кто. Магистр головы всем открутит, – нестройный хор голосов нитрумов показал их отношение к высказанной идее.

Спор длился долго. Главная проблема ситуации была в том, что официальный статус отрядов около руин при помощи призмы определить не удалось. Ну враждуют четыре воздушника и три десятка имперцев, и что с того? Авантюристы, наемники, дезертиры, да хоть тайные агенты или охрана заповедника – те могли быть кем угодно, и отнюдь не обязательно мирными и официальными лицами. Но в том вполне себе вероятном случае, что кто-нибудь из этих отрядов представляет имперское правительство, – например, исследовательская группа наемных магов Воздуха или усиленный патруль местного имперского аристократа, – представиться нужно официально во избежание проблем.

В результате долгого обсуждения штаб решил отправить двух нитрумов с десятком наемников к руинам и копошащимся там магам Воздуха, а имперцев навестит прикрываемый чародейской призмой Шардо. Отдав последние распоряжения, Нирмо закончил совещание штаба, отпустив всех участников. Дорам на лошади отправился в трактир, пообещав вернуть ненужного более нитрума, первый полусотник Сарон и трое магов отправились руководить охраной лагеря, а остальные разбрелись отдыхать.

***

Утром следующего дня отряд сформировал походную колонну и выдвинулся по южной дороге. Спустя пару часов марша и два коротких привала все члены отряда услышали ментальное уведомление от наблюдающего за этим участком мастера Ордена о переходе границы Конкордии. Лично Нирмо мастер пожелал удачи и сообщил, что оставит одного духа на дороге для наблюдения за ситуацией. "Будут проблемы – отступи к этому месту и привлеки внимание духа. Я поддержу ваш отряд несколькими десятками тварей Астрала." – сообщил так и оставшийся неизвестным мастер, продолжив магическое патрулирование.

К полудню передовой патруль достиг небольшого соснового бора, через который проходила дорога к руинам. Получив последние инструкции от Нирмо, Шардо, астральщик с котом и еще один адепт в ранге нитрума взяли десяток наемников, сели на лошадей и поскакали впереди отряда. Все посланцы были облачены в табарды с символом Конкордии, а десяток наемников из полусотни Купара в дополнение к этому нес армейский стяг. Забавная деревянная конструкция, закрепленная на вершине обычного пехотного копья, вертикально удерживала флаг с черно-белым кругом. Она была вполглаза зачарована не менее чем магистром ритуальной магии, что позволяло относительно успешно блокировать ей вражеские удары, в том числе слабые магические, и не бояться того, что стяг развалится на части.

Под критическими взглядами офицеров из дипломатической кареты кавалькада неуклюже удалилась. Хороших лошадей было у роты аж четыре, но распрягать полупегасов из кареты Нирмо отказался. Поэтому маги взяли лошадей из конюшни постоялого двора. Обычных лошадей неопределенного назначения вороной масти, которые были пригодны для не слишком быстрого передвижения и перемещения грузов. Их посланцы должны были стреножить на противоположной опушке бора и покинуть ее в пешем виде, чтобы остальная рота не слишком сильно опоздала к возможному бою.

Медленно войдя под сень деревьев, основной отряд приготовился к отражению агрессии. Солдаты обнажили оружие, стрелки зарядили арбалеты и немногочисленные луки, маги начали готовить боевые заклинания.

Как правило, лишь одно заклинание ритуальный маг мог держать заранее приготовленным, без учета начертанных по сложным правилам рунических рисунков. Именно поэтому классические маги так любили артефакты, созданные собственноручно. Единственным недостатком такиз артефактов было то, что только пассивно зачарованные вещи (на прочность, цвет, защиту и так далее) не конфликтовали друг с другом.

Уникальные активные "игрушки" разной степени опасности же превосходно конфликтовали друг с другом (в случае нахождения в одной ауре) и с начертанными рунескриптами (всегда), причем шанс внезапного призыва враждебного элементаля льда в эпицентре взрыва огненного шара сильно увеличивался с уменьшением расстояния между артефактами. Четыре разных артефакта, не зачарованных на совместимость, гарантировали совместную активацию всех трех в течение одного часа. Три или два требовали постоянного магического контроля, позволяя вместе с ним приготовить разве что слабейшие заклинания свободной частью разума. Рунические рисунки активации артефактов не вызывали, но сильно дестабилизировались и усугубляли конфликт артефактов друг с другом.

Зачарование артефактов на совместимость было делом сложным и требовало привязки к симметрии ауры. Притом симметрия требовалась не только ауры носителя, но и ауры материала, да еще и места в материале и на носителе должны по меньшей мере частично соответствовать. Легче всего было выточить заготовки из костей существ расы мага. Например, кольцо, призывающее астральную тварь в виде кота, сидело на указательном пальце правой руки адепта и было выточено из кости верхней фаланги указательного пальца с правой руки какого-то гиганского человека, в крови которого не было примесей иных рас. Притом если выточить два таких кольца, из другой фаланги или другого пальца того же человека, или из той же кости другого, то они будут слегка конфликтовать, так как аура материала будет совпадать не до конца.

Так как для управления и зарядки подобных артефактов требовалось очень малое количество магической силы и самые базовые навыки магии, то существовала отработанная методика сотворения таких артефактов для очень богатых людей с очень слабым или неразвитым магическим даром. Лучшие маги-ювелиры после долгих расчетов могли разбить наполненный стихийной энергией крупный драгоценный или полудрагоценный камень одним ударом на куски таким образом, что некоторые куски оказывались одинаковы в физическом и аурной плане. Инкрустировав ими перстни, выплавленные пиромантом в вулкане как часть статуи человека с нужным количеством перстней, можно было получить полноценный набор заготовок, готовых к зачарованию близкородственными силами с использованием неконфликтных рунескриптом. Статую, кстати, до снятия перстней оживлял маг-големостроитель и напитывал огромным количеством той же стихийной энергии, что и маг-ювелир напитывал камень до разрушения. И окончательно зачаровать перстни можно было заклинаниями только этой стихии.

А если добавить к этому тот факт, что неконфликтные артефакты во много раз сложнее в итоговом зачаровании, чем обычный артефакт с таким же зачарованием, то легко понять, почему редкие мастера и магистры могли позволить себе набор из нескольких перстней, ожерелий, поясов или, на худой конец, просто артефактных волшебных палочек. Вернее, позволить могли почти все маги выше младшего мастера, но смысла в такой затрате сил на откровенно жалкий результат опытные маги почти никогда не видели. Ведь предел любых неконфликтных артефактов – заклинания уровня младшего адепта. Да, их можно было выпускать с потрясающей скоростью, создавая впечатление полного контроля над стихией... Но, как правило, заранее подготовленное заклинание уровня мастера действовало эффективнее шквала однотипных адептских, и неконфликтные артефакты оставались уделом купцов и аристократов, а также не сильно отличающихся от них неклассических ритуалистов, чернокнижников и жрецов. А маги носили с собой только один активный артефакт, но зато зачаровывали его по высшему разряду, в течение долгих лет гравируя символы, инкрустируя драгоценные камни и наполняя получившуюся конструкцию магической силой. Магистерские посохи могли быть зачарованы не хуже жилых башен эти магистров, и при их помощи можно было выпустить в реальность настоящий шквал различных заклинаний почти мгновенно, лишь напитав магической силой соответствующие рисунки.

Так или иначе, магические инструменты чародеев засветились от переполнившей их энергии, но определенную планку чародеи не перегнули. Со стороны отряд выглядел готовым к обороне эскортом аристократа, но никак не армейским подразделением.

Достигнув примерно середины проходящей через сосновый бор дороги, маги неуверенно начали переглядываться. Некоторые подошли к подозрительно выглядывающему из окна остановившейся кареты Нирмо и начали что-то обсуждать. Впрочем, спустя буквально десяток секунд вся рота поняла, что именно вызвало остановку кареты старшего мага и окруживших ее гаргулий.

