Попаданкам не изменяют, дорогой дракон, или Замуж за истинного

Глава 14 Конец

Я отчаянно стараюсь перехватить контроль. Слишком явственно понимаю, что нельзя допустить Викторию до разговора с Риорданом. Просто Даном, как оказалось. Пусть принцесса сколько угодно проявляется с Ричардом, говорит ему гадости и выделывает усмешки. Это максимум приведёт к ссоре. С генералом же речь о моей жизни…

И если даже Виктория на самом деле давно мертва, а контроль перехватывает магия эльфа или что-то ещё, едва ли это убедит Риордана оставить меня в живых.

Попаданка да прямо из другого мира? И так удачно оказалась в теле только что погибшей принцессы? Которая якобы удушилась корсетом? Да разве же можно придумать смерть тупее?

Или всё проще, и нет никакой Антонины Курочкиной, а есть ведьма. Банальная ведьма из Эсмара, которая решила занять место Ви.

А истинность может и ненастоящая вовсе… Иначе почему я не люблю Ричарда? Переживаю, думаю о нём, любуюсь и даже хочу, когда он рядом. Есть притяжение, есть горечь, но разве это имеет какое-то отношение к настоящим чувствам?

Нельзя полагаться на нашу связь полностью.

Ведь если что-то с ней не так, то меня обвинят в колдовстве.

А что с ведьмами делают? Всё правильно! Их сжигают на костре…

Поэтому я направляю все силы на то, чтобы сдержать Викторию. Риордан слегка выгибает прямую бровь, подталкивая свою подопечную продолжать. Он если не поверил, то допустил, что моё переодевание — всего лишь глупая шутка, ребячество, которое можно обосновать стрессом. Но ему явно этого недостаточно.

Во взгляде желание. Впиться в меня, получить больше, узнать больше. Мужчина, имеющий дело с политическими интригами, наверняка надеется раскрутить всё происходящее здесь по максимуму.

И мне на миг становится интересно… удивится ли он, если узнает всю правду? Познакомится со всеми интриганами, что наводнили мою жизнь?

Дорога ли ему Ви?

Ведь драконы мало что чувствуют, если речь не идёт об истинности.

— Я… — сдавленно произносит принцесса и… меня отпускает. Тело, что будто налилось свинцом, расслабляется.

Виктория истаяла, словно рассветная дымка. Конечно же, она ещё вернётся. И может быть даже отомстит за мои попытки сопротивляться, но мне уже хватило…

Боже, если бы она не перехватила контроль тогда за первым ужином с Ричардом, не побежала в дурацкий лес, то я не попала бы в ловушку фэйри, не была бы с ними связана, могла бы рассказать про Апокалипсис и принять меры.

А теперь… шаг влево, шаг вправо — расстрел.

— Что? — нетерпеливо спрашивает Риордан. Вроде негромко, без выпадов, без размашистых жестов, а я вздрагиваю. — Что-то случилось, котёнок?

Это слово отзывается болью в душе. Приятно было бы, если бы он так называл меня. Но обращение к Виктории. А я только что не дала ей поговорить с ним. И в следующий раз не дам. Не могу так рисковать. Чувство, что я обманываю всех вокруг, что я не на своём месте, особенно сильно душит рядом с Риорданом.

Вот так и выходит. Если один правда любит Викторию — будет ненавидеть меня.

Если другой ненавидел её — будет любить меня.

А зачем мне тот, кто её ненавидел?

— Ничего. Хотела пошутить, но… — делаю жест, почти уверена, что он принадлежит принцессе, и дрогнувшие пальцы это словно подтверждают. — Неважно.

Слабо улыбаюсь.

Дракона это не убедило. Совсем. Но всё же он разворачивается и, наконец, выходит из комнаты.

Я прерывисто вздыхаю и валюсь на кровать.

Боже, это закончилось… Хотя бы на пять минут мне нужно передышка.

Вот только… как дышать спокойно, если во мне с каждым мгновением всё больше зреет мысль, что Риордан не просто так прекратил томительную пытку и ушёл. У него определённо есть планы на этот вечер. Он спешил. Решил разобраться со мной позже.

Хотя казалось бы — что может быть важнее сходящей с ума принцессы, которую нужно проинструктировать перед визитом королевы?

Правда что ли будет искать врагов из других рас и стран?

Или у него есть причина поинтереснее для того, чтобы рыскать по моей территории?

— Алиса, — выдыхаю я, — даже не знаю, с чего и начать…

Чувствую, что она вот-вот выкрикнет «Куда ты опять вляпалась, дурында!», но вместо этого уши ласкает тишина. Что это с моей нерадивой помощницей? Уже собираюсь потормошить её, как причина такого поведения находит меня сама.

Подходит к кровати, нависает сверху, ухмыляется паскудно.

Нет… даже ещё поскуднее, чем можно представить.

Багул.

— Что? — спрашиваю шёпотом. — Я не развлекала тебя достаточно, папочка?

Он ведёт головой.

— Напротив, мне очень понравилось. И ему тоже, — звучит многозначительно.

— Он играет в какую-то игру, — кривлю уголком губ. — Я даже не знаю правил.

— И при этом не проиграла… — усмехается он.

Я приподнимаюсь на локте, оглядываю его почти скучающе. Затем в дурную голову приходит идея.

— Я ведь часть команды, да?

— Команды? — выгибает бровь, подражая человеческим эмоциям, но нифига у него не получается. Я даже улыбаюсь, глядя на это. Жутко, конечно, но я уже привыкла. И, конечно, приходится очеловечивать это существо, чтобы не сойти с ума.

— Ну да, вашей гномье-фэйри-шмейли команды. Я ж твоя дочь. У меня метка есть и обязанность, где надо развлекать, а где надо помалкивать.

Пассивная агрессия — это плохо. И я остаток вечера планирую быть очень-очень плохой. Кстати да, уже взрывается красными всполохами закат. Пусть казалось и иначе, но аспид уволок меня на несколько часов в мою якобы квартиру.

— А-а-а, ты об этом, — усмехается он. — Можно сказать, что ты в команде, Тоня.

— Тогда раз я делаю, что ты хочешь, — если бы у меня ещё выбор был… — то и ты должен исполнять мои прихоти, не так ли?

