Последний (СИ)

Глава четвертая РОДНАЯ КРОВЬ

Осенние ночи в старом добром Крессиме всегда были темны. Как и мысли тех, кто любил разгуливать по его старым улочкам по ночам. Начиная от фантазий молодого юнца, который находясь во власти похоти презирая законы морали крался в район красных фонарей, чтобы найти себе утеху. И заканчивая замыслами душегуба, коварно поджидающего неудачников в темноте за углом. В осенние ночи, на улицы старого доброго Крессима выползало все, что днем пряталось под маской порядочности и добродетели.

Ночью встречались между собой ученики противоборствующих школ, когда ясно было, что драка будет до смерти. Ночью, напившись горькой, новые друзья могли сбросить получившего заработок поденщика в канал, на радость утреннему патрулю. Ночью, примерная ученица школы Послушания, выходила на улицу преображенная силой поселившегося в её сердце суккуба, чтобы разыграть из себя продажную девку. Те кто хранил покой Крессима — маги, сыщики, солдаты — они прекрасно знали, насколько сумрачны помыслы обитателей ночных улиц. Но все же даже они не были всеведущими. Иначе нипочём не допустили бы того, что случится в Крессиме нынешней ночью.

— Значит опять ничего? — голос вопрошающего был безрадостен. За окнами длинного музейного зала горели, утопающие в сыром тумане латерны[9]. Их ровный свет размазывался в серых клубах, подкрашивая высокие проёмы в грязно-желтоватый цвет.

— Все обыскали, старший! — принялся торопливо рассказывать второй голос. Его обладатель стоял опустив руки на узорчатой ковровой дорожке в тени колоннады. — Никаких следов. Может его забрали в хранилище?

— По бумагам он должен быть здесь, — развенчал нелепые надежды Гилом, разглядывая чёрный картуш над входом в павильон. Выпуклый свиток растрескался от времени и теперь казалось, что его покрывает вязь, готовых сорваться на головы нечестивцев молний. Однако ж предводитель Волков Крессима — лихих отчаянных оторвиголов — не боялся древней магии. На его стороне были прогресс и благосклонность Великих.

— Его не могли забрать отсюда. Кому ещё мог понадобиться старый хлам, в котором нет ни капли магической энергии? Поторопились мы все-таки прирезать смотрителя, могли бы сейчас спросить, — сокрушился он.

Подчиненный соболезнующе пожал плечами, быстро глянув на противоположную стену музея. Расположенные в павильоне картины относились к серии 'Десять обличий Бездны' и действовали на нервы любому зрителю. Особенно сейчас, ночью, когда в павильоне залег полумрак, и заботливо расставленные лампадки маслянисто подсвечивали древних чудовищ и их жертв. Вилы, котлы, свежевание живьем — пугающая сторона искусства.

— Что нам делать? Холл и весь первый этаж уже осмотрели. Теперь парни возятся в подземном хранилище, но и там похоже ничего.

Гилом приподнял голову, словно бы ожидая увидеть искомый экспонат где-то на яшмовых кессонах[10] между перекрытий. Естественно там ничего не было, но красота музея поражала. Даже такого закоренелого в материализме типа как Гилом. Но там, где ценитель вечного замер бы с ущемленным сердцем, вспоминая кто из великих зодчих приложил руку к зеленому шедевру, Черствый (как называли его за сухость облика) лишь пожалел, что нельзя наведаться сюда с киркой, дабы выковырять красоту себе на память.

— Ищите, — упрямо приказал он, доставая из кармана зеленое яблоко. Гилом очень любил фрукты. — У нас есть время почти до рассвета. Хоть стены долбайте, хоть полы. Что хотите, делай, но браслет мне найдите.

Помощник сокрушенно вздохнул. Он, не понимал, что такого важного в этом самом браслете, до сегодняшней ночи мирно пылившегося в казенном ларце. А вот Гилом прекрасно понимал, что после неудачи с той девахой, из-за которой он потерял нескольких толковых парней, наниматели с него не слезут. С живого.

— Клэмми, — любовно позвал помощника Гилом, сначала подышав на гладкий бок яблока, а потом вытерев его довольно грязным рукавом. — А что наши… пассажиры хм.

Клэм поежился и невольно оглянулся на выход, хотя они были только вдвоем. Искусство было не в счет.

— Этот ходит где-то тут. Не знаю, никто из парней его до сих пор не видал. Думаю, прячется в каком-то темном углу у лестницы. Бр-р.

Он не манерничал. Господин, вызвавшийся проводить Волков на охоту был способен вызвать ужас у кого угодно. Его напарника — посредника между Волками и нанимателем — стоило бояться хотя бы потому как уверенно он держался с этим. Гилом в своей жизни насмотрелся на отвратительных тварей, но этот господин был пожалуй пострашнее иного демона.

— На пути в хранилище, поищи его. Попроси помочь с покойником. Допросить…

Подчиненный сглотнул. Наверное он с большим удовольствием прыгнул бы в яму со змеями.

— Давай скорее, — прикрикнул Гилом на Клэма, с аппетитным хрустом надкусывая яблоко, так что кисловатый, сводящий скулы сок закапал на воротник засаленного камзола.

Тот развернулся, четко по-военному и пошел прочь из павильона. В ночной тишине музейных покоев стук его сапог зазвучал набатом.

'Нужно отыскать эту хренову безделку. Браслет. Одного никак не возьму в толк — отчего его нельзя было добыть тише, без шума? В Крессиме сейчас все покупается и продается, почему нельзя было купить смотрителя? Старикашка сам бы с радостью избавился от рухляди'.

Не в первый раз за ночь Гилом задался этим риторическим вопросом. И неожиданно для себя подумал — а может для его влиятельного заказчика это было просто делом принципа? Совершить преступление и кровопролитие ради удовольствия? Кто их разберет этих…

Клэм тихо проскользнул за приоткрытую створку двери оставляя старшего наедине с колоннадами, желтоватым туманом, за потеющими окнами и 'Десятью ликами Бездны' на которые Гилом до сих пор не глянул принципиально. Побаивался кого-нибудь узнать.

… Со звуком выпущенного из пушки ядра, дверь хлопнула о стену. Пороховыми струйками посыпалась крошка с дрогнувшего картуша. В зал снарядом влетело человеческое тело. Гилом замерев с яблоком у рта узнал своего верного помощника. Со скользящим звуком проехавшись по гладкой поверхности пола тот уткнулся головой в ковровую дорожку, сминая и комкая её.

Рука Гилома уронив яблоко упала на корд. Пальцы второй, ушедшей за спину, нежно обняли изгибы рукоятки отравленного кинжала.

Не отрываясь он смотрел как в павильон входит Зло. Мощного сложения человек… да какой человек! С первого взгляда Гилом понял кто предстал пред ним. Воспоминание ударило по памяти с кинжальной остротой. Эти глаза! Эти глаза нельзя было спутать или позабыть!

Ощерившись он отошел от окна, вставая между колонных аркад. Аккурат напротив демона. Со стороны картин донесся какой-то звук, похожий на скулеж. Изображения на мгновение ожили, на разный лад зашептав какое-то исковерканное, похожее на ругательство имя.

— Привет тебе, капитан Гилом, — глубоким, исполненным садистского удовольствия сказал пришедший. — Твоя Рота заскучала в огне Преисподней и прислала меня, забрать тебя домой.

За его спиной музей ожил звуками бегущих ног. Волки смекнув, что дело неладно бросились на подмогу к старшему. Успеют ли? А нужна ли ему эта помощь?

— Ну-ну, — прохрипел, почти харкая слова Гилом, переминаясь с ноги на ногу в боевой стойке. — Пришелец из прошлого? Славно, славно! Давай подходи, выродок! Я закончу, то что не успел!

Недобрый гость склонил голову набок. И глумливо заметил:

— Низковато ты пал, капитан. Снятый с бродяги камзол, грязная морда, заплеванное оружие. И ты был героем? Даже неприятно убивать, честное слово. И-ех, если бы не нужда вернуть должок…

— Я выпущу тебе кишки! — яростно рявкнул Гилом. На этих словах демон отбросил вежливость. Прыгнул через зал, в лучших традициях своего племени, зависая над головой противника. С яшмового потолка коршуном обрушилась его тень, чьи крылья скользнув по колоннам и окнам затмили свет…

Сработала выучка. Гилом начал движение, которое могло показаться простой обманкой, одновременно с соперником. И кажется он попал. Во всяком случае клинок во что-то врезался. Во что-то неподатливое, быстрое. Капитан Геройской Роты Гилом Черствый не умел промахиваться. Просто не умел. Потому и бил всегда дважды. Наповал. Отравленный стилет должен был вонзиться в шею демона. Хотя бы оцарапать её. Этот прием, часто называемый бесчестным не менее часто спасал Гилому жизнь.

— Не сегодня, — констатировал кто-то, в тот момент когда Гилом закричал от боли в левой руке, еще не поняв, что её у него больше нет. Дрейк мстительно улыбнулся. Его пятерня ухватила воющего Волка за затылок и сровняла лицо того с каннелюрами ближайшей колонны. Нажимая на разрушающийся череп до дрожи. До судороги в мускулах. До треска костей. По мраморным желобкам вниз устремились змейки крови. Тело сползло следом оставляя на колонне кровавые потеки.

— Пятый, — напомнил Дрейк сам себе, вбирая душу Гилома. И повернулся встречая насмешливым взглядом молчащих Волков. Перед ним собрались все кто посетил сегодня музей. Восьмеро самых ловких, поднаторевших в ночных вылазках грабителей. Дрейк расплылся в усмешке, способной напугать здорового человека до потери сознания. Двое соображали чуть скорее остальных и потому бросились на Дрейка первыми, увлекая товарищей в хвосте. Обычная в таких случаях тактика — двое отвлекают, пока остальные окружают.