Чудовищной силы вспышка сквозь деревья частично ослепила всех, кто был смотрел на юг, в сторону руин. Хорошо еще, что в леске дорога петляла, и пострадало лишь десятка полтора наемников. Зрения временно лишились преимущественно солдаты патрулей. Немедленно маги начали проговаривать и чертить в воздухе своими магическими инструментами защитные заклинания от стихии Света, предварительно мгновенно наложив заранее подготовленный ритуальный магический щит Воздуха под названием Глаз бури. Часто используемое заклинание, совместное наложение которого предусматривал тактический план офицеров, чаще всего использовалось вместе с заклинаниями воздушных штормов и защищало магов от буйства стихии в весьма широких пределах. Его недостатком было то, Глаз бури не создавал преграду для воздуха, а просто стабилизировал его состояние, и по краям защищенной области быстрейшие из заклинаний воздуха могли успешно поразить свою цель.

Как ни печально, все чародеи озаботились лишь личными защитами от Света, после короткой задержки отозвав фланговые и задний патрули в центр, а всех пострадавших отправив защищать обоз. Перегруппировавшись, отряд продолжил движение. Достаточно медленно промаршировав по ведущей сквозь бор дороге, колонна через полчаса заметила еще одну вспышку стихии Света. Та была гораздо слабее предыдущей и урона не нанесла, лишь на пару секунд дезориентировав передовой патруль.

Выбравшись из бора и оставив обоз за деревьями, рота развернулась в тактическую формацию напротив окутанных прозрачной завесой руин. В центре осталась карета, впереди которой в шеренгу из двух рядов выстроились гаргульи. Две гаргульи все еще тащили знамена, остальные обходились их обычным оружием – весом и телекинетическими чарами, наложенными на все тело. Левый фланг прикрывала плотно сбитая в каре полусотня то ли Купара, то ли Сарона, – хотя командовал, скорее всего, Купар, – с тремя нитрумами в центре. На правом фланге семерку магов на невысоком холме, принявшихся тут же чертить узор стационарного Глаза бури, прикрывали рассыпавшиеся по концентрическим кругам патрульные, среди которых было довольно много стрелков.

Нирмо, Гар и Нилуэ решили не подвергать полупегасов опасности, и карета двинулась к обозу, став легче на трех магов и двух бойцов. Командиры осмотрели обстановку и, обсуждая ситуацию, отправились на правый фланг, под защиту более мощного Глаза бури. Два бойца в кольчугах, полноценные воины Конкордии, переданные миссии вместе с посольской каретой, тащили ростовые щиты с гербом города-государства магов, прикрывая начальство и одновременно показывая, кто главный в отряде.

У руин, около границы магического щита воздушников, виднелся стяг Конкордии, который окружали трудноразличимые солдаты под магической защитой из разного размера булыжников, летающих вокруг них по кругу. Камни должны были перехватывать атаки врага и, судя неравномерности и дерганности движения, прямо сейчас они отражали воздушные атаки. От позиций десятка к Нирмо мчался астральный кот, выглядящий настолько плохо, насколько может выглядеть нематериальное создание.

– Следы прямого удара молнии их мастера, не иначе. Такая мощь, что котенок еле дышит, – поделился Нилуэ наблюдениями о не способном дышать "котенке", способном зато безнаказанно и весьма жестоко казнить десяток неодаренных путем последовательной дестабилизации их аур.

За прозрачной завесой в воздухе держались три фигурки – дальняя, левитирующая вместе с огромной книгой недалеко от полуразрушенной башни, окуталась ореолом Света и явно поддерживала магическую защиту и вызывала редкие успышки Света, правая сфокусировалась на преодолении защиты наемников Конкордии, а левая и кто-то спрятавшийся в руинах обменивались магическими ударами с сформировавшими боевую формацию имперскими солдатами.

Имперский рыцарь в полной броне, оседлавший чудовищных размеров коня породы дестриэ, стоял в окружении десятка фигур в мантиях всех оттенков красного. Ланса рыцаря была направлена в сторону руин, и зачарованное оружие изредка извергало короткие огненные копья, которые насквозь пробивали первую магическую защиту чародеев и либо таяли в личных магических щитах воздушников, либо оставляли черные выжженные следы на стенах столь давно разрушенных построек, что не представлялось возможным даже определить, чем они были изначально.

Имперские артефакторы не отставали от рыцаря, и шквал гораздо более частых, но и гораздо менее сильных бесформенных сгустков огня разбивался о прозрачную пелену щита Света, изредка пробивая ее.

Впереди позиции огненных магов выстроились два десятка имперских пехотинцев в три ряда. Первый ряд с щитами и мечами, второй – с двуручными мечами, третий – с арбалетами. Около сержанта имперской пехоты стоял Шардо, которого легко было узнать по табарду Конкордии, и о чем-то беседовал с ним. Увидевший боевую формацию магов сержант подошел к занятому использованием своих зачарованных лат рыцарю и указал на каре пехотинцев. Обернувшийся рыцарь что-то приказал, и немедленно из травы поднялся рысак с легкобронированным всадником на нем. Один из оруженосцев рыцаря позволил Шардо сесть на коня позади и рысью двинулся к цели, которой избрал почему-то каре наемников.

В это же время Нирмо, Нилуэ и Гар расположились в центре защищенного стационарным узором Глаза бури и общались с астральным котом. Вернее, астральная тварь удерживала нить связи со своим хозяином и передавала то, что он шептал в артефактное кольцо, а Гар и двое нитрумов делились с котом магической силой.

– Младший хранитель, имперцы и маги уже начали битву, когда мы вышли из леса. Я приказал поднять вместе со стягом флаг переговорщиков и, как вы приказывали, двинулся к руинам. Но как только мы приблизились к первому из разрушенных зданий, нас атаковал молниями один из воздушников. Двое наемников погибли, пока мой кот и мои астральные удары не ранили воздушника. Похоже, мы задели ему ауру, и маг, из последних сил ударив мощнейшей молнией по Китти, спустился куда-то вглубь руин и переключился на имперцев. Маг Света, о котором нам разведка не доложила, раскрыл свой защитный купол, и мы теперь не можем пройти вперед. Плюс другой воздушник атакует нас множеством сгустков воздуха, у солдат и у меня есть переломы. Аерет, мой коллега, держит Щит Геба, но только благодаря стационарному узору и только пока стоит на месте. Выши приказания, младший хранитель?

– Щит Геба? – удивился и одновременно восхитился Гар, – Молодец адепт. Похоже, Нирмо, что нам дали не самых слабых адептов. Парни, держитесь там. Мы вас спасем, но не раньше, чем через десять минут.

– Будьте готовы накрыться огненным щитом. Рубиновая призма нацелится сразу после того, как мы определимся с имперцами, но точность будет страдать. И так дистанция в полдня пути между ней и целью. Удар в вас не попадет, но огненный дождь задеть может, – Уточнил Нирмо и громко приказал, – Маги, перекидывайте поддержку астрального канала на себя, еще двое следят за Глазом бури, остальные и мы с Гаром отвлекают воздушников от наших собратьев. Исключительно элементальной ритуалистикой, усиливайте Сигилами!

Приказ Нирмо тут же подтвердил действиями, начертив в воздухе перед собой десяток символов. Произнесение слов на каркающем древнем языке магов прервалось громким электрическим треском, и налившийся тонкими молниями узор рун около Нирмо соединился с участком Щита Света напротив сосредоточенного на наемниках Конкордии воздушника сверкающим разрядом. Элементалист за те полминуты, понадобившиеся Нирмо для создания не самой мощной молнии, смог бы выпустить гораздо более мощное заклинание. Что и подтвердил находящийся тут высший элементалист в ранге доминуса.

Повинуясь движениям короткого жезла в руке Гара и символам, вычерчиваемым его левой рукой, из глубин земли между наемниками-патрульными со страшной скоростью вылетел неровной формы кусок почвы диаметром метров тридцать, на лету обращаясь в скалу. Огромный камень застыл в воздухе на высоте пяти метров и начал медленно вращаться по своей оси. От него откололся небольшой на общем фоне кусок размером с гоблина или с половину человека и, рассекая воздух, полетел к руинам. Сверкнула вспышка Света и оплавленный камень, пробивший защиту, но потерявший заставляющую его двигаться силу, слабо ударился о стену одного из строений и упал вниз. От все быстрее вращающегося куска скалы откалывалось все больше камней, он все уменьшался, однако настоящий шквал камней, метящий в одного из воздушников, обрушился на защиту.

