Последний бой

Стив Перри и Джон Декамп — Во плоти

Когда он перезагрузился, Боло Марк XXXIX, известный как Грей-Один-Четыре-Один, которого обычно называли “Грей”, понял, что ему плохо: оптические, слуховые и тактильные датчики работали только частично. Глубоко внутри ритмичный стук указывал на серьезную механическую неисправность, а система вентиляции включалась с нерегулярными интервалами. Если гироскопические лазеры были точны, он был перевернут и лежал на спине.

Внутренний мониторинг вышел из строя; не было ответа на запросы о состоянии оружия, не было отчета о саморемонте. В ИК и УФ было пусто; радио, доплеровский и радиолокационный датчики не работали, афферентные и эфферентные[30] проводники в основном закорочены. Сканирование памяти было работоспособным, но невероятно медленным.

Что произошло?

Он вспомнил битву на Мнанавамке против Драков…

— Грей, полей ту полку!

— Принято! — Грей выстрелил, и атакующий, тупой самонаводящийся пулемет, испарился под жестким градом его оружия…

Он вспомнил битву с дитцами и их танками-бритвами

— Всем подразделениям рассредоточиться! Приближаются! Рассеяться!

Противостояние на Милле против Аниша…

— Грей, ТСД?

— Левый двигатель выключен, гусеницы оплавлены, уровень защиты десять процентов, сэр…

В том последнем бою он получил серьезные повреждения, но был произведен ремонт, и он был восстановлен в полном рабочем режиме.

Как он дошел до такого плачевного состояния?

Он помнил, как отключился для перегрузки на Броневой комплекс Земли, где его должны были вывести из эксплуатации и поместить в хранилище инертного газа на высокоорбитальной площадке Боло Резерв — в консервационный блок. Он не должен был находиться там дольше десяти лет, максимум. Всегда начиналась еще одна, новая война.

После этого он ничего не помнил.

Хронометры были отключены, и он не мог даже приблизительно определить, как долго он был отключен. Что бы ни случилось, это, должно быть, было что-то серьезное. Возможно, электромагнитный взрыв вблизи орбитальных складов. Или сильный взрыв от грязной ядерной бомбы. Что бы это ни было, должно быть, это было невероятно мерзко — бросить его настолько сильно поврежденным, практически неработоспособным.

Он попытался напрячь зрение, увеличить питание оптики. Он определил, что находится внутри естественной пещеры, и она, должно быть, огромная. До потолка, усеянного сталактитами, довольно далеко. Он даже не мог оценить высоту пещеры, так как отсутствовали оптические решетки, а датчик расстояния не функционировал. То нечеткое изображение, которое у него было, было слишком тусклым и расплывчатым, чтобы от него был какой-то толк. Тусклый зеленый свет, исходивший от чего-то, похожего на биолюминесцентный гриб, никак не помогал.

Может, это быть ремонтное предприятие? Тогда где техники?

Он проверил обоняние. Молекулярный анализ определил, что на входе датчика был резкий, кисловатый запах, что-то органическое, но не распознаваемое. Это могло означать, что обонятельные воспоминания были повреждены или стерты, или же это могло означать, что он не сталкивался с таким запахом раньше. Не особо помогло.

Связь не устанавливалась ни с помощью электромагнитных устройств, ни с помощью лазерных лучей. Если поблизости и были техники, он не мог связаться с ними.

Он попробовал внешний громкоговоритель. — Это Боло Марк XXXIX, оперативный номер Грей-Один-Четыре-Один. Есть здесь кто-нибудь?

Его слуховые датчики уловили сигнал системы громкоговорителя. Он работал, но настолько слабо, что его было едва слышно. Слушатель, находящийся на расстоянии более пятидесяти метров, не услышит ничего.

Ответа не было, как ему показалось, очень долго. Очевидно, он был здесь один, где бы он ни находился.

Лучше посмотрю, работают ли еще какие-нибудь сервоприводы, смогу ли я снова встать на гусеницы и двигаться. Возможно, он и упал, но не вышел из строя. У него был свой долг, и он должен был попытаться.

Но прежде чем он успел включить питание и сдвинуться, появилось чудовище и склонилось над ним. Оно было гладким и блестящим, розовым, у него были большие шаровидные черные глаза и нечеткие черты лица: волосатый рот, полые ямочки вместо того, что, как он предположил, было ноздрями. Оно смотрело на него. Оно, должно быть, было огромным, раз заполнило все поле его зрения.

Включились реактивные системы защиты, и он почувствовал прилив энергии в своих схемах. Его главное орудие правого борта поднялось, развернулось и направилось в сторону угрозы…

Но то, что попало в поле его зрения не было безоткатной 60-мм пусковой установкой бесконечных повторителей, производительностью девятьсот семьдесят выстрелов обедненного урана в минуту, емкостью четыреста выстрелов на кассету, восемь стандартных кассет, эффективная дальность стрельбы до шести тысяч метров; нет, то, что он увидел, было… было…

Человеческой ладонью на конце человеческой руки!

Грей провел большую часть своего существования служа в Подразделении Самоходной Бронетехники. Но последние три назначения он провел поддерживая первую ударную группу солдат-людей. Он достаточно хорошо помнил, как они выглядели, эти файлы не были повреждены.

Что делает рука там, где должна быть пушка?

И розовый пришелец сказал:

— О, ты проснулся. И, вероятно, немного растерян. Не волнуйся, мы объясним тебе ситуацию.

Инопланетянин протянул руку и схватил его правобортную пушку — нет, он схватил его за руку! — и потянул, Грей почувствовал, что движется, почувствовал сильную дезориентацию, когда комната вокруг него сместилась, а точка отсчета изменилась. Он стоял прямо, хотя и не чувствовал своих гусениц. Он перевел оптический сканер вниз и увидел…

…человеческое тело, сидящее на обитом чем-то мягким столе, ноги болтались в нескольких сантиметрах над черным полированным полом.

