Попасть замуж

Глава вторая

Проснувшись, я не сразу вспомнила о том, что со мной случилось. Некоторое время с недоумением разглядывала потолок, стены, резную мебель, а потом навалилась такая тоска, что рыдать захотелось. От истерики меня спасла Наина, появившаяся в комнате с подносом в руках. Она принесла мне завтрак: фрукты, небольшой кусочек хлеба и стакан апельсинового сока.

– Тара сказала, что на обед можно дать вам кусочек цыпленка, – сообщила она. – А ещё сегодня вы должны встать с постели и сами умыться.

Я охотно согласилась: лежать уже порядком надоело. Откинула одеяло и хотела радостно соскочить с кровати, но ойкнула и чуть не упала. Голова закружилась, перед глазами завертелись разноцветные пятна.

– Осторожно, мейни! – вскрикнула Наина и бросилась ко мне. – Подождите, я вам помогу.

Вдвоем мы кое-как добрались до ванной комнаты, где я обнаружила, что прогресс добрался и до этого мира. Во всяком случае, из кранов текла и горячая, и холодная вода. Плохо только, что смеситель здесь пока ещё не изобрели. Подсказать, что ли, идею?

Я хихикнула. Хорошо, конечно, мечтать о том, как «изобретение» какой-нибудь бытовой мелочи принесет золотые горы, вот только я не верила в столь легкий способ обогащения. Нет, вполне вероятно, что идеей кто-то воспользуется и даже получит неплохую сумму, но вот только вряд ли мне перепадет хоть сколько. Даже если в этом мире и выдаются патенты, то я понятия не имею, куда следует за ними обращаться.

Наина протянула мне полотенце, мягкое, пушистое и теплое. Определенно, отсталым мой новый мир назвать никак нельзя.

– А теперь я помогу вам переодеться, мейни, и вы позавтракаете. А потом к вам просится посетитель.

– Кто? – без особого интереса спросила я.

Ожидала, что Наина сейчас скажет, что меня хочет видеть отец или брат, но она сообщила с придыханием:

– Мейн Алекс, мейни.

Ого, как интересно! Даже моя служанка подпала под очарование Алекса. Иначе с чего бы она сейчас так разрумянилась?

– Хорошо, позови его.

Наина замерла, так и не затянув шнуровку бежевого шелкового платья на моей талии.

– Сейчас, мейни? А как же завтрак?

– Алекс завтраку не помеха, – легкомысленно отозвалась я.

Горничная удивленно на меня посмотрела, но промолчала. Набросила мне на плечи кружевную шаль, поставила перед креслом скамеечку для ног и придвинула поближе низкий столик.

– Вам нужно все съесть, – напомнила она. – Тара велела. А вы после разговора с мейном Алексом опять скажете, что у вас нет аппетита.

Надо же, прямо-таки прирожденный диетолог этот Алекс! В моем мире он бы точно на мели не остался, с такими-то способностями.

– Не скажу. Зови.

В конце концов, любопытно посмотреть на этого рокового красавца.

Воочию Алекс меня разочаровал. Этакий порочный ангел, типаж, за который передрались бы киностудии. Но мне всегда нравились совсем другие мужчины. Алекс показался на мой вкус слишком слащавым.

– Ани, дорогая! – воскликнул он и картинно прижал руку к сердцу. – Как я счастлив, что с тобой все в порядке!

– Разделяю твою радость, – откликнулась я.

Герой-любовник замер, потом моргнул. Очевидно, он ожидал совсем другого ответа. Так, Анна Николаевна, возьмите себя в руки и не выпадайте из роли. Язвить будете потом, когда уверитесь в собственной безопасности.

Я сделала вид, будто вот-вот разрыдаюсь. Даже поднесла к глазам кружевной платочек.

– Мне было так плохо, Алекс! Так страшно!

Вот эта реплика уже вписалась в сценарий. Красавчик отмер, подошел поближе и опустился на одно колено у моих ног. Эффектный жест, я оценила.