Щит Света продержался недолго. Собственно, как только настоящий поток камней добрался до него, в Щите образовалась чудовищных размеров дыра, а созданная Нирмо строенная молния и совместно начарованное тремя нитрумами чудовищных размеров огненное копье, ударившие прямо напротив держащего защиту мага, заставили потерявшую целостность преграду наполниться электрическими искорками и огненными всполохами, а потом схлопнуться внутрь. Маг Света немедленно окутался личным щитом такой мощи, что на несколько мгновений все глаза, обращенные на руины, ослепли. По счастью, это воздействие почти мгновенно оказалось смыто Глазом бури и защитными заклинаниями адептов первой полусотни, но светлый маг успел спланировать на крышу самой высокой башни руин. Книга последовала за ним.

Воздушник, бывший целью этого шквала, камнем упал вниз, пропуская атаку над собой, и та ударила в одно из центральных строений. До того момента довольно хорошо сохранившаяся постройка (целых три стены с барельефами, лишь слегка дырявые межэтажные перегородки и почти целая лестница наверх), в принципе, могла оспорить принадлежность к руинам и назваться творческим перфомансом. После, впрочем, она тоже могла оспорить причисление ее к руинам, однако лишь по той причине, что каменный шквал из чуть менее, чем сотни крупных камней, летящих с высокой скоростью и невысокой точностью, обрушил все, что было выше одного метра над землей. Теперь постройка превратилась в кучу частично оплавленных каменных обломков, а руины на дюжину секунд накрыло градом огненной магии артефакторов.

Казалось, это была почти полная победа, но не зря Нирмо и Гар говорили астральщику о призме. Заклинания элементалистов восстанавливались довольно быстро, хотя расход силы у них был просто чудовищный. И град огненных сгустков от имперцев оказался откинутым назад мощнейшим порывом ветра. Отраженные огненные заклинания едва не накрыли имперскую пехоты, в последний момент прикрытую слабеньким огненным щитом.

– Похоже, у имперцев не только артефакторы, но и один элементалист-бакалавр. То есть адепт, по-вашему, – Решил Нилуэ, осматривая порядки имперцев и переводя взгляд на понявшего свою ошибку и скачущего прямо к Нирмо оруженосца, – Вот так и доверяй магической разведке. Два доминуса и оператор Малой чародейской призмы не засекли мага света и огненного элементалиста.

– Будь готов телепортироваться к Дораму и передать указание на цель, – злобно потряс козлиной бородкой Нирмо и с его трости-булавы сорвалась еще одна молния, безуспешно попытавшаяся разрушить формирующуюся воронку сложного воздушного элементального шторма, приобретающего очертания около руин.

Гар в это время обшаривал взглядом руины. Каждую минуту его руки заканчивали рисовать сложный узор и тот, наливаясь ярким коричневым сиянием, вызывал из земли острый каменный шип там, куда смотрел доминус. Щит Света пользоваться этим заклинанием мешал, а вот пока не полностью сформировавшийся шторм – нет. Впрочем, когда потоки воздуха станут препятствовать фокусировке на камне руин, попыткам мгновенно и жестоко казнить врага придет конец.

Адепты, рыцарь и переставший скрываться огненный элементалист внезапно и одновременно выпустили огненные копья в вершину башни, в которой скрылся маг Света. В принципе, атака имела все шансы на успех – по-настоящему сильные заклинания почти игнорировали защиту родственных по воздействию стихий, а пять огненных копий легко бы запекли светлого мага, который хоть и был силен, но все же был не архимагом. И даже не магистром, судя по относительной легкости, с которой огненные копья и простые камни пробивали его щит.

Вывалившийся на крышу из полыхающего верхнего этажа маг все же уцелел, лишившись личной защиты, большей части мантии и магической книги. Последняя, горя, еще летела вниз, когда длинный шип, состоящий из камня пола третьего этажа башни, мгновенно вытянулся до мага Света и нанизал его на себя, как бабочку. Шип был толщиной с бревно, и чародей умер мгновенно, безвольно опустив вниз руки. Все остальное, включая треснувший череп, оказалось зафиксировано не думающим исчезать шипом.

Возмездие последовало незамедлительно. Гар не успел даже радостно крикнуть, как мощнейший поток воздуха, ринувшийся от руин во все стороны, вбил победный клич ему обратно в глотку. Все маги и наемники Конкордии, стоящие под защитой стационарного Глаза бури, слегка пошатнулись, оруженосец и Шардо, доскакавшие до второй их трех цепей, сформированных бывшими патрульными вокруг Нирмо, вместе с лошадью рухнули на землю. Конь явно не ожидал такой подлости от воздуха и, судя по жалобному ржанию и вывернутым конечностям, сломал минимум две ноги.

Поток воздуха закружился вокруг руин в вихре, но успел нанести чудовищные повреждения войскам. Каре, состоящее из полусотни наемников и трех магов, до того медленно маршировавших по направлению к руинам, превратилось в кучу стонущих людей. Слабый Глаз бури, поддерживаемый тремя адептами, не смог прикрыть полусотню от мощного и быстрого заклинания уровня мастера магии.

Гаргульи лишились знамен, сорвавшихся с копий, но сами не пострадали, Многокилограммовые куски камня было тяжело даже пошатнуть, когда они стояли на земле. Однако, если бы големы левитировали, а не стояли в резерве, то Малая Башенная стая превратилась бы в разбросанные по всему полю осколки.

Имперцам пришлось еще хуже. На ногах устоял только конь рыцаря, сейчас взвившийся на дыбы и опустивший копыта на чью-то красную мантию. Артефакторы и незаметный среди них элементалист оказались свалены в кучу вокруг коня, и неизвестно, сколько из них выжило после падения на эту кучу рыцаря в полном латном доспехе, зачарованном на что угодно, но только не на легкость, и сколько из них выживет к тому моменты, как дестриэ успокоится. Стройная формация имперских солдат не прикрывалась ничем, кроме доблести, а потому понесла потери в количестве минимум половины бойцов. Сломанные шеи, переломанные тела и случайно воткнутое или разряженное в соратников оружие – вот что представляло собой позиция имперцев.

Оруженосцы же, сидящие на лежащих рысаках, почти не пострадали – слегка зачарованные доспехи и имеющийся упор не позволили усидеть, но сохранили жизни бойцов и коней.

Но тяжелее всего пришлось десятку наемников, находящихся рядом с эпицентром магического взрыва. Щит Геба, сильное заклинание, названное в честь южного бога магии Земли, представляло собой камни, левитирующие вокруг мага и перехватывающие все, что тому угрожает. Но под влиянием мощнейшего воздушного потока камни ринулись внутри, пробивая тела, сминая доспехи и подбрасывая уже мертвых людей. Последующий воздушный поток окончательно похоронил надежду на выживание бойцов.

– Высший элементалист Земли – это Аетер, а как звали астральщика? – в бешенстве сжимая и разжимая кулаки, спросил Нирмо, с яростью глядя на торчащий из-под груды камней и тел стяг Конкордии.

– Элидин Килден Дриз, глава присланного вам десятка адептов. Извиняюсь за то, что не представлялся сегодня, младший хранитель, – слегка язвительный, знакомый по докладу кота голос раздался с того места, где тяжело поврежденный астральный дух поддерживался двумя не участвующими в бою адептами.

Животное исчезло, а на его месте распрямлялся полупрозрачный силуэт адепта-астральщика. На указательном пальце его правой руки невыносимо ярко сияло кольцо, позволяющее адепту осуществлять столь плотный контакт с Астралом. Призрак разлепил губы и невнятно произнес:

– Младший хранитель, если в течение часа или двух мое тело поддержат такой же плотной струей целительной магии, какой поддерживают сейчас мой дух, то я смогу не развоплотиться в Астрале, а занять свое тело и продолжить служить Ордену Тайн, – при этом явно не слишком хорошо ориентирующийся в реальном мире дух смотрел вверх и вправо, хотя Нирмо стоял прямо перед ним.

