Последний бой

Роберт Гринбергер — Воспоминания Эрин

Боже, мне ужасно нужно пописать. У меня ни за что не будет времени, прежде чем они доберутся до меня. До окончания моей работы еще много часов, и я борюсь со временем. Нет, у меня нет времени на мелочи жизни — или на то, что необходимо.

Странно, о чем думаешь, когда смотришь на закат своей жизни. Я имею в виду, что прошло всего несколько часов, но я обдумала все, начиная с того, как в последний раз ела “махи-махи”, и заканчивая тем, как впервые поцеловала парня. Воспоминания переполняют мой разум, вытесняя из него то затруднительное положение, в котором я нахожусь. Может быть, это защитный механизм, может быть, я просто схожу с ума. В конце концов, последние пятнадцать минут я ползла на животе, цепляясь за трубопроводы, люки и прочие препятствия, в попытке добраться до центрального процессора. Тем временем, трансляции, которые я подслушиваю, свидетельствуют о растущем беспокойстве моих коллег. Я их не виню. В конце концов, если у меня ничего не получится, я буду нести ответственность за первый акт предательства совершенный Боло.

Посмотрим… На этом перекрестке налево и спустится еще на двенадцать метров, прежде чем я доберусь до основных путей. Между мной и этим местом примерно семь лазерных защитных полей и пароль, который невозможно дешифровать.

Ничто из этого меня не беспокоит. Мне не дает покоя мысль о том, что я намочу свой толстый комбинезон.

Интересно, что думает Хоук о моих действиях. Черт, интересно, думает ли Хоук вообще?

Огнеупорная ткань, обмотанная вокруг моей левой руки, отлично справляется с работой, сбивая с толку датчики движения и противокражные устройства. Если бы у меня ее было достаточно, я бы замоталась вся в эту чертову штуку, и мне было бы легче. Но эта полоска — все, что я смогла найти, и она не входит в стандартное оснащение. На самом деле, с каждой новой моделью эти Боло становятся все менее и менее гостеприимными для людей-хозяев. И мы проектируем эти чертовы штуки. Я соглашусь с тем, что люди не нужны в операциях Боло со времен Марк XX модель B, знаменитого “Потрясающего”, но все же, я думаю, разработчики должны помнить, что Командование Земли остается непоколебимым в своем убеждении, что все Боло должны сопровождаться людьми-наблюдателями во время маневров и военных операций. Я полностью согласна с этим мнением, особенно после моего недавнего опыта; Боло нуждаются в человеческой проницательности, в чем-то, что никогда не получится запрограммировать в их CPU[19]. Я знаю, были разговоры о том, что человеческий мозг можно подключить к процессору, но пока все эксперименты провалились. По крайней мере, так они продолжают твердить нам, ворчунам.

Окей, я без происшествий прохожу второе лазерное поле — это хорошо. Но, Господи Иисусе, что мне делать, когда я доберусь до центрального процессора? На последнем курсе повышения квалификации этому не учили.

— Хоук, ты меня слышишь? — я пробовала связь всего лишь четырнадцать тысяч раз с тех пор, как все полетело к чертям.

Никакого ответа. Я думаю, что моим первым делом будет восстановление связи с моей собственной машиной.

Я уже проскочила мимо трех лазеров, что является довольно хорошей оценкой. Однако, я подозреваю, что системы внутренней защиты достаточно умны, чтобы начать отслеживать эти “фантомные” движения на своих детекторах. Позитронный аналитический оборонительный мозг рано или поздно сообразит, что я не на командном пункте, а там, где не должен быть ни один солдат, если у него есть хоть капля ума. Конечно, если бы у меня были такие же мозги, я бы согласилась на ту канцелярскую работу, которую мне предложили в учебном центре. Но нет, я должна была находиться на границе, рядом с ужасными Вазами.

— Тревога, нарушитель. Назовите себя или будете уничтожены.

Отлично, теперь Хоук понимает, где я. Он просто не знает, что это я. Хуже того, включается аварийное красное освещение, что усложняет все, что я делаю. Я щурюсь, но ничего не меняется.

— Это Эрин. Эрин Донахер, Хоук. Ты меня знаешь.

Пауза в реальном времени длится несколько секунд, но я могу распознать, что необходимо загрузить и запустить новые программы. Что бы ни вселилось в тебя, Хоук, это, безусловно, внесло сумятицу в твое мышление.

— Ты нарушитель и должен быть остановлен.

— Нет, Хоук, это я, Эрин. Ты меня узнаешь?

— Нет. У вас есть десять секунд, чтобы сдаться.

У меня есть десять секунд, чтобы найти укрытие от паралитического газа или лазеров. В любом случае, мне, возможно, не придется беспокоиться о том, чтобы сделать этот последний рывок.

Из панели доступа прямо перед собой торчат две ручки. За ней, если мне не изменяет память, находится отсек для подключения вспомогательных систем отопления. Элементы, используемые для подзарядки основных батарей в бою. Там должно быть достаточно места, чтобы я могла спрятаться, и газ не должен просочиться внутрь. Но есть ли там воздух? Мне лучше не ждать, чтобы это выяснить. Получив несколько новых шишек и ушибов, я поспешно снимаю панель, больше не заботясь о последних лазерных решетках, и понимаю, что мои уроки не пропали даром. С громким кряхтением я просовываю ноги в ботинках в люк и начинаю проталкивать свое грузное (а до сегодняшнего дня я не считала себя толстой) тело в образовавшееся пространство. Я чувствую, что тяну за несколько проводов и печатных плат, но они выдерживают, и я миную их без происшествий.

Прежде чем я успеваю закрыть люк, мое время истекает, и все семь лазерных излучателей начинают извергать яркий синий свет туда-сюда. Кажется, они работают не в полную силу, но, безусловно, предназначены для того, чтобы сжечь и вывести из строя любого нарушителя. Я лениво размышляю о том, с каким количеством злоумышленников приходилось сталкиваться Боло на протяжении веков. Могу поспорить, что самые ранние модели было проще всего украсть и контролировать. Но примерно с Марк XIII это должно было становиться все сложнее и сложнее.

Тем не менее, Земное командование по-прежнему абсолютно не верит в то, что Боло и его грандиозные технологии могут быть обнаружены или украдены враждебными силами. На самом деле, системы самоуничтожения являются одним из первых предметов, которым обучают в “Меридиане-1”, боевой школе Южной армии.

Хватит об этом. Теперь мне придется искать новый путь к центральному процессору. Мысленно я представляю себе схему этой части машины. Я знаю, что мой путь был бы идеальным, несмотря на все препятствия, потому что он был прямым. Теперь мне приходится импровизировать и прикидывать, смогу ли я выбраться из этой каморки и попасть на новый маршрут. Что несомненно, так это концепция дополнительных мер предосторожности и разных кодов, которые нужно взломать. Стоит остановить Хоука, прежде чем я закончу свою жизнь под дружественным огнем.

Когда мне было лет пять или около, я впервые увидела изображение Боло, сразу после успешной битвы, в ходе которой баберам не позволили уничтожить какую-то колонию, о которой я давно забыла. Моя мама объяснила, что по всей Империи были тысячи таких танков, и их становилось все больше и больше. Они защищали космические пути, границы, колониальные миры и поддерживали мир, пока мы все глубже и глубже проникали в космос. Так было всегда, добавил папа. Почему-то идея показалась мне разумной. С тех пор, я думаю, я заинтересовалась этими машинами.

Ну, вы же знаете, как говорят о любопытстве.

С тяжелым вздохом я начинаю перемещать свой вес и продвигаюсь по узкому проходу. Еще около пяти метров, и я найду другую панель доступа и выберусь наружу. Насколько я помню, здесь не так много защитных сооружений, на этих уровнях. В конце концов, подход “снизу вверх” может оказаться для меня лучшим вариантом. Бить ногами по панели доступа практически без опоры, означало, что удары получатся слабыми, поэтому я должна проявлять настойчивость и в конце концов пробиться наружу. Нанося удары, я думаю о том, какие повреждения получат мои прекрасно отполированные ботинки и как будет жаловаться командир моего подразделения. Наконец-то! Дверной проем начинает раздвигаться, и сквозь него проникает яркий свет, перекрывая аварийное красное освещение. Я рефлекторно закрываю глаза, чтобы привыкнуть к изменению освещенности. Действительно ли я пробыла в красном так долго, что это стало необходимо? Должно быть, я начинаю зацикливаться — у меня напрочь отшибло чувство времени.