– Ани, если бы ты только знала, как я страдал, – сообщил он доверительным шепотом. – Даже хотел наложить на себя руки.

Что, и он тоже? Да здесь прямо-таки какой-то клуб самоубийц.

Алекс взял меня за руку, поднес ладонь к губам, прижался долгим поцелуем. Я испытала на редкость странное чувство: с одной стороны, сердце глупой Аниты радостно затрепыхалось, а с другой – циничный рассудок Анны Николаевны, дамы за тридцать, начальника отдела, едва не заставил меня насмешливо хмыкнуть.

– Не знаю, как мне пережить нашу разлуку, – пробормотал Алекс. – Но я непременно что-нибудь придумаю. Ани, девочка моя, не совершай больше глупостей, прошу. Доверься мне, я найду выход.

– Выход?

– Да, должен ведь быть какой-нибудь способ избавиться от этого монстра Родвига. Не бойся, тебе не придется терпеть его слишком долго.

Так, а вот это уже занятно. Похоже, милашке Алексу мой жених чем-то здорово мешает. И красавчик думает подобраться к неугодному мейну с моей помощью. Как бы проверить эту догадку?

И если мои подозрения оправдаются, то получается, что Аните специально могли наговорить ужасов о женихе. Вот только не рассчитали, что дурочка сиганет с перепугу в реку.

Я похлопала ресницами, изображая беспомощность.

– Алекс, но что мы можем сделать? Сбежать и тайно пожениться?

У него уже во второй раз вытянулось лицо. Видимо, побег и тайная свадьба в планы не входили.

– Анита, это невозможно!

– Но почему? – пролепетала я, старательно изображая влюбленную глупышку.

– Нас поймают! Догонят! Обнаружат!

– Зато мы уже будем мужем и женой. И никто нас не разлучит.

И вот теперь посмотрим, как ты будешь выкручиваться, любезный Алекс.

Оказалось, я недооценила его сообразительность.

– Ани, любовь моя, своим побегом мы разгневаем Родвига. За себя я не боюсь, пусть пытки, пусть казнь – я на все готов ради любви! Но мне даже представить страшно, что это чудовище может сделать с тобой. Ты ведь знаешь, он не прощает обмана. А твой отец уже подписал договор. Да Родвиг уничтожит всю твою семью. Отправит мейна Варна в долговую яму или даже на рудники. Разделается с Теренсом. Пустит по миру мейни Лизбет и Эстеллу. Неужели ты хочешь, чтобы мейни Лизбет просила подаяния у храма? Чтобы Эстеллу и Магдален продали в веселый дом?

Хм, пожалуй, Эстелле там самое место. Интересно, мой жених действительно способен на такое? Или Алекс сгущает краски?

Между тем красавчик решил, что ещё недостаточно напугал меня, и продолжил:

– Конечно, он откажется жениться на тебе после побега. Но вот сделать тебя своей любовницей ему никто не помешает. И тебе придется удовлетворять все его извращенные желания.

– Да что там за желания-то такие? – не выдержала я.

Любопытно ведь. Хоть бы кто просветил, а то намекают только.

– Анита! – шокировано воскликнул Алекс. – Я не могу ответить на твой вопрос!

Ага, а пугать незнамо чем, стало быть, можешь.

– А вдруг все не так страшно? – осторожно спросила я.

Алекс моргнул.

– О чем это ты?

– О Родвиге. Откуда вообще известно о его… м-м-м… пристрастиях? Ты ведь не проверял эти сведения лично?

Мой воздыхатель покраснел так, что я всерьез испугалась, как бы его не хватил удар. Резкое повышение давления чревато инсультом. И что мне делать, если красавчик свалится кулем у моих ног, причем вовсе не в приступе восторженного обожания?

– Да что ты такое говоришь, Анита? Я понял, ты не в себе после несчастного случая. Надо позвать Тару!

