Понты и волшебство

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ, в которой герой находит Моргана и теряет голову

Нетерпеливый читатель спросит: а за каким чертом вообще нужна была тринадцатая глава? Мудрый и проницательный поймет и улыбнется в бороду, если у него есть борода.

Если же бороды у него нет, он просто улыбнется.

В тринадцатой главе я рассказал о пяти женщинах, которые были в моей жизни, о пяти разных этапах поисков большой и настоящей любви. Это было, с моей точки зрения, совершенно необходимо, ибо в четырнадцатой главе поиски благополучно завершились.

Их результат стоял по левую руку от Бранда, на одной ступени с Морганом. Когда я поднимался по лестнице, наши с ней взгляды встретились.

Вас когда-нибудь били по голове кузнечным молотом? У меня ощущение было примерно такое же, в глазах потемнело, дыхание перехватило, а вокруг головы принялись кружиться звездочки, как это бывает с героями диснеевских мультфильмов.

Слова бессильны, чтобы описать ее. Бумага воспламенится под ними, микропроцессоры сгорят после нажатия клавиш, только кисть великого мастера сможет передать ее красоту. Я не буду и пытаться.

Читатель, если ты мужчина, то вообрази женщину своей лечты, ведь у каждого мужчины должен быть такой образ. Если же ты женщина, вообрази свою самую страшную соперницу.

Мои ноги автоматически поднимались по ступенькам, но глаза не могли оторваться от чудесного видения. И ее глаза тоже смотрели на меня.

Я остановился, наткнувшись на спину сэра Реджи, закончившего свое восхождение. Я пожал руку Моргана и вполуха слушал приветственную речь Бранда. В тот миг мир, оба моих мира, перестали для меня существовать, все потеряло свое значение, мы остались с ней вдвоем.

Если любовь с первого взгляда существует, то это была она. Если не существует, значит, я создал ее в тот миг, когда увидел прекрасную незнакомку.

С этого самого мига я был обречен.

Бранд, вне всякого сомнения, был одним из самых могущественных представителей этого мира, а также одним из самых мудрых и старых. Но он оказался своим парнем, не кичился возрастом, мудростью и властью, держал себя просто, как и подобает реальному пацану. Его приветственная речь выглядела примерно так:

– В тяжелые и темные времена посетили вы мой город, и все же я рад вас приветствовать. Многое зависит от вашего похода, многое зависит от каждого из вас, и я готов помочь вам в вашем деле. Мой старый друг Морган пришел ко мне и попросил меня об этом, ему я не могу отказать.

Гном Кимли, сын Дэринга из Твердыни Каменной Доблести, наши народы не любили друг друга на протяжении времен, часто не понимали друг друга и изредка воевали между собой. Но в час испытания старые распри должны быть забыты и мы все должны объединиться в одно целое, как делали всегда во времена страшных напастей и войн, и я готов протянуть тебе руку дружбы. Знай, что среди эльфов у тебя нет врагов.

Я не могу сказать того же тебе, сэр Реджинальд Мак-Гроген, потому что враги среди эльфов у тебя будут всегда. В нашем народе ты носишь имя Разрушителя, и ты знаешь, как ты его заслужил. Но сегодня я готов отложить на время все вендетты и обещаю, что за срок твоего пребывания здесь никто не посмеет причинить тебе вреда.

Избранный, несущий Валькирию, странник из другого мира, твое пребывание здесь несет нам надежду, и я рад приветствовать тебя.

Сейчас отдохните с дороги, поговорите со своим старым другом, а после обеда я созываю Верховный Совет, на котором мы решим, как нам лучше поступить, чтобы облегчить выполнение вашей миссии. До встречи на обеде.

И он поднял руку в приветственном жесте, показывая, что аудиенция подошла к концу.

Придворные эльфы начали расходиться по своим делам; скрытая толпой, исчезла и прелестная незнакомка. Сам Бранд степенно удалился в свои покои, на вершине лестницы осталась только наша воссоединившаяся четверка. Все мы, даже гном, по очереди заключили в свои объятия старого мага, которого долгое время считали мертвым.

Я был искренне рад снова его видеть и не только потому, что его присутствие могло облегчить поход. Он был неплохим человеком, этот Морган.

– Пойдемте, – сказал он. – Пойдемте в покои, которые отвел нам Бранд. Вам надо отдохнуть и помыться с дороги, а то воняет от вас, как от козлов. В таком виде нельзя показываться за обеденным столом Бранда.

– Добрый человек, – добродушно сказал я. – Я бесконечно рад вашему возвращению и так же бесконечно я уважаю вашу мудрость. Но все же я попросил бы вас впредь удерживаться от употребления вышеприведенного сравнения, по крайней мере, по отношению ко мне, ибо в кругах, к коим я когда-то был близок, слово это имеет очень обидный и нехороший смысл.

– Договорились, – сказал он.

Бранд не поскупился, отводя нам покои для временного отдыха, да и не к лицу Повелителю Эльфов скупость. На каждого приходилось по две больших комнаты, одна из которых являлась спальней, другая – гостиной. Не представляю, конечно, чтобы мы могли использовать их на полную катушку, потому как время нашего пребывания здесь все равно было ограничено, но жест был широким. Только попав в свои апартаменты, я понял, как истосковался по комфорту.

В спальне стояла большая мраморная ванна, уже наполненная горячей водой, на кровати была разложена чистая одежда. Не знаю, с подсказки ли Моргана или своей мудростью, но Бранд угадал мой размер.

Погрузившись в горячую воду, я почувствовал, как покидает мое тело накопившаяся усталость. Вместе с дорожной пылью и кровью я смывал боль и сомнения. Должно быть, Бранд использовал какие-то ароматические добавки с легкой примесью наркотика, потому что после купания мне стало легко и хорошо.

Или тут свою роль сыграла любовь.

Через час, вымытые и переодетые, мы собрались в апартаментах старого мага, чтобы выслушать историю его спасения. Маг набил свою трубку, выпустил к потолку клуб дыма и, лишь удостоверившись, что полностью завладел вниманием аудитории, поведал нам о событиях, проистекавших после схватки с ограми, которых на нас натравил Келлен. Вот как это было.

