Попаданка для дракона. Факультет гарпий (СИ)

Глава 21 Древние обычаи

Темень рассеивалась.

Я увидела, что надо мной склонилась Жилка, почти задевая золотыми кудрями моё лицо, отчего хотелось чихнуть.

— Очнулась, Слава Изначальному! — проворковала Фрирр, убирая флакончик в небольшую сумочку с золотым вензелем, похожую на косметичку премиум серии.

Я попыталась встать, спина ныла от долгого нахождения в неудобной позе на узкой кушетке. Сколько я пробыла без сознания?

— Нет-нет! Ещё лежи, а то голова закружится.

— Где я?

— В моём кабинете, вила. В моих «скромных апартаментах», как принято сейчас говорить в твоём изначальном мирке, — подмигнула Соль и встала убрать косметичку в недра книжного шкафа.

За средней полкой скрывалось потайное отделение.

— Кто вы? — спросила я, не сводя глаз с Жилки.

В груди шевелилось нехорошее предчувствие: ответ мне не понравится.

Но лучше противников или «доброжелателей» знать в лицо. В том, что они все заодно, я не сомневалась.

— Зачем мы вам?

— Кто «мы»? Пришлые? Ты же сама знаешь ответ — чтобы не дать этому миру, так сказать, снова обезлюдеть. Истинные расы тоже своего рода Пришлые. Они завоевали этот мир и поработили, почти истребили Древних, но здешние условия мешают продолжению их рода. Женщина не может забеременеть естественным путём, тогда и зовут меня.

Жилка села рядом и обняла меня за плечи:

— Я тебе не враг, Анна. Ты в это не веришь, но в знак моей симпатии к тебе, я расскажу без утайки то, чего не узнать из учебников и лекций по истории Дального мира.

— Всю правду?

— Конечно, нет, — ответила Жилка и улыбнулась. Только теперь я заметила, что у куратора разные глаза: один — голубой, другой — тёмно-коричневый.

— А Эмма и… дядя Карла не будут против? Или вы действуете с их согласия?

— Я подчиняюсь Истинным, но за давностью лет имею право на своё мнение. И не стесняюсь его высказывать.

Соль казалась искренней, но я давно усвоила, что в этом мире всё совсем не такое, каким кажется. Однако выслушать не помешает.

— Ну что, продолжать? Вот и славно.

Жилка встряхнула кудрями и стала снова похожа на юную, вступающую в пору ухаживаний и флирта.

— Как только Истинные стали понимать масштабы катастрофы, они объединили усилия. Лучшие Маги искали способ вернуть процветание родов и кланов. Древние не желали отдавать дочерей в лапы захватчиков, но смешение крови неизбежно. Это были мрачные времена, уж поверь. Разговоры тогда были не в чести, всё решала сила, и она больше была не на стороне Древних. Девушки брались силой, многие предпочли после лишения чести покончить с собой. Глупо, правда? Я вообще противник перезрелой девственности. Зачем лишать себя удовольствий?

Соль стала поглаживать мои длинные волосы:

— Давай я тебя расчешу. Такие красивые волосы и спутанные! Каждая девушка и женщина должны следить за собой. Если они, конечно, хотят быть желанными.

Куратор грациозно прошла в соседнюю комнату и вернулась с длинным костяным гребнем.

Он выглядел настолько древним, что, должно быть, им расчёсывались ещё тысячу лет назад. Я покосилась на него, но смолчала, не желая прерывать излияния Соль.

Та начала аккуратно расчёсывать мои тёмные пряди.

Прикосновения гребня оказались приятными и успокаивающими. Я расслабилась:

— Это для того, чтобы я не нервничала.

— И волосы делает блестящими.

— Продолжайте рассказывать, пожалуйста!

— Нравятся предания старины? А я всё это застала, подумать только!

— Сколько же вам лет? — спросила я, ожидая, что ответа не последует. Но ошиблась.

— Много, давно перестала считать. Важно то, насколько выглядишь. И не смотри так! Я обычная, хотя в некоторых мирах меня считают Богиней, — горделиво улыбнулась Жилка.

— Вы из Древних?

— Мы с Эммой из тех, кто был здесь до того, как Древние завоевали эти земли. Я видела падение своего народа, потом пришёл черёд и империи Древних. Когда-то и от Истинных останутся лишь смутные воспоминания, — размышляла Жилка, но спохватившись, продолжила: — Ну, так вот. Вернёмся к ранним временам. Маги обнаружили, что полукровки более сильные и умные, не говоря уж о том, что более здоровые, чем дети, родившиеся от союза Истинных. К сожалению, большинство Древних знатного рода были к тому времени просто истреблены. Не приняли новую власть, не смирились.