Надо же, как деликатно выразился: «после несчастного случая». Эстелла была более прямолинейна.

– Не надо. Ты прав, Алекс, на меня действительно повлияло падение в реку. Наверное, можно сказать, что рыбаки вытащили из воды совсем другую Аниту.

– Но она по-прежнему любит меня? – лукаво улыбнулся Алекс.

Даже наивная школьница догадалась бы о том, что должно последовать за этим вопросом. Подавив обреченный вздох, я закрыла глаза и приоткрыла губы. Все оказалось совсем не так плохо, как я ожидала. Вернее, совсем не плохо. Даже, пожалуй, хорошо. От Алекса приятно пахло мятой и вербеной, а целовался он действительно весьма и весьма умело. Неудивительно, что ему удалось вскружить голову невинной девице.

– Ты не боишься, что кто-нибудь донесет Родвигу о нас? – спросила я, переведя дыхание.

Судя по побледневшей физиономии, Алекс боялся. Да уж, сосуды у него точно никуда не годятся. То краснеет, то бледнеет. Посоветовала бы провериться, сдать там кровь на анализы, томограмму на всякий случай сделать, да вот только где? Сомнительно, что Тара знакома с подобными достижениями медицины. А у моего воздыхателя имеются все шансы не дожить до преклонных лет, с такими-то нервами. Даже помощь мейна Родвига не понадобится.

– Но кто, – забормотал он, – кто ему расскажет? Ани, ты ведь не собираешься… нет, правда? Он не пощадит и тебя, помни это. Не вздумай сказать ему, что ты любишь другого!

Мне стало противно.

– Конечно, я ничего не скажу мейну Родвигу, – заверила я. – Не переживай.

– Я волнуюсь за тебя, Ани, любовь моя.

Конечно-конечно, а я тебе верю.

Но Алекс начал раздражать меня. Пожалуй, пора его выпроваживать, пока я не совершила какую-нибудь глупость.

– Дорогой, ты слишком долго находишься в моей комнате. Вдруг кто-нибудь узнает об этом?

К нему вернулся самодовольный вид.

– Наина нас не выдаст.

Интересно, почему бы это? Раздражение усилилось.

– Но кто-нибудь из моих родных может навестить меня. Отец, мама, Теренс, Магдален. Что мы им скажем?

– Да, дорогая, ты права, – согласился Алекс и прытко отскочил к двери. – Я загляну к тебе завтра, хорошо? Люблю тебя.

– И я тебя.

Но как только дверь за ним захлопнулась, я тут же вытерла губы салфеткой. А потом решительно взяла вилку и нож. Несмотря на предупреждение Наины, мой аппетит вовсе не пропал. Подумаешь, Алекс! Да я и после выволочки у генерального была способна слопать отбивную с гарниром, а потом ещё и десерт заказать.

* * *

Несмотря на честно съеденный завтрак, слабость не желала покидать меня. Тара заглянула ближе к полудню, велела ещё пару дней провести в постели и влила в меня на редкость мерзопакостное питье – настойку, якобы укрепляющую силы. Мне сразу припомнилась баба Таня, лифтерша из прошлой жизни, регулярно потреблявшая элеутерококк. По ее заверениям, только лишь благодаря сему пойлу она не просто не переехала в дом престарелых, а оставалась бодра, весела и способна заработать прибавку к пенсии. И хотя мне ни разу не довелось попробовать оный элеутерококк (хотя баба Таня настойчиво пыталась угостить им всех жильцов), но я пребывала в искренней уверенности, что он – родной брат настойки Тары. Несомненно, такая же гадость. Лучше бы бутылку мартини выдали, право слово. Или что здесь вместо вермута пьют? Вот от него мое настроение точно бы улучшилось.

Наина, квохча, словно заботливая наседка, вновь обрядила меня в ночную рубаху, только свежую, голубую с вышитыми по подолу цветами и кружевами на рукавах.

– Подай мне зеркало, – распорядилась я.