Рассказ Моргана

Магия мини-порталов Шрага является магией высшего порядка, и ее использование Черным Лордом Келленом было для меня неприятной неожиданностью. Тем не менее я сразу распознал опасность и предпринял меры, чтобы от нее защититься. Но основная сложность в противодействии порталам Шрага заключается в том, что срабатывают они без непосредственного контакта с объектом перемещения. И блокировать их на энергетическом уровне практически невозможно, так как маны они потребляют ничтожно мало и внешних источников подпитки не требуют. Иными словами, шансов у меня не было, и я подвергся переносу.

Шраг Поработитель жил очень давно и был могущественным магом. На старости лет, а старость лет для магов наступает после пятой разменянной сотни, его рассудок несколько помутился, и Шраг загорелся желанием управлять гильдией. Поскольку остальные члены гильдии вряд ли согласились бы с подобными далеко идущими планами в их отношении, он решил разработать оружие против них.

Магические поединки, когда два мага высшего уровня встречаются один на один и пытаются выяснить пределы могущества друг друга, суть явление весьма затяжное и опасное, причем не только для тех, кто в этом поединке участвует. Соперники оперируют огромными массами энергии иссушающими ту область, где ведется бой, и не брезгуют ничем, чтобы добиться победы. После того как в одном таком поединке погибли два города, а когда-то плодородная равнина превратилась в пустыню, и была организована наша гильдия. Если кто-то нападал на одного ее члена с помощью магии, остальные члены гильдии тут же собирались воедино и давали безумцу отпор.

Поэтому, если Шраг собирался сразиться с чародеями, ему следовало изобрести что-то принципиально новое, чем банальный обмен заклинаниями. Он заперся в своей башне и не выходил оттуда двести с лишним лет. За это время он и разработал свои мини-порталы.

Обычный портал, который способен открыть маг уровня выше третьего, действует как обычная дверь и открыт для прохода в обе стороны. Он может быть открыт магом как для прохождения его, мага, на ту сторону портала, как и для прохождения кого-то другого к магу. И, как и обычную дверь, после использования его следует закрыть.

Порталы Шрага действовали только в одну сторону и закрывались сами, сразу же после переноса. Срабатывали они мгновенно, и остановить действие такого портала, даже зная принцип его функционирования, практически невозможно. Естественно, Шраг сделал так, чтобы порталы эти вели в места, выбраться из которых даже могущественному волшебнику, члену гильдии, было бы весьма и весьма затруднительно.

Используя свое изобретение, Шраг начал военные действия и устранил почти половину действительных членов гильдии еще до того, как маги поняли, откуда исходит угроза.

Но волшебники живут долго не только потому, что им известен секрет эликсира долголетия. Волшебники – очень мудрые и осторожные люди, весьма дорожащие своей жизнью и положением, которое они в этой жизни занимают. Определив, что опасность угрожает им со стороны их коллеги, они объединили свои усилия и нанесли Шрагу ответный удар. Понятно, что одними порталами обороняться от столь массированного вторжения он не смог, и был повержен.

В наследство от него остались его порталы. Принцип их действия понимали многие, но разобраться в механизме, а главное, в энергетике заклинания, никто так и не смог. Со временем порталы Шрага превратились в диковины, очень редкие и очень ценные артефакты, которые, несмотря на прошедшее с той поры время, оставались весьма могущественным оружием, используемым редко, но действующим безотказно. Насколько мне известно, никому из перенесенных порталами Шрага не удавалось вернуться обратно. Я стал первым.

Я не знаю, где мини-портал Шрага раздобыл Черный Лорд Келлен. Предполагаю только, что его вручил ему Темный Властелин, чтобы избавиться от меня[61].

Никто не знает, куда переносят мини-порталы Шрага, но всем известно, что места там крайне опасные и редко совместимые с жизнью.

Эта информация пронеслась в моей голове в момент перехода, и, когда он завершился, я уже был готов к действию. В руках у меня был мой верный посох, а в голове вертелось с дюжину заклинаний, способных привести к взаимопониманию с кем угодно.

Я очутился в кромешной тьме. Тьма была абсолютной, я не видел даже собственных рук с зажатым в них посохом, тьма поглощала также и все звуки. Но я не маленький мальчик и давно уже не боюсь темноты.

Я подвесил в воздух огненный шар, чтобы хоть немного рассеять тьму и определить, что же меня ожидает. Я находился в пещере, потолок отстоял от меня метров на двадцать, а стен я не видел, они скрывались в темноте. Но и того, что я видел, было достаточно, чтобы понять, что пещера эта гигантская.

Пол под моими ногами был неровным, каким-то шершавым и пористым, словно окаменевшая мочалка. Я сотворил огненный шар большего размера и тут услышал за своей спиной хрипение, характерное для готовящегося к атаке пещерного тролля. Со свойственной мне мудростью я испепелил его на месте.

Я знаю, Кимли, что пещерные тролли не водятся в пределах Двенадцати Королевств, а тех, что еще оставались, истребили твои предки много веков назад, когда занимались поисками новых месторождений. И это навело меня на мысль, что я покинул известные мне земли и был перенесен куда-то еще.

Большой огненный шар показал мне стены пещеры, выхода нигде не было видно. Тем не менее пещерный тролль должен был откуда-то прийти, а если допустить, что он был здесь всегда, он должен чем-то питаться, поэтому, если я не видел выхода, это еще не означало, что его на самом деле не было. Решив не терять надежды, я отправился на поиски.

Я изучил одну стену, простукивая ее кончиком моего посоха. Камень, насколько я мог судить, много тонн камня. Изучение остальных стен заняло много времени, мне приходилось зажигать еще шары, но я ничего не нашел.

Вы спросите, почему же я не выбрался оттуда так же, как я туда попал, с помощью портала? Очень просто. Для того чтобы открыть портал, нужно точно знать не только то место, куда ты направляешься, но и то, где ты находишься. Для определения собственного местонахождения в пространстве мне достаточно было увидеть небо, но из-под земли неба не видно. Сначала мне надо было выбраться наружу.

Закончив исследование стен и убедившись в его полной бесполезности, я почувствовал голод и сотворил себе трапезу. Откушав жареного цыпленка и запив его вином, я ощутил прилив оптимизма.