– Будем надеяться, что получится, – решительно ответивший Нирмо пожевал губами и тихо спросил, – Тело смертного не подойдет? У нас полсотни наемников и оруженосец рыцаря есть прямо тут.

– Я свое тело на такой случай подготовил при помощи своего учителя, магистра Килдена. Без проведенного ритуала подобного уровня или без по меньшей мере магистерского запаса магической силы тело смертного я могу только одержать на пару часов. Притом спустя это время я задержаться в теле не смогу и сольюсь с Астралом. На вторую попытку вхождения в тело мне магической силы после боя не хватит, – Еще тише пробормотал дух, зачем-то кивая головой и маршируя на месте, – Астрал весьма недружелюбен ко всем существам, родившимся вне его.

Хромающий оруженосец и опирающийся на его лансу Шардо подошли ближе, и Нирмо с Гаром переключились на них. Короткая беседа, представленный полным титулом Нирмо и отсутствующий здесь рыцарь, и оруженосец наконец-таки прояснил причину конфликта.

– Мой лорд, мы преследовали ренегата из Святого Храма. Старший жрец церквушки в Роузмилле передал просьбу его святейшества иерофанта поймать и казнить чернокнижника, предавшего Бонума. И наш господин баронет Каделинид отправил рыцаря-сестру Фриду и мастера огненной магии Тальберона за ренегатом. Мы взяли с собой три десятка солдат и десяток артефакторов, и думали, что этого хватит. К сожалению, магик присоединился к группе воздушников, и, когда мы вышли к здешним руинам, нас встретили сенсорные заклинания элементалистов и чернокнижника. Воздушники тут торчат абсолютно незаконно, и мы предложили им сдаться или умереть. К сожалению, рыцарь-сестра Фрида, моя госпожа, послушала чокнутого Тальберона и приказала рассыпаться и штурмовать руины. С марша, без подготовки и разведки... В общем, два десятка ублюдков, служащих этим магикам, мы прикончили. Но ренегаты вчетвером напали на мастера Тальберона и убили его вместе с двумя из трех его учеников. Мы потеряли меньше десятка пехотинцев, но, если бы леди Фрида не приказала отступить, полегли бы все. Перед смертью Тальберон сказал, что магики что-то там раскопали, и теперь не могут покинуть свои позиции до конца исследований, однако магией пользуются гораздо более эффективно.

– А с чего вы полезли на магов в древних руинах? – холодно спросил Нирмо, пронзив оруженосца взглядом, – Чернокнижник – это не шутки, глупое смертное животное. Вы должны были вызвать юстициаров. Хотя ваша местная Инквизиция тоже хороша – послать за подозреваемым в чернокнижии обычное армейское подразделение, – Оруженосец, явный аристократ, побледнел от ярости, но сдержался. Дипломат с правом на проверку деятельности Юстиции Тайн вполне мог обвинить слишком наглого бойца в пособничестве чернокнижнику, а простого оруженосца от такой персоны никто даже не попытался бы прикрыть.

– Ну теперь хотя бы понятно, почему тот чародей был настолько могущественен. Вспышки, ослепляющие даже в лесу, магический щит, успешно прикрывающий несколько гектаров по площади и километр в высоту, личный щит, защитивший от пяти огненных копий, сжегших целый этаж здания... – отвлек Нирмо от злобствования задумчивый голос астральщика, – Маги Света же не элементалисты, их обучают только в Святом Храме. Пожалуй, это был уровень Сакердоса, или даже Санкти²² . Не апостол, конечно, но все же слишком сильно для такой дыры, где и часовенку не отыщешь. Будь это не чернокнижник, ему бы дали монастырь под начало.

***

Башня Древних. Лекция по теории магии.

"Тайные, темные, запретные искусства, современная и классическая магия... Как же они соотносятся друг с другом?

Маги пользуются своим умом, интуицией или мудростью для чародейства. И воплощают его в мир или в окружающие его планы при помощи личной магической силы. Даже взывая к стихиям, богам или эгрегорам, пользуясь их помощью, вы тратите свои силы и ресурсы своего ума для поддержания канала связи, компенсации потраченных сил либо заполнения предложенных высшими силами магических плетений. И Бонум, и Безымянный даруют своим последователям, адептам святой магии и некромантии, магические знания, а не силу.

Примитивная магия смертных – это использование активности стихий и магических сил в нашем мире при помощи собственной проекции на магическом плане. Не имеющая обязательной опоры на символы или чувства, их магия состоит в прямом управлении реальностью при помощи разума. Ее называют современной магией, так как она появилась позже всех других видов магии как прикладной вариант тайных искусств, не затрагивающий фундаментальные силы мироздания и потому более понятный смертным. Впрочем, тысячелетия ее существования развили отдельные разделы современной магии до значительного уровня, и плетение магических узоров не уступает по сложности каким-нибудь примитивным ритуалам. Но, будучи основано на интуиции и принципиально непредсказуемо, может привести к жертвам среди магов, не понимающих сути своих воздействий.

Это не магическое искусство, а, скорее, сложная псионика²³.

Элементальные школы современной магии часто изучаются нашими магами в дополнение к ритуалистике или магии Астрала, но мы добавляем к современной магии понимание ее сути и получаем совершенно иной уровень чародейства, именуемый высшей элементалистикой.

Тайные искусства, или классическая магия – это то, чем мы занимаемся. Два великих направления тайных искусств – ритуальная магия и астральная магия, – позволяют нам глубже всех иных магов проникать в суть тайн всех миров и хранить те из них, которых примитивные смертные недостойны. Это вы знаете уже, я так думаю.

Запретные же искусства, или чернокнижие – это не магия вообще. Это знания о том, как получить примитивные иномировые мускулы, пропитанные ядом. Их владельцы абсолютно безмозгло и нерационально пользуются эти мускулами. Им не нужно владеть магией или понимать принцип таких выбросов силы иных планов (собственно, магия божеств принципиально непостижима для смертных, так что даже пытаться понять ее бесполезно) – им нужно просто пожелать. Вот только первым взносом в такой сделке идет душа мага или образованного смертного, после чего тот становится рабом хтонических чудовищ. И сохранять собственный разум можно лишь считанные годы. Ведь он сам пускает в свое тело и в свой разум частицу темной твари совершено непредставимой силы.

Представьте себе существо размером с нашу планету. Оно настолько огромно, что паразиты в его теле могут образовать цивилизацию, сравнимую с нашей. Это существо дремлет целые эоны, ибо стоит ему проснуться – и начнется сражение с таким же существом, которое немедленно найдется на расстоянии, которое среди них считается близким. Жалкая тень дремлющего разума этого существа, которая сверкает в единственном слегка приоткрытом глазу, покрывает десятки миров, предлагая ничтожный отголосок мощи одной из чешуек или волосков этой твари в обмен на душу смертного, которая замещает потерянный фрагмент тела. После подписания договора тварь немедленно отнимает часть вашей души, помещает на ее место сочащийся Тьмой кусок своего астрального тела и на время уходит. Отнятая часть души становится новой частью тела этого существа, и оно постепенно адаптирует ее к себе, также адаптируя вас к вашей новой части. Сравните песчинку и планету с атмосферой, дети. Может ли песчинка быть не частью планеты, если оказалась на ней? Может ли она уплыть в космос или исчезнуть другим образом? Если эта песчинка врастет в гору, то станет ли гора песчинкой или песчинка потеряет собственную уникальность и станет безмолвной частью горы?

Увы, спасение от такой твари после заключения договора противоречит законам любого мира или плана. Даже гора вряд ли сможет улететь с планеты, если у той есть атмосфера.

Однако наравне с чернокнижием существуют темные искусства – магия крови, химеротворчество, проклинательство, демонология и прочие, включая некромантию без божественных знаний Безымянного. Их сильнейшие ритуалы относятся к классической магии, но по сути своей темные искусства являются школами современной магии.