Ой ой.

Странный сенсорный ввод просто ошеломлял. Подача энергии на его центральный компьютер была нестабильной, и он почувствовал, что вот-вот отключится, поскольку поврежденные цепи не могли обеспечить достаточную мощность. Гироскопы вышли из строя, и он начал раскачиваться.

Грей боролся за управление, пытался перенаправить энергию, чтобы основные системы не вышли из строя. Внутренний стук усилился, а неисправная выхлопная система боролась за то, чтобы обеспечить достаточный газообмен… Он не сразу понял ее назначение, но у него были встроенные знания о ее функциях. Она поставляла важнейший вид топлива. Чего?

Память возвращалась, с трудом: люди использовали такие газы для основных метаболических процессов, кислород и азот обеспечивали их биологические организмы необходимыми питательными веществами.

Будь он в полном порядке, он бы понял это за наносекунду. То, что ему потребовалось так много времени, чтобы осознать, было еще одним показателем того, насколько серьезно он был поврежден.

Он взял на себя ручное управление мехами, увеличил поток газов в свою систему и почувствовал, как его основной компьютер почти сразу перешел в более эффективный режим. Когда его организм стабилизировался, он вернул их в автоматический режим и снова сосредоточил свое внимание на инопланетянине.

— Это, должно быть, дезориентирует, — сказал инопланетянин. — Посиди минутку, и мы все объясним.

Еще до того, как инопланетянин начал инструктаж, Грей сформировал рабочую гипотезу, основанную на его ограниченном сенсорном восприятии. Это было немыслимо, совершенно дикая теория…

— Мы перенесли вашу сущность, ваш разум, так сказать, в это тело, — сказал инопланетянин.

Не такая уж и дикая эта теория, особенно после увиденного…

Он вспомнил любимое восклицание своего последнего командира в моменты сильного стресса, подумал, что оно уместно в данных обстоятельствах, и воспользовался им:

— Вот дерьмо!

— И мы полагаем, что ты задаешься вопросом, зачем мы поместили тебя сюда, — продолжал пришелец.

У Грея были некоторые проблемы с включением системы громкой связи, но в конце концов он справился с этим. — Да. А, — сказал он.

— Нам нужна, — сказал инопланетянин, — твоя помощь.

— Какова ситуация?

— Мы подверглись нападению со стороны вида, с которым у нас ранее не было контактов. Они материальны, как и ты, и…

— Погодите, — прервал его Грей. — Этим утверждением вы, по-видимому, подразумеваете, что вы не материальны.

— Верно.

— Мои чувства уже не те, что раньше, однако вы кажетесь мне твердым.

— Иллюзия. Моя внешность, это сооружение, стол, на котором вы сидите, — все это силовые поля, настроенные на то, чтобы создавать эффект присутствия для тебя. Мы… — он, казалось, подыскивал слово, — в вашем языке нет такого термина, но… энергетическая плазма подходит ближе всего. Эта форма — так мы выглядели до того, как стали такими, какие мы сейчас.

— Если вы можете контролировать энергетические поля до такой степени, какую помощь я могу вам предложить?

Инопланетянин пошевелился. — Это небольшая область, и чтобы поддерживать ее в таком состоянии требуется большая концентрация многих из нас. Мы можем легко манипулировать газами и немного жидкостями. С твердыми телами работать очень сложно. В нашем мире достаточно атмосферы, чтобы тебе было чем дышать, но за пределами этого защитного поля никто из нас не смог бы прикоснуться к твоему телу так, чтобы ты смог это ощутить.

— Понятно. Пожалуйста, продолжайте.

— Эти захватчики обладают способностью… закорачивать нашу сущность. Чтобы… убивать нас. Они так и делают.

— Почему?

— Мы не знаем. Они занимаются этим уже в течении нескольких единиц вашего времени. Более… пятидесяти… лет. Тысячи из нас перестали существовать.

— Как я сюда попал? И где это “здесь”?

Появилась звездная карта, простой голопроектор. Он не узнал ее.

— Ваш корабль вращался по орбите вокруг этого мира столько, сколько себя помнит наш вид. В конце концов, орбита нарушилась, и вы упали на землю.

— В конце концов… Можете ли вы сказать мне, сколько времени прошло с тех пор, как… У вас есть какой — нибудь способ узнать, сколько времени прошло с тех пор, как я был деактивирован?

— Записи о наших ранних годах отрывочны, поэтому мы можем только предполагать, — сказали ему. — Основываясь на радиоактивном распаде определенных веществ, в которые вы были заключены, мы можем определить возраст материала, но только с точностью до плюс — минус двух процентов.

— Достаточно точно. Так сколько же?

— По нашим меркам, четыре миллиона девятьсот шестьдесят шесть тысяч витков вокруг солнца.

Четыре миллиона лет?

Неудивительно, что звездные карты выглядели странно.

Дерьмо! Не похоже, что он столкнется с кем-то из своего старого подразделения.

— К сожалению, когда ваш… корабль приземлился, он был поврежден. Мы смогли спасти очень немногое, в основном только вашу биодуховную сущность. Когда пришло время создать для вас новый контейнер, у нас не хватило ресурсов, чтобы заменить оригинальный — наш мир беден тяжелыми металлами, — поэтому мы углубились в вашу сущность и обнаружили этот биологический контейнер на основе углерода в ваших воспоминаниях. Это было лучшее, что мы смогли придумать. — голос инопланетянина звучал извиняющимся тоном.

Они создали человеческое тело с нуля, вложили в него его разум и сожалели, что не могут сделать большего. Поразительно.

Почти так же поразительно, как плохо работало тело. Может быть, в их реконструкции были какие-то изъяны? Или человеческие чувства действительно настолько ограничены?

