Понты и волшебство

ГЛАВА ШЕСТАЯ, в которой герой посещает город и узнает много нового о пути, который ему предстоит пройти

Следующие два дня мы бродили по лесу.

Конечно, слово «бродили» не совсем точно определяет характер нашего передвижения. Бродить – значит блуждать без определенной цели и направления, мы же точно знали, куда идем. Хотя бы половина из нас.

Кимли неоднократно повторял, что прислан к нам в качестве проводника, но пока вел нас Морган. Маг хорошо ориентировался на местности, досконально знал все охотничьи тропы, обходил стороной реки, через которые нельзя было переправиться вброд, и, как он и обещал, мы никого не встретили на своем пути.

Наверное, Морган хорошо изучил окрестности, охотясь тут на драконов, оборотней и прочую нечисть. Косвенным доказательством этого предположения служил тот факт, что ни одного дракона или оборотня мы в те дни не встретили.

На второй день пути я уже почти привык к пешеходному способу передвижения и не выпадал из общего ритма. Меч, если перевесить его сантиметров на десять левее, не так уж мешал при ходьбе, а дорожная сумка у меня была куда легче, чем у остальных членов нашего небольшого отряда. К слову, рюкзаку Кимли мог бы позавидовать любой альпинист-экстремал.

Когда тропинка позволяла идти бок о бок, я беседовал со своими спутниками, стараясь получить как можно больше информации о том, что нас ожидает. На привалах времени на разговоры уже не оставалось, ибо сэр Реджи учил меня основным позициям, приемам и финтам, принятым в этом мире для улаживания разногласий между двумя взрослыми мужчинами.

С каждым уроком я все более убеждался, что дело это гиблое и бесперспективное. Тому, что мне удалось справиться с тремя негодяями во время битвы в монастыре, я был обязан исключительно волшебным способностям Валькирии и везению. Против такого фехтовальщика, как сэр Реджи или Черный Лорд Келлен, я был совершенно бессилен.

Сэр Реджи ни разу на моей памяти не терял оптимизма и говорил, что со временем навыки придут. Морган и Кимли смотрели на мои потуги скептически.

После занятий я падал без сил и сразу засыпал. Утомительное это дело – быть героем.

Общий план нашего похода был следующим: нам следовало пересечь Десятое Королевство, в коем мы сейчас находились, пройти по тракту, лежащему на границах Пятого и Седьмого, и перейти мост через великую реку Андуин, за которой лежали территории Третьего Королевства, приграничного с Империей.

Дальше начиналось самое опасное. Второе и Четвертое Королевства, как я говорил выше, давно уже стали территориями Империи, так что дальше нам предстояло двигаться еще более скрытно.

На территории Третьего Королевства – от этих числительных у меня уже голова шла кругом – стояла объединенная армия Двенадцати, командовал которой лорд Келвин по прозвищу Смерть, считавшийся лучшим полководцем всех времен и народов. В любую минуту он мог начать продвижение на имперские земли, так что к тому моменту, как мы подойдем ближе, там уже вовсю может идти война.

Второе Королевство, находящееся к Империи – какой она была до начала захватнической войны – ближе всего, было горной страной, и цепь Картуэльских гор отделяла его от родины Темного Властелина. С горами возникали самые большие проблемы. Единственный путь к сердцу Империи, Черной Цитадели, в которой находилась резиденция Темного Властелина, лежал через Ущелье Рока, которое было узким, перегороженным высокой стеной и полностью контролировалось силами противника. Именно тогда в игру должен был вступить Кимли, который клялся заброшенными шахтами старого Баркуда, что знает иной путь через горы, путь, который пролегает под ними.

После проникновения на другую сторону гор посредством тайного прохода гномов, нам необходимо было добраться до Цитадели – а это еще плюс полдня пути со скидкой на соблюдение осторожности, отнюдь не лишней на территории врага, – каким-то образом попасть внутрь Этой самой Цитадели и заколоть Темного Властелина Валькирией, пока он не успел открыть Колодец и не выпустил оттуда всю мерзость, что в нем находилась.

Когда я поинтересовался, как мы попадем внутрь Цитадели – согласитесь, это был вопрос, представляющий далеко не академический интерес, – мне было сказано, что с этой проблемой мы будем разбираться тогда, когда она реально возникнет. С одной стороны, это было правильно с другой – служило великолепным образчиком долгосрочного планирования операций по спасению мира.

Но это еще не все прелести.

Оказалось, что наш диверсионный рейд был строго лимитирован по времени.

Колодцы Хаоса, они, знаете ли, обладают целым рядом характерных особенностей, одной из которых является тот факт, что открыть его можно только в определенный день, и день этот наступает… догадайтесь сами. Раз в пятьсот лет. Соответственно, у Темного Властелина было достаточно времени на подготовку.

До дня «икс» осталось чуть больше двух с половиной месяцев.

О существовании нашего отряда было мало кому известно. Само собой, Гильдия Магов и Чародеев, сокращенно ГМиЧ, была в курсе дела. Именно она и подрядила Моргана для выполнения всей грязной работы. Но в тот день, когда маг добровольно поделится информацией с кем-то, к гильдии не принадлежащим, Армагеддон грянет и без участия всяких там Колодцев.