Сегодня эта тактика дала сбой. Уже на первом её этапе глупые люди стали умирать. Кровь, словно выдавленный из граната сок, брызнула в угол, оставляя темное пятно на кайме плинтуса. Плетью наискось прошлась по окну. Росой заблестела на колоннах, впитывая в себе слитный крик боли двоих Волков.

Перед 'Десятью Ликами Бездны' развернулся во всей своей извращенной красе одиннадцатый. Потому что Дрейк не бился с людьми, возомнившими себя волками. Он сам в сравнении с ними был серым хищником, оказавшимся среди тучных овец. Нет, он не бился с людьми. Он их вскрывал. Как опытный лекарь скальпелем вскрывает неподвижного пациента. Делая это голыми руками и их собственным оружием. Выдернуть одного к себе, вырывая горло. Сломать ребра другому. Подставить под предназначенные ему острия слабое тело третьего… вскрыть четвертого вынутым из тела его товарища ножом. Вбить окровавленное острие в темя пятого. Играючи встряхнуть второго за подбородок, ломая шею. И оказаться вплотную с шестым, вбирая в себя радующие эманации чужой истерики.

Дрейк собирался ударом оторвать ему голову, но в этот самый момент на его плечо легла, требовательно сжимаясь чья-то ладонь. Демон увидел как глаза последнего живого Волка превратились в два полных ужаса озера, среди которых буйком дергались точки зрачков. Отшвырнув человека от себя, он перехватил руку, стискивая её до хруста костей, а второй схватил нападавшего за шею, оказываясь с ним лицом к лицу.

Голова пробитая ножом бессильно мотнулась и на лицо Дрейка упали несколько капель крови. Покойный Волк скосил на него один глаз (второй был полностью залит кровью) и разинув рот с чернеющими на глазах зубами попытался укусить демона за руку. Мощный пинок в живот отбросил труп назад. Дрейк огляделся — мертвецы в павильоне поднимались на ноги. Все кроме Гилома.

Глаза ходячих трупов как по команде обратились на мягко отступающего между колоннами демона. И все девять покойников дружно пошли на него. Сначала медленно, совершая изгибающиеся, марионеточные движения. На подкашивающихся ногах, с болтающимися руками. Но с каждым мгновением их жесты обретали большую подвижность, становились быстрее, ловчее. Словно неведомый кукловод, быстро учился как следует дергать за ниточки.

— Ххххоррр, — пронесся по залу холодный не то призыв, не то имя, заставившее трепетать пламя.

— Никак не уйметесь? — вдруг развеселился Дрейк, подкатывая длинные рукава, уже запачканные в крови. На перевитых жилами руках красными нитками проступали линии порезов — он был крепок, но не неуязвим. Девять смертных теней бросились вперед слаженней чем любая человеческая команда. Их вела общая воля. Алое пламя загорелось в глазах демона.

Обладая силой двух десятков взрослых мужчин он выкручивал мертвые тела, как мокрые тряпки, швыряя их в разные стороны и оглашая павильон низким рыком. Вылетали из разинутых ртов черные зубы, оголялись сломанные в разных местах кости. Все окончилось тем, что девятеро поверженных извивались на залитом кровью полу. В помещении царил сильнейший запах стремительно разлагающейся мертвечины. Дрейк посмотрел в холл. На упитанного бородатого мужчину средних лет в длиннополой фетровой шляпе и плаще-накидке, из-под которой выглядывали блестя носами безвкусно дорогие туфли. Он как раз крутил в пухлых пальцах тонкий железный браслет. Короткий обмен удивленными взглядами заставил глаза демона разгореться алым пламенем:

— Кто ты?! — взревел Дрейк, чья тень трепетала, постепенно теряя очертания человеческой фигуры.

— Ниаз. У нас гость. Он таки пришел. Не заставляй себя ждать, — без тени беспокойства позвал толстяк кого-то невидимого в проходе. И отойдя на шаг назад слился с устремившимися из-за прикрытия стен облезлыми силуэтами. Мертвецы! Десятки их шатаясь и шаркая устремились разинув рты к Дрейку. Почти все они были уже не первой свежести, в выцветших от сырой земли саванах, с желтоватыми оскалами костей.

— Откуда…? — изумился Дрейк, прежде чем понял, что расторопные покойники зажимают его со всех сторон. В павильон вбегала все новая и новая нежить и, судя по шуму шагов, доносящемуся из холла, им просто не было конца и края.

Дрейк встретил набегавшего на него скелета ударом ноги, сломав тому кости и отправил череп куда-то в безликую массу, а сам крутясь скользнул между потоком врывающихся без числа и строя мертвяков. Вышиб кому-то локтем грудные кости, пригибаясь от синих пальцев. Подхватил оседающее тело под ногу да швырнул в толпу, ныряя следом. Сбил еще троих, встряхнул руками ломая кости и сочленения. Его закружило в калейдоскопе оскаленных рож и затхлых ртов, растопыренных пятерней и острых клыков, чье касание несло холеру, лихорадку и сепсис. Будучи подобным пожару он буквально обжигал своих врагов — прожигал трухлявые костяки насквозь.

Неловкие и медленные, они брали нечувствительностью к боли, числом и бесконечной целеустремленность. Будь на месте Дрейка человек, пускай и талантливейший маг или воин он бы уже проиграл. Был бы замедлен их руками, ослаблен их ядом и сожран подчистую.

Искры парящие над светильниками притянулись к его длани, складываясь огненным хлыстом, который тут же обвил Дрейка со всех сторон, превращая того в грозное огненное торнадо. Теперь его точно засекут малиновые… но плевать!

Толстяк, наблюдая за происходящим с перил лестницы холла, поверх взлохмаченных и лысых голов мертвяков удовлетворенно зацокал языком, видя как черная масса надвигается на огненное кольцо. Под потолком торопливо стелился дым горящих тряпок и праха.

— Ниаз, а ведь он им не уступает. Сделай что-нибудь.

Неожиданно прямо сквозь толпу прущих без разбору мертвых тел проплыл изменяющий очертания черный шар. Пламя хлыста и дыхание чумы столкнулись. Дрейк вскрикнул от боли, тряся охваченной тлением ладонью. Искры разлетелись в воздухе, поджигая несколько безмозглых трупов. Демон зарычал, сбивая со своего локтя ухмыляющийся опухший труп утопленника, в чьей расползающейся плоти вязли руки. И тут же клыки другого вцепились ему в плечо. Несколько ухватили за ноги, повисая настойчивее собак.

— Да-да-да! — довольно загнусавил толстяк. — То, что нужно! Еще! Еще разок Ниаз!

Мертвяки оплели Дрейка со всех сторон, остервенело кусая его. Демон бранился стряхивая их, но без особого успеха. И в этот момент сквозь толпу пронесся второй шар. На этот раз он не прошел беспрепятственно через мертвецов а попросту перемолол, оказавшиеся на своем пути тела в сизый прах, проделав изрядную просеку в рядах нежити. Врезавшись в Дрейка, он бросил того через зал, к противоположной стене павильона.

Перекувыркнувшись демон неловко вскочил на ноги и бросив всего один взгляд на орду нежити, снова заполняющую дверной проем, очертя голову кинулся в окно. Вылетел в густой туман, окруженный ореолом блестящих осколков и низринувшись с высоты второго этажа приземлился прямо у выхода из Музея. Тут его ждал еще один неприятный сюрприз — вся улица буквально кишела бродячими мертвяками бездельно слоняющимися под окнами домов в ожидании своей очереди побороться с демоном. Еще одна их колонна теряясь в тени и тумане топтала со стороны городского кладбища.

Жилые дома соседствующие с Музеем, сейчас походили на обитель призраков. Надо думать их обитатели забились в самые глухие норы, не зная даже, кого молить о спасении.

Неподалеку от музея группку нежити окружила лихая компания городовых из ночного патруля, очевидно привлеченных шумом. То ли смелые, то ли пьяные синие мундиры почем зря тузили покойников своими дубинками громко требуя у тех вернуться на погост. Мертвецы же агрессии не проявляя пытались пробраться к Музею из чьего разбитого окна катили клубы дыма, сливающегося с туманом.

Дрейк расшвырял нескольких мертвяков и быстро подняв голову вверх вздрогнул от неожиданности. Темные силуэты плотными рядами маячили во всех окнах следя за ним пустыми глазами.

Руки и ноги кровоточили. Мускулы тянуло болью. В тело явно попала могильная зараза. Нет. Здесь и сейчас ему не устоять. Поколебавшись еще мгновение демон резко развернувшись затрусил в темноту Крессима. За ним увязался с десяток мертвяков. Прочим было интереснее бродить по освещенной улице.

… Бородач, растолкавший неподатливых трупов округлыми кулаками смотрел как пошатывающаяся фигурка теряется в сплетениях улиц. Плюнув от досады в ближайшее сгнившее лицо он возмущенно крикнул:

— Какого черта ты дал ему уйти?! Ниаз, твою мать!

Мертвецы тихо расступились освобождая дорогу понурому худому мужчине в траурной одежде, поверх которой висела плотная куртка. На три размера больше владельца. На обиженном молодом лице читалось презрительное высокомерие.

Один из ходячих трупов замешкался на пути своего повелителя, явно игнорируя негласный приказ и тут же получил сильный пинок, отбросивший его в сторону. Расстроено заворчал и едва Владыка прошел, снова шатаясь вернулся на облюбованное место.

Владыка Мертвых принюхался своим горбатым чувствительным носом, различая интересный ему аромат. И жестом заставив подвинуться нескольких покойников у окна поднял с пола надкушенное, немного забрызганное кровью яблоко. Аккуратно протер его, как величайшую ценность, разглядывая яблоко чуть ли не как бриллиант.

— Ты меня вообще слышишь? — довольно ядовито поинтересовался толстяк, отвлекаясь от событий на улице, где к городовым уже прибывала подмога из ополчения. — На кой ляд понадобилось пробуждать целый погост? Не ты ли говорил, что этот тип способен повредить нашему Владыке? Не ты ли предполагал прихлопнуть его при первой же возможности!