— Я не один за тобой наблюдаю, — строит из себя невинность, — не нужно сваливать всё на меня.

— Да хоть кто! Я подумала, Багул… Но не надо меня своими рожами пугать… Я серьёзно с тобой разговариваю! Если вы можете следить незримо за мной, но разве не можете и за, скажем, генералом? Он явно подозревает меня в чём-то. А я подозреваю, что тебе ещё нужна живой.

— Правильно. Но с другой стороны я очень легко расстаюсь со своими вещами. Нашёл в твоей квартире книжку «Избавься от лишнего». Она… занимательная.

Закатываю глаза. Чего же ему так нравится пугать меня?

— Ты бы ещё любовные романы почитал…

— О, я читал…

Хочется дотянуться до Алисы и треснуть ему по роскошной морде книгой.

— Так что с Риорданом? Мне нужно быть если ни на шаг впереди то хотя бы не отставать от него.

Аспид отходит. Мне кажется, что эта тема заставляет его скучать. А скучающие фэйри — самый страшный кошмар Эсмара. Но у меня выбора нет, нужно рискнуть.

— Ты сама сказала, что одна из нас. Поэтому я могу приходить к тебе. Но здесь повсюду защита от таких как я. Твой дракон едва ли забредёт в мои владения. Здесь же, в мире людей, мы не можем подглядывать за ним.

— И ты ничем не можешь помочь? А разве ты не говорил, что почти божество и бла-бла-бла? Тут всего лишь какого-то дракона нужно попасти…

Багул скалится.

— У этого дракона амулетов больше, чем зубов… Но ладно. А что мне за это будет?

Я думаю недолго и с чувством произношу:

— Дуля!

Едва не захожусь смехом, потому что в глазах аспида мелькает хищный, заинтересованный огонёк. Понятия не имеет, о чём я говорю. Видимо конкретно он всё-таки с моим миром на «вы».

— Этого мало! — восклицает требовательно или даже капризно.

— Тогда ещё кукиш! — воодушевляюсь я. — И шиш. И даже фигу дам тебе.

Багул облизывается.

— Это всё у тебя с собой?

— А как же? Всё при мне. Только помоги мне уже!

Он кивает, прикусывает нижнюю аппетитную губу клыком и хлопает в ладоши, вокруг которых образуется фиолетовое сияние.

Пока я гадаю, что же он делает, до меня доносится шёпот Алисы о том, какой это ужас и как боги сейчас должно быть гневаются.

И — увы — уже через мгновение могу с этим согласиться.

Ведь на руках у Багула появляется мой кот. Барсик.

— Мяу!

Конечно, кошки не то чтобы отличаются сильной индивидуальностью, но своего великана я узнаю везде и всегда. Камышовый окрас, вечно недовольная харя, которая размерами могла проиграть разве что моей попе, красивейшие янтарные глаза и оструганные с одной стороны усы. Я его таким подобрала. Видно, выкинули из семьи, где были маленькие дети.

Аспид снова играет дурные шутки с моей памятью?

Он прознал, что я собираюсь его разыграть, и в отместку решил вывести меня на эмоции?

Но ведь мы в Кроуэле, одном из королевских замков драконов, разве здесь он может творить свою иллюзорную дичь?

А если это правда, то…

— Какого… лешего, Багул⁈

— Мяу, — вторит кот, а затем закашливается так, будто у него в горле застрял комок шерсти. — Кха-кха-кха… А ну отпусти меня, синий мерзавец!

— Я бы не назвал этот оттенок так, — то ли задумчиво, то ли издевательски тянет аспид, и всё же отпускает кота.

Буквально разжимает длинные красивые пальцы.

Барсик падает на лапки, как и положено.

А я забираюсь с ногами под кровать. Это правда он? И он что… говорит?

В него кто-то вселился?

Познакомившись с котом в Эсмаре, который бы вдруг начал петь баллады, уверена, что не удивилась бы так сильно. Всё ж другой мир — другие правила.

Но. Это. Мой. Кот.

Русский Барсик. Совершенно обычный. Разве что с характером.

Не Кот Учёный! Не Бегемот! Барсик.

Барсикам не положено говорить!

Кот же вовсе не обращает внимание на мою реакцию и рычанием принимается драть ножку кровати, а затем и вовсе на неё запрыгивает и в три прыжка оказывается на моей груди. Тяжёлые лапы становятся на ключицу и горло, он как обычно разминает их, словно котёнок грудь матери. Это всегда больно, а тут ещё и страшно.

— Я скажу это только один раз, — утробно произносит кот. — Повторять не буду! Так что наслаждайся моментом, Тоня, — звучит угрожающе. — Я. Ску-чал.

И выпускает когти, царапая до крови.

Я вскрикиваю, вцепившись в него. За дверью тут же слышатся шаги, в соседней маленькой комнате живёт Сирина.

— Ваше Высочество, — кричит она. — Вы в порядке? Я могу войти?

— Нет! В смысле, в порядке, оставь меня!

— Вы… уверены?

Барсик всё-таки отходит, деловито садится на край кровати и принимается облизывать лапку. Нет, ну он и раньше так себя вёл — не спорю. Но мне всё же хотелось бы, чтобы иногда откровенная жестокость была не намеренная.

— Что всё это значит? — перевожу взгляд на Багула.

Он ведёт плечом и улыбается. Ну, красавец. Ну петушок, распустивший перья. В этот момент даже можно забыть, каким жутким он иногда бывает…

А, нет, нельзя — поправляю себя, когда фэйри начинает скалиться и сверкать и без того страшными жёлтыми глазами.

Хорошо, когда я вижу его таким. А не когда мне мерещится, что он самый притягательный, самый идеальный мужчина на свете…

— Помощник, — отвечает легко. — Кто ещё сможет следить за драконом, если не непримечательное животное? К тому же — это мой тебе подарок.

— Это неправильно… И почему он… он…

Барсик оборачивается на меня. С высунутым языком, который лениво возвращается в пасть, когда он зевает. Широко и заразительно.

— Он что? Говор-р-рит? Может быть это не я говорю, а ты только в новом мире научилась меня слушать?

Меня передёргивает.

