Полет Птитса

Глава 3

Забвение

Шери Мертенс — так звали учительницу общеимперского языка, которая вела уроки у Карла и Бори. Она прилетела с далёкой Виллины и начала работать в школе после смерти прежней преподавательницы. Имперский всеобщий был её родным языком. Карл ни за что бы не заподозрил Шери в предательстве — ни он, ни кто-то ещё никогда не подумал бы дурного о молодой, набожной и доброй дочери священника. Возможно, Иммолато забрал вовсе и не её. Но при этом Карл с ужасом насчитал не одно совпадение — Шери тоже была полной и вроде как жила в том же квартале, где они с Борей наткнулись на охранителей.

— Ты что, снова по ней сохнешь? — спросил Боря не без любопытства.

Карлу одно время нравилась Шери, которая была всего на десять лет старше своих учеников. Он видел в ней ум и искренность, которые не мог найти в своих ровесницах. Или же находил, но в таких случаях девушки воспринимали его исключительно как друга. Ведомый призрачной надеждой, Карл отправлял на коммуникатор Шери признания в любви, и, к счастью, она так и не узнала, от кого они были. Глупая затея.

— Дело не в этом, — только и мог ответить Карл.

На самом деле в его голове бушевал ураган из разнообразных мыслей, и действительность будто расплывалась в тумане. Птитс словно и не слушал Борю, который в это время пытался убедить его, что охранитель — едва ли не наилучшая профессия во Вселенной.

Прибыл маршрутный флаер, и друзья полетели домой над пропастью мимо небоскрёбов. На Желобинском шоссе они долго простояли в воздушном заторе. Это было очень некстати, поскольку оба друга хотели скорее вернуться домой. В это время Карлу снова позвонила мама.

— Да лечу я уже, — раздражённо буркнул Птитс, не находя в себе сил для разговора, — скоро буду.

Друзья обрадовались, когда наконец-то увидели из окна два бесконечных ряда одинаковых жилых домов, а за ними — возвышающуюся трубу котельной, подсвеченную в темноте. Робот-водитель сначала остановился на крыше дома, где жил Боря. Карл попрощался с другом, покинувшим флаер, и полетел дальше. После ухода приятеля Птитс опять погрузился в раздумья об охранителях и Шери. Вдруг это была она? Или же не она? А если она, то за что её арестовали? Но мрачные мысли овладели Карлом ненадолго. Наконец-то маршрутный флаер сел на крыше дома Птитса, и тот быстро нырнул внутрь. Школьник сел в лифт, доехал до сто семьдесят восьмого этажа, где находилась его квартира, и с облегчением вздохнул: «Всё, я дома!».

Едва Карл переступил порог, навстречу ему выбежал толстый чёрный кот. Зверь принялся просить еду, громко мяукая и водя головой по ногам прибывшего. Птитс положил школьный рюкзак на пол, достал из шкафа в прихожей пакетик мяса «Муся» и выдавил содержимое в миску. Кот жадно набросился на еду.

— Молодец, Мурзик. Ешь, — устало произнёс Карл, поглаживая любимца. Пушистое животное довольно замурлыкало.

Родители Карла ужинали на кухне. Отец, Александр Вениаминович Птитс, сидел за столом и доедал пельмени. Он был невысоким рыжеватым мужчиной с большим животом, на котором красовалась синяя футболка с рекламой «Старины Декстера». Папа Птитс носил очки, а на его лице словно можно было прочесть: «Мой дом — моя крепость». Мать Карла, Эльза Григорьевна Птитс, наливала чай. Она выглядела моложе своих лет, но в серой одежде, распространённой на Великородине, казалась скромной и неприметной. На стене кухни висел большой экран, где бегали доблестные стражи порядка планеты Великородина. — вернее, актёры, которые изображали их в сериале.

— Привет, — тихо сказал Карл.

Он был словно пьяный, ему хотелось поскорее покинуть кухню и запереться у себя в комнате, чтобы одолеть ураган мыслей и понять, действительно ли охранители забрали Шери.

— Привет, сын, — отозвался отец, не сводя глаз с перестрелки между полицейскими и бандитами нижнего яруса Престольного.

— Нагулялся, Карлуша, — с добродушно-снисходительной интонацией произнесла мама.

— Да, — ответил Карл, тепло обнимая её, — нагулялся.

Она взяла тарелку и положила сыну пельменей из кастрюли. Поедая их, Карл рассказал родителям о произошедшем с ним и Флаеровым. Он начал немного неуверенно, а продолжил с восторгом — ведь это была его победа.

— Ты поступил как настоящий мужчина, Карл, — папа неохотно перевёл взгляд с экрана телевизора на своего сына, — я тобой горжусь.

