Посмотри на меня. В плену у чудовища

Глава 53

Как быстро я поняла, что это было ошибкой? На самом деле буквально через пару минут.

Только опрометчиво согласившись на встречу с человеком, которого знаю всего ничего, догадалась открыть его фото и… Не почувствовала ничего. Ни отвращения, ни страха, ни симпатии. Тревожность не отпускала, но она стала моим вечным спутником, поэтому сразу не напугала. Только и полнейшее равнодушие к портрету меня не остановило.

Зачем-то решив проверить себя на крепость нервов (видимо уже привыкла ставить на себе эксперименты), закрыла глаза и представила этого человека рядом с собой. Вот он сидит за столиком напротив, что-то говорит и мне абсолютно все равно. Он потягивает руку и берет мою ладонь… Терпимо, но уже не очень приятно. Наяву чувствую гусиную кожу, что поднимается от запястья выше.

А если он решит меня приобнять?

В следующую секунду, ещё до того, как мысль оформилась в полноценный образ, я задохнулась от собственного вопля и резкой, пронизывающей боли, не шедшей ни в какое сравнение с тем, что испытывала, когда оборотень укусил меня в лесу. Основание шеи жгло так, будто в него воткнули огромный и не очень острый нож, а потом повернули раз сто. На глазах выступили слезы, голова закружилась.

Уткнувшись лицом в пол и пытаясь уменьшить громкость своих криков, я боялась даже поднять руку, чтобы прикоснуться к метке. Казалось, что там минимум торчит вывороченная ключица и куски вырванного мяса.

Но отвлекшись на боль, естественно, упустила из головы образ, который представляла до этого. Не сразу сообразив, чем именно вызваны мои мучения, открывала и закрывала рот как выброшенная на берег рыба, когда они так же внезапно, как начались, и прекратились. Отголоски испытанных ощущений продолжали вибрировать в голове и кончиках онемевших пальцев.

Решившись коснуться места укуса, не обнаружила абсолютно ничего нового. Не было лужи крови, зияющей раны и всех ужасов, что успела себе представить. Зато пришло осознание, на что так отреагировал мой странный шрам.

На картинку чужого человека рядом.

Он и раньше безошибочно угадывал настроение и некоторые особенно сильные мои мысли, а теперь, выходит, на это может последовать такая вот реакция. И что это было – наказание? Или предостережение? Или… Что-то типа пояса верности? Только как ошейник. С шипами. Бьющий током.

Неужели он может контролировать меня на расстоянии? Или просто так работает эта метка «сама по себе»? Сколько же вопросов, и ни одного ответа…

Нужно ли уточнять, что после моего поспешного скомканного извинения и прощания, диалог был удален навсегда? А так и не ставший знакомым парень забыт как страшный сон. Только вот неприятное ощущения себя на цепи осталось.

В этот же день, сидя в ванной, до скрипа натирала кожу и рассматривала свои шрамы. Их было не сказать, что очень много, но я словно в реальности чувствовала, как тонкую кожу разрывают острые когти и зубы, а потом горячий влажный язык приходится по ранкам... Проводила по ним кончиками пальцев и, мурашки пробегали по телу.

Нет, всё это было в реальности. Всё правда.

Я не больна.

Он был жесток и бесчеловечен, но потом что-то изменилось между нами. И он изменился. И сейчас там совсем один, в холодной землянке, зимой. Мне это всё не привиделось. Не показалось.

Подтверждением реальности была и метка у основания шеи, которая ныла и горела, пульсировала, разгоняя по телу тревогу. Ему плохо. Чувствую. Знаю. И не от моего гипотетического свидания. Тут что-то большее. Глубже.

Ведь если он – правда, то прямо сейчас возможно замерзает там один? Тогда может, стоит рассказать о нем полицейским? Пусть смеются надо мной, но проверят – зато найдут его, помогут…

Ага, помогут, подсказывало сознание человека двадцать первого века. Скорее напишут о нем во всех газетах и посадят в клетку, опыты проводить. Или в клинику для душевнобольных. И меня вместе с ним.

Я не могу так поступить.

А как могу?

Он даже не посмотрел на меня, когда оставил. И шел так быстро, уверенно. Ни капли сомнений в том, что оставляет меня у деревни. Разве это не значит, что ему всё равно? Что готов отпустить на все четыре стороны, чтобы не брать грех на душу. Убивать он меня никогда не хотел. Вроде.

Поймала себя в очередной раз на мысли, что вообще-то это и было моё желание изначально – вернуться в цивилизацию, домой. Выбраться из землянки и леса. Даже продумывала планы побега, пока не поняла, что они бесполезны.

