Полное ведро неприятностей, или молочная ферма попаданки (СИ)

Глава 10

Дни пролетали в заботах и трудах, как стая перелетных птиц, замирая лишь в сумерках воспоминаниями. Чем больше Ярис и его артель отдавали сил восстановлению фермы, тем крепче становились нити, связывающие меня с этим местом и с этими людьми. И чем больше времени я проводила рядом с Ярисом, тем сильнее в моем сердце разгоралось пламя… не только благодарности, но и чего-то большего, более трепетного и волнующего — симпатии.

Он был воплощением надежности и силы, но не той грубой силы, что пугает, а той, что дарит уверенность и защиту. В его карих глазах горел не просто азарт заработка, а неподдельное желание оживить это забытое место, вдохнуть в него новую жизнь. Когда он увлеченно рассказывал о своих планах — о том, какой он видит эту ферму в будущем, — его взгляд становился почти детским, наивным и чистым, и меня невольно заражала его уверенность, его неиссякаемый энтузиазм. А его улыбка… Ах, эта улыбка! Она появлялась редко, но когда озаряла его лицо, казалось, что даже самый крепкий лед тает под ее теплом.

Я стала ловить себя на том, что мои мысли все чаще и чаще возвращаются к нему. Мне нравилось незаметно наблюдать, как он руководит работниками, как умело и справедливо общается с членами артели, как ловко управляется с топором, возводя новые стены, или орудует лопатой, разравнивая землю под будущий сад. Я даже начала замечать за собой странную привычку: когда знала, что он будет рядом, я старалась одеваться аккуратнее, выбирала платья поярче, незаметно поправляла непослушные локоны, стараясь выглядеть… лучше.

Все это смущало меня. Я ведь только недавно была умудренная жизненным опытом женщина пережившая предательство, развод и болезненный раздел имущества. Сейчас то понятно я выглядела на двадцать лет, но смущение все равно не хотело меня покидать. Да еще и восстановление фермы. На моих плечах и так лежит тяжкий груз проблем и тревог. Какая тут может быть любовь, какие чувства, когда вокруг столько неопределенности? Но, как говорится, сердцу не прикажешь. И мое, кажется, решило действовать вопреки здравому смыслу и не спрашивать моего разрешения.

Однажды вечером, после особенно тяжелого дня, когда усталость валила с ног, я присела отдохнуть на свеже отремонтированной веранде. Около веранды на траве уже отдыхала Буренка.

Поначалу, прибывшие с Ярисом мужики обходили ее стороной, побаиваясь ее болтливости и слухов, что ходили о ней. Но постепенно Бурёнка покорила их своими шуточками, замечаниями и даже юмором. Теперь ее не боялся никто, и она стала своеобразной душой фермы, ее живым талисманом.

Я присела рядом с Буренкой на нижнюю ступеньку веранды, нежно гладя ее мягкую, теплую шкуру. Мне отчаянно хотелось с кем-то поделиться своими мыслями, высказать то, что творилось у меня на душе. А Буренка всегда была терпеливым и понимающим слушателем, умеющим хранить секреты. Да и советы она давала дельные.

— Бурена, — тихо вздохнула я, обращаясь к ней, как к старой подруге, — вот скажи мне, что делать? Я начинаю думать о Ярисе… не просто как о добросовестном работнике, а… как о мужчине. И это меня пугает.

Бурёнка удивленно моргнула своими огромными, влажными глазами и лениво пережевала сочную траву. Несколько долгих мгновений она обдумывала мои слова, а затем издала что-то похожее на тяжело вздох и проговорила своим хриплым, низким басом.

— Ммммм… А что тут особо думать-то? Я ж вижу, Алина, как ты на него исподтишка поглядываешь. Да и он, скажу тебе по секрету, на тебя тоже не просто так облизывается. Хороший он мужик. Работящий, честный, справедливый. Не пьет, не дерется… Что еще тебе, для счастья надо?

Я почувствовала, как кровь прилила к моим щекам, и покраснела, словно наивная школьница, пойманная за подглядыванием.

— Но… у меня ведь столько проблем. Эта ферма… И вообще, я только недавно здесь. Мне не до любви.

Буренка фыркнула, недовольно тряхнув головой.

— Проблемы, моя хорошая, они у всех есть. Они были, есть и будут. А вот время, оно летит быстро, словно река в половодье. Не успеешь оглянуться, как вся жизнь пройдёт мимо, а ты так и не узнаешь, что такое настоящее счастье. Пора тебе уже, Алина посмотреть на Яриса не только как на рукастого помощника, но и как на вполне перспективного жениха. Говорю тебе это, как корова, повидавшая всякое на своем веку.