— Багул, так нельзя. Если это правда мой кот. То ты из него какое-то магическое оружие, получается, сделал. Без моего разрешения. Что про Барсика говорить, он вообще наверное не осознаёт ничего… А вдруг ему больно?

— Глупая женщина… — ворчит кот. — Это я-то не осознаю?

Багул хрустит шеей, странно конечно, но есть в этом что-то пугающее и… сексуальное.

— Ты ошибаешься, дочерь моя, — произносит елейно, принимаясь расхаживать по комнате, разглядывать и трогать вещички принцессы. Не всё я убрала, что напоминает о Виктории. А зря. С другой стороны это мне на руку, меньше подозрений будет у внезапно решившей нагрянуть короны. — Это просто животное. Я ничего с ним не делал. Но попадание в другой мир в некоторых случаях может раскрыть у существа новые свойства. Или, — бросает на меня проникновенный взгляд, будто намекает на что-то, — подтолкнуть к трансформации.

— Значит, это правда мой кот. И ты просто перенёс его сюда? И он сам трансформировался, смог получить разум и умение разговаривать. Так что ли?

Багул закатывает глаза.

Я сначала удивляюсь этому жесту, а потом понимаю — скорее всего фэйри его и придумали. Совсем бы не удивилась такому повороту событий.

— Что я непонятного сказал, Антонина Курочкина?

— Всегда хотел тебе сказать, — замечает Барсик, — дурацкая у тебя фамилия, Тоня.

— Глупости… Если бы у тебя был разум, ты бы не вёл себя так, как вёл.

— Как? — спрашивает с возмущением, подняв вверх лапку, как Манэки-нэко, японский талисман, приносящий удачу.

— Как кот, Барсик! Ты бы уж чем-то интересовался, кроме подоконника, миски, лотка и причинения вреда своей хозяйки.

— Ну может быть, — одновременно лениво и снисходительно тянет он. — В любом случае, мне кажется, я всегда считал, что у тебя дурацкая фамилия.

— А почему дурацкая? — ухмыляется аспид, верча в руках шкатулку с драгоценностями.

— А ты мне зубы-то не заговаривай! Батюшка… — тру лицо прохладными ладонями, с ума сойти можно с ними! — Как умудрился переместить Барсика? И с людьми так можешь? И всё-таки… Он, наверное, был у кого-то из моих подруг, о нём заботились, а ты его украл. Теперь люди будут искать, переживать, мучаться чувством вины. Верни его!

Багул скалится и едва ли не шипит. Но как будто это не связано с разговором. Просто типичные фееричные звуки.

Интересно, а почему Алиса молчит?

Боится? Или прислушивается к разговору?

Шпионка, блин.

Только собираюсь взглянуть на неё, приподнять подушку, как с разбегу аспил валится на кровать, беспардонно стряхивая Барсика на пол. Столько угрожающего «мяуф» я не слышала никогда!

Впрочем, обходится без кровопролития, потому что фэйри, сладенькой усмехаясь, произносит:

— Хо-о-очеш-ш-шь, чтобы я тебя назад вернул, животное?

Барсик затихает, а Багул продолжает:

— Людей не могу. Этот ничейный, никто его не любил никогда, кроме тебя. А таких легко перетащить в любой мир. Но ещё легче в тот, где его сердце. И тем более, если это сердце, — тут он хищно ухмыляется, — принадлежит мне.

Я закусываю губу, стараясь игнорировать мурашки, прокатившееся по телу от последней фразы.

Кто здесь только меня не присваивал. Уже становится привычным.

В том плане, что легче игнорировать, само собой.

— Но девочки будут волноваться о нём.

Фэйри хихикает.

— Ну да. И что? Он ведь ещё до твоих похорон сбежал. Грустил по хозяйке, подохнуть думал. Его бы не нашли. Или мне его вернуть туда, где взял?

— Н-нет… — отмахиваюсь я.

От фразы про похороны становится не по себе. Надо же, параллельно с моими дурацкими приключениями в моём мире продолжается жизнь. И даже моё тело не успело сильно измениться. То, что от него осталось.

И девочки сейчас оплакиваю меня. У них, наверное, земля из-под ног ушла.

Конечно, они справятся. И я тоже. Но от этого веселее не становится.

— Неправда! — едва ли не вскрикивает гордый Барсик, тут же возвращая меня в мою новую, уже скоро привычную реальность.

Я натягиваю улыбку. Багула злить нельзя.

— Ну что, — подползает он поближе ко мне и принимается гладить колени. Только в отличие от Риордана — под платьем. — Где всё, что ты мне обещала.

Я ухмыляюсь и показываю ему и дулю, и кукиш, и фигу, и шиш. Аспид сначала будто бы удивляется, впрочем, не думаю, что он умеет испытывать подобное, потом его губы растягиваются в нарочито широкой улыбке.

Завершающим аккордом становится прыжок Барсика. Он словно топор отсекает Багула от меня. Чему я рада.

— Котик… — выдыхаю, сердце колет. — Это и вправду ты?

— А кто ещё? — у него блестят янтарные глазки.

Я прижимаю этого коня к себе. Он больно давит на грудь лапами и пахнет помойкой. Ну и пусть. Даже если всё это — очередная иллюзия и ложь Багула, я хочу в это поверить. Мне здесь не помешает хотя бы одна живая душа.

Так хочется поскорее опробовать нового трансформированного кота в деле! Поговорить с ним обо всём на свете.

Но нужно помнить и о Риордане…

— Барсик, так ты сможешь проследить за одним мужчиной незаметно?

— Я теперь многое могу, — с мурчанием отзывается кот.

А у меня возникает закономерный вопрос:

— А если он драконом будет оборачиваться, то как Барсик за ним поспеет?

Багул ведёт плечом и зевает. Примерно так же широко открывает пасть, как сам кот.

Щёлкает пальцами и…

— Мяу! Что за на…

Котик у меня в один миг становится не простым, а крылатым. Да крылья ещё такие… сразу видно, что фэйри подбирал. Красивейшие, тонкие, разноцветные… как у кого-то насекомого, который был бы серединкой между стрекозой и бабочкой.

— Видишь, я могу быть доброй феей, и даже после полуночи, — он окидывает меня горячим взглядом.