Видя как Владыка Мертвых равнодушно рассматривает фрукт толстяк сквозь зубы пробормотал несколько оскорблений на языке, распространенном среди горных общин.

— Что-то ты слишком уж спокойный, Ниаз! — подозрительно сказал толстяк. — Ты отпустил его! Дал уйти! Хотя ты знал, что он может прийти — ты вообще слишком много о нем знаешь. Откуда, хотелось бы мне знать? Не забывайся, труповод! Ты должен был отработать свой долг! Ниаз! Ты ведь должен нам немалую сумму и похоже не очень торопишься её отдать!

— Он сам ушел, — грустно вздохнул Владыка Мертвых, надкусывая яблоко с целой стороны. — Я тороплюсь. Десять процентов долга.

— Да какие десять процентов?! — возмутился толстяк. — Мой господин тебе и пяти не простит за… за… за такую чушь! Как ты мог отпустить этого типа! Как?! Специально?

Владыка Мертвых покосился на человека с молчаливым неодобрением. Он мог бы погасить дыхание смертного щелчком пальцев. Но прекрасно помнил, что деньги все равно придется отдавать. С заемщиком так просто не разберешься. Надо же как он вляпался с этими перевозками!

— Мне очень жаль, — ровно пробубнил Ниаз с набитым ртом. — Но случилось непредвиденное.

— Что же? — раздраженно отпихивая прочь сунувшегося к нему тупого мертвяка насел толстяк. — Владыки! Какого черта, они у тебя такие безмозглые! Так что же случилось?

— Я спутал заклинания, — честно признался Ниаз. — У меня такое бывает. Иногда. Да и мертвые, как ты верно заметил, не всегда готовы слушаться. Особенно после этой глупой ситуации с перевозками душ. Но в другой раз этого не повторится.

Толстый безо всякого пиетета смерил Владыку презрительным взглядом. Всю свою жизнь он командовал слабаками. И считал слабым любого кем приходилось командовать. И относился к ним как к вьючным мулам. Будучи особой деятельной, он имел крайне скудную фантазию, поэтому и Владыку Мертвых не слишком боялся. Но все же помнил, что тот не обычный человек. Поэтому упрекать не стал. Сказал только:

— Надеюсь в следующий раз оплошность не повториться, — он крутанул на пальце старый металлический браслет, на котором, при ближайшем рассмотрении виднелись крапинки ржавчины. — Не зря же мы достали эту штуку.

— Все будет в порядке, — подтвердил Ниаз, выбрасывая огрызок в разбитое окно. — Зато теперь я точно знаю, что именно нужно этому молодому демону.

На улице снова зарядил дождь превратив Крессим в бледную серую копию самого себя. Леград сидел перед окном, и рассматривая стекающую по нему капель, размышлял про себя о собственных планах на ближайшее будущее. На коленях у мечника лежали ножны с клинком — его незаменимый и первый помощник, всегда был рядом.

Параллельно он сноровисто работал иглой нанося устрашающего вида заплатки на свои изорванную куртку и наблюдая как по улице туда-сюда ходят ежащиеся от холодного дождя горожане. Иголку с грубыми нитками, как и кожу для чешуйчатой куртки добыл перед уходом Кинч. Работа шла медленно и тяжко — накладывая очередной шов, закусив кончик нитки зубами, Леград даже подумывал над тем, чтобы выбросить вещь и купить себе новую. Но ему было жалко. Он привязался именно к этой куртке.

Дождь не думал стихать. Теперь горожане преимущественно неловко бегали под занавесом из струй, обрызгивая окружающих. Вот прошел шаркая высокими сапогами патруль. Вон мелькнул среди горожан мечник, вроде самого Леграда. Прямая спина, спокойное лицо, четкий шаг. Словно и не трогает его непогода. Мотались туда-сюда разъездные экипажи. Одиноких всадников не было видно — конь удовольствие не из дешевых. Зачем он простому горожанину, когда можно нанять перевозчика. А богатеев в этом районе не обреталось. Леград увидел как скорбной тенью прошел по улице вдоль низких навесов и карнизов, покачивая косой жнец в черном, влажно блестящем цилиндре. С зеркального серпа лезвия летели мелкие брызги. Неожиданно жнец остановился у дома Гильдии задумчиво разглядывая жилища на противоположной стороне улицы. Невольно оказывающиеся на пути глаз посланца Смерти люди торопились скрыться прочь. Черная, похожая на птицу печали, фигура под дождем вызывала в гражданах потусторонний, неконтролируемый страх. Но жнец не обращал на них внимания — он любовался необычным волшебством, творящимся над крышей кондитерской 'Пряничный домик'. Капли воды разбиваясь о розовую крышу снова восстанавливались и летели вверх собираясь вверху над лавкой в замысловатые узоры. Глупая трата маэна. Но по-своему зрелищная. Рядом со жнецом так же заинтересованные волшебством стояли двое беспризорных ребятишек. Детские фигурки в серых, до колен растянутых рубахах и стоптанных дырявых башмаках рядом с величественной и угрюмой Смертью смотрелись жутковато. Настолько у Леграда тревожно екнуло на сердце. Наконец жнец, вспомнив о своих делах, двинулся дальше. Лишь бросил — повинуясь непонятному порыву — на землю перед мальчишками горсть мелких монет.

… Перед окном, у крыльца остановился смольного цвета фиакр[11], с кутающимся в дождевой плащ возницей. Выскочивший наружу Мелгот молнией бросился к двери, прикрывая рукой голову. В прихожей прозвенев колокольчиком захлопнулась дверь.

— Здорово, Лег! — встряхивающий волосами франт появился в дверях расточая запахи подмокшей кожи и ткани. — Ну как ты тут?

— Да никак, — потянулся мечник, откладывая в сторону работу. — Скучновато. Слушай, а в Гильдии тут только ты сам с Кинчем бываешь?

— Нет конечно, — прозвучал ответ уже из соседней комнаты. — Просто сейчас у нас что-то типа мертвого сезона. Неделя после праздников, нашему брату выпали выходные. Но если что потребуется то сразу все соберутся.

В проеме появилась голова Мелгота:

— Чего сидишь? Пойдем к очагу — я вещи просушу. Да заодно пообщаемся по твоей просьбе. Пошли.

Леград отметил про себя приподнятое настроение товарища. Тот выглядел весьма довольным. Разве что песенки не насвистывал.

— Случилось что? — поспешив за франтом через прихожую в зал, поинтересовался он.

— Да так, — ухмыльнулся тот. — Приятная мелочевка. Магическая реформа началась на четыре дня раньше, чем ожидалось. И начали с боевых формул.

— Ну и? — не понял Леград. Зал Гильдии выглядел как и положено уважающему себя залу геройской гильдии. Щиты с грозными гербами на уютных терракотового цвета стенах. Большой, на всю стену камин, с подвешенной над ним головой бестиада[12], едва не упиравшегося своими полированными рогами в потолок. На чешуйчатой морде твари и золотистой табличке с девизом Гильдии прибитым под нею, проблескивали полоски света от огня.

— А то, что один мой нехороший знакомый как раз вложился в целую партию боевых артефактов. Причем не каких-нибудь, а нелегальных, одноразовых. Из магических хранилищ, для 'специального пользования'.

Теперь Леград уже начал понимать. Вспомнились знания полученные еще в Школе Героев. Одноразовый артефакт, в отличие от многоразового действует на основе конкретной, положенной в его основу формулы. Непременно заклинательной — специальный символ или гравировка, или еще что. Встречались и формулы более сложные — воссоздаваемые например из идеальных сочетаний особых металлов, но это все же относилось к 'многоразовым артефактам'. Многие знакомые Леграда относили его клинок именно к разряду 'многоразовых артефактов' уникального свойства. Что немного расходилось с истиной.

Так вот в основе одноразового артефакта лежала готовая наполниться мощью из конкретного Источника формула. И если усилиями Грамматиков она (как и многочисленные заклинания из учебных гримуаров) становилась недействительной, то артефакт становился бесполезной безделушкой. Соответственно…

— Не могу удержаться от радости при мысли о чужих проблемах, — улыбаясь сообщил Мелгот. — Такой уж я… искренний. Кое-кто теперь прогорит и не будет ставить мне палки в колеса. Представляю как эти грязные неудачники, называющие себя 'настоящими магами' клянут сейчас Грамматиков, спешно корректируя свои формулы и пытаясь заново составлять потерявшие силу заклинания. Это не говоря уже о том, что на рынке понизится цена на магическую энергию…

Как все эти события были связаны с пользой для Мелгота Леград не представлял. Да если честно, не хотелось и вникать. Просто если товарищ говорит, что ему это выгодно, то можно было бы за него порадоваться.

… Чтобы согреться получше Мелгот приготовил отличный подогретый грог, от которого в глотке начинался настоящий пожар.

— Теперь, что касается твоей просьбы, — начал он, переводя дух после 'утоления жажды'. — Добиться встречи с префектом в личном порядке сейчас тяжело. Практически нереально. У них там как назло полный завал начался. Ночью случилось чего-то непонятное в городском музее. Я пытался разузнать, из чистого интереса, но знакомые сами не знают. Вроде на кладбище сама собой поднялась почти сотня мертвецов и отправились утолять не гастрономический, как можно было ожидать, а вполне культурный голод. В результате то ли музей ограбили, то ли там случилось какое-то побоище. Но светопреставление было полное. А на префекта и так уже из Магистрата косятся давно из-за ситуации с полулегальными Школами, которые на деле-то разбойничьи шайки натурально. В общем старик сейчас ненавидит весь мир и пробиться к нему в рабочее время никак.

Леград хмыкнул.

— Словосочетание 'рабочее время' вызывает у меня ту же реакцию, — хохотнул Мелгот. — Если бы мы жили по этим дурацким правилам то…

Он пренебрежительно махнул рукой, повторяя тем самым мысль командира Геройской Роты в которой им обоим некогда довелось работать. 'Правила писаны для дураков, чтобы тем было на что ссылаться в оправдание своих вечных неудач. Потому правила вообще дурацкая штука' — говаривал своим подчиненным великий герой Ашур.

