Понты и волшебство

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ, в которой Морган предлагает двум полководцам пожертвовать собой и своими армиями и получает только один отказ

Когда гора перестала трястись, булыжники перестали падать, а каменная пыль перестала кружиться в и без того несвежем воздухе, осев на полу, мы вернулись туда, где был погребен в своей каменной могиле дракон. Морган осветил место – на этот раз при помощи подаренного Брандом меча. По-моему, ему было все равно, что именно надо заставить светиться. Думаю, он мог бы извлечь свет и из собственной руки, но почему-то предпочитал неодушевленные предметы.

Зрелище было безрадостным. Прямо посреди прохода вырос завал из огромных булыжников. Почти поперек коридор перегораживала каменная плита.

– Тупик, – констатировал я.

– Нет, клянусь бородами моих предков! – крикнул гном и со всей силы вломил по булыжнику молотом.

Конечно, молот был предназначен для расщелкивания вражеских голов, но и с булыжником сработал хорошо. Булыжник раскололся на четыре части, которые скатились к ногам Кимли.

– Я прорублю проход в этой скале!

– Прорубишь, не сомневаюсь, – сказал Морган. – Но сколько тебе понадобится времени? Неделя? Две? Месяц?

– Пара часов.

Кимли явно переоценивал собственные силы.

– Мы даже не знаем, какой толщины завал, – спокойно заметил Теффас.

Лицо его было поцарапано осколком скалы, и кровь стекала по щеке. Кровь была красного цвета, и эльф, лишившись части своей красоты, стал больше похож на человека.

– У нас нет целой бригады гномов с молотами, кирками, лопатами и тачками для вывоза мусора, – сказал Морган. – Нам придется искать другой путь.

– Нет, – сказал Кимли.

Почему-то идея поиска другого пути вызывала у него полное неприятие. Позже я понял почему, и мне оставалось только сочувствовать бедолаге.

– Мы сделали здесь все, что могли, – сказал Морган, – Другой вопрос в том, что смогли мы слишком мало. Мы сразили Флакара Карадаса и отомстили за смерть твоих предков. Но здесь нам не пройти.

– Ты думаешь, в другом месте будет легче?

– Не думаю, – сказал Морган. – Но здесь это вообще невозможно. Даже я не смогу сдвинуть такую массу скалы за оставшееся у нас время. Неделя-другая подготовки, быть может, я бы и справился, но…

– А если мы не пройдем и там? – спросил Кимли. – Что тогда?

– Тогда мы умрем, пытаясь сделать это, – сказал сэр Реджи. – Но здесь мы не можем и этого, разве что все шестеро бросимся на свои клинки.

Судя по виду доблестного гнома, он был готов броситься на свой прямо сейчас. В глазах его стояли слезы.

Мы прошли еще пару километров. Двигаться в обратном направлении было тяжко. Все понимали, что сделать уже ничего нельзя и что и так сделано невозможное, однако легче от этого не становилось. Поражение есть поражение, чем ты его ни оправдывай.

Потом мы устроили небольшой привал, и Теффас позволил сестре перевязать свою рану. С повязкой на шеке он стал похож на незадачливого пациента зубного врача и невольно вызывал улыбки.

Ко мне подошел Кимли, он выглядел смущенным.

– Ты спас мне жизнь, – сказал он. – А я тебя даже не поблагодарил.

– Ты тоже спас мне жизнь, – сказал я. – Там, на башне Корда.

Кимли поморщился:

– Это другое. На башне Корда я сделал то, что должен был сделать. Тогда я спасал не тебя, а шанс для моего народа. Ты же не был обязан мне ничем, и все же…

– Кимли, – сказал я, – мир, в котором люди и гномы не помогают друг другу в беде, не стоит и спасать.

Он молча протянул мне руку. Это было второе наше рукопожатие, но теперь это было не рукопожатие спутников, товарищей по отряду. Рукопожатие друзей.

– Если это все когда-нибудь закончится, – сказал он, – и если мы оба проживем достаточно долго, чтобы увидеть этот конец, ты должен непременно побывать у меня, в Чертогах Твердыни Каменной Доблести. Там ты увидишь, что может мастер-гном сотворить с простым камнем.

– Там прекрасно, не сомневаюсь, – сказал я. Но меня интересовало другое. – Скажи, что за путь, о котором говорит Морган и о котором ты не хочешь даже слышать?

– Увидишь сам, что толку в моих объяснениях, – сказал Кимли. – Или спроси у мага, он объяснит лучше меня.

Я спросил, Морган дал исчерпывающее объяснение. Я понял настроение Кимли, мне эта идея тоже не пришлась по душе. Но другого выхода не было. Жребий брошен, Рубикон перейден, мосты сожжены…

Аве, Цезарь, идущие на смерть тебя приветствуют.

После того как мы немного передохнули и подкрепились остатками провианта, Морган открыл портал, благо, с этой стороны гор процедура оставалась доступной, и избавил нас от дневного перехода от тайного пути гномов, который уже не был тайным и не был путем, до Ущелья Рока и армии лорда Келвина, стоявшей перед ним.