А я пытаюсь вспомнить, не завалялась ли в моей квартире книжка про Золушку… Иначе откуда он берёт все эти отсылки?

— Мне это совершенно не нравится! — протестует Барсик.

— Вы оба не кричите здесь! — вспоминаю я про то, что тут везде глаза и уши. — Барсик, тебе бы правда больше пошли крылья какого-нибудь сокола… Или кожаные. Но и эти… миленькие.

— Мне нравится, — отрезает Багул.

И это значит, что ничего менять аспид не собирается. Что ж, его терпение лучше не испытывать, а то ещё в таракана кота превратит. Но меня волнует совсем другое…

— Хочешь сказать, что с такими крыльями он сможет оставаться незаметным? И что на них догонит громадного дракона? А что насчёт портальной магии? Как у драконов. Ей он тоже обладает? Если да, то ты его по щелчку пальцев, получается, в маленького дракончика превратил, и драконы как раса в принципе не слишком состоятельны.

Багул смеётся, хотя я и не пыталась его рассмешить. Может быть, кто-то из его невидимых приспешниц что-то сказал? Никак не могу привыкнуть к такому поведению…

— Я наделил его даром. Он — животное маленькое, несмышлёное, опять же, принадлежащее тебе, это не сложно, Тоня. Передвигается быстро, порталы открывать умеет — тут больше даже его натура кошачья сыграла, а не я. А если тебе кажется, что он будет выбиваться из пейзажа, то есть три разных расцветки. Первую ты видела. Вторая, — снова щёлкает пальцами, и крылья пропадают. При этом Барсик всё ещё парит по комнате. — И третья, — а тут котяра исчезает вовсе.

— А я бы предпочёл, чтобы меня ни меня не видели, а чтобы самому не видеть некоторых индивидов, — ворчит он.

— Неплохо, — киваю я. — Но в чём подвох? Ты то грозишься меня убить, то помогаешь.

— Ты так думаешь, — загадочно отвечает аспид, — на самом же деле я наблюдаю редкое зрелище. Такое происходит не каждую тысячу лет. Мой народ хочет быть в первых рядах.

— И что это значит?

В ответ аспид только ухмыляется. Тоже мне — Чеширский Кот. Только плавно раствориться в воздухе осталось.

— Ладно, — щёлкаю костяшками пальцев, — я боюсь, что генерал уже скрылся в неизвестном направлении. А это плохо. Слишком он подозрительный и опасный. Вдруг прямо сейчас обсуждает с кем-нибудь свои планы на меня? Барсик, ты не мог бы…

— Что ж, вижу ты без меня совсем не справляешься, — тянет он довольно, приняв вторую форму с невидимыми крыльями, видимо, научился управлять этими состояниями. — Синий мне объяснил всё. Сделаю всё в лучшем виде.

И кот, мяукнув, будто на прощание, исчезает в свете маленького портала.

Да, едва ли он может перемещать меня, но зато теперь будет таскать мышей и крыс из разных уголков Эсмара. И, может быть, из других миров тоже.

— Понравился мой подарок? — шёлковым голосом произносит Багул.

— Я не до конца верю… — признаюсь. — И к тому же это была сделка. Ты получил всё то, что я тебе обещала. Это не подарок.

Он ухмыляется и подбирается ко мне ближе.

— Тот мир такой скучный. Здесь гораздо веселее. Здесь животные становятся шпионами, а такие как ты…

— Кем же? — приподнимаю бровь.

Он оказывается так близко, что у меня перехватывает дыхание. Вижу своё отражение в его глазах. Красивый, в каком-то смысле — идеальный. Каким мужчина казалось бы не должен быть. Иногда мне чудится, что аспид хочет меня сожрать. И ведь он действительно питается жизненной энергией. Откусывает ли он от меня по чуть-чуть в каждую из встреч? И нравится ли ему этот вкус?

— О чём думаешь? — дыхание холодит кожу, по телу бегут мурашки.

Удар сердца. Болючий, колкий. Полувздох-полувсхлип. Подрагивающие пальцы.

Неминуемое притяжение.

— О тебе.

Стоило бы ему только ухмыльнуться коряво, попытаться испугать меня, осклабиться, наваждение бы тут же прошло. Но на лице Багула сейчас благородное, задумчивое выражение.

Истинность трезвонит о том, что что-то здесь не так. Я сама не заметила, как оказалась в его объятьях.

— Что ты делаешь? — отталкиваю наглеца.

Он смеётся. Становится немного легче, и пока ещё помню, как вновь дышать, скороговоркой произношу:

— Раз ты здесь, может, скажешь, где Ричард?

— О, тебе нужен… дракон? — аспид выгибает бровь.

И в один миг становится мускулистым, поджарым красавцем. Загорелая кожа, изменчивые светлые глаза и каштановые волосы.

Сердце ёкает.

Ричард…

Поджимаю губы, наблюдая за ухмыляющимся аспидом.

— Не нужно издеваться. Ты даже не представляешь, как мне всё это надоело…

Он, всё ещё в облике Ричарда, выгибает бровь:

— Что именно?

Неловко об этом говорить. Потому что ни в чём не уверена. Потому что могла напридумывать лишнего, не зная, как магия работает.

Но всё же…

— К тебе тянет. Наверное, потому что связаны. О Ричарде не могу перестать думать — из-за истинности. О демонах вообще молчу. Будто заколдованное то место. Мысли то и дело возвращаются к кофейным деревьям и… — бросаю взгляд в сторону Алисы, — сам знаешь к чему.

— Ну так ты смотри, — улыбается Багул, — не разорвись между нами. Впрочем, я могу сократить три пути до двух, объединив твою тягу к нему и ко мне.

Он собирается меня поцеловать, я упираюсь ладонями в его грудь.

— Нет… Зачем…

— Но мне интересно, какого это… — Багул отвечает легко.

Я смеюсь натужно, будто стараясь смехом отогнать его от себя, плюс срезать нити, связывающие нас, заставляюшие хотеть… касаться.

— Лучше скажи, где настоящий дракон! Мне нужно знать…

— Что? Что он жив?

Киваю.