В круг информированных лиц входили члены Ордена Святых Понятий, сами понимаете, ведь именно они нарыли меч и хранили его для меня. Но братство было малочисленно, затеряно в лесах Десятого Королевства, и к мнению его членов мало кто прислушивался. Братанов со всеми их понятиями считали просто немного не от мира сего. Подземный Король и Королевский Совет гномов были поставлены в известность, иначе они не выделили бы проводника. Точнее, проводника они выделили бы, потому что я буквально краем уха слышал, что гномы чем-то сильно обязаны Моргану, но вряд ли прислали бы самого лучшего. А Кимли считался лучшим среди Рейнджеров Подземного Короля. Само собой разумеется, что Темный Властелин и его ближайшие сподвижники тоже были в курсе относительно нашей веселой компании, но широко по Империи сия информация не распространялась. Негоже подданным знать, что и супротив хитрой гайки их Императора уже нашелся свой болт с резьбой.

Знали еще мы четверо.

Больше об этом не знал никто, по крайней мере, так мне говорили Морган и сэр Реджи. Местные короли, числом двенадцать (вы спросите, почейу двенадцать, ведь королевств осталось всего десять? Короли в изгнании тоже считаются, и, хотя король Второго Королевства пал в бою, у него тут же нашлось огромное число наследников на уже несуществующий престол. Королевская кровь при любом раскладе дает определенные преимущества), и их свита, и их советники, и генералы, и прочая знать пребывали в блаженном неведении относительно факта нашего существования. Что уж тут говорить о простом народе?

Кстати, существовал еще один неприятный нюанс. За участие в незаконной дуэли[12] сэр Реджи был объявлен в розыск в Пятом Королевстве, следовательно, двигаться по тракту надо будет еще более осторожно. Обойти тракт стороной нельзя, ибо вокруг сплошные болота и обход не вписывается в наше расписание.

Вот так.

– Поганенький городишко, – сказал сэр Реджи, окидывая взглядом Керторию. – Маленький, грязный и перенаселенный. И наверняка тут нет ни одного приличного трактира.

– Вас, большаков, всегда заботит только ваш желудок, – сказал Кимли. – Нельзя столько времени проводить за пищей и размышлениями о ней.

– А что всегда заботит вас, гномов? – язвительно парировал сэр Реджи. – Мысли о золоте и его поиски?

– Старый избитый стереотип, – сказал Кимли. – Моя семья владеет рудниками по добыче железной руды. Из нашей стали выкован тот меч, которым ты все время размахиваешь, про условии, конечно, что ты можешь позволить себе приличное оружие.

– Короткий рост, длинный язык, – сказал сэр Реджи.

– Большой рост, короткий ум, – парировал Кимли.

Я не беспокоился. Это было обычное дружеское подтрунивание, которому Ястреб и гном посвящали все свободное от прочих занятий время.

Но в отношении города сэр Реджи был прав.

Два-три каменных дома и горстка утопающих в грязи хижин, обнесенные крепостной стеной высотой с три человеческих роста. Так называемый город находился на самой границе Десятого Королевства, посему его попытались укрепить как следует, хоть у меня и возникали мысли о том, каким извращенцем надо быть, чтобы попытаться завоевать нечто подобное.

Ров, окружавший город и подходивший к стене вплотную, был завален нечистотами и отбросами, так что его запах, даже при полном отсутствии ветра, мы ощутили до того, как увидели сами стены.

Через ров была переброшена хлипкая деревянная конструкция, по недомыслию местных архитекторов названная мостом. Последняя секция, если привязанные к ней канаты еще были способны на предписанное им деяние, была подвесной и в случае опасности могла быть поднята, лишая облаченных в противогазы захватчиков доступа к основному источнику зловония.

Также имели место ворота, снабженные ржавой железной решеткой. Чтобы местные сборщики металлолома не сперли решетку, ее охраняли двое стражников.

Тонкий ручеек путников вливался в ворота. Через мост переползали две телеги.

– Базарный день, – сказал сэр Реджи. – То, что нам нужно, чтобы остаться незамеченными.

Тут он, конечно, переборщил. На мой взгляд, в подобном захолустье будет замечен любой незнакомец, а уж четверка путников самого воинственного вида, один из которых маг, другой – гном, третий – просто очень крупный человек, а четвертый – Парящий Ястреб Кантарда, не имеет никаких шансов на невнимание.

Тем не менее Керторию надо было посетить. Для уроков фехтования, которые собирался преподать мне сэр Реджи, нужен был нормальный меч. А Керторию настолько редко посещают путники из других провинций, что новости о нашем прохождении распространятся еще очень и очень нескоро. Так сказал Морган, когда сэр Реджи вынудил, его сделать этот крюк.

Зажимая носы, мы приближались к городу.

– В принципе, – сказал Кимли, – я все могу понять. Наш поход просто должен быть трудным и опасным, полным лишений, голода и прочих страданий. Я даже готов мириться с вашим обществом на протяжении нескольких месяцев. Но посещать ваши города – это уж чересчур. Такого в моем контракте не было.

– Трудности закаляют характер, – сказал сэр Реджи.

– Мой характер уже достаточно закален, – ответствовал гном. – Никак не возьму в толк, зачем все это. Ты постоянно таскаешь с собой целую оружейную лавку, так почему же, клянусь бородавкой на носу Витара, ты не можешь научить досточтимого сэра Геныча фехтовать тем, что у тебя уже есть? В конце концов, меч, он меч и есть. Ты держишь его за один конец, другим рубишь, обычно тот, которым рубишь, острый. А балансы-шмалансы, это все дело привычки.