Который очень быстро сменился отчаянием. Я знал, что Келлен напал на вас, выведя меня из игры. Понимая, что не могу вам помочь, я чувствовал бессилие и ярость. Я изверг потоки огня, словно собираясь расплавить свою каменную темницу, и при свете этого пламени я увидел выход. Неудивительно, что я не заметил его раньше. Лаз размером с городские ворота находился прямо под потолком, в одном из углов пещеры, и свет от моих шаров его не достигал. Увидев выход, я возрадовался и левитировал, но тут меня ждала новая проблема.

Я попал в лабиринт. Уже через десять метров лаз разделился на два прохода, каждый из которых имел по несколько ответвлений, скрывающихся в глубине горы. Существует много методик выхода из лабиринта, методик разных, использующих современные технологии или древние мудрости, но объединяет все эти методики одно – в большинстве случаев они не срабатывают.

Знаете правило правого поворота? На каждой развилке надо выбирать правый проход, и рано или поздно он приведет вас к выходу. Но, помимо самой очевидной опасности, что вы будете просто ходить по кругу, существует также возможность, что правый проход, о котором устроители лабиринта тоже могли слышать, быстрее всех других приведет вас на дно ямы с торчащими из него отравленными кольями.

Я повернул налево.

Я много сворачивал, налево, направо, снова налево, выбирал центральные проходы, и мой верный огненный шар плыл передо мною, как верная собака на прогулке сопровождает своего хозяина. Долго я блуждал в этом лабиринте, пока не встретил Стража.

Не знаю, как вам описать это существо, настолько оно было безобразным и не походило ни на что, встреченное мною ранее. У него было тело жабы, голова паука, ноги горного козла и руки обезьяны. Он сидел в одном из центральных проходов, перед ним и за ним были проведены магические черты, не позволяющие ему покинуть свой пост. И он умел разговаривать.

– Маг! – приветствовал он меня противным визгливым голосом. – Давненько в наших краях не встречались маги! Я даже подумал, что вы все повымерли там, наверху!

– Слухи о нашей смерти сильно преувеличены, – сказал я ему. – Назови себя, подземная тварь!

– Я – Страж, – сказал он. – Я здесь уже очень давно. И очень давно я хочу снова попробовать мага на вкус.

– Ты знаешь, где выход? – спросил я, не обращая внимания на угрозу.

– Знаю. – Страж довольно ухмыльнулся, если я правильно истолковал гримасу, исказившую его лицо. – А знаешь ли ты правила?

– Какие правила? – спросил я.

– Мои правила, – сказал он. – Мы сыграем с тобой в загадки, и, если ты отгадаешь их все, я покажу тебе дорогу к выходу. Но если ты ошибешься хоть единожды, ты станешь моим обедом.

– Знаешь ли ты, с кем говоришь, ничтожный?! – загремел я и попытался отправить его вслед за пещерным троллем.

– Знаю. – Он снова усмехнулся, видя, что мои попытки не увенчались успехом. – Я говорю со своим сегодняшним обедом. И брось свои волшебные штучки, фокусник, против меня они не сработают. Я был создан для того, чтобы истреблять волшебников, и магией меня не убить!

Очевидно, это существо было еще одним созданием Шрага, направленным против членов гильдии. Я испробовал самые мощные свои заклинания, а он просто сидел и наблюдал за моими стараниями, словно я делал что-то забавное только для того, чтобы его развлечь. Иногда он даже подбадривал меня, советуя попробовать то или иное волшебство.

– Убедился, наконец? – спросил он, когда я отчаялся извести его с помощью магии. – Теперь можно и поиграть.

– Постой, – сказал я. – Ты же не покидал своего места сотни лет. Откуда я могу знать, что тебе известен выход?

– Известен, – заверил он меня. – Но тебе эти знания не пригодятся, потому что еще никому не удавалось ответить на все три вопроса.

Можно было, конечно, развернуться и уйти, попробовав найти другой путь, и Страж не смог бы преследовать меня, ибо был заключен в магическое поле, дающее ему силы, однако я рассудил, что Шраг был не настолько безумен, чтобы сажать здесь Стража без всякой на то причины, и мне все равно придется пройти мимо него. Поэтому я присел на камень перед магической чертой, закурил свою трубку и попросил его задать первый вопрос.

– Что это за существо, – спросил он, – которое утром ходит на четырех ногах, днем на двух, а на закате – на трех?[62]

Это был сложный вопрос.

Я знал много магических существ, практически долгие годы их изучение было основным моим занятием, но ни одно из них не подходило под это описание. Были твари с четырьмя ногами, с тремя и с двумя, но ни одна из них не меняла количества своих конечностей на протяжении одного дня. Страж ухмылялся.

Тогда я подумал, что не стоит искать отгадки напрямую, в лоб. В конце концов, Страж никогда не покидал своего лабиринта и не мог знать, как выглядят другие существа. В его вопросе был философский, метафизический смысл. И я принялся разгадывать эту метафору.

Внезапно мне пришло в голову, что это может быть человек, на заре своей жизни передвигающийся на четвереньках, в молодости на двух ногах, а в старости, как я, опирающийся на свой посох[63].

Именно этой версией я поделился со Стражем, и он нехотя признал мою правоту.

– Но не радуйся раньше времени, маг, – сказал он. – Есть еще две загадки, и они будут посложнее, чем первая

– Задавай, – сказал я. – И давай покончим с этим.

– Кто хозяин Царства Мертвых? – спросил он.

Это был простой вопрос, ответ на который знает любой волшебник, поэтому я ответил, не раздумывая. Так же просто я ответил и на третий вопрос.

– Теперь показывай мне дорогу! – потребовал я.

– Я тебе наврал, маг, – сказал он. – Я не знаю выхода из лабиринта, и ты все равно не пройдешь мимо меня.

– Почему? – спросил я.

– От этого зависит моя жизнь, – сказал он. – Если кто-то пересечет обе эти линии, я умру. Таково условие моего существования.

– Что ж ты сразу не предупредил? – сказал я, материализуя меч.

Если кого-то нельзя убить с помощью магии, его почти наверняка можно убить при помощи обычной стали.

Страж вытащил откуда-то свое оружие и приготовился к обороне. Наши мечи скрестились, вышибая искры. Нельзя сказать, что он был слишком искушен в фехтовании, но у него были сильные, подвижные руки, которые обеспечивали ему надежную защиту.

Три раза мне удалось его уколоть, из ран капала кровь, но он не обращал на это никакого внимания. Тогда я предпринял маленькую хитрость. С каждым взмахом мой меч становился чуть длиннее, и уже через несколько минут я оттеснил Стража к задней черте.