— В общем, — торжественно понизил голос Мелгот. — Сегодня вечером в особняке городского судьи будет праздничный бал. Соберутся там все сливки Крессима. Наверняка будет и префект.

— Замечательно. Нам остается только дождаться его в удобном месте… — Леград соображал очень быстро. — Правда это весьма опасный шаг, с ним будет охрана. Могут неправильно понять…

Осекся он только заметив всевозрастающее удивление на лице друга. Мелгот только что рот не раскрыл. Но оправившись взял инициативу в свои руки:

— Стоп-стоп-стоп! Никаких выходок! — останавливающим жестом выставил он ладонь. — Это ни к чему. Мы не собираемся штурмовать карету префекта. За такое и впрямь можно с воронами знакомство свести. Все куда проще, Лег. Я упросил одну свою знакомую и она достала нам два приглашения на семь вечера.

— Что?!

— Да, — самодовольно подтвердил Мелгот. — Ты не переживай ей было несложно. Все равно она тоже собиралась идти на бал, но подходящего спутника не было. Так что пойдет со мной. А ты сумеешь подобраться к своему префекту. Главное не перегибай… ну что, что, что такое у тебя с лицом?

— На семь вечера?! Но это же всего через три часа! — пришел в ужас Леград. — Да и потом, я понятия не имею, что делать среди снобов!

— Ой да прекрати ты панику, Лег! — поморщился франт. — Ты же герой! Считай это одним испытанием. Только вот еще что…

Он окинул мечника оценивающим взглядом.

— Надо бы тебе одежку подобрать нормальную. А то твоя куртка с заплатками на всю спину это что-то. Времени маловато, поэтому домой заезжать не станем, благо вещички у меня и здесь имеются. И побриться тебе не мешает. И меч оставишь в Гильдии — туда с оружием все равно никто не пустит.

Леграда передернуло.

Служить в Темной Канцелярии, каково это? Если бы Трефу задали этот вопрос, он первым делом поинтересовался бы, а зачем его спрашивают? После, уточнил бы, что спрашивающий знает о Темной Канцелярии и откуда он взял, что Треф с ней как-то связан. Потом — проверил бы спрашивавшего его человека.

Хотя если бы вопрос был для мемуаров, а Треф к тому моменту был бы седым, умирающим от последствий бурной молодости отставником, он бы мог кое-что рассказать.

— Каково? — сварливо спросил бы он у молодого биографа, качаясь в деревянном кресле, и посасывая трубку. — Если ты сынок, думаешь, будто я скажу, что это тяжело — то ошибаешься. Тяжело соху в поле тягать. А здесь… ну вот представь будто тебе говорят сделать одно, ты понимаешь, что делать нужно другое, делаешь третье, и при этом ищешь на кого спихнуть вину если что. При этом угодить нужно сразу нескольким начальникам, которые враждуют между собой и сохранить лицо. Потому как Темная Канцелярия не ошибается. Ошибаются неудачники, из которых пирожки пекут.

— И как же вы со всем справлялись? — предположим, спросил бы, захваченный атмосферой таинственной романтики, писатель. Вот тут Треф бы обязательно зыркнул на молодчика свирепым взглядом, а после, достав трубку долго-долго набивал бы её табаком и только лишь после всех этих мытарств сказал бы:

— Хрен его знает как. Не в мастерстве тут дело. Мастера всегда со стороны можно позвать. Тут дело в хитрости… и еще удачливым нужно быть. Да, что там удачливым! Везти должно так будто все Владыки разом тебя как марионетку над пропастью по ниточке ведут…

… В своем нынешнем деле Треф и думать не смел о том, чтобы ему помогал кто-нибудь из Владык. Нелегкая судьба слуги двух господ загнала его в сложное дельце.

— Что-то еще будете? — подмигнула пригожему парню недурная собой подавальщица, выкладывая на стол тарелки с запеканкой, свиными колбасами и жареные грибы со специями. На середину стола взгромоздился кувшин с яблочным вином.

— Нет, спасибо, — выложив заготовленные заранее монеты кивнул Треф, заканчивавший писать донесение Магистрату. Девица скосила глаза на литеры, ничего не разобрала и недоуменно фыркнув ушла прочь. Ну где это видано, чтобы парень вместо женского общества выбирал свои глупые загогулины! Нет, не зря говорят, будто ученье мужчинам во вред идет!

'… вызвать на разговор Рахгивара. Встречаемся с ним завтра в это время' — черные литеры изменили свой цвет на красный. Ниже, на свободной части листа проступили буквы.

'Хорошо. Держите нас в курсе. По ситуации с нашим зубастым другом проводиться проверка. Будьте осторожны. М.Р'.

Треф дочитал письмо и сложив его засунул во внутренний карман куртки. Нужно будет сжечь это где-нибудь подальше от чужих глаз.

Народу в уютном подвальчике 'Крессимской цапли' было много, но на него, вроде никто внимания не обращал. Здесь преимущественно собирались великовозрастные школяры и ученики близлежащих школ. 'Крессимская цапля' располагалась на Красном Валу, поэтому в её залах не стихал стук кружек и научные споры, а у хозяев не переводилось серебро в мошне. В принципе никто не мешал Трефу выбрать для своего раннего ужина менее людное заведение. Но ему импонировала атмосфера 'Цапли' и многолюдье.

Треф занимался грибами, считая в уме сколько дней он уже не был у себя дома, когда наружные двери в зал в очередной раз за вечер отворились впуская в зал новую компанию детей науки. Эти судя по информативному реву шли со сдачи какого-то испытания. Намечалось подлинное веселье. Позвоночник украдкой улыбнулся когда будущее Оси, сорвав с подноса проходившей мимо девушки пиво, принялось им обливаться.

— Здравствуйте, — раздалось над самым ухом. Позвоночник повернул голову и увидел просто перед своим носом чью-то ладонь. Перед его столом стоял, протягивая для рукопожатия руку коренастый парень, в черной ученической мантии. Круглое в юношеских угрях лицо с хрящеватым, непропорционально большим носом. На пальцах следы чернил, а на одном из рукавов явственно видное черное угольное пятнышко. Откуда он взялся в 'Цапле' Позвоночник не представлял. По крайней мере еще минуту назад Треф его в зале не видел. Как будто из-под земли выпрыгнул.

— Добрый вечер, — сказал студент, делая протянутой рукой приглашающее её пожать движение. Треф руки не протянул, ожидая продолжения.

Студент же не обращая внимание на совершенно недружелюбное выражение лица присел за стол к Позвоночнику, словно к старому знакомому.

— Меня зовут Йомбар и я к вам по очень важному делу, господин… гм, — он сделал паузу давая Трефу возможность сказать свое имя. Но Позвоночник молчал, не собираясь идти на чужом поводу. Странный парень не смутился. — Вы не очень-то разговорчивы. А между прочим стоило бы поинтересоваться кто я и с чем к вам пожаловал.

'Сам скажешь, трепло', - подумал Треф и не сводя с надоеды глаз снова принялся ужинать. Парень ему не нравился. Какой-то весь нескладный, неуютный. Гончая приоткрыла один глаз и подозрительно повела носом.

В зале шумели и громко кричали. Ученики приводили в порядок мозги, перешучиваясь с веселыми подавальщицами. Какой-то заводила всем подряд предлагал побороться на руках.

— А ведь мы знакомы, — сказал Трефу студент. Позвоночник в ответ хмыкнул:

— Не имел чести.

— Это было заочное знакомство, — сказал неуютный студент. И улыбнулся. Рот съехал на бок, один глаз западая вглубь черепа закрылся, во втором блеснула огнистая искра. Треф вздрогнул и медленно опустил руку с вилкой на стол.

— Но-но-но, — весело пригрозил ему пальцем тролль. — Если попробуешь ткнуть меня в глаз или сделать другую глупость, то я занервничаю и… бум! В общем будет как в прошлый раз.

Треф невольно оглянулся в сторону гуляющей молодежи. Многие ли спасутся когда зал в мгновение ока охватит пожар.

— Что тебе нужно? — тихо спросил Позвоночник, ослабляя воротник куртки. Со стороны могло показаться будто бы, ему слегка не по себе. В потайных кармашках с внутренней стороны куртки тихо дожидались своего часа три скляницы с фиолетовым порошком благодаря которому слова 'внутренняя гончая' из фигуры речи превращались в оружие не знающее промаха.

— Может для начала познакомимся? Люблю называть собеседника по имени, — невинно предложил 'студент'.

— Я тоже… Йом Бар, — не удержался от сомнительной насмешки Треф. — Так с чем пожаловал?

Как ни странно эта неуклюжая, почти детская уловка тролля убедила Позвоночника в том, что у противника не такое уж и выигрышное положение.

— Думаю ты один из тех, кто ищет виновника бед Альсидара? Можешь не отвечать, я знаю, что это так. И тебе конечно интересно найти его быстрее других, да?

— Каких других? — прищурился Треф. Теперь он точно знал как относиться к страшному пришельцу. Как к обычному провокатору.

Тролль неловко махнул рукой.

— Только не начинай со мной спорить. Есть и другие. И раз уж ты о них ничего не знаешь, значит они значительно умнее тебя. Но у них нет того, что есть у тебя.

'Не верь ни одному слову демона. Их сердца выкованы изо лжи и горе тебе, если ты прислушаешься к их советам. Добро, которое делают они обернется злом сто крат горшим тому, кто примет его' — эти слова, часто повторяющиеся в религиозных текстах и должностных инструкциях, на разный лад, Треф усвоил на отлично.

— Как ты меня нашел? Что ты вообще делаешь в Крессиме?

'Студент' захихикал потирая ладони:

— Следил я за тобой. От менялы — до ворот в Преисподнюю. А уж перемещаться с место на место я умею. Да не белей ты лицом — ничего такого я подметить не успел.