— И тогда додумались брать иномирянок?

— Здесь немного иное, — голос Соль журчал, как ручей. — Старые обычаи были кровавыми и жестокими, подобно самой природе. Впрочем, мы в них нуждались. Например, принести в жертву девственницу. Зачем они ещё нужны? Раз в три месяца, на кровавую Луну текла кровь иномирянки, как дань земле, что нас взрастила. За этим следовала оргия, в которой мог участвовать каждый, не состоящий в браке.

— И девушки из знатных семей?

— Что ты⁈ Те же иномирянки и шли в расход. Хотя по мне, было бы лучше брать своих. Глядишь, никто бы Древних не покорил, но мы пошли на поводу у материнских слёз и отцовских понятий о чести рода. Славные были времена. Тогда ещё никто за красивыми словами и долгими речами не прятался. Симпатии и нелюбовь доказывали делом…

Жилка замолчала, но продолжала расчёсывать мои волосы. Меня клонило в сон, грезились запахи лилий и моря.

Чтобы прогнать дрёму, я спросила:

— Расскажите, откуда вы брали иномирянок? Силой приводили в Дальний мир?

— Ни в коем случае! Такую жертву земля не примет. В основном из твоего мира. Люди часто приносили нам жертвы, и так было везде. С кожей, как ночь, и как снег. Всяких хватало.

— Бедняги! — я поёжилась, представив себя на их месте.

Попасть в странное место, где тебя, ничего не объяснив, отдадут толпе обезумевших от запаха доступной девы мужчин. А потом понять, что ты беременна и всю жизнь не знать отца ребёнка?

— Всё не так плохо, — ответила на мои мысли Соль, отложив наконец гребень. — Совсем наоборот. Им повезло. Что их ждало в твоём мире? Смерть от голода, болезней, родов. И не факт, что честь была бы в сохранности даже в родной семье! А у нас те, кто не пролили кровь на жертвенном камне, жили долго и были счастливы носить семя бога. Служить прислугой здесь и у себя дома — разница огромная, не в пользу последнего.

— Но тем не менее Древние проиграли, — со злорадством произнесла я.

Мои симпатии переметнулись к Истинным.

— Да, времена стали меняться, империи рушиться. Так всегда бывает: появилась новая сила, пришедшая из ниоткуда. С другой моралью и обычаями. Они считали нас отсталыми, впрочем, так и было. Истинные победили. Количество жертвенных дев сократилось, а потом их поток совсем иссяк. Твои соотечественники повернулись к другой Богине, стали приносить ей свои обильные жертвы, а та была куда более ненасытной, чем мы.

— О чём вы?

Жилка вздохнула, на её холёном лице аристократки появилась гримаса отвращения и страха:

— О Науке. О ком же ещё⁈ В мире, где правит Наука, нет места магии. Пути оказались закрыты.

Я чуть не рассмеялась. Правильно, люди стали умнее.

— Почему же Истинные до сих пор женятся между собой, если потомство будет слабым? — спросила я с затаённой надеждой.

— Не всегда. Опять про Дракона думаешь? Забудь о карле и его расе. У них незыблемый принцип: девушка должна быть чиста.

— До свадьбы, — продолжила я, вспоминая, как Карл пел о благочестивости Лилиан.

Подлец, одним словом!

— Нет, конечно. Кто будет ждать свадьбы? Она нужна, чтобы получить от меня благословение на продолжение рода. В скрижалях Драконов написано: «Избранница не должна знать иного, кроме Дракона». А, впрочем, это глупо, полностью согласна.

Жилка встала:

— Ложись, отдохни. Не бойся, тебя никто не потревожит. А у меня ещё много дел.

Я хотела спросить, каких. Но не успела.

Заснула.

А когда проснулась, за окном и в комнате было темно. Меня будто кто-то легонько толкнул в плечо, и я обнаружила, что сплю в своей постели.

С соседней кровати слышалось мерное сопение. Я решила не включать свет и рассказать Далиде обо всём, что узнала, утром.

Чувствовала я себя бодрой и отдохнувшей. Вглядывалась в белеющий в темноте потолок и пыталась дословно вспомнить разговор в кабинете ректорессы, но никак не выходило.

Обрывочные фразы Тагира и общий смысл сказанного — вот и всё, что осталось, будто взяли ластик и стёрли неприятный разговор с четвёртым Драком.

Сердце, глухо стучавшее в его присутствии, успокоилось, на лбу перестали выступать холодные капли пота, и пальцы больше не выбивали хаотичную дробь. Мысли, как лошадь на детской карусели, сделав круг, снова вернулись к Карлу.