– Вот именно, дело привычки, а привычка – это такое дело, которое вырабатывается годами, – сказал сэр Реджи. – Теми самыми годами, которых у нас нет. Кимли, ты же вроде специалист по применению холодного оружия или я не прав?

– Специалист? – переспросил гном. – Клянусь рогом Хеймдалля, я не просто специалист. Я – виртуоз.

– И со скольких лет ты начал занятия?

– С двенадцати.

– А сколько тебе сейчас?

– Сто семьдесят пять, – сказал гном. – Или сто семьдесят шесть. После ста пятидесяти я сбился со счета.

– Понимаешь теперь, что я хочу сказать?

– Нет. Мне предначертано было стать Стражником еще до моего рождения, и я всю жизнь был Стражником, и никем другим. И владению оружием меня обучали с детства.

– Тогда я постараюсь тебе объяснить, – сказал сэр Реджи. – Возьмем, к примеру, музыкантов. Настоящих музыкантов. Кто такой музыкант? Это не просто человек, который дергает струны в определенной последовательности или дует в трубу, импровизируя с напором воздуха. Музыкант – это человек, который чувствует внутреннюю гармонию и воплощает ее в гармонию внешнюю посредством своего инструмента.

– Забубенно звучит, – сказал Кимли. – А при чем тут оружие?

– Не торопись, скоро будет и про оружие, – сказал сэр Реджи. – Случается так, что настоящий музыкант берет в руки инструмент, которого он раньше и в глаза не видел. Но, поскольку он настоящий музыкант, он чувствует гармонию этого инструмента, приводит ее в соответствие со своей внутренней гармонией, и вскоре в атмосферу уже льются чарующие звуки музыки.

– Меня сейчас стошнит, – сказал Кимли. – Только не знаю от чего. То ли от этой вони, то ли от твоих речей.

– Тебе просто незнакомо чувство прекрасного, – сказал сэр Реджи. – И, если бы ты меня не перебивал, я бы уже давно закончил. Я вел к тому, что опытный воин подобен музыканту. Я могу взять в руки твой боевой молот…

– Только попробуй, – сказал Кимли.

– Теоретически, – успокоил его сэр Реджи. – И уже через пятнадцать минут тренировки или через пять минут настоящего боя, если в эти пять минут никому не посчастливится меня убить, я буду размахивать им не хуже тебя.

– Сомневаюсь.

– Не сомневайся, – заверил сэр Реджи. – Сомнения губительны для разума и ведут к поражению в бою. Однако я должен признать, что подобная степень мастерства в любой профессии, будь ты музыкант или воин, достигается путем длительного и постоянного совершенствования. Редко кто рождается с подобным талантом, таких по пальцам можно пересчитать. Причем хватит пальцев одной руки.

– Ну? – сказал гном. – Дальше что?

– Времени на подобное совершенствование у нас нет, – сказал сэр Реджи. – Чтобы сэр Геныч достиг такого уровня мастерства, тренируясь с тем оружием, что у меня есть, нам потребуются десятилетия. А у нас есть пара месяцев и меч, конкретный меч, которым ему придется драться. И, если посвятить все оставшееся у нас время тому, чтобы научить сэра Геныча пользоваться именно этим мечом, у нас может что-то получится.

Чтобы хоть как-то заглушить всепроникающий городской запах, я закурил сигарету. Помогало, но очень слабо, жаль, что в багажнике моего скакуна не завалялся ящик кубинских сигар. Верное средство от любых посторонних запахов.

– Пойми, я вовсе не хочу обидеть сэра Геныча, – сказал сэр Реджи. – У него есть задатки бойца, соответствующее телосложение и огромная физическая сила. Но он слишком стар, чтобы начинать обучение с нуля.

– Я не обижаюсь, – сказал я. (Сэр Реджи порой слишком чувствителен.)

– Я понимаю, что ты хочешь сказать. – Кимли почесал бороду. – Только за два месяца…

– Мы приложим все силы, – сказал сэр Реджи. – Но нам будет чертовски сложно работать, даже имея более-менее точную копию Валькирии. А без нее это просто невозможно.

За разговором мы вступили на мост, и доски жалобно заскрипели под нашими ногами. Местами они были гнилые, и щели между ними достигали половины шага, сквозь них была видна бурая жидкость под ногами. От запаха уже щипало глаза.

– Только люди могут жить в таких условиях, – пробормотал Кимли. – У меня в свинарнике так не воняет.

– Люди, которые живут здесь, наверняка позавидуют твоим свиньям, – сказал сэр Реджи.

Стражники преградили нам путь, сомкнув алебарды. Алебарды были ржавыми и все в зазубринах, что наводило на мысли об их нецелевом использовании. Сами стражники выглядели не лучше. Обоим уже явно было за сорок, хлипкого телосложения, небритые, немытые, что в принципе, учитывая место их работы, было не столь важным, кроме того, оба страдали жесточайшим похмельем.

– Кто такие? – спросил один из них, тот, что стоял слева.

– Мы простые путники, – сказал Морган. – Хотим посетить ваш город, чтобы сделать необходимые покупки.

– Вам повезло, сегодня как раз торговый день, – сказал второй стражник.

– У вас слишком много оружия для простых путников, – в унисон ему сказал первый. – Не думаю, что вас стоит пускать.

– Что касается нашего оружия, – сказал Морган, – на это я могу ответить, что места здесь очень неспокойные, и у безоружного человека не много шансов выжить ночью в лесу. А что касается второго заявления… С каких это пор путников не пускают в города, особенно в базарные дни?

