Покорная для Короля Нагов (СИ)

Глава 6

Одни только Боги знали, чего стоило Эсмонду Покорителю сдержать себя при виде графа де Лавилля! Этот старый идиот даже не потрудился хотя бы изобразить раскаяние! Нет, наоборот — глупо улыбался и искренне недоумевал, что это его Величество так нервничает?

— Граф де Лавилль! — начал король и в его голосе послышались явные шипящие нотки — Мне очень хотелось бы узнать, откуда у Вас появилось право лупцевать графиню по щекам, как какую — нибудь кухарку или горничную? Я слушаю внимательно. И не дай Боже Вам соврать, граф!

Де Лавилль замешкался. Потом начал мямлить, заикаясь и краснея, как нерадивая ученица перед строгим учителем:

— Ваше Вели… я не хотел причинить Вам…

— И тем не менее причинили. Вы ударили мою невесту, Лавилль… Что дальше? Поджог королевского замка? Убийства слуг? Бунт?

На слове " бунт " граф дрогнул, покрывшись простынёй холодного липкого пота. Ему ли было не знать, ЧТО наги творят с бунтарями… Какие показательные казни устраивают на площадях городов!

А король продолжал, не отрывая холодных зелёных глаз от лица графа:

— Так что же мы решим? Как поступим? Может, мне вызвать стражу, дабы сопроводить Вас в Башни?

— Прошу помиловать… — при упоминании о Башнях Сейдрик потерял способность держаться на ногах и рухнул к ногам короля, как гнилое дерево.

Эсмонд посмотрел вниз и ухмыльнулся:

— Вы же понимаете, этого мало, граф. Просто попросить пощады недостаточно. Мне нужны какие то другие… гарантии того, что Вы искренне раскаялись.

Де Лавилль непонимающе и подобострастно уставился на нага.

— Извольте вычистить мои сапоги, граф. — велел король — Да, да. Поработайте языком. Всё равно ни на что больше Ваш поганый рот непригоден. Ну? что же Вы медлите? Я жду, Сейдрик.

Этой унизительной экзекуции любой предпочёл бы смерть. Любой… Но, как выяснилось, граф ещё не готов был встретить её стальные объятия. Поэтому он послушно выполнил то, что от него требовалось.

Когда всё было закончено, король склонился к Сейдрику и холодным тоном произнёс:

— Вы прощены. А теперь я велю Вам следующее. Убирайтесь отсюда как можно быстрее. И на будущее. Советую забыть дорогу в мой дом, падаль. Также попрошу изгнать из памяти любые воспоминания о нашем невольном родстве. Вам всё ясно?

— Всё… — прошептал Сейдрик.

Когда граф исчез из поля зрения нага, тот относительно успокоившись, направился разыскивать Эйрин.

… Эйрин не помнила, как добралась до своей комнаты. Как легла в постель прямо в чулках и белом пеньюаре. Ведь прямо в таком виде — в ночной одежде, со спутанными белыми кудрями она и бегала по замку ранним утром, забыв о нормах приличий. Сейчас ей было и не до приличий, и не до предстоящей свадьбы, и не до короля, и не до чего.

В груди как будто образовалась гулкая тугая пустота. Раньше там находилось место для любви к отцу и тоски о матери. Теперь же её этого лишили. Мать умерла. Сейчас почему — то девушка ощущала это отчётливей, чем всегда. А отец… Он просто предал её. Просто бросил. По идее, это должно было быть больно, но нет. Боли она не чувствовала.

— Так лучше. — прошептала Эйрин сама себе — Лучше!

Так и в самом деле было лучше. Теперь не пугала не предстоящая свадьба, ни первая брачная ночь, ни смерть.

Будь что будет…

Хоть девушка и превратилась сейчас в холодную снежную плиту, но всё же откуда то явилось странное чувство.

Когда он обнял её там, в коридоре перед дверью, ей показалось, что… Его объятие не было противным, оно было тёплым и надёжным. Даже на какую — то долю секунды девушке захотелось, чтобы оно продлилось подольше. Совершенно не осознавая, она подняла глаза и встретилась взглядом со своим женихом.

Внешность Короля Нагов отталкивала взгляд и притягивала одновременно. Так зачастую манит и пугает страшная сказка или картина. Те же чувства побуждают нас заглядывать в тёмные чуланы, прыгать с высоты, совать нос в жилища маньяков или домики колдунов, задавая при этом глупый вопрос:

— Здравствуйте, есть ли кто — нибудь дома?