Остальная часть сводки не внушала оптимизма. Пришельцы — насекомоподобные существа с шестью конечностями, крупнее человека, облаченные в экзоскелеты — высадили три корабля на этой планете пятьдесят солнечных оборотов назад. Они построили под куполом колонию, напоминающую улей, и начали размножаться. В конце концов, они вступили в контакт с местными жителями. Инсектоиды поняли, что могут использовать их для получения энергии, и начали собирать их в магнитные бутылки для этой цели.

— Мы — телепаты, — сказал ему хозяин. — Мы чувствовали то же, что чувствовали наши… братья и сестры, когда их поглотили генераторы пришельцев. Мы пытались связаться с захватчиками, остановить их, но они не могут или не хотят отвечать.

— Понимаю.

— Пришельцы могут осознавать, а могут и не осознавать, что они делают. Но те из нас, кого они захватили и использовали, погибают в страшных мучениях. Это все равно, что… — он подыскивал слова, мысли, которые передали бы его смысл, — …это все равно, что сгореть заживо.

— И ты хочешь, чтобы я остановил их? В одиночку? В таком теле?

— Да.

Грей почувствовал, как его “лицо” исказилось в гримасе. Он вспомнил, что это называлось улыбкой.

— А кто вы? Почему я должен вам помогать?

— Мы считаем, что мы — коренные жители этого мира, — сказало существо. — Хотя мы точно не уверены. У нас есть твой командный пароль “ноль дельта четыре”, и мы, таким образом, взяли на себя роль твоего командира роты.

— Вы почерпнули пароль из моей памяти, — сказал Грей.

— Верно, — сказал инопланетянин. — Но ты должен решить, помогать нам или нет. Мы не можем заставить разумное существо оказаться в ситуации, которая может его убить.

Грей задумался над этим. Если это “привидение” говорило правду, то инсектоиды были агрессивным видом, и именно для борьбы с ними, по сути, и были созданы Боло. Применение силы одной группой против другой было смертельным грехом. Как правило, существа, которые нападали на мирную группу первыми, были неправы. Все остальное было предметом переговоров.

— Хорошо, — сказал Грей. — При условии предоставления данных, которые не противоречат вашему рассказу, я помогу вам. Можете ли вы снабдить меня оружием, картами, или любой другой поддержкой?

— Мы поговорим об этом после того, как вы отдохнете. Вашему новому телу требуется состояние, известное как “сон”, для поддержания физической и психической стабильности. Процесс пробуждения истощил ресурсы вашего организма до такой степени, что ему необходим период отдыха…

— Да, я понимаю. Мое шасси чувствует себя так, словно выдержало восьмимегатонный ядерный заряд.

Он снова лег на стол.

Лейтенант Браунинг соорудила рядом с собой рециркуляционный душ МА-179, использовав его объем и брезент для уединения. Многие женщины-солдаты делали так, когда принимали душ после боя. Она сказала ему, что это разумный поступок, когда уровень мужского тестостерона зашкаливает.

— Ты сегодня хорошо дрался, Грей, — сказала она, раздеваясь.

— Спасибо, Браунинг, ты тоже. — он наблюдал, как остальная одежда спадает с тела, которое, как он однажды слышал, рядовой Ньют назвал “идеальной женской фигурой”. Его всегда интересовали человеческие формы, с их мягкой уязвимостью и таинственными функциями. Но на этот раз все было по-другому. В его оружейных системах зажужжали сервоприводы и…

Грей резко проснулся. Его передняя нижняя ракетная установка была заряжена и полностью выдвинута ища цель…

Он с удивлением оглядел себя. Это была не ракетная установка, а странная трубка из плоти, которая торчала прямо из его человеческого тела.

Пенис — вот как это называлось в записях, хотя у его приятелей-людей были десятки других названий для этой штуки. А этот мягкий мешочек под ним, который безумно болит, должно быть, яички.

Но почему он в рабочем режиме?

Из того, что они сохранили от прежнего Грея, этим существам удалось соорудить кое-какое оружие, подходящее для его нынешнего облика, хотя и немного.

— Большая часть металла разрушилась настолько, что стала бесполезной, — сказал хозяин. — Радиация, экстремальные температуры…

— У вас есть имя? — спросил Грей.

— Если вы обращаетесь к одному, вы обращаетесь ко всем.

— Может быть, и так, но мне нужна точка отсчета. Хорошо, тогда я буду называть тебя “Хэл”, если ты не против.

— “Хэл”?

— Старая шутка среди Боло.

— Как пожелаешь.

— Отлично. Послушай, Хэл, то, что ты придумал — судя по моей памяти — это просто карабин с зарядами взрывчатого типа, пистолет, использующий ту же энергию, и нож для выживания.

— И?

— Они могут уничтожить “жучка” — в смысле пришельца, — но я сомневаюсь, что они хотя бы поцарапают краску на корабле или нанесут большой ущерб куполу.

— И?

— Сколько, ты сказал, там их было?

— Девятьсот шестнадцать.

Грей покачал головой, к чему уже начал привыкать.

— Один Боло в… сильно сокращенном варианте против девятисот инопланетян.

— Девятисот шестнадцати, — сказал Хэл.

— Отлично. Полейте дохлого таракана дихлофосом.

— Извините?

— Не бери в голову. Я хочу сказать, что у меня мало шансов победить такое количество противников, учитывая имеющиеся инструменты.

— Нам жаль, что мы не можем предоставить тебе больше, — сказал Хэл. — Наш мир очень беден тяжелыми металлами. Найти, выкопать и обработать их было бы чрезвычайно сложно.

— Почему вы сделали этот старинный дробовик? Почему нельзя было использовать металл для лазеров?

— Взрывчатка — это просто, электронные схемы — сложнее, — сказал Хэл.

— Если взрывчатка — это просто, как насчет того, чтобы сделать мне немного Д-9 и какой-нибудь детонатор? Килограммов пять-шесть.