На Земле ко времени моего отбытия (начала болезни) проживало около семи миллиардов человек. В одной Москве жило больше десяти миллионов, поэтому цифра в семьдесят тысяч не казалась мне особенно огромной, пока я не увидел эти тысячи воочию.

Семьдесят тысяч человек – это огромная армия по меркам мира, в котором я находился.

Лагерь занимал гигантскую площадь, и, хотя Морган и уверял, что высадил нас на самом краю, везде, куда ни кинь взгляд, были походные палатки и офицерские шатры, дымили кухни, паслись лошади, горели костры, стояли телеги из обоза. И всюду были люди.

Кто-то ел, кто-то готовил есть, кто-то спал, кто-то только собирался отойти ко сну, кто-то чистил оружие, кто-то отрабатывал удары или муштровал новобранцев. Армия была собрана силами всех Двенадцати Королевств, к ним присоединились десять тысяч присланных из Подземного Королевства гномов.

Наступили сумерки, поэтому появление нашей шестерки буквально из воздуха не привлекло к себе особого внимания. Разве что кто-то вылупил глаза да ткнул в бок своего соседа, чтобы и тот посмотрел. Но люди только что закончили разбивку лагеря, у них за спиной были десятки километров пути и сотни боев, так что им было не до незнакомцев, пусть даже они появились из воздуха. Шпионы врага вели бы себя более скрытно.

Хорошо хоть, что маг не высадил нас за линией караулов поди объясни усталому часовому, откуда ты, на фиг, взялся, и чего тебе тут, на фиг, нужно.

Морган отчетливо представлял, что ему, на фиг, нужно, поэтому схватил под руку первого попавшегося офицера и спросил, как найти палатку командующего. Тот рассмеялся, сказал что-то и махнул рукой. Дескать, вам туда, но вас там никто не ждет. Морган не стал спорить, отпустил офицера, и мы зашагали в указанном направлении.

Лорд Келвин с прозвищем, которым только детей на ночь пугать, занимал просторный шатер в самом центре лагеря, рядом были разбиты палатки ординарцев, адъютантов, офицеров штаба и прочего околокомандующего люда. У входа в этот круг палаток стояли двое часовых, в сторонке паслись еще с десяток.

– Кто вы такие? – подозрительно спросили часовые хором, так же одновременно положив руки на рукояти мечей.

Они и выглядели похожими в одинаковых доспехах. Может, они близнецы?

– У нас дело к лорду командующему, – сказал Морган, чем вызвал раскат гомерического хохота.

Два раската, если быть более точным.

– Зато ему нет никакого дела до вас, – сказал один часовой, утирая выступившие слезы. – Много всякого подозрительного люда тут ходит, утверждая, что у него дело к лорду командующему.

– Позволь, я попробую, – сказал сэр Реджи прежде, чем Морган пообещал превратить обоих наглецов в лягушек и успел претворить свое обещание в жизнь. – Но вы же можете спросить лорда командующего, не примет ли он нас?

– Я не собираюсь беспокоить командира по просьбе какого-то оборванца.

Я думал, что сейчас сэр Реджи разыграет свою козырную карту, назвав самое грозное из своих многочисленных прозвищ, но он сделал финт ушами, приберегая козыри на потом.

– Но вы же можете сказать ему, что аудиенции дожидается сын Бранда, Повелителя Эльфов?

– Это ты, что ли, сын Бранда? – Часовой гоготнул. – Видали мы таких сыновей.

– Не он, – сказал Теффас, делая шаг вперед и вырастая прямо перед часовым. – Я.

Никто из смертных не может выдержать пристального взгляда эльфа в течение даже нескольких секунд, вот и часовой сдался почти сразу.

– Я попробую, – виновато сказал он и скрылся в центральной палатке.

Когда он вернулся, вид у него был удивленный.

– Лорд командующий примет вас и ваших спутников, – сказал он. – Только оружие оставьте.

Мы разоружились, и перед часовым выросла внушительных размеров груда. Даже мне показалось странным, что весь этот металлолом принесли сюда только шесть человек. Оставлять Валькирию здесь не хотелось, слишком это рискованно – мало ли шпионов врага бродит сейчас по этому лагерю. Ведь мы же сюда как-то проникли.

Я объяснил ситуацию часовому, наврав про фамильную реликвию и большую рыночную стоимость данного орудия смертопроизводства, и вопреки ожиданиям встретил понимание там, где меньше всего ожидал его встретить. Впечатленный тем, что я сопровождаю сына Бранда[69], он позволил мне пронести меч с собой, ограничившись только тем, что крепко привязал эфес к ножнам куском прочной веревки.

По дороге сюда мне много доводилось слышать о военных успехах лорда Келвина, поэтому я уже успел нарисовать его мысленный образ, и, как и всякий образ, который рисуется не с натуры, он оказался ошибочным.

Я думал о некоей вариации на тему сэра Реджи, может быть, чуть постаревшей, но все еше могучей. Но непобедимый лорд Келвин оказался невысоким старым человеком с изборожденным морщинами лицом. Он сутулился, казалось, из-за груза лежащих на его плечах забот.