Глаза защипало, и в который раз я пообещала себе, что темногривый Дракон для меня больше не существует. Забыть!

Перестать ждать — самая сложная вещь на свете. Тут никакой гребень, наделённый волшебными чарами, не справится!

Промаявшись до утра и облив слезами подушку, я была рада раннему пробуждению соседки. Далида засыпала меня вопросами, но заметив покрасневшие глаза, отстала:

— Потом расскажешь! Понятно, что ничего хорошего, — мрачно заключила она.

На занятиях я была рассеяна и часто ловила себя на мысли, что давно не слушаю преподавательницу Флоринду и вместо того, чтобы записывать свойства омелы черчу в тетради круги.

Думать не хотелось совсем. И я была бы счастлива перемотать время вперёд, чтобы сразу очутиться в счастливом завтра, где я совсем не вспоминаю о Карле, Лилиан и прочих, связанных с ними.

Возможно, вскоре я буду посмеиваться над сегодняшней собой и с улыбкой вспоминать влюблённость в Дракона.

Я вздохнула и сделала попытку сосредоточиться на словах гранды Синкс, прохаживающей между скамьями, на которых сидели ученицы.

«Как ей удаётся не потеть?» — подумала я, вытирая лоб салфеткой. В теплице было влажно и душно до тошноты.

Бросила взгляд на сидящую рядом Далиду, которая быстро записывала урок в тетради, время от времени облизывая кончиком языка сухие губы.

Подруга никогда не выглядела столь увлечённой на занятиях по растениеводству: склонив голову, она прерывалась лишь для того, чтобы перевернуть страницу.

Я же конспектировала лекцию, чтобы хоть как-то подготовиться к следующему занятию и иметь материал для экзамена, назначенного на май будущего года.

Но свойства омелы, сорванной на новой Луне в низинах, куда редко заглядывало солнце, были и впрямь удивительными.

Рецепт, который я по рассеянности прослушала, снимал боль до того, как она появится.

То есть можно было заранее подготовиться, часов за пять, не более. Средство было ещё и абсолютно безвредным, не вызывало опьянения, поэтому использовалось при родах.

«Надо будет потом переписать у Далиды», — подумала я и осеклась. Снова позабыла, что не собираюсь выходить замуж, а значит, и детей у меня не будет!

Я вздохнула: будь возможность, я бы родила и так. От любимого мужчины и неважно, как бы на это посмотрела Лилиан и её родня!

— А можно этот рецепт использовать в первую ночь? — робко спросили с заднего ряда.

Зал замер в ожидании, даже шёпот и шелест переворачиваемых страниц прекратился, словно я перенеслась в заколдованный замок, обречённый на столетний сон.

И сразу почувствовала, как Далида напряглась.

«Лёд тронулся», — подумала я и улыбнулась. Была рада, что подруга передумала и не останется старой девой.

— Вполне. Раньше он широко применялся во время мистерий Древних, — серьёзно ответила Флоринда, поправив очки на носу. — Когда девушку требовалось привести в состояние эйфории. Правда, туда добавлялись ещё семена двухлетней крассандры и листья травы желаний. Сейчас её уже и не найти в наших местах, она под запретом. Так вот, это растение называется по-научному, величай молочный.

Смешное название!

— Отвар из его семян вызывает эротические фантазии, усиливает половое влечение. А по правилам мистерии, девственница должна отдаться как можно большему количеству мужчин, добровольно и с радостью. Выпив отвар, иномирянки не испытывали боли в священную ночь. Таинство, проведённое по правилам, приносило процветание и благополучие на весь будущий год.

Я сидела, не шелохнувшись. Обычаи этой земли вызывали во мне ужас и отвращение, но можно ли верить сказкам и легендам?

— На этом и закончим, — продолжила Флоринда как ни в чём ни бывало. — На следующее занятие гарпиям отыскать сон-траву и принести на урок. Дриадам дам задание посложнее: приготовить отвар «чистой радости».

Далида быстро собирала тетради и книги, то и дело роняя ручки, и, против обыкновения, не записала домашнее задание.

— Что с тобой? — спросила я.

— Ничего, — отрезала Далида, но тут же добавила, посмотрев мне в глаза: — Не могу пока сказать. Мне кое-что предложили, но я должна принять решение сама. Не думай, пожалуйста, что я обиделась. Всё, ни слова больше, а то всё выдам, как Рестрика.

Подруга вела себя необычно, движения её были нервными и резкими:

— Я вернусь к обеду, — бросила она и поспешила к выходу.

Я же вернулась в комнату и обнаружила, что пришло письмо от Карла.