Выделение этих школ магии в особые искусства смысла почти не имеет, кроме попытки крупных государств поставить их адептов вне закона. К тому же примитивные смертные часто путают темные и запретные искусства, хотя они принципиально отличаются. Запомните, если кто-то убил на алтаре тысячу человек и потом разрушил при помощи полученной от этого силы целый город – это темный маг, малефикар, то есть вершитель злодейств. Мерзкий и неприятный тип, пиявка на обществе смертных, мало на что способная вне его. Но он неподсуден юстициарам Ордена Тайн, так как его деяния – магия. И глобально они усиливают магическое поле мира. К тому же подобный уровень темной магии, уровень гекатомб, големов плоти и всего, что требует колоссальных жертв, – это высшая магия, результат столетий практики, которые возвышают мага над смертными существами.

А если какой-то явно слабый маг или вовсе простой смертный разрушил город явно магическим путем, а потом принес в жертву кому-то ту же тысячу человек – это уже, скорее всего, чернокнижник. Потратив силы повелителя, он их компенсировал двукратно – жизнями погибших при разрушении города и жизненными силами принесенных в жертву после.

Это усиливает астральное присутствие твари, именем и силой которого чернокнижие вершилось, в нашем мире и ослабляет божественное влияние и магические поля, так как те конкурируют друг с другом. Потому высокопоставленные члены и послы нашего Ордена, а также Храмов Бонума и Безымянного, часто принимают на себя роль юстициаров и инквизиторов, выискивая и наказывая чернокнижников, – и иногда извиняясь перед не распознанными вовремя малефикарами, защищая их от гнева толпы, если вмешательство юстициара сделало малефикара беззащитным перед смертными. Обычных смертных, решивших отметить захват города жертвами темным тварям, приравнивают к чернокнижникам, кстати. Гибель смертных редко волнует юстициаров, а вот ослабление магических и божественных сил – всегда.

Среди юстициаров смертные больше всего ценят послов Конкордии, а среди инквизиторов – настоятелей филиалов Святого Храма. Наши послы в основу всего ставят баланс между тем, что было до их вмешательства, и тем, что будет после, да еще и скованы политическими рамками и общим балансом сил. А апостолы и святые действуют, исходя из доктрины их Храма, то есть с минимумом жертв и максимумом проповедей. И разумеется, казнят даже малефикаров, что нравится смертным еще больше.

Для члена фракции Совета или некроманта ранга Воды пляжа Бонди²⁴ самым лучшим решением является уничтожение поселения, в котором появился чернокнижник – и последующие политические извинения и оправдания. Некроманты могут обойтись и без последнего.

Любимый способ вербовки чернокнижников этими хтоническими чудовищами – гримуары, содержащие чудовищно мощные ритуалы любых магических школ и техники усиления собственных заклинаний магией хтонических чудовищ. Их владельцы становятся способны значительно усиливать любые свои заклинания, делать их почти неотразимыми для обычных магических щитов и начинают осознавать, что для многого из описанного в гримуарах им не хватает сил... А потом, подчиняясь шепоту души древнего чернокнижника, заключенной в гримуаре, заключают договор. И получают силы, тогда как теряют все остальное.

Очень мало кто из владельцев таких гримуаров – просто малефикар, сохранивший свою душу перед искушением запретных искусств. Малефикары обучаются в Проклятом Храме и у известных знатоков темных искусств, и собирать гримуары без опасения за свою душу могут лишь сильнейшие из них.

Вы, наверное, уже слышали о Холли Магикусе, столице одной из ранее существовавших фракций нашего Ордена? На сегодняшний день этот город – основной источник таких гримуаров, ведь многие чернокнижники предпринимают паломничества туда с целью найти более сильную книгу. И умирать отправляются туда же, в редких случаях рискуя обращаться в гримуары в цивилизованных землях, где Юстиция Тайн и местные Трибуналы Инквизиции активно ищут врагов магии и божеств."

***

Спокойствие после бури продлилось недолго, всего лишь около получаса. С одной стороны, воздушникам надо было отдохнуть и найти гримуар мертвого чернокнижника, если они хотели выжить. С другой стороны, каждая секунда бушующего воздушного шторма тратила огромное количество магических сил осажденных. Да, шторм защищал магов от их врагов и блокировал тех в их укрытии. Но все же шторм, созданный мастером и двумя бакалаврами, хоть и питаемый чернокнижием, не мог серьезно повредить сгруппировавшимся под защитой Глаза бури имперцам и эскорту посла. Три элементалиста и мощная, но неизученная книжка против десятка ритуалистов под защитой мощного щита соответствующего элемента? У элементалистов не было шансов. И покинуть руины они не могли, так как Торнадо препятствовал любому передвижению, кроме очень медленной левитации вместе с воронкой.

Однако сразу же после стабилизации воздушного шторма осажденные маги принялись воздушными ударами убивать простых пехотинцев. И довольно успешно это делали – из имперской пехоты до Глаза бури добрались четверо – сержант, арбалетчик и два мечника. Половина артефакторов также нашла свой конец на пути к предложившему магическую защиту Нирмо. Полусотня Купара, кстати, потеряла всего пару человек убитыми, так как ее прикрывали сидящие под защитой Глаза бури адепты.

Даже гаргульи переместились поближе к начальству и окружили его редким кольцом. Занятые поддержанием и укреплением узора Глаза бури адепты, астральный дух, подпитываемый еще двумя магами, свита Нирмо и рыцарь с оруженосцами оказались внутри кольца из големов, пережидая бурю и возможные атаки магов-ренегатов.

Нирмо, Гар и спешившийся и снявший шлем рыцарь стояли вокруг размеченных неактивных портальных врат. Неточности разметки мог бы заметить самый младший ученик мага или половина аристократов, но свое дело небрежно и наспех вычерченный острием копья узор делал, уменьшая затраты магических сил на телепортацию Нилуэ. Сейчас офицеры закончили обсуждать план действий под прикрытием Малой чародейской призмы, и Нилуэ телепортировался к Дораму в последний раз, чтобы изложить ему его роль.

– Рада, что Юстиция Тайн выслала своего представителя с посольскими полномочиями, – грубое лицо рыцаря-сестры Фриды попыталось выразить улыбку, но провалило эту миссию. Крестьянское, сильно вытянутое лицо мужеподобного создания на голову выше Нирмо не оставляло сомнений в том, почему данная аристократка выбрала стезю рыцаря и даже преуспела в ней, став полноправным рыцарем ордена Стального Пояса, одного из десятков ничем не примечательных, но все же полноценных рыцарских орденов Империи. Обычно женщины-рыцари вступали в орден Сестер Меча, который был чем-то вроде оригинальной школы благородных дам, поставляя верных жен и неплохие боевые единицы аристократии Империи. Однако до полноценных рыцарей такие дамы не дотягивали, прежде всего, потому, что пренебрегали физическими и магическими тренировками и развивали лишь красоту тела, а не его мощь или мощь духа. И потому Сестры Меча за пределами Империи, в общем-то, и рыцарями не считались. "Так, слегка ненормальные девки, которым родители купили зачарованную броню. Перебесятся и женятся", – так авторитетно говорил Гар, когда писал доклад по этому рыцарскому ордену. Но если даже артефакты иллюзий не могут придать лицу красоту, лишая его обладательницу надежд на не фиктивный брак, аристократки обычно идут в политику или в армию.

– Вы столь быстро казнили этого чернокнижника, юстициар. Или все-таки лорд? – вопросительно пророкотала эта гора мышц.

– Младший хранитель, – успокоившийся Нирмо смотрел на рыцаря-сестру с ярко читаемым в глазах сомнением в ее способности понять столь сложный титул. И сомнение было обосновано – и Фрида, и Нирмо представились друг другу полными титулами при встрече, а едва выживший элементалист Фриды даже проверил посольскую грамоту. Сама рыцарь читала с трудом, и не только потому, что пренебрегла семью свободными искусствами в пользу семи рыцарских добродетелей²⁵, – просто читаемость посольских грамот Конкордии зависела от личного магического дара того, кто пытается их читать, – Потом старший маг сорок первой роты, лорд-дипломат Конкордии и лишь потом – юстициар-ревизор. Выбирайте любой приятный вам титул, рыцарь-сестра, они, в принципе, равнозначны.

– Лорд, – выбрала Фрида привычное обращение, – скоро ваш артефакт атакует?