Когда мы вошли в его шатер, он сидел на походном стуле перед небольшим столом, курил трубку и рассматривал какие-то бумаги.

– Входите, – сказал он, не выразив ни капли удивления нашим более чем просто потрепанным внешним видом, словно подобные бродяги вваливались к нему по пять раз в день, называясь при этом детьми Повелителя Эльфов, – Извините, что не предлагаю сесть вам всем, у меня тут только два свободных стула. Пусть присядут дама и пожилой джентльмен.

Морган не преминул воспользоваться приглашением, Дри же осталась стоять, сжимая мою руку.

– Простите, что говорю вам это, но вы представляетесь мне весьма странной компанией, – сказал лорд Келвин, откладывая бумаги в сторону и окидывая нас быстрым взглядом.

Такой же цепкий взгляд бывает у хороших следователей и адвокатов в моем мире. Он, как рентген, пронизывает тебя насквозь, и ты думаешь, что ничего не сможешь утаить от его обладателя.

– Два эльфа, два воина, волшебник и гном. Вы и в самом деле сын Бранда?

– Теффас, сын Бранда из Обители Эльфов, – представился мой шурин.

– Галадриэль, дочь Бранда из Обители Эльфов.

– Кимли, сын Дэринга из Твердыни Каменной Доблести.

– Сэр Реджинальд, странствующий рыцарь, – скромно назвал себя Парящий Ястреб Кантарда.

– Сэр Геныч, странствующий рыцарь, – назвался я по примеру сэра Реджи.

Лорд Келвин и глазом не моргнул, когда на него вываливали эти имена.

– Вы знаете, кто я, поэтому представляться я не буду, – сказал он. – А как ваше имя, почтенный маг?

– Морган.

– Морган, – задумчиво повторил лорд Келвин. – Тот самый Морган?

– Насколько мне известно, есть только один Морган, – сказал маг.

– Еще будучи ребенком я слышал легенды о волшебнике с этим именем, – сказал лорд Келвин. – О волшебнике, который странствует по миру, исправляя несправедливость и творя добрые дела. О волшебнике, который избавляет мир от населяющих его чудовищ. Нельзя сказать, что вы появились здесь не вовремя, у меня как раз есть на примете одно такое чудовище… Простите, я отвлекся. Так какое дело ко мне у сына Бранда? Ваш отец решил нарушить свой нейтралитет и прислать мне воинов? Я не отказался бы от тысячи-другой ваших лучников, им нет равных в Двенадцати Королевствах.

– Ваши короли отказались от помощи, предложенной моим отцом.

– Это верно, – лорд Келвин вздохнул, – отказались. Но это все политика, а политика – не мое дело. Мое дело – мое прозвище. Если бы это предложение было сделано мне, я бы не отказался.

– Тем не менее выбор был сделан, – сказал Теффас. – Кроме меня и моей сестры, ни один эльф не будет участвовать в этой войне.

– Жаль, – сказал лорд Келвин. – Так что за дело привело вас ко мне, да еще и в столь странное место?

– Это как раз то самое место, – сказал Морган. – И у сына Бранда нет к тебе никакого дела. Оно есть у меня.

– Чем же я могу помочь столь могущественному волшебнику? – спросил лорд Келвин с долей иронии.

Видать, он не слишком жаловал чародейскую братию.

– Я пришел с просьбой, – сказал Морган и замолчал.

– Так просите, – сказал лорд Келвин. – Хотя я не представляю, чем я могу вам помочь.

– Я пришел просить вас, чтобы на рассвете ваша армия атаковала Ущелье Рока.

Я думал, лорд командующий рассмеется ему в лицо, но у старого человека было куда больше выдержки, чем у часового на входе в его палатку.

Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда Морган изложил свое дело.

– Вы – волшебник, Морган, – сказал он. – Я уважаю магию и уважаю тех, кто ее творит. Вы старый и мудрый человек. Если моих солдат поразит неизвестная прежде болезнь, я обращусь к вам, если на пути моей армии вырастет зачарованный лес, я обращусь к вам. Я ничего не понимаю в магии и готов довериться вам во всем, что касается волшебства, так как знаю, что вы хороший специалист и пользуетесь заслуженным авторитетом. Но вы ничего не понимаете в искусстве ведения войны.

– Вы воюете не с обычным человеком, Келвин.

– Лорд Келвин, если вам будет угодно. – В голосе командующего сверкнула сталь. – Да, я воюю не с обычным человеком, я воюю с зомби, с орками, с вампирами и оборотнями, с Черными Лордами и с прочей нечистью. Воюю давно. И я не помню, чтобы за все это время хоть один волшебник предложил мне свою помощь.

– Мне следует расценивать ваш ответ как отказ? – спросил Морган.

– Вы – образованный человек. Вы умеете читать карты?

– Умею.

– Тогда смотрите. – Лорд Келвин развернул на столе перед магом лист бумаги. – Вот мы, вот горы, вот эта полоса – Ущелье Рока, которое вы просите меня атаковать. Оно идет через горы, без малого, километр, а в ширину достигает от ста до трехсот двадцати метров.