– Вы – странная компания, – сказал первый стражник. – Откуда мне знать, что вы не имперские шпионы?

– Потому что у нас есть местные деньги[13], – сказал Морган, доставая из рукава золотой и показывая его стражникам. – И мы готовы уплатить пошлину.

– За каждого. – Глаза стражников одновременно загорелись нездоровым огнем жажды личного обогащения.

– За всех, – отрезал сэр Реджи. – Иначе мы пойдем к вашему мэру и потребуем объяснений.

Конечно, нас пропустили, и золотой сменил своего хозяина.

Внутри городок пах так же, как и снаружи, да и выглядел не намного лучше. Несмотря на то что дожди в последнее время не проливали благостную влагу на благодатную почву, улицы Кертории по колено были покрыты слоем жидкой грязи, противно хлюпавшей под ногами. Убогие домишки ютились вплотную друг к другу, и зачастую стена одного из них была и стеной другого. Очевидно, таким образом местные архитекторы экономили место под застройку и сами стройматериалы (гнилое дерево и тухлая солома).

Жители были под стать домам. Грязные, в нестираной одежде и в нечищеных башмаках, нечесаные и все как один с затравленным взглядом. Среди них преобладали женщины, дети и старики, мужчин призывного возраста в наличии практически не имелось, воинский набор, сами понимаете. Кто поудачливее ушел на войну с Империей, кому не так повезло – вляпался в местные дрязги на предмет войны с другой такой же нищей и жалкой армией. Понятно, что в подобных междоусобицах нет и призрачного шанса на приличную добычу. (Это мне сэр Реджи объяснил. Правда, никак не могу взять в толк, какая выгода в войне с полчищами орков и зомби, представляющими основную ударную силу Империи. Разве что головы их над каминами вешать.)

Старики сидели на порогах своих лачуг и с тоской взирали на мир. Перед ними прямо в грязи резвились дети, женщины торопились куда-то по своим делам. Заинтересованные взгляды сыпались на нас со всех сторон, сразу было видно, что мы – люди непростые, а непростые люди редко показывают свои носы в подобной дыре.

Улица закончилась главной площадью Кертории, которая по совместительству была и базарной. Торговали сельхозпродуктами и орудиями для их производства, живность была представлена невзрачными козами, одной полудохлой коровой и дюжиной кур. Торговля шла вяло – либо все стоящее продали рано утром, либо, что более вероятно, жители Кертории отнюдь не славились своей покупательной способностью.

Оружие, представленное на площади, исчерпывалось нашим собственным арсеналом.

Сэр Реджи поймал проходившего мимо индивидуума за плечо и рывком развернул лицом к себе.

– Что вы, благородный сэр! – испуганно заверещал бедняга. – У меня и в мыслях не было оскорбить вас своим прикосновением! Умоляю, у меня пятеро детей, больные родители и тетя живет в хижине на болотах…

– История твоей семьи меня мало интересует, любезнейший, – сказал сэр Реджи. – Равно как и ее география. Но ты можешь сделать своим родственникам благо и принести домой золотой, если поможешь нам.

– Все, что пожелает благородный сэр, – скороговоркой заверил человечек. – Но какую услугу такое ничтожество, как я, может оказать такому благородному сэру, как вы?

– Ничтожную! – рявкнул Кимли. – Подскажи путь к ближайшей гномьей лавке, торгующей оружием.

Глаза несчастного горожанина округлились от страха.

– Но, благородный сэр, и вы, благородный сэр гном, в нашем жалком городишке нет гномьих лавок, торгующих оружием, да и ничем другим тоже. У нас просто нет денег, чтобы платить им те деньги, которые они хотят за свои товары. Если благородные сэры…

– Черт с ними, с гномьими лавками, – прервал его сэр Реджи. – Укажи нам путь к любой лавке, торгующей оружием. В вашем жалком городишке вообще оружием торгуют? Оружие, понимаешь? Мечи, копья, луки…

– Мечи, копья, луки, – завороженно повторил горожанин, словно слышал эти слова в первый раз. – У нас маленький городишко, благородные сэры, жалкий, как вы успели заметить, мы не покупаем оружие…

– Как же вы защищаете себя? – презрительно спросил сэр Реджи.

– У мэра есть арсенал, о благородные сэры, и он выдает нам оружие по мере необходимости…

– Где этот арсенал расположен? – спросил сэр Реджи.

– В мэрии, но мэра сейчас нет в городе, и мэрия закрыта, о благородный сэр. – Он весь сжался, словно в ожидании удара меча. – Но есть лавка Тома Смита, он торгует всякой всячиной, может быть, у него найдется и то, что вам нужно. Это на Западной улице, по правой стороне, напротив трактира «Два кабана». Вы не пройдете мимо, это единственный трактир на улице. – И он указал трясущейся рукой в искомую сторону.

Сэр Реджи швырнул обещанный золотой в грязь, бедолага рухнул на колени, подбирая его, а поднявшись, спешно, чуть ли не бегом, скрылся с наших глаз.

Позднее мне удалось установить истинную покупательную способность полновесной золотой монеты, которой так запросто швырялся сэр Реджи. К примеру, на нее можно было купить двух коров. Так что, по местным меркам, сэр Реджи швырнул в грязь целое состояние, и бедолага после встречи с нами имел все шансы стать зажиточным человеком.