– Да зачем оно вам, мейни?

Зачем-зачем, полюбоваться хочу, как я теперь выгляжу. В ванной такого роскошества, как зеркала, не предусматривалось, а до гардеробной я не дошла – одежду мне в спальню приносила горничная.

– Подай немедленно.

И даже ногой притопнула. Странный жест, прежде мне несвойственный. Очевидно, Анита отличалась вздорным нравом, а телесная память досталась мне в наследство.

– Да вот пройдет денек-другой, мейни, вы отдохнете, сил наберетесь, щечки опять порозовеют – тогда и будете любоваться. Сейчас-то зачем вам расстраиваться?

Та-ак, интересно. Я что, похожа на призрак или на моль серую? Почему Наина полагает, будто я непременно должна огорчиться, увидев свое отражение?

– Наина!

– Несу-несу.

И она действительно поднесла ко мне большое овальное зеркало в серебряной оправе. Я осторожно заглянула.

Хм, расстраиваться? Еще чего! Да так я не выглядела даже на выпускном вечере. После салона, между прочим. Нежное овальное лицо, белая кожа, огромные синие глаза под темными изогнутыми бровями, пухлые губы, тонкий нос. Да, бледновата, на лбу царапина, но какая же это ерунда. За такой красоткой весь Голливуд бы охотился.

– Скоро заживет, – уверяла меня Наина, осторожно прикасаясь к царапине. – Тара обещала, что следа не останется. И синяки под глазами исчезнут. И румянец вернется.

И мужики местные, надо понимать, падать будут и сами в штабеля укладываться.

– А теперь поспите, мейни. Вот я вас одеяльцем укрою.

– Да я недавно проснулась, Наина.

– Тара сказала, что вы должны много спать!

Дальнейший спор прервало появление Эстеллы. В руках невестка держала скромный букетик полевых цветов.

– Ани, дорогая, мне так хотелось порадовать тебя чем-нибудь, – пропела она. – Вот, специально собрала.

Я скептически посмотрела на чахлые ромашки, уже заметно увядшие. Порадовать хотела? Ну-ну, я так и поверила. Интересно, зачем ее принесло на самом деле?

Эстелла выдала себя быстро. Похоже, информация жгла ей язык.

– Ты уже слышала, что мейн Родвиг написал мейну Варну?

– У тебя плохо с памятью, дорогая? – фальшиво озаботилась я. – Письмо от мейна Родвига отец получил две недели назад.

– Значит, ты ничего ещё не знаешь! – возликовала Эстелла.

Ее глаза заблестели, на губах заиграла довольная улыбка. Мне даже стало не по себе: о чем собралась поведать мне эта змея? Явно ведь надеется сказать золовке нечто неприятное.

– Не знаю чего?

– Мейн Родвиг требует, чтобы невеста прибыла к нему до конца месяца! – выпалила Эстелла. – Приготовления к свадьбе почти закончены!

И уставилась на меня с торжеством во взгляде. Наверное, ожидала, что я в обморок свалюсь от испуга. И уж точно не могла предсказать, что услышит в ответ заинтересованное:

– А когда мы выезжаем? Мне не терпится наконец-то познакомиться с женихом.

Реакция Эстеллы превзошла мои ожидания. Она выронила букетик, и ромашки упали на темно-зеленый ковер с вытканными на нем золотистыми узорами. Заморгала и пролепетала:

– Как же так? Разве ты забыла, что именно я рассказала тебе?

В ее словах я увидела шанс разузнать что-то новенькое и согласно подтвердила:

– Забыла.

Морщинка на лбу невестки разгладилась. Эстелла заулыбалась, наклонилась, собрала многострадальные цветы, посмотрела, куда бы их приткнуть. Заметила в углу спальни высокую вазу с неизвестными мне белыми крупными цветами, подошла к ней и сунула ромашки внутрь. Смотрелась получившаяся икебана презабавно.