Карл почему-то воспринял слова отца без особого энтузиазма.

— Только будь готов к тому, что Витька вызовет полицию, и тебе придётся отвечать за свои действия, — произнесла мама, садясь за стол.

— Я как-нибудь справлюсь, если потребуется, — безучастно ответил Карл.

Все его мысли были обращены не к инциденту с Флаеровым, а к вечерним событиям.

— Что ты такой грустный? — хлебнув чая, с укором спросил папа.

— Ничего, — вяло ответил сын.

Большую часть времени он проводил в своих мыслях и мог бы назвать свой вид задумчивым, но никак не грустным. Наверное, в представлении родителей он должен был постоянно улыбаться, как стюардесса пассажирской каравеллы.

— Спасибо, мама, — опустошив тарелку с пельменями, сказал Карл и поднялся со своего места.

— А как же чай? — спросила мама.

— Мне хватит воды, — Карл поднёс кружку к крану автомата, и она наполнилась холодной водой. Он решил не говорить родителям об операции Охранительного Бюро.

А на экране телевизора разборки в бандитском притоне сменились новостной программой «Теперь», в эфире которой губернатор Раков говорил о необходимости ввести новый закон об образовании. Карл осушил кружку и вышел через узкий коридор, на стене которого висел церковный календарь, обратно в прихожую. К нему подбежал Мурзик. Забрав с собой кота и рюкзак, младший Птитс отправился в свою комнату.

Комната Карла была небольшой, но достаточно просторной. Как только он вошёл,зажглись встроенные в потолок светильники. За окном сияли городские огни и проносились флаеры. На светло-зелёных стенах висели картины, изображающие астероидные кольца Дракоса, которые вращались вокруг могучего газового гиганта, и мрачный город на Рейвенхольде, где между дождливыми улицами летали красные автобусы. В фоторамках на столе кошки водили головами и шевелили ушами — это были снятые на камеру видеофайлы, которые воспроизводились по кругу. Карл положил Мурзика на кровать, и зверь с удовольствием разлёгся, вытянув передние лапы. Птитсы взяли живого кота, потому что популярные в Престольном кошки-роботы стоили дорого — особенно продвинутые модели, которые внешне не отличались от настоящих. К тому же и родители Карла, и он сам считали, что настоящие животные приносят в дом особое настроение, благодаря чему необходимость кормить и убирать за ними выглядит оправданной. И что таким очарованием не обладает ни один робот, сколько бы функций в него ни заложил производитель.

Карл влез в более удобную домашнюю одежду, сел за компьютерный стол и запустил машину. Затем он выключил свет и опустил жалюзи с помощью цилиндрического актуатора, и комната оказалась погружённой в полумрак — светились только большие круглые глаза Мурзика.

— Запустить систему поиска, — сказал Птитс, надев наушники с микрофоном.

— Что будете искать? — спросил у него искусственный бесплотный голос.

— Шери Ричардовна Мертенс, — отчётливо произнёс Карл.

Специальное устройство на столе стало проецировать голограммы, и комната мгновенно заполнилась текстом, картинками и потоками данных. Мурзик пытался дотронуться до вращающегося имперского герба, но лапа прошла сквозь трёхмерное изображение.

Голограммы мерцали, прежний текст сменялся новым, фотографии людей проносились одна за другой, но вскоре от них не осталось ничего, кроме жёлтых букв: «Результатов: 0».

— Император милостивый, — вздохнул Птитс.

Так он и думал — информации о Шери не было в сети Великородины. Но это ещё не означало, что все сведения стёрли охранители. Шери родилась и жила на Виллине, совсем другой планете, а Карл не мог подключиться к местным базам данных. Как и большинство подданных Империи, он не имел доступа к Импернету — огромной сети, связывающей все миры через гиперпространство, и был ограничен лишь планетарной сетью, которая охватывала Великородину и два её спутника — Пётр и Павел.

— Так… — сказал Карл, — Ричард Мертенс.

Снова мерцание голограмм и — «Результатов: 0». Вполне ожидаемо, что в сети Великородины не было никакой информации о священнике с Виллины.

— Виллина, — Птитс продолжил поиск, хотя и понимал, что это было бесполезно.

На столе появилось изображение планеты — крутящийся зелёно-коричневый шарик, а перед Карлом замелькали многочисленные таблицы и сводки.

— Виллина, — начал голос, — имперская сельскохозяйственная планета. Расположена на Дальнем рубеже, во Внешнем Рукаве Млечного Пути. Входит в зону влияния Глизе. Расстояние от Великородины до Виллины — 24586 световых лет или 7538,10 парсека. Радиус планеты — 5900 километров. Ландшафт — преимущественно степи и лесостепи, небольшие водоёмы, пустыня ближе к экватору и ледяные шапки на полюсах. Столица — Корн-Сити. Экспорт — сельскохозяйственная продукция, лёгкая промышленность. Импорт…

— Стоп, — сказал Карл, — всё ясно.