Самое страшное и будоражащее в этом то, что наш, заданный тонким дрожащим голоском, вопрос никогда не останется без ответа…

Ответ будет, и он не заставит себя ждать. А понравится он нам или нет… это, как правило, никого не интересует.

В глаза нагам смотреть нельзя. Эйрин узнала об этом раньше, чем научилась ходить и говорить. Нельзя смотреть в глаза, нельзя доверять…

Нельзя. Ничего нельзя.

Король был красив. Просто сгусток красоты и порока.

Глаза у него были темно — зелёные, чуть удлинённые, приподнятые уголками к вискам. Черты лица правильны и утончены, лишенные, однако той конфетной сладости, которая зачастую встречается у красавчиков подобного рода. Просто лаконичная мужская красота. Ничего лишнего, ничего ненужного.

Этот гимн красоте портила только часто возникающая на его лице брезгливая, холодная и надменная ухмылка.

Вот тогда и начинал он напоминать того самого злого колдуна из того самого маленького домика, а Эйрин ощущала себя той глупой девочкой, которая сунула нос не туда, куда следует.

Иссиня — черные длинные волосы его спадали на крепкие плечи блестящей, сверкающей накидкой.

Девушке никогда не нравились мужчины с длинными волосами, они напоминали ей женщин. Это всегда было странно, но тут…

Ощущение женственности отсутствовало напрочь. Может, прогоняла её сильная аура мужественности, которая прямо окружала сильное тело нага?

Как же хотелось прижаться к этой рельефной груди, оказаться в кольце рук, одновременно крепких, как у крестьянина и изящных, как у аристократа…

Ростом он был высок. Эйрин редко приходилось видеть нагов, только в редкие выезды с отцом в город. Низким ростом никто не отличался, но Эсмонд… Он был огромен, подобен скале. Одновременно с этим, Король не производил ощущения тяжеловеса в избушке феи, не давил и не прижимал. Его рост, скорее, давал ощущение защищённости и теплоты.

А вот это было совсем непонятно… Теплоты? Какая она у змеи? Откуда?

— Никогда не гляди в глаза нагам, Эйрин! — твердили ей с детства.

Но она поглядела. И, похоже, поплатилась за своё любопытство.

И сильно поплатилась. Даже пока ещё и сама этого не осознавая.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она не услышала стука в дверь, видимо была так сильно поглощена в свои мысли. Стук повторился, только более громче и настойчивее.

Эйрин не хотела никого видеть и тем более открывать дверь, но в душе шевельнулась маленькая надежда, которая кошкой царапнула укромные уголки души. Впуская ее, девушка встрепенулась.

“ Он одумался! Передумал! Сейчас он скажет, что богатство ничего для него не значат и что он любит свою дочь, обнимет, прижмет к груди, как это было в детстве, хоть и очень редко, когда не был пьян.”

Эйрин бросилась открывать.

Это был вовсе не отец, а Король. Надежда испарилась так же внезапно, как и появилась.

“Дура! Хватит летать в облаках! Прими неизбежное и смирись”

— Дорогая, ты впустишь меня внутрь?

— Что? Простите, я…

— Может быть, поговорим?

Она отошла в сторонку, впуская Эсмонда.

Король скользнул взглядом по комнате, отмечая, что в ней немного прохладно, а потом перевел взгляд на невесту.

Девушка была расстроенной. След на щеке начал бледнеть.

Его рука невольно дотронулась до нее, он ощутил жар. Костяшками пальцев погладил место удара, тем самым забирая боль себе.

Эйрин захотела отстраниться от столь внезапной ласки, но не сделала этого…

Король скорее всего почувствовал смену ее настроения, для начала приподнял ее лицо за подбородок, вытирая ласковыми пальцами слезинки и заглядывая в серебристые глаза. Он действовал нежно, чтобы не напугать девушку.

Как она прекрасна! Ее ночная сорочка была немного прозрачна, под ней угадывалось стройное, красивое тело с плоским животом и небольшой, но крепкой грудью. Ее маленькие соски оттягивали шелковую ткань делая Эйрин сексуальной и желанной.

Эсмонд сглотнул, пытаясь переключиться, снова смотря в лицо своей невесте.