– Знаю, – сказал Морган.

– Вот здесь, в самом узком месте, видите линию?

– Вижу.

– И вы знаете, что это такое?

– Знаю. Оборонительный вал.

– Оборонительный вал. А вы знаете, что при атаке на подобные сооружения потери нападающих соотносятся с потерями защитников как четыре к одному?

– Знаю.

– Вот как? – удивился лорд Келвин. – А вы знаете, что я не могу загнать на ограниченный участок пространства больше определенного числа людей?

– Знаю.

– А вы знаете, что количество одних только зомби Темного Властелина превосходит численность всей моей армии в три раза?

– Знаю.

– И тем не менее, зная все эти факты, вы просите меня атаковать?

– Да.

– Тогда у меня возникает резонный вопрос. Зачем?

– Чтобы выиграть войну.

– Войну нельзя выиграть, ее можно закончить так или иначе. Я заслужил свою репутацию, потому что я быстро заканчиваю все войны. А знаете почему? Потому что мне не нравится воевать. Но то, что вы мне предлагаете, это не окончание войны. Это коллективное самоубийство.

– Если вы не собираетесь атаковать, зачем вы вообще пришли сюда со всей своей армией?

– Хороший вопрос, – сказал лорд Келвин. – Мы проделали долгий путь и вытеснили Империю с земель, ей ранее не принадлежавших. Вернули свои территории. Такую ставили передо мной задачу, и я ее выполнил, нарушил планы экспансии Темного Властелина. Но никто не ставил передо мной задачу штурмовать Черную Цитадель, и у меня нет достаточного числа воинов, чтобы выполнить такую задачу. Моя армия прошла через мертвые земли, мы проходили через сожженные деревни и разрушенные города, шли мимо погибших лесов и высохших рек, и мы дрались каждый день. Мы дошли сюда, и мы останемся здесь. Наша армия перед Ущельем Рока – сила сдерживания, которая не даст возобновиться экспансии Империи. Мы построим укрепления, мы выроем рвы и возведем валы, чтобы зомби и орки не тревожили больше жителей Двенадцати Королевств. Но уничтожить Темного Властелина мы не можем, слишком мало сил.

– Я мало что понимаю в войне, тут вы правы, – сказал Морган. – Но я вижу, что вы неправильно истолковываете возникшую ситуацию.

– Вот как? – удивился командующий.

– Да, – сказал Морган. – Поймите, лорд Келвин, не вы, а зомби и орки на стене являются силами сдерживания, и Темному Властелину нет никакого дела до экспансии. Ваша армия зашла так далеко, потому что ей позволили это сделать. Ваша армия зашла так далеко, потому что Империя более не нуждается в ресурсах этих земель, иначе сопротивление было бы более яростным и упорным. Темный Властелин не хочет править миром, он хочет уничтожить его, и он уже очень близко подошел к своей цели.

– Забавно, – сказал лорд Келвин.

– Вы слышали о Колодце Хаоса?

– Я религиозный человек.

– Значит, слышали. Вы знаете, что у Темного Властелина есть семь ключей, для того чтобы открыть Колодец, и что он получил их в Кантарде?

– В Кантарде я опоздал.

– Это не важно сейчас, – сказал Морган. – Вы опоздали, а мы оказались недостаточно прозорливыми и мудрыми. Но сейчас мы должны объединить усилия, чтобы исправить прошлые ошибки.

– Империю следовало раздавить в зародыше, – сказал лорд Келвин. – Но это вопрос, который следует адресовать нашим отцам и дедам. Вы говорите «объединить силы». У меня здесь семьдесят тысяч человек, все, что осталось от девяностотысячной армии, а вас – только шестеро.

– Иногда шестеро могут сделать то, что не могут сделать семьдесят тысяч.

– И что же можете сделать вы?

– Мы можем уничтожить Темного Властелина.

– Как? – спокойно спросил лорд Келвин.

– У нас есть зачарованный меч.

– И отважный герой, – сказал лорд Келвин. – Зачарованные мечи и отважные герои хороши для сказок, легенд и баллад, но историю вершат армии.

– Я и предлагаю вам написать новую страницу.

– Страницу о самой безнадежной атаке за все время существования мира?

– Страницу о самой отважной атаке, – сказал Морган. – Командующий, поймите же, что времени осталось мало, а силы сдерживания не нужны, потому что сдерживать некого. Там, за стеной, орды зомби, орков и прочей нечисти, но они не будут атаковать, потому что им никто это не прикажет. У нас есть пять дней, пять дней до того дня, когда Колодец Хаоса может быть открыт. И если он будет открыт, то вы и ваши люди умрете прежде, чем поймете, что произошло. А вместе с вами погибнет наш мир.