Я задумалась над словами Буренки. Может быть, она и права? Может быть, я слишком сильно зациклилась на своих проблемах, на своей борьбе за выживание, и просто не вижу, что настоящее счастье может быть совсем рядом, стоит лишь протянуть руку.

Я искренне поблагодарила Буренку за мудрый совет и, полная новых мыслей и надежд, зашла в дом. Я глубоко вдохнула свежий, настоянный на травах и цветах воздух и почувствовала, как в моём сердце постепенно зарождается робкая, но упрямая надежда.

Да, я всё ещё не знаю, что меня ждёт впереди, какие испытания мне предстоит пройти. Но я твёрдо решила, что больше не буду отталкивать от себя возможность простого человеческого счастья. И если Ярис действительно испытывает ко мне что-то большее, чем просто дружескую симпатию… Если наше влечение взаимно… Я попробую ответить ему взаимностью. А пока надо наконец-то испробовать доильный аппарат, который я привезла из города, но так ее и не опробовала.

Следующее утро встретило нас бодрящей прохладой и первыми лучами солнца, робко пробивающимися сквозь осеннюю дымку. На повестке дня стоял важный эксперимент, к которому я, чего греха таить, относилась с некоторой тревогой. Доильный аппарат, купленный мною в городе, но так и не опробованный за это врем. Мне было страшно его использовать, да и не до него было попервой, а сейчас я решила опробовать эту конструкцию, которое выглядело словно диковинное изобретение безумного алхимика — переплетение каких-то странных трубок, колб и зловеще гудящего вакуумного насоса. И хотя я понимала, что механизация — это шаг в будущее, вид этого агрегата вызывал у меня противоречивые чувства. Но Буренка, казалось, воспринимала новое чудо техники гораздо спокойнее и даже с некоторым любопытством. Именно она вызвалась быть подопытной. Хотя другие коровы то у меня не говорящие, так что может они б тоже изъявили желание, но помалкивали.

— Ну, с Богом, — прошептала я себе, стараясь унять предательскую дрожь в руках. — Приступим. Главное, не бояться.

Осторожно, стараясь не сделать резких движений, я закрепила доильные чаши на мягких, теплых сосках Буренки, включила насос и замерла, затаив дыхание, наблюдая за реакцией коровы. К моему огромному удивлению, Буренка стояла совершенно спокойно, лишь лениво пожевывая сено, да изредка поглядывая на меня своими огромными, влажными глазами.

— Мм-му… — промурлыкала она, кажется, одобряя мои действия. — Не дергает, не щиплет… Не больно, в общем. Даже приятно, скажу я тебе, Алина. Почти как легкий массаж вымени. В общем все хорошо и не хуже чем Степан доит.

Мой выдох облегчения, казалось, сотряс хлев. Аппарат действительно работал мягко и на удивление эффективно. Молоко ровной, шелковистой струей лилось в прозрачные стеклянные колбы, и буквально через несколько минут Буренка была успешно выдоена, даже не выразив ни малейшего недовольства.

— Вот это да, — воскликнула я, сияя от радости и снимая аппарат. — Спасибо тебе, Буренка, за сотрудничество. Ты сегодня просто героиня. Самая современная корова в округе.

— Мм-му… — довольно протянула Буренка, довольно облизываясь своим шершавым языком. — Теперь, если тебе не сложно, угости меня чем-нибудь вкусненьким. Заслужила ведь, не правда ли?

Я с удовольствием поделилась с ней сочным, хрустящим яблоком, которое ей принесла, правда думала что буду использовать его как подкуп, а не как благодарность. Она с благодарностью и аппетитом хрустнула им, блаженно прикрыв глаза и довольно помахивая хвостом.

Успешное испытание доильного аппарата вселило в меня огромный оптимизм и уверенность в своих силах. Я с радостью рассказала Ярису о своем эксперименте, ожидая его похвалы.

— Молодец, Алина. А я вот что думаю: с помощью Кузьмы-кузнеца и того хитрого стеклодува из города, мы сможем еще таких аппаратов наделать. Штук пять точно осилим. Руками так быстро и качественно все стадо не выдоишь, а с механизмами дело пойдет куда быстрее и веселее. И тебе легче будет, и коровкам комфортнее.

Эта мысль мне понравилась. Механизация фермы — вот ключ к увеличению объемов производства и, как следствие, к долгожданной прибыли.