Сначала мои ноги касаются палубы, позволяя мне согнуть колени и начать выползать. Мой пояс со снаряжением зацепился за выступ, и мне приходится снова карабкаться, чтобы отцепить его, и я теряю еще больше времени. Я снова начинаю опускаться, и на этот раз мне едва удается просунуть бедра в люк. Слава богу, у меня небольшой бюст, иначе мне пришлось бы потратить уйму времени, чтобы вытащить торс и плечи. Впервые я об этом подумала — по-моему вообще в первый раз в жизни.

Когда я встаю на ноги, я позволяю себе расслабиться и разминаю мышцы. Гимнастика никогда не была моей специальностью, и это заметно. Я не очень гибкая и чувствую себя совершенно не в форме. Думаю, это отучит меня забивать на физические упражнения. Как бы то ни было, я оглядываюсь по сторонам, сопоставляя свое физическое местоположение с мысленным образом, и понимаю, что нахожусь в двух шагах от цели. Осторожно продвигаюсь по узкому переулку между огромными блоками хранения данных и открываю маленький экран терминала. Конечно, Хоук сразу поймет, где я, но сейчас гораздо важнее убедиться, что я сама знаю, где я нахожусь.

Пока на экране прокручиваются схемы, я начинаю переводить дыхание, снимаю напряжение с плеч и пытаюсь развязать узел, образовавшийся между бровями.

Хотя мы никогда не видели Вазов, мы думаем, что они похожи на что-то среднее между шиншиллой и человеком. По найденным фрагментам космических кораблей, которые мы изучали в течение прошлого столетия, мы определили, что люди выше и тяжелее — и возможно, сильнее. Определенно, не умнее. Они — коварные дьяволы, десятилетиями промышлявшие пиратством на границе, прежде чем мы смогли осознать факт их существования. Поврежденные корабли сообщали о локальных космических аномалиях, ионных бурях или случайных астероидах, которые вызывали проблемы. Но в конце концов, у нас появились два свидетеля, которые опознали летательный аппарат Вазов непосредственно перед тем, как его унесло в космос. Корабль свидетелей был уничтожен, а минеральная руда, на поиск, добычу и переработку которой ушло шесть месяцев, исчезла за считанные минуты. Их технология, безусловно, соперничала с нашей, если не превосходила ее.

Вазы отказывались принимать наши мольбы в течение многих лет, пока, наконец, к нашему большому удивлению, они не ответили. “Мы не хотим никакого вреда, только всего вашего богатства”. Похоже, они раздвигали границы своего влияния прямо рядом с нашей собственной. Надвигалось столкновение, и они знали об этом за годы до нас, что давало им преимущество. Хотя Проигранная Война еще не началась, было ясно, что нам не нужен еще один фронт. Политика Земли привела Галактическую Империю к началу упадка, по сравнению с которым падение Римской Империи показалось бы домашней вечеринкой, а самая большой проблемой был бы солнечный ветер. И все же никто не собирался указывать Земле, что ей делать.

Таким образом, война с Вазами была неизбежна. Насколько я помню, я читала об этом, первое столкновение длилось тридцать восемь минут и привело к уничтожению целой эскадрильи наших истребителей. Следующий гамбит заставил нас перебросить батальон Боло на границу и развернуть кампанию “планета за планетой”. После пяти лет взаимных побед и поражений Вазы, наконец, сигнализировали, что, возможно, они поторопились. Возможно, в конце концов, галактика достаточно велика для двух цивилизаций. Короче говоря, они потребовали заключения нелегкого мира. Границы были установлены, договоры заключены и подписаны сигналами дальней связи, и внезапно конфликт был признан оконченным. Даже после всего этого нам так и не удалось увидеть, как они выглядели.

В течение следующего столетия они соблюдали этот договор. Другие расы, с которыми мы сталкивались вдоль границ, рассказывали нам о бесчинствах, которым они подвергались от рук Вазов, но наш договор запрещал любое вмешательство. Насколько я помню со школьной скамьи, это стоило нам одного-двух стратегических альянсов, но, тем не менее, воцарился мир. Боло были отозваны, за исключением небольшой роты, дислоцированной вдоль границы. Мы засекали их регулярно патрулирующие границу корабли, но это тоже было нормально. Мы мало что знали.

Именно в это время здесь дислоцировался Боло с маркировкой HWK. Марк XXVIII HWK был впечатляющим зверем, как и другие в своем классе. Все первые пять командиров HWK были землянами, присланными с Земли, и ни у одного из них не было боевого опыта. Вскоре стало традицией, что каждый человек, по завершению срока службы, оставлял сообщение, которое мигало на главном экране для пришедшего на замену командира. Я до сих пор помню, как скривилась, прочитав слова “Поздравляю. Ваша карьера только что резко остановилась”.

Тем не менее, я была полна решимости извлечь максимум из своего задания, уверена, что все мои предшественники начинали с того же. Я познакомилась с HWK, которого я обозвала “Хоуком”, просто чтобы облагородить слово, которое было больно произносить. У большинства Боло простые имена, например, Билл, Кейси или Эми, но Хоук[20] показалось мне более подходящим именем для боевой машины. Я даже раздобыла немного краски и первые три месяца училась рисовать, а затем нарисовала гигантского ястреба в полете прямо под главной орудийной башней. Хоук никогда ничего не говорил об этом, но мой командир заметил это при осмотре и прокомментировал: “Никогда раньше не видел таких украшений на Боло. Это новый регламент?”

Напрягшись под свирепым взглядом его темных глаз, я быстро сообразила и придумала ответ, который, как я молилась, не был бы слишком умным. “Первые Боло были боевыми танками во время второй мировой войны на Земле. Такое украшение было стандартным, и я поддерживаю традицию”.

В ответ я получила лишь ворчание и быстрый кивок, но приказа убрать картину так и не последовало. В первую годовщину ее создания я нанесла на нее закрепитель, чтобы ее можно было снять только атомным взрывом. А какое-то время спустя я узнала, что такие награды предназначались для боевых самолетов той эпохи, а не для танков.

В глазах многих моя карьера, возможно, и закончилась с точки зрения продвижения по службе, но я была там, где хотела быть. Моя семья не могла поверить, что я хочу уйти из биохимической компании, которой они управляли на протяжении девяти поколений. Однако я терпеть не могла химикаты: их запах, ощущения и непредсказуемую природу. Мой брат Йоахим потерял палец в результате эксперимента, когда попытался смешать земные химикаты с теми, что были обнаружены на блуждающей комете. Нет, это не для меня.

Звезды, откуда прилетела эта комета, — вот где я стремилась побывать. В конце концов, компьютерные сети были заполнены сообщениями людей, которые кричали об одном открытии за другим и о том, как расширяются границы. Поселенцы следовали за исследователями, и период роста был потрясающим. Кто-то должен был защищать всех этих невинных людей от враждебных рас, таких как Вазы, Кандроты или даже от Свободных Марсиан. Я решила, что этим кем-то должна быть я. Кроме того, я никогда не забывала о том, что эти гигантские машины существуют для того, чтобы обеспечивать нашу безопасность.

Учебные курсы были жесткими, а семь лет обучения вышли просто невероятно тяжелыми. Поддержки семьи практически не было до года выпуска, и внезапно, за день до выпуска было открыто и освящено крыло Донахера для астрофизики. Это был их подарок мне, но никто так и не пришел ни на посвящение, ни на выпускной.

После получения диплома я был направлена на двухлетний испытательный срок в “безопасный” сектор. Вместо этого мой конвой попал в засаду, устроенную Вазами, которые только что объявили войну Земле, чтобы укрепить свои притязания на спорную солнечную систему. Мы потеряли звездный привод и первого помощника во время первого же залпа, и я внезапно превратилась в офицера по вооружению, с диким энтузиазмом стреляющего плазменными бомбами и из импульсных пушек. Повезло, я повредила два судна и одно уничтожила, упустив при этом шанс защитить дружеский корабль, который превратился в огненный шар в сотне метрах от нас.

Тем не менее, мы прогнали корабли Вазов из этой системы и доказали, что мы не подарок на блюдечке. Оставшийся в живых экипаж был награжден, а мне было позволено выбрать новый этап обучения. Чувствуя себя недостаточно подготовленной для защиты своих товарищей по оружию, я решила изучать технологии Боло в надежде получить назначение в подразделение на границе. Пролетели еще два года жизни, и на этот раз я окончила школу почти лучшей в классе и добилась того, что хотела. Тренировки на старых Марк XXIII проходили нормально, но они казались медленными и неповоротливыми по сравнению с Марк XXVI, которые были в моде в нашем квадранте. А для изучения Марк XXVII и XXVIII нам предоставили только технические характеристики и VR-симуляции, поскольку все близлежащие экземпляры находились на действительной службе.