– Проклятье, маг! – взревел он. – До тебя ни один из вас не смыслил в рукопашном бою!

Я не стал рассказывать ему об основной моей специализации, продолжая атаковать. Уворачиваясь от очередного моего выпада, он оступился, переступил черту и упал замертво. Я пронзил его горло мечом и отделил голову от тела, потому что никогда не знаешь, мертво такое создание или нет, зато случаи, когда считавшийся уже мертвым противник перегрызал магу горло, были мне известны. Страж остался мертвым. Я перешагнул через его тело и пошел дальше.

Моим надеждам не суждено было оправдаться, за его спиной не было выхода, была очередная развилка, и путь, который я выбрал, привел меня в тупик.

Не знаю точно, сколько я блуждал по каменному лабиринту, не переставая надеяться, ибо потеря надежды в данной ситуации означала для меня неминуемое безумие и смерть.

Как вы знаете, основным инструментом мага является его разум, и именно разум мага уязвим в первую очередь. Во все времена безумных волшебников было куда больше, чем волшебников мертвых, и вскоре я понял, что и меня ожидает подобная участь.

Трижды я встречал на своем пути пещерных троллей и вступал с ними в короткие яростные схватки. Пещерный тролль – создание глупое, не умеющее разговаривать, и не было никакого смысла расспрашивать их о выходе, скорее всего, они и не знали, где этот выход находится. Я просто убивал их, как только они себя обнаруживали.

Потом я устал от бесцельных блужданий и остался в тупике, присел на каменное ложе и стал ждать безумия или смерти, не зная, что же придет раньше.

И тут мне явился призрак. Он был бесплотен, обладал лишь общими очертаниями тела, и сквозь него был виден каменный свод пещеры. Я не особо удивился, посчитав его плодом своего воображения, поэтому у меня не вызвал изумления и тот факт, что он обратился ко мне по имени.

– Морган, – сказал он. – Ты нужен своим друзьям.

– Я знаю, – сказал я.

– Ты должен быть не здесь.

Я снова согласился.

– Но я не знаю выхода, – сказал я.

– Я покажу его тебе, – сказал он.

– Кто ты? – Если бы он был игрой моего разума, он тоже не мог знать выход, как не знал его я.

– Я тот, кто покажет тебе выход, – отрезал он.

– Кто тебя послал?

– Никто не может меня куда-либо послать, потому что никто не имеет надо мной власти.

– Но почему ты мне помогаешь?

– Потому что так надо, – сказал он и устремился прочь.

Глупцом бы я был, если бы не последовал за ним.

Призраки лучше видят суть вещей, поэтому я не особо удивился, что он вывел меня из лабиринта в считаные минуты.

– Теперь ты знаешь, – сказал он и был таков.

Я осмотрелся на местности и понял, почему никто из магов во времена Шрага не вернулся обратно. Гора, во внутренностях которой находился лабиринт, была потухшим вулканом. Во времена Шрага вулкан был действующим, и перенесенные мини-порталами волшебники попадали прямо в его жерло. Окруженные горячей лавой, они были обречены. У них не оставалось времени ни на что, кроме как проклясть пославшего их сюда Шрага и умереть в страшных мучениях.

К моему счастью, с тех пор прошло много лет, и вулкан погас. Остался только лабиринт в его окрестностях, наводненный Стражами, созданными Шрагом для тех редких везунчиков, которым удавалось выбраться из жерла.

Склон вулкана покрывала густая растительность. Я вдохнул свежего воздуха, резко контрастирующего с затхлым запахом пещеры, и решил дождаться ночи, чтобы сориентироваться по звездам.

Когда ночь пришла, я понял, что нахожусь на одном из многочисленных островов, что неподалеку от континента Двенадцати Королевств. Когда-то этот остров населяли великаны. Теперь, когда я знал, где нахожусь, и мог открыть портал, я понял, что не знаю, куда мне следует отправиться.

Я не знал, сколько прошло времени с той ночи в трактире и чем закончилась ваша схватка. Если вы были живы, а я надеялся на это от всей души, вы бы отправились к башне Корда, но я не мог знать, были вы там или нет. Как я уже говорил, все перемещения с помощью порталов наверняка отслеживались Темным Властелином, и я боялся вывести его прямо на вас.

Тогда я решил отправиться туда, где слуги Тьмы не осмелились бы причинить мне вред. Там я мог узнать новости и сделать выводы относительно судьбы нашего отряда. Я отправился к эльфам.

Я был знаком с Брандом, Повелителем Эльфов, и он радушно принял меня в своем дворце. От него я узнал, что башня Корда разрушена и что в той битве пал Черный Лорд Тонкар, сраженный волшебным мечом. Я понял, что вы добились успеха.

Мне оставалось только воссоединиться с вами. К счастью, ваш путь должен был пролегать неподалеку от областей, контролируемых Дивным Народом, и я упросил Бранда выслать во всех направлениях патрули, чтобы найти вас.

И вот вы здесь. И я здесь. И мы можем продолжить путь.

– Что это был за призрак? – спросил я.

– Есть многое на свете, друг Геныч, что и не снилось нашим мудрецам, – сказал Морган. – Если он не был продуктом моего подсознания, показавшим мне выход, который я не мог увидеть своим разумом, то я даже не знаю, что предположить.

– Мог ли он быть посланцем высших сил?

– Я не верю в высшие силы, – сказал он.

– Странная позиция для волшебника.

– Я верю в магию, – сказал Морган. – Верю в свои способности. И я верю в богов, но я верю также и в то, что им нет никакого дела до нашего мира. Если он падет под напором Хаоса, это никоим образом их не коснется. Они просто найдут себе другую площадку для развлечений, вот и все. Боги холодны и равнодушны к делам смертных, и дурак тот, кто ожидает от них чего-то другого. Люди слепы и глупы в своих верованиях и в своих поступках, а боги не заботятся о слепых и глупцах. О них заботятся еще большие глупцы.

Кимли захрапел и свалился со стула. Он умудрился уснуть сидя еще в самом начале рассказа Моргана.

До обеда оставалось еще более часа, и я отправился побродить по замку. Меня обуревали чувства, и мне хотелось побыть одному.