Но тут же, словно злой рок, на горизонте возникла новая, не менее сложная проблема: что делать с таким неимоверным количеством свежего молока, которое теперь мы будем получать ежедневно? Хранить его долго, увы, не было никакой возможности, а выливать такое добро, как совсем недавно это делала Степан, — это просто кощунство.

— Надо срочно что-то придумывать, — размышляла я вслух, задумчиво поглаживая мягкую шерсть Буренки. — Перерабатывать его во что-то… Во что-то такое, что можно было бы долго хранить и с выгодой продавать…

И тут меня неожиданно осенило. Сыр. Да, именно сыр. В моей памяти отчетливо всплыли воспоминания о детстве, о летних каникулах у любимой бабушки в деревне, незабываемый аромат свежего домашнего сыра и творога, которые она готовила своими заботливыми руками. Почему бы и мне не попробовать?

Первая партия сыра получилась, мягко говоря, не очень. Какой-то совсем несъедобный комок. Слишком кислый, слишком пресный, чересчур комковатый… Но я не собиралась сдаваться после первой же неудачи. Упрямство и настойчивость — вот мои главные козыри. Я штудировала старые кулинарные книги, которые нашла на чердаке. Оказывается я одна сюда переместилась без багажа и пожитков, прежние хозяйки фермы, которых обманом заманивал нотариус прохиндей, были более рачительными и приводили с собой книги и вещи. Правда вещи они забирали когда сбегали в далекие дали, а вот книги лежали на чердаке. Поэтому запасшись рецептами я без устали экспериментировала с различными заквасками, травами и специями, и, наконец, у меня получилось. Совершенно потрясающий сыр, который медленно таял во рту, оставляя после себя нежное сливочное послевкусие и тонкий, изысканный аромат луговых трав.

Когда я угостила своим сыром работников артели, они пришли в полнейший восторг и единодушно признали, что никогда в жизни не пробовали ничего подобного.

— Да такого чудного сыра мы еще ни разу в жизни не едали, — восхищенно восклицали они, наперебой нахваливая мои несомненные кулинарные способности и пророча мне большое будущее в сыроварении.

И тут, в моей голове окончательно созрел четкий и дерзкий план. Надо срочно ехать в город, найти достойные лавки или магазины и договориться с их владельцами о регулярных поставках моего сыра. Это был мой реальный шанс наладить надежный сбыт продукции и, наконец, начать получать столь необходимую прибыль для развития фермы.

— Ярис, — обратилась я к мужчине вечером за ужином, стараясь казаться непринужденной, — мне завтра необходимо съездить в город. Договориться о будущих поставках сыра… и еще кое о чем важном.

— Конечно, Алина, — невозмутимо ответил Ярис, откладывая в сторону свою ложку. — Кто, кроме тебя, сможет убедить этих городских торгашей раскошелиться на твой сыр? Я поеду с тобой. Надо будет обязательно заглянуть к стеклодуву и подробно объяснить, какие именно трубки и колбы нам нужны для новых доильных аппаратов. Кузьма уже снял все необходимые размеры, а я ему все нюансы растолкую, чтоб работа у мастера спорилась. И тебе заодно компанию составлю, чтоб не скучала в дороге, — и мужчина посмотрел на меня так, что мое сердце сжалось, словно бы в ожидании чего-то. Я почувствовала, как волна нежного тепла разливается по всему моему телу при мысли о том, что мы поедем вместе. Он всегда был готов прийти на помощь в трудную минуту. И его присутствие рядом неизменно придавало мне уверенности и спокойствия.

— Спасибо тебе, Ярис, — искренне поблагодарила я его, глядя в его добрые глаза. — Ты мне очень помогаешь. Даже не представляю, что бы я делала без тебя.

Он лишь загадочно улыбнулся в ответ, и в глубине его глаз я внезапно увидела что-то такое… Что-то теплое, нежное и волнующее… Что заставило мое сердце бешено заколотиться в груди и наполнило мою душу робкой, но такой желанной надеждой на счастье.

Рано утром следующего дня, когда первые лучи солнца только начали окрашивать небо в нежные розовые тона, мы выехали в город. Я сидела на телеге, крепко обняв корзину, доверху наполненную свежим, аппетитным сыром. А Ярис расположился рядом, бережно сжимая в руках тщательно начерченные эскизы. Нас ждал большой город, но отчего-то у меня было очень тревожно на душе, но я списала это на волнение из-за поездки с Ярисом наедине.