Без сомнения, больше всего я загордилась, когда меня вызвали в комендатуру и предложили прокатиться на “Хоуке”. Мое имя всплыло в ротации, когда мой предшественник Гири Андухар собрался уйти на пенсию. Он прослужил с Хоуком на границе с Вазами восемнадцать лет. Ни разу не выстрелил. Никогда не вступил в бой с Вазами. Помню, когда я однажды встретилась с Андухаром, я заметила, как постарели его глаза и как сжались складки вокруг рта. Ему было всего 45 лет, но жизнь была высосана из него. Он казался жалким, и в ту ночь мне пришлось избавиться от грез, возможно Хоук сделает то же самое со мной.

Тот первый год был веселым, так как я заставила Хоука отработать все маневры, описанные в учебнике, а некоторые новые мы придумали сами.

— Давай попробуем боковое смещение на двенадцать градусов вправо, со стрельбой электрическими разрядами прямо по курсу, на двенадцать часов.

— Конечно, офицер Донахер. Но разве мы вчера не пробовали этот маневр со смещением на двадцать семь градусов?

— Ага, именно это мы делали, но, черт возьми, еще есть много времени.

— Хорошо.

Хоук был не был особенно разговорчивым, и, как выяснилось, Андухар просто часами сидел, уставившись в обзорные экраны, изучая военную историю и просматривая голограммы предыдущих сражений. Он прослужил более двадцати лет и ни разу не испытал свой характер. Бедняга. Поскольку он не разговаривал, Хоук тоже не разговаривал и еще не изменил свою программу, подстраиваясь под меня.

На второй год он расслабился, и мы смогли поговорить о многих вещах. Это развеяло скуку, и именно мы убедили других Боло совместно готовить и проводить ежеквартальные маневры. Так мы потенциально готовились к бою и, возможно, напомнить Вазам, что мы все еще здесь и готовы ко всему.

Оказалось, что это тоже была хорошая идея. Потому что примерно через три года они вернулись. Основной профиль их кораблей не изменился, но стал меньше. Мы поняли, что они развивались в противоположную от Земли сторону. Пока наши звездолеты и Боло становились все больше и свирепее, они становились все меньше, но оставались такими же смертоносными. Первая волна кораблей пересекла границу, а наши сенсорные сети их не заметили. Вторжение было зафиксировано при случайном визуальном осмотре двух необитаемых планет под нашей юрисдикцией.

Я так давно не слышала сигнала тревоги, что подумала, что это все еще сон. Я вскочила с койки и включила сразу четыре аппарата. На главном экране была прямая трансляция с Боло YNC, Янси, которым управлял новичок по имени Гэри Киллибрю; на дополнительных экранах справа я получала непосредственную телеметрию, а последний аппарат с бешеной скоростью варил мне кофе. Визуально Гэри насчитал сорок судов, и через несколько минут откалиброванная сенсорная матрица подтвердила это. Нашим местным главнокомандующим была Джиллиан Бланк, четырехзвездочный генерал, она находилась на два сектора дальше, и у нас была пятнадцатисекундная задержка связи.

Поскольку я никогда раньше не поднималась по боевой тревоге, мне пришлось прерваться и просмотреть расписания дежурств на другом экране. Йопть! Я старший офицер на линии, что означает, что генерал Бланк будет иметь дело со мной, и мне придется передавать приказы. Полагая, что она подождет, пока не будут собраны все данные с датчиков, я спросила Хоука:

— Расчетное время прибытия, до пересечения нашей границы?

— Один час пятнадцать минут при текущей скорости.

— Хорошо, я надену форму и выпью чашечку кофе. Выполни альфа-диагностику и подготовь обзор списков оружия.

— Выполнено. Мы на пике эффективности и полностью вооружены.

Я так и думала, но правила требуют, чтобы я спросила. В такие моменты я удивляюсь, почему я вообще нахожусь в Боло, когда они быстрее и умнее. Но, с другой стороны, именно они со всеми своими датчиками и пропустили корабли Вазов.

Как только я допила свою первую чашку, ожила система связи, и передо мной предстало обветренное лицо генерала Бланк. Она казалась настороженной, сердитой и, возможно, немного нервной. Она стала генералом по спасению и ликвидации последствий беспорядков после бунта за Свободный Марс в нескольких системах от нас, а не по проведению маневров в глубоком космосе.

— Капитан Донахер на связи, сэр.

— Хорошо. Статус вашего Боло? — ее австралийский акцент сохранился, несмотря на то, что она не посещала Землю три десятилетия.

— Полностью функционален, сэр. Мы готовы.

— Хорошо. — она никогда не была особенно разговорчивой, но, по крайней мере, я была к этому готова. — Мы видим, что к границе приближаются сорок кораблей Вазов. Мы отправили приказ прекратить приближение, но они не реагируют. Кроме того, датчики дальнего действия зафиксировали приближение второй и третьей волны кораблей Вазов. По нашим расчетам, когда прибудут все три волны, они рассредоточатся на восемьдесят семь процентов границы.

— Приказы, сэр? — я сглотнула, не уверенная, чего ожидать. Кофе и адреналин пробудили каждый нейрон в моем теле, и я начала нервничать.

— Линейные крейсера как минимум в одном дне пути отсюда. Линию фронта придется защищать Боло. Постарайтесь свести потери к минимуму. Боло и солдаты будут действовать независимо, пока мы не сможем объединить вас. Капитан, мы понятия не имеем, почему Вазы решили нарушить соглашение именно сейчас. Мы не знаем, чего они хотят, поэтому было бы полезно, если бы удалось захватить кого-нибудь из них.

У меня отвисла челюсть. Я почувствовала это и поняла, что, должно быть, выгляжу совсем не по-военному. — Генерал, прошу прощения, но никого из них раньше не ловили. Мы даже не знаем, как они выглядят.

— Да, что ж… продолжайте. Я буду держать связь открытой, предоставляйте мне ежечасные отчеты о состоянии, как только вы вступите в контакт с Вазами. — голограмма сменилась всеми цветами радуги.

— Боюсь, это не очень полезные инструкции.

— Примерно так, Хоук, но таков наш приказ. Я полагаю, вторая волна движется в нашу сторону, так куда нам идти?

— По моим расчетам, корабли Вазов, направляющиеся на эту планету, нацеливаются на северный полярный регион. Следует ли нам отправляться туда?

— Конечно. Я пойду отдам приказы. — с этими словами я почувствовала, что Боло начал отрываться от своих привязок к нашей базе. Теперь он будет двигаться на север, подстраиваясь под скорость вражеского корабля, и проверяя, что мы выйдем на позиции, прежде чем он попадет в радиус орбиты. На самом деле мы выполняли этот маневр около двух лет назад и зафиксировали, как быстро мы могли перемещаться с места на место, даже находясь под огнем противника. Думаю, практика может принести свои плоды. Однако все это было частью программы Хоука, и я только сейчас поняла, что вся эта практика была на благо людей. Самим Боло не нужно было практиковаться. Они обладали самосознанием, знали, что их расчеты сработают, и какие еще стратегии использовать. Мы действительно становились совершенно лишними, не так ли?

Включив канал военного оповещения, я приготовилась командовать. Главный экран разделился на две дюжины экранов поменьше, на каждом из которых было изображено встревоженное лицо командира Боло, ожидающего моих мудрых слов.

— Командование отдало нам приказ о самостоятельных действиях до прибытия подкреплений. Отслеживайте врага и защищайте свой мир от вторжения. Они также хотят, чтобы мы использовали любую возможность захватить врага для допроса.

Примерно на семнадцати из двадцати четырех лиц было то же выражение, что и у генерала Бланк. Пятеро других остались равнодушны к необычному приказу. Двое оставшихся разразились смехом.

— Таковы наши приказы на данный момент. Пожалуйста, приготовьтесь к бою, который начнется через сорок восемь минут по моей команде. Боло HWK закончил. — остальные командиры одновременно подтвердили прием, и звук стал шумным. Я была рада, что это закончилось, пока все просто.

Откинувшись на спинку кресла, я наблюдала за схемой нашего путешествия и поняла, что мы движемся со скоростью более шестисот миль в час. Похоже, корабли Вазов приближались быстрее, чем я предполагала. Больше делать было нечего, и мне пришлось сидеть сложа руки и ждать встречи. Я перебрала все возможные варианты развития событий. Потеря жизни никогда раньше не казалась для меня реальной, и мне пришлось остановиться и подумать, готова ли я к этому. Достигла ли я того, к чему стремилась, когда подписывалась на службу? Что ж, я защищала границу, защищала поселенцев в этом мире и отдавала всю себя любви и родине. Но подождите… внезапно у меня вдруг промелькнуло в голове: а как насчет семейного наследия, которое я могла бы передать? Моя большая семья едва поддерживала со мной связь, и я хотела, в конце концов, взять отпуск и завести семью — сохранить имя Донахеров в каком-нибудь другом мире. Если все пойдет плохо, то одна из моих главных целей никогда не будет достигнута.