– Заниженная самооценка, – прокомментировал сэр Реджи. – Ведет к жалкому существованию.

– Интересно, – с любопытством сказал гном. – То есть ты хочешь сказать, что, если бы он жил в этой вонючей и забытой богами дыре, а думал бы, что он лорд Такой-то, потомок лорда Сякого-то, Повелителя Убогих Болот, и живет в столице местного Нигде, его существование было бы менее жалким?

– Возможно, – сказал сэр Реджи. – Ты видел, в какую сторону он махнул рукой?

– Несомненно.

– Тогда веди нас, Кимли, сын Дэринга из Твердыни Каменной Доблести.

Трактир действительно оказался единственным на улице. И это был единственный дом, на постройку которого пошли более-менее привычные для меня стройматериалы, хотя безжалостное время уже успело оставить на них свой след.

Сруб из старых, прогнивших местами бревен, украшенный вывеской с изображением двух домашних хрюшек. То ли хозяин – или художник, которому хозяин заказывал вывеску, – никогда не видел свирепого дикого вепря, то ли местные кабаны сильно измельчали за последнее время.

Напротив сруба стояла жалкая хижина с гордой и явно повешенной по ошибке вывеской «Лавка тыща милочей». Поскольку других лавок в окрестности не наблюдалось, мы сделали вывод, что перед нами заведение Тома Смита, и вошли внутрь.

Когда одаренный золотым прохожий говорил, что Смит торгует всякой всячиной, он явно не преувеличил. Чего тут только не было. Старые, побитые молью ковры, меблировка, уцелевшая после пожара в каком-то богатом доме, с явным запахом гари, шедшим от кресел, одежда от модного в некоторых кругах Москвы кутюрье Секонд-Хенда, столовая утварь, горшки, кувшины, сковороды, куча всякого хлама и предметов, прямое назначение которых было мне незнакомо ввиду моей малой осведомленности об ассортименте магазинов эпохи Средневековья.

Зато хозяин выгодно отличался от остальных горожан. Том Смит оказался крупным и хорошо откормленным мужчиной, едва разменявшим пятый десяток. Судя по его чистой и довольно качественной одежде, дело торговца не то чтобы процветало, но давало стабильный доход.

– Что угодно благородным господам? – осведомился он из-за заваленного коровьими шкурами прилавка.

Текст вопроса был примерно таким же, как и у прохожего, но в голосе не было и нотки заискивания. Деловой вопрос людям, зашедшим по делу.

– Нам нужен меч, – сказал сэр Реджи.

– Вот как? – удивился Смит, окидывая взглядом нашу более чем просто вооруженную компанию. На виду оружия не держал только Морган, зато арсенала сэра Реджи хватило бы еще на четверых. – Что ж, многим нужен меч, и мечей много.

Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк Его, именно так прозвучала эта фраза в устах торговца.

– У вас есть мечи? – поинтересовался Морган.

– Конечно, уважаемый, – сказал Смит. – У меня есть все, что может понадобиться путнику в наших краях.

– Но я не вижу здесь ни одного меча.

– Это потому, что я не держу их на виду, – объяснил Смит. – А то местные будут трепать мое имя после… Не важно. Какой именно меч вам нужен?

– Покажи, что у тебя есть, – сказал сэр Реджи.

– Хорошо. – И Смит исчез под прилавком. Вынырнул он куда менее проворно, потому что держал в руках целую вязанку холодного оружия. – Вот хороший клинок.

Сэр Реджи вынул предложенный экземпляр из ножен, два раза взмахнул рукой и небрежно бросил на прилавок.

– Барахло, только картошку чистить.

Иди ты! – изумился я. Откуда аристократам знать, что картошку надо чистить, а не ловить в реке или, скажем, загонять в поле с помощью охотничьих собак? И тут же напомнил себе, что имею дело с бывшим лидером местного партизанского движения. Партизаны, они много чего знают и умеют.

– Неплохой меч, на мой взгляд, но о вкусах не спорят, – сказал Смит, ловким движением смахивая меч под прилавок и доставая из своей вязанки следующий экземпляр.

– Действительно, неплохой, – согласился сэр Реджи, разглядывая клинок. – Для парадов и королевских приемов, но не для битв.

– Вам нужен меч для битв? – спросил Смит. – Так бы сразу и сказали, вот он. Его владелец был… он настоящий воин.

– Да, – согласился сэр Реджи. – Это меч истинного солдата, меч дворянина. Как он к тебе попал?

– Как все, – быстро сказал Смит.

– Как все, – повторил сэр Реджи. – Что ж, это заявление наводит меня на интересные размышления. Между прочим, я заметил, что у тебя нет ни одного нового клинка, все твои мечи уже принадлежали кому-то раньше.

– Новое оружие стоит больших денег, – сказал Том Смит, – которые надо вкладывать, а мечи в этом городке не пользуются большим спросом. Поэтому я и покупаю их по случаю, у проезжающих путников вроде вас, например. Кому-то из них нужны деньги, они и продают…

– …свое оружие, – закончил сэр Реджи. – То есть то, без чего не выжить в ваших краях. Тебе не кажется это странным?

– Нет, – отрезал Смит. – Мне это странным не кажется. Вы будете покупать или нет?

– Будем, – сказал сэр Реджи. – Вот за этот клинок была уплачена хорошая цена, как мне кажется. Пять, может быть шесть, не так ли? Но никак не меньше пяти.

– Я не помню, – сказал Смит.

