Посмотри на меня. В плену у чудовища

Глава 27

Резко обернулась, не скрывая понимания, спросила в лоб:

– Ты хочешь, чтобы я ушла одна?

Конечно, он не ответил, но твердо смотрел прямо в глаза, и я четко поняла – да. Хочет. И именно это пытался сказать.

И этому он был удивлен, когда я искала палку вместо того, чтобы бежать. Видимо думал, что первым делом брошусь спасать свою шкуру, предложив хищнику беззащитного похитителя, решив разом несколько проблем.

А я могу оставить его здесь? Он ведь и правда меня похитил, насиловал, я ненавижу его… Или ненавидела?

Чем дольше мы были вместе, чем большему он учился у меня, тем ближе мы становились. Я начинала часто улыбаться рядом с ним, могла сама погладить или обнять. О том, чтобы уйти, честно – думала, а не уходила лишь потому, что не представляла, как выжить одной в лесу, человеческих тропок же нигде не встречала, ну и боялась его реакции.

Но ведь в остальное время…

Мне никогда раньше не было так хорошо с мужчиной. Казалось, он чувствует все, что я хочу, и делает именно это. Засыпать с ним рядом, с огромным, сильным, который ласково обнимает меня, и едва ли не мурлычет от радости, если сама его целую первая или обнимаю… Смотрит на меня так по-детски радостно и открыто. Ходит за мной хвостиком весь день. Заботится по-своему…

Уйти? Избавиться от него прямо сейчас? И дело даже не в том, что прикончив его, волк все равно пойдет за мной или может потом подкараулить. Просто… Он же убьет его. Вот прямо сейчас его не станет.

И меня больше никто не станет удерживать в лесу, принуждать к близости… Смотреть на меня как на самое дорогое и важное, что есть в жизни... Кормить. Обнимать огромными ручищами. Расчесывать мои волосы. Целовать. Ласкать ночами…

Взамен нужно всего лишь позволить хищнику его убить.

Да я даже не уверена, что сделала бы это раньше, в первые дни «знакомства», а уж теперь… Как-то это подло что ли, мерзко, низко. Не то чтобы прямо хотелось рискнуть ради него жизнью, но и бросить на верную смерть совсем не по-человечески.

Нет. Только не сейчас. И не его.

Сжав зубы и покрепче ухватив палку, я снова повернулась к лесу, на шум, который был совсем близко.

Мужчина за спиной коротко зарычал, попытался приподняться, но повалился на землю. Обернувшись, я увидела, что он злится.

На меня? За то, что не хочу уходить?

– Я не могу, понимаешь? Не могу!

Бессильно выдохнула от осознания, что мое присутствие по большей части бесполезно, нас сожрут обоих, но и бросить его выше моих сил.

Брови сведены, верхняя губа слегка приподнята, обнажая ровный ряд белых зубов с чуть выступающими клыками. Я присела рядом и погладила его по голове:

– Знаю, что не могу толком помочь, но и уйти без тебя не могу.

Он долго посмотрел на меня, а потом в одно мгновение, будто из последних сил, взял за шею и притянул к своим губам. Поцеловать хочет на прощание?

В следующую минуту я почувствовала боль укуса в то самом месте, которое и раньше не давало мне покоя. Он снова укусил меня в основание шеи.

ЗА ЧТО?

Я дернулась назад, уперевшись в его плечи руками, но зверь держал крепко, сомкнув зубы и не позволяя отстраниться.

Ощутила легкую слабость, которая все усиливалась. Мужчина же подо мной напрягался все сильнее и вскоре уже сам сел, тяжело дыша. Прижав ненадолго меня к себе, но уже разомкнув зубы.

Когда отпустил, шатаясь, я все же поднялась на ноги, издалека видя горящие глаза хищника за деревьями, и ненадолго позабыв про боль укуса от того, кого, собственно, сама спасала. Мужчина же, опираясь на меня и хрипя, тоже поднялся, будто вампир, получив часть моей силы, потому что меня шатало, а вот ему стало явно легче, чем было.

Когда волк выскочил прямо перед нами и был готов кинуться, а я уже зажмурилась, ожидая последнего в своей жизни укуса, как почувствовала, что мой мучитель слегка наклонился вперед и… зарычал свершено по-звериному.

Даже не так, когда был взбешен, со мной. А будто в нем и вовсе нет ничего человеческого. Словно рядом стоит опасный жуткий и огромный монстр. Я вздрогнула, распахнув глаза.

Он опустил голову так, чтобы смотреть прямо в глаза волку, и, придерживая меня за талию, или держался сам – не знаю, рычал, страшно скаля клыки.

В глазах – решимость самоубийцы. Столь жуткое зрелище заставило меня окаменеть от страха и задуматься, так ли страшно было умереть от волчьего укуса?

Если животное сейчас на нас бросится, моё чудовище не просто не сдастся без боя, а скорее всего зверски покалечит, если не загрызет. Нас обоих…

Впечатление эта картина произвела не только на меня. Волк вскинулся, отпрыгнул в сторону, и, поджав хвост, очень-очень быстро скрылся за деревьями.

Тяжело дыша, мужчина, выпрямился и медленно повернулся ко мне, неожиданно стерев с лица страшный оскал. Будто не он только что напугал нас с волком до полусмерти. Я дрожала.

– П-почему с-сразу т-так не сделал? – прошептала, боясь двигаться, чтобы не спровоцировать теперь уже этого хищника в человеческом обличье.

Он откинул мою неаккуратную уже косу за спину с плеча, аккуратно провел пальцами по своему укусу. Вопреки здравому смыслу, это касание отозвалось во мне теплом, а не болью.

– Т-тебе э-это помогло? – я еще слегка заикалась – и это не от встречи с волком, отнюдь – и все еще боялась его, хоть он уже и гладил своими ручищами меня по голове, щекам.

И тут – о чудо – он кивнул!!

А вот я потеряла дар речи на неизвестное время от неожиданности.

Столько времени я мучилась, не имея возможности хоть как-то получить ответ на свои вопросы, стараясь угадывать по глазам, выражению лица, а теперь он – кивнул! Мог и раньше или стресс на него так подействовал?

Потом разберемся, сейчас я не в состоянии задавать вопросы.

Опираясь друг на друга, мы шли к землянке. Смотреть в его глаза я тоже пока боялась. Уже не из-за его поведения перед волком, а от того, что он, в общем-то, прекрасно меня понимает.

Его стремительно прогрессирующая разумность вопреки доводам разума повергла меня в шок, а не принесла облегчение. Почему так – сама не понимала. Наверное, привыкла к нему молчаливому, которому приходится объяснять по нескольку раз – как ребенку, а тут...

Надо бы радоваться, но мне теперь было как-то неловко, и поделать с этим я ничего не могла.

Впрочем конкретно сейчас следовало бы отложить размышления.