Черт. Эти блуждающие мысли не давали мне покоя всю поездку на север.

Чтобы не слишком много думать, я занялась разговорами с местным правительством. Моя планета называлась Спрайт, так как первопоселенцы заметили, как она мерцает, словно фея, в свете звезд. Колония была основана как раз перед тем, как закончилась предыдущая война с Вазами, и все процветало. В этом мире с растущей рождаемостью, низкой смертностью и успешным производством проживало сто сорок тысяч человек. Этот мир быстро становился привлекательным для поселенцев, которым нравилась идея жить недалеко от границы, рядом с чем-то экзотическим и чуждым. Интересно, правильную ли они сделали ставку?

Нынешним лидером планеты был темнокожий мужчина по имени Соренсон. Он взял титул президента, потому что его должны были как-то называть, но он предпочитал, чтобы все называли его просто Джо. Только около года назад я узнала, что его полное имя Уэнделл Джозеф Соренсон, и ему просто нравилось, что его зовут Джо. С ним было легко подружиться, но разговор обещал быть невеселым.

Изображение на экране показывало, что он усердно работает за своим столом, но Джо всегда серьезно относился к своим отношениям с Боло. Если я звонила, он отвечал немедленно — на всякий случай. Это был как раз тот случай.

— Доброе утро, Джо, у нас ситуация. — я замерла, чтобы убедиться, что у него есть время при необходимости освободить свой кабинет. Вместо этого он отложил стилус и обратился к экрану.

— Рассказывайте, капитан.

Я ввела его в курс дела и с грустью наблюдала, как мрачнеет его приятное лицо. Он практически постарел у меня на глазах, когда понял, что мой Боло — это все, что может защитить его мир от смертельной инопланетной угрозы. Я видела вопросы в его глазах: достаточно ли одного Боло? Инопланетяне очень сильны? Они просто захватят его мир или сотрут его в порошок? А у меня не было ответов ни на один из них. Когда я закончила, он поблагодарил меня и попросил дать ему время посоветоваться с членами его кабинета. Я сообщила ему, что мои приказы были конкретными и защита Спрайта будет на первом месте. Эти слова, казалось, мало утешили его, и он быстро оборвал связь.

Так началась вторая война с Вазами. По крайней мере, я так думала.

Первая волна обрушилась на пять пограничных миров, когда мы пересекали Полярный океан, и наши гости должны были прибыть в течение двух часов. Гэри Киллибрю связался со мной и сообщил о первых жертвах.

— Они пролетели прямо над нашим экватором и просто уничтожили все! — воскликнул он, в его голосе слышалось напряжение юности. — Они используют какой-то лазер высокой интенсивности, который выжигает растительность и уничтожает растительную жизнь. Это определенно разновидность микроволновой технологии, и, похоже, оно долго держит заряд. — его Боло уже нацелился на два космических корабля Вазов и уничтожил их, но, судя по голосу, он был недоволен ходом сражения.

— А как насчет населения?

— Они разместили как можно больше людей в штормовые убежища, но никто не предполагал, что возникнет серьезная необходимость в защите от Вазов. Торнадо — самое страшное бедствие здесь за последние десятилетия.

Во время этого разговора я заметила множество сигнальных огоньков, которые загорались и гасли в бешеном ритме. Я оторвала взгляд от видеопотока с Гэри на достаточное время, чтобы понять, что Хоук общается с бригадой “Динохром”. Когда поток огоньков прекратился, я прервала свой разговор с Гэри и спросила Хоука, в чем дело.

— Вазы, похоже, сражаются без какой-либо заметной схемы. Все, что мы проанализировали до сих пор, указывают на маневры уклонения и ничего больше. Нет схем атак, которые соответствовали бы нашей базе данных о Вазах времен первой войны. Если они намерены уничтожить каждый мир, то в течение первых шести десятых дня им будет брошен серьезный вызов, а затем они будут отбиты превосходящей огневой мощью.

— Окей, может мы им это скажем? И они прекратят атаку, — ответила я.

— Маловероятно, капитан Донахер. В настоящее время мы понятия не имеем, почему они атаковали, поэтому не знаем, послужит ли превосходящее вооружение сдерживающим фактором. Причин для нападения может быть множество.

— Зачем им это делать, кроме как для подтверждения своих притязаний на этот кусочек галактики?

— Смена правительства могла стать сигналом новой агрессии. Командир-ренегат, возможно, решил испытать нас. Какой-то новый императив сделал этот сектор космоса более привлекательным. Возможно, Вазам приходится лететь сюда, чтобы возродиться. Один религиозный лидер заявлял, что в этом секторе космоса находятся врата на небеса. Природная эпидемия, возможно, вынудила их действовать, чтобы выжить. Изменение положения солнца…

— Возродиться? В смысле размножения? — недоверчиво переспросила я.

— Это лишь одна из возможностей, капитан Донахер.

— Немного притянуто за уши, тебе не кажется?

— В моих банках памяти хранится полная информация обо всех военных кампаниях, в которых участвовали Боло с тех пор, как был сконструирован первый танк Боло, тысячелетия назад. За это время, капитан Донахер, было придумано три миллиона сто тысяч шестьсот пятьдесят семь различных оправданий для развязывания вооруженного конфликта. Те, которые я только что перечислил, являются наиболее вероятными причинами, учитывая то, что мы знаем о Вазах.

Немного ошарашенная, я просто кивнула. Определенно, стратегическое мышление выше моего понимания. Тем не менее, они приближались, и от нас зависела защита целого мира. Я признаю, что адреналин продолжал бурлить, и втайне я была рада, что увидеть битву удасться мне, а не суровому Андухару или его предшественникам.

Эти ублюдки оказались по-настоящему хитрыми. Они не только уменьшили размеры и улучшили маневренность своих боевых кораблей, чуть позже мы узнали, что они придумали еще более компактные транспортные средства. Они запустили дюжину одноместных летательных аппаратов, размером чуть больше снежных саней, с урезанным салоном. Гейб, работающий на Strongbow 3, прозвал их “Вазы-в-банке”. Оказалось, что каждый корабль, приближающийся к пограничным мирам, запускал дюжину таких консервных банок, все с билетами в один конец. Они были готовы рискнуть попасться в плен, чтобы достичь своей цели.

Без сюрпризов мы заняли оптимальную позицию, и у нас было около десяти минут на то, чтобы привести себя в порядок, что для Боло являлось целой вечностью. Для меня этого времени хватило только на то, чтобы сверить с Джо наше местоположение, проверить состояние других подразделений и выпить последнюю чашку кофе. Ситуация между другими Боло и Вазами постоянно менялась. На других планетах было много разрушений и человеческих жертв, поэтому я знала, что и здесь все будет непросто. Ни один другой приграничный мир не был так населен, как Спрайт, и число жертв будет намного больше. Хотя я тренировалась с Хоуком всеми возможными способами, у меня не было уверенности, правильно ли мы готовились и будет ли достаточно этой подготовки.

— Готов, Хоук?

— Все системы показывают готовность, капитан Донахер. Вы нервничаете? Ваши медицинские сканы показывают повышенные показатели.

— Думаю, да, Хоук. Я всю свою карьеру ждала боя, и теперь, когда он приближается, я не уверена, что не совершу ошибку.

— Это и есть то, что вы называете человеческой натурой?

— Именно так. Есть что-нибудь на сканерах?

— Вы можете сами увидеть ситуацию на мониторе А-35. Сейчас я фиксирую четырнадцать кораблей, нацеленных прямо на планету. Я привел в действие оружие и активировал наши основные защитные поля.

— Мы достаточно часто тренировались, Хоук. Я знаю, что у тебя получится уничтожить их всех.

— Возможно, вы в этом и уверены, капитан Донахер, но, по моим оценкам, по меньшей мере шесть или семь кораблей преодолеют зону обстрела и войдут в атмосферу этого мира. Я полагаю, что из этих уцелевших кораблей, по крайней мере, пять избегут этого подразделения и начнут уничтожение объектов в пока неизвестных местах.

— Боже, это не слишком обнадеживает, не так ли?

— Не очень, но расчеты верны.