— Он жив, — Багул отвечает лениво. — Пока что. А как найти его… Это ведь не я его истинная пара. Тебя спрашивать нужно.

— Значит, всё-таки что-то случилось? — пугаюсь я. — И никто об этом не догадывается?

— Когда они узнают, будет поздно…

Фэйри зевает и поднимается с кровати, отвлёкшись на очередную безделушку. Это хорошо, мне совсем не до его внезапного любопытства к взрослым играм. Надеюсь, что получится найти Ричарда. Что Риордан не заметит и не угробит Барсика. Что не случится Апокалипсис. Что появится рядом эльф и хоть что-то мне объяснит, что Алиса перестанет быть такой…

— Большая ошибка, — наконец, нарушила она молчание, — большая ошибка — связываться с ним. Тори, ты разве не понимаешь? Он же убьёт тебя!

— Я это знаю, — отвечаю спокойно. — Но как помнишь, его метка появилась на мне не по моей воле. Так что давай обойдёмся без причитаний. Делу это не поможет.

Чувствую, как она злится, но и вправду сдерживается.

— Тогда, — звенит её голос, — ты хотя бы в курсе, что любая «помощь» от него и его братии только укрепляет вашу связь? Он хочет заполучить тебя!

Багул оборачивается, в его ухе серьга, с него капает кровь, проколото ведь не было, на тонком запястье алый браслет.

Ему идёт. Глаза сложно отвести.

— Я могу заполучить её в любой момент. Но тогда она станет точно такой же, как другие мои дочери. Каждая из них похожа на любую другую. У них нет имён и нет характеров. Так зачем мне ещё одна? — произносит лукаво.

Эта мысль меня и вправду успокаивает.

Аспид явно задумал что-то посложнее, чем просто вновь вернуть меня в лес.

— Да как будто вы, твари, отличаетесь логикой! — выпаливает она.

Фэйри в ответ смеётся.

— Продолжай развлекать меня. Только не смей наскучить. Всё скучное быстро становится едой.

— Я — книга, идиот!

— А это не проблема, — Багул скалится.

И тут я понимаю, почему Алиса большую часть разговора старалась не привлекать к себе внимание. Даже ей стоит его боятся.

— Так что с Ричардом? — надеюсь, что аспид одарит меня чем-то большим, чем просто расплывчатыми фразами.

— Ты и сама знаешь, — отмахивается он и, нацепив ещё несколько украшений, исчезает.

Если ушёл, значит, сказал всё, что хотел сказать. Значит, этого достаточно, чтобы продвинуть сюжет в его голове. Вот только, кажется, я слишком глупа, чтобы понять фееричные намёки.

— Не получится на двух стульях усидеть, — ворчит книга, — если волнуешься о нём, то перестань отрицать истинность. Ваша связь слабая из-за тебя. Да и из-за него, он ведь согласился со всем и решил отказаться от тебя. Если бы ты поддалась, то уже точно знала бы, где он. Сердце бы подсказало…

Я качаю головой, обдумывая её слова.

— Совсем недавно речь шла о разводе и никто не знал об истинности. Разумеется, я не собиралась состоять в отношениях с незнакомцем и играть всю жизнь его жену, любить как бы за неё и принимать его любовь к ней, а не ко мне. Да ещё и параллельно детей рожать и глотать последствия характера прежней владелицы… Это было бы настоящим Адом.

— Глупости! Многие так живут. И не стыдно тебе, ты ведь свою жизнь в своём мире уже прожила, а тут такой шанс. Да, полностью как хочешь ты прожить не сможешь, но можно же что-то придумать в рамках жизни Виктории. Найти себе любимые занятия, не противоречащие статусу, утешится детьми… Это ведь то, чего ты хотела в старой жизни. И там ты уже старой девой считалась, не так ли?

— С любимым хотела, — поправляю её. — Выходить замуж только ради самого факта замужества и рожать детей только потому, что надо, и неважно от кого — нет, спасибо.

— Ну, знаешь, ты не в том положении, чтобы нос крутить…

Поджимаю губы. Выкинуть бы её в камин, и дело с концом!

— Это вам было бы удобно, если бы я пожертвовала собой в угоду чужому благополучию. Чтобы всё было тихо, да гладко… А вот только не будет уже… И безропотность моя вам не поможет.

Вспоминаю о приближающемся Конце Света и слёзы подкатывают к глазам и жгут ресницы.

— О чём ты вообще?

— Ни о чём… В любом случае, я собиралась сказать, что от истинности надо было избавляться раньше, чем о ней узнали все вокруг. Теперь это может стать большой проблемой. Боюсь, если в ближайшие дни мы с Ричардом сможем разорвать связь, меня просто убьёт корона. Ведь народ уже в курсе. И разрыв связи лучше будет объяснить моей смертью, чем характером. Чтобы репутация Ричарда не пострадала. А пока я его истинная, они не должны меня трогать.

— Ну вот, — довольно тянет Алиса. — Значит, всё решено?

— Да. Нужно повременить. Разобраться со всем, что происходит вокруг. А потом… жаль, но придётся сбежать. А мне понравилось это место. Но если оставаться в замке, принадлежащем короне, члены которой явно меня не простят, то придётся свергнуть режим. Два варианта, — ухмыляюсь, — после разрыва истинности: побег в другую страну или политический переворот. Что выберешь?

— Вот непослушная девка… Почему богиня не послала нам кого-нибудь посговорчивее? Ладно, давай, жди момента подходящего. А там, может, всё само собой решится…

— Думаешь, я влюблюсь в него?

Книженция отвечает ворчливо:

— Уже давно должна была.

— Но сердцу не прикажешь… Так у нас говорят.

Устраиваюсь на кровати поудобнее, прикрываю веки и стараюсь интуитивно понять, какого это — перестать отталкивать истинность? Значит ли это, что я должна отринуть мысли обо всём и всех, кроме принца?

Об этом вначале говорила Алиса — я не должна ничем интересоваться, кроме него. Не этим миром, ни какой-то своей новой жизнью здесь. Ведь и не было для меня никакой новой жизни. Лишь чужая старая.