– Пять дней, – сказал лорд Келвин. – Если бы у меня была армия в пять раз больше, чем она есть, я мог бы попробовать. Я завалил бы ущелье трупами и по ним перешел бы вал, я бился бы за каждый метр вражеской земли, я залил бы все кровью и потерял бы половину своих людей. И с другой половиной я бы дошел до стен Черной Цитадели, день этак на третий или на четвертый. Но ни один хорошо укрепленный замок невозможно взять за три дня! Будет долгая осада, много штурмов, а у меня нет ни лестниц, ни стенобитных машин, ни катапульт, ни требушетов.

– Вы можете попробовать!

– То, что вы предлагаете, невозможно, – задумчиво сказал лорд Келвин. – Но я вижу, что вы сами искренне верите в то, о чем говорите. Колодец Хаоса, Армагеддон, и все такое. Жаль, что я не могу вам помочь.

– Я не прошу помочь мне!

– Позвольте мне задать вам один вопрос, – сказал лорд Келвин. – Допустим, я поверил во все, что вы мне сказали, и отправил свою армию на верную смерть. Я много слышал о Моргане и знаю, что он является великим мастером боевого использования магии, что он страшен в ближнем бою. Да и ваши спутники выглядят весьма грозно. Так вот, если я отдам своим людям такой приказ, пойдете ли вы и ваши спутники в первых рядах атакующей армии?

– Долг призывает нас быть в другом месте, – сказал Морган.

– Вот видите, – сказал лорд Келвин. – Вы хоть представляете, что такое война, когда армия сталкивается с армией? Тактика и стратегия, постоянные маневры, нескончаемый поток разведданных. Ты должен не просто нанести удар, ты должен знать, куда и как его нанести, чтобы причинить врагу максимальный ущерб. Но здесь этого не будет. За каждую кроху информации я плачу десятком человеческих жизней. Кроме того, вы знаете, что такое бой в ущелье, с обеих сторон стиснутом горами? Там нет тактики, нет стратегии, нет места для маневра. Армии сходятся с двух сторон и сталкиваются посередине, и не больше пятисот человек с каждой стороны могут одновременно вступить в бой. Это не война, это бойня, и победу принесет чистая арифметика – у кого люди закончатся раньше, тот проиграл. Но вы же все это и без меня знаете, так?

– Да.

– Тогда мне кажется, что вы не говорите мне всего, что вам известно. Вы не можете в самом деле рассчитывать, что я возьму Черную Цитадель меньше чем за пять дней и тем расстрою планы Темного Властелина. Но вам зачем-то очень надо, чтобы моя армия вошла в ущелье. Я исключаю вариант, что вы хотите погубить столько людей просто из интереса. Значит, интерес для вас представляет либо само ущелье, либо то, что в нем находится. Что?

– Мой интерес лежит вот здесь. – Указательный палец Моргана ткнул в карту лорда командующего.

– Это же около пятидесяти метров за валом, – сказал лорд Келвин. – Что там расположено?

– Тропа Павших, – сказал Морган. – О ней вам лучше расскажет Кимли, сын Дэринга.

– Тогда я готов выслушать Кимли, сына Дэринга.

– Пройдя Тропой Павших, можно попасть на ту сторону гор, минуя ущелье, – хмуро сказал Кимли. – Гномы, жившие здесь, редко пользовались этим проходом. Ибо он ведет в усыпальницу местных королей.

– Моя армия может пройти этим путем? – спросил лорд Келвин.

– Нет, – сказал Кимли. – Усыпальница Королей лежит на каменном острове, который со всех сторон окружает бездна. Глубину ее никто никогда не пытался измерить. Через бездну лежат два моста, и, для того чтобы выйти с той стороны гор, надо пройти через оба.

Мосты, подумал я. Как же без мостов, переброшенных через бездну?

– Усыпальница Королей для гномов является священным местом, – тихо продолжал Кимли. – В былые времена, когда мой народ жил здесь, ее всегда охранял отряд Стражников, чтобы никто не мог осквернить святыню. Мосты… мосты построены таким образом, что несколько человек могут защитить их от целой армии.

– Каким образом? – заинтересовался лорд Келвин. Ему интересно было услышать о таких мостах.

– Мосты около пятидесяти метров длиной каждый и в ширину меньше метра, – сказал гном. – Перил на них нет, никаких ограждений тоже.

– Меньше метра, – сказал лорд Келвин. – Этого достаточно, чтобы пройти.

– Мосты были построены древними мастерами, – сказал гном. – Говорят, что на них лежит заклятие, но на самом деле это просто точный механический расчет. Если на мост одновременно ступает более двух человек, он переворачивается и обрушивает всех в бездну.

– Вы представляете, сколько потребуется времени, чтобы переправить вашу армию по двое? – сказал Морган. – И что отряд лучников будет снимать ваших людей по одному?

– Но вы все же рассчитываете там пройти, – сказал лорд Келвин. – Как?

– Нас всего шестеро, – сказал Морган.

– Против вас там может выступить отряд зомби или орков, – сказал лорд Келвин. – И те же лучники, о которых вы мне говорили. Вы поведете свой отряд к смерти.

– Мы пройдем, – тихо, но твердо сказал Морган. – Если вы предоставите нам этот шанс.