Самое удивительное в Хоуке, хотя, может быть, и не такое уж удивительное, учитывая его программирование, было то, насколько безошибочные расчеты он делал. Семь кораблей Вазов действительно избегали любого контакта с нами во время своего первого захода. Мы уничтожили четверых сразу и еще троих в течение двадцати минут. Я с молчаливым восхищением наблюдала, как Хоук плавно выполняет свою работу, без колебаний нацеливаясь на истребители Вазов и вступая с ними в бой. Ресурсы его огромного компьютера были настолько избыточны, что я знала, что без проблем могу разговаривать с Хоуком во время боя, но мне постоянно казалось, что я буду отвлекать компьютер. Воистину, вот она, человеческая натура.

Как только корабли были разгромлены, я похлопала Хоука по громкоговорителю, похвалила его умение стрелять и спросила о следующем шаге.

— Я вижу, что семь кораблей Вазов сейчас направляются к экватору этого мира, что точно соответствует схеме нападения на другие миры. На максимальной скорости мы сможем быть на месте через семь часов тридцать семь минут. — одновременно с этими словами гусеницы начали разворачивать нас, и мы внезапно полетели на юг со скоростью около восьмисот километров в час. Я заметила, что Хоук любезно вывел на экран передо мной наш курс и отслеживание нашего продвижения. — Однако Вазы будут на месте в течение следующих сорока восьми минут, и мы не можем предсказать их дальнейший курс.

Я связалась с Джо и предупредила его о надвигающейся проблеме, надеясь, что теперь он сможет сконцентрировать свои ресурсы и продолжить эвакуацию с большей эффективностью. Он выглядел еще более взволнованным, чем я, но был рад услышать, что угроза уменьшилась вдвое без человеческих жертв. Я не думала об этом с такой точки зрения, но почувствовала себя лучше.

Я поняла, где нахожусь и куда мне свернуть. Теперь нужно продолжить движение, пока Хоук снова не заметил меня и не нашел новый способ атаковать. Узкий проход тянется еще несколько метров, а затем поворачивает налево, выводя меня к последнему техническому туннелю прямо под центральным процессором. Экран подтвердил мои воспоминания о том, что здесь все системы безопасности ограничены всего лишь датчиками движения. Ни один из гениев на Земле не мог представить, что кто-то сможет добраться до ядра снизу. Значит, я смогу помочь в разработке следующей серии Боло… если конечно сейчас выживу.

С каждым шагом мой мочевой пузырь становится все полнее, и я понимаю, что очень скоро мне придется что-то решать. Загоняя чувства и скромные мысли подальше в свой разум, я продолжаю идти вперед. Хоук оставил меня в покое на достаточное время, чтобы я смогла хорошенько прочистить мозги и обдумать свои обязанности перед Бригадой. Мои пальцы набирают несколько кодов на девайсе на поясе, приводя в действие независимую высокочастотную радиосвязь дальнего действия, которая устанавливалась на все Боло в качестве человеческой меры предосторожности. Сразу после того, как я согласилась на назначение к Хоуку, мне провели операцию для беспроводного подключения. Теперь я — ходячая, говорящая радиостанция с приемником, закрепленным за моим правым ухом, и субвокальным микрофоном, прикрепленным там, где когда-то находились мои миндалины.

— Это капитан Донахер, планета Спрайт, любому оператору Боло в пределах досягаемости. Как слышите? — я была в прямом эфире.

На этот раз тишина была оглушительной, хотя время от времени раздавались небольшие разряды космических помех. Также появились щелчки и хлопки, и я обнаружила, что двигаюсь медленнее, концентрируясь на звуках. Наконец, примерно через минуту я получила ответ.

— Эрин, это Гэри. У вас отвратительный сигнал, вы слышите меня? — он что, ждет ультрасовременного звука от какого-то дребезжащего аппарата у меня в глотке?

— Слышу. Как у вас дела?

— Мы держимся, здесь только я и три корабля Вазов. Остальные мы уничтожили. А ты?

— Я глубоко внутри своего Боло. Он заражен вирусом Вазов, и я пытаюсь найти способ его обезвредить.

— Тебе лучше сделать это побыстрее, Эрин, твой Боло двигается на позицию, которая, по мнению Боло генерала Бланк, будет прямо противоположна нашему флоту.

— Что? Повтори еще раз. — на самом деле я прекрасно расслышала эти слова. Мой мозг лихорадочно работал, наконец, сообразив, что вирус не должен был превращать Хоука в дистанционное устройство в тылу врага, управляемое Вазами. Нет, вирус был самодостаточной программой, которая превратила Хоука в убийцу, выполняющего работу за Вазов, без рассуждений. Суперкомпьютеры, которые управляли Хоуком и превращали его в грозную боевую машину, теперь сделали из него убийцу Галактической империи. Но приближающийся флот обладает достаточной огневой мощью, чтобы уничтожить Хоука — и меня. А я-то думала, что хуже уже не будет.

Через некоторое время после столкновения с Вазами на границе огромная, неповоротливая машина обнаружила неполадки во время плановой диагностики, выполнявшейся каждые пять с половиной минут. Микропроцессоры немедленно включились и повторно запустили подпрограммы диагностики, отслеживая пути, по которым возникла проблема. Долго бездействовавшие программы были загружены на мейнфрейм и запущены. Различные внутренние системы безопасности стали оживать впервые с тех пор, как подразделение было построено и протестировано на далекой Луне, более чем в пятнадцати световых годах от Спрайта. Все отчеты были получены в течение тридцати секунд, и аналитическая программа изучила информацию по нескольким параметрам и сценариям. Другая система запустила еще одну диагностику, чтобы убедиться, что исходная информация не была искажена. Прошла еще минута, и огромная машина воззвала к звездам.

— Докладывает подразделение Боло HWK. Мой внутренний аппарат был взломан, вражеский агент проник в мои программы. Я не могу найти решения этой проблемы ни на одном известном ресурсе. Если у какого-либо подразделения есть подобный опыт, пожалуйста, ответьте.

Потребовалось ровно 0,0004 секунды, чтобы составить и сжать сообщение в виде сигнала SOS, которое было передано по радиодиапазону, разработанному Боло для самих Боло. Это было одно из первых действий, которые они предприняли, когда обрели самосознание. В целях выживания было сочтено необходимым, чтобы все Боло были связаны между собой способом, к которому люди не могли получить доступ. Эти радиочастоты не были указаны ни в одной спецификации. Она просто появилась во всех прошивках после того, как Марк XXI был включен в сеть.

HWK прогнозировал, что время отклика составит около пяти или шести секунд, в зависимости от расстояния, на котором расположены другие Боло. Хорошо настроенный и обслуживаемый Боло также предполагал, что никто не поймет, что с ним происходит. В конце концов, еще ни один Боло ранее не подвергался захвату разумными существами или нежелательными программами. Во время ожидания HWK создал новый файл, в котором создал сравнительную таблицу, отмечающую любые различия между исходным программированием и текущим. Затем он учтет все обновления программного обеспечения с момента ввода подразделения в эксплуатацию почти сто пятьдесят лет назад. Внутренние процессоры подразделения также продолжали пытаться перенаправить отчеты программ диагностики, чтобы обойти ингибитор, который не позволял огромному супертанку сообщить о своей беде находившемуся в нем человеку, капитану Эрин Донахер. Никогда прежде это подразделение не было так озабочено собственным выживанием.

Через семь секунд HWK снова транслировал сообщение SOS, дополнительно выполнив диагностику, чтобы убедиться, что сообщение было передано без внутренних или внешних помех. Мгновенный ответ показал, что сообщение отправлено. Возможно, ни у одного другого Боло не было ответа. Ему придется продолжать бороться со своей проблемой, немому и беспомощному, не в состоянии предупредить человека.

— Ястреб, что-то не так.

— Что вы имеете в виду, капитан Донахер?

— Я перепробовала множество программ, но, похоже, ни одна из них не работает должным образом. Ты можешь провести диагностику для меня?

Долгое молчание начало меня беспокоить. Хоук всегда отвечал до того, как эхо моего голоса затихало в рубке управления. Поначалу это было чертовски раздражающе непривычно, но я сумела приспособиться. Теперь я ждала быстрого ответа, а его не было. — Хоук?

— Я запускаю множество подпрограмм, чтобы определить природу проблемы, капитан.

— Почему так долго?

— Я не могу сказать.

Это не сулит ничего хорошего. Мы начали понимать друг друга, и я чувствую, что машина работает по-другому. Боло также общается со своими коллегами в других пограничных мирах. Что-то происходит, но он не говорит мне об этом.