Сам не заметив, я попал в один из садов Дивного Народа, где трава на самом деле пружинила под ногами, а воздух был наполнен ароматом цветов и щебетом птиц. Самое место для влюбленного.

По пути мне попалась небольшая беседка, практически скрытая листвой. Я присел на скамеечку, закуривая сигарету и чувствуя себя святотатцем от того, что собираюсь испортить воздух никотиновым дымом.

Спасение Моргана можно было назвать чудом, но чудеса в этом мире были в порядке вещей, поэтому я ничему уже более не удивлялся и воспринимал все как должное. Мое чувство к незнакомой эльфийке тоже было чудом, я уже перестал верить в настоящую любовь, и то, что вдруг ее встретил, расценить иначе просто не мог.

Мысли мои сами возвращались к ней. Я не слышал, как она говорит, но голос ее должен быть прекрасен. Я не знаю, чем она занимается, но это должно быть прекраснейшее из всех занятий.

Возьми себя в руки, Иван, сказал я. Ты же не знаешь, кто она, кем ей приходится этот самый Бранд. А что, если она его жена? Тогда у кого-то будут крупные неприятности. Возможно, что у тебя.

В моем мире я встречал много типов женщин.

Если женщина красива, то она глупа.

Если женщина умна, то она некрасива.

Если женщина умна и красива, то она стерва.

Если женщина умна, красива и при всем этом не стерва, то она замужем не за тобой и счастлива в браке.

Я видел, что она красива. Я не верил, что она может быть глупа. Я не верил в то, что она стерва. И она просто не могла быть замужем. Это было бы просто несправедливо.

Но она принадлежала к народу эльфов.

Сигарета дотлела до фильтра и обожгла пальцы, а я еще не сделал ни одной затяжки. Я бросил окурок в траву и тщательно затоптал его подошвой. Потом подумал, подобрал окурок и положил его в карман. Мне не хотелось осквернять красоту сада, по которому могла прогуливаться моя возлюбленная. Люди – вандалы по своей природе, но если дать им шанс…

Погруженный в мысли, я вдруг услышал шаги и звук голосов. Кто-то еще бродил по потаенному саду, и я стал невольным свидетелем этой прогулки.

Я – человек не очень любопытный и уж тем более нисколько не склонный к подслушиванию чужих разговоров, однако беседа началась уже задолго до того, как я ее услышал, и даже если бы прямо сейчас я дал бы знать о своем присутствии, разговаривающие никогда не смогли бы узнать, какую именно часть разговора я слышал. Поэтому я решил не проявляться. Тем более что в прогуливающихся по саду я узнал своих спутников. И разговор, как выяснилось, шел обо мне.

– Насколько я понимаю, ритуал прошел гладко, не так ли, солдат?

– Даже слишком гладко, маг, – отвечал голос сэра Реджи. – Я никогда не слышал, чтобы кто-то перенес его так легко.

– Не было никаких побочных эффектов?

– Нет, но я слышал, что они могут проявиться позже.

– Чушь, – отрезал голос Моргана. – Если он выжил тогда, сейчас с ним уже ничего не произойдет. Он силен духом… Что ты о нем думаешь, солдат?

– Говоря откровенно, он пугает меня, маг.

– Не думал, что когда-нибудь услышу от тебя такие слова.

– И вот ты их слышишь. – Сэр Реджи на время замолчал и продолжил после небольшой паузы. Очевидно, собирался с мыслями. – Я – солдат, я не боюсь смерти, пусть это будет смерть в бою или какая-то еще. Я не боюсь никого из живых существ, даже Темного Властелина, потому что, мне кажется, я понимаю мотивы его поступков. Но я боюсь того, чего не в силах понять, и Избранный меня пугает.

– Что именно вызывает у тебя это чувство, солдат?

– Я – солдат, – повторил сэр Реджи. – И все, что я знаю, в той или иной степени касается войны и сражений. Я могу судить о людях только с этой точки зрения.

– Другая меня и не интересует, – сухо сказал Морган. – По крайней мере, сейчас.

– Мне не нравится, как он дерется, – сказал сэр Реджи. – Не нравится, как он убивает.

– Ты сам его учил, солдат, – напомнил маг.

– Я говорю не о практической стороне вопроса, – сказал сэр Реджи. – После башни Корда с техникой у него все в порядке, передача состоялась, и все прошло нормально, даже слишком нормально, как я тебе говорил. Просто… он не воин.

– Что ты имеешь в виду?

– Это сложно объяснить, маг.

– А ты все же попробуй.

– Ты требуешь слишком многого от простого солдата. Но я попробую. Понимаешь, он сражается и убивает, как… механизм. Не испытывая при этом никаких эмоций. Он сражается, потому что это необходимо. Он убивает, потому что должен. Он не воин, он – убийца.

– А что чувствуешь в бою ты сам?

– Разное, – сказал сэр Реджи. – Ярость, гнев в начале схватки, ликование в ее конце. Я родился и вырос на войне, ты знаешь.

– Я многого о тебе не знаю, солдат.

– Я не знаю, чем он занимался в своем мире, но он не был воином, он сам говорил. Тем не менее он воспринимает происходящее слишком легко, словно всю жизнь только и делал, что убивал.

– Ему приходилось.

– Он может быть опасен.

– В этой жизни все опасно, – сказал Морган. – Он опасен, эльфы опасны, Кимли опасен, Темный Властелин опасен, ты и я, мы с тобой оба очень опасны. Вопрос в том, на кого распространяется эта опасность. Он – убийца, ты говоришь? Возможно, что для выполнения этой миссии и требовался убийца, или ты так не думаешь? Если бы для этого требовался воин, я не сомневаюсь, что Валькирию из камня вытащил бы ты.

– Возможно, – сказал сэр Реджи. – Возможно, что так было бы проще.

– Никогда не бывает проще, – сказал Морган. Шаги приблизились к беседке, в которой я сидел, и я подумал, что скоро они меня обнаружат. Что ж, я не просил их гулять по этому саду. Если что-то не предназначено для моих ушей, они могли бы обсудить это в более приватной обстановке. – Ты должен бы это знать, солдат. Ключ Знаний у тебя?

– Да.

– Он останется здесь, незачем нести инструмент нашей погибели прямо в руки Темного Властелина. Бранд сохранит его надежнее, чем мы смогли бы.

– Эльфы потеряли свой ключ. Ты вручаешь им в руки мощное оружие.