Треф ему не поверил. Теперь придется стать еще осторожнее, зная, кто может ходить следом.

— Допустим. И чего же лишены мои конкуренты?

Тролль скорчил ехидную гримасу. Показавшийся из человеческого рта длинный и толстый язык облапил его собственное ухо, оставляя на коже слюнявый след. На счастье никто не обращал на них внимания, поэтому криков омерзения Треф не услышал.

— Моего расположения у тебя нету. Ты выжил тогда, в Альсидаре. А это не случайно, — глубокомысленно пояснил тролль. — Я в случайности не верю. И хочу тебе помочь. Точнее, хочу чтобы ты помогая себе помог мне.

— В чем помог?

Тролль помедлил — мимо их стола прошла молодая служанка, которую он не преминул ущипнуть пониже спины. Девушка с негодующим возгласом обернулась, готовая дать наглецу по рукам, но разглядев лицо того только испуганно отшатнулась. Тролль улыбался, наслаждаясь впечатлением которое произвел на поминутно оглядывающуюся жертву.

— Какая крошка, — вздохнул он. — Кажется я её хочу… съесть.

Кажется это не было шуткой. Треф дернул отродье за руку.

— В чем помочь, — настойчиво повторил он, отвлекая тролля от эротических фантазий.

— Там, в Альсидаре, мы не собирались устраивать заварушку. Нас заставили. Заставили, да это хорошее слово. Подходящее, — тролль скорчил негодующую физиономию. — Нет, ты не подумай, я не жалею, что мы пошалили — еще чего. Чего греха таить, людей мы не любим и при случае напоминаем им кого бояться.

Треф слушал не перебивая. Он прекрасно знал, что работая с источником следует дать тому выговориться. Больше того, чем более мерзкий тип предстает перед тобой, тем с большим жаром он станет выворачивать при удобном поводе свое грязное белье, смакуя его подробности.

— Но никто из нас не любит, когда нас принуждают. Мы не признаем над собой власти, — сказал тролль с нескрываемой гордостью.

— Я слышал, что это одно из ваших разногласий с демонами. Демоны признают иерархию.

— Демоны? Они ничтожества, которые в старые времена были готовы за одну душу заключить контракт на самых кабальных для себя условиях!

Вообще-то Треф считал, что демоны и тролли два сапога пара. И те и другие первостатейные лжецы, опасные и при случае не упустят своего.

— Разве тролли не охотятся за душами? — давая собеседнику шанс еще больше разговориться, спросил Треф, скупо ковыряя вилкой в запеканке. Он всем своим видом создавал иллюзию заинтересованного и расслабившегося слушателя. На самом деле будучи готовым в любой момент отразить атаку.

— Охотятся? — подняло прямую бровь существо. Красные прожилки в его глазу начали пульсировать. — Да людишки сами к нам приходят. И потом — мы не признаем авторитетов. Зачем нам душа? Торговать? Лепить из неё поделки? Нам это ни к чему. И потом, человека куда приятнее сожрать, чем играть с ним! Бывает, конечно, что мы работаем с людьми… от скуки. Но контрактов не составляем…

Позвоночник же знал, что тролль лукавит — эти странные существа были слишком переменчивы, вспыльчивы и невнимательны, чтобы до конца продумывать сложные маневры. Потому, когда в давние времена, тролли подражая демонам, обожали всякие уговоры и споры, то они сами часто оказывались в роли дураков. Трефу доводилось слышать о городках на западе Оси, которые в древности строились обманутыми уговором троллями. Как это удавалось людям история до современников Трефа не донесла — сами тролли вообще стали казаться персонажами сказок. Но во всех сказках, где фигурировали тролли повторялось одно и то же правило — поменьше говорить о себе и своих близких.

— В любом случае мы сами выбираем с кем работать, а с кем нет. Иерархия — условность посредственностей! А тут к нам явился один — и мы не могли ослушаться. Он знал нас, понимаешь? Поименно знал!

Существо болезненно поежилось.

— Представляешь, что было бы, начни он называть имена?

Имя тролля это его величайший секрет. Ключ к его свободе и силам. Надо думать если имя тролля станет известно его собратьям, бедолагу будет ожидать незавидная участь. Что поделаешь — у каждого народа свои обычаи.

— Что ты можешь сказать о том парне, — подводя тролля к сути разговора прямо спросил Треф.

— Он демон высшего порядка, — не раздумывая ответил 'студент'. — Я не знаю кто он. Но наши имена могли открыться только тому, кто был близок к…

Титул остался неназванным. Но Треф прекрасно понял, что речь идет о Павшем Владыке. Ничего нового он пока не услышал.

— Я тебе мало, что смогу рассказать о нем. Но он очень серьезный. Когда все закончилось в Храме он ушел из Альсидара и забрал с собой почти всех троллей. Только некоторым, вроде меня удалось избежать судьбы. Мне не открылись его замыслы, но думаю, что он хочет мстит. Мстит Оси и её Владыкам.

— Очень ценная информация, — сказал Треф свою дежурную фразу, когда на самом деле слова собеседника не несли никакой пользы. Кроме предположения, что где-то бродит целая свора чудовищ.

В глазу тролля зажегся скандальный огонек. Позвоночник запоздало подумал, что задел-таки существо и сейчас начнется… Он уже приготовился прыгнуть в сторону, не задерживаясь на пути у разрушительного потока.

— Это только присказка, — взял себя в руки 'студент', выпустив из носа две струйки горячего пара. — Сказку тебе расскажет кое-кто другой. Имя Протей, тебе что-нибудь говорит?

Второй выживший генерал Повелителя Преисподней. Не принявший поражения и окопавшийся где-то так глубоко, что сами Владыки не сумели отыскать. Или не захотели, опьяненные убедительной победой. Протей. Как раз тогда, когда Треф договорился о встрече с Рахгиваром. Еще одна случайность?

— Положим.

Тролль наклонился к Трефу поближе и скосив глаз в сторону зала украдкой предложил:

— Если захочешь, я могу отвести тебя к нему, сегодня ночью. Протей был в курсе почти всех дел своего Владыки, он должен знать…

— Предлагаешь спуститься в глубины Бездны? — полушутя предположил Треф.

— Ближе, — тоненьким невинным голоском старушки ответил тролль. — Сегодня ночью он будет под одним из мостов Крессима. Ну что? Не испугаешься?

Он облизнул своим отвратительныv, похожим на жало языком бровь, глядя на Трефа как голодный селянин на жаренную курицу. Каково это — служить в Темной Канцелярии? Это означает уметь видеть намеренья противника на три шага вперед.

— Не испугаюсь.

И все равно бросаться с головой в омут. Что поделаешь — в Темной Канцелярии выживают лишь самые удачливые.

— Отвратительно, — разглядывая свое отражение молвил Леград. Этой емкой категорией он выразил свое отношение к вынужденным переменам во внешнем виде. Мелгот, настояв на этикете добился в конечном счете того, что мечник едва сумел себя узнать. Из зеркала на него смотрел какой-то альфонс в полосатом золотисто-алом выходном камзоле, чистой белой рубашкой с манжетами и веерообразным воротником, мягких черных штанах и мягких ботфортах из телячьей кожи. Выбритое до синевы лицо с гордым подбородком, вымытые (о ужас!) волосы. И ошалело злобный взгляд.

— Нормально, — одобрил товарища Мелгот, одетый не менее пестро. — Только вот волосы… хм. Их бы подстричь, да жаль времени нет. Но кое-что сделать можно… сейчас-сейчас.

Он бросился к своему гардеробу, принявшись возиться в набитом тряпками шкафу, выискивая таинственное 'нечто' и увлеченно приговаривая:

— Где же… где же он у меня был… где-то… нет не то… Ага!

— Ты что это задумал? — подозрительно спросил Леград, глядя на сплюснутый красный берет в руках товарища.

— Видишь какая штука у меня завалялась? И надо же, уже думал и не пригодиться, а тебе будет как раз волосы прикрыть! — обрадовано предложил Мелгот протягивая берет Леграду. Мечник угрожающе скрипнул зубами:

— Я это не одену! Завалялась и пускай еще дальше заваливается! С меня достаточно!

В дверь тактично постучали. Заглянувший в комнату Кинч, посмотрел на героев и скрывая улыбку объявил:

— Карета приехала.

Мелгот поморщился:

— Сколько раз повторять не 'приехала', а 'прибыла'! Это неграмотно!

На мордатом лице Кинча, внушительно глядящего с чуть прикрытыми веками, можно было без труда прочитать все, что он думает об особенностях лексической грамотности. Мелгот разочарованно махнул рукой:

— Воспитываешь их, да все без толку! — переведя глаза на сжатый в руках берет, он возмущенно запустил тот на диванные подушки. Критично посмотрел на мечника. — Что уж тут… Ладно и так сойдет. Пойдем, не будем заставлять даму нас ждать.

С большой неохотой мечник согласился оставить в Гильдии свое оружие. Даже после того как Мелгот демонстративно запер его в особый неподъемный сундук, на магических замках. Ну не привык он ходить безоружным и все тут! Россказни о том, что честных граждан защищает власть и в городах безопасно его только злили. Во-первых он сам привык защищать себя и других. А во-вторых прекрасно знал цену словам власти и этой видимой 'безопасности'.

— Да успокойся ты! Мы же не в притон едем, а в свет. Поверь тамошние пираньи не имеют привычки нападать на месте, — посоветовал Мелгот, когда они спускались к карете, одиноко стоящей на темной улице. И подумав, добавил: — Разве только со спины. Или когда стаей.

— А кто эта таинственная особа, что с такой легкостью достала нам пропуски? — запоздало спохватился спросить Леград. Немолодой молчаливый кучер с достоинством распахнул перед ними дверку. Мелгот с легкой ухмылкой оглянулся на него взбираясь по ступенькам в карету и приглашая за собой.