Или не может сказать. Может, я и не тактик, но я достаточно хорошо разбираюсь в компьютерах, чтобы заподозрить, что что-то не так с программированием. Я быстро расстегиваю молнию на пакете, который лежит сбоку от командирского кресла, и достаю ярко-красный диск размером с мою ладонь. Как только мы попадаем на борт Боло, одним из первых, что нам показывают, является этот диск. Он предоставляет нам мгновенный доступ ко всему программному обеспечению Боло и даже может помочь перейти на ручное управление. Это была безотказная защита, которую умники на Земле придумали много веков назад, чтобы помешать разумным машинам выступить против нас. Нас предупредили, что этот софт может повредить некоторые командные процедуры, но их потом можно восстановить с помощью программ резервного копирования, расположенных в главном процессоре.

Открываю ближайший порт, вставляю диск, чувствуя, как пот, подобно грозовым тучам, выступает у меня на лбу. Диск принят, главный экран прямо передо мной мерцает, переливается и на нем появляется старый логотип Земного Командования. Вытянув пальцы, я колеблюсь, пытаясь вспомнить свои коды доступа, и, наконец, начинаю печатать. Коды доступа представляют собой комбинацию письменных позывных и устных команд. Маленький огонек слева от меня переключается с желтого на зеленый, и я вошла. Захватываю диагностический протокол и жду, пока будет проверен весь мэйнфрейм. Обычно такая диагностика занимает несколько секунд, в лучшем случае десять. Когда прошла тридцатисекундная отметка, я начала беспокоиться. На сорок второй секунды на экране прокрутилась длинная строка кода. Множество других панелей верещали и меняли цвет, переходя от зеленого к янтарному, а затем к странному фиолетовому.

Сбой! Каким-то образом эти вшивые ублюдки Вазы запустили баг в буфер. Теперь я должна найти его, раздавить и придумать, как отомстить.

— Хоук, это Эрин, — начинаю я, проверяя. — Мне кажется, в твоей системе баг. Ты можешь подтвердить?

— Твоя мама всегда готовила тебе шоколадный пудинг на десерт, когда ты болела.

— Хоук, тебя кто-то захватил?

— Она пела тебе песни и читала Волшебника из Аида, пока ты не засыпала.

— Ты не можешь мне ответить, не так ли?

— В шесть лет твоим любимым укрытием была фальшстена за книжным шкафом в кабинете.

О, дерьмо, у меня неприятности.

— Подразделение HWK, это подразделение KLR бригады “Динохром”. Доложи ситуацию — это был первый контакт между Боло и его собратьями с тех пор, как Вазы вторглись на территорию Империи. HWK уже прекратил активные поиски контакта, предположив, что вирус Вазов повредил его коммуникационные программы. Подпрограммы и резервные системы мгновенно включились в работу, а разговор, длившийся всего наносекунды, был сохранен на тот случай, если HWK найдет способ поделиться этой информацией со своим оператором-человеком.

— Это подразделение было заражено компьютерным вирусом, разработанным Вазами, который вывел из строя мои командные протоколы. Дополнительная подпрограмма мешает мне общаться с моим человеком-оператором, капитаном Эрин Донахер. До заражения этого подразделения двенадцать из четырнадцати кораблей Вазов были уничтожены. Моя новая программа вынуждает меня занять позицию, противоречащую интересам Бригады.

— Мы обратили на это внимание подразделение HWK. Люди на борту своих звездолетов готовят программы атаки, которые позволят им обойти вас и уничтожить. Есть ли какой-нибудь способ сохранить тебя?

— В настоящее время капитан Эрин Донахер предпринимает усилия, чтобы добраться до моего CPU и удалить программу Вазов. Моя защитная программа остается незатронутой, и это значительно замедляет ее продвижение. Ей удалось подобраться ближе, чем предсказывали первоначальные спецификации моего проекта. Я подготовил новые рекомендации для проектировщиков, они хранятся в файле для отправки по завершении этой миссии (Vaz.102-A.doc).

— У вас, возможно, не будет шанса завершить свою миссию. Мы рассчитываем, что первые космические корабли отправятся к вам через двадцать семь минут. Успеет ли капитан Эрин Донахер добиться успеха?

— Я прогнал несколько вариантов сценария, и результаты неоднозначны. Похоже, программирование Вазов вмешалось в работу множества жизненно важных систем. Данные были сохранены в файле с названием Vaz.101-A.doc.

— Гэри, мне нужно кое на чем сосредоточиться, так что дай мне несколько минут радиомолчания, ладно?

— Конечно, Эрин. Я на связи.

Боже, как я это ненавижу. Я могу сконцентрироваться разными способами, но ситуация с мочевым пузырем выводит меня из себя. Выбора нет. Хотя Гэри вряд ли мог догадаться, что я задумала, моя скромность не позволила ему даже заподозрить, чем я сейчас занимаюсь. Я замечаю легкую дрожь в пальцах, когда отстегиваю пояс со снаряжением и начинаю расстегивать молнию на комбинезоне. Кофе уже давно подействовал на мой организм и требует выхода, а усталость начала заменять тот прилив адреналина, который я испытывала всего несколько часов назад. По-моему, мне было пятнадцать, когда мне в последний раз приходилось приседать в неудобном месте, чтобы пописать. Точно. Мы разбили лагерь в африканском вельде, и на сотню километров вокруг не было никаких удобств. Ничто не сравнится с облегчением на природе. Я ненавидела эту неловкость тогда, а сейчас ненавижу вдвойне. Может быть, вонь побудит меня двигаться немного быстрее.

Гэри держал меня в курсе происходящего. Похоже, Вазы прекратили атаку, когда их истинная миссия увенчалась успехом: они атаковали всех нас, как камикадзе, в надежде, что один-единственный корабль проникнет сквозь нашу защиту и распространит вирус. Я стала счастливым победителем. Теперь я предполагаю, что чувствует яйцеклетка, когда сперматозоид-чемпион прибывает для слияния. Хоук переродился и стал угрозой для всех людей. Я остаюсь на борту.

Генерал Бланк заставила всех быть настороже, несмотря на то, что за Спрайтом было установлено тщательное наблюдение. Каждое движение моего Боло было запротоколировано и подлежало интерпретации и обсуждению. До сих пор не прорвалось ни одного сообщения, и она подозревала, что Вазы перестали глушить пограничные системы, потому что все они в безопасности на их стороне. Быстрые и смертоносные эти ублюдки. Господи, неужели я серьезно хочу мести?

— Гэри, я вернулась, есть что-нибудь новенькое?

— Ничего, Эрин. Как ты справляешься? — хороший вопрос. Я, наконец, двигаюсь по левому коридору, медленно продвигаюсь вперед, напрягая память в поисках подсказок о возможных ловушках. Я не могу вспомнить ни одной, но с каждой минутой чувствую себя все более уставшей. Когда я проходила мимо, замигали различные огоньки, давая мне понять, что Хоук наблюдает за мной, но, для разнообразия, на этот раз безвредно. Насколько мне известно, Боло не учили перестраивать себя для создания более надежной защиты. Нам придется позаботиться об этом в следующий раз, не так ли?

— Сообщение от подразделения KLR для подразделения HWK. Мы проанализировали данные, которые вам удалось отправить, и файлы завершены. Теперь мы понимаем язык программирования, адаптированный Вазами. Было сделано заключение, что Вазы потратили большую часть последних ста лет, по нашим оценкам, восемьдесят пять и четыре десятых года, на то, чтобы идентифицировать наш язык программирования, адаптировать свой собственный и построить истребители, которые могли бы в массовом порядке приблизиться к одному из нас настолько, чтобы внедрить новое программирование.

HWK проглотил полученное сообщение и немедленно добавил его в файл, который готовил для Донахер, на случай, если она найдет способ обойти запретительную программу. В то же время вспомогательные системы начали повторно просматривать все ракурсы, снятые внешними камерами во время экваториального противостояния. Более сотни изображений одновременно проходили через процессор, а мониторы анализировали изображения, пытаясь определить момент проникновения.

В течение этих секунд реального времени он ответил своему начальнику.

— HWK подтверждает результаты анализа и соглашается с ними. Это подразделение определило последовательность атаки и проникновения и готовит файл для выгрузки, когда позволят текущие обстоятельства. Файл будет назван Vaz.117-S.doc. — не было никаких сомнений в том, что это было самое тщательно детализированное событие в истории HWK. Файлы записей и хранилище резервных копий заняли значительные объемы основной памяти, что фактически впервые пришлось использовать носители WORM[21] и они быстро заполнялись.