– Ну, конечно же, ты все забыла, – с облегчением прощебетала Эстелла, усаживаясь на край кровати. – Вот потому и не боишься.

– Падение с моста в воду не способствует улучшению памяти?

– Что?

Эстелла опять заморгала и нахмурила лоб. Я поспешила ее успокоить.

– Ничего, я глупо пошутила. Так что там за слухи о мейне Родвиге?

Спрашивала я наугад, но попала в точку. Наклонившись ко мне, Эстелла оживленно зашептала:

– Конечно, мейни Лизбет не расскажет тебе всего. Перед свадьбой только упомянет, что ты должна выполнить свой долг достойно и дать мужу возможность получить удовольствие. Я знаю, со мной тетя так же разговаривала. Но теперь-то я – женщина опытная!

Мне очень захотелось хмыкнуть. Опытная, как же! Да покажи ей немецкий фильм из категории «для взрослых и озабоченных» – в обморок упадет. Спорю на что угодно, ни Теренс, ни даже Алекс с ней не проделывали ничего такого, что выходило бы за рамки наших леди викторианской эпохи.

– Мне жаль тебя, Ани, дорогая, поэтому я не могу молчать. Ты должна быть готова к тому, что тебя ожидает. Понимаешь, мейн Родвиг имеет некоторые… м-м-м… особые пристрастия.

– Ходит дома в женской одежде? – не выдержала я.

Глаза Эстеллы округлились.

– С чего ты взяла? Нет, он заставляет своих любовниц делать нечто постыдное!

– Так-таки и заставляет? – усомнилась я. – А они рыдают и сопротивляются?

Невестка задумалась, а потом протянула неуверенно:

– Не знаю. Столичные нравы, да еще и придворные, скромностью не отличаются. Может, эти мейни и не против подобных мерзостей. Но ты ведь воспитана иначе! Представь, что будет, если он потребует от тебя раздеться при свете, например?

А что будет-то? Такое тело показать никак не стыдно. Правда, Эстелле я этот довод приводить не стала. Напротив, шепнула якобы в ужасе:

– Он что, может велеть мне такое? Но я ведь стану супругой, а не любовницей.

– Ани, как ты наивна! Неужели ты полагаешь, что мейн Родвиг станет уважать тебя?

Искренне надеюсь, что не до такой степени, чтобы исполнять супружеский долг под одеялом. Хотя… надо бы взглянуть на этого мейна. Может, и в самом деле придется закрывать глаза и думать об Англии.

В памяти тут же всплыл портрет темноволосого мужчины с умными карими глазами, тонким носом, запавшими щеками и тяжелым подбородком. Понятно. Лично Анита с женихом знакома не была, а вот изображение видела. Хм, если художник не польстил Максимиллиану Родвигу, то я согласна отдать ему супружеский долг не дожидаясь свадьбы. Хорош, зараза! Не красавчик, подобно Алексу, а настоящий мужик. Харизматичный – вот как о таких говорят.

– Ну, я попробую как-нибудь потерпеть, – жалобным тоном протянула я. – Смирение – главная женская добродетель. Так учит нас Милосердная Вейна.

В тему я вставила местную богиню. На это Эстелла возражений не нашла, зато принялась пугать меня дальше.

– И это еще не все, Ани.

– А что еще? – полузадушенно пискнула я, усердно стараясь не расхохотаться.

– Говорят, одну из своих любовниц он… ну… ты… понимаешь… прямо в кабинете!

– Что он с ней сделал? – прикинулась я невинной дурочкой.

– Ну… это… то самое…

– Что «то самое»?

И это замужняя женщина! Бедный, бедный Теренс!

– Заставил отдаться ему, вот!

Хм, заставил. Если мейн Родвиг действительно таков, как на портрете, то еще вопрос, кто кого заставил. Не могут ведь все местные дамы походить на снулую селедку Эстеллу. Наверняка есть ценительницы настоящих мужчин и любительницы горячего секса, уверена.