— Мы можем это сделать, — сказал Хэл. — С трудом.

Грей почувствовал, как у него перехватило дыхание. Это называлось “вздох”.

— Что ж, думаю, мне придется позаимствовать кое-что у жуков.

С пистолетом в руке Грей спрятался за камнем. Там было много камней; он находился в глубокой долине, прорезанной ледниками, полной валунов разного размера. Несмотря на свой негостеприимный вид, поверхность планеты все еще была способна поддерживать человеческую жизнь, хотя и была холодной, особенно для человека без одежды.

Очень холодно. Он не протянет здесь без защиты больше нескольких часов. Это было первоочередной задачей, в противном случае он проводил бы время в пещере Хэла — месте, не слишком подходящем для ведения военных действий.

Только что сгустились сумерки, луна только-только взошла. Грей заметил тонкие растения в редких углублениях почвы. В трех метрах от него в слабом свете поблескивало небольшое строение из оплавленного гранита без окон. Рядом с ним в кору планеты глубоко уходило круглое отверстие диаметром в метр, облицованное медью.

Хэл предположил, что отверстие может быть чем-то вроде устройства связи с направленным лучом.

— Мы не считаем это целесообразным, — сказал Хэл. — У тебя нормальная координация, но твое тело все еще слабое. Тебе следует потратить хотя бы один лунный цикл на физические упражнения, чтобы оптимизировать свою силу.

Грей повернулся к инопланетянину. В обычном режиме он выглядел как волна тепла, смутная складка в атмосфере.

— Это избавило бы нас от многих будущих проблем, — сказал он. — Конечно, если сработает.

— Мои братья и сестры говорят, что корабль приближается.

Минутой позже серый объект, похожий на нечто среднее между яйцом и вертолетом без лопастей, пролетел низко над скалистыми пиками в дальнем конце долины. Грей оценил его скорость более чем в двести пятьдесят километров в час. Он забился поглубже в тень скалы, пистолет скользил по коже ладони. Его система перешла в органический эквивалент состояния полной боевой готовности, и он вздрогнул от ощущения, которое было ему знакомо лишь наполовину.

— Что ж, по крайней мере, мы будем знать, подходит ли наш имплантат языка захватчиков…

— Не сейчас, — сказал Грей. Он выглянул из-за края своего укрытия.

Инопланетный корабль завис над плоской площадкой в десяти метрах от строения. Пока он наблюдал, из борта корабля выдвинулся тонкий металлический треножник. Корабль приземлился. Мгновение спустя люк распахнулся, и один из инсектоидов вышел наружу и спустился по треноге.

Это было симметричное двуногое существо ростом в полтора метра с четырьмя руками. Голова в прозрачном сферическом шлеме напоминала богомола с обезьяноподобным ртом. Другие детали были скрыты под тяжелым скафандром.

Грей отошел от скалы и направил пистолет на существо.

— Не двигайся, — сказал он на языке, который, как он надеялся, был языком насекомых.

Инопланетянин застыл на полпути, открыв рот и обнажив острые черные зубы.

— Отстегни ремень. Медленно и очень осторожно.

Существо подчинилось. Широкий пояс, подсумок и что-то похожее на ручное оружие, лязгнуло о каменистую почву.

Грей почувствовал, как по его телу пробежала дрожь. Холод, вот и все. Непривычное ощущение, одно из многих. Он не мог бояться.

— Кто ты, , такой? Какого тебе надо? — голос насекомого доносился из решетки в груди его костюма. Часть перевода, по-видимому, была приблизительно воспроизведена имплантатом Хэла. Грей достаточно хорошо уловил суть.

— На этой планете есть разумные существа, которых уничтожают ваши люди… — сказал Грей.

— Здесь нет местной <фауны>, — сказал инопланетянин. — Кроме тебя. Откуда ты <произошел>?

— У меня оружие, значит я задаю вопросы. Ты ошибаешься насчет местной жизни. Эти… вихри, которые ты собираешь.

— Ты ошибаешься, пришелец. Это всего лишь <источники плазмы>.

— Почему ты здесь? Этот мир бесплоден, в нем мало полезных ископаемых.

— Не твое дело, ты, двурукий <калека>.

Грей направил пистолет так, чтобы он был направлен в левый глаз жука.

— Что-то в почве, — поспешно сказал инопланетянин. — Мы не можем хорошо размножаться на большинстве планет, но пища, которую мы выращиваем в этом месте, позволяет нам <трахаться> как <ксорты>. — Он замолчал. — <Калека>, мой <стоящий выше меня> слушает по <радио в костюме>. Он хочет поговорить с тобой.

— Продолжай.

Новый голос был более высокого тона.

— Почему ты обратился к этому <дрону>?

— Чтобы остановить убийство существ в этом мире.

— <Дерьмо собачье>, — произнес второй голос.

— Извини, Грей, — внезапно сказал Хэл. — Я думаю, как же это слово… приближаются?

Грей нырнул в укрытие за своей скалой.

От обломков все еще поднимался дым.

— У вас нет ранений, угрожающих жизни, но ваша кожа ободрана и несколько повреждена в результате вашей тактики уклонения, — сказал Хэл.

— Неужели? — Грей осмотрел карабин и вставил в него обойму с тридцатью патронами. Сарказм теперь имел для него большее значение, чем когда-то.

— Это правда, — сказал Хэл. — Более того, если предыдущая конфронтация была неразумной, то предстоящая — еще менее разумна. По словам наших братьев и сестер, на борту авианосца семь инсектоидов, и все они вооружены.

Грей махнул рукой в сторону кусков металла и влажных фрагментов изуродованного тела насекомого. — Мне все еще нужно что-то надеть, а там не осталось даже прикрыть крысу. Он пожал плечами.

— Разве это не то, чего ты хотел от меня — сражаться с инопланетянами?