– Понадобится не меньше пяти тысяч человек, – сказал лорд Келвин, – чтобы взять вал и оттеснить противника на достаточное расстояние. И эти пять тысяч умрут, потому что отступить по ущелью будет невозможно.

Морган молчал.

– Я не могу отдать такой приказ, основываясь на словах одного волшебника и на древних пророчествах, – сказал лорд Келвин. – Но мне было бы любопытно посмотреть на меч.

– У нас нет времени удовлетворять ваше любопытство, – сказал Морган.

– Раз так, можно считать наш разговор законченным, – сказал лорд Келвин. – Моя армия останется здесь.

Странно, но, когда мы покидали шатер лорда Келвина, волшебник не выглядел особенно расстроенным. Словно он и не ждал другого результата и пытался уговорить лорда командующего только для очистки совести. Зато Кимли был чернее тучи.

Сэр Реджи выходил последним, и лорд Келвин окликнул его.

– Молодой человек, – сказал он. – Обернитесь, пожалуйста.

Сэр Реджи оглянулся.

– Ваше лицо кажется мне знакомым, – сказал лорд Келвин. – А у меня хорошая память на лица. Не говорите мне ничего, сейчас я сам вспомню. Это было давно. Была война, но я всегда на войне, да и вы тоже. Сэр Реджинальд, странствующий рыцарь? Вы скромничаете, мой друг. Неужели Парящий Ястреб Кантарда полезет в пещеру вслед за сумасшедшим волшебником?

– Полезет, – сказал сэр Реджи. – Если понадобится, я буду штурмовать ущелье в одиночку.

– Не сомневаюсь, – сказал лорд Келвин. – Ваше выступление в Кантарде было доблестным и героическим, но, увы, бессмысленным. Вы ничего не добились, капитан.

– Вы тоже, – негромко сказал сэр Реджи.

– Меня там не было. – Лорд Келвин вздохнул. – Жаль, что меня там не было. И жаль, что я пришел слишком поздно.

– Не допустите, чтобы это произошло во второй раз, – сказал сэр Реджи, опуская полог палатки.

Пока мы разбирали сложенное оружие, я слышал, как лорд Келвин потребовал к себе адъютанта.

– Куда теперь? – спросил сэр Реджи, едва мы отошли от палатки командующего. – Какие еще планы?

– Навестим родичей Кимли, – сказал Морган.

– Конечно, – буркнул Кимли, – гномы верят в магию сильнее, чем люди. Гномов ты сможешь убедить. Гномов можно отправить туда, куда люди не полезут.

– Я сделал все, чтобы убедить его, сын Дэринга, – сказал Морган. – Но никто не может быть убежден, если не хочет быть убежденным.

– На нем лежит слишком большая ответственность, – сказал Теффас.

– На нас тоже.

– Да, доблестный гном, но мир – это абстракция, а под началом лорда Келвина семьдесят тысяч вполне определенных людей, и жизни их зависят от его решений. Не знаю, как я бы поступил на его месте.

– Ты никогда бы его не занял, – сказал Кимли.

Мы брели по военному лагерю в сторону стоянки гномов. Наступила ночь, лагерь постепенно отходил ко сну, затихали разговоры, гасли костры, скрылся звон оружия. Лишь лошади всхрапывали во сне, да слышалась перекличка часовых.

– Они устали, – сказал сэр Реджи. – За их спинами длинный и трудный марш.

– За нашими – тоже.

– Они – люди, – возразил сэр Реджи. – Нельзя много требовать от обычных людей, не связанных правилами и обетами. Все, что они хотят от этой войны, это остаться в живых и вернуться домой.

– У них не будет дома, если они ничего не предпримут.

– Их не убедить, – сказал сэр Реджи. – Десяток-другой, может быть, сотню. Но не десятки тысяч. Здесь мало профессиональных воинов, в основном, крестьяне из ополчения. Все, что выше их понимания, они расценивают как зло.

Лагерь гномов расположился ближе всего к ущелью, словно служил буфером между основными силами Двенадцати Королевств и тем, что могло прийти из-за гор. Если верить Кимли, то так оно и было. Люди использовали гномов в самых неприятных местах. В армии Двенадцати Королевств гномы были подобием Иностранного легиона, которым всегда затыкали самые опасные дыры.

Там до сих пор ярко горели костры, на стенах шатров плясали приземистые тени, слышались пьяные голоса, распевающие веселые песни. Подземный народ не ложился спать рано.

Часовые стояли по всему периметру лагеря, даже там, где он граничил с армией людей. Кимли показал Стражникам какой-то странный, явно искусственной формы камень, который служил ему пропуском, и нас беспрепятственно пропустили внутрь.

Раньше мне не доводилось видеть столько гномов в одном месте, да что там, до сих пор я знал одного только Кимли. Бородачи производили сильное впечатление. В них даже в пьяных, даже в весело пляшущих в свете походных костров, чувствовалась неудержимая мощь и каменная твердость.

Когда мы проходили мимо, разговоры стихали. Чужаки были редким явлением на территории их лагеря, чужаков здесь не привечали. Но нас вел Кимли, поэтому нас готовы были терпеть.