… Белые, ярко-молочные, похожие на мерцающие звезды драгоценные камни вплетенные в золотой ожерелье на тонкой шее. Тонкое платье цвета морской волны с роскошной талией и бисерным узором в районе декольте. Небрежный прищур тщательно подведенных серых глаз подходящих робкой серне. Каштановые колечки тщательно уложенных в корону волос. Кричащий извив татуировки опутывающей левую руку от запястья до загорелого плечика. Волнистое изображение водной саламандры, выполненное в ущерб реалистичности данного неказистого существа. Поглядывая с такого превосходного полотна саламандра казалась верхом изящества и грации.

— Геона, — низким обворожительным голосом сказала красавица плавно подавая руку Леграду. Тот растерявшийся от неожиданности даже не сразу понял, что с ней делать. Засмотрелся на пышное декольте. Но быстро взял себя в руки и осторожно прикоснулся губами к нежной коже. — А вас Леград, да?

Карета тронулась.

— Да, — низко склонил голову мечник, краем глаза замечая смеющееся лицо Мелгота.

— Ну ты и нарядилась, красотка, — довольно вульгарно заметил пепельноволосый, бесстыже глянув в вырез платья. — Человека непривычного к нашим обычаям в краску вогнала, даром, что он на своем веку столько всего повидал, что даже мне с трудом представляется.

На самом деле Леград вовсе не покраснел. Скорее он внутренне оцепенел, не совсем понимая как себя нужно вести в столь изысканном обществе. Комментарий франта вызвал скорее раздражение.

— Ну и болтун же ты, — беззлобно констатировала молодая женщина, блеснув глазами. — Я слышала, вы его хороший друг и совсем недавно у нас?

— Да. — Кратко молвил Леград. — А вы?

— Вы имеете в виду давно ли я здесь? — светски улыбнулась Геона. — Сколько себя помню. Я здесь выросла. Мел, говорил что вы герой?

Она спросила это с таким неподдельным интересом, словно увидела перед собой ожившего персонажа из детской сказки.

— А это правда, что это вы в одиночку одолели Разрушителя?

Мелгот тихо хмыкнул, ловя на себе взгляд мечника на которого умильно поглядывала Геона ожидающая героической повести.

— Ну да… было дело, — вынужденно признал Леград. Он не очень любил вспоминать эту историю. Разрушитель Троп был его первой великой победой — для любого молодого героя такая зарубка в послужном списке становилась веским поводом для гордости. Безумное порождение древнего племени, некогда возносившего молитвы Горному Хозяину держало в страхе окрестности Мисстарши и пировало на костях бросавших ему вызов героев.

Именно туда и понесло юного Леграда, захотевшего отличиться на финальном испытании и вместо классических гарпий, мелких духов или разбойников, заполучить настоящего монстра в свою коллекцию. Как он тогда выжил до сих пор сам не понимал.

— И что, вы в самом деле сразили его одним ударом? — настойчиво выспрашивала с видом наивной обожательницы Геона, волнительно складывая руки. — Это все-все правда?

— Не совсем, — честно признался Леград. И хотя время значительно притупило чувства, он вспомнил как едва не поплатился жизнью за свое страшное открытие. В Школе Героев говорили, что сила Горного Хозяина слишком монументальна чтобы её могли применять отдельные его слуги. Потому он и старался покупать, а не истреблять. Разрушитель Троп это убеждение поколебал, надолго заняв место в ночных кошмарах юного мечника.

— Ой что вы говорите! Вы так интересно рассказываете! — без тени иронии восхитилась Геона. — Невероятно, я сижу с двумя великими героями, прошедшими огонь и воду! Вот это да! Девчонки никогда мне не поверят! Нет, правда! Я! Простой… человек сижу с легендарными личностями! Мелгот рассказывал мне, что вы с ним дошли до дна Преисподней?

'Ох уж этот Мелгот! Любит он пустить пыль в глаза… женщины всегда были его слабостью'.

— Ну не так уж, чтобы до самого дна, — скромно поправил Мелгот. — Понимаешь, детка, дна Преисподней никто и никогда не видел. Собственно даже замок Повелителя далек от дна, как совесть от мыслей Магистрата. Считается, что подлинная Бездна место где отбывают наказание души грешников, и где встречаются ужаснейшие из чудовищ, которых не в силах представить себе человек.

— А как же демоны? — спросила Геона, явно впечатленная россказнями франта. Леград подумал, что она производит впечатление состоятельной женщины и сильной личности, но вместе с тем страшно падкая на всякие приключения и выдумки. Девица из высшего общества? Скорее всего — только такая и могла бы заинтересовать Мелгота.

— Ой, да не такие они и страшные эти демоны! Ну только разве Высшие, да их приближенные, могли на дно спускаться. Вот говорят, демоны-демоны, — явно раздухарился Мелгот. — На деле сейчас большая часть демонов это почти те же люди. Ну только что их Изначальная Форма придает им некоторое преимущество. А уж демоны, способные использовать магическую энергию Бездны или даже просто заключать контракт на душу, это фактически белая кость. Их в Оси сейчас сыскать тяжело, в основном всякие безродные рогачи, которых если послушать так они чуть ли не от сестры любимой наложницы Правителя происходят, а на деле… Враки. Только и умеют что брехать.

— Ой ну и умный же ты, Мел! Столько знаешь всего — одно удовольствие послушать, — Геона оказалась в пол-оборота к мечнику и пояснила тому: — Очень люблю я всякие рассказы о необычном. Можно даже сказать, что я их собираю. Семейная страсть, знаете ли. Жаль лишь, что в нынешние времена ничего по-настоящему чудного не происходит. Волшебные обитатели дикой чащи и безлюдного тракта, повинуясь Звериному Лорду укрываются с глаз людских. Владыка Мертвых устраивает бессмысленные шоу, оплачиваемые из кармана Горного Хозяина, в то время как жнецы не гнушаются свободным промыслом. Между прочим в его Костяной Башне проводят самые настоящие экскурсии!

— Вы считаете, что раньше было лучше? — осторожно поинтересовался Леград, которого хоть и одолевала подчас тоска по былым временам, но который сильно сомневался, что минувшие времена чудес приходились по вкусу простым жителям Оси.

— Разумеется! — с жаром откликнулась Геона. Внутри молочного цвета камней, наметилось движение похожее на медленные успокаивающие переливы морских волн. — Сравните сами! Раньше волшебство означало свободу, а магами были дерзкие гении, способные бросить вызов существующему порядку вещей. Сейчас волшебство это 'маэн' из Источника, на который постоянно взвинчивают цены, а маги стали смесью чиновников и сторожевых псов! Заклинания — раньше, чтобы найти рукопись с древними и могучими заклятиями совершали паломничества! А теперь? Древние знания пылятся в архивах, а чтобы почувствовать себя чародеем нужно оформить подписку на гримуары, выписываемые крючкотворами из комитета Грамматиков!

Чувствовалось, что она сейчас оседлала любимого конька. В голосе Геоны звучали интонации делавшие честь любому постаревшему любителю приключений, который сожалел о тот, что этап лесных дорог и ночных костров на перевале давно пройден. Особая прелесть состояла в том, что эта девушка, похоже никогда не выбиралась за пределы Крессима.

— А народы, служащие Владыкам? Горцы день и ночь стараются, чтобы ни одна золотая крупинка не прошла мимо пальцев их жадного хозяина! Демоны, оставшиеся без Отца, превратились в уличных хулиганов, выколачивающих деньги из мелких торговцев! Малиновые мундиры эта свора продажных интриганов, при самовлюбленном Князе, который проводит за ночным столиком для прихорашивания больше времени, чем любая девушка! Мертвых их погрязший в долгах властелин скоро станет выставлять в качестве бесплатной рабочей силы! И это тот, кто некогда грозился загнать мир под свою пяту!..

— Дорогая-дорогая, успокойся! — сообразив, что воинственный пыл красотки, сейчас грозит затопить их скромный экипаж, начал увещевания Мелгот. — Мы всяко на твоей стороне, но не стоит так кричать! Твой революционный настрой уже убедил нас в твоей правоте.

'Любопытно. Не потому ли она помогает нам, а точнее мне, что девчонке просто скучно, а за просьбой таинственного героя, кроится какое-то приключение? К сожалению она очень даже права…' — подумал Леград и чтобы сделать Геоне комплимент, добавил:

— Вы хорошо разбираетесь в том, что творится вокруг. Даже в свете многие по-прежнему думают, что Владыки это такие себе сакральные величины, далекие от дел мирских.

'А еще произносите речи, которые, как понимаю даже я, могут в наше неспокойное время привлекать множество посторонних'.

Она улыбнулась, явно польщенная и небрежным жестом поправила идеальную каштановую 'корону' прически. Белые камни на груди чуть шелохнулись и легкое сияние в их глубинах плавно колыхнулось. Определенно драгоценности были высшего качества.

— Геона, а можно я кое-что у вас спрошу? — и он не удержался, показывая на ожерелье. — Простите мою бестактность, но что это за прелесть такая?

И кажется он сделал ей еще один комплимент? Или показалось? Во всяком случае она снова улыбнулась и с гордостью прикоснулась пальцами к ожерелью:

— Морская бирюза. Вы никогда не слышали о таком? Эти камни очень большая редкость. Их добывают со дна великих океанов и считается, что каждый такой камень имеет свое имя. В них, по легенде сокрыты части души Владычицы Вод.

Мысленно перебрав всех известных ему Владык (а их было немного) Леград был вынужден признать, что ничего ни о какой владычице не слышал. Впрочем признать он не успел ибо Геона отвлекшись от разговора приникла к окошку и воскликнула:

— О! Да мы уже почти прибыли!

На фоне темного, но уже очистившегося неба с бледными звездами, проглядывал великолепный, залитый ровным светом особняк с округлым бельведером и канделябровыми колоннами. Затруднительно было представить себе обладателем такой роскоши не императора или Магистра, а скромного судью. Как говориться невероятно, но факт!