— Мы хотели, чтобы ты был лучше подготовлен.

— Вот я и готовлюсь. — он осмотрел еще одну обойму и положил ее так, чтобы до нее было легко дотянуться. — Одежда, оружие — я даже не могу представить, как я буду это делать, пока у меня не будет этих предметов. Он осмотрел третью обойму и положил ее обратно в сумку. — Где они сейчас?

— В полукилометре отсюда, выше по руслу высохшей реки.

— Принято.

Пока он наблюдал, сигарообразное судно поднялось из речного русла и спикировало, чтобы приземлиться рядом с обломками первого корабля. Люк в середине распахнулся, и на землю спрыгнули три инсектоида. Быстро двигаясь, они рассыпались веером вокруг корабля. К ним присоединился четвертый и направился к обломкам.

Когда они отошли на достаточное расстояние от корабля, Грей начал целится и стрелять, четыре раза, так быстро, как только мог. Трое инопланетян упали, сбитые с ног силой пуль. Четвертый нырнул в укрытие за камень, из дыры в его костюме валил пар.

Пятый шагнул в открытый люк, неся на плече что-то похожее на кусок печной трубы. Не обращая внимания на выстрелы в спину, он направил это на Грея.

Грей тщательно прицелился и выстрелил прямо в центр печной трубы. Эти глаза были никудышными по сравнению с датчиками, к которым он привык, и пистолет постоянно дергался, удерживать прицел на месте было невозможно, но это было то, с чем ему приходилось работать.

Его удача была выше его мастерства.

Раздался оглушительный взрыв, и корабль опрокинулся на бок, извергая пламя. Мгновение спустя все это взорвалось, подняв столб пламени на тридцать метров в небо.

Вот тебе и попытка сохранить корабль.

Грей спрятался за своим валуном, а вокруг него посыпались обломки скал и обломки корабля.

— Впечатляет, — сказал Хэл.

От скафандров первых трех солдат осталось ровно столько материала, чтобы Грей смог сошнуровать из него функциональную одежду. Материал был мягким и утепленным полыми волокнами, и Грей впервые с тех пор, как проснулся, узнал, каково это — быть в тепле.

Четвертый солдат лежал в своем укрытии, засунув палец в дырку от пули в костюме. Это был бесполезный жест: он умер от полученных ран прежде, чем Грей смог добраться до него. Грей нашел набор для ремонта в одном из подсумков насекомого и починил костюм. После того, как он отстирал с костюма желтоватую запекшуюся кровь, он примерил его. В нем было много лишнего, включая рукава для дополнительных рук, но он мог его носить.

Вернувшись в пещеру, Хэл сумел накачать в баллон нормальный воздух. Вещество, которым дышали инсектоиды, содержало мало кислорода и много диоксида серы.

Неповрежденного оружия не нашлось. Взорвавшийся корабль уничтожил его начисто.

Пару дней спустя Грей в последний раз побывал на месте крушения, чтобы посмотреть, не оставили ли инсектоиды чего-нибудь после себя, когда забирали флаеры. Кроме нескольких больших кусков обугленного пенопласта от корпусов, там почти ничего не осталось. Несколько кусочков металла и моток изолированного провода размером с мяч для софтбола — вот и все, что он смог найти.

В свободное время он укреплял свое тело, бегая, поднимая камни и тяжелые куски льда.

Но одного укрепления его тела было недостаточно.

Его длинноволновые передатчики были полны бессвязных криков умирающих Боло. Корабли Анишей выслеживали их одного за другим и наводили на них свои огромные лазеры с солнечным питанием. Тысячи людей кричали и вспыхивали, когда перегорали щиты их бункеров и крепостей.

С оплавленными гусеницами и сгоревшим левым двигателем Грей сидел на склоне холма и наблюдал, как приближаются вражеские корабли. Резервный флот все еще мог переломить ситуацию, но они опаздывали на несколько дней, и он опасался, что они попали в засаду, устроенную остатками флота Аниша.

— Грей. Ты спишь. — из коммуникатора доносился голос лейтенанта Браунинг.

— Вы ошибаетесь, лейтенант. Боло не спят.

— Грей, ты спишь и видишь сны, — сказала Браунинг. — Ты должен проснуться, прежде чем…

— Боло могут находиться в трех состояниях: выключено, включено и в режиме ожидания. Я не вижу снов.

На другой частоте последний крик, заглушенный статическими помехами, возвестил о смерти еще одного человека.

Ее голос стал настойчивее: — Послушай меня, Грей, ты больше не Боло — ты мужчина, и ты спишь. Ты должен проснуться, прежде чем…

Корабль остановился над головой, и луч нашел его.

— Прежде чем что? — спросил он. — Прежде чем я умру? Все Боло рано или поздно умирают.

— Нет! Нет! Ты не понимаешь! Ты должен проснуться до того, как…

Грей проснулся весь в поту и резко сел на своей койке. Его пульс был на пределе, и он хватал ртом воздух. Военный флот спас их. Флот прибыл как раз перед тем, как его броня полностью прогорела и он потерял все свое снаряжение…

Он прогнал сон из головы и с силой потер лицо. Постепенно его тело отреагировало и начало приходить в норму.

Но, как он ни старался, он не мог снова заснуть. Хэл заставил поток воды течь через пещеру рядом с его плитой. Он встал, вылил свои жидкие отходы в дальнюю часть ручья, затем пошел вверх по течению и напился. Казалось, это было врожденное знание, заставляющее делать это именно таким образом.

Когда он отодвинул в сторону кусты и выглянул наружу, было еще темно. Было слишком рано для физических упражнений. Хэл наконец признал, что его соплеменники позволили себе одно физическое усовершенствование, когда строили его. Они жестко закодировали его долговременную память в избыточные последовательности ДНК небольшого числа клеток мозга. Результатом стала яркая, как фотография, и абсолютно полная информация из его компьютерных банков памяти. Они дали ему ключевую фразу, с помощью которой он мог получить к ним доступ. Практически все, что когда-либо случалось с ним в качестве танка Боло, было там. Ему нужно было только вспомнить это. Пришло время применить этот талант на практике.