Голограмма планеты превратилась в парящий герб Империи. Потоки данных остановились.

— А если так? — задумался он, — город Престольный, улица адмирала Горина.

Солнечный диск с буквой «I» уступил место трёхмерной карте города. Прозрачные синие небоскрёбы пронеслись мимо Карла и замерли, когда в центре комнаты зависла знакомая улица. Юноша отчётливо разглядел купола храма Святой Натальи Тарайской, рекламу сока «Барбалат» и ряды небольших домиков, построенных поверх гигантского сооружения. Внимательно перебирая подъезды, Птитс нашёл тот самый, из которого охранители вывели женщину с мешком на голове.

— Вот этот дом, — он показал пальцем на вход.

— Улица адмирала Горина, дом 11, — подтвердил искусственный интеллект поисковика, подсвечивая трёхэтажное здание жёлтым.

— Кто там живёт? — спросил Карл.

— Пожалуйста, подождите, — ответил голос.

Птитс нервно ждал, пока автоматическая система загрузит необходимые данные. Наконец раздался приятный звук, и рядом с домом высветилась плоскость с именами и фотографиями всех жильцов. Их было немного — всего сорок человек на двенадцать квартир.

— Так… — тихо произнёс Карл, изучая фотографии.

Почти все жители дома, судя по именам, были родом с Великородины или из зоны её влияния. Полных женщин нашлось всего две, и обе оказались пожилыми.

— Вряд ли это кто-то из них… — подумал вслух Птитс, — А это что?

Его взгляд остановился на квартире номер семь. Судя по списку, в ней не был прописан вообще никто. Она пустовала.

— Кто проживает в квартире номер семь? — спросил Карл.

— Квартира номер семь, — откликнулась система, — Владелец — Антонов Алексей Михайлович. В настоящее время сдаётся.

— И кто её снимает? — внутри Карла всё сжалось.

— Нет данных, — ответил голос.

— Всё ясно, — Птитс стиснул зубы.

Скорее всего, женщина, которую забрал Иммолато, жила именно в той квартире, и данные о ней были стёрты, как будто её никогда не существовало. Шери была совсем одна на Великородине — ни родственников, ни друзей, ни знакомых. И если охранители арестовали именно её, то могли замести следы с небывалой лёгкостью.

В отчаянии Карл запросил данные об Антонове Алексее Михайловиче. Никого, кроме членов семьи, Птитс через него не нашёл. И не обнаружил никаких связей с Виллиной и Глизе.

— Так, погоди, — Карл заставил себя успокоиться и сосредоточиться, — Надо ещё кое-что проверить…

Он посмотрел на коммуникационные номера, которые висели напротив владельцев квартир. Номер седьмой квартиры отсутствовал, но номера пятой и шестой отличались лишь на одну цифру. Карл по логике восстановил удалённый номер, достал свой коммуникатор и открыл записную книжку. Там он нашёл Шери. Под фотографией не очень красивой, но миловидной полноватой женщины Птитс увидел два номера. На один из них он когда-то слал сообщения, и с тех пор она им не пользовалась. А другой оказался домашним — в точности тем самым, который должен быть в стёртой квартире.

Сжав губы, Карл положил руку на лоб. Слишком много совпадений накопилось. Значит, Охранительное Бюро на его глазах увезло Шери. Почему именно её? Карл очень хотел знать, за какой грех её забрали. И было ли обвинение — совсем невозможная мысль! — справедливым. Хотя это глупый вопрос — конечно, было. Сомневаться в Охранительном Бюро значило сомневаться в мудрости и могуществе Императора.

— Анджело Иммолато, — Карл задал последнюю цель поиска.

Система послушалась — запрашиваемый был очень известной личностью, и информация о нём хранилась и за пределами его родного мира. На столе возникла голограмма человека в позолоченной броне, украшенной эполетами в виде крыльев. За его спиной реял красный плащ охранителя. Могучими руками в золотых латных перчатках Иммолато держал огромный боевой молот. Левая половина лица охранителя была полностью заменена бионическими имплантами, и искусственный красный глаз ярко светился в темноте. Нос Иммолато также был металлическим, а вместо рта стоял динамик.

— Анджело Витторио Иммолато, — заговорил голос, — родился в городе Адеренцо на планете Беллармино в 936 году. Знаменитый странствующий охранитель. Подавил мятежи на Анвионе и Колинте. Во время подавления Колинтского мятежа в 972 году получил серьёзные ранения, и левая половина его тела была кибернетически реконструирована. В настоящее время продолжает служить во благо Империи.