Карета как раз незаметно свернула с основного тракта на ровную дорогу, пролегающую сквозь ухоженную красоту, напоминающих о военных парадах боскетов[13]. Они не были первыми — перед домом уже стояло несколько экипажей, а впереди по дороге мчалась стуча рессорами пролетка.

— Скажите, Леград, а у вас есть избранница сердца? — обратилась к мечнику красотка, порывисто поворачиваясь к нему. — Я слышала раньше у героев был обычай избирать себе даму сердца?

— Был. В давние времена, — подтвердил Леград. — Что вы хотите, древность, дикость. Им это кстати совершенно не мешало изменять избраннице направо и налево, сохраняя лишь духовную верность.

'Зачем я об этом сказал?' — тут же подумал он. Но девица заслышав такое откровение так изумительно засмеялась, что мечник засомневался, что её вообще хоть что-нибудь может смутить.

— Значит нет? — заключая его руки в свои уточнила она. Мелгот ревниво кашлянул. — Даже гипотетически? Ну значит сегодня вечером я перезнакомлю вас со всеми моими незамужними подругами которые будут на приеме!

Леград почувствовал как кровь отхлынула от кончиков пальцев. Ему нужно было повидаться с префектом, чтобы узнать куда подевался Ренард! А здесь его, судя по всему поджидала засада из целого отряда великолепно обученных барышень высшего света, скучающих от безделья!

— Эээ… спасибо конечно, но я только я здесь по делу…

Карета остановилась, но вопреки надеждам Леграда, Геона от него не отстала. Как только они втроем спустились под свет вечерних ламп украшающих роскошный фронтон, Геона тут же встала на пути мечника, снова стиснув его руки своими и спросила:

— Вы сделаете мне такое одолжение, да? Вам ведь не сложно? А с префектом я вам и сама встречу устрою, если надо будет!

На ступеньках уже было полно народу. Дамы и кавалеры не спеша прохаживались по крыльцу. То и дело открывалась входная дверь впуская и выпуская пары. На них обращали внимание.

— Соглашайся, Лег. Она не отстанет пока мы тут не застынем. Уж я эту манеру знаю, — посоветовал Мелгот, заработав своими 'вежливыми' словами окатывающий презрением взгляд.

— В самом деле, разве вам не хочется пообщаться с милыми и замечательным людьми?

Леград с легкой паникой оглядел крыльцо. И вдруг среди публики он увидел как внутрь, на миг задержавшись на крыльце из-за тучного господина выбирающегося на встречу, проходит молодая женщина. Рыжие волосы до плеч, немного наивный профиль, блестящее вечернее платье с тугим корсетом. Мечник тут же признал её. Альма! Та девчонка из-за которой он сцепился с Волками.

— Разве вам можно отказать? — осторожно высвобождая руки произнес Леград. — Даже если бы и хотел, был бы не в силах. С удовольствием познакомлюсь с кем-нибудь из ваших подруг.

— Вы просто душка! — обрадовалась Геона, быстро чмокнув его в щеку. И тут же оказалась подле Мелгота, неведомо как заставив его взять себя под руку, параллельно вцепившись в локоть мечника. — Пойдемте же скорее! Я чувствую что сегодня будет невероятно весело!

И не тратя времени на уговоры повлекла обоих героев к ступенькам особняка. Мечник же переглядываясь с франтом раздумывал про себя, а знает ли его друг, что Геона скорее всего не человек.

Большой мост Крессима был по сути своей воплощением фантазии какого-то взбалмошного зодчего. Всего в городе было шесть мостов, однако только этот — расположенный так чтобы соединять центральные части на обоих берегах выглядел поистине грандиозно. Протяженностью чуть меньше мили, в скудном освещении ночных фонарей он казался дорогой в бесконечность. Гладко поблескивала орошенная дождем мостовая. Хранили покой моста, стоя на своих постаментах статуи могучих крылатых слуг Гемона джиннов. Вдали стучали разъезжающиеся по Крессиму экипажи. Возле берега выше въезда на мост у фонтанчика со статуей нереиды что-то праздновала большая кампания молодых горожан. Девицы с восторгом следили за тем, как один из парней управляет бумажным журавликом. Тоненький поток магической энергии заставлял журавлика выписывать плавные петли, вопреки законам притяжения, флуоресцируя в неярком свете фонарей.

— Ты уверен, что он появится здесь? — потягивая носом солоноватый воздух, переспросил Треф. Он не слишком доверял троллю. И в принципе, был совершенно прав.

— Разве ты не чувствуешь? — в свою очередь принюхался его спутник, похожий на чудаковатого малого неприятной наружности. — Этот запах? Эти тонкие нотки смолы и серы, которые я узнаю за несколько миль!

— И что же, так просто? Под мостом? Фактически под носом у местного отделения Службы Магической Безопасности? Малиновые не почувствуют демона высшего уровня?

Тролль стоящий рядом, у бордюра отделяющего сушу от мутноватых темных волн реки, тонко хихикнул. Как самая настоящая нечисть.

— А что ж они проворонили такого демона в Альсидаре, а? Да еще на большой праздник, когда в Белом Городе нельзя плюнуть на чью-нибудь лысину и не попасть в высокопоставленного чина?

Треф уже сам об этом думал, и чувствуя некоторую степень ответственности за ту беду не стал спорить с троллем. Хотя, казалось бы, причем здесь Темная Канцелярия? Их ведомство скорее было тайной службой сыщиков, занятой распутыванием сложных заговоров и интриг. В конце концов ведь в свое время именно малиновые утащили из обязанностей темных слежку за демонами и прочей нелюдью напрямую подчиненной Владыкам. Теперь они разве что учет гидр вести могли, в случае прямой необходимости распоряжаясь насчет сокращения их поголовья.

Что сделаешь если пестуны Князя Теней очень любили власть? Но только такую которая не тянет за собой ответственности. Вот и сломленных демонов, упокоенную нежить и всех прочих они посчитали вкусной статьей доходов. Пускай бы теперь и отвечали. Хотя где же им! Отвечать будут такие как он…

Треф опасливо прервал собственную мысль поразившись непонятно откуда нахлынувшему раздражению. Он даже на миг задумался — не тролль ли его провоцирует? И тут же понял — нет, тролль не мог, он ведь и имени-то его не знает. Его собственные это мысли. Не любит он своих сытых собратьев по баррикадам, ох не любит…

Старые городские часы, монументально возвышавшиеся на площади в трех кварталах от набережной, начали неспешно и гулко отсчитывать удары. Гудящие звуки плыли над Крессимом, заполняя воздух грозовым предчувствием.

Бооооооом. Встрепенулись и с криками понеслись над крышами стаи птиц. Боооооом. Замелькали быстрые тени на бронзовых лицах джиннов, придавая их обликам неуловимую жизнь. Бооооооом. С полуночи подул сильный ветер, проносящийся над рекой и волнующий её воды. Бооооооом. Журавлик игриво порхающий в воздухе внезапно погас и смятый ветром под разочарованные возгласы девушек оказался поглощен течением воды. Бооооооом. Тролль снова украдкой принюхался. В глазах его загорелись потусторонние огоньки. Треф считал удары, следующие один за другими. Девятый. Десятый. Одиннадцатый.

Гул стихал, впитываясь в каменную плоть старого Крессима. Позвоночник повернул голову в сторону тролля и невольно поразился тому как преобразился облик того. Человеческая фигура с болтающимися руками висела на нем как большой наряд на карлике. Зато лицо 'школяра' изменилось — заострилось, стало чертовски странным как будто рисунок художника, который очень плохо знаком с тем как выглядит нормальное лицо. Особенно не удался ему похожий на железную пику нос.

— Пора, — прогундосил горбящийся тролль. — Он там. Внизу.

Похожая на грабли рука, с невероятно загнутыми пальцами ткнула туда где под мостом скрывались поддерживающие его конструкции. 'Очень мило. И очень похоже на ловушку' — с исключительной прозорливостью подумал Треф, перебираясь через парапет и прыгая вниз, туда где пролегала уходящая под мост тропа. Рядом небрежно приземлился похожий на кляксу тролль. Он не переставая дергал носом, как хорошая ищейка. Треф, глядел на темноту под мостом, в которой тонули основания опор, прислушался к себе. Гончая чутко дремала.

— Ты уверен, что он здесь? — внимательно присматриваясь к темноте спросил Позвоночник.

— Да, — рассеивающимся в шепоте речных вод голосом сказал тролль. — Этот запах. Так пахнет Бездна.

— Это да, — в вони царящей у моста угадывался запах местной помойки, но тролль оказался прав в том, что он был отвратен до невозможности. — Ну пойдем что ли.

Идти пришлось недалеко, но осторожно. Под ногами валялись кучи старых тряпок, щедро политые помоями, останки дохлых котов и собак. То и дело что-нибудь мерзко чавкало, оставляя свой след на подошвах. Под мостом отчетливо слышался шум воды — где-то впереди располагался коллектор. Немного углубившись в темноту Треф уже хотел спросить тролля где же прославленный Протей, когда в нос вдруг ударил горячий запах кипящей серы. Настолько резкий, что пришлось зажмуриться и зажать нос. Вскочила захлебываясь лаем гончая, а перед остолбеневшим Позвоночником расстелилось широкое пространство между укрепленными камнем устоями. И там, в темноте этого промежутка мира что-то было. Треф замедлился — впереди виднелись несколько фигур подобных человеческим. То были мужчины и женщины, численностью около двух десятков. И все они стояли, обращенные лицами в темноту.

'Как они сюда попали?' — подумал он. В голову пришла мысль укрыться и посмотреть, что будет дальше. Но в этот самый миг одна из фигур пошевелилась. Силуэт обратился в сторону сыщика, прицельно глядя на него двумя красными точками глаз.

— Человек?! — с негодованием прошипел силуэт, привлекая внимание всех остальных. Треф внезапно обнаружил что тролль куда пропал и он находится здесь в совершенном одиночестве. Вероятно среди врагов. Вероятно в смертельной опасности. И тогда, перекрывая возмущенные голоса он закричал, придавая словам повелительные интонации:

— Протей! Протей!