Похоже на гипноз…

Но я стараюсь. Вон, лэрд Риордан, вон, принц Скайлер, пошёл прочь, Багул, проваливайте Этаро с Найт и с вашим таинственным богом… Меня должен волновать только Он. Образ Ричарда яркой картинкой стоит перед глазами. Картинка соткана будто из чувств, и я позволяю ей пронзить меня сотней игл. За которым тянутся нити…

Ри, где же ты?

Вспоминаю, как капала красивая кровь с уха Багула. Он ничего не чувствовал… Нет, нужно отогнать его образ от себя. Впрочем… кровь капала иначе и не на каменный пол. Картинка меняется, сердце начинает биться чаще, ведь я вижу своего мужа, что связанный сидит в темнице. Горло в тисках стального ошейника, руки распороты, кровь струйками стекат вниз.

Кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап…

Вздрагиваю.

— Алиса, — сдерживаюсь, чтобы не закричать, — он в где-то в темнице… На цепях…

— Что? — подлетает она под потолок. — Не может быть… Кто мог связать дракона? А что там ещё было?

Вся в холодном поту вновь закрываю глаза.

— Красным светятся… Какие-то знаки… И чей-то шёпот слышится… Женский. Знакомый. Но не могу вспомнить. Может, это кто-то, кого знала Виктория…

Алиса делает несколько кругов по комнате, а затем выдаёт:

— Ведьма! Только сильнейшая из ведьм могла совершить такое! Есть случаи, когда им удавалось добить дракона. Он, правда, для этого уже должен быть ослаблен. Надо срочно найти Риордана. Пусть найдёт его!

— Гарольд говорил, что магией его не найти…

— Ну да, она защиту же наверняка поставила. Тварь! Такими темпами у тебя мужа не станет. Давай, беги, зови на помощь!

И я выбегаю. Пытаюсь вспомнить, в какой стороне кабинет писаря. У него есть связь со столицей и драконами. Это будет быстрее, чем возвращать Риордана, который скорее всего уже не в Кроуэле.

Вот только… неведомая сила тащит меня вниз. Словно повис камень на шее.

Словно кто-то вырвал сердце и кинул в погреб.

Чувствую, мне нужно спуститься и вернуть его.

А что если… что если Ричард здесь? В замке! Всё это время он был здесь.

Ведь отравили его тут. И скорее всего это была та же самая ведьма.

Чувство такое, будто умру, если не повинуюсь и не спущусь вниз.

А, может, не я умру, а дракон.

Но в это мгновение разницы нет.

Я укрепила связь, и мне даже думать больно об этом.

Преодолеваю десятки лестниц и коридоров. Кроуэл похож на муравейник, и я бы ни за что не смогла найти огромную железную дверь, если бы не магия между мной и Ричардом.

Это самый нижний закуток, куда даже слуги не спускаются.

Там должно быть темно и очень холодно.

Я толкаю дверь и жмурюсь, потому что на меня неожиданно выливается свет от сотни свечей.

Гремят цепи, вздрагиваю, услышав дракона.

— Ви… — хрипит он.

— Я ждала, когда придёшь, — выступает вперёд женщина, которую тут же узнаю, — сделаем это вместе?

Драгоценные алые капли драконьей крови, наполненные магией, звонко поют: «кап-кап-кап». И каждый раз я непроизвольно вздрагиваю. Вот-вот жизнь моего истинного оборвётся.

Я плохо его вижу из-за дымки в воздухе и Магды, что стоит между нами. Приближённая служанка Виктории, которая в первый день в новом мире смогла меня просвятить о сути отношений принца и принцессы.

Многое Виктория делала из мести. Огромное количество усилий её истерзанной души была направлено на то, чтобы отравлять жизнь молодому дракону.

Неужели она отдала Магде такой ужасный приказ? Неужели рядом с ней всё это время была сильная ведьма?

Наверняка они не могли ничего сделать, потому что Ричард никогда не задерживался в Кроуэле.

А теперь, подвернулся случай, конечно же… Истинность… Я вспоминаю наш последний разговор с Магдой. Ей будто бы полностью обладало тёмное чувство, когда она спрашивала, изменилось ли всё. Простила ли я его.

Тогда я не придала этому значение.

А на самом деле служанка спрашивала: «Мне больше не готовиться к убийству принца?».

И я с улыбкой ответила, что, нет, всё остаётся в силе. Будет разрыв истинной связи и будет развод.

Невольно дала согласие на то, что происходит сейчас.

Ричард тяжело и слабо дышит, мерцает красный свет от знаков, выбитых на каменном полу. Магда маниакально улыбается.

— Почему вы так долго, моя принцесса? — спрашивает она вкрадчиво.

А хотелось ли этого на самом деле Виктории? Представляю, какой отрадой ей была возможность выговориться верной служанке, клясть при ней мужа и жалеть себя. Планировать его смерть… Но зашло бы это дальше слов?

Обычно влюблённые до одержимости девушки не могут проститься со своим объектом. И неважно, что к нему испытывают — страстно любят или так же страстно ненавидят, лишиться этого, значит, перестать жить.

Но Магда уверена, что Ви была бы рада этой картине.

Может быть… Ведь у неё куча планов «Б».

Я выступаю вперёд, даже протягиваю руку в жесте протеста.

— Я… я передумала! Пожалуйста, освободи его! Это мой истинный! Я страдаю вместе с ним.

Магда, сбитая черноволосая женщина, с усталым лицом, говорящим о том, что ей пришлось многое в жизни преодолеть, мрачнеет и качает головой.

— Это всего лишь эмоции, Виктория. Плохо будет только вначале. Ты говорила другое. Будешь жалеть. Столько лет страдать… и не отомстить этому гаду? Его жалеешь? Себя пожалей, милая, и своего ребёнка…

Мотаю головой, паникуя всё больше. Здесь ведь происходит какой-то ритуал, ведьминская магия, зачарованные оковы. Я не смогу освободить его без служанки. А Магда как будто в любом случае не согласна сдавать назад.

— Последний раз повторяю! — выкрикиваю. — Ты должна освободить его! А если он… если он… — горло сдавливает спазм, слёзы застилают глаза.

Заметив это, женщина кривится, словно от отвращения, и помогает мне:

— Сдохнет…

— То я прикажу тебя казнить!

