Попаданка под прицелом (СИ)

Глава 40. Тэреза

Сперва я побоялась открывать глаза, страшась, что в лобовом стекле заметят моё внимание. Даже когда голоса полностью притихли ждала достаточно времени и только тогда пошевелилась.

– Элина! Элина! Элина! – позвала с ужасом Тэреза.

– О, Боже! Тэреза! Ты жива?! – простонала я, становясь на четвереньки, запястье, на которое становился немец, подводит меня, и я заваливаюсь на одну из мёртвых сестёр милосердия.

Чувство вины ударило жгучую пощёчину и прибавило сил.

Я опираюсь на правую – здоровую руку и встаю на ноги.

Туманный взгляд искал Тэрезу по разрушенному содержимому грузовика в надежде, что это не игра разума. Всё-таки с сотрясением всякое бывает…

– Жива?! – прохрипела женщина с горькой иронией в голосе. – Если это можно так назвать…

Зрение медленно пришло в норму, и я сквозь радужные кружочки наткнулась на непривычно уязвимый взор сестры милосердия.

– Ч-ч-что случилось… – ахнула и наклонилась к ней.

Голова снова начала кружиться. Мои травмы, судя по всему, настолько серьёзны, что организм до сих пор не восстановился…

Тэреза указала взглядом на расстрелянную рядом с ней Грейс. В полости живота три пули. Я даже не попыталась проверить её пульс. Здесь не нужно быть доктором, чтобы понять, что надежды нет.

Она пожала плечами и тут же болезненно скорчила лицо, когда взвыла от боли.

– Шш… Осторожно…

– Я проснулась… А пуля… Уже… – прохрипела она и закашлялась.

– Не говори, Тэреза. Береги силы… Я тебе помогу. Только мне нужно сперва самой восстановиться…

– Нам нельзя здесь оставаться…

– Нельзя, – согласилась и наткнулась взором на старшего хирурга.

Он будто предчувствовал трагический исход, заговорив о записке. Я засунула дрожащие пальцы в грудной карман и нащупала свёрнутый листок бумаги.

Только теперь я заметила кровь на пальцах, поскольку испачкала желтизну пергамента. Тем не менее помотала головой, отделываясь от грустных мыслей.

Я разорвала ткань своего облачения там, где белая часть, и приложила толстый слой к ране женщины. Та зашипела проклятия от мучений.

– Возьмись за моё плечо. – подхватила её под руку, чтобы было легче встать, та лишь упала на колени из-за слабости.

– Не могу… Элина… Ноги отнимаются…

Кровоток к ногам не поступает…

Чёрт…

Меня окатило волной жара. Пот проступил на коже.

– Ты должна… Никто не знает, что произошло, нас не будут искать. Держись. Тебе нужно подождать немного. Я помогу тебе… – мысленно готовлюсь вернуться к своему лекарскому долгу, несмотря на то, что руки дрожат.

– Твоя рука и голова… Ты хоть сама в порядке?! Оставь меня, чтобы было легче.

– Мне скоро станет легче, волнуйся о себе. – проговорила, думая о своих магических способностях к самоисцелению.

– Как?! – недоумевала она, а я отмахнулась.

Боюсь, что не успею приступить к её ране, как она…

Тэреза взяла себя в руки и с подгибающимися в коленях ногами направилась вместе со мной из медицинского грузовика.

Мы боялись выходить, страшась, что где-то поблизости может быть отряд врагов. Но всё же решили, что они уже могут быть далеко от этого места.

Однако, когда покинули единственное укрытие, пугливо оглядываемся и дёргаемся от каждого звука, доносящегося от линии огня.

– Всё… Больше не могу… Элина… – простонала Тэреза так вымученно, что у меня сердце защемило.

– Знаю, это трудно, но потерпи до опушки леса. Там спрячемся за деревьями и передохнём. Хорошо?! – я схватила её руку крепче. Моё плечо уже начинает потихоньку неметь.

Осталось каких-то пять метров, но они кажутся такими далёкими. Клочок ткани не удерживает сочащуюся кровь из раны. Вероятно, задета крупная артерия.

Я молилась Богу, чтобы она продержалась достаточно, чтобы я сумела её спасти.

С сотрясением я не могу даже пытаться это сделать, это убьёт меня. Исцеление больным никогда ни у кого не увенчались успехом, потому даже не пытаюсь.

Ноги женщины совсем атрофировались, потому она полностью лежит на мне, обволакивая руками плечи.

Я шумно дышала и едва держалась на ногах, покачиваясь. Мышцы продолжали зудеть всё больше. Лёгкие горели, как после триатлона.

– Держись… – уже взвыла я, когда слёзы затуманили взор.

Всё труднее закрывать глаза на её состояние.

Я стиснула зубы со всей силы и пересекла последние два метра.

Мы развернулись и завалились на землю. Она под дерево, а я животом на листья.

Голова закружилась всего на миг, и я позволяю себе перевести дыхание.

– Выживи… – прохрипела Тэреза, и когда я обернулась к ней, её взгляд стал пустым.

Я отшатнулась и наткнулась на ветки. Те захрустели под моим весом. Одна из них оцарапала внутреннюю часть кожи на ладони, но, глядя на лицо коллеги, верной подруги и помощницы, я совершенно не обратила на боль внимание.

Я взвыла во всю глотку. Однако ненадолго. Когда в окрестности раздалось оглушающее эхо приземляющегося снаряда, резко замолкнула и вскинула голову.

Осознание того, что может быть слежка, заставляет спрятаться за деревом и проверить опушку. Нужно удостовериться, что нас никто не видел.

На противоположной стороне – движение. Тем не менее не похоже, что кто-то заметил наше перемещение. Когда военный противоположной стороны ушел из виду, я сорвалась с места, сожалея, что страх победил в этом раунде и я оставила Тэрезу.