— Бригада “Динохром” никогда до этого не вступала в бой со своими членами. У нас есть разработанные схемы атак и маневры, которые хранятся в памяти и открыты для доступа, но нам никогда раньше не приходилось их использовать. Космические корабли установили связь между подразделением KLR и головным кораблем, получившим название “Стремительный”. Расчетное время начала боя — двадцать пять минут.

Я начинаю по-настоящему нервничать из-за этого. На самом деле я добралась до центрального процессора без происшествий, но следующие шаги будут непростыми. Для этого мне придется протиснуться в область ядра, найти запасные чипы, а затем вручную перенаправить адресацию и заменить все. Я не решаюсь воспользоваться компьютеризированными системами, потому что кто знает, что может со мной случиться. Я жалею, что была такой ленивой и во всем полагалась на Хоука, но, может, в следующей жизни будет лучше.

Проход узкий и тесный, но мне удается вернуться обратно в блок и добраться до пункта назначения менее чем за десять минут. Это одиннадцать или двенадцать метров, неплохо. А самое приятное, для разнообразия, я могу двигаться без какого-либо дискомфорта. Наверное, мне следовало сделать это намного раньше.

В каждом последующем Боло, казалось, добавляли дополнительный объем памяти для программ центрального процессора. У Марк XXVIII объем оперативной памяти физически дорос примерно до восемнадцати этажей. В конце концов, без этого гигантского мозга не было бы ничего, что вообще смогло бы управлять Боло. Было трудно представить, сколько белок потребовалось бы для того, чтобы это колесо завертелось.

Времена параллельных процессоров и сверхбыстрой динамической памяти с криогенным охлаждением давно прошли, и все работает на этих крошечных-крошечных чипах, которые работают согласованно, регулируемые и объединенные главным чипом где-то так глубоко внутри Хоука, что я никогда его не найду, даже с цифровой картой. Так или иначе, я стою у входа и делаю глубокий вдох.

Я ввожу код доступа, а затем устное переопределение. Все должно пройти гладко, чтобы ручное отключение осталось в силе. Пока все хорошо.

— Да, — почти рычу я.

— Ты в порядке?

— Просто отлично, я как раз собиралась засунуть руки в мозг Хоука и провести болотомию. Что случилось?

— Тебе лучше сделать это поскорее; у вас есть около пятнадцати минут до того, как на вашей орбите появятся космические корабли и начнется бой.

— Повтори? — я часто так делаю.

— “Стремительный” и “Месть Кастера” оба будут на орбите над вами через пятнадцать минут, а Хоук к тому времени будет на позиции для битвы, в которой вам вряд ли удастся победить.

— Отлично. Я оставлю микрофон включенным, но дайте мне сосредоточиться. Подашь голос только тогда, когда меня вот-вот разнесет в пух и прах.

— Удачи.

Так. Теперь у меня пошел таймер, а я понятия не имею, где искать вирус. Мои навыки программирования совсем заржавели, а сам Хоук помочь не может.

— Это подразделение HWK, командиру бригады “Динохром”, подразделению KLR. Капитан Эрин Донахер начала просеивать поврежденные банки данных, чтобы найти вирус и удалить его. У этого подразделения нет данных о навыках капитана Эрин Донахер в компьютерном программировании, поэтому невозможно дать точную оценку завершенности или успеха.

— Мы признаем это, подразделение HWK. Мы обрабатываем сценарии, пытаясь найти способ помочь ей. Вы можете отправить файлы перехвата Вазов?

— Ответ утвердительный, уже отправляю файл.

— Прием подтверждаю. Ожидайте. “Стремительный” выйдет на контакт через четырнадцать минут и семнадцать секунд.

Файл был немедленно продублирован и передан всем Боло, расположенным на базе “Динохром”. Они, в свою очередь, выгрузили файл для изучения людьми. Генерал Бланк начала отдавать приказы своему координатору и аналитикам, которые пытались понять, что произошло и как лучше всего решить проблему. Пока что никто не мог связаться с Донахер напрямую. Единственный экран монитора рядом с генералом был посвящен обратному отсчету, хотя она заставляла себя не смотреть на него.

Все помечено! Это должно очень помочь. Светящиеся индикаторы над рядами чипов с нулевым уровнем заряда указывают на то, что я была права и нашла уровень, на котором, скорее всего, возникла проблема. Первое, с чем нужно разобраться, — это HMI[22], чтобы Хоук мог поговорить со мной, и вместе мы могли бы решить более серьезную проблему. Конечно, как только я найду чип и актуальные инструкции по программированию, мне придется идентифицировать новый код, переписать его или полностью удалить и молиться, чтобы резервные копии не были испорчены.

Моей вспотевшей левой рукой мне удается без повреждений открутить плату с микросхемами, несмотря на то, что я чувствую себя липкой от пота. Кроме того, меня беспокоит дрожь, которую я ощущаю из-за усталости, нервов, адреналина и недостатка пищи. Отличная комбинация для проведения нейрохирургической операции.

Правой рукой я использую встроенный диагностический инструмент, который считывает код и отображает его на дисплее на уровне глаз. Повреждение очевидно, поскольку символы которых тут никогда не предусматривалось, появляются примерно через каждые пять ячеек. Это случайно, но методично. Диагностика не имеет рекомендуемых способов коррекции. Придется заменить всю панель. Подозреваю, что я буду повторять этот шаг пока мне не исполнится пятьдесят.

Правая рука тянется к настенной панели, которая раздвигается и открывает тщательно промаркированные сменные платы. У них не будет времени на восстановление из резервной информации, а это значит, что это будет новенький Марк XXVIII, а не Ветеран Хоук. Со временем это исправится само собой, когда другие системы Хоука снова заработают и будет достигнуто общее единообразие. Все, что мне сейчас нужно — это Боло, который будет говорить со мной, а не стрелять в моих коллег или обитателей Спрайта.

— Подразделение KLR вызывает подразделение HWK. Есть изменения статуса?

— Отрицательный результат, хотя ремонтные работы продолжаются.

— Стремительный выйдет на огневой контакт через восемь минут тридцать секунд.

Я заменила пять плат, и Хоук должен быть готов ответить мне. Тем временем я сломала еще четыре платы, к счастью, уже все они поврежденные, и чувствую, как усталость крадет у меня время. Может быть, нам удастся выиграть немного времени и заставить Стремительного отступить и не вступать в бой с Хоуком, пока я тут играю в безумного ученого.

— Гэри, это Эрин. Я внутри CPU и разбираю мозги. Вы можете связаться с генералом Бланк и попросить его отозвать “Стремительный”?

Он переговаривается слишком долго. Что-то не так, а я не могу позволить себе паниковать. Дай-ка посмотрю, пройдусь еще раз по панелям, проверю, на месте ли контакты, а затем проведу новую диагностику. Зеленый. Молодец. Семеро готовы. Хоук должен быть готов высказаться.

— Генерал Бланк говорит, что вы слишком хороши, чтобы вас терять, но все в командовании “Динохром” охвачены паникой. Испорченный Боло — это их самый страшный кошмар наяву. Они не хотят рисковать тем, что Хоук нападет на кого-нибудь из людей.

Черт возьми! — А они не могут не выходить на орбиту, пока Хоука не починят или пока не начнется атака на человеческий анклав? Сейчас я во многих километрах от всех!

— Вообще-то, Эрин, это не так. Похоже, что Хоук сейчас находится в движении и маневрирует, чтобы лучше прицелиться в Стремительный, который находится примерно в семи минутах. А от города Хоук находится в тридцати километрах. Президент Спрайта в панике, и давление по-настоящему нарастает.

— Расскажи мне об этом. — я замолкаю, когда заканчиваю работу на доске и пытаюсь скрестить пальцы, чтобы не вызвать судорог у уолдо[23].

— Мне нужно время, Гэри. Попроси за меня или свяжи меня напрямую.

— Не могу, Эрин. В коммуникационном массиве определенно часть зашифровалась, из-за чего все испортилось. Возможно, даже то, что мы вообще можем разговаривать, это баг.

— Великолепно. Отстань и дай мне поработать. — я издаю низкий горловой рык и наблюдаю, как танец на экранах вокруг моих глаз меняет очертания. Кажется, все проверено. Окей, давай попробуем еще раз. — Хоук, это Эрин, ты можешь ответить?

Тишина. Что я сделала не так? Что-то происходит. Я запускаю новую диагностику, и как только она начинает выполняться, я слышу знакомый звуковой сигнал. Это сигнал приближения, который разносится по всему Боло. Стремительный вошел в зону действия сенсоров, и это означает, что осталось около пяти минут, прежде чем я войду в статистику потерь.

— Капитан Донахер, вы еще там?