В этот момент девушка вздохнула и облизала нижнюю губу. Глаза Короля пожирали алый рот. Ему захотелось почувствовать ее губы, поцеловать так, чтобы щечки заалели от нахлынувшего вожделения, топя след от пощёчины.

Ему хотелось услышать, как она прокричит его имя, во время экстаза, как будет извиваться под ним, прося еще и еще, даря свое тело, ничего не требуя взамен.

Ему еще никогда не попадалось такой утонченной и неопытной девушки.

Нет, у него много наложниц, но они уже были обучены потакать всем желаниям “ хозяина “, они знали что от них требуется, они знали, как удовлетворить.

Но не она…

У него зачесались руки содрать рубашку, ненавистный клочок ткани, разорвать пополам, обнажая совершенное тело, выпуская на волю все его желания.

Сердце сжималось в груди, он весь горел в предвкушении этого сладкого плода.

Он хотел ее, очень!

Погрузиться в ее девственное лоно, почувствовать, как там узко и горячо, целовать каждый кусочек оголенной кожи, кусать, оставляя на ней свои отметины, клеймить! Заявить ей, что она навеки принадлежит Королю и никому больше, услышать стоны, когда он будет хлестать ее плеткой, даря вместе с болью свою любовь.

Молчание затягивалось. Эйрин разглядывала его, а он был не здесь, далеко и рядом с покорной девушкой. В его голове зарождались такие сладострастные фантазии, о которых она и не догадывалась. Наконец Эйрин сообразила, в каком виде предстала перед королем и густо покраснела, она хотела высвободиться из его рук, однако он не отпустил.

— Извините меня, можно я переоденусь?

Эсмонд молчал, продолжая пребывать в своих похотливых фантазиях.

— Сир, позвольте мне одеться, мне немного холодно.

Он очнулся, снял с себя теплую меховую накидку, набрасывая на ее хрупкие плечики, заключая ее в объятия.

Он лишь хотел согреть ее…

Она лишь улыбнулась в благодарность, кутаясь в тепло…

В его глазах огонь..

В ее — смущение…

Миг…

Меховая накидка на полу, губы Эсмонда накрыли ее губы, всасывая и погружаясь в ее рот, отыскивая горячий язычок.

Эйрин не ожидала такой развязки, она… растерялась. Желая оттолкнуть Короля, положила руки ему на грудь и открыла рот, чтоб закричать.

Это было ее большой ошибкой…

Король принял ее жест за приглашение, углубил поцелуй, зовя присоединиться, подчиниться, принадлежать ему.

Эйрин поняла всю чудовищность ситуации, она занервничала, делая попытку за попыткой высвободиться.

Но Король был непоколебим в своем желании обладать ею: здесь и сейчас!

Плевать на правила и законы!

Он сам их создал, сам и разрушит!

Сорочка на полу. Даже испуганный женский крик его не останавливает. Только желание! Только похоть движет им сейчас и в данную минуту он не намерен останавливаться, пока не достигнет цели, пока не трахнет ее, пока не насладится — не отпустит!

С этого момента — она его собственность, его игрушка, живая игрушка из которой он будет лепить жену, подстраивая под свои мысли, желания…

Они оказались на кровати. Эйрин была прижата Королем к матрасу. По ее лицу вновь катились горячие слезы — обиды, неприязни, стыда.

— Нет, прекратите!!! Пожалуйста, не надо…

Король, казалось, еще больше распалялся, целуя шею, ниже, еще ниже.

— Прошу Вас! Не сейчас! Отстаньте от меня! Отпустите!

Только сейчас король услышал ее мольбы, смотря затуманенными похотью глазами, не понимая, почему она отказывается от наслаждения…

— Не бойся меня, тебе не будет больно… Обещаю, тебе понравится.

Он с новой силой начал целовать ее рот, раздвигая языком ее губы.

Она начала брыкаться, толкаться и нечаянно попала коленом прямо в пах.

Эсмонд взвыл, откатываясь от девушки.

— Что ты, дрянь, наделала?

Обнаженная Эйрин сползла с кровати, заворачиваясь в накидку.

— Не подходите! Я буду кричать!

— Ты сумасшедшая? Что ты творишь?

— Я призывала Вас оставить меня в покое! Вы противны мне!

В комнате воцарилась тишина.

Эсмонд окончательно пришел в себя, злясь, что он так и не смог до конца вкусить ее прелестного тела.

— Мне этого не надо! — выкрикнула она.

— Ты еще будешь умолять меня…

— Не надейтесь! Я никогда не буду с Вами!!! Я была против свадьбы, но папенька…

— Ваш папенька лизал мне сапоги, умоляя помиловать его.

— Помиловать его? Но в чем?

— В том, что поднял на чужое добро руку! В моем замке только я могу это делать!

— На Ваше добро? Между прочим, я живой человек, не вещь, а вот Вы — настоящее чудовище.

— Я сейчас покажу тебе, что я за чудовище… — он снова бросился к девушке, содрав накидку так, что поцарапал фарфоровую кожу, оставив глубокие ранки от ногтей, подминая под себя испуганную невесту.

Его руки накрыли грудь и скользнули ниже. Эйрин попыталась стиснуть ноги, но Король был проворнее и вот его палец уже исследовал горячую серединку.

Тошнота подобралась к девушке, вместе со страхом, застряла в горле приторно — сладким комком. Она знала, что бессильна, перед этим зверем…

“Та убитая девушка была покорна, смирившись с участью подстилки, может надо быть такой же?”

Она вмиг расслабилась, отгораживаясь от всего происходящего. Сейчас она не здесь, не с ним, а далеко — далеко за пределами его замка. Она опять в том пруду, призывает себя не быть трусихой.

Ну почему она тогда не утонула?

Пусть он завладеет ее телом, но не душой… Душа и сердце не достанутся ему никогда! Он хочет вещь?

Так получай, змея… Я ничего не имею против…

Эсмонд понял, что она больше не сопротивляется, и отстранился от нее.

До его сознания дошло, что сейчас она победила и его снедала злость.

Его кулаки сжались.

— Хотите меня ударить? Пожалуйста! Бейте! В моих глазах Вы и так зверь.

Король отшатнулся от ее слов и вышел в коридор хлопая дверью.

Эйрин сползла по стене, она знала, что выиграла маленькую битву, как и знала, что в следующий раз ей это не удастся…

Король был в ярости! Достигнув своей комнаты, он начал выплескивать злость, вымещая ее на предметах интерьера и мебели.

Он был зол вовсе не на девчонку, которая с каждым днем, каждым своим вдохом подбиралась так близко, под самую кожу, ее запах просачивался сквозь его поры, становясь сладким и доселе неведомым чувством.

Он был зол на себя, что как зверь набросился на нее.

" Как зверь." — повторил он и коллекционное оружие полетело на пол. Его колотило чувство неудовлетворения. Его чресла болели, требуя одного. Он так же знал, что одной наложницы будет мало. Ему надо ее, именно ее и никого больше. Пусть она упирается, все равно он добьется ее любой ценой. Она будет принадлежать ему, даже в роли " бревна" — все равно желанна. Он дернул за шнурок, прося слугу привести Эйрин сию же минуту.

Осталось немного подождать…

Скоро, очень скоро…

***

В дверь стучали. Девушка трясущимися руками натянула халат, открывая дверь и не поверила собственным ушам, когда слуга передал ей волю Короля.

" Ненадолго же… "

Она вздохнула и решительным шагом последовала за слугой.

В этот раз она не боялась.

Как только слуга закрыл дверь с другой стороны, девушка развязала шнуровку халата, который тяжелой массой упал к ее ногам.

Король хлопал глазами, не веря, что перед ним стоит она — девушка мечта, но сейчас она не выглядит невинной.

— Сделайте это быстро.

От таких слов Эсмонд отпрянул, словно от удара. Он смотрел не веря глазам, что она — та, которая совсем недавно отвергла его — сейчас стояла и гордо бросала ему вызов.

Ее била дрожь, но она не делала ни единой попытки прикрыться или отвести взгляд…

Король был поражен ее храбростью. С жадностью рассматривая каждый дюйм обнаженной кожи, на которой проявлялись синяки от его пальцев и те самые царапины с запекшейся на них кровью.

Эсмонд подошел к столу и достал маленькую баночку.

Подойдя к девушке он нанес мазь на свои пальцы и обработал ранки.

— Теперь можешь идти.

— Что? — переспросила она.

— Можешь идти.

Упрашивать дважды ее не пришлось, она подобрала халат, накинула его на ходу и тихонько выскользнула в коридор, пока Король не передумал.