– Не вручаю, а отдаю на хранение, – сказал Морган. – В отличие от людей эльфы помнят древние обещания.

– Старые союзы забыты.

– Не по их вине, Разрушитель.

– Не зови меня так. Не ты. И не здесь.

– Я удивлен, что ты решился пройти.

– У них была возможность попытаться убить меня, – сказал сэр Реджи. – И они ею не воспользовались, значит, рассудил я, сейчас Разрушитель полезнее для них живой, чем мертвый.

– И все же ты очень смел, солдат, раз прошел сюда.

Или очень глуп.

– Тебя не было с нами, – сказал сэр Реджи. – Я надеялся, что Бранд сможет нам помочь. И что он готов на время отложить наши распри. Так оно и вышло.

– И все же лучше тебе не показываться на обеде, – сказал Морган.

Видимо, собеседники повернули в другом направлении – их шаги начали удаляться и затихать.

– Я и сам не горю желанием есть с ними за одним столом, маг.

– Так тому и быть, – сказал Морган.

Листва снова скрыла их фигуры и заглушила голоса. Словно это был театральный выход, поставленный специально для меня, чтобы задать мне новые вопросы и заставить задуматься над старыми ответами, рассматривая их под другим углом.

Что же такое сделал сэр Реджи, чтобы заслужить имя Разрушителя и нелюбовь всего эльфийского народа? И почему моя скромная персона внушает ему ужас? И почему я вообще стал свидетелем этой беседы, не была ли она задумана специально для меня, являясь непонятным мне очередным этапом на пути к тому, что я должен был сделать в этом мире?

Действительно ли я являюсь убийцей? Возможно ли что чужая смерть дается мне так легко лишь потому, что подсознательно я все еще не до конца верю в реальность происходящего?

Рассуждая таким образом, я почувствовал, как усталость снова наваливается на мои плечи. Вспомнил, что мне так и не довелось нормально отдохнуть после наших приключений. Птичье пение и аромат цветов вселяли в меня спокойствие, навевали дрему. Я сам не заметил, как заснул.

Я проснулся.

Беседка и чудесный сад в замке Повелителя Эльфов исчезли, растворились навсегда. Надо мной был белый потолок, и стены тоже были белыми.

Я лежал на кровати и не мог пошевельнуть ни рукой, ни ногой. Все мое тело было спеленато ремнями в один тугой белый кокон, в воздухе витал запах лекарств и страха, запах больницы.

Я попробовал повернуть голову. Мне не понравилось то, что я увидел. Палата на одного, стол, тумбочка, заставленная лекарствами, зарешеченное изнутри окно, дверь без ручки с этой стороны.

Проклятье!

Я боялся этого все время, все время я надеялся, что это не так, что все не может закончиться так глупо и банально, так страшно… И все-таки это свершилось.

Дверь бесшумно открылась, и на пороге палаты показался доктор в белом халате. Он был небольшого роста, толстый и жизнерадостный.

– Вижу, вы снова с нами, больной, – сказал он. – Кем вы были сегодня? И где вы были? Снова бились с зомби у башни? Или гостили у эльфов и влюблялись в дочь их повелителя, прекрасную Галадриэль? Или сражались с гномами в Ущелье Рока? Или, быть может, спускались в Колодец Хаоса?

– Ты кто такой? – прохрипел я. Отчаяние поглотило мой разум.

– Я – доктор, – весело сказал он. – Вы меня не помните? Доктор Кац, Анатолий Абрамович. Я вас лечу.

– Где я?

– Неужели вы не догадываетесь? – спросил он.

– Догадываюсь, – сказал я.

– Вы – бизнесмен, – сказал он. – Работа нервная, у всех бывают срывы. Вот и у вас произошел срыв. Скоро все будет нормально, и вы вернетесь к своей работе.

– Шла бы она, эта работа, – сказал я. – Сколько я здесь?

– Уже три недели, – сказал он. – Но вы идете на поправку. Сейчас я сделаю укольчик, и вы снова заснете.

– Я не хочу спать.

– Вы будете спать и видеть сны. Вам это пойдет на пользу. Ваш мозг сильно истощен и нуждается в отдыхе.

– Черта с два, – сказал я и попытался высвободить руку.

Он наблюдал за моими попытками с добродушной улыбкой. Я видел, как он медленно наклоняется ко мне и в его руке появляется шприц, как он подносит шприц к моему телу, как игла вонзается в мою плоть. И я снова провалился в пустоту.

Кто-то тряс меня за плечо, и я проснулся.

– Вы заснули и кричали во сне, – сказала прекрасная незнакомка, и голос ее был звонок и певуч.

– Мне приснился кошмар, – сказал я, проводя рукой по лбу.

Лоб был покрыт холодным потом. Да и все тело тоже.

– Кошмарам не место в Обители Эльфов, – сказала она.

Она стояла передо мной, прекрасная по самой своей природе. Я вспомнил, что люблю ее, и в тот же миг доктор и больница стали бесконечно далекими.

– Обед у моего отца скоро начнется, – сказала она. – Гости и придворные собрались, только вас не хватает. Отец попросил пойти за вами, если вы заблудились в нашем замке, и привести в пиршественную залу.

– Уже иду, – сказал я. – Только подарите мне пару минут вашего драгоценного времени.

Она улыбнулась. Если бы Мона Лиза могла видеть эту улыбку, она бы умерла от зависти, не в силах воспроизвести нечто подобное, а Мастер забросил бы свои кисти, не способные передать холодному холсту красоту этой женщины.

– Хорошо, Иван, – сказала она.

– Откуда вы знаете, как меня зовут? – спросил я.

Никому в этом мире я не представлялся своим настоящим именем.

– Я вижу скрытое, – сказала она. – Меня зовут…

– Подождите секундочку! – взмолился я, и знание пришло ко мне. – Галадриэль.

– Совершенно верно. – Если она и удивилась, то виду не подала.

Она была женщиной моей мечты, но я вряд ли был тем самым принцем на белом коне, о котором она мечтала. Я знал много подходов к женщинам, начиная от «мне кажется, мы где-то встречались» и заканчивая «дорогая, а не пойти ли нам перепихнуться, раз уж мы оба – взрослые люди», с целой кучей промежуточных вариантов, но ни один из них не годился сейчас. Нельзя было забывать, что она принадлежала к народу эльфов, бессмертному и прекрасному народу, и подход к щекотливой теме должен был быть поистине дипломатическим, полным такта и изысканности.