Мне пришлось уткнуться лицом в подушку, плечи сотрясались от смеха. К счастью, Эстелла решила, будто я пытаюсь скрыть рыдания. Она осторожно погладила меня по волосам, и мне немедленно захотелось сразу же вымыть голову. А что, откуда мне знать, насколько любимая невестушка тщательно соблюдает правила гигиены? Хотя пахло от нее, надо признать, приятно, легкими цветочными духами. Да и на «немытое средневековье» этот мир никак не походил.

– А еще ходят слухи, – понизив голос до едва слышного шепота, продолжала Эстелла, – что мейн Родвиг – последователь культа Гримара.

Мне мигом перехотелось смеяться. Гримар – божество, которому приносили человеческие жертвы. Служение ему запретили много лет назад, его последователей сжигали на кострах. Вот уже два столетия прошло, как не осталось ни одного храма, но одной даже крохотной часовни, ни одного алтарного камня. Во всяком случае, именно это втолковывала мейни Ромена – преподавательница истории в пансионе.

Я не обрадовалась новым воспоминаниям. Вот уж маньяка-убийцу получить в мужья никак не хотелось. Холодная волна страха прошла по телу, заставив замереть сердце. Но спустя несколько мгновений способность соображать вернулась ко мне. Даже если Максимиллиан Родвиг и поклонялся бы Гримару, и даже приносил человеческие жертвы, то вряд ли слухи о его пристрастиях свободно гуляли бы по королевству. Мейном Родвигом давно заинтересовались бы храмовники. А сам он точно постарался бы не допустить утечки информации. И уж точно о его занятиях ничего не знала бы Эстелла. Так что она, скорее всего, просто пытается нагородить побольше ужасов, чтобы запугать меня наверняка.

И вот здесь возникал очередной вопрос. Почему Эстелла записала Родвига именно в последователи зловещего культа? Сама догадалась или действовала по чьей-то подсказке? Глупые сплетни о непристойных пристрастиях моего жениха объяснить легко. Анита, как я поняла, не отличалась рассудительностью и выдержкой. Капризная, даже истеричная особа, она легко впадала в нервное состояние и совершала непродуманные поступки. Прыжок с моста – отличное доказательство. Так что запугивание наивной девицы слухами о том, что ей придется терпеть в супружеской постели, меня не удивило. Эстелла явно недолюбливала золовку и хотела уколоть ее побольнее. Но вот поклонение Гримару никак не назовешь нелепой выдумкой недалекой завистницы.

Так почему же именно этим Эстелла решила меня пугать? Я сделала вид, будто слова невестки произвели на меня ожидаемое впечатление. Схватила ее за руку, крепко вцепилась, постаравшись посильнее впиться ногтями в нежную кожу. Моя жертва нахмурилась, закусила губу и попыталась отнять руку. Я не позволила.

– Эстелла, дорогая, но это ведь ужасно! Ты… ты… если ты знаешь о подобных мерзостях, то твой долг – донести храмовникам!

Уже в который раз за время нашей недолгой беседы она изменилась в лице. Бедная, должно быть, у нее, как и у Алекса, непорядок с сосудами: то краснеет, то бледнеет. Сейчас же и вовсе позеленела.

– Но, Ани, я ведь сказала: это всего лишь слухи. У меня нет достоверных сведений. А если мейн Родвиг узнает, что я пыталась его оговорить, то страшно даже представить, какая меня ожидает участь! Ты ведь не выдашь меня? Не передашь ему наш разговор?

Интересно запела. Значит, как оговаривать моего жениха, так она в первых рядах, а как отвечать за свои слова – так в кусты? Ладно, я добрая, не стану доводить змеюку до сердечного приступа.

– Что ты, Эстелла, конечно, нет. Не беспокойся, я тебя не выдам.

– Но теперь ты запомнила то, что я тебе сказала?

– Да, дорогая. Теперь я знаю, кто мой самый верный друг.

Расстались мы, вполне довольные результатом беседы.