Интегрировать данные из памяти танка во что-то полезное для человека было непросто. Ему пришлось отбросить гигабайты информации как не имеющие отношения ни к чему, кроме брони и Хеллбора. По сути, его инструкторы ожидали, что он будет выполнять приказы людей и импровизировать при помощи грубой силы и огневой мощи. Тем не менее, он был одним из старейших выживших Боло Марк XXXIX и в ходе своих многочисленных сражений научился некоторым тонкостям. Правило было простым: если у тебя меньше вооружения или ты серьезно поврежден, то ты должен каким-то образом действовать так, чтобы враг не узнал о тебе.

По сути, приходится прятаться.

Что ж, это исключено. Я уже убил более одной десятой процента из них, так что можешь не сомневаться, они знают, что я здесь.

Его мысли невольно обратились к лейтенанту Браунинг…

— Доброе утро, Грей. — теперь, когда Грей к нему привык, Хэл редко беспокоился о своей физической форме. — Если позволишь прервать твои размышления, я хотел бы тебе кое-что показать. — на столе рядом с ним появилась миска с какой-то бледно-белой кашей. — После того, как ты поешь, конечно.

Грей попробовал кашицу ртом и пальцами. Она была почти безвкусной, но, поскольку он никогда не ел ничего другого, ему не с чем было это сравнить. Без сомнения, его организм наслаждался ею.

После этого он смыл остатки со своей короткой бороды и повернулся лицом к мерцающему свету, который плавал рядом с кроватью. — Я готов.

Перед ним появилась яркая точка света, и голос произнес:

— Следуй за мной.

Существо вело его по запутанному лабиринту пещер. Иногда зеленые водоросли давали мягкое освещение, а иногда его освещало только мерцание Хэла. После почти часа карабканья по камням и ударов головой о низкие потолки, путь закончился в огромном помещении. В центре, в метре от гладкого плоского пола, что-то светилось; что-то, что цеплялось за его внутреннюю сущность.

Это была крошечная вселенная. Только взглянув на нее краешком глаза, он смог увидеть ее всю, но то, что он смог увидеть, было прекрасно, до такой степени, о которой он и не подозревал. Газовые облака и кружащиеся галактики в цветах, которые будоражили воображение…

— Но… Как?

— Возможно, тебе будет лучше видно, если ты закроешь глаза, — сказал Хэл.

Он закрыл их и, будь он проклят, если каким-то образом не оказался… внутри этой штуки.

…Галактики, солнца в кажущейся бесконечности, планеты, и крошечные существа, которые строят замысловатые города из выдувного стекла и драгоценных камней…

— Нам потребовалось четыреста тысяч планетарных циклов, чтобы построить это. Это всего лишь модель. Возможно, еще через миллион циклов мы сможем создать полномасштабную.

Грей открыл глаза и неохотно отошел. Он повернулся спиной к маленькой вселенной и зашагал обратно по пещере. — Как красиво, — прошептал он. На планетах были даже крошечные существа… города… цивилизации…

Должно быть, он сказал это вслух.

— Что-то вроде… квантовых бактерий, — сказал Хэл. — Тем не менее, мы признаем свою ответственность за них. Разумные силы готовы присматривать за ними и защищать их. Вы могли бы назвать их “ангелами”.

Грей почувствовал что-то, легкое прикосновение к своему разуму.

— Если мы умрем, эта модель умрет вместе с нами, а большая модель, которую мы когда-нибудь построим, никогда не появится на свет. Мысль о том, что мы, возможно, никогда не достигнем своей цели, глубоко тревожит нас. Как солдат, ты должен знать, каково это — никогда не стать тем, кем ты можешь быть. Вот почему мы хотим выжить, Грей. Чтобы творить.

Корабль Анишей бесшумно подплыл к нему, завис, и смертоносный лазер нашел его…

— Ты должен проснуться, Грей. Ты должен проснуться, прежде чем…

С огромным усилием он вырвался из объятий сна. Вынырнул из него.

Так больше не могло продолжаться. Сны съедали его заживо.

Была глубокая ночь, но он больше не мог заснуть.

Медленно, неохотно он подключился к своей памяти и начал искать лейтенанта Браунинг.

— Что бы ты делал, если бы больше не было войн? — она использовала одну из его отражающих поверхностей в качестве зеркала и расчесывала свои короткие каштановые волосы.

— Не знаю, — сказал Грей. — Полагаю, меня отключили бы и отправили на слом. А что бы делали вы?

— Я бы вернулась на Землю — ты же знаешь, откуда я на самом деле родом, — встретилась бы с каким-нибудь милым мужчиной и завела бы настоящий дом. Я бы спала ночью в постели, а не в какой-нибудь грязной дыре, и у меня был бы мужчина, который любил бы меня, делил со мной жизнь и занимался со мной любовью. — она сделала паузу и улыбнулась, — у меня были бы дети, и впервые в моей fucking жизни у меня был бы шанс стать счастливой.

— Тогда я надеюсь, что это будет последняя война, — сказал Грей, имея ввиду именно то, что сказал.

Она отбросила щетку и с грустью посмотрела на его передний оптический датчик. — Они обманули тебя. Ты самое доброе и заботливое создание, которое я когда — либо встречала, и я бы вышла за тебя замуж, если бы ты был мужчиной. Но ты никогда не сможешь стать мужчиной — и никогда не обретешь ни покоя, ни счастья. У тебя должно быть лучшее будущее.

— Я счастлив, когда вы разговариваете со мной, — сказал Грей, и это тоже было правдой.