– Это не совсем артефакт, – начал было Нирмо, но тут же оборвал себя и коротко сказал, – Около пяти минут. Я уже чувствую магическое присутствие оператора призмы, он целится. Рыцарь-сестра, нам нужно достать из опасной зоны тело нашего собрата, – короткий рефлекторный кивок на смирно стоящего астрального призрака с теперь уже тускло светящимся кольцом на пальце заставил Фриду схватиться за длинный меч у пояса. Впрочем, латная рукавица тут же разжалась.

– Двое моих оруженосцев, кони которых выжили, – холодный тон женщины, в которой не было ни грана женственности, заставил всех трех молодых аристократов вытянуться в струнку. Фрида поманила двух из них к себе и продолжила, – Если гарантируете, лорд, что хотя бы один из них способен вернуться живым, – мои оруженосцы в вашем распоряжении.

– Мы зачаруем их доспехи на время, защитив от почти любой магии и физического воздействия щитом из элементалей, – крутанул свою трость-булаву старший маг, – И если быстрая скачка с подбором тела относится к воинским добродетелям, то проблем у них не будет. К моменту их приближения к руинам призма должна ослабить Торнадо, и если оба доберутся до руин – пусть прихватят тело еще одного мага из наших. Возродить не получится, но хоть достойно похороним.

– Забота о тех, с кем сражаешься плечом к плечу – вот одна из обязанностей рыцаря, – внезапно рявкнула Фрида. Не дрогнули только ее оруженосцы и гаргульи, остальные как минимум нервно покосились на фигуру в латах, – Маги прикроют ваши задницы еще раз, а вы спасете одного из них и захватите тело второго для достойного погребения. И упаси вас Бонум вернуться без того, за чем вас послали. Вперед!

Все-таки дернувшиеся от последнего вопля оруженосцы ринулись к коням. Усевшихся в седла рысаков молодых аристократов окружили маги во главе с Нирмо и Гаром, слегка оглушенные из-за близости к отдающему приказы рыцарю. Доспехи оруженосцев и упряжь их жеребцов подверглись царапанью, пачканью кровью и ихором и вплавлению полудрагоценных камней. Нирмо долго бормотал, что камни надо вплавлять в череп, а не вставлять в спешно пробитое в шлеме отверстие, вызвав у оруженосцев смертельную бледность. Но, видимо, процедуры вплавления малахита в череп они боялись меньше, чем свою наставницу, поэтому сидели в седлах недвижимо, пока Гар не убедил своего командира в том, что "тратить уникальные артефактные камни на расходных всадников импу не выплакалось".

Так или иначе, спустя три минуты оруженосцы и их кони были наспех зачарованы. К ним «привязали» по три элементаля – оруженосец с жиденькими усиками казался еще более худым в окружении нескольких десятков камней, которые составляли тела трех земных элементалей, а мрачный мужчина в хауберке, явно близкий к заветному титулу рыцаря, был едва виден из-за окружающего его облака плотного воздуха, по которому изредка проходили разряды молний, – трех почти слившихся элементалей воздуха.

Щит Духов Стихии был любимым защитным заклинанием элементалистов, которое позволяло ментально командовать сильным и изначально дружелюбным из-за огромной взятки в виде магической силы созданием с элементальных планов. Щитом это заклинание называлось потому, первым же приказом чародея должен был быть приказ защищать близкую к магу и духу хрупкую или не очень конструкцию, которая являлась своеобразным якорем для элементаля. Обычный маг-стихийник мог позволить себе призвать только одного элементаля, притом весьма слабого и ненадолго. Но усилия толпы ритуалистов и шесть заранее зачарованных полудрагоценных камней позволили почти лишенным магического дара воинам управлять тремя средней силы духами стихий. Правда, малейшее повреждение камней или рунических символов, покрывающих доспехи оруженосцев, могло привести к ослаблению контроля над элементалями, уходу их на родной план или даже смерти всадника. А стоило оруженосцам вступить в бой, как взаимные удары повредили бы хрупкое равновесие камней, железных пластинок, капель крови и ихора, кусочков ткани и кожи, разбросанных по телам всадника и лошади. Именно из-за высокой опасности при вступлении в бой ритуальный Щит Духов Стихий не накладывали почти никогда. Даже если выковать доспехи из стали, зачаровав их таким капризным ритуалом, то где гарантия, что удар вражеского молота или булавы не повредит случайно один из важных элементов конструкции?

– Скачите плавно, двигайтесь как можно меньше и только туловищем, вперед-назад, – инструктировал оруженосцев Гар, поглядывая на разгорающуюся на горизонте рубиновую звезду. До атаки Малой чародейской призмы оставалось примерно полторы минуты, – Потоки ветра и воды элементалей заставляйте убирать даже перед вражескими атаками. Смоется кровь единорога – и если ты не эльфийская девственница, то элементали Земли порвут тебя на кусочки, – худой оруженосец заторможенно кивнул, уже представляя, как куски камня сминают его тело, – Если ихор бескрылого серафима смешается с кровью смертного, то душа этого смертного немедленно отправится к Безымянному. Так что сам думай, как держать раненные части тела, – мужчина коротко поклонился Гару и, вертя головой, попытался найти написанные ихором фразы, – Да. Да. Еще одна на спине, над левой лопаткой. Да. Так, сражаться вам тут не с кем, оружие из ножен вообще не вынимайте. Сильно дернетесь – рванет так, что не останется от вас и завтрака для импа. Главное – тело вон того призрака. Элементалями командуйте мысленно, просто скажите про себя "Угроза!", когда смотрите на таковую. И да, на теле будет светиться кольцо, не пропустите. Пошли, пошли!

И оруженосцы пошли. Вернее, сорвались с места их рысаки, быстро, но мягко скача по прямой к заметно изорванному стягу Конкордии под каменным завалом.

Фрида коснулась плеча Нирмо рукой и спросила:

– Доспехи одного из младших магистров нашего ордена, кажется, казначея, были зачарованы подобным образом. Но я очень редко вижу такое зачарование, хотя, как мне помнится, оно весьма сильно. В чем проблема, лорд Нирмо?

Тяжело вздохнувший старший маг, протирая испачкавшееся в ихоре серафиме лезвие кинжала, объяснил опасность использования данного зачарования и добавил:

– Так и получается, рыцарь-сестра, что носящий подобные доспехи в ближний бой лезть не должен. Маги-элементалисты почти поголовно зачаровывают свои робы этим заклинанием, так как если враг навяжет ближний бой магу, то ему и так смерть. А часто участвующие в дуэлях и несущиеся на острие атаки рыцари боятся позора, который безопасное ношение таких зачарованных доспехов может принести. Рад, что хоть один магистр рыцарского ордена носит этот образчик ритуальной магии.

– Уже не носит. Когда мы сражались с дружиной виконта из Королевства, в магистра попал арбалетный болт с полутора сотен метров. Явно сам виконт стрелял, мы тогда подумали, так как младшему магистру разворотило всю грудную клетку и мгновенно отправило на тот свет. А оно вот как... – Фрида ласково провела правой латной перчаткой по своему доспеху на другой руке и обратила взгляд на оруженосца в хауберке, – Если Акмард вернется живым, в Роузмилле посвящу его в рыцари. Опасная миссия, но благородная.

– Если его реакции хватит, чтобы приказать элементалям отразить все угрозы, – спрятал кинжал в складках плаща Нирмо, – то он заслуживает этого титула. Полноценные боевые элементалисты и артефакторы проходят подобные проверки по достижению ранга бакалавра. Пусть бакалавр магии ниже рыцаря, но и реакция у ваших – отнюдь не первостепенное качество.

Фрида кивком завершила разговор, при помощи сержанта и спешенного воздушниками оруженосца взгромождаясь в седло дестриэ. Острие ее лансы немедленно налилось красным.

Маги снова приготовились к бою. Трое адептов, которое использовали огненные заклинания на первом этапе боя, начали поддерживать узор Глаза бури и контролировать отсутствие нарушений. Призрак Элидина Килдена Дриза, несмотря на поддержку двух адептов, которые даже начертили для него узор удержания, стал почти невидимым на свету. Время духа истекало, и, если оруженосцы не смогут привезти его тело, то неизбежной победы над воздушниками астральный маг уже не дождется.