— Я это делала по вашей воле, вам же со мной гореть на костре…

Да, перспектива не из лучших, но я бы правда так поступила. Не смогла бы покрывать её после такого.

— Магда, милая… Ты была мне верной подругой и помогала. Я бы без тебя не справилась. Но он — мой истинный. Я не смогу быть счастлива ни с кем другим…

— Вы этого не знаете! Никто не знает, как это работает! Наоборот, Виктория, после его смерти вы наконец-то станете свободной. И… мы можем сбежать подальше от этого гнилого замка! Вы всегда хотели побывать на Юге, я смогу защитить вас… Подумайте — ненависть должна найти выход. И это — единственный шанс.

Она достаёт из широкого кармана на белом переднике нож с резной рукояткой и лезвием.

От одного вида этого изделия бросает в дрожь…

— Осталось лишь пронзить его сердце. А можно, — глаза её сверкают азартом, — вырезать его и съесть. Говорят, так можно заполучить силу дракона…

— Ви, — хрипит Ричард, — послушай…

— Тихо, — шипит на него Магда, — ты уже достаточно ей наговорил! Презренный, ещё смеешь цепляться за свою жалкую жизнь… Принцесса, — переводит на меня взгляд, — соберитесь.

И я берусь за рукоять ножа.

Как бы поступила Виктория?

А я? Ведь план Магды так похож на мой собственный. Избавиться от всего этого карнавала и сбежать. В новую жизнь, где я смогу быть самой собой.

Мне бы пришлось взять новое имя. И это имя было бы моим.

Лезвие ножа сверкает из-за пламени, танцующего на промасленных фитилях, Ричард продолжает едва слышно:

— Она не сможет… защитить тебя. Тебя найдут… и убьют.

— Ты больше не сможешь запугивать её, дракон! — встревает Магда.

Дракон качает головой.

— Я не запугиваю. Я смогу разорвать связь. Дам развод. Помогу уехать. Ви, я не… не позволю… чтобы кто-то тронул тебя. Ну нужно совершать ошибку.

— Змей, — отзывается ведьма. — Он лжёт, лишь бы выбраться отсюда. А как только это сделает, отомстит нам обеим…

Я пытаюсь придумать, как уговорить Магду отменить ритуал. Ведь даже без удара в сердце Ричард долго не протянет. Её магия воздействует на него.

— Если бы моя смерть помогла тебе… Я бы сам положил голову на плаху, — произносит дракон едва слышно, даже будто не надеясь, что его голос коснётся меня, но я — его истинная, и иной раз мне чудится, что даже мысли его могу прочесть. — Но я знаю, что это приведёт лишь к твоей гибели… Позволь защитить тебя.

Сердце разрывается.

Что же делать?

Через мгновение паника усиливается, я уже не могу управлять своим телом, сама не поняла, как это произошло, но снова могу наблюдать за происходящим лишь со стороны.

Как же не вовремя Виктория решила отыграться за тот случай, когда я не дала ей поговорить с Риорданом…

— Да, — произносит она с довольной улыбкой на губах, — хочу съесть его сердце.

В этот раз я стою за Викторией, без тела, словно навсегда выброшенный призрак. И вижу всё отчётливо.

В глазах дракона боль. Но не за себя.

Магда заворожённо наблюдает за своей принцессой.

Этот миг она предвкушала на протяжении нескольких долгих лет…

Виктория запрокидывает голову и смеётся звонко. То, что я пыталась выцепить и воплотить из её харизмы, ещё витающей в покоях — всего лишь жалкая пародия. Принцесса просто прекрасна. Она могла бы быть сильнейшей из ведьм, но ей не досталось никакого магического дара.

На благо короны и двора.

— Магда, этот момент настал… — тянет она. — Ты можешь это представить?

— Да, моя госпожа, — расплывается в улыбке служанка. — Вы наконец-то пришли в себя, справились с чарами истинности. Это ведь оковы, Ваше Высочество. Есть только один способ их разорвать.

— Виктория… — выдыхает Ричард, с трудом приподняв голову, вцепившись в неё взглядом. — Разве я это заслужил? Разве ты заслужила того, что предстоит сделать? И последствий, которые непременно не отступят от тебя.

— О, перестань, — улыбается она так нежно, так издевательски, что мне становится не по себе, — разве не понимаешь? Твоя смерть от моей руки — долгожданная мечта. Её исполнение… Ты, ты сам, родной, стоишь всего того, что будет дальше.

Она серьёзно? Правда собирается убить своего мужа? Зная, что тогда скорее всего и её, и Магду и меня просто прикончат.

— Ты убиваешь… нас, — хрипит Ричард.

Она делает к нему шаг, отблески огня забираются в её карамельные прядки, красные всплески играют на бледном, остром личике в догонялки.

— Разве ты не понимаешь? Это ведь единственный логичный конец для нас с тобой. Ты думал, что сможешь просто выбросить меня после этих пятнадцати лет? И найти другую, да? Которая сможет дать тебе наследника… Ну так вот, у тебя никогда не будет детей, других женщин, золота, трона… Ничего. Я отправлю тебя во Тьму. И там… — голос её начинает дребезжать, — мы увидимся снова.

Я пытаюсь вернуться в тело и остановить это. Но ничего, ничего, ничего не получается.

Магда мрачнеет. Исступлённая речь Виктории ей не нравится. Она предлагала другое. Другого же ей хотелось.

Могу догадаться, чего именно…

— Вам нужно освободиться от него! — кричит она, умоляюще сложив ладони на груди. — На его смерти всё закончится. Все ваши беды. И тьма достанется лишь ему одному. А у вас будет новая жизнь. У нас с вами будет новая жизнь, моя госпожа. Разве мы недостойны этого? Не думать больше о тех, кто нас предал…

Виктория останавливается и оборачивается на неё.

— Не думать о нём? О чём же тогда?

— Ну как же… Если даже после его смерти вы не забудете о нём, значит, он всё-таки победил… И власть над вами продолжает иметь. А это… так не должно быть. Вспомните себя, какая вы на самом деле замечательная, вы достойны большего, достойны новой жизни.