– Помнишь, – возразил сэр Реджи. – Ты все помнишь только ты забыл смыть пятно крови вот здесь, у самого эфеса. Оно небольшое, и его легко не заметить, однако, сбывая товар веселых ребятишек, следует обращать внимание на подобные мелочи.

– Вы – Стражники? – Смит прищурился, отступая на шаг к стене.

– Нет, – сказал сэр Реджи. – Но я хочу быть уверенным, что, купив у тебя меч сегодня днем, мне не придется продавать тебе его этой ночью. А если и придется, то я хочу тебя предупредить, что ты заплатишь за него куда больше, чем за все клинки, которые есть у тебя в наличии.

Сэр Реджи покопался в выложенном на прилавок оружии и нашел то, что, по его мнению; могло заменить Валькирию на наших уроках фехтования. Меч был чуть короче, сантиметров на двадцать примерно, и немного уже, но в целом походил на Валькирию куда больше, чем любой другой из имевших место быть. Конечно, вряд ли это был первоклассный меч, но, раз сэр Реджи сделал выбор, кто мы такие, чтобы в нем сомневаться?

– Вот этот клинок, – сказал сэр Реджи. – Сколько ты за него просишь?

– Этот… – Том Смит задумчиво посмотрел на выбранный товар. – Этот меч почти не был в употреблении…

– Потому что ты заплатил его владельцу выстрелом из арбалета в спину? Сколько?

– Сто пятьдесят золотых.

Сэр Реджи рассмеялся.

– Я дам тебе три, – сказал он. – Только потому, что ты меня развеселил.

– Это не цена за боевой меч, – сказал Смит.

– Зато она хороша для краденого меча.

– У вас нет никаких доказательств. Сто двадцать.

– Мне доказательства не нужны. Четыре.

– Сто, и убирайтесь из города до заката.

– Никто никогда не указывает мне, что и когда я должен делать, – сказал сэр Реджи. – Семь золотых, и можешь считать, что сильно меня надул.

– Девяносто, и ни золотым меньше, – сказал Смит. – И можете считать, что вы меня надули.

– Давай рассмотрим эту ситуацию под другим углом, – предложил сэр Реджи, – У тебя есть возможность заработать семь золотых за предмет, который ты не покупал и который у тебя нет практически никакой возможности сбыть, сидя в этом городе. С другой стороны, я и так был слишком щедр и начинаю уставать с тобой торговаться. Рассмотрим альтернативный вариант. Давай я возьму меч даром, а мои друзья заплатят тебе так, как ты заплатил его прежнему владельцу.

Кимли зловеще улыбнулся и погладил рукоять молота. Морган многозначительно выгнул бровь. Я подмигнул Смиту и сунул руку под одежду.

Множество разнообразных эмоций отразились на лице лавочника после предложения сэра Реджи. Сначала это была алчность, потом изумление, потом правильное понимание ситуации и испуг. Некоторое время испуг боролся с желанием получить прибыль, но, когда в поединок вступило чувство самосохранения, борьба была закончена.

– Семь золотых, – согласился Смит.

Сэр Реджи улыбнулся и отсчитал требуемую сумму.

Ни слова больше не говоря, мы вышли из лавки.

Морган настаивал на том, чтобы продолжить путь немедленно, однако сэр Реджи и Кимли заявили, что было бы совсем неплохо немного набить свои желудки, благо трактир совсем недалеко. Лично мне этот вопрос был параллелен, поскольку удовольствия от походной стряпни гнома я не получал, но и керторианский подход к проблеме еды вряд ли мог пробудить во мне особый интерес.

И все же мы зашли.

То ли для принятия пищи был неурочный час, то ли жители городка предпочитали питаться дома (интересно почему?), но трактир был пуст. Немного странное состояние для трактира в базарный день, на мой взгляд. То ли горожане экономили свои деньги, то ли за заведением давно укрепилась дурная слава.

Как бы то ни было, трактирщик бросился к нам, едва мы переступили порог его заведения. Он был маленьким толстым, в грязном фартуке, никогда не видавшем ни «Тайда», ни «Ариэля», ни банального кипячения. Называя нас «благородными господами» и чуть ли не подпрыгивая при каждом движении, он усадил нас на лучшие, по его заверению, места и тут же умчался на кухню, даже не спросив заказа. В это время суток в Кертории подавали только комплексные обеды.

Комплексный обед состоял из цыпленка, умершего от старости, и горстки овощей непонятного происхождения. К этому великолепию полагалась питьевая вода, надеюсь, набранная не из окружавшего город рва, в целях конспирации слегка подцвеченная кислым вином. Спутники мои набросились на еду с воодушевлением, достойным куда лучшего применения.

– Сэр Реджи, – сказал я, выковыривая из зубов что-то, по вкусу сильно смахивающее на картофельные очистки, – как ты узнал, что в этой лавке сбывают награбленное?

– А где бы иначе этому Смиту взять дворянское оружие? – спросил сэр Реджи. – Меч, который мы купили за семь и за который он имел наглость просить сто пятьдесят, на самом деле стоит все триста золотых. И владелец такого меча, в каких бы стесненных обстоятельствах он ни был, не продал бы его дешевле двухсот, а такую цену Смит себе позволить не может. Так что у меня нет никаких сомнений по поводу того, как именно этот торгаш приобретает оружие.