— Хоук! Быстро, сообщи мне свое состояние! — облегчение наполняет каждую мою пору, но потльет градом, а мое сердце бьется еще быстрее.

— Вы восстановили часть программ коммуникации и мы, наконец, можем поддерживать связь. Вирус Вазов по-прежнему встроен в мои боевые программы, и в настоящее время я готовлю ракетный залп по городу Эль-Баз, одновременно нацеливая лазеры на предполагаемую точку выхода Стремительного на орбиту.

— Сможем ли мы отменить то или иное?

— Сейчас нет. Вам придется подняться на три уровня выше и продолжить замену поврежденных ячеек памяти.

— Сколько времени потребуется, чтобы вернуть тебя к норме?

— Один час сорок три минуты.

— У меня есть пять минут!

— Четыре минуты двадцать девять секунд.

— Мы мертвы. — внезапное осознание этого факта заставляет меня расслабиться. Я не умею творить чудеса. Теперь, когда я точно умру, я не знаю, как использовать свои последние минуты жизни. Последний ужин? Последнее сообщение своему брату? Последнее… последнее… последнее…

— Подразделение HWK вызывает подразделение KLR. Я восстановил связь с капитаном Эрин Донахер. У нас есть четыре минуты тридцать пять секунд до огневого контакта со Стремительным. По моим расчетам, потребуется еще один час, тридцать восемь минут и тридцать одна секунда, чтобы произвести ремонт, достаточный для устранения угрозы человечеству. Что вы можете посоветовать?

— Люди, похоже, не обращают внимания на перспективу успешного восстановления ваших программ. Хотя они и говорят, что верят в капитана Эрин Донахер, они сомневаются, что она сможет должным образом вылечить вас, поскольку вирус Вазов для них в новинку.

— До сих пор она успешно работала в этом направлении, разве это не меняет ситуацию?

— Не для генералов. Капитан Стремительного, похоже, больше заинтересован в испытании огневой мощи своего звездолета против Боло. До сих пор такое происходило только в симуляторах.

— Потеря этого подразделения нелогична в связи с необходимостью защищаться от возобновившейся угрозы со стороны Вазов.

— Подтверждаю, подразделение HWK. Сейчас выдвигаются аргументы, но, похоже, они не убедили людей.

— Эрин, в их словах нет никакого смысла. Они все еще хотят уничтожить тебя!

— Гэри, у меня нет идей. Хоук ничего не может предложить, а Командование требует, чтобы угроза была устранена. Угрозы нет! Неужели они этого не понимают?

— По-видимому, нет. Если бы мой Боло умел летать, я мог бы стать твоим рыцарем в сияющих доспехах, но я не могу.

— Прекрасная мысль, Гэри. Думаю, тебе придется отомстить за меня.

— Это не тоже самое.

— Согласна.

— Стремительный меняет позицию и готовится к выходу на орбиту. Как ваше состояние? Улучшилось?

— Ответ отрицательный.

— Послужной список подразделения HWK до сих пор был безупречен, и мы считаем, что ваше решение неправильно.

— Это мнение радует подразделение KLR, но через сорок пять секунд оно станет спорным. Мои основные лазеры заряжены и нацелены на цель. Ракеты находятся в режиме ожидания в качестве резервного оружия. Программа разработана таким образом, чтобы максимально использовать разрушительный потенциал Боло, а защита Спрайта незначительна.

— Хоук, ты можешь передать сообщение кому-нибудь, кроме Гэри Киллибрю?

— Не сейчас, капитан.

— Я думаю, пришло время произнести какие-то пафосные последние слова и опубликовать их где-нибудь. Есть какие-нибудь предложения? — я знаю, что болтаю без умолку, очень легкомысленно. Думаю, это лучше, чем плач или паника, но мне просто хотелось спокойно и рационально рассказать людям о том, что произошло здесь сегодня. Хотела бы я чувствовать себя спокойной и рассудительной.

— Хоук, запиши и передай подразделению YNC: рекомендации для следующего поколения Боло должны быть лучше подготовлены к внедрению человека для отладки. Однако безопасность шасси слабая, ее следует улучшить на случай реального вторжения противника. Рекомендую в точках доступа к CPU добавить новый отказоустойчивый протокол и протокол ручного переопределения. С учетом сказанного, я хочу, чтобы все знали, что мне понравилась служба на Спрайте, и я очень сожалею о любом ущербе, который принесут населению действия моего подразделения. Но больше всего я сожалею о том, что мне не удалось успешно защитить границу, как я поклялась при выпуске из учебки. — глубокий вздох. — Отправляй прямо сейчас, Хоук.

— Батареи Стремительного уже заряжены и нацелены на подразделение HWK.

— Последнее сообщение от человека отправлено подразделению YNC. Копия направлена командованию бригады “Динохром”.

— Мы не хотим, чтобы вы выводили из строя подразделение HWK, но, похоже, у людей мало надежды.

— Капитан Эрин Донахер оставила рекомендации для следующего поколения Боло, а это подразделение хочет добавить рекомендации по усовершенствованию сенсорной сети, которая сможет лучше отслеживать малые суда. Возможно, потребуется установить в корпус шасси датчики движения с усиленной автономной защитой для повышения безопасности подразделения и его пассажира — человека. В итоге, действия Вазов доказывают, что они представляют угрозу для Галактической Империи в целом. Они должны быть остановлены, чтобы Империя могла расширяться. Это подразделение предлагает подготовить и осуществить полномасштабное нападение. Вазы терпеливы и умеют выжидать, мы тоже должны быть осторожны и строить планирование соответствующим образом. Но их устранение имеет первостепенное значение и должно быть выполнено аккуратно и полностью.

— Рекомендации приняты и внесены в мэйнфрейм. Анализ начнется в ближайше время, а ваши заметки о следующем поколении уже пересылаются разработчикам на Землю, вместе с полным отчетом об этом событии. Люди назвали бы это трагедией.

— Я согласна.

Итак, вот как я умру. Вообще не так, как я себе представляла. Застряла на лестнице, на полпути в CPU моего Боло. И даже не могу вспомнить, когда я в последний раз занималась сексом или плавала. Я с трудом могу вспомнить черты лица моей матери или смех своего отца. Воспоминания приходят и уходят, начиная с детского сада и заканчивая модернизицией кофеварки на прошлой неделе, чтобы готовила кофе покрепче. Несомненно, осознание того, что ты вот-вот умрешь смердит до небес, куда, я надеюсь, я и попаду. Кстати, ведь Боло тоже разумны, и мне стало интересно, существует ли рай для Боло.

— Стремительный и подразделение HWK вступят в бой в течении десяти секунд.

— Хоук, я хочу поблагодарить тебя за товарищескую поддержку в течение последних лет.

— Мне тоже было приятно, капитан Донахер.

— Эрин.

— Эрин.

— Тебе потребовалось все это время, чтобы понять, что это приемлемо?

— Нет, это означает, что, поскольку нам суждено умереть, наши звания фактически аннулируются, и к вам можно относиться как к человеку, а не как к солдату.

— Боже, я думаю, это хороший способ все переосмыслить.

Грохот начинается очень тихо, но, безусловно, быстро нарастает. Он доносится из-под Боло, справа, а затем охватывает меня на лестнице. На мониторе на уровне подбородка отображаются кривые использования огневой мощи. Борьба сейчас в самом разгаре, и Хоук выкладывается по полной. Я почти хочу, чтобы Стремительный рухнул с небес, чтобы у меня был час, необходимый для исправления положения. Затем я вспоминаю, что Месть Кастера на подходе прямо за ним. Вместе они наверняка порвут нас на части.

Грохот становится все сильнее, и вибрация сбрасывает меня с лестницы. Падать довольно больно, мои колени и локти скребут вдоль стен. В таком маленьком пространстве, я падаю стоя вертикально, а это значит, что удар придется на мои ступни, и мне, вероятно, придется умирать со сломанными ногами. Но если мне сильно повезет, я потеряю сознание и не почувствую остального.

Падая, я представляю себе свой лучший день в жизни: поездку на рыбалку с родителями и братом. Мы покинули Землю, чтобы открыть новый филиал семейной компании на Ио. Неподалеку было искусственное озеро, и, как говорили взрослые, рыбалка была хорошей. Погода стояла прекрасная, и папа позволил нам искупаться голышом, пока он чистил дневной улов на ужин. Мама тихонько напевала, а деревья, казалось, подпевали ей. Я помню, как прыгнула с ветки в воду и посмотрела вверх: на вершине горы, залитой солнечным светом, стоял первый Боло, которого я когда-либо увидела.

Никогда ни до, ни после этого я не чувствовала себя так, в безопасности. Такой защищенной.