Имя кануло в темноту как набат призывающий защитников в осажденный врагом город. Силуэты застыли в пугающей неподвижности, точно одно слово лишило их воли. Или скорее отдало их жизнь чему-то другому. Воздух затопил смрад, похожий на запахи пожарищ. Треф с трудом сохраняя хладнокровие видел как оживает темнота, обретающая сходство с гигантским холмом. Как будто воздух загустел и превратился в черное шерстяное одеяло, или скорее густое облако.

… Сначала это было похоже на жужжание. Словно где-то проснулся рой ос. Жужжание разносившееся под мостом становилось все громче и громче, внушая своей тональностью давящие чувства. Появилось желание начать отмахиваться от касающейся рук и лица зудящей темноты. Осы, тысячи ос, как будто бы готовились напасть на смертного потревожившего их сон, но сначала решили устроить издевательское развлечение. Поэтому Треф нисколько не растерялся, когда жужжание вновь сменив тон, вдруг обрело сходство с понятной человеческому уху речью.

— Человек с черной душой, зачем ты пришел?

Он явно знал, что видит перед собой служащего Темной Канцелярии.

— За ответами! — крикнул в ответ Треф, пытаясь перекричать жужжание. — Протей, скажи мне кто напал на Альсидар в канун последнего праздника Сотворения? Кто призвал троллей? Это кто-то из генералов Бездны?

Ворочающийся под мостом холм колыхнулся. Выглядело это так, словно между опорами ворочается черный кит.

— Генералов больше нет.

Жужжание слилось в единую, низкую ноту. Каждое слово падало сверху, веско, тяжело, будто камень. Наверное так могла бы говорить гора.

— Это был демон высшего порядка! — снова закричал Треф. — Разве вас не было всего восьмеро?

— Мальчишка, — загудело под мостом. — Ты ничего не знаешь о нашем народе. Высшим никогда не было дела до смертных. И до земли под этим небом. Высшие мертвы, как мертв наш Отец. Армии Преисподней разбиты, а её гордость уничтожена. Но ничто не может быть мертвым вечно.

Треф ждал продолжения после этих слов, но похоже демон закончил свою мысль.

— А как же вы с Рахгиваром? Вы же высшие?

Честно говоря, он ждал что после этого вопроса Протей станет рычать и пуститься в проклятия, с ненавистью вспоминая бывшего собрата. Но вместо этого холм колыхнулся, глубоким вздохом и ответил:

— Бездна наш дом. Но без Отца мы всего лишь призраки себя самих. Мы лишены власти над землями Оси и Бездна не говорит с нами. Тот о ком ты спрашиваешь, он не такой. Он не теряет. Он ищет. Ищет себя. Я знаю. Вы слепые котята и ловите его, хотя не понимаете… ничего не понимаете.

— Так объясни! — отчаявшись разобраться в общих словах требовательно воскликнул Треф. И гора сказала всего одно слово. Слово, которое повергло Позвоночника в ступор:

— Наследник.

'Наследник? Сын?! Сын Правителя Преисподней?!' — ошеломленно подумал Треф, потирая лоб. — 'Но почему о нем ничего не известно? В архивах… да вообще где угодно, ничего не говориться о сыне Владыки Бездны! Не было у него детей! Да и от кого…?'

— Тролли не углядели в нем ничего от Владык! С чего ты взял…

— Тролли? — лениво перебил его голос Протея. — Эти мелкие лжецы? Человек ты, что поверил троллям? Это они привели тебя сюда, чтобы ты мог задать свои глупые вопросы?

Размеренный глас снова начал распадаться жужжанием мириад ос.

— Они не предупредили тебя, человек?

— О чем? — насторожился Треф, видя как демон ворочается между похожими на храмовые контрфорсы столбами.

— Время вопросов, проходит быстро. Наступает время ужина, — слова Протея терялись в агрессивном жужжании. — И должен признаться, ты сейчас очень кстати.

Краем глаза он заметил движение. Живая тень бросилась к Позвоночнику слева, из-за мусорной кучи. Он попытался отскочить, но было уже поздно. Когтистые пальцы сомкнулись на запястье и оцарапали шею. Силой тварь обладала воистину нечеловеческой и бороться с ней, валящей Трефа в грязь и отбросы, было просто невозможно. Поэтому он и не пытался. Счет шел на мгновения. Вместо этого он с силой ударил себя в левый бок, рассчитывая повредит одну из запрятанных в потайные карманы скляниц. От удара те ткнулись стеклянными боками ему в ребра, но уцелели. Треф захрипел — тварь уже оседлала его сверху и теперь дожидалась спешащих к ней товарок.

— Да, дети мои! — жужжал Протей. — Принесите мне этого смертного. Давненько я не пробовал свежую душу!

С силой напрягая едва ли не все мышцы тела он ударил себя снова, так что от столкновения стекла с телом что-то хрустнуло и раня острыми осколками кожу. К нему уже тянулись из темноты алчные руки.

— Уб…хеей их фсееех! — выдавил из себя Треф, обращаясь к освободившейся Гончей. И та, идеальное оружие, дух, сотканный вокруг каркаса из тайных магических формул, вечных как сами Владыки, послушалась, впитывая волшебную фиолетовую дымку магической энергии.

Черные когти нацелились на его лицо, рассчитывая содрать с человека кожу. Но на их пути кристаллизируясь возникли белые клыки, более всего похожие на железные челюсти медвежьего капкана. Словно эфирное масло, рассекли они грубую, точно смягченный мрамор, шкуру твари. Черная кровь ударила из раны, как вино из хорошо взболтанной бутылки. По ушам Трефа ударил душераздирающий крик.

За белой челюстью из воздуха потянулись очертания длинной мохнатой головы, чья пасть вырвала кусок плоти из плеча того, кто оседлал Трефа. Сиреневая эссенция, невинно кружащаяся в воздухе, наподобие пыльцы с волшебной палочки феи, в мгновение ока обернулась кривыми когтями полосонувшими подвернувшуюся спину.

Гончая, похожая на воздушный смерч кружилась между демоническими созданиями, без труда обрывая их существование. Не теряя времени Треф перевернулся на живот и отпихнув ногой чье-то тяжелое тело, пополз прочь, стараясь не попасть в центр свалки. В нос били одуряюще сильные запахи загрязняющей водный поток помойки. На ор демонов наложилось глухое ворчание гончей, чье дымчатое тело было неуязвимо для когтей и клыков, лишь слегка нарушающих её контуры. Оторванная голова описав в воздухе замечательный кульбит приземлилась прямо перед Трефом, дразнясь вывалившимся языком.

— Хорошая попытка, — давя на уши прозвенел голос Протея. — И собачка хорошая….

Уже стоящий на ногах сыщик обернулся на его слова. Чуть светящиеся туманные очертания гончей виднелись среди трупов демонов. Наиболее реальными в тот момент выглядели желтоватые зубы, которыми она обгладывала плоть одного поверженного до костей, опершись на его грудь мощной лапой.

Треф попятился вперед спиной, но почувствовав что-то подозрительное быстро огляделся. Края моста исчезли! Стремилась куда-то вдаль, теряясь меж бесконечными рядами опор темная река. Всюду куда доставал глаз лежали горы отбросов с жужжащими над ними золотистыми мухами. И никаких признаков узкой дороги, по которой он сюда пришел. Гончая оторвав перепачканную кровью морду от своего ужасного пиршества посмотрела в сторону беспрестанно ворочающегося 'нечто', сейчас уже более походящего на облако мошкары.

— Какой чудный песик, — медленно, с издевкой проговорил Протей. Гончая зарычала низко пригнув голову и вытягиваясь в пространстве наподобие удара молнии, метнулась к демону. В тот же миг темнота выплюнула из себя огромное черное щупальце, которое подобно кнуту щелкнуло по призрачному псу. Удар здорово тряхнул землю под ногами и в ту же секунду Треф понял, что смотрит не на щупальце а на густую тень, словно бы разрезавшую слабо различимую землю. А в этой тени медленно кружатся остатки фиолетовой пыльцы…

— Знаешь, — обратился к Позвоночнику бывший генерал Преисподней. — Я на самом деле не хочу помогать тем кто тебя сюда заманил. И даже Ему я не желаю удачи. В другой раз я обязательно отпустил бы тебя.

'Он не мог меня переместить против моей воли. Это наваждение, ложь' — быстро думал Треф. — 'Против обманов хороши формулы основанные на мощи Источника Гемона. Плохо то, что я никогда всерьез не интересовался этой стороной магии'.

На ум пришло короткое заклинание. Элементарный 'светлячок', который даже дети умели делать. Если, конечно, их родители могли себе позволить побаловать чадо небольшим запасом магической энергии.

— Но сегодня я слишком голоден.

Земля под ногами Трефа вздыбилась, взорвалась — шелестящий вал задел его, кажется лишь самым своим краем, но тут же втянул в себя, швырнул в гудящий эпицентр, уносящийся куда-то ввысь. И тогда Позвоночник закричал, теряя обладание над собой, от того липкого ужаса, что обещал ему и его душе скорую гибель в пасти монстра. В зажмурившиеся глаза ударил болезненный яркий свет, идущий отовсюду сразу.

Выпад, даже приблизительную силу которого было сложно представить себе, прожег темноту морока и залил видимое пространство похожим на клетку светом. Казалось сам Гемон спустился в Крессим. Трефа снова бросило наземь, но теперь он не делал попыток встать, потрясенный развернувшейся панорамой. Там где только что был скрывающийся во мраке демон, сейчас плавали в белом мареве разрозненные черные точки, оставшиеся от трусливо втянувшейся в коллектор жидковатой массы.

— Именем Князя Теней и Магистрата! Демон Протей, вы задержаны за нападение на сотрудника Темной Канцелярии, а так же за свои военные преступления перед лицом Оси и Владык!