– Если кому-то из нас надо поговорить с Королевским Стражником[70], – сказал Кимли, – он может сделать это в любой момент. Никто не будет тревожить командира по пустякам.

Он оказался прав. Шатер Королевского Стражника никем не охранялся, и в нем тоже кипело бурное веселье.

Которое тут же стихло, стоило только пирующим в командирском шатре рассмотреть, кто именно стоял за спиной Кимли.

Дарин из Твердыни Подземного Короля был старым гномом, старым и могучим. Он был чуть выше Кимли, но почти в полтора раза шире в плечах, отчего его фигура казалась квадратной. В истинно ваххабитских традициях, борода его была длинной, хотя и аккуратно расчесанной, и свисала до живота. Руки Королевского Стражника напоминали корни дерева – длинные, мощные, узловатые, покрытые причудливым узором из татуировок и шрамов.

– Друзья мои, – пророкотал он низким басом, обращаясь к пирующим, – время веселья закончилось, как я вижу.

– Оно закончилось пятьсот лет назад, – сказал Морган. – Я рад видеть тебя снова, Дарин, сын Дарина.

– Я хотел бы ответить тебе тем же, – сказал Дарин, – но тогда получилось бы, что я солгал.

– Я рад, что ты не солгал, – сказал Морган. – Негоже начинать долгие разговоры со лжи.

– Разговоры с тобой никогда не бывают короткими, – сказал Дарин. – Но не будем утомлять ими моих друзей и твоих спутников. Поговорим наедине.

– Ты – хозяин здесь, Дарин, сын Дарина.

– Сейчас я в этом уже не уверен, – пробормотал Кимли.

Кроме меня, его никто не услышал.

Пировавшие еще минуту назад гномы приняли серьезный вид и стали покидать шатер. Мы последовали за ними.

Гном в островерхой шапке и кольчуге, накинутой на голое тело, пригласил нас продолжить веселье в его палатке. Сэр Реджи промолчал, эльфы вежливо поблагодарили и отказались, и даже Кимли не проявил никакого энтузиазма от встречи с соотечественниками. Отказался и я. Гном в кольчуге пожал плечами и нетвердой походкой направился прочь.

Морган и Дарин совещались больше двух часов. За это время основная масса гномов успела утихомириться. Веселье стихло, Стражники отходили ко сну.

Наш отряд, лишившийся своего идейного вдохновителя, сидел на земле. Каждый коротал время ожидания, как мог. Сэр Реджи курил, Кимли полировал полученный в подарок топор, который не нуждался в полировке, Теффас лежал на спине, закинув руки за голову, и любовался звездами, мы с Дри… Сами догадайтесь.

Полог палатки приподнялся, и звучный голос Моргана позвал эльфов внутрь. Теффас вскочил, словно подброшенный мощной пружиной, и быстро скрылся в шатре, как будто только того и ждал. Я неохотно отпустил Дри, она обещала вернуться быстро. Не стоит давать таких обещаний, когда речь идет о Моргане.

Сэр Реджи выбил свою трубку на землю и каблуком затоптал тлеющие угольки. Бросив взгляд в сторону ущелья, взгляд, не предвещавший его защитникам ничего хорошего, он откинулся на спину и мгновенно заснул. Годы тренировок и суровой жизни истинного воина приучили его засыпать в любых условиях, использовать для отдыха каждую свободную минуту.

Мне спать не хотелось, потому что я боялся возобновления кошмаров. Кимли тоже не горел желанием отдаться во власть Морфея, его руки продолжали размеренные движения по лезвию топора. Он был слишком мрачен в последние дни, и я решил поговорить с ним об этом. Тем более что заняться все равно нечем.

– Пройдемся по лагерю? – предложил я. – Великие мира сего договорятся и без нас.

– Ты – Избранный, – сказал он. – Тебя в любой момент могут позвать в палатку.

– Надо будет, найдут, – решил я, поднимаясь на ноги. – Мы недалеко, только мышцы размять.

– У нас еще будет случай их размять, – сказал Кимли, однако отложил топор и пошел рядом со мной.

– Ты не слишком весел в последнее время, – заметил я.

– Отчего мне быть веселым? – спросил Кимли. – Мир рушится.

– Но он еще не разрушен, – сказал я. – В годы больших несчастий надо радоваться каждой мелочи.

– Какой, например?

– Встрече с земляками.

– Радоваться встрече с земляками? – переспросил он. – Ты не понимаешь, о чем говоришь, сэр Геныч. Я не видел ни одного гнома вот уже несколько месяцев, и я рад был бы их видеть в любом другом случае, кроме этого. Потому что сегодня я привел с собой смерть.

– Ты имеешь в виду…

– Моргана, я имею в виду Моргана, – сказал гном. – У него не получилось с лордом Келвином, но ты видел, он не слишком расстроился. Потому что он надеется убедить Дарина, и я уверен, что Дарина ему удастся убедить.

– Но это же необходимо сделать, – сказал я. – Другого пути нет.