– Вы станете моей женой? – спросил я.

Наверное, девяносто процентов мужчин в своей жизни хоть раз задавали этот вопрос, наверное, около половины из них делали это не один раз. Им знакомо это чувство. Ощущение, вполне возможно, для кого-то ошибочное, когда от одного следующего слова зависит вся твоя дальнейшая жизнь, то, какова она будет и будет ли она вообще. Ты словно стоишь на лезвии ножа, с одной стороны которого вечное блаженство, а с другой – тоже вечность, но лишенная смысла и чувств, полная лишь одиночества и отчаяния, и дуновения легкого ветерка достаточно для того, чтобы сбросить тебя то ли в одну, то ли в другую сторону. И ты понимаешь, что это неминуемо произойдет, что на лезвии ножа нельзя стоять вечно.

Со мной такое было впервые.

Но я уверен, что никто и никогда не спрашивал об этом в первые пять минут знакомства. И никто и никогда не получал такого ответа, который получил я.

– Я была бы счастлива, – сказала она.

– Но… – сказал я. – Ваш ответ неполон, и его начало подразумевает, что будет «но».

– Сколько вам лет, Иван? – спросила она.

– Тридцать два.

– А мне – в десять раз больше.

– Мне всегда нравились женщины постарше.

– Я – дочь Повелителя Эльфов.

– А я – Избранный, от которого зависит судьба мира.

– Мир на пороге войны, на пороге больших перемен.

– Смутные времена, – сказал я. – Но я не вижу в этом препятствия. Я люблю вас.

– Не играйте словами, Иван.

– Я не играю словами. Это было как удар грома в летний день, как вспышка новой звезды на небосклоне, это произошло в один миг, но я чувствую, что это на всю жизнь.

– Именно так чувствуют любовь эльфы, – сказала она тихо. – Эльфы, но не люди.

– Поверьте мне, что я не лгу.

– Вы не лжете, – сказала она. – Ибо, когда я увидела вас там, на лестнице, я сама испытала это чувство.

– Значит… – Я не договорил, боясь услышать ответ, и в то же время страстно желая его услышать.

– Я люблю вас, – прошептала она.

И, как этот процесс описали бы авторы дамских романов, ничего не понимающие в настоящей любви и лишь пыжащиеся в жалких попытках описать неописуемое, она упала в мои объятия.

Не знаю, сколько прошло времени, может быть, несколько минут, а может быть, много часов, но-это были лучшие минуты и часы в моей жизни. Я, тот, которому казалось, что в этой жизни он видел все, никогда и представить себе не мог, какое удовольствие можно получать от простого поцелуя, от теплого прикосновения губ.

– Мы опоздаем, – сказала она. – Обед…

– К черту обед, – сказал я. – Я не голоден.

– Но гости жаждут услышать ваш рассказ.

– Морган и Кимли все расскажут, – сказал я. – Они тоже там были.

– Гости захотят посмотреть на Избранного.

– Не в зоопарке, – сказал я. – Перетопчутся.

Она улыбнулась. Мы сидели на полу беседки, заключив друг друга в объятия, и, казалось, могли просидеть так целую вечность.

– Я никогда раньше не встречала такого, как ты.

– А я – такую, как ты.

– В вашем мире нет эльфов.

– А в вашем – бизнесменов.

– Ты странный.

– Ты читаешь мои мысли?

– Это не в моих силах. Но я чувствую тебя.

– А я – тебя.

– И что же ты чувствуешь?

– Тепло.

– Я не могу тебя понять.

– Это странно.

– Внешне ты такой же, как все. Ты – Избранный, ты герой, ты оставляешь за собой трупы врагов, ты храбр и доблестен и ни перед чем не остановишься.

– Ты мне льстишь, Гала.

– Как ты меня назвал?

– Галадриэль – слишком длинное имя для меня и слишком холодное, Дри.

– Тогда я буду называть тебя Ваней.

– Как будет угодно моей госпоже.

– Не перебивай меня. Внешне ты один, но внутри ты совсем другой. Внутри ты как ребенок. Ты веришь в добро и в справедливость, в торжество света.

– Все мужчины – большие дети. Только игрушки у них другие.

– Неправда. Морган и Разрушитель родились взрослыми. У них не было детства, и если они и верят в добро, то в такое добро, у которого стальные кулаки.

– Иногда по-другому нельзя.

– Иногда по-другому нужно. Но они не знают другого пути.

– Кто может похвастаться тем, что знает больше одной дороги?

– Ты удивляешь меня. У тебя хватает мудрости принимать мир таким, каков он есть.

– Может быть, потому что у меня нет силы, чтобы его изменить?

– У тебя есть такая сила. Ты должен изменить мир, должен избавить его от Большого Зла.

– А если я не смогу?

– Тогда мир погибнет в огне войны.

– Я постараюсь, – сказал я.

Еще много минут-часов спустя.

– После обеда мой отец созывает Совет, – сказала она.

– Я помню.

– Ты должен там быть, и я тоже.

– Как долго длятся обеды твоего отца?

– Много часов, – сказала она. – Несколько перемен блюд, с перерывами между ними, чтобы гости смогли в полной мере насладиться нашими песнями и танцами, посмотреть на великолепие эльфийского искусства.

– Значит, у нас еще есть время.

– Да.

– Тогда давай насладимся тем, что у нас есть.

Занавес.

Существуют вещи настолько интимные, что их я описывать не собираюсь. В жизни любого человека есть моменты, которые лучше оставить за кадром.

Я закурил сигарету, скорее по привычке, нежели из желания покурить.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Курю, – сказал я.

– Тебе это не нужно, – сказала она.

И вдруг я почувствовал правоту ее слов. Мне это действительно было не нужно.

Она взяла сигарету из моих рук и затушила об пол. Раньше я никому такого не позволял, но она могла делать со мной все, что угодно. И я совсем не ощущал желания курить и раздражения от того, что мне не дают этого делать[64].

– Давай поговорим, – сказал я.

– Давай, – согласилась она. – О чем?

– О чем-нибудь, – сказал я. – Я все еще плохо ориентируюсь в вашем мире.

– Теперь это и твой мир.

– Я знаю, – сказал я.

– Ты хочешь вернуться?