Карл повращал голограмму охранителя рукой в воздухе, чтобы рассмотреть её со всех сторон. Этот жуткий, наполовину механический монстр увёз из дома и теперь, скорее всего, пытает и мучает Шери…

— Понятно, благодарю… — протянул Птитс, — выход из поиска, выключение компьютера.

Голограммы погасли, и вой системного блока затих. Карл нажал на кнопку актуатора, и в комнате загорелся мягкий приглушённый свет. Затем юноша лёг на кровать, разместив Мурзика рядом с собой, и закрыл глаза.

И в его воображении выросла Шери. Полноватая улыбающаяся девушка в очках. Она своим видом будто излучала тепло и радость. Карл вспомнил её уроки — как они делали грамматические упражнения, разговаривали и смотрели фильмы на общеимперском. Шери была гораздо лучше предыдущей учительницы — пожилой женщины, из незнания предмета заполнявшей уроки сплетнями и беседами о Господе-Императоре.

Он почесал кота за ушком, и тот в ответ замурлыкал. Как такую хорошую — нет, идеальную — учительницу могло забрать Охранительное Бюро? Неужели она была в чём-то виновна? Нет, нет, это ошибка, они обознались, они взяли Шери по ошибке, а потом снимут мешок с её головы и поймут, что промахнулись, что пришли за её соседом или кем-то другим… Хотя почему тогда адрес девушки пропал из поисковиков, как будто её там никогда и не было? И разве мог ли он, Карл Александрович Птитс, впитавший имперские ценности с молоком матери, вдруг усомниться в Охранительном Бюро, в справедливокарающей длани самого Бога-Императора? Нет, это всё ересь. Запретные мысли.

Всю жизнь Карл был хорошим мальчиком. Учился на одни пятёрки, ходил в церковь, вёл примерный образ жизни. И он не мог так резко отказаться от своих идеалов, от тех ценностей, служению которым он посвятил жизнь, из-за какой-то учительницы… Пусть даже если он уважал её как преподавателя, и она нравилась ему как человек.

Сознание Карла унеслось дальше в прошлое. Ему пять лет, он сидит на диване в маленькой серой комнате, а рядом лежит прабабушка — она умрёт, когда ему станет девять. За дверью папа орудует лазерной дрелью — в квартире ремонт — а сын боится ярко-красного слепящего луча и прячется от него у прабабушки… Она смотрит телевизор. На экране ходят бородатые люди в длинных одеяниях. Они поют, делают какие-то непонятные телодвижения. Карлу хочется переключить канал, посмотреть мультфильмы. Он тянется к пульту, но прабабушка видит это и говорит слабым старческим голосом:

— Ты знаешь, что это?

— Нет, бабушка.

— Сегодня праздник. День Императора. Священный день, когда Он пришёл на Землю. В Храме идёт служба.

— Кто это — Император?

— Это наш Господь. Он создал нас. Он нас любит. И мы должны любить Его, — с этими словами прабабушка улыбнулась Карлу. Он улыбнулся ей в ответ, хотя не понял, что она сказала.

А ещё она рассказывала ему о разрушителях. О чудовищах, единственной целью которых является уничтожение всех людей. О ведьмах в масках, пляшущих в храмах и выкрикивающих смертоносные заклинания. О богохульных шабашах на нижнем ярусе города. О женоподобных мужчинах и мужеподобных женщинах. О кровавых революциях на Великородине и Кригсхайме. О человеческих жертвах. Об ужасном существе, получеловеке-полузмее, скрывающемся во мраке и похищающем людей… Это был сам Змей Разрушения, Пожиратель Миров…

Может быть, Карл не знал Шери на самом деле? Может быть, она была вовсе не молодой приятной девушкой, а старой ведьмой, купающейся в крови младенцев, чтобы выглядеть юной? Кто знает, что она прятала в своей квартире и что обнаружило там Охранительное Бюро — ядовитые зелья или демонические артефакты? И могло быть такое, что одинокая молодая девушка с Виллины — лишь прикрытие для монстра, разрушающего Империю изнутри? Одного из тех, которых обещал искоренить Константин Раков? Да. Иначе быть не могло. Император не позволил бы, чтобы было иначе.

Карл прочитал молитву. Буря его мыслей медленно стихла. Он любил Императора. Никакая Шери не могла пошатнуть веру в Него. Птитс моргнул несколько раз. Рядом сидел Мурзик и вылизывал свою чёрную шубку. Слезящимися глазами Карл разглядел, что электронные часы на столе уже показывали полночь.