— А, знаешь, — ухмыляется Виктория, — ты права…

Она делает ещё один шажок к ведьме, аккуратный и грациозный. Несмотря на спор, Магда любуется и этим движением. Во всём, что делает принцесса, есть тяжёлая красота. И в том, что происходит спустя мгновение.

Она заносит клинок над Магдой и со смешком вонзает его в её шею. Женщина не до конца успевает это осознать. Она широко распахивает глаза и открывает рот. Она не верит.

Моё сердце разрывается, когда я понимаю это.

Даже когда Виктория делает рывок и вытаскивает клинок, заставляя литься и бурлить багровую кровь, Магда не верит.

На ресницах принцессы слёзы.

Она правда бессердечная убийца?

Или у неё не было выбора?

Я не знала, что магия ведьм так работает, но со смертью женщины, незаконченный ритуал перестаёт напитываться магией. Дракона больше ничего не терзает, кроме глубоких ран.

Магда валится на колени, затем лицом в каменный пол. Ещё несколько мгновений она дёргается в луже собственной крови.

Ричард пока ещё слишком слаб, чтобы подняться.

Виктория не сводит с него взгляда.

Неужели думает добить?

Пальцы принцессы сильнее смыкаются на рукоятке клинка. Она делает шаг к принцу. А затем бросает прожигающий, полный ненависти взгляд… на меня.

— Виктория, — выдыхает Ричард. Имя её — словно бы молитва. И нет в его красивом, низком, бархатном голосе ни капли страха. Только какая-то невозможная, смертельная усталость. И всё напряжение, что держало его в плену, отступило.

После того, как он убедился в том, что перед ним не его истинность.

Ставки будто бы снизились.

И ничего кроме истощения не осталось.

— Что происходит? — спрашивает он спокойно. — И как давно?

Принцесса ухмыляется.

— Твои настройки сбились, и ты тут же охладел, дракон. Справедливо ли это?

Он кривится, приподнимает уголок губ… На красивом, сером лице проявляется насмешка. Мрачная, болезненная, притягательная. Сердце пропускает удар. Ох, Ричард, смотреть на тебя всё равно, что пить яд. И отвести глаза невозможно.

— Я никогда не любил тебя, — глухо произносит он, глядя в глаза жене. — Никогда. До недавнего времени. А теперь снова… — дракон скалится. — Ну, давай же, режь! Я уже тебе не верю…

— Никогда? — тянет Виктория.

В синих сейчас глазах Ричарда мелькает золотистый блеск, искра магии.

— Мне жаль, — чеканит. — И я прошу прощения. А больше не знаю, что сказать. Я ничего не… чувствую. И больше, не вижу смысла. Так что? — выгибает бровь. — Если ты это не сделаешь, придётся мне.

— Только что пел песни о том, как хочешь меня спасти. Лгал, значит?

— На удивление, нет.

Я смотрю будто со стороны и не могу понять мыслей и чувств Виктории.

Она может зарезать его. Наверняка, его слова отзываются в ней точно такими же ранами. Хотя нет, раны принцессы куда более глубокие, застарелые, гниющие, сочащиеся сукровицей…

Иногда мне кажется, что она сама уже давно стала одной сплошной незаживающей раной.

И нет больше той девочки, которую звали принцессой и без всякого брака с принцем.

Умной, задорной, смелой, непосредственной.

Ричард выглядит не то что растерянным, а даже злым, одинаково годовым и умереть и убить.

Я ещё ни разу не вылетала из тела вот так. А, значит, он не чувствовал прерывания связи. И действия Виктории принимал за действия своей истинной. Сейчас же впервые к нему вернулись все те эмоции, что он испытывал, глядя на свою жену. У него не осталось мотивации быть хорошим, веры и какого-либо смысла. Богиня подарила ему сказку, эйфорию при виде женщины, в чьё тело я попала, желание быть лучше ради неё, блеск в глазах и надежду на лучшее. А после Виктории просто вырвала источник этого из своего тела, швырнула своего дракона в серую, холодную реальность, полную безразличия, брезгливости и тихой ненависти.

Хотя ненависть принца на поверку и может оказаться заглушенным чувством вины, с ним в чистом виде слишком сложно жить, проще обвинять девушку, которую совратил и растоптал.

Проще её убить.

Тоской наполнены его красивые глаза, усталостью, словно ртутью, каждая клетка тела.

И это передаётся мне.

Это убивает меня.

Впрочем, может, я уже невозвратно мертва?

И только его жизнь, последняя ниточка, удерживающая меня призраком на месте?

Всхлипываю. Слёзы не льются, но чувствую застрявший в горле ком.

Стискиваю кулаки.

— Боже, хватит быть такой тряпкой! — выкрикиваю. — Возьми себя в руки и стряхни её с себя!

А Ви-то меня слышит…

Она поняла, что ничего хорошего дальше не будет, их с мужем конфликт зашёл в тупик…

Я до последнего надеялась, что она не станет. Не станет вредить ему. Ведь чтобы так сильно ненавидеть, когда-то давно нужно было до безумия любить.

Но принцесса перерезает ему горло.

И наслаждается моментом, льющейся из раны багровой драконьей кровью.

Её так много… Откуда у него столько крови? Разве она уже не должна была закончится?

Я вскрикиваю и подрываюсь к нему. Земля будто проваливается из-под ног. Но мне всё равно. Так не должно быть. Только не так. Нет. Пожалуйста…

Господи, пожалуйста…

Нет!

В какой-то момент понимаю, что крик доносится уже из глотки принцессы Виктории. И слёзы, мои слёзы текут из её глаз…

С трудом Ричард приоткрывает веки…

Паника тонет в синем море его радужек.

Он снова меня чувствует.

Он умирает.

— Ричард… — я всхлипываю.

Всё повторяю про себя, что так не должно быть. По слишком многим причинам. Впрочем, вся рациональность растворилась в его крови. Я просто не могу вынести его смерть. Голос сначала охрип, а затем и вовсе пропал.

У меня нет ничего, кроме желания спасти и спастись.

Но уже поздно…

Опускаю взгляд. Рукоятка кинжала торчит из груди. Из тела принцессы Виктории. Моего тоже.

Всё заливает золотистый свет.

Точно такой же, как тогда после аварии. В машине.

Снова смерть?

Снова не больно и не страшно.

Это конец.