– Но если этот Смит связан с разбойниками…

– Связан? – Сэр Реджи рассмеялся, при этом часть еды вывалилась из его рта. – Конечно, можно сказать, что он с ними связан, но я думаю, что он ими руководит.

– Тогда зачем ты показал ему, что знаешь это? Вроде бы мы не собирались напрашиваться на неприятности.

– Чтобы он понял, что мы знаем, кто он такой, – сказал сэр Реджи. – И что мы готовы дать ему отпор. Теперь он дважды подумает, стоит ли с нами связываться.

– Или возьмет с собой вдвое больше людей, – ехидно заметил гном.

– Не думаю, – сказал сэр Реджи. – С его точки зрения, мы – слишком опасная добыча. Разбойники предпочитают нападать не на пешие отряды, целиком состоящие из мужчин, а на кареты, в которых ездят женщины и старики. Гораздо меньше риска, зато чаще окупается стоящей добычей.

С каким знанием дела он это описывает!

– Они действуют под покровом ночи, – промолвил Морган. – Много развелось всякой швали в последнее время. Смутные времена…

– Но этой ночью мы можем забыть про опасность, – сказал гном. – Наш доблестный сэр Реджи все популярно объяснил их главарю, поэтому никто на нас не нападет. Ночью.

В том, как гном произнес последнее слово, была какая-то странность.

Заметил ее не только я, потому что все мои спутники одновременно со мной развернулись в сторону окна, выходящего на улицу.

Гном был прав, по всему следовало, что никто не собирался нападать на нас ночью. По той простой причине, что кое-кто решил напасть на нас днем.

Напротив трактира собрались уже человек пятнадцать, что-то навроде того сброда, с коим мы имели дело в монастыре. Они переговаривались между собой и бросали на трактир нехорошие взгляды, количество их постепенно увеличивалось. А поскольку зачинщиком безобразия был наш знакомый Том Смит, не возникало даже призрачного шанса, что они собираются разобраться с владельцем харчевни по поводу качества приготовления пищи в его заведении.

– Больше жаден, чем умен, – констатировал сэр Реджи.

В ответ на это замечание у меня появилась мысль, что сам сэр Реджи более храбр, чем осмотрителен, но я оставил при себе. Нам предстояло более интересное развлечение, чем обычная дружеская пикировка.

Мои спутники продолжали поглощать пищу. Их аппетиту не могли повредить какие-то там бродяги, даже в количестве, превосходящем наше в несколько раз.

Помните, что я говорил о покупательной способности одного золотого? Хорошо, если помните. Так вот, представьте себе состояние человека, которого какие-то негодяи только что ограбили на сто сорок три золотых, и эта шайка грабителей вопреки всякому благоразумию имела неосторожность устроиться на обед в двух шагах от ограбленного. И это вместо того, чтобы на всех парах мчаться из города прочь. Представили? Думаю, что торговец, по совместительству атаман разбойников, испытывал примерно такие чувства. Что ж, я могу его понять. На кону стояли не только деньги – а деньги по местным стандартам были немалые, – но и принцип. Угрожая разбойнику и заставив того пойти на невыгодную ему сделку, сэр Реджи плюнул атаману в лицо, втоптал в грязь его атаманское достоинство, и, если Смит не хотел распроститься со своим авторитетом, ему надо было адекватно реагировать. Реагировать даже невзирая на последствия, которые после резни в городе, да еще и в базарный день, могут быть очень неприятными. Конечно, я сомневаюсь, что мэрия Кертории могла бы выставить против шайки больше десяти—двадцати стражников, но ведь руководство города способно и подмогу запросить.

Сэр Реджи глотнул вина, опорожняя сосуд, и крикнул хозяину, чтобы принес еще.

– Поразительно, – проговорил гном, – на какие глупости толкает людей элементарная жадность.

– Здесь замешана не только жадность, – сказал Морган, словно повторяя мои мысли. – Сэр Реджи угрожал ему и заставил потерять лицо.

– Поэтому он позвал своих друзей, – сказал сэр Реджи. – Которые потеряют не только лица, но и жизни.

– Мне хотелось бы избежать конфронтации, – сказал Морган. – Я нисколько не сомневаюсь в нашей способности уложить этих оборванцев, но слухи о резне в таком маленьком и тихом городке разнесутся быстро и намного опередят наше продвижение.

– Разумно, – сказал я, чтобы сказать хоть что-нибудь.

– И что ты предлагаешь? – спросил Кимли. – Доплатить им?

– Исключено, – сказал Морган. – Я хочу избежать слухов, конечно, но не за сто сорок три золотых.

– Предоставьте это дело мне, – сказал сэр Реджи.

– Маг же сказал, что он против резни, – напомнил гном.

– А кто говорит о резне? – спросил сэр Реджи. – Я просто поговорю с ними.

– Будь тактичен и помни об основах дипломатии, – рекомендовал гном. – Эти разбойники вспыльчивы, как сухая трава в конце лета, одно неосторожное слово, и нам придется всех поубивать.

– Не учи меня дипломатии, коротышка, – сказал сэр Реджи. – Я вел переговоры еще тогда, когда ты учился махать киркой в забое своего папочки.

Трактирщик долил ему вина.

Я вытащил из вещевой сумки свой пистолет и засунул его за пояс. У меня еще не было случая испытать оружие, однако тяжесть ствола под ремнем успокаивала меня куда больше, нежели тяжесть меча на бедре. В отличие от меча пистолетом я пользоваться умел.