– Нет. Я боюсь этого, и сейчас, как никогда раньше.

– Не бойся, – сказала она. – Страх сделает тебя слабее.

– Я боюсь не за себя, – сказал я. – А за остальных. Без меня у вас нет шансов.

– Один меч – один герой, – сказала она. – Но ты не сможешь уйти, не выполнив дело до конца.

– Я не хочу уходить и после его завершения.

– Значит, ты останешься.

Когда я был рядом с ней, все было просто, и ничто не вызывало сомнений. Если бы непременным условием обладания этой, женщиной было бы убийство Темного Властелина, подайте мне сюда хоть пачку. Для меня не было невозможных дел, все было мне по плечу.

– Тебя позвал не Морган и не кристалл, который он использовал, – сказала она. – Они лишь облегчили твой путь. Тебя позвала не Валькирия, она лишь орудие, пускай на ней лежат могучие чары. Тебя позвала в путь твоя судьба.

– Должно быть, так и есть.

Внезапно я заметил то, что должен был заметить давным-давно. Галадриэль была точной, один в один, копией той девушки, в образе которой судьба позвала меня в путь на моей бензоколонке и которую Морган приписал побочному эффекту действия кристалла. Я не узнал ее сразу, потому что тогда она была в дорожной одежде. И потому что оригинал всегда лучше своей копии. Тогда я уверовал в судьбу и в то, что она свела меня с этой женщиной.

– Расскажи мне что-нибудь, – попросил я.

– О чем?

– О чем угодно, лишь бы слышать твой голос.

– Осталось мало времени на праздные разговоры.

– Тогда расскажи мне о своем отце.

– Бранд – Повелитель Эльфов, – сказала она. – Что можно к этому добавить? Он мудр, добр и могуч. Он был великим воином, когда был молод, и стал великим учителем сейчас. Он любит искусство и развивает его по мере сил. Он хотел бы, чтобы эльфы стали дружны со всеми остальными народами, населяющими наш мир.

– Он хороший отец?

– У меня никогда не было других, чтобы сравнить. Давай я лучше расскажу тебе то, что знаю о твоих спутниках.

– Давай, – согласился я.

Это действительно было интересно и могло принести пользу в дальнейшем. Информация – оружие во все времена.

– Морган – друг моего отца. Они подружились давно, когда оба были молодыми. Морган был противником войны между людьми и эльфами, как и мой отец, но они не смогли ее предотвратить. Тогда погибло много людей и много эльфов, и мы были вынуждены покинуть свою страну, и ушли сюда, в наше тайное укрытие. Дорогу к Городу-в-Лесу знают лишь немногие, и только друзья смогут пройти.

– А сэр Реджи?

– Разрушитель. – Она нахмурилась, и тень набежала на ее прекрасное лицо. – Он – отголосок той войны, живое напоминание о ней, кровоточащая рана. В темные времена он сражался против нас, и, видят древние боги, никогда у нас не было столь безжалостного врага.

– Но ведь он был не один.

– Да, он был не один. Против нас выступила целая армия. Но другие сражались за убеждения, которые им внушили и которые могли быть ложными, он же сражался потому, что это ему нравилось. Во все века эльфы были непревзойденными мастерами схватки на клинках, и он считал это вызовом, адресованном лично ему. Он убивал, потому что ему было интересно, сможет ли он это сделать. Лишь любопытство звало его в бой.

– Почему вы называете его Разрушителем?

– В нашей старой стране была сторожевая башня, Белая башня, называли мы ее. Она была старой, как сами эльфы, и прекрасной, как лучшие творения наших мастеров. Она никогда не поддавалась силе, прошла через все войны, как гордая одинокая скала в море, где один шторм сменяется другим. Эта башня была не просто оборонным сооружением, она была символом непобедимости эльфов, их силы и могущества. Ни один враг во все времена не мог ее разрушить…

Она замолчала. Не знаю, были ли это ее личные воспоминания, или она рассказывала что-то, слышанное от других, но рассказ давался ей нелегко. В нем были грусть и печаль, печаль по утраченной стране, по миру, который украли у ее народа. И хотя в том не было моей вины, я все равно чувствовал себя виноватым.

Столь прекрасные женщины не должны быть печальны.

– Так было, пока не пришел Разрушитель. Ночью он напал на башню. Стража башни, мой народ сопротивлялись и убили почти всех его людей, но сам Разрушитель был словно неуязвим. Как демон, сражался он в ту ночь, как демон войны, и ничто не могло причинить ему вреда. И башня пала…

Она снова замолчала, слезинка скатилась по ее прекрасной щеке.

– Мы сложили песню о той трагедии, – сказала она. – Это длинная и печальная песня, когда-нибудь я спою ее для тебя, когда-нибудь, но не сейчас. Будь осторожен с сэром Реджи. Он – не человек, он чудовище.

Я поймал себя на мысли, что это не первое предупреждение относительно Парящего Ястреба Кантарда, которое я получаю от разных людей. Но во мне жила часть его воспоминаний, и, хотя они были полны крови и огня, ничего чудовищного в них я не видел. Он был солдатом…

– Ты не такой, – сказала она. – Хоть в тебе и есть часть его. – Конечно же она знала про башню Корда. – Мы знали о тебе с самого начала, как только ты прошел Вратами Радагана, и я беспокоилась, что башня Корда сможет изменить твою личность, привести в мир еще одного Разрушителя. Еще более страшного, чем первый. Но ты оказался сильнее, и твой разум не затуманен чужими воспоминаниями. Это хорошо. Если бы было иначе, я не смогла бы тебя полюбить.

– Так ты станешь моей женой?

– Сейчас не время думать об этом, – мягко сказала она. – Впереди война.

– Вот именно, – сказал я. – Кто знает, будет ли у нас еще время подумать.

– Будущее…

– Будущее не имеет значения, – сказал я, внезапно уверовав в правоту своих слов. – Равно как и прошлое. Мы живем здесь и сейчас, и только это важно.

– Ты прав, – сказала она. – Ты мудр для своих…

– Лет? – спросил я.

– Возможно, – согласилась она. – Мудрость приходит к смертным в возрасте Моргана, но немногие до этого возраста доживают.

– Так каков же будет твой ответ?

– Здесь и сейчас?

– Здесь и сейчас.

– Мой ответ – да.

Занавес.