Пятеро адептов, включая тех, кто ранее был с полусотней Купара, выстроились вместе с Нирмо в редкую линию за кольцом гаргулий, прямо у огромного провала в земле, который образовался после мощного заклинания Гара. Сам Гар остался не у дел, стоя у портала и собираясь корректировать действия призмы. В этом бою он уже потратил почти все свои резервы – и чудовищно мощное заклинание, явно секретное, разработанное самим Гаром или его наставником, и Каменные Шипы требовали просто неприлично много магическое силы, первое – из-за масштаба, а второе – из-за дистанции, на которую было растянуто заклинание, в принципе относящееся почти к ближнему бою.

Нет, доминус все еще мог смертельно удивить парочку врагов без магической защиты. Но не более того. Сейчас он подавал знаки бойцам, приказывая разделиться на десятки. Восемь десятков солдат построились в колонны по двое на расстоянии друг от друга, приготовившись по сигналу покинуть магическое укрытие и пойти на штурм руин. Доставший жезл управления гаргульями Гар отдал ряд ментальных команд, и големы двинулись к солдатам, оставляя глубокие следы когтистых лап на земле. Идея распределить големов по десяткам принадлежала Нилуэ, который посчитал, что это поможет ослабить удары магией воздуха по наемникам.

Гаргульи не успели сделать и двух шагов, а оруженосцы – преодолеть и трети расстояния до своей цели как в шум Торнадо, приказы десятников, бренчание железа и тихую беседу магов вплелся новый шипящий звук, мгновенное привлекший всеобщее внимание. Рубиновая точка на горизонте распухла и извергла из себя чудовищно длинный луч темно-бордового цвета. Он был похож на кровь, которая вытекает из вен самоубийц, но в принципе безопасная жидкость²⁶ не могла соперничать по степени опасности с чудовищно мощным потоком чистой магической энергии, проведенным через артефактный рубин посредством сложного ритуала. Напитавшийся огненными энергиями вал чистой магии не просто приобрел необычный для него цвет – нет, он, традиционно для огненной магии, кипел и излучал чудовищный жар. Слегка изгибаясь, как яростно настигающая свою цель змея, поток наконец-таки оторвался от призмы и целую секунду любое существо, имеющее глаза, могло видеть колебания нагретого воздуха около овеществленного буйства огненной стихии.

Подобный удар мог проплавить незащищенную магией крепостную стену или уничтожить огненным дождем целый гектар способных гореть существ. И сейчас эта мощь вонзилась в воронку Торнадо, бушующую у руин. Живая и дикая магия, воплотившаяся в виде почти жидкого пламени, вонзилась в Торнадо неглубоко. Только лишь достигнув чудом уцелевшей стены одного из зданий, первая часть этой волны было откинута прямо по пути вращения воздушных потоков магического шторма. Примерно семь метров струи магии пронеслись некоторое время с потоками зачарованного воздуха и выплеснулись огненным дождем на окрестности руин, лишь чудом не достав до Глаза бури. Тот участок стены, которого атакующая магия коснулась, оплавился и частично стек вниз, быстро застывая уродливыми потеками.

Оруженосцы выжили. Аристократам было не привыкать к использованию артефактов, а ментальный контроль предполагали все по-настоящему сильные их образчики. Поэтому духи отбросили редкие капли огня в стороны, дав своим владельцам возможность проскакать дальше.

Вот только огненный вал был много, много длиннее семи метров. Извиваясь, он с шипением впивался в Торнадо, и его вонзившиеся части двигались вместе с воздухом, теряя форму и равномерно распределяясь по всей высоте шторма. Это явно включились элементалисты, пытаясь контрударом нанести хоть какой-нибудь вред.

Секунда, другая, пятая... Уже половина мощного залпа Малой чародейской призмы крутилась в Торнадо, и шторм стал не столько воздушным, сколько огненным. Но дикая энергия огня стремилась вырваться, и обороняющиеся чародеи дали ей этот шанс. Подобно первому огненному дождю, огненные капли отделялись от зачарованного воздуха и обрушивались на окрестности. Но теперь эта смертельная вариация дождя начиналась не на узком участке на высоте десятка метров, а на всем двадцатиметровом воздуховороте. Настоящий тропический ливень огня обрушился на территорию вокруг руин, оставляя выжженные следы абсолютно везде и поджигая то, что могло гореть.

– Если бы это была Большая чародейская призма Айрис, то мы бы утонули в потоках лавы, – мрачно сообщил Нирмо, с огромной скоростью вычерчивая тростью странные символы перед собой. Похожие на гротескные переплетения линий, в которых с трудом угадывались отдельные стилизованные руны, это были сильнейшие и крайне малоизученные заклинания ритуальной магии. Из всех магов, подчиненных Нирмо, шанс понять их имел только Дорам, который и сам иногда усиливал свои водные заклинания чем-то подобным, хотя и гораздо более слабым. Это был уровень мастера, а то и магистра Ордена и одновременно одна из тайн фракции Гармонии. Безымянный раздел классической магии, вершины которого постигли лишь немногие магистры, считался темным небезосновательно – те, кто исследовал и шифровал рунескрипты таким образом, чтобы их действие было невозможно понять, а в небольшой узор умещалось как можно больше рун, были либо мятежными иерархами магических школ и орденов, либо врагами Святого Храма. Уж очень светлые не одобряли их наследие и не рекомендовали к изучению молодыми магами.

– Да скорее оборону этих летунов пробило бы насквозь и на месте этого чертового подвала было бы озеро той лавы! – вспотевший адепт, удерживающий усиленный Сигилом защитный рунескрипт, не согласился со своим начальником.

– Да ладно, – позитивно проорал Гар, перекрикивая громоподобное шипение огня, – Эссенция огня хоть огненными вспышками падает, а не жидким огнем. Может, и выживут оруженосцы.

Шестеро магов всеми силами усиливали магическую защиту по фронту Глаза бури. Ритуальное воздушное заклинание почти не защищало от буйства огня, но убирать его было нельзя, так как передвинуть Торнадо или превратить его в чудовищный воздушный удар элементалисты могли легко. И теперь над войсками раскинулись четыре магических щита – один огненный, два водных и один из чистых чар. Классические маги, которым для изменения стихии требовалось просто поменять один из символов, обеспечивающих магию, к стихиям относились как ловеласы к дамам. То есть одна – хорошо, другая – еще лучше, хотя и не сильно отличается по сути своей, сразу две – испытание, ну а три и больше, скорее всего, уйдут как минимум не полностью удовлетворенные.

Огненные капли, шипя, гасли, падая на водные щиты. Некоторые удачно пробивали первый из них, который поддерживал один маг, и поглощались вторым, за который были ответственны два чародея. Однако от подобного уничтожения оставался вполне материальный пар, причем как изнутри, так и снаружи второго водного щита. Скапливаясь, сохранивший остатки магии пар взаимодействовал с огненным щитом, располагающимся прямо за вторым водным. И взаимодействие это было явно негативным. Мало того, что водяной пар ослаблял огненный щит, так он еще служил чародейским соединением огненной защиты с водной, что не лезло совсем ни в какие ворота.

Первыми словами появившегося из портальных врат и мгновенно оценившего обстановку Нилуэ было богохульство. Как и вторыми, и третьими. Дальнейшие богохульства были заглушены мощным взрывом.

Нет, на самом деле зрелище было красивым. Едва различимое туманное облако пара распространилось по всему пространству между вторым и третьим магическими щитами. По нему начали пробегать сверкающие искры чистой магии, постепенно превращая воздух между щитами в сияющий поток. С одной стороны в этот поток начали вплетаться, отрываясь от внутреннего щита, красные искры огненной магии, с другой – синие водной. Встречаясь, они превращались в маленькие взрывы, пока не сильно вредившие щитам.

Все это заняло буквально десяток секунд с тех пор, как туманная пелена стала слегка заметна. Нилуэ успел лишь поднять магическое копье, а Нирмо крутануть трость, левой рукой смяв мантию на груди и сжав кулак поверх какого-то амулета, висящего на шее под одеждой, как это случилось.