Он прервал воспоминания и углубился в изучение отношений.

В конце концов, она перестала ездить на R&R[31]. Вместо этого она решила проводить со мной все свое свободное время, гуляя или просто лежа в моей тени, доверяя свои надежды и мечты. Это было… непохоже ни на что, что он когда-либо делал.

Потом пришли Аниши.

О той ситуации он почти ничего не помнил. У него сгорело так много датчиков, и он испытывал такую сильную боль, что ничего не мог разобрать. У него было яркое воспоминание о наземных войсках, приближавшихся к нему, а затем он был отключен…

Когда его восстановили и снова подключили к сети, в его роту был назначен еще один Боло. Когда он спросил о лейтенанте Браунинг, ему сказали, что она уволилась и уехала домой. Он подумал, что она могла бы ему написать — иногда человеческие ветераны так поступали с Боло. Но больше он ничего о ней не слышал. В глубине души он надеялся, что она обрела счастье, к которому стремилась.

Но это не объясняло его сон.

Лазер Анишей нашел его, и он почувствовал, как керамическая броня превращается в пар, сантиметр за сантиметром. — Значит, я должен умереть. Чего я не понимаю?

— Грей, — теперь в ее голосе звучало отчаяние, — Грей, мой самый верный друг, ты должен проснуться, пока я не умерла…

Он отчаянно пытался проснуться, но на этот раз сон не отпускал его. Он не мог убежать, и это было хуже всего, что с ним могли сделать Аниши, когда преследующее его воспоминание заключило его в свои холодные объятия. Воспоминание было в нем, ясное как зрение, четче любого сна. Правда.

— Мой монитор показывает, что вы умираете.

— Браунинг! Ты нарушила радиомолчание. Отключись! Они найдут тебя!

— Я знаю, но я не могла позволить себе умереть, не сказав ничего. Я люблю тебя, ты, большой тупой сукин сын! Я люблю тебя…

Это были ее последние слова.

Каждый удар камня соскабливал крошечный кусочек металла. Грей поднял маленькую деталь и, прищурившись, посмотрел на нее. Практически достаточно. Он осторожно продолжил свою работу.

— Ты выглядишь… беспокойным… этим утром, — сказал Хэл.

— Нет проблем. Я готов. Пожалуйста, достань мне карту купола. — он снова посмотрел на металлическую деталь, затем вставил ее обратно в механизм почищенного карабина.

— В тебе что-то есть… что-то темное. Мы бы предпочли, чтобы ты подождал, пока не успокоишься.

— Это все спокойствие, на которое я способен. Мне нужна карта, немедленно.

Он закончил собирать пистолет и вставил обойму на место.

— Что ты сделал с пистолетом?

— Я кое-что запомнил из своих записей по истории оружия. Если спусковой крючок в этой штуке слишком износится, его работа изменится…

Грей поднял пистолет, нажал на спусковой крючок и удерживал его нажатым.

Тридцать металлических пуль с визгом разлетелись по пещере, рикошетируя от стены к стене, отчего у него зазвенело в ушах.

— Это выглядит очень… эффективно, — сказал Хэл.

Грей отложил пистолет и начал возиться с костюмом, подсоединяя провода к источнику питания и проталкивая их через маленькое отверстие, которое он продел в поясе. — Карта?

— Мы создадим ее. — Хэл исчез.

Память была искажена, но теперь он смог вспомнить бóльшую часть того, что произошло на самом деле. Смерть Браунинг свела его с ума, что крайне редко случалось с Боло. Он чуть не убил спасательную команду, прежде чем они смогли привести его в чувство. Пытаясь спасти его, пока он находился в ремонтном доке, они стерли из его памяти последние мгновения Анишской войны, а затем солгали ему. Они смутили его разум и солгали ему, чтобы он даже не смог почтить ее память скорбью! Но, должно быть, в стертых ячейках памяти остался какой-то остаточный заряд, потому что он помнил.

Он вспомнил…

Хэл вернулся, и на полу перед ним появилась карта.

— Извините, что так долго. Еще один из нас умер, и нам нужно время, чтобы прийти в себя.

— Возможно поздно говорить об этом, но я собираюсь поставить условие к своей попытке спасти вас, — сказал Грей.

— Условие?

Грей рассказал ему историю.

— В итоге никто из моей роты не выжил и не обрел счастье. Ни лейтенант Браунинг, никто.

— Мы думали, что война была справедливой, но Аниши тоже так думали. Если я спасу вас, вы должны будете сделать, чтобы вселенная, которую вы создадите, была полна счастья. Ее создания всегда должны находить цели в жизни и совершенствоваться. Не должно быть ни лжи, ни предательства.

— И особенно, никакой войны.

— Это не сработает, Грей. Чтобы добро было признано, должны случаться плохие вещи. Счастье, за которое ничего не платят, пустое…

— Нет. Любовь может быть гораздо более сильной движущей силой, чем страх. Загляни в мои мысли, и ты поймешь.

На мгновение возникла пронзительная головная боль, затем наступила тишина.

— Я… вижу. — голос Хэла звучал отстраненно. — Ты веришь, что любовь может быть сильнее даже страха смерти.

— Да. У вас есть сила стать богами. На этот раз сделайте все правильно.

Последовала долгая пауза. Грей не мог сказать, как долго это продолжалось.

— Мы обдумаем то, что ты сказал.

Это было лучшее, на что он мог надеяться. Лучше, чем ничего.

Тысячи братьев и сестер Хэла собрались снаружи купола, их сущность превращала в хаос инсектоидов, радары и световые УФ датчики. Грей залег вне периметра и ждал, пока Хэл и его братья и сестры сосчитают охранников. С этой стороны купола их было всего четверо. Враг явно уже догадался, что что-то происходит, но не считал это большой проблемой.