Особенно четко это стало ясно как раз в тот самый день, когда свою долгожданную свободу и обрела.

Кода он нёс меня к деревне, до последнего была уверена, что мы идем в самую чащу. А вышло наоборот. Одна никогда бы не выбралась. Но ведь хотела! И он отпустил. А получается, теперь переживаю и от этого… Нет бы забыть и жить себе спокойно.

Но я не могла. Не получалось, как ни старалась…

Откинувшись на бортик ванной, чуть прикрываю глаза. Всего на мгновение. И снова меня окутывает видение.

«Большой белоснежный барс, высунув розовый горячий язык, бежит за снежинкой, стараясь поймать её. На снежном покрове остаются следы огромных мягких подушечек лап. Они горячие и мягкие, помню.

Я весело бегу за ним, то и дело хватая за кончик хвоста, дразню. Он фыркает, чихает от падающего сверху снега, прикрывая свои пронзительные голубые глаза. И совсем не злится на меня, позволяя делать с собой что угодно.

Нам так весело и хорошо. Впервые за долгое время я снова ощущаю безмятежную радость, спокойствие. И моя душа не рвется на части. Оглядываюсь по сторонам – красиво и тихо.

Вдруг он отбегает от меня дальше, и я не могу догнать. Кричу, зову его, пытаюсь предупредить, но он не слышит. Даже не оборачивается. Почему-то я знаю, что движется к обрыву.

Бегу изо всех сил, уже чувствую привкус крови во рту, но не останавливаюсь, хоть и ужасно колет бок и меня сейчас вывернет наизнанку. Не останавливаюсь, глядя лишь на белоснежное животное, которое сейчас в опасности. И никто кроме меня не подскажет, не поможет. Ведь больше никого и нет. Кроме нас.

Но не успеваю, он срывается вниз, безуспешно взмахивая тяжелыми лапами в воздухе, будто пытаясь уцепиться за что-то. А я ловлю руками лишь пустоту, словно могла бы удержать. И вижу, как он летит в гонки реку.

Кричу в последний раз и…»

Прихожу в себя. В остывшей воде, которую расплескала по кафелю.

Это вообще все ненормально.

Привычно кладу ладонь на метку на шее. Беспокойство не утихает, хоть от неё и распространяется тепло, согревая. Может ли быть, что та бабушка из деревни была права? Вдруг если существуют оборотни, то есть и магия? Мог ли он этим укусом меня околдовать, приворожить, привязать к себе что ли? Хотя на данный момент этот шрам мне больше помогает, чем мешает, позволяя убедиться в реальности произошедшего и разгоняя панику хотя бы отчасти.

Какой же сумбур в голове.

Снова смотрюсь в зеркало. Синяки под глазами консилером уже не замазать. И в общем вид гораздо хуже, чем был при возвращении. И самочувствие. Головная боль и тошнота стали вечными спутниками. Неужели кошмары так измотали?

Стягиваю волосы в тугой хвост, механически сбрасывая в урну выпавшую прядь. А ведь уже не первую. Прекрасно, теперь я ещё и лысею. И в чем же причина этого ужаса, что творится со мной? Как же я устала. Снова. От этих непонятных сновидений, от тяжелых мыслей, страхов. От того, что места себе не могу найти ни в том, ни в этом мире.

И раньше не была особо общительной, теперь же все возобновленные контакты и вовсе оставляют неприятное послевкусие. Хочется закрыться ото всех, зарыться с головой в одеяло. И ни о чем не думать. Тем более – не разговаривать, не улыбаться, что я постоянно заставляю себя делать, чтобы «прийти в норму».

А может и зря?

Зачем издеваюсь над собой, принуждая к тому, чего не желаю? Снова ставлю жесткие рамки и ограничения, зачем-то ограничивая свою свободу хотя бы на чувства. Хочу поддаться, хочу окунуться, чтобы понять, что именно меня так тревожит. В чем причина вроде бы необоснованного страха.

Помимо воли взгляд падает на пустую коробку лекарств. Хорошо, что выбросила, глупых мыслей меньше. В данный период я слишком слаба, чтобы оставлять себе такие очевидные пути к отступлению и решению разом всех проблем. Ну уж нет. Не время сдаваться. Нужно просто попробовать другой вариант решения.

На автомате иду на кухню, готовить совсем не тянет. Через силу запихиваю в себя бутерброд. И думаю, а что он там ест зимой, когда дичи практически нет? Понравилась бы ли ему ветчина с сыром и зеленым свежим огурчиком?

Какие же глупости лезут в голову, когда не хочешь начать думать о чем-то настолько важном, что даже пугает.