Два из четырех магических щитов распались ворохом цветных искр. Одного из троих ответственных за их поддержание магов взрывом Сигила в рунескрипте отбросило назад, второй просто с недоумением продолжал двигать жезлом в воздухе по контуру погасшего заклинания, не понимая, почему жезл не оставляет туманные следы, как прежде, а третьего просто обдало водой, в которую превратились руны. Красные и синие искры из разрушенных щитов настоящим Гольфстримом вонзились в не такой уж и большой ручеек чистой магии. Секунда потребовалась им на соединение, после чего грянул взрыв. Он не был огненным, не состоял из воды, но чертами напоминал оба этих взрыва.

Магическая энергия ринулась во все стороны, сминая взрывной волной и поджигая белым пламенем вроде бы не способные гореть оставшиеся щиты Воды и чистой магии. Внешний водный щит, изрядно подточенный ударами огня снаружи, распался на фрагменты мгновенно, и вместе с ним упал без сознания чарующий его маг. Щит же, поддерживаемый Нирмо и еще одним адептом, принялся деформироваться и прогибаться под ударами отделяющихся от вспышки белых протуберанцев и каплями огненного ливня.

В этот момент все находящиеся под щитом начали срочно предпринимать меры к своему спасению. Поднявший магическое копье Нилуэ указывал его острием на протуберанцы или особенно крупные огненные капли, и те исчезали в вспышке портала, чтобы появиться на расстоянии десятка метров. Элементалист-имперец из последних сил вытягивал магию из самых заметных сгустков Силы. Рыцарь-сестра создала при помощи своей лансы ярко-оранжевый сгусток прямо над центром щита чар Нирмо, и значительная часть летящих капель жидкого огня изменила свое направление и стала консолидироваться около этого сгустка, подчиняясь магии рыцарского артефакта.

Маги, даже занятые поддержанием существующих заклинаний, эгоистично окутались личными магическими щитами. Впрочем, воины, неожиданно для себя из категории зрителей движущиеся к категории жертв, тоже прикрылись щитами. Обычными, а потому не слишком надежными. Не слишком опытных солдат, пытавшихся приблизиться к магам в надежде на защиту, десятники останавливали зуботычинами: "Ты, это, здесь стой. Магикам, это, проще не убрать огонь, а откинуть его, это, в сторону от щита. И чем дальше от их, это, щитов будем мы, тем лучше, это, для всех. Не наш это бой, это." Правда, бывалые солдаты свои мысли сокращали, а экспрессивные пояснения, наоборот, развертывали из "это" в весьма изощренные ругательства.

И все-таки Торнадо было не защитным заклинанием. Когда от едва видимого луча огня осталась едва ли треть, воздушно-огненный вихрь дрогнул и неуверенно опал. Безо всяких дополнительных ударов, без завершающего воздушного взрыва, да даже без продолжения вращения... Магия резко покинула заклинание, и отягощенный и связанный огненной энергией воздух разделился на две части – первая, насыщенная магией огня, ринулась к земле огненным покрывалом, обжигая руины. Вторая, насыщенная горячим воздухом, медленно потекла вверх. А остатки чудовищного луча огня, потеряв форму, огромным жидким плевком накрыли центральную часть строений и закрытые врата. Немного запоздав, к руинам с ревом ринулся созданные Фридой огненный шар. И взорвался, не долетев до цели, из-за нестабильности магических потоков.

Воздушники не использовали ничего – ни защитных потоков ветра, ни личных щитов, ни активаторов артефактов Древних. Полная магическая тишина опустилась на еще недавно бурлящую магией полуразрушенную крепость. Полная магическая тишина, огромное количество сажи и окруженный сияющим облаком силуэт мчащегося к отряду конного оруженосца Фриды с перекинутым через коня телом.

Огненный дождь еще шел, но ему осталось идти недолго. Максимум полминуты потребовалась огненным вспышкам, чтобы достичь магического щита Нирмо и земли и оставить на них выжженные следы. Сразу же после падения последней капли щит чистой магии схлопнулся, и над отрядом зазвучал усиленный чарами голос Нирмо:

– Первые пять десятков – в атаку с гаргульями! Прочесать руины! Пленных не брать! К книге чернокнижника не прикасаться! Шестой десяток сопровождает обоз из рощи сюда, седьмой проверяет портал мэтра Нилуэ в таверну, восьмому рассыпаться вокруг меня!

Подчиняясь командам, которые обсуждались на совещании штаба, бойцы сформировали десятки из испуганной огненной смертью толпы и быстрым маршем двинулись к указанным целям. Гаргульи поднялись невысоко в воздух и, подчиняясь ментальным приказам Гара, быстро левитировали в сторону руин.

Рыцарь-сестра кивнула Нирмо и догнала ближайший десяток наемников, пустив коня быстрым шагов слева от колонны солдат. Все выжившие имперские солдаты присоединились к не слишком довольному таким поворотом событий десятку наемников, а артефакторы с элементалистом рассыпались редкой цепью позади.

Теперь ситуация выглядела так, как и должна была выглядеть – доблестные силы порядка берут на копье крепость зла. Картину портили лишь многочисленные выжженные пятна на земле и черные от копоти руины, а также измученный и усталый, если не сказать "откровенно жалкий", вид чародеев Конкордии. Именно они провели эту битву, и именно они остановили неминуемое поражение. Элементальный шторм способен перемолоть любую роту пехоты без магической защиты, даже гвардию любого монарха. Да что там – гвардейцы принцепса Легионов Иных Миров, внезапно оказавшись в центре таких штормов, гибли десятками. А тут был не просто шторм, а сдвоенная атака огненной и воздушной стихий, которая почти пробила защиту десятка ритуалистов.

Наблюдая за быстро доскакавшим до целителей оруженосцем в хауберке, сгрузившем свою ношу около что-то почуявшего духа, Нирмо мрачно спросил у подошедшего Нилуэ:

– Напомни, почему мы просто не жахнули призмой издалека?

– Ну, это могли быть не враги. Да и сбежать могли бы чернокнижники, – внезапно бывший центурион кивнул головой на наемников и спросил, – Присоединимся?

– Иди к импу, – устало бросил маг, у которого не осталось сил даже на эмоции, – Моя жизнь слишком ценна для того, чтобы рисковать ей в бою с элементалистами. Идем к астральщику, понаблюдаем ритуал астрального Возрождения.

– Мне надо провести десяток солдат через портал, проверить, не настиг ли призму и парней серьезный откат, – возразил портальный маг, – Да и не пойму ничего, – махнув рукой приблизившимся наемникам, Нилуэ бодро двинулся к размеченным портальным вратам. Он сегодня телепортировался много раз, использовал боевую портальную магию, но при этом не слишком устал. Но зато Нирмо и другие маги восстановят затраченную энергию за сутки, максимум за двое, а доспехам Нилуэ потребуется как минимум месяц, чтобы наполниться пассивно регенерируемой энергией на уровне, предшествующем многочисленным порталам на более чем десяток километров.

Элиден Килден Дриз мерцал и втягивался в свое изломанное, но постепенно исцеляемое двумя адептами тайных искусств тело, на пальце которого разгоралось белое сияние, наемники седьмого десятка исчезали в портале один за другим, навстречу шестому десятку из рощи выкатывалась карета и обозные повозки... Осталось несколько минут до момента, когда полусотня наемников, усиленная рыцарем и огненными магами, достигнет руин. Будет несколько вспышек почти выдохшейся магии воздушников, пара убитых наемников и десяток переломов – но все это уже почти не беспокоило чародеев. Нирмо и Гар обсуждали дальнейшую дорогу к замку Роузмилл, оценивали прошедший бой и состояние – весьма жалкое, надо сказать, – переживших его адептов, и совершенно не обращали внимание на руины, которые уже озарились первой вспышкой огненного шара. Время изучить руины, чтобы найти и уничтожить гримуар, еще придет – если этого не сделает рыцарь-сестра, а пока можно отдохнуть, наблюдая за одной из величайших тайн Ордена – возрождением своих павших членов.