– Другого пути нет, а этот должны проложить гномы, – сказал Кимли. – Так всегда происходит в нашем мире. Когда-то давно все были равны, все считались друг с другом, но сейчас этот мир стал миром людей. Их слишком много, и они не любят другие расы, не любят эльфов, не любят гномов.

– Люди, в большинстве своем, не любят и друг друга.

– Люди не любят эльфов, потому что считают, что эльфы выше их, – сказал Кимли. – И люди не любят гномов, потому что считают, что гномы ниже их. Ты же понимаешь, я не о росте говорю.

– Понимаю.

– Морган убедит Дарина атаковать, – сказал Кимли. – Гномы атакуют, и все они умрут. Из ущелья нельзя отступить, но мысль об отступлении даже не придет в головы гномов во время боя. Гномы не отступают никогда.

Не самая разумная стратегия, подумал я. Армия берсерков никогда не сможет одолеть хладнокровного и разумного противника, при прочих равных, я имею в виду.

– Мы преодолеем вал, пройдя по их трупам, – сказал Кимли. – Это будет долгий и трудный бой. Конница людей могла бы за полчаса решить поставленную задачу, на которую у гномов уйдет несколько часов. Но люди не пойдут туда, пока есть гномы. Люди – слишком драгоценный материал, чтобы ими рисковать.

– Я уверен, что, если бы был другой путь, Морган и сэр Реджи избрали бы его, – сказал я.

– Может быть, – сказал Кимли. – А может быть, и нет. Не заблуждайся на их счет, сэр Геныч. Морган и сэр Реджи совсем не такие, какими они кажутся со стороны. Они могут выглядеть хорошими друзьями, они приятные собутыльники и во время битвы надежные товарищи, они всегда придут тебе на помощь… если их интересы совпадают с твоими и они не заняты чем-то другим. Но они – демоны войны. Война, кровь, огонь и разрушение – вот их путь, вот жизнь, которой они живут. Только в войне они живут по-настоящему, только кровь врагов наполняет их жизнь смыслом. Я не спорю, сейчас они – воины Света и Добра, и помыслы их чисты, и цели их благородны, и никто не может их ни в чем упрекнуть, но, если мы выиграем эту войну, они тут же найдут себе другую, может быть, уже не такую правильную и благородную. А если подходящей войны под рукой не окажется, то они ее придумают, и снова будут сталкиваться армии и литься кровь.

– Ты драматизируешь, Кимли.

– Нисколько, сэр Геныч. Ты недостаточно знаешь их, чтобы судить, и ты недостаточно прожил в нашем мире, чтобы понять.

– Может быть, – сказал я. – Но что касается лично меня, после этой войны я не хочу больше ни во что ввязываться.

– Я тоже хотел бы, чтобы этот поход был последним, – сказал Кимли. – Но никогда нельзя загадывать наперед. Я – Стражник своего народа. А ты – доблестный воин, и, если снова протрубит рог и позовет нас в дорогу, я хотел бы, чтобы ты был рядом со мной.

– Ты тоже мне нравишься, сын Дэринга, – сказал я.

Нас нагнал запыхавшийся посланец, молодой гном, чья борода не достигла еще и десяти сантиметров.

– Королевский Стражник просит Избранного в свой шатер, – сказал он.

Кимли одарил меня взглядом – «я тебе говорил», – и мы двинулись в обратном направлении.

Дарин, сын Дарина из Твердыни Подземного Короля был хмур и мрачен, поэтому я сразу понял, что он принял решение, и решение это ему не нравилось. Морган сидел за столом, с которого были убраны остатки пиршества. Он потягивал вино из каменного кубка. Эльфы подпирали спинами опорный столб палатки, и выражение их лиц было задумчивым.

– Мы атакуем на рассвете, – сказал Дарин, едва я вошел в его шатер. – Пусть даже это будет последний рассвет в нашей жизни.

– Ваш подвиг прославят в веках, – заметил Морган.

– Мне наплевать на это, – ответил Дарин. – И всем, кто будет умирать завтра, штурмуя Ущелье Рока, тоже наплевать. Те века пройдут уже без нас.

– Вы сделаете то, что должно быть сделано, – мягко сказала Галадриэль. – Это все, что можно требовать от кого бы то ни было. И мы тоже сделаем то, что должны сделать.

– Очень надеюсь на это, – сказал Дарин. – Мне не хотелось бы умирать, зная, что все это зря. Мой Рагнарек наступит на рассвете. А сейчас я хотел бы посмотреть на меч, дающий надежду грядущим поколениям.

Я молча вытащил Валькирию из ножен и положил на стол. Пусть любуется, сколько захочет. Он заплатил за это право сполна.

– Добрый меч, – сказал Дарин. – Гномы вряд ли смогли бы сделать лучше. Убери его, сэр Геныч. Я утолил свое любопытство, правда, боюсь, что оно мне будет дорого стоить. На рассвете нас ждет тяжелый труд, а осталось до него всего несколько часов. Я приглашаю вас на это время разделить мой скромный шатер. Будем отдыхать, – сказал он. – В последний раз.