– Кстати, – сказал Морган, дав понять, что мои телодвижения не остались для него незамеченными. – Что за штуковину ты постоянно таскаешь с собой? Это какой-нибудь амулет?

– Это оружие из моего мира, – сказал я.

– Оружие? – заинтересовался сэр Реджи. – Можно мне взглянуть?

– Будь любезен. – Я выложил пистолет на стол.

– Странная вещь, – сказал сэр Реджи, недоуменно поворачивая игрушку в руках. Честно говоря, в этом трактире, находящемся в грязном, вонючем средневековом городе, пистолет выглядел диковато даже для меня. – И как им пользоваться?

– Это что-то наподобие арбалета, – сказал я. – Видишь вот это отверстие? Если нажать вот на тот крючок, из него вылетит маленький болт.

– Что-то уж очень он маленький, – проворчал гном. – На кого с ним ходить? На цветочных фей?

– Болт маленький, – согласился я. – Но летит с гораздо большей скоростью, нежели выпущенный из арбалета, так что убойная сила у него – будь здоров. И прицельная дальность стрельбы тоже.

– Игрушка, – презрительно сказал сэр Реджи. – Покажешь мне его в действии, когда-нибудь…

– Я не вижу тетивы, – сказал Морган. – Что заставляет болт двигаться с такой скоростью, о которой ты говоришь?

– Порох, – сказал я. – У вас есть пушки?

– У нас есть пушки, – подтвердил Морган. – Но они в сотни раз больше твоего оружия. Порох разорвет его на части.

– Не разорвет, – сказал я.

– У меня идея, как разрешить ваш спор, – сказал Кимли. – За окном на улице стоит целая толпа мишеней. Застрели кого-нибудь, и мы все увидим.

– Мы же вроде собрались избежать открытого столкновения, – напомнил я.

Что ни говори, а моих спутников постоянно заносит в сторону кровопролития.

– Случай пострелять нам еще представится, – сказал сэр Реджи. – А теперь мне пора проявить свой дипломатический талант.

Он поставил на стол недопитое вино и направился к выходу.

Поставив пистолет на предохранитель, я откинулся на спинку стула и уставился в окно. Пистолет я убирать не стал, потому что, говоря откровенно, не особенно мне верилось в дипломатические способности сэра Реджи. Ибо что есть дипломатия, как не выдержка и такт? А о каком такте и о какой выдержке может идти речь в ситуации, когда дворянин, заносчивый и эгоистичный, как и положено истинному дворянину, пытается вступить в диалог с простолюдинами, да еще и с разбойниками, которых считает быдлом?

Помните старое изречение о том, что война – это продолжение дипломатии, только другими средствами? Я думаю, что для сэра Реджи все было наоборот – дипломатия для него являлась продолжением войны, причем средства он собирался использовать те же самые.

Как бы то ни было, спустя несколько секунд сэр Реджи оказался на крыльце, и вся собравшаяся на улице шайка-лейка уставилась на него. Взгляды их не предвещали ничего хорошего.

Когда встречаются настоящие дипломаты, происходит целый ритуал. Сначала они здороваются, представляются друг другу, если они незнакомы, беседуют о погоде, спорте, урожае, то есть говорят на какие угодно отвлеченные темы и лишь потом, после соблюдения всех неписаных правил, исподволь и осторожно, как саперы на минном поле, заговаривают на интересующие их темы. Сэр Реджи скомкал этот ритуал до неприличия. Его тактика ведения переговоров была проста и неотразима, как удар тарана в хлипкие ворота Кертории.

– Я – сэр Реджинальд Мак-Гроген из рода Мак-Грогенов, – представился он. – В ваших местах я больше известен под именем Крадущегося Вепря. Первые пятеро смельчаков, которые рискнут подняться на крыльцо, умрут быстро и безболезненно, ибо это будет их награда за храбрость. Если за ними последует кто-нибудь еще, он позавидует тем пятерым, потому что умирать будет долго и мучительно, ибо это будет его наказанием за глупость. Теперь ваш ход, господа.

– Он хоть назвал их «господами», – пробормотал Кимли, поглаживая рукоять молота. – Ох, чует мое сердце, не избежать нам битвы.

– Битвы? – Морган фыркнул, не отрываясь от процесса поглощения пищи. – Никакой битвы не будет. Ты недооцениваешь репутацию нашего спутника.

Маг был прав, битвой на улице и не пахло. Местная братва стояла в нерешительности, растерянно поглядывая друг на друга и перешептываясь. До меня доносились отдельные слова, общий смысл которых сводился к следующим фразам: «Крадущийся Вепрь», «Неужели это он?» и «Кантард».

– Я вижу, вы заново оценили ситуацию, и оценка эта куда ближе к реальности, чем предыдущая, – заметил сэр Реджи. – Это хорошо. Вижу, что желающих подниматься на крыльцо нет, и нахожу сей факт весьма разумным. Теперь следующее.

Толпа притихла в ожидании.

– Сейчас я вернусь в трактир и допью ту бурду, которую в вашем городе выдают за вино и потчуют им путников, – сказал он. – Это займет у меня десять, может быть, пятнадцать минут. Потом я и мои друзья покинем трактир и пойдем в сторону ворот через главную площадь. Если по дороге я увижу одну из ваших физиономий, то обладатель ее будет убит. Надеюсь, вы примете правильное решение, господа.

С этими словами он развернулся и пошел к своему месту за столиком.

Когда мы вышли из трактира, на улице никого не было.