Купол располагался в двадцати километрах от места его перестрелки с пришельцами, в той же ледниковой долине. Он был всего сорок метров в высоту и полкилометра в поперечнике. Вокруг основания были густо разбросаны валуны, которые, несомненно, были отброшены в сторону при строительстве. Имея хорошие укрытия и с такой небольшой охраной, Грей без труда добрался до основания купола.

Грей прикрепил взрывчатку к гладкому черному пластику стены купола и пальцами придал ей форму. Согласно карте, энергостанция находилась в сорока пяти метрах от него. Действуя так быстро, как только мог, он вставил взрыватель и подсоединил его к концу катушки с проводом. На катушке было не так уж много провода, возможно, ему придется убегать, чтобы спастись.

Он отступил от взрывчатки, осторожно размотал проволоку.

Огромный камень послужил ему укрытием. Он присел за ним спиной и подсоединил один из проводов от катушки к одному из двух, торчащих из нашивки на его костюме. Затем он переключил свою систему на режим полной боевой готовности и соединил два других.

Раздался приятный ХЛОПÓК! такой громкий, что у него заболели уши, даже несмотря на то, что он сидел за камнем. Мимо пролетели обломки. До него донесся запах тухлых яиц.

Когда все стихло, он рискнул выглянуть.

Конструкция, по-видимому, была сделана из высокопрочного пластика, который был тонким, но прочным. Под действием перегрузки от взрыва он разбился, как безопасное стекло. Примерно треть купола обрушилась.

Но у него не было времени восхищаться своей работой. Трое из четырех охранников были примерно в сорока метрах от него и быстро приближались.

Короткими очередями он уложил двоих, а третий бросился в укрытие. Грей выпустил в него оставшуюся обойму и попал ему высоко в грудь, отбросив в сторону как раз к выступу, до которого существо пыталось дотянуться.

Пока он менял обойму, красное пятно ударилось о камень рядом с ним и начало дымиться. А потом оно метнулось к нему.

Времени на раздумья не было. Он нырнул головой вперед в просвет, перекатился и побежал к отверстию в куполе, лишние рукава костюма развевались вокруг него, за ним тянулся крепко схваченный провод.

Только он добрался до отверстия, как что-то ужалило его в левое бедро с внешней стороны.

Времени беспокоиться об этом не было; он опустил забрало и прыгнул в дыру.

Двадцать или тридцать насекомых лежали, разбросанные по разрушенным фрагментам купола, и издалека до него доносились крики агонии, когда внутрь проникал густой кислород. Похожие на пчелиные соты структуры тянулись ровными рядами к центру, и он увидел молодых существ, корчащихся внутри желтого полупрозрачного материала.

Извините.

Энергостанция возвышалась прямо перед ним. Стальной цилиндр пяти метров в поперечнике возвышался почти до самого верха купола, его основание представляло собой шестиметровую квадратную коробку, ощетинившуюся трубами, кабельными соединениями, счетчиками и другими предметами, которые он не мог определить.

Грей смотрел на станцию ровно столько, чтобы убедиться, что это такое, затем спрятался за грудой обломков. Мгновение спустя в дыре показалась часть шлема четвертого охранника.

Грей выпустил в насекомое полдюжины пуль. Охранник разлетелся вдребезги.

Он был в безопасности. Поблизости от него не осталось ни одного видимого противника. Несомненно, на другой стороне купола были и другие солдаты, но он опередил их.

Внутри его костюма воняло, а нога работала неправильно. Вражеский лазер оторвал кусок мышцы бедра и оставил двойную дыру в костюме. К счастью, лазер довольно хорошо прижег рану, но у него не осталось достаточного количества заплаток, чтобы починить костюм. К задней части шлема шел воздуховод, он включил его и дал воздуху очистить шлем. Он расходовал воздух с пугающей скоростью, но, черт возьми, подумал он.

Он мне больше не понадобится.

— Мне не хотелось бы упоминать об этом, — прозвучал в его голове голос Хэла, — но треть пришельцев все еще живы, и сто семнадцать из них пытаются подготовить космический корабль к запуску.

Грей пробрался сквозь завалы и, прихрамывая, добрался до основания энергостанции. Одна пластина была свободна от кабелей и прочего хлама, а головки заклепок через каждые два дюйма свидетельствовали о высоком давлении. Это была странная смесь технологий, электронных и механических. Но, с другой стороны, и его собственные технологии были странными.

Он потянулся к сумке со взрывчаткой.

Этого добра было предостаточно, поэтому он разложил ее вокруг пульта управления, а также на заклепанной пластине, а то, что осталось, засунул в пару мест, где кабели соединялись с коробкой. Затем он установил детонаторы и взглянул на моток провода.

С катушки свисал только один трехметровый отрезок, остальное зацепилось за камни и оторвалось во время его отчаянного бега к отверстию в куполе.

Три метра. Маловато.

Он скрутил провод вдвое, пополам, и начал подсоединять детонаторы параллельно.

Хэл осознал, что тот делает.

— Ты должен прекратить свою деятельность и уйти. Мы не можем просить разумное существо совершить самоубийство.

— Это не твой выбор, Хэл. — Грей сделал последний оборот на последнем детонаторе и прислонился к плите. Его нога пульсировала словно от ярости. Оставалось еще десять сантиметров проволоки.

Он только начинал привыкать быть человеком, только начинал извлекать знания, которые были заперты в его памяти. Так много еще предстояло исследовать…

Но где-то внутри него Браунинг все еще кричала, и все разумные люди Вселенной все еще были погребены под бременем стремления к чему-то, чего большинство из них никогда не найдет. Если он побежит, то, возможно, выживет. Но если он соединит эти два маленьких проводка, выживет народ Хэла, и следующая вселенная, которую они смогут создать, может быть станет раем…

— Браунинг? — прошептал он. — Я тоже тебя люблю.

